Школа «свободного права» начало XX века. Эрлих.

40. Учение о праве и государстве Дюги. Теоретическое правоведение во Франции первой трети XX в. связано прежде всего с именами Л. Дюги и М. Ориу. Выдающимся теоретиком права, конституционалистом был Леон Дюги (1859-1928), занимавший в течение нескольких лет пост декана юридического факультета Бордоского университета (Франция). Его главным трудом является «Трактат о конституционном праве» (1911). В целом, Л. Дюги можно назвать приверженцем позитивистско-социологического правопонимания с некоторыми отступлениями в сторону естественно-правовой доктрины. Л. Дюги старался упразднить в теоретико-правовой науке такие «метафизические» понятия, как «суверенная личность государства», «субъективное право личности». Он называл объективно существующую в обществе публичную власть «просто фактом», а субъективные права полагал иллюзорными и попросту несуществующими. При этом утверждал, что в XX в. прежний государственный строй исчезнет, будет заменен новым – «более гибким, более гуманным, более защищающим индивида». Этот новый строй покоится на концепции социальной нормы (основывающейся на объективном «факте взаимной зависимости», связывающей воедино все человечество) и «синдикальном федерализме» (децентрализации). Современное общество постепенно движется «к федерализму классов, сорганизованных в синдикаты», а роль центральной государственной власти со временем «примет совершенно другой характер и сведется к функциям контроля и надзора». Центральной идеей учения Л. Дюги является концепция солидаризма, у основания которой стоит французский философ-позитивист, один из основателей современной социологии Огюст Конт. О солидарности в рассматриваемом контексте Л. Дюги высказывался следующим образом: «В солидарности я вижу только факт взаимной зависимости, соединяющей между собой, в силу общности потребностей и разделения труда, членов рода человеческого, в частности, членов одной социальной группы». «Особо тесная зависимость» (солидарность), по мысли Л. Дюги, объединяет людей в классы и иные социальные группы. Помимо общественной солидарности, в трактовке Л. Дюги индивидов интегрируют в социальные общности те правила поведения, которые заданы социальной нормой: «Всякое общество есть дисциплина, а так как человек не может жить без общества, то он может жить, только подчиняясь какой-нибудь дисциплине», каковой и является основополагающая и априорная социальная норма. Л. Дюги придавал концепции социальной нормы приоритетное значение в своих разработках. Социальная норма является, по выражению Л. Дюги, «органическим законом общественной жизни».

41. Психологическая теория права Петражицкого. Оригинальная теория права была сформулирована российским и польским ученым Львом Иосифовичем Петражицким (1867-1931. Его идеи изложены в «Теории права и государства в связи с теорией нравственности». В центре теории права Петражицкого – явления человеческой психики. Право предстает как индивидуальные эмоции особого рода. Правовые эмоции в отличие от других императивно возлагают на субъектов правоотношений права и обязанности. Моральные императивные эмоции (образующие в целом систему нравственности) возлагают на субъектов лишь обязанности, и этим они отличаются от правовых эмоций («императивно-атрибутивных»). Суть правовых норм: они, «устанавливая обязанности для одних, закрепляют эти обязанности за другими, дают им права, притязания, так что по этим нормам то, к чему обязаны одни, причитается… другим как нечто им должное… за ними закрепленное». В этом плане право составляет лишь совокупность переживаний описанного рода. Наряду с чувством долга, прививаемым моралью, право воспитывает в людях чувство правомочия, оно активнее в своей реализации в жизнь. Право, исходящее от государства или им санкционированное, Петражицкий именовал «официальным», обладающим дополнительными признаками (прежде всего обеспеченность всей силой государственного принуждения), но не отличающимся по эмоциональной сути от иных правовых формообразований. Петражицкий придавал правовой характер самым разнообразным формообразованиям «неофициального» права традиционно не причисляемым к разряду юридических: от правил азартных игр до «воровского закона». Одна из наиболее ценных идей Петражицкого — выделение интуитивного (автономного) и позитивного (гетерономного) права. Подчеркивал интуитивную природу значительного массива правовых предписаний, уделял разработке проблематики интуитивного права значительное внимание: «Аксиомы интуитивного права» (например, незыблемость жизни и собственности другого лица) – «основа всякого правопорядка». Неисполнение должного наносит ущерб, рассматривается субъектами как вредоносное (наносящее практический вред не только управомоченному субъекту, но и обществу в целом), поэтому управомоченный субъект требует от обязанного соблюсти предписание правовой нормы, если не добровольно, то под страхом наказания (первоначально только общественного, позже в отношении официального и некоторых видов неофициального права – еще и поддерживаемого государством). Получается, что не государство порождает право, а развитие правовых норм приводит к необходимости политогенеза. Основным источником права у Л.И. Петражицкого оказывается правосознание субъектов, этот тезис в первые послереволюционные годы нашел практическое применение в первых декретах о суде, называвших источником социалистического права «революционное правосознание» судей. Развил идеи Л.И. Петражицкого его последователь Питирим Александрович Сорокин. Мысль о первичности права он выразил так: «Без права нет государства, а не наоборот».

