Интересно, что немалая часть более поздних народных легенд на эту тему связана с одной из ферм, расположенных на склонах Уиррима. Ферма Хардрейкер, которую можно видеть на топографических картах, расположена на полпути между церковью Фордрейса и Уирринлоу. Это старинный хутор, некогда, по всей видимости, процветавший, однако ныне довольно бедный и заброшенный. В истории, рассказанной мне моей осведомительницей, идет речь об обитателе этой фермы, жившем несколько столетий назад.
„Злой Джон Хардрейкер был колдун. Рассказывают, что он водился с феями, а то и с кем похуже. Повстречав человека на горе, он смотрел на него дурным глазом. А еще он умел летать – и ночами, бывало, летал высоко над крышей деревенской церкви. Как‑то раз одна девчушка оказалась на горе затемно: она баловалась со своим милым в Стенбридже и припозднилась в дороге. Девчонке было не по себе, и она все оглядывалась назад, пока шла.
И вот оглядывается она, оглядывается и вдруг видит, что за нею, далеко позади, идет человек. Одет он был в черное, и на нем был длинный плащ. Ну, я вам скажу, тут она, конечно, прибавила шагу, а только через какое‑то время не утерпела, возьми да и обернись снова. А человек‑то ближе и кричит ей: «Постой, Китти, побудь немного со мною!» Девчонка зашагала быстрее прежнего, а через какое‑то время снова не утерпела, возьми да и обернись. На этот раз человек был еще ближе, и она разглядела, что глаза у него красные. И снова он ей кричит: «Постой, Китти, побудь немного со мною!» Тогда уж она припустилась бегом по Терновой тропе в сторону деревни. Бежит‑бежит, совсем запыхалась. Долго ли, коротко ли, добежала она до мельничного ручья, а сзади давно было никого не слыхать, и решилась она обернуться. Глядь – а он парит в воздухе, не далее как в двух футах от нее, плащ развевается, руки протянуты к ней, и ухмыляется, точно черт в аду. «Ну, Китти, – говорит, – теперь‑то уж тебе точно придется побыть со мною!» И цоп ее руками! Но девушка взвизгнула, рванулась и перемахнула через ручей, оставив у него в руках прядь волос. А текучую воду он перейти не мог: так и остался стоять у ручья, грозя ей кулаком и изрыгая проклятия. Но поделать с ней он так ничего и не смог и воротился на гору“.
Моя добрая осведомительница говорит, что во времена ее юности ребятишки старались держаться подальше от фермы Хардрейкер, а проходя мимо, делали знаки от дурного глаза. Во времена моего детства я такого не припоминаю. Более того, мне не удалось найти надежных источников, подтверждающих, что этот Джон Хардрейкер существовал в действительности. Расспросы насчет фермы крайне не приветствовались!
Как бы то ни было, с Уирримом и, в частности, с Уирринлоу связаны мощные традиции колдовства. Возможно, предание о древней битве героя с драконом оставило в здешних краях множество воспоминаний о магии.
(Здесь рукопись нашего друга обрывается. Однако мы присовокупили к ней несколько разрозненных заметок, которые нашли вложенными в рукопись и которые, как мы предполагаем, должны были быть включены в книгу, если бы он дожил до этого.
Дж. Г., Н. П., У. Б.)
Похоже, все эти истории так или иначе связаны с огнем…
Июль 1896 г. Я обнаружил, что Мэг Пули и Мэри Баррат были урожденными Хардрейкер! Они жили на ферме до того, как вышли замуж в 1733 г. Быть может, это и стало причиной дурной репутации фермы? А может быть, и нет. Их брат, Уильям Хардрейкер, намного пережил сестер и дожил до старости – он скончался в 1803 г.
Возможно ли, что связь с прошлым прочнее, нежели я думал?
До меня дошли слухи – только слухи, заметьте! – что некоторые жители деревни (их имен я пока что называть не стану) связаны с легендами о драконе теснее, чем можно было бы предположить. Не заговор ли это? Люди готовы поверить чему угодно… Нужно выяснить, в чем тут дело.
Один мальчик говорит, что видел странные вещи… Он напуган, но, думаю, если предложить ему побольше денег, он разговорится. Все только слухи. Надо быть осторожнее.
И это в просвещенном девятнадцатом веке!
Здесь слишком многое замалчивается. Посмотрим, что они скажут, когда выйдет моя книга. Если она когда‑нибудь выйдет!
Нужно проверить самому».
На этом книга заканчивалась. Том долго сидел и размышлял, держа на коленях выцветшую брошюру. Потом встал и пошел взглянуть на крест.
