Старший уполномоченный ОВД Н‑ского района г. Москвы капитан Геннадий Бабаев блаженно жмурился и, безбожно фальшивя, насвистывал популярную песенку. Хорошее настроение капитана объяснялось недавней беседой с заместителем начальника по оперативной работе подполковником Лыско. Николай Александрович Лыско слыл в отделении человеком влиятельным, и не только из‑за должности. Лыско поддерживал тесные связи с различного рода «большими людьми», ворочавшими громадными деньгами, и, по слухам, сам был далеко не нищим. Машины, по крайней мере, Николай Александрович менял регулярно, т. к. постоянно усаживался за руль в пьяном виде и влетал то в одну, то в другую аварию. Друзья‑гаишники его, разумеется, не трогали, однако автомобили портились. Лыско имел тесный круг приближенных из числа сотрудников отделения. Чем конкретно они занимались, никто толком не знал, но их материальное благосостояние росло как на дрожжах. Существовал еще и другой круг, что называется, «на подхвате». В него‑то как раз и входил Бабаев. Не вникая в подробности, он выполнял разовые поручения (подставить одного, «прессануть» другого, припугнуть третьего, дать нужные показания и т. д.), получал более‑менее щедрые подачки и не терял надежды втереться со временем в полное доверие к шефу. Сегодня давние мечты капитана начали наконец осуществляться. В одиннадцать утра Лыско вызвал Бабаева к себе в кабинет.
– Разрешите, Николай Александрович?! – вежливо спросил Бабаев, слегка приоткрыв дверь и просунув в образовавшееся отверстие голову. Зам. начальника, не отрываясь от телефона, кивнул головой. Геннадий осторожно опустился на краешек стула.
– Да. Да… Угу… Понял, – хрипло бросал в трубку Лыско. – Далеко отсюда – нет? Прекрасно… Ладно… Вечером встретимся!
Закончив разговор, подполковник положил трубку на рычаг, вытер пальцем лохматые рыжие усы и растянул губы в подобии улыбки. Бабаев обратился во внимание.
– Я тобой доволен, – изрек зам. начальника. – Последнее время ты неплохо потрудился. Молодец!
Капитан воззрился на него с собачьей преданностью. Угодливая физиономия подчиненного, видимо, понравилась Лыско. Он одобрительно хмыкнул, прикурил сигарету и продолжал:
– Ты, Гена, насколько мне известно, давно мечтаешь о новой квартире. Тесно небось в двухкомнатной малогабаритке?! А?!
– Вы, как всегда, правы, Николай Александрович, – трепеща от волнения, ответил Бабаев. – Тесно!
– Значит, так! – наслаждаясь ролью благодетеля, усмехнулся подполковник. – Я хочу тебе помочь. Мой старый друг Равиль Закирович Кильдибаев – владелец риэлторской фирмы «Хелп» – продает недорого четырехкомнатную квартиру в нашем районе. Твоя прежняя лачуга пойдет в счет оплаты. Ну, добавишь еще немного денег. Если не хватит, могу поверить в долг. Подходит?
– Я… Я… – восторженно всхлипнул Геннадий. – Я…
– Свободен, – махнул рукой Лыско. – Вечером зайдешь ко мне!
Просияв верноподданнической улыбкой, капитан вышел и с того самого момента пребывал на седьмом небе от счастья. Время, оставшееся до рандеву с шефом, тянулось нестерпимо медленно. Бабаев понимал, что обещанная квартира – аванс за будущие услуги и одновременно прочный крючок, с которого при всем желании не слезешь, но Геннадий и не собирался слезать. «Если таков аванс, то какова же окончательная награда?! – замирая от счастья, думал он. – Не волнуйся, Лысый, я оправдаю твои надежды!» Бабаев догадывался, какого рода будут эти услуги (как пить дать, далеко выходящие за рамки обычного милицейского беспредела), однако атрофированная совесть не беспокоила капитана. И уж, ясно дело, Геннадий ничуть не опасался «закона», давно превратившегося в пустой звук. Прослужив шесть лет в милиции, он крепко‑накрепко усвоил главную заповедь мусора: «Прав тот, у кого больше прав». Сегодня, по счастью, у Бабаева выдался спокойный «кабинетный» денек, без выездов и беготни. Механически делая рутинную работу, Геннадий нетерпеливо поглядывал на часы.
Наконец (казалось, будто через сотню лет) наступил долгожданный вечер. В шесть часов капитан набрал телефон Лыско.