42. Нормативистская теория права. Кельзен. Австрийский и американский юрист Ганс Кельзен (1881-1973) стал одним из основателей нормативизма в праве. Основной труд – «Чистая теория права». В «чистой» теории права Г. Кельзена устанавливалось, что специальная наука права (юриспруденция) должна быть отделена от философии справедливости, социологии и политологии. Предмет изучения – исключительно законодательные нормы, их элементы и взаимоотношения, правопорядок (позитивный законный порядок) как целое, его структура, отношения между различными правопорядками. Цель правовой теории – снабдить практикующего юриста пониманием и описанием позитивного права. Эта теория не должна предписывать (например, законодателю), каким он должен быть с точки зрения некоторых ценностных предпочтений. Изучаемая реальность в правовой науке – специфическая правовая реальность, заключающаяся в позитивности закона, причем правовая реальность не зависит от своего соответствия либо несоответствия справедливости или естественному праву. Основание теории права – гипотеза о базисной норме. Согласно этой гипотезе базисная (основная) норма – универсальное логическое предположение и оправдание значимости позитивного права. Эта норма призвана вводить все официальные действия должностных лиц в контекст правопорядка, а также придавать юридически значимым актам должностных лиц и граждан общезначимый характер. Основная норма – «самая первая из конституций». Государство выступает в двух измерениях – как господство и как право. Государство является «законным правовым порядком», при котором одни приказывают и правят, а другие подчиняются и управляются. Право не может существовать без власти, т.к. оно – «специфический порядок власти или организации власти». Г. Кельзен полагал, что социальная теория зачастую – жертва политических интересов и, пока в правовой науке все еще отсутствует влиятельное противодействие такому преобладающему интересу, время чистой теории права еще не наступило. Наука в отличие от политики направлена на познание, объяснение явлений, а не на управление ими. Ученый не должен изначально склоняться в пользу какой-либо ценности, даже господствующей на данный момент в обществе. Он должен ограничивать себя объяснением и описанием объекта своих исследований и не обсуждать его с позиций добра и зла, справедливости и несправедливости. Г. Кельзен критиковал естественно-правовую концепцию, т.к. «естественное право» скрывает лишь субъективные оценки того или иного мыслителя, принадлежащего к естественно-правовой школе. В реальной научной жизни существует не одна-единственная доктрина естественного права, а несколько, содержащих подчас прямо противоположные постулаты. Например, идею Т. Гоббса о естественной неограниченности государственной власти совершенно не разделяли Дж. Локк и Ж.-Ж. Руссо. Г. Кельзен считает, что тяга к естественно-правовой доктрине коренится в психологической потребности правоведов оправдать собственные субъективные ценностные решения и попытаться выдать их за основанные на высших объективных принципах, единственно истинные.

43. Социологическое направление в праве. Паунд. «Реалисты». Американский юрист Роско Паунд (1870-1964) – глава социологической (гарвардской) школы права, основывающейся на философии прагматизма. Разработки Р. Паунда объединены им в пятитомной «Юриспруденции». Сам Р. Паунд охарактеризовал свой подход к изучению правовых явлений как «инструментальный прагматический», право воспринимается им преимущественно как «инструмент социального контроля». Саму юриспруденцию Р. Паунд в связи с этим называл «юридической социальной инженерией». Под правом в действии Р. Паунд понимает три взаимосвязанных его проявления в социальной жизни, доступные эмпирическому наблюдению и изучению: правопорядок, совокупность правовых предписаний и правоприменительную деятельность. Цель права – примирение и гармонизация сталкивающихся и перекрещивающихся интересов и требований различных социальных групп и индивидов. Р. Паунд составил таблицу этих интересов и увязал их с набором ценностей и постулатов современной цивилизации. Вместе взятые, эти интересы и требования должны обеспечивать «защиту интересов» с помощью права. Человек, живущий в цивилизованном обществе, вправе пользоваться всем тем, что ему принадлежит в качестве созданных его собственными руками плодов (и в силу иных правомерных причин и обстоятельств). Все люди в его окружении в общении поступают добросовестно; никто не будет совершать поступков, влекущих за собой повышенный риск для окружающих, и т.д. Эти принципы Р. Паунд поименовал «юридическими постулатами цивилизованного общества», добавив при этом, что в современном индустриальном обществе возможны и новые тенденции и связанные с ними постулаты (например, о более терпимом отношении к «неудачникам»). Паунд не претендовал на полную универсальность своих постулатов, подчеркивая их применимость только к цивилизованному обществу. Паунд подверг исторической оценке и такие средства социального контроля, как обычай, мораль и религию, которые на начальных стадиях развития общества не дифференцировались (например, запреты-табу первобытного общества одновременно носили и моральную, и религиозную, и правовую окраску, были обязаны своим происхождением и поддержанием обычаю), но со временем сильно обособились друг от друга. В Средневековье преобладали мораль и религия, закреплявшие патриархальный быт и противостоявшие урбанизации и индустриализации. В современном цивилизованном обществе лидирующее средство социального контроля – право, причем функцию социального контроля посредством права осуществляет прежде всего государство. Идея социального контроля при помощи права предполагает, что данный регулятор должен быть в известной степени стабильным. Вместе с тем постоянные изменения условий общественной жизни требуют адекватных поправок, поэтому «правовой порядок должен быть настолько же изменяемым, насколько стабильным», должен постоянно «пересматриваться в соответствии с изменениями в общественной жизни, которую он должен регулировать».

Традиционные для немецкой политико-юридической мысли усилия построить научное знание о праве, опираясь на философию, предпринял Рудольф Штаммлер (1856–1938). Перу Штаммдера принадлежит ряд произведений теоретико-правового профиля. «Хозяйство и право с точки зрения материалистического понимания истории». «Учение о правильном праве», «Теория юриспруденции». Философская почва представлений Штаммлера о праве – неокантианство в том его варианте, который был развит так называемой Марбургской школой (Г. Коген, П. Наторп и др.). Приверженцы этого направления в философии полагали, что предмет познания тождествен понятию о предмете, а собственно бытие есть совокупность чисто понятийных отношений. Цель философствования – творческая работа по созиданию интеллектуальных объектов всякого рода и вместе с тем рефлексия, анализ такой работы. Мышление, данное в форме науки и ориентирующееся на нее, выступает законосообразным создателем социокультуры. В сфере юриспруденции ее сердцевину составляют теоретическое познание и право, наука и правовое (либеральное) государство. Философы Марбургской школы, объявляя указанные явления трансцендентными основаниями социальности, в методологическом плане проводили аналогию между математикой и логикой, с одной стороны, и юриспруденцией и этикой – с другой. Юриспруденция, по их мнению,– математика общественных наук, этика есть логика последних. Штаммлер, который в целом разделял философские и политические установки Марбургской школы неокантианства, подверг критике материалистическую концепцию истории, социальный материализм (т.е. марксизм). Он отвергает краеугольный марксистский тезис о первичности экономики, хозяйственной жизни и вторичности права, политических учреждений, тезис о подчиненности права экономике.

44. Современные теории государства. Среди современных теорий мы начнем рассматривать с теории насилия. Теория насилия, является одной из распространённых теорий происхождения государства и права. Наиболее видные её сторонники — немецкий философ и экономист Е. Дюринг (1833—1921), австрийский социолог и государствовед Л. Гумплович (1838—1909), Каутский, Карл (1854—1938) и др. В основе данной теории лежит утверждение, что основополагающей причиной возникновения государства и права, является не социально-экономическое развитие общества и возникновение классового деления, а в завоевании, насилии, порабощении одних племён другими (т.е. связана с факторами военно-политического характера) психологическая теория. Эта теория возникла в середине XIX века. Широкое распространение получила в конце XIX первой половине XX века. Ее наиболее крупный представитель - русский государствовед и правовед Л. Петражитский (1867 - 1931 гг.)4. Ее сторонники определяют общество и государство как сумму психических взаимодействий людей и их различных объединений. В основе данной теории лежит утверждения, что основу государственного образования положены принципы необходимости коллективного взаимодействия и психологической потребности человека жить в рамках организованного сообщества. расовая теория. Данная теория уходит истоками в эпоху рабовладения, когда для оправдания существующего строя, его принципов и основных идей, оправдывалось деление населения на рабов и рабовладельцев, на основе прирожденных качеств. Но наибольшее значение теория получила распространение в конце XIX - первой половине XX в. Ярким примером, распространения расовой теории образования государства является фашистская политика и идеология. материалистическая (марксистская) теория. Данная теория базируется на принципах, что государство возникло, прежде всего, в силу экономических причин: общественного разделения труда, появления частной собственности, а затем раскола общества на классы с противоположными экономическими интересами. На смену родоплеменной организации приходит государство, а на смену родовым обычаям - право. Как объективный результат этих процессов возникает государство, которое специальными средствами подавления и органами, постоянно занимающимися управлением, сдерживает противоборство классов, обеспечивая преимущественно интересы экономически господствующего класса. Поскольку государство возникло в результате деления общества на классы, то делался вывод о том, что государство есть исторически приходящее, временное явление - оно возникло вместе с возникновением классов и тж. неизбежно должно отмереть вместе с исчезновением классов.

45. Государственно-правовые взгляды Б.Н. Чичерина. Юрист, государствовед, историк и философ, Борис Николаевич Чичерин (1828-1904), профессор юридического факультета Московского университета, стал одним из видных представителей либерального течения российской философско-юридической мысли; вместе с тем его взгляды носили значительный оттенок консерватизма. Основание права следует искать в природе человека, который является носителем абсолютной ценности. Б.Н. Чичерин критикует материализм и позитивизм, которые не признают в полной мере потенциал человека как субъекта. В человеке следует признать духовное начало, которое отличает его от объектов (вещей). Свобода человека не рассматривается Б.Н. Чичериным как абсолютная и самодовлеющая ценность, т.к. она дарована человеку Богом. Человек, обладая свободой, стремится расширить границы своего господства. Право должно установить такой порядок, чтобы свобода одного не мешала свободе остальных, чтобы сильнейший не мог превратить других в орудия для осуществления своих целей. Право оказывается взаимным и справедливым ограничением свободы в соответствии с общим законом. Б.Н. Чичерин отвергал концепцию естественных прав. Право для него существует только в государстве. Соотношение права и закона сводится у Б.Н. Чичерина к соотношению субъективного и объективного права. Свобода человека только тогда становится субъективным правом, когда она освящена позитивным законом (объективным правом). Основой общественной жизни Б.Н. Чичерин полагает наличие у субъекта прав. Определение границ индивидуальной свободы зависит лишь от постановлений государственной власти, которая призвана ограничивать индивидуальную свободу во имя общественной пользы. Как и Гегель, Чичерин полагает государство высшим порядком общественных отношений, в нем находят свое выражение национально-психологические качества народа. Государство организует отечество, т.е. ту среду, где обитает человек, тот социум, чьи интересы человек воспринимает как свои собственные. Политическим идеалом Б.Н. Чичерина была конституционная монархия, т.к. она сочетает в себе достоинства всех иных государственных форм. Такая форма правления заимствует у монархии личностное воплощение власти (в лице монарха), у аристократии – начало законности, у демократии – начало свободы. Чтобы демократическое начало в конституционной монархии никогда не привело к власти народа, Б.Н. Чичерин обосновывает различные цензы (прежде всего избирательные). В конституционной монархии возможно провести разделение властей, сохранив единство государственной власти. Монарх, стоящий над всеми ветвями, образует как бы самостоятельную, координирующую деятельность остальных ветвь власти. Б.Н. Чичерин полагал, что устойчивость государству сообщает надлежащий баланс между свободой и равенством. Крен в сторону равенства приводит к деспотизму, а в сторону свободы – к анархии.

46. Государственно-правовые взгляды М.Н. Коркунова. Учение Н.М. Коркунова о праве и государстве несет на себе яркий отпечаток его индивидуальности, несмотря на определенную идейную зависимость от немецкой философско-правовой традиции. Профессору Коркунову удалось обосновать одну из первых в России "широкую" социологическую концепцию права, в соответствии с которой право "не перекрывается" государством, а относится к самой сути общества, сосуществуя в нем на разных уровнях и в самых различных формах. Соответственно Коркунов выделял в праве не только нормативный аспект, но и социально-деятельный, воплощающийся в правовых отношениях, а также аспект психический, обеспечивающий то, что сегодня можно назвать социально-ценностной легитимацией права. Фактически, мыслитель предвосхитил последующие попытки правовой теории выйти на интегральный вариант правопонимания,3 в рамках которого возможно примирение нескольких научно значимых подходов к праву и установление "единого понятия права, обнимающего все явления правовой жизни".4 Осуществить замысел в полной мере не удалось. Серьезным препятствием на этом пути явилась известная ограниченность методологического и философского кругозора ученого, ориентированного главным образом на "научный позитивизм". "Визитной карточкой" русского правоведа стала его концепция права, в центре которого находилось понятие объективного интереса. Основываясь на учении знаменитого немецкого мыслителя Р. Иеринга (1818 - 1892), Коркунов утверждал, что главным содержанием общественной жизни является столкновение различных интересов: политических, юридических, экономических и др. Для возможности сосуществования различных интересов они должны быть разграничены. Отсюда, по мысли Коркунова, и вытекает необходимость права как средства разграничения интересов и обеспечения социального порядка. Именно в разграничении интересов Коркунов и видел основную задачу права, в отличие от нравственности, которая те же интересы лишь оценивает (как хорошие или нехорошие, достойные - недостойные и т. д.). Из данной посылки следовало довольно расплывчатое определение права, имевшее однако то преимущество, что оно позволяло петербургскому профессору избежать ряда ошибок, характерных для правопонимания, сложившегося в традиционных направлениях правоведения (в школах естественного права и правового этатизма - прежде всего). Например, ученый усматривал отличительные признаки своего определения права в том, что им не устанавливается раз и навсегда содержание юридических норм, не указывается, как разграничиваются сталкивающиеся интересы и какой принцип лежит в основании такого разграничения. Коркунов принципиально оставлял открытым вопрос о способах и причинах правообразования, а принудительность права в качестве его основного признака - категорически отвергал. Таким образом, с одной стороны, ученый явно стремился уйти от этатистской парадигмы, сводившей право к принудительным установлениям государства, но, с другой стороны, ему претили и идеологические, нормативно-ценностные определения права, характерные для естественно-правового направления. Н.М. Коркунов исходил из того, что любая попытка определить право по его содержанию неизбежно приведет к установлению дефиниций, указывающих не на то, каково в действительности всякое существующее право (каков его онтологический статус), а лишь "каким оно должно быть по чьему-либо субъективному мнению". Вместо определения общих признаков права, в таком случае лишь "намечают идеал будущего его развития", который имеет вполне произвольную форму и идеологически заданное содержание. Таковы, в частности, как справедливо полагал Коркунов, все попытки определить право через свободу. Свобода в этом случае чаще всего понимается как основное содержание всех правовых норм (как их аксиологически значимое, как цель). Но в истории, замечает Коркунов, можно найти множество норм, не отвечающих указанному признаку. Таковы законодательные нормы кастовых государств Востока; таковы нормы античных государств, допускавших существование рабства; не являются исключением и нормы сословных государств средневековья.

47. Учение С.А. Муромцева о праве. Сергей Андреевич Муромцев (1850—1910) — выдающийся правовед и государственный деятель в пореформенной России. Его учение о праве развивалось в русле социологического подхода к праву, истолкования права как действующего правопорядка и оправдания свободы судейского правотворчества, способного, но его оценке, содействовать эволюции России в сторону более либерального режима властвования. «Нечего опасаться произвола со стороны судей... Высокий уровень образования, правильное движение по службе (т. е. соблюдение при назначении известной, законом установленной последовательности в должностях), избрание кандидатов на судейские должности самою судейской корпорациею, развитый контроль гласности при действительной независимости и несменяемости членов этой корпорации гарантирует и справедливость, и солидарность судей данной страны». Закон, обычай, наука («право юристов»), общественные воззрения на справедливость и нравственность — все это, отмечал Муромцев, суть авторитеты, которые «неминуемо руководят судьею, но которым он не подчиняется пассивно. Указания различных авторитетов постоянно расходятся, и судье приходится делать выбор между ними» (Суд и закон в гражданском праве, 1880). Защита правотворческой функции с приведенной аргументацией носит характер преимущественно социально-правовой, социологический. Но существует также аргументация этическая, философская, поскольку суд облечен доверием «постоянно и постепенно проводить в жизнь справедливость». В отличие от социологического и этического обсуждения проблем взаимоотношений между судьей и законом, отмечал Муромцев, формальная догматическая теория права, олицетворяющая типичную профессиональную узкодогматическую и техницистскую позицию, проводит между судом и законом резкую грань и особую иерархическую соподчиненность — «закон творит, суд осуществляет волю законодателя». Новизна социологического подхода Муромцева к правопо- ниманию состояла в том, что в его концепции «вместо совокупности юридических норм под правом разумеется совокупность юридических отношений (правовой порядок). Нормы же представляются как некоторый атрибут порядка» (Определение и основное разделение права, 1879). Эта новая позиция в российском правоведении способствовала усвоению и распространению взгляда на право, который не отождествлял право с велением носителя верховной власти в государстве (короля, царя, парламента) и тем самым содействовал более глубокому пониманию специфики права, его сущности и роли. Еще одной характерной особенностью творческой манеры выдающегося правоведа была многосторонность и основательность его юридико-социологических обобщений. Он сближал предметы, казалось бы, самые разнородные, и в области сухой и частной, которую образует, к примеру, гражданское право, он находил источник для мысли с общим значением, сближая цивилистику и с обществоведением, и государствоведением. Ему принадлежит также фундаментальный труд о соотношении права и справедливости, что дает основание причислить его одновременно и к социологам, и к философам права. Обсуждая область взаимоотношений права и политики, он склонялся к мысли о настоятельной необходимости для юриспруденции осуществлять самостоятельное руководительство правовой жизнью и с этой целью проводить переработку старых авторитетных конструкций и положений в духе современных требований. В годы преподавания в Московском университете Муромцев зарекомендовал себя сторонником умеренно-либеральных конституционных преобразований (Земский собор, более прочное обеспечение прав личности). В 1881 г. во время студенческих волнений он получил отставку, работал в адвокатуре, в последующем был избран председателем I Государственной думы. На его могилу студенты возложили венок с надписью: «Первому русскому гражданину — от будущих граждан».

48. Правовые учения П.И. Новгородцева. Павел Иванович Новгородцев (1866—1924) — известный русский юрист, видный представитель либерального движения, сторонник «возрождения» естественного права. Он принимал активное участие в создании и деятельности кадетской партии, был депутатом I Государственной думы, резко отрицательно относился к власти большевиков, в эмиграции организовал при Пражском университете Русский юридический факультет, которым руководил до конца жизни. Политико-правовые взгляды Новгородцева находились под заметным влиянием учения Канта и неокантианцев. Одновременно он разделял некоторые положения гегелевской философии права, правда, не в их ортодоксальной версии, а с позиций либерализма и автономии личности. Его главные труды — «Введение в философию права. Кризис современного правосознания» (1909) и «Об общественном идеале» (1917). Подход Новгородцева к проблемам права и государства пронизан стремлением преодолеть позитивизм и утвердить нравственный идеализм в юриспруденции и в целом в учении об обществе. В основе этого нравственного идеализма лежит естест- венноправовая идея абсолютной нравственной ценности личности, которая, согласно Новгородцеву, определяет смысл и существо общественного идеала. При обосновании «абсолютного идеала в применении к области общественных явлений», включая государство и право, Новгородцев исходным началом общественного идеала считает «принцип личности», а не «принцип общественный». Характеризуя общество как «союз лиц», он утверждает, что «понятие общества не имеет иного этического значения, кроме того, которое оно получает от принципа личности». При этом он стремится к органическому единству принципа личности и общественного принципа: «личность и общество должны быть представлены растущими от одного корня. Таким корнем может быть только живой человеческий дух, который дает жизнь и соединениям людей в союзы». В самой личности — если ее рассматривать не с позиций абсолютного индивидуализма и субъективного произвола, а во всей полноте ее нравственных определений, — обнаруживается, по словам Новгородцева, «стремление к общему и сверхиндивидуальному». При такой трактовке «нравственный закон понимается уже не только как норма личного поведения, но и как основа общей нравственной жизни, связывающая всех воедино некоторой общей целью — стремлением к абсолютному идеалу». В своем общественном проявлении личность выступает с требованиями свободы и равенства, которые «вытекают из самой идеи нравственного достоинства лиц». Без стремления к свободе и равенству, отмечает Новгородцев, невозможно представить себе общественный прогресс, «и неудивительно, если издавна, со времен греческой философии, в этом полагались основные требования естественного права». Но из понятия личности вытекают не только ее притязания (требования свободы и равенства), но и ее обязанности признавать права других лиц, причем эти общественные обязательства предъявляются личности не обществом или государством, а ее собственным нравственным законом, присущим личности «стремлением к идеальной норме». Сочетание отмеченных нравственных свойств личности (ее естественноправовых притязаний и обязанностей) определяет смысл общественного идеала. «Таким образом, — резюмирует Новгородцев, — в понятии личности одинаково берут начало как притязания ее на равенство и свободу, так и ее обязанность солидарности и единства с другими. А так как из этого единства в идее не может быть исключено ни одно лицо, но в каждом и во всех должны быть признаны те же права на равенство и свободу, то отсюда получается определение общественного идеала как принципа всеобщего объединения на началах равенства и свободы». Принцип личности, согласно Новгородцеву, с необходимостью приводит к «идее всечеловеческой, вселенской солидарности». С учетом такой всеобщей свободной солидарности он кратко определяет общественный идеал как «принцип свободного универсализма». Этот общественный идеал имеет, согласно Новгородцеву, абсолютное, «сверхисторическое значение». К этой абсолютной цели нравственного прогресса можно лишь приближаться, но никогда невозможно ее достигнуть и полностью осуществить на практике. Когда же абсолютизируют те или иные исторические ступени и относительные формы прогресса и выдают их за реализацию абсолютной цели и достижение гармоничного состояния общества, то в итоге получаются концепции, осуществление которых неизбежно связано с отрицанием принципа личности, насилием и произволом. С этих позиций Новгородцев критикует утопические построения Платона и социалистов-утопистов, этатистские положения И. Г. Фихте и Г. Гегеля, воззрения Ж. Ж. Руссо и К. Маркса, теократические идеалы В. С. Соловьева. Он подчеркивает, что «ни наилучшее устройство власти, ни справедливейшее распределение богатств, ни всеобщее довольство и счастье» не соответствуют абсолютной цели нравственного идеала, поскольку и власть, и богатство, и счастье — это лишь внешние и относительные блага, значимые лишь как средства для достижения высших целей. Отвергая нравственную абсолютизацию институтов и феноменов общественной жизни, Новгородцев подчеркивает, что государство, церковь, народ и т. д. — это «реальные явления», а не «отвлеченные нравственные нормы». По поводу гегелевской апологии государства как «воплощения нравственной идеи на земле» и трактовки неокантианцем Г. Когеном государства как «царства духа» Новгородцев критически отмечает: «Государство это прежде всего властвование и подчинение, это дисциплина и узда внешнего закона. Если бы государство утратило эти черты, если бы оно стало внутренним законом, написанным в сердцах, добровольно исполняемым всеми, без органов власти и принуждения, тогда действительно осуществлялось бы «царство духов».

49. Социология права Г. Д. Гурвича. Гурвич принял «более чем активное» участие в революционных собы­тиях 1917 г. в России. Вначале его позиция была несколько неопределенной: он симпатизировал меньшевикам, эсерам, отчасти большевикам, был лично знаком с В. И. Лениным и И. В. Сталиным. Однако после прихода к власти большевиков Гурвич занял самостоятельную, критическую позицию к проводимым преобразованиям и в 1920 г., после резкой критики Брест-Литовского мира, «с набросками будущих книг о социальном праве и идеями о новых подходах к социальной действительности» Гурвич был вынужден эмигрировать из Советской России. С 1921 по 1925 г. он работает на юридическом факультете Русского института в Праге вместе с такими выдающимися российскими правоведами, как П. И. Новгородцев, Н. Н. Алексеев, Б. П. Вышеславцев, издает ряд научных работ и статей. Основное внимание Гурвич уделяет немецкой философии («Философия права Отто фон Гирке» (1922), «Конкретная этика у Фихте» (1924), публикует интересную работу на русском языке «Введение в теорию международного права» (1923). После переезда в 1925 г. в Германию Гурвич детально изучает современную ему немецкую философию, лично знакомится и поддерживает отношения с ведущими немецкими философами того времени, читает открытые лекции по современной немецкой философии в ведущих университетах Франции. После широкого успеха этих лекций4 Гурвич получает приглашение работать во Франции, которое принимает, и в 1929 г. становится гражданином Фран­ции. В 1932 г. в Сорбонском университете Гурвич блестяще защищает доктор­скую диссертацию «Идея социального права», которая получает широкую известность в научных кругах Франции того времени. В этой программной для Гурвича работе и вышедшей одновременно с ней книге «Идея социального права и современность» автор пытался «показать, что социология права, с одной стороны, обладает приоритетом по отношению к приемам юридиче­ской техники, принятым в рамках определенного режима, но в то же время социальное, не государственное право (как правило, игнорирующееся пра­воведами), которое порождается всяким Мы, всякой социальной группой, всяким социальным классом либо спонтанно, либо через прецеденты, обы­чаи, практики обладает особой движущей и взрывоопасной силой». В этой и последующих работах по правовой тематике Гурвич широко использует идеи Л. И. Петражицкого, учеником которого он был в период обучения в Петроградском университете. Исследования Гурвича получили широкое признание во Франции и за ее пределами еще при его жизни, а представленные в них идеи и методологи­ческие разработки оказали влияние на последующее развитие французской социологической мысли.