Общие установки истории и теории имажинизма
1918 год – статья поэта Вадима Шершеневича под псевдонимом Георгий Гаэр «У края «прелестной бездны».
1919 год - «Декларация» («Советская страна», 1919 год):
«…единственным законом искусства<…>является выявление жизни через образ и ритмику образов…Образ, и только образ – вот орудие производства мастера искусства <…> Всякое содержание в художественном произведении так же глупо и бессмысленно, как наклейки из газет на картины»
Первое выступление имажинистов – «Митинг-выставка стихов и картин имажинистов»
Появление «Ассоциации вольнодумцев в Москве», учрежденной С.Есениным. Ею выпускался журнал «Гостиница для путешествующих в прекрасном». «Орден имажинистов» - творческое ядро «ассоциации»
«Орден имажинистов» распадался на 2 крыла:
«Правое» - И.Грузинов, С.Есенин, Р.Ивнев, С.Кусиков. Рассматривали образ как средство
«Левое» - А.Мариенгоф, В.Шершеневич, Н.Эрдман, Г.Якулов. Рассматривали образ как самоцель.
1924 год – Есенин с Грузиновым объявили о роспуске группы имажинистов, и «Ассоциация» распалась. «Орден имажинистов» был зарегистрирован и переименован в «Общество имажинистов».
1925 год – последний коллективный сборник имажинистов «Литературное хулиганство»
1927 год – «Общество имажинистов» объявило о своей ликвидации.
1928 год – статья «Существуют ли имажинисты?» В.Шершеневича
Основные признаки имажинизма
· Главенство «образа как такового»
· Эпитет – сумма метафор, сравнений и противоположений какого-либо предмета
· Попытка передачи «чистого» эстетического переживания
· Освобождение искусства от «человеческого содержания»
· Отказ от «политизации» творчества
|
|
Принципы и примеры создания образов в поэтике имажинистов
1.Образ – целостный интеллектуальный и эмоциональный комплекс в данный момент времени. Поэтика образности предполагает одновременное восприятие отдельных фрагментов в пространстве. Например, стихотворение Шершеневича, в котором изображается единое «стоЯщее» без движения во времени состояние:
Свора слез в подворотне глотки
За икры минут проходящий час
Сердце без боли — парень без походки,
В пепельницу платка окурки глаз.
Долго плюс дольше.Фокстерьеру сердца
Кружиться, юлиться, вертеться.
Волгою мокрый платок
В чайнике сердца кипяток.
Доменною печью улыбки 140 по Цельсию
Обжигать кирпичи моих щек.
Мимо перрона шаблона по рельсе
Паровоз голоса с вагонами строк.
Сквозь обруч рта, сквозь красное «О» он
Красный клоун,
Язык ранний
Тост.В небес голубом стакане
Гонококки звезд.
(Март 1919)
2.Имажинисты обращали внимание на корень слова, пытались вернуть его к первоначальному значению, образу. Мариенгоф назвал это «рождением слова из чрева образа». Например, начало стихотворения Шершеневича «Стволы стреляют в небо»:
Стволы стреляют в небо от жары,
И тишина вся в дырьях криков птичьих.
Метафора возникла из следующего основания: ствол дерева – ствол орудия – стрела – стрелять.
3. «Ломка грамматики». Так как сюжетность стиха была недопустима для имажинизма, было указано, что за образ отвечает корень слова, а за содержание, сюжет – грамматика, в основном – окончания. Поэтому некоторыми имажинистами игнорировался глагол, как наиболее безличная часть речи. Плюс – образное время «стоит» в пространстве, т.ч. глагол, как обозначение движения, имажинизму не нужен. Примеры безглагольных конструкций;
|
|
В небе осень треугольником –
Журавлиный клин тоски.
Сердце – куст без листьев, голенький.
Молоточками виски.
(А.Кусиков)
Кружком зеленого лимона
Над Иисусом ореол.