– К вам можно, Николай Александрович? – раболепно спросил он.
– Без пятнадцати семь у ресторана «Плакучая ива»,[3]– отрывисто приказал подполковник.
* * *
Капитан Бабаев вернулся домой в начале первого ночи.
– Ве‑р‑роника, – заплетаясь языком и лучась самодовольной улыбкой, позвал он жену, – у м‑меня д‑для тебя сюрприз! И‑ик!
– Тише, маму разбудишь! – прошипела Вероника – худощавая, остроносая двадцатипятилетняя женщина на четвертом месяце беременности.
– Будь п‑поласковее, – обиделся Геннадий. – Я п‑при‑н‑нес х‑хорошую новость, а ты…
– Выкладывай!
– С‑скоро п‑перее‑з‑зжаем в четырех… и‑и‑к… в четырехкомнатную квартиру.
Бабаев раздулся от важности, как индюк.
– Да ну! – присела от неожиданности Вероника.
– Б‑баранки г‑гну! – с трудом стаскивая с ноги ботинок, передразнил капитан.
– Ах, Геночка, ты, наверное, кушать хочешь, – закудахтала жена. – Я мигом!
– Н‑не н‑надо, – рыгнул Бабаев. – Желаю спать. Завтра поговорим…
* * *
Невзирая на усталость и изрядную степень опьянения, Бабаев долго не мог уснуть. Мысли вертелись вокруг сегодняшней встречи с «большим человеком» Кильдибаевым. Равиль Закирович, низенький, заплывший жиром мужчина лет пятидесяти, которого Лыско называл просто Равиль, был немногословен. Он пошептался о чем‑то с подполковником, критически оглядел Геннадия, пошлепал пухлыми влажными губами и заявил:
– Николай о тебе хорошего мнения, значит, квартира будет. Пропишем для начала тебя одного (насчет жены с тещей что‑нибудь придумаем). После переезда оформишь на меня генеральную доверенность. Когда полностью расплатишься – получишь ее обратно. Все.
– Давай обмоем сделку, – хлопнув подчиненного по плечу, предложил Николай Александрович и, наполнив рюмки, провозгласил: – За новую жизнь!!!
Кильдибаев, сославшись на занятость, вскоре ушел, а вошедший во вкус Лыско накачался водкой по самые брови.
– Ты держись меня, Генка! – потрясая бутылкой, разглагольствовал он. – Знаешь, кто в районе хозяин?!
– Конечно, вы, Николай Александрович! – подхалимски заверял Бабаев.
– Гы‑гы, соображаешь!.. Да, кстати, – внезапно протрезвевшим голосом сказал он. – У тебя жена работает паспортисткой в РЭУ соседнего района. Правильно?
– Да далеко, знаете ли, ездить!
– Не перебивай! Пусть ездит. Моцион полезен для здоровья. Поручи ей выяснить адреса и фамилии тамошних алкашей или старых пердунов, имеющих отдельные хаты и не имеющих родственников. Это будет твой первый взнос. Усвоил?!
– Так точно, Николай Александрович! Не беспокойтесь! Я не подкачаю!
В мутных глазах Лыско промелькнуло одобрение:
– Молодец, Генка! Похоже, ты шустрый хлопец. Продолжай в том же духе… Эй, официант, еще графинчик!..
К одиннадцати часам подполковника совершенно развезло. Бабаев отвез его домой, бережно выгрузил из машины и помог подняться по лестнице.
На обратном пути он притормозил у ночного магазинчика, купил бутылку «Мартини» и выпил прямо в машине.
«Свершилось!!! Я попал в тесный круг!!! Ух, заживу теперь!!!» – плавала в голове ликующая хмельная мысль. Смешавшись с водкой, вино произвело на капитана оглушающий эффект. Мозги затуманились, дорога раздвоилась перед глазами. Благополучно миновав пост со знакомыми гаишниками и чудом никого не задавив, порядком окосевший Геннадий вернулся в лоно семьи. Вплоть до середины ночи, взбудораженный внезапно свалившимся счастьем, Бабаев елозил по кровати и предвкушал грядущее благополучие.
– Узнать адреса? Без проблем! Невелика сложность. Да за хорошие бабки я все, что угодно… – шептал он себе под нос…
Глава 2
Новоселье состоялось в субботу, двадцать шестого июля.
Ближайший мебельный магазин безропотно выделил крытый фургон. Вещи грузили и таскали десятисуточники, издавна используемые руководством Н‑ского РОВД в качестве бесплатной рабочей силы. Вечером появились гости.
