Слегка озадаченная Лизавета Столетова достала из кармана упаковку ментоловых таблеток, медленно вытащила одну, повертела в пальцах, рассматривая, потом положила на язык.
- Домовые бывают дома, - назидательно произнесла она. - На улице бывают уличные.
- Именно сегодня улица - мой дом, - отвечал неизвестный человек. - И потом, согласитесь: “уличный”, “уличная” - звучит как-то не совсем прилично.
- У вас что, обыкновенного дома нет? - спросила “какая-то несчастная”, а про себя подумала: “Сейчас еще в гости напрашиваться начнёт, а потом – пообедать, а потом - переночевать... Но вроде не похоже - выглядит достаточно прилично, хотя и можно добавить несколько небольших штрихов.”
- У меня есть обыкновенный дом. Прямо-таки целая башня. Я там живу один… Нет, не один, - с моими фантазиями, - признался неизвестный человек. - Я сказал, что улица - мой дом именно сегодня. Можно по-другому: только сегодня - и всё.
- А почему?
- Потому что именно сегодня мне стало страшно находиться в своём обыкновенном доме. Вот я и решил, что пусть моим домом некоторое время побудет улица. Кстати, позвольте пригласить вас в гости... Впрочем, вы уже у меня в гостях. Но я рад таким очаровательным непрошенным гостям.
“Вот ведь наглец! - подумала Лизавета. - Но учтивый.”
- У вас что-нибудь случилось? - поинтересовалась она. - Почему вам страшно быть в собственном доме?
- Ничего особенного. Бывает. Нечто вроде отголосков общечеловеческого страха наказания Господня за первородный грех.
- Не понимаю, - поморщилась Лизавета.
- Сам не очень понимаю… Давайте, спишем весь мой страх на несчастную любовь. Выражаясь по-научному, угнетённое психическое состояние, характерное для продолжительного сильного безответного чувства. Но, может быть, это чувство хоть и безответное, но такое... - неизвестный человек сделал неопределенный знак рукой, как будто покрутил в воздухе туда и обратно невидимое колесико настройки громкости, - не безнадёжное, что ли… Так что сегодня у меня ничего особенного не случилось. А вот у вас, похоже, случилось. Нет?
- Да, - решительно ответила потерпевшая.
И выложила всё о своих неприятностях первому встречному неизвестному человеку.
- Но, как ни странно, больше всего в этой истории меня сейчас мучает вопрос не о деньгах - с потерей денег я как-то уже смирилась (что на меня, вообще-то, не похоже). Больше всего меня мучает вопрос: почему этот “жених-коммерсант” с букетом красных роз трепал свой очень дорогой фрак в битком набитом автобусе? - закончила свой рассказ Лизавета.
- Идиосинкразия на розы, - мечтательно произнёс неизвестный человек. - Как у французской королевы Анны Австрийской... Надеюсь, вы не замужем за Людовиком XIII, прозванным Стыдливым и гневно плюющим на грудь низко декольтированным придворным дамам?
“Вот перцу задает! - чуть ли не с восхищением подумала Лизавета. – Как выражается Пёсик Фафик, приятно встретить начитанного учтивого человека, пусть даже психа ненормального!”
- Я не замужем, я – хуже. Я – прекрасная дама поэта! – с чуть ли ни виноватой улыбкой сказала она. - А мой “король” отнюдь не плюет дамам на грудь, а всё норовит сочинять про них стихи. То есть, не про них, а про меня. И возвышенно страдать из-за любого пустяка.
Неизвестный человек перестал смотреть искоса, а глянул Лизавете прямо в глаза почти с восхищением.
- Позвольте представиться,- он встал и поклонился, - Алексей Обезьянов.
Лизавета Столетова хихикнула и смущённо прикрыла рот узкой ладонью.
- Не смущайтесь, это нормально, - снисходительно кивнул Обезьянов. - Всю жизнь, стоит мне только представиться, люди еле сдерживаются от смеха. Некоторые не сдерживаются… А что, собственно, такого: Обезьянов? Алексей Александрович Обезьянов. Есть же Медведевы, Волковы, Зайцевы, Собакины… Никто не смеётся. Собакины, например, - старинная аристократическая фамилия...
- А откуда у вас такая? Может какой-нибудь ваш прапрадед дрессировщиком был? Вот у меня один прапрадед - художник-самоучка, взялся в сёлах церкви расписывать и подновлять и сам себе фамилию взял - Архангельский.
- Не был у меня прапрадед дрессировщиком. Тогда бы, наверняка, семейные предания сохранились... А то бы, глядишь, и я где-нибудь при цирке состоял как представитель артистической династии. Представляете: дрессировщики Обезьяновы – друзья-соперники дрессировщиков Дуровых?.. Вообще-то, звучит. Но, скорее всего, какой-нибудь шутник-помещик моему крепостному предку дал прозвище “Обезьяна” - от этого и фамилия пошла, от которой все поначалу хихикают.
- Знаете, ну, и хорошо, что я хихикнула, - сказала Лизавета. - Это меня к вам расположило. Не люблю, когда с виду всё очень серьёзно. Люблю когда серьёзно внутри.
- “Обезьяну придумали немцы для развлечения русского человека”. Кажется, примерно, так говорится у великого романиста Достоевского. Я иногда чувствую, что моя фамилия накладывает отпечаток на моё поведение.
Обезьянов вдруг выпятил нижнюю губу, ссутулился, опустил голову, свесил руки ниже колен и стал подпрыгивать, раскачиваться и гугукать, как шимпанзе. Редкие прохожие начали оборачиваться, а некоторые даже остановились.
Лизавета Столетова мгновенно рассмеялась. Она сотрясалась от смеха на скамейке в сквере и при этом думала: “Ну, вот, послал Бог эксцентрика с обезьяньей фамилией. Почище Семёна Семёныча будет. Небось, тоже стихи сочиняет… Хоть раз в жизни от моей идиосинкразии на розы меня постигло не только гадство, но и удовольствие... А если за него какая-нибудь выйдет замуж, то будет “Обезьянова”. Очень романтично!”
ГЛАВА ШЕСТАЯ,