(И.Грузинов)
Имажинизм и Сергей Есенин
На развитие течения повлияли теоретические работы и поэтическое творчество С. Есенина, который входил в костяк объединения. Народная мифология была одним из главных источников образности Есенина, а мифологическая параллель «природа — человек» стала основополагающей для его поэтического мироощущения. Он писал: «Исследователи древнерусской письменности и строительного орнамента забыли главным образом то, что народ наш живет больше устами, чем рукою и глазом, устами он сопровождает почти весь фигуральный мир в его явлениях, и если берется выражать себя через средства, то образ этого средства всегда конкретен. <…> Петух встает вместе с солнцем, он вечный вестник его восхода, и крестьянин не напрасно посадил его на ставню, здесь скрыт глубокий смысл его отношения и восприятия солнца. Он говорит всем проходящим мимо избы его через этот символ, что «здесь живет человек, исполняющий долг жизни по солнцу»».
В отличие от Шершеневича, для которого образное сравнение должно диссонировать с общим эмоциональным настроем стихотворения, у Есенина то, с чем сопоставляется объект сравнения, усиливает общее эмоциональное впечатление, служит косвенным способом развития лирического сюжета:
|
|
Оттого-то в сентябрьскую склень
На сухой и холодный суглинок
Головой размозжась о плетень,
Облилась кровью ягод рябина.
В основе сравнения лежит зрительный образ, однако идея смерти, вводимая этим сравнением, еще раз подчеркивает трагичность гибели и запустения русской деревни.
Ярче всего имажинистские черты проявились в поэме С. Есенина «Пугачев» (1921).
Есенину недостаточно просто насыщать поэму многочисленными эпатажными сравнениями. Образные сравнения выполняют в поэме Есенина характерологическую функцию.
Так как драматическая поэма Есенина представлена в форме диалога, то каждое образное сравнение получает авторство, приписывается определенному персонажу. Категория авторства выполняет и формальную и содержательную функции. В сцене 6 (Диалог Зарубина и Шигаева о судьбе восставших казаков) яркое образное видение персонажей находится в прямой зависимости от их отношения к восстанию Пугачева.
Это видел не я...
Другие...
Многие...
Около Самары с пробитой башкой ольха,
Капая желтым мозгом,
Прихрамывает при дороге.
Все считают, что это страшное знамение...
Сравнение вносит идеи увечия, болезни, однако сам объект сравнения (ольха при дороге) не может считаться «страшным» знамением. Таковым делает его язык описания, выбираемый тем или иным субъектом
Образное сравнение субъективно и недостоверно. Оно искажает истинную природу объекта, поэтому сам автор порой не уверен в подлинности того, что он видит:
И глядишь и не видишь – то ли зыбится рожь,
То ли желтые полчища пляшущих скелетов.
После написания поэмы «Пугачев» С. Есенин отходит от имажинизма, вероятно, исчерпав его художественные возможности до конца.
Но уже в 1920-м в статье «Быт и искусство» Есенин отмечал: «Собратья мои увлеклись зрительной фигуральностью словесной формы, им кажется, что слово и образ — это уже всё.
Но да простят мои собратья, если я им скажу, что такой подход к искусству слишком несерьёзный, так можно говорить об искусстве поверхностных впечатлений... но отнюдь не о том настоящем строгом искусстве, которое есть значное служение выявления внутренних потребностей разума». Через год Есенин признается, что в имажинизме он «чутьём стремился к тому, что нашёл более или менее осознанным». Для него сохраняли своё значение и традиционные поэтические образы — родины, природы и др. «Не я выдумал этот образ, он был и есть основа русского духа и глаза, но я первый развил его и положил основным камнем в своих стихах» — так пишет поэт о «лирическом чувствовании» и традиционной образности.
Ограниченность имажинизма Есенин понял уже в 1922 году, а в 1924 году поэт направил «Письмо в редакцию» газеты «Правда», в котором объявил о роспуске группы. Чуть позже он записал: «Имажинизм был формальной школой, которую мы хотели утвердить. Но эта школа не имела под собой почвы и умерла сама собой, оставив правду за органическим образом».