– Проходите, присаживайтесь, кушать давно готово, – лебезила теща капитана Людмила Петровна, дебелая пятидесятилетняя дама. Жена Вероника рассыпала направо‑налево голливудские улыбки.
Накрытый вышитой скатертью стол ломился от обильного угощения. Посредине стройно, как на параде, выстроились разнокалиберные бутылки. В пирушке, помимо кормильца и благодетеля Николая Александровича Лыско, приняли участие два сослуживца Геннадия: оперуполномоченный лейтенант Артур Кузинов и следователь старший лейтенант Сергей Петриков (оба из тесного круга). Спиртное лилось рекой.
– Отличная квартира! – громко восхищался подвыпивший Кузинов. – Потолки высокие, на кухне хоть дискотеку устраивай! Поздравляю!
Раскрасневшийся от водки Бабаев согласно кивал. Лыско покровительственно улыбался. Подполковник был доволен подчиненным. Всего за неделю тот раздобыл информацию о десяти «енотах». К тому же Бабаев постоянно демонстрировал шефу свое обожание, а Николай Александрович любил подхалимов… Быстрее всех упился следователь Петриков – пухлый, румяный мужчина неопределенного возраста. Он пускал слюни и громко икал, бессмысленно тараща маленькие свиные глазки. Внезапно Петриков подавился икотой и с ужасом уставился на дальний угол.
– Ты чего? – спросил Бабаев.
– Та‑а‑ам! – гнусаво промычал следователь. – С‑сто‑и‑ит!!!
– Кто?! – дружно удивились остальные.
– Му‑у‑у!!!
– Что?!
– Му‑у‑ужик со сломанной ше‑е‑ей!
– Готово! Белая горячка! – ухмыляясь, поставил диагноз Лыско. – Разучилась пить молодежь! Слабаки!
– Где уж нам с вами тягаться, Николай Александрович, – подобострастно хихикнул Бабаев. – Закалка не та!!!
Подполковник горделиво выпятил грудь.
– Наливай, Гена, по пять капель, – распорядился он.
Осушив рюмку, капитан вдруг почувствовал, что тоже «поплыл», и, не желая выглядеть слабаком перед начальством, решил умыться холодной водой. Нетвердо ступая, Геннадий направился в ванную.
– Хорошая жилплощадь, – бормотал Бабаев, тяжело топая по длинному коридору. – Заблудиться можно! Ох!!! – Из темноты, не касаясь ногами пола, прямо на него двигалась расплывчатая белая фигура. Мигом протрезвевший Геннадий покрылся холодным потом. Дрожащей рукой он нащупал выключатель и зажег свет… – Никого! Померещилось! – облегченно вздохнул капитан. – Ну надо же!
Зайдя в ванную комнату, он открыл кран, сунул под воду обе ладони и не сумел сдержать истеричного вопля: из крана фонтаном била кровь! Бабаев пошатнулся, ухватился за умывальник, к горлу подкатила рвота, и его вывернуло наизнанку.
– Нажрался! – презрительно бросила прибежавшая на шум жена. – Ты погляди, на кого похож!
– Д‑у‑ура! – давясь блевотиной, простонал Геннадий. – Кровь течет. Ар‑эх‑х‑х!
– Пить надо меньше! – остроносое лицо Вероники выражало безграничное отвращение. – Кровь! Чего несешь‑то, олух?!
Бабаев осмотрелся. Действительно, вокруг не было видно ни единой капли крови, только вырыгнутое им самим месиво плохо переваренной пищи да прозрачная струя воды из крана.
– Алкоголик! Шизофреник, – продолжала источать злобу супруга. – Допился!
– Заткнись! – постепенно свирепея, процедил капитан. – Стерва безмозглая! Пашешь тут для нее денно и нощно… Немудрено, что нервы расшатались!
* * *
Гости разошлись далеко за полночь. Людмила Петровна наскоро прибрала со стола, Вероника, сославшись на плохое самочувствие, улеглась спать, и Бабаев остался в одиночестве. Ему было очень стыдно за недавний страх при виде белого призрака и в особенности за дикий вопль в ванной.
– Что люди скажут! – бормотал он, жадно затягиваясь сигаретой. – Верка, сука, проболталась подполковнику о моих глюках. Паскуда! К счастью, Лыско сам нализался до положения риз и не придал значения ее трепу. Но все равно! Тварь бестолковая! Ненавижу!!!