Лизавета Столетова с самого рождения не могла переносить не только запаха роз, но и их вида. Причем не обязательно живых роз - даже на фотографиях и рисунках. Вид розы сразу напоминал о запахе, и ей всё равно становилось плохо до потери сознания.
По-научному подобные явления называются “идиосинкразия”. Идиосинкразия на розы - удивительная болезнь.
Из-за этого в жизни Лизаветы не раз случались неприятные вещи.
Вот и за день до исторического прыжка Семёна Семёновича в реку, когда добросердечные пассажиры под руки вывели её из полного автобуса, она, потихоньку приходя в себя на скамейке в сквере, обнаружила, что в открытой сумочке нет ни кошелька, ни косметички.
Голова и без того кружилась, а на глаза ещё в автобусе, перед обмороком, навернулись слёзы. Основные реакции на неприятность опередили саму неприятность, оставалось разве что завыть.
“Никогда не показывайте крупные деньги при покупке! - неожиданно вспомнила Лизавета поучения хозяйственного Пёсика Фафика. - У касс часто ошиваются карманники!”
“Я и не показывала, когда шампунь покупала, - всхлипывая, мысленно стала оправдываться Лизавета. - Не показывала я! И сумку в автобусе перед собой держала, к животу прижимала...
Только этот гадский жених во фраке со своими красными розами рядом к выходу протискиваться стал... А может, не жених, может преуспевающий коммерсант на деловое торжество ехал...
Только почему он в битком набитом автобусе ехал, а не на машине? Фрак свой с бутоньеркой - сразу видно, бешеных денег стоит - трепал?.. Может, у него машина сломалась? Ерунда какая-то! Как будто у господина в таком фраке на такси денег нет!.. А голова у меня от его гадских роз сразу поплыла, и я вслед за ней поплыла... И косметичку тоже увели, гады!”
Надо сказать, что если в голову прекрасной дамы поэта приходили ругательства, ругательства эти были только слово “гад” и производные от него.
В кошельке лежала изрядная для Лизаветы сумма, которую она, наконец-то, получила за одну художественную работу.
“Дура! - обозвала себя потерпевшая. - Теперь - тю-тю! Скорее всего, один из тех, кто меня так вежливо из автобуса выводил, и в сумку залез”.
Ей вспомнилось, как однажды зимой на улице её старый поклонник профессор Тарзанов ловко подхватил под локоть поскользнувшуюся даму в каракулевой шубе. Стремглав подскочил и абсолютно вовремя оказался рядом с ней, иначе бы несчастная растянулась на обледенелом декабрьском тротуаре.
- Зд о рово! - восхитилась тогда Лизавета.
- Разве это зд о рово? Вот если бы успел ещё и кошелёк у неё вытащить - было бы зд о рово, - скромно заметил профессор.
При этом воспоминании Лизавета подумала: “Профессор Тарзанов всегда был циником. Он смотрит на меня так, как будто я игрушка, какая-нибудь заводная кукла Мальвина с голубыми волосами, а он уже отломал мне одну ногу, отламывает вторую и сейчас начнет изучать, что у меня внутри за механизм... А я еще замуж за него когда-то собиралась!..
Но, кажется, я отвлеклась... Впрочем, кошелька с деньгами и косметички всё равно уже не вернёшь, хороший был кошелёк, под крокодиловую кожу. Кстати, профессор Тарзанов подарил... Тьфу, опять я про Тарзанова... Но кто же этот “жених-коммерсант” с красными розами? Почему он ехал в переполненном автобусе?”
Ей вспомнился вдруг халиф Гарун-Аль-Рашид из “Тысяча и одной ночи”, который любил инкогнито прогуляться по вечерам по улицам Багдада и посмотреть, как поживают его подданные.
“Да, но Гарун-Аль-Рашид на такие прогулки пускался, переодевшись в обыкновенную одежду, чуть ли не в лохмотья. А “жених” был в отличном фраке с бутоньеркой, - сообразила Лизавета. – Ох, ты и дура всё-таки, Лиза! Тебя сейчас не багдадский халиф, а багдадский вор должен интересовать!”
Тут ей на ум пришел идиотский стишок, который с самого раннего детства запомнился от прабабушки, тоже Лизаветы – урождённой княжны Таракановой:
Ах, Мэри, Мэри, Мэри!
Как плохо в ЭСЭС Э Ре!
Пошёл в кино “Багдадский вор”,
А русский вор штаны упёр!
Потом упёрли кошелёк -
Вот эпилог
На пару строк!
- вдруг как-то само досочинилось у потерпевшей Столетовой. - Хм, вот уж не подозревала у себя поэтического дара. То-то бы сейчас Семён Семёныч удивился… и восхитился… Не иначе, несчастья всё-таки способны обострять творческие способности. Если бы, например, у меня угнали машину (которой у меня нет), я бы, может, целую поэму сходу сочинила...”
- Дети, которых не любят, вырастают толстыми. Они получают искаженный гормональный набор, и их обмен веществ происходит замедленно,
- вдруг раздался совсем рядом глуховатый мужской голос.
- У меня с обменом веществ проблем нет. У меня проблемы с деньгами, - машинально ответила Лизавета и обернулась.
На её скамейке сидел неизвестный человек средних лет с длинными светлыми волосами и, слегка наклонив голову, искоса поглядывал на Лизавету.
- Я что, толстая, что ли? - неожиданно вырвалось у Лизаветы. - А вы кто? Врач-диетолог-общественник?
- Нет, вы не толстая, Боже упаси! - покачал головой незнакомец. - Вы какая-то несчастная. Так что даже невозможно пройти мимо. А я не врач-диетолог, но надо же было как-нибудь с вами заговорить? Я... ну, скажем, сегодня я - уличный домовой.
ГЛАВА ПЯТАЯ,