Глава 22
Когда Стивен спустился вниз, Сара сидела на лужайке, прихлебывая кофе и доедая грейпфрут. Одета она была по‑домашнему и казалась спокойной и беззаботной.
– Ты ужасно выглядишь, – заметила она.
– Ну спасибо!
Стивен сел в садовое кресло. Окинул взглядом стол. На каждом дереве в саду вразнобой заливались птицы.
– А, чашки нету, – сказал он наконец. Встал и побрел на кухню.
– Ты извини, я сегодня завтрак только на себя готовила. Так что захвати себе еще и тарелку. Грейпфруты в холодильнике!
– Обойдусь и чашкой.
Когда он вернулся, Сара смерила его взглядом.
– Ты не мог хотя бы штаны надеть? – спросила она, обозрев его трусы и мятую футболку.
– Не мог.
Стивен налил себе кофе и посмотрел на розовую клумбу у стены дома. В бледном свете раннего утра он заметил место, где земля была взрыта и примята падением тяжелого тела.
Сара шумно высморкалась.
– Похоже, сегодня меня опять замучает сенная лихорадка, – сказала она.
– Кофе остыл.
– Ну так сделай еще! Я же не виновата, что ты спишь до обеда. Ты чего такой мрачный?
Стивен не ответил. Он налил себе еще холодного кофе. Потом спросил:
– Ты сейчас куда‑нибудь едешь?
– Не‑а. Мне сегодня надо посмотреть несколько домов, но это все после обеда. Так что я рассчитывала побыть с тобой и Майклом. Мы в последнее время так мало видимся!
Сара жизнерадостно улыбнулась, но Стивен остался все таким же надутым. Она начала терять терпение, но все же постаралась держать себя в руках.
– Ты виделся с Майклом вчера вечером? – спросила она, пытаясь говорить веселым тоном.
Стивен посмотрел на нее. И кивнул.
– Он был в порядке? Я ведь нарочно отправила его к мистеру Кливеру. Буклеты – это был только предлог. Мистер Кливер собирался с ним поговорить насчет… ну, ты знаешь, насчет чего. Я не уверена, что поступила правильно, но ведь нужно же как‑то на него повлиять.
– Ну, это на него повлияло, что да, то да.
– Ага! Это хорошо. Надеюсь, что это повлияло в нужную сторону…
Стивен откинулся на спинку кресла и поворочал головой, разминая ноющую шею. Запрокинул голову, поглядел в небо, широко зевнул. Он сегодня проспал всего несколько часов перед рассветом, и толку от этого короткого сна было мало. Чувствовал он себя хуже некуда.
Он надеялся, что Сара передумает и куда‑нибудь уйдет. Ему нужно было многое обсудить с братом.
Стивен долго караулил у окна, потом попытался разбудить Майкла, но напрасно. Тот дышал медленно и глубоко, как будто спал очень крепко; веки у него покраснели, а лицо побледнело. В конце концов Стивен поднял брата с пола и затащил в кровать, затем спустился вниз, зажег везде свет и проверил запоры. Ему было дурно от усталости и перенапряжения, но угрозы снаружи он больше не ощущал. Жжение в глазах, которые болели с тех пор, как он увидел души‑рептилии, улеглось почти сразу после происшествия у окна. Враг отступил. Пока что.
– А, вот и ты! Ну спасибо, что хотя бы штаны надеть потрудился.
Стивен не видел, как Майкл появился в дверях кухни. Он окинул брата пристальным взглядом. Майкл оделся, похоже, даже умылся, но выглядел жутко. У него было такое выражение лица, словно его огрели по голове, и где‑то в глубине его глаз виднелась пустота, от которой Стивен нервно заерзал в кресле. Он небрежно помахал брату рукой. Ох, сейчас Сара заметит этот взгляд Майкла и тут же припомнит все обвинения Тома…
Но Сара, похоже, ничего не замечала.
– Ваши чашки на кухне, – сказала она. – Я не ожидала, что вы так рано встанете. В холодильнике есть грейп…
– Я не смог забрать твои буклеты, – перебил ее Майкл безжизненным тоном.
– Да ладно, это не так важно…
– По той простой причине, что их не существует.
– Я… я не… – Сара смущенно покраснела.
Стивен нахмурился. Глаза слегка защипало.
Майкл оперся руками на спинку свободного кресла и уставился на сестру.
– Чего ты пыталась добиться, отправляя меня к Кливеру? – осведомился он. – Ты рассчитывала, что он прочистит мне мозги? Ты думала, что «это пойдет мальчику на пользу», да? Я сказал тебе правду вчера утром, но тебя это не устроило! Не успело стемнеть, как ты продала меня ради своего душевного спокойствия! Так вот, не думай, что ты можешь водить меня за нос. Теперь это не получится. И теперь я хочу знать только одно: это была твоя идея или его?
Стивен передернул плечами.
– Майкл, забудь об этом! – сказал он.
Но Майкл словно не слышал.
– Так его это идея или твоя? – повторил он, повысив голос. – Его или твоя?
И Сара не выдержала.
– Его! Его идея! Ну что, доволен теперь? Да, я беспокоилась. Он обещал поговорить с тобой. Если это было ошибкой, я прошу прощения. Ты что, не понимаешь? Я тревожилась за тебя, и мне показалось, что это будет самым разумным выходом.
– Она права, – сказал Стивен. – А теперь будь так добр, Майкл, заткнись!
Но Майкла внезапно охватило глубочайшее презрение к Саре. Из путаницы бушевавших в нем образов и чувств внезапно возникла четкая картинка сестриной глупости. Ее невежество, ее притворная усталость, ее жалкие и бестолковые уловки – все внезапно открылось ему как на ладони. Сидевший рядом Стивен почувствовал перемену атмосферы, жар, нарастающий в глазах. Он покосился на брата и увидел, как глаза у того перефокусировались, взгляд стал отстраненным и пустым. Стивен увидел, как Майкл уставился на сестру…
– Майкл, – сказал он, – прекрати это! Прекрати немедленно!
Он встал, но не успел ничего предпринять: он понял, что Сара уже ощутила незримую атаку Майкла. Сестра вздрогнула, и в глазах у нее что‑то смялось, как будто ее внезапно постигло горе. У Сары сделался такой вид, будто она вот‑вот расплачется, сама не зная отчего. Но вместо этого девушка встала. Лицо у нее стало мучнисто‑белое, она вся тряслась.
– Чего ты на меня так уставился? – воскликнула она. – Прекрати! Господи, да ты же болен! Что с тобой происходит?!
Тут ее передернуло, и она торопливым шагом устремилась в сторону кухни.
Майкл развернулся, провожая ее немигающим взглядом.
– Сара! – Стивен поймал сестру у самого порога и обнял ее.
Она все еще дрожала.
– Он не нарочно, – бестолково сказал Стивен. – Он просто немного запутался.
Сара прижалась к брату.
– Мне показалось… – начала она и остановилась, не зная, как сказать.
Стивен ее прекрасно понимал.
– Съезди повидайся с Томом, – сказал он. – Пожалуй, тебе стоит немного отдохнуть от нас.
Он помолчал и оглянулся на застывшую фигуру у стола.
– А с ним я разберусь.
Майкл же теперь был охвачен жутким торжеством. Цвета чужой души развернулись перед ним, точно раскрытая книга. Некогда он был исполнен благоговения перед этой тайной красотой, теперь же благоговел лишь перед самим собой и собственной властью. Он видел, как эта бестолковая и глупая собачья душонка устрашилась его взора! Он видел, как ее поверхность подернулась рябью, ее очертания растеклись и цвета сделались бледными и неотчетливыми. Течение чувств и мыслей явно замедлилось, жизненная сила смешалась, и все это – под его собственным ясным взором! От страха перед ним!
Страх.
Душа испытывала страх. Это было видно по ее краскам. И Майкл упивался этим с буйным восторгом, черпая силы в хрупкости сестриной души.
Он рассмеялся про себя.
Да, душа – красивая игрушка, что правда, то правда. Это он заметил с самого начала. Даже его глупая сестрица выглядит великолепной, как настоящая драгоценность. Но какое у нее право владеть этой красотой? Ведь она ее даже никогда не увидит, не сумеет оценить всей ее прелести. Она не узнает всей тонкости и разнообразия ее оттенков и этих бесконечных переливов, от которых сердце поет… Все это пропадет впустую!
Майкл почувствовал себя богатым и мудрым коллекционером, увидевшим бесценный бриллиант в руках у бестолкового дилетанта, который не в состоянии даже толком оценить, чем владеет.
И вместе с этим чувством его охватило презрение к владелице сокровища и всем прочим владельцам, подобным ей. А вслед за презрением пришло отвращение к тем ярким побрякушкам, которыми они владеют.
– Дураки, – прошептал он, глядя на брата и сестру, обнявшихся на пороге кухни. – Несчастные жалкие дураки!
Глава 23
Сара закрыла за собой калитку в церковной ограде и пошла по дорожке, ведущей к боковому входу в церковь. И только тогда ей полегчало. Всю дорогу до деревни ее руки, лежавшие на баранке, тряслись и голова кружилась – так сильно, что один раз девушке даже пришлось съехать на обочину, чтобы переждать приступ.
А теперь она шла мимо могильных плит, и воспоминание о гневной вспышке Майкла мало‑помалу отпускало ее. Настроение улучшалось. Любую проблему можно решить, даже если она кажется неразрешимой!
Сара отворила дверь и заглянула в церковь. Том стоял у занавесей ризницы и смотрел на крест. Молодой человек не заметил ни как Сара вошла и прикрыла за собой дверь, ни как она подошла к нему почти вплотную…
– Том!
Он заметно вздрогнул.
– Ой! Привет, Сара. Ты застала меня врасплох…
Он рассеянно обнял ее.
– Ты прости меня за вчерашнее.
– Да ничего, ерунда. А что ты делаешь? Ты как будто в облаках витаешь…
– Задумался. Слушай, Сара, это, конечно, сумасшествие, но помнишь, про что я вчера говорил? Так вот, думаю, я напал на след!
– Это все может обождать, Том. Мне нужна твоя помощь. У меня проблемы с Майклом. Он только что… он только что сделал нечто – мне сложно объяснить, что именно, – но это было нечто очень плохое. Мне нужна твоя помощь.
– Ну разумеется! Садись и выкладывай.
По мере того как Сара рассказывала о случившемся, она все отчетливее осознавала, что со стороны утренняя ссора вовсе не выглядела такой ужасной. Девушка была не в состоянии объяснить, что же именно так выбило ее из колеи. Однако Том слушал внимательно и, когда она договорила, кивнул.
– Я приеду и поговорю с ним. Надо было еще вчера это сделать. Похоже, он чем‑то расстроен, и, возможно, разговор с Кливером только ухудшил дело. Но бога ради, зачем ты вообще отправила его к Кливеру? Этот человек и святого выведет из себя!
Сара невольно нахмурилась.
– Ну ладно, ладно. Может быть, это действительно была не лучшая идея, но Кливеру, по крайней мере, было не все равно!
– А мне, значит, все равно? Ладно, не будем из‑за этого ссориться. Я сейчас поеду к тебе. Но ты только послушай, Сара, мне надо тебе кое‑что рассказать! Это буквально пара секунд, а ждать я не могу, история слишком потрясающая. Сара, я, кажется, знаю, что это за крест!
Он широко улыбнулся, не скрывая своего восторга.
– Слушай, ты помнишь, что я тебе вчера рассказывал? Почитай эту брошюрку. Она коротенькая, на это уйдет совсем немного времени. И там такое рассказывается, ты просто не поверишь! Ну пожалуйста, Сара! Вот, прочти!
Он протянул ей пожелтевшую книжечку. Сара недоверчиво воззрилась на нее.
– Прочти, прочти! Ну пожалуйста, Сара! А то ты решишь, что я псих.
Она сердито фыркнула.
– Ну хорошо! Но имей в виду, Том, что я действую по принуждению!
– Читай, читай!
Пока Сара читала, Том ходил около нее кругами, явно не в силах сесть и успокоиться. Он то заглядывал ей через плечо, то убегал поглазеть на крест, потом возвращался и время от времени удивленно хихикал себе под нос. Сару это все ужасно раздражало. В конце концов она подняла голову.
– Ну вот, прочла. И что? Я хочу вернуться домой и хочу, чтобы ты поехал со мной!
– Погоди минутку. Тебя ничто не поразило?
– Бред сумасшедшего. Где ты это вообще взял?
– В Бирмингемской научной библиотеке. Нарочно встал ни свет ни заря. Слушай, Сара, ну неужели тебя ничто не поразило? Эти рассуждения насчет валлийского стихотворения и печати, которая, как он думал, зарыта в церковной земле?..
– Так ты думаешь, этот крест…
– Этот крест и есть печать. Да. Да, я так думаю. Иди посмотри сама!
Сара подошла к кресту. Ей не терпелось вернуться домой, однако Том разжег ее любопытство. Каменный крест лежал перед ней, покрытый искусной резьбой и очень, очень древний.
– Это ведь дракон, так? – сказал Том.
Девушка кивнула. Она проследила взглядом замысловатые линии извивающегося тела, от длинной, узкой головы с рядами зубов, вдоль свернувшегося петлями хребта, мимо кривых когтей, до бесконечного хвоста.
– И ты думаешь… – Сара откашлялась. Ей вдруг сделалось душно. Она сама не знала, что собирается сказать… – Но ведь это же крест. А Уиллис говорит, что Виниддин был дохристианским персонажем. Значит, он его изготовить не мог, верно?
– Уиллис и сам точно не знал. Это все были только догадки. Быть может, Виниддин жил во времена, когда в здешних краях только‑только появились первые миссионеры. Может, он был отчасти христианским волшебником… Кто знает?
– И это его печать?
– Думаю, да… И получается, я ее вырыл…
– Да. Ой, Том, смотри!
Теперь девушка тоже заразилась его возбуждением. Она провела пальцем вдоль большого круга.
– Этот каменный обод вокруг дракона… Ну, почти вокруг.
Том ощутил укол совести.
– Это не я его сломал! – сказал он резче, чем самому бы хотелось. – Он уже был сломан, когда мы нашли его в земле!
– Я знаю, Том. Незачем так кричать.
– А я и не кричу!
– Кричишь, кричишь. Ладно, проехали. Жалко, конечно, но ничего не поделаешь.
– Но послушай, ведь сломанный конец кто‑то украл! А ты помнишь, что говорилось в книге насчет того, что и в наше время есть люди, имеющие отношение к легендам о драконе? Я не очень понял, о чем шла речь, но автор явно имел в виду старинные предания о колдовстве. Возможно, он хотел сказать, что за всеми этими сказками и детскими стишками прячутся какие‑то колдовские традиции!
– Том, он же писал сто лет тому назад!
– Да, я знаю. Но если эти традиции просуществовали больше тысячи лет, что мешало им дожить и до наших дней?
– Брось, Том! Люди не настолько глупы. Они не могли…
– Ага, а зачем тогда крест украли?
– Не перебивай! Слушай, Том, это все и вправду очень интересно и, возможно, имеет какое‑то отношение к кресту, но не следует заходить чересчур далеко. У нас других забот хватает!
– Но ведь я не договорил, Сара! Послушай, что еще я узнал. По дороге домой я заехал в «Стенбриджский вестник» и порылся в их архивах. Я прочел пару статей от тысяча восемьсот девяносто пятого года, где говорилось о гибели Уиллиса – он погиб во время пожара, его дом сгорел, – так вот, ходили слухи о том, что дело тут нечисто!
– И что?
– Говорили, что не обошлось без поджога. Только никто не мог понять, как это сделали. Дом Уиллиса был не шалашом из хвороста, а внушительной кирпичной усадьбой. Погода стояла сырая. Однако, если верить свидетелям, дом вспыхнул и сгорел дотла буквально за несколько минут!
– Ну, может, хозяин лампу опрокинул в кабинете или искра из камина вылетела…
– Возможно. Но дело в том, что Уиллис в тот момент вернулся домой после нескольких дней отсутствия. Он едва успел войти, как вдруг все вспыхнуло – если верить его друзьям, которые с ним только что расстались. Как ты думаешь, успел он развести огонь?
– Ой, не спрашивай. Послушай, Том…
Том схватил ее за руку.
– Сара, но как же ты не понимаешь? Что, если все сходится? Что, если подозрения Уиллиса насчет какого‑то заговора не были бредом сумасшедшего? Что, если он мало‑помалу докопался до какой‑то тайны, которая сотни лет хранилась в секрете?
– Том!
– В таком случае они были бы только рады заткнуть ему рот, согласись? И подумай о том, сколько раз в этой книге упоминается пламя, и о том, как погиб он сам! Может ли это быть случайным совпадением?
– Да, – сказала Сара. – Может, Том. Честное слово, ты становишься похож на миссис Габриэль!
– Да, но тут‑то и зарыта собака! Артур Уиллис был забыт, но подспудные верования, которые он исследовал, никуда не делись! И миссис Габриэль о них что‑то знает. Собственно, она‑то изначально и навела меня на след. Вся эта история крутится вокруг креста, Сара, и кусок креста был украден!
– Ну да, кусок креста украден! Возможно, здесь кто‑то действительно поддерживает старые традиции! Может быть! А может быть, это все цепь случайных совпадений и ничего не значит. Так это или не так, ты все равно никогда не узнаешь! А мне осточертело тратить время впустую. Поедешь ты со мной, чтобы поговорить с Майклом, или нет?
– Еще одно слово, Сара, и я весь к твоим услугам. Послушай, я добыл эту книгу в Бирмингемской научной библиотеке. Я ездил туда потому, что Ванесса Соукрофт искала ее в централизованном библиотечном каталоге Херефорда и Вустера и не нашла.
– Все, Том, я ухожу!
– Погоди. Оказалось, что она не ошиблась. Бирмингемский экземпляр – один из двух, сохранившихся во всей Великобритании.
– И что?
– В научной библиотеке ведутся списки тех, кому выдают книги на руки. Там надо зарегистрироваться, оставить свое имя и адрес и внести плату. Я поинтересовался, кто еще, кроме меня, спрашивал эту «Книгу Змея». Оказалось, что я не первый. Библиотекарь был так любезен, что сообщил мне, кто брал ее до меня, чтобы я мог поделиться результатами изысканий со своим предшественником. Он дал мне имя и адрес. И знаешь, кто это был?
Сара смотрела на него с каменным лицом.
– Так вот, я тебе скажу! Ванесса Соукрофт!
– И что?
– Сара, она мне сказала, что никогда не слышала о такой книге! Она соврала! Или, по крайней мере, намеренно ввела меня в заблуждение. Зачем бы ей это делать, а? И кстати, это еще не все. Угадай, где она живет? На ферме Хардрейкер.
– Где?!
– На ферме Хардрейкер. Это был адрес, который она оставила в библиотеке. А ты помнишь, что пишет Уиллис об этом месте и его обитателях?
– Том!!! – Сара, похоже, уже с трудом сдерживала возмущение. – Том, я слушаю тебя уже двадцать минут. Больше я слушать не намерена. Ты несешь полную чушь. Да, насчет креста – это действительно ужасно интересно, и я не удивляюсь, что ты так разволновался. Но остальное… Послушай, это полный бред! Не знаю, почему Ванесса Соукрофт не сказала тебе про книгу. Может быть, просто забыла.
– Ну, знаешь ли!..
– А может быть, и нет. Может, она просто разозлилась, что ты пристаешь к ней со своими дурацкими измышлениями, и хотела от тебя отвязаться. Кто знает? Но на ферме Хардрейкер она не живет. И я это точно знаю, потому что меня только вчера попросили съездить туда, чтобы оценить эту ферму. Там никто не живет, Том. Эта ферма продается. И прекрати искать заговоры там, где ими и не пахнет!
Том был озадачен.
– А кто сказал, что там никто не живет?
– Мистер Кливер. Помнишь такого? Член приходского совета, бывший церковный староста – ну, ты знаешь. Он душеприказчик. Ну что, может, скажешь, что он тоже врет?
– Н‑нет… но… Все это слишком…
– Черт побери, Том! – Сара окончательно вышла из себя. – Знаешь что? Вот как мы поступим. Через два часа жду тебя у меня дома к обеду. Заодно поговоришь с Майклом. А я тем временем, так и быть, сделаю тебе одолжение. Поеду на ферму Хардрейкер прямо сейчас и осмотрю ее как следует. И буду смотреть в оба: не обнаружится ли там летающих волшебников, коварных библиотекарш или краденых крестов. Договорились? Если увижу что‑нибудь подозрительное, так и быть, я тебе сообщу. Ну а если ничего такого не обнаружу, то, будь любезен, прекрати донимать меня байками об этом чертовом кресте!
С этими словами Сара развернулась на каблуках и вылетела наружу, хлопнув дверью так, что по церкви гул пошел. Том остался стоять, растерянно глядя ей вслед и придумывая запоздалый ответ.
Глава 24
Как только Сара уехала, Стивен принялся караулить. Он слонялся по дому, потом принял душ, оделся и все это время не переставал наблюдать в окно за братом, опасаясь, как бы тот не сбежал. Но Майкл спокойно сидел в саду, попивая остывший кофе и глядя на горы.
«Вот и отлично, – радовался Стивен. – Главное, не вздумай слинять!»
Мало‑помалу Майкл оживился. Он потянулся, зевнул и побрел обратно в кухню, где принялся бесцельно шарить по шкафам. Возможно, он хотел есть, но, если и так, его ничто не соблазнило. Он немного постоял в нерешительности, с рассеянным видом. Потом наконец направился в прихожую. Но когда он проходил мимо темного закоулка, у него за спиной возникла безмолвная фигура. Стальная рука обвила его шею и принялась душить, вторая же в это время заломила ему руку за спину. Майкл отчаянно сопротивлялся, но беспощадный противник неумолимо вел его к лестнице. Когда Майкл пытался остановиться, его подбадривали пинками, когда спотыкался, его рывком вздергивали на ноги. Таким‑то манером, задыхающийся и растрепанный, прибыл он в ванную.
– Ну вот, – сказал Стивен. – Давай‑ка немного потолкуем.
Майкл угрюмо дернулся.
– Не о чем нам с тобой разговаривать! И вообще, я устал. Я спать хочу.
– Ах, значит, разговаривать не о чем? Ладно, не хочешь по‑хорошему, поговорим по‑плохому.
Стивен сильнее стиснул руку брата.
– Во‑первых, – с этими словами он ухватил Майкла за шкирку и сунул его головой в раковину, – нам надо поговорить о том, что было сегодня ночью. Во‑вторых, – при этом он включил холодную воду и снял душевую розетку с крючка, – нам надо поговорить о том, что творится в твоей дурной башке. Есть вопросы, прежде чем мы начнем беседу?
– Отвяжись, придурок! – буркнули из раковины.
– Ладненько!
Стивен переключил воду на душ и сунул душевую розетку Майклу за шиворот. Вода хлынула под рубашку, рубашка ненадолго надулась пузырем, а потом вырвалась из‑за пояса, и вода обрушилась на пол ледяным водопадом. Штаны вскоре тоже промокли, и вокруг его ног принялась растекаться превосходная лужа. Майкл мужественно сопротивлялся, но разница в возрасте все же сказывалась.
– Ну, как дела? – любезно осведомился Стивен минуты через три.
– Ты об этом еще пожалеешь, идиот вонючий! – последовал ответ.
Вода хлестала еще несколько минут, пока наконец одежда Майкла не отяжелела настолько, что штаны с него просто сползли.
– Ну так что, будем разговаривать? – спросил Стивен сочувственным и слегка удивленным тоном.
Ответ был твердым и отрицательным.
Пришлось перейти к крайним мерам. Они себя оправдали, притом почти сразу.
– Ладно, придурок, твоя взяла! – булькнул Майкл. – Хватит с меня. Я согласен с тобой разговаривать, но не надейся, что ты на этом что‑то выиграешь!
Стивен позволил своей жертве вернуться в спальню, вытереться и лечь на кровать. Сам он стоял у двери, небрежно подпирая стену и стараясь не растерять влияние, завоеванное столь непростым путем.
– Ну так? – спросил он наконец. – Что произошло?
Майкл угрюмо и монотонно рассказал все, что помнил из своего сна: ощущение глубины, внимательный взгляд из‑под земли, красота душ, которую их владельцы не в силах оценить… Про голос и про все то, что он ему говорил, Майкл предпочел не рассказывать.
– А у окна ты как оказался? – осведомился Стивен.
– Не помню, – непринужденно соврал Майкл и сразу сменил тему. – Да ты наверняка и сам это сознаешь, – сказал он, мало‑помалу оживляясь. – Ты, конечно, идиот, но наверняка даже ты понимаешь, как это ужасно. Ну как вообще можно их уважать? Они же просто не понимают, чем владеют и что они теряют, когда умрут. Но мы‑то понимаем всю ценность этого! Я, по крайней мере.
– И в чем же эта ценность? – поинтересовался Стивен.
– Ну как же – в красоте душ! Ты же их видел! Эти сияющие души так прекрасны! Как драгоценные камни.
– Мне они не кажутся похожими на камни. Они слишком живые и подвижные.
– Движение – это не главное! Это просто мысли и чувства, они связаны с характером людей, которым принадлежат души. Да какая разница, в конце концов?
– Что значит – «владеют», «принадлежат»? Ведь души – это и есть сами люди, разве нет?
– Ну, может быть, но этого мы не знаем. И потом, души все равно куда красивее самих людей. Мы все время думаем о том, что означают такая‑то форма или такой‑то цвет, а на самом‑то деле это неважно. Это тупиковый путь. Главное – красота!
Майкл говорил медленно, вдумчиво, как будто припоминая то, что заучил когда‑то.
– Дело в том, что с помощью нашего зрения мы можем овладеть этими душами! Видеть их каждый раз, как захотим, просто пожелав этого. А еще можем заставить их менять цвет…
В его голосе появилась грустная нотка.
– Жалко, что нельзя смотреть так все время! Тогда и глаза не болят…
Майкл внезапно переключил взгляд с отработанной непринужденностью. Он с минуту смотрел на Стивена.
– Даже твоя бесценна. Даже твоя. Она как будто перламутровая…
Лоб Стивена пронзила резкая боль, он ощутил легкую тошноту. Его передернуло, но он постарался скрыть это.
– Сделай нормальный взгляд! – потребовал он. – Мне не нравится, когда ты на меня так смотришь.
Майкл насмешливо фыркнул.
– Знаю! Я это и так вижу. Твоя душа трепещет, как осиновый лист. И душа нашей глупой сестрицы трепетала точно так же. Странно: они красивые, даже когда боятся. Нет, даже еще красивее!
Стивен скрипнул зубами и заставил себя посмотреть прямо в странные, вращающиеся зрачки братниных глаз. Он ощутил мощный позыв переключить взгляд самому, но устоял перед искушением.
– Остался второй вопрос, – сказал он. – Что ты за змей такой, как ты мог так обойтись с Сарой?
Боль отступила; лицо Майкла на миг сделалось озабоченным. Потом он расхохотался, и глаза у него стали нормальными. Боль во лбу у Стивена исчезла.
– Ну ладно, – сказал Майкл. – Согласен, зря я это сделал. Я просто хотел посмотреть, как это будет. Больше не стану так делать, если ты этого требуешь.
– Да уж, чувак, лучше тебе этого не делать! – откликнулся Стивен.
– Ну что, все? – поинтересовался Майкл. – Говорю ведь, я устал!
– Нет, не все!
Стивен заставил себя собраться с мыслями. О чем же они говорили?
– Как так вышло, – спросил он наконец, – что ты вдруг предпочел забыть о связи между душой и характером? Вчера ведь ты был буквально поглощен этим, особенно после того, как повидался с Кливером! Помнишь? – Он пристально смотрел на Майкла.
Один‑ноль в его пользу, это Стивен понял сразу. Лицо брата слегка затуманилось, по нему проскользнуло воспоминание, которое было старательно отодвинуто на задний план. Майкл заговорил тихо, как будто из глубокой пропасти.
– Он выглядит как… – Майкл запнулся.
– Как рептилия, – напомнил Стивен.
– Я не обратил внимания ни на что, кроме облика… Но форма не имеет значения! Я это только что говорил.
– Вчера ты так не думал. Ты говорил, что он злой. И я согласился с тобой. Это действительно злобная тварь.
– Это все было до того сна. С тех пор все переменилось. Злой, добрый… главное в душах не это! Главное – красота. И если у тебя достаточно силы и воли, как у меня, ты сможешь видеть эту красоту, когда захочешь. Жаль, что ты меня не понимаешь, Стивен. Но у тебя тот же дар. И может быть, сегодня тебе приснится тот же самый сон.
– Надеюсь, что нет!
– Приснится, приснится. Ты просто немного отстаешь от меня. Это все придет со временем.
Майкл перекатился по кровати и уткнулся лицом в подушку. Глаза у него были закрыты, и Стивен вдруг с ужасом заметил, как осунулся брат. Щеки у него стали бледными, и веки воспалились, как будто он долго плакал.
– И все‑таки, зачем ты подошел к окну? – снова спросил Стивен.
– Говорю же тебе, я об этом ничего не помню. Помню только, как проснулся утром в своей кровати. Ладно, все, я засыпаю. До скорого свидания!
Стивен вышел из комнаты. Голова у него трещала.
Около часа он провалялся в постели, пока необходимость поразмыслить не пересилила желание уснуть. Нужно смотреть правде в глаза: это новое зрение начинает менять мысли Майкла, и Стивену очень не нравилось происходящее с братом и особенно то, что он не мог понять причин таких перемен. Это было как‑то связано с Кливером и с женщиной в окне. Может быть, Майкл забыл, насколько жуткие эти рептилии, но он, Стивен, это помнил. Их голодный взгляд… Что им нужно? Чего они добиваются?
Кливер… Госпожа Соукрофт… Стивен застонал вслух. Да может, в этом деле вся деревня замешана, откуда ему знать?
Ну нет, не вся. Сара тут ни при чем. И Том тоже.
Том… В голове забрезжила какая‑то идея, но Стивен ее решительно отверг. Это же священник! Стоит только заикнуться о том, что происходит, он моментально притащит Библию, свечки и колокола и устроит им экзорцизм. Вдобавок он и так недолюбливает Майкла и наверняка не захочет снова иметь с ним дело.
Значит, придется бороться в одиночку… По спине пробежал мерзкий холодок, глаза заныли. Стивен внезапно осознал: то, что творится с Майклом, медленно, но верно настигает и его самого.
– Нет, так не пойдет, – сказал он вслух. – Нам нужна помощь. Нам срочно нужна помощь!
Он спустился на кухню, порылся в кладовке, достал две банки консервированных макарон в томате. К тому времени, как он умял их – холодными, прямо из банки, – решение наконец было принято.
Прежде чем уйти, он заглянул к брату и обнаружил, что тот крепко спит. Майкл дышал медленно и ровно. В комнате было жарко и душно, и Стивен открыл окно, потом передумал и закрыл его. Ему вспомнилось последнее, что пробормотал Майкл перед тем, как заснуть: «До скорого свидания!»
«Ну нет, братец! – подумал Стивен. – Ты меня не увидишь, пока я сам этого не захочу!»
Сунув руку за дверь, Стивен нащупал ключ в замке. Он украдкой вытащил его, закрыл дверь и запер ее. Потом спрятал ключ в карман и вышел из дома.
Глава 25
Когда Стивен оказался на деревенском лугу и взглянул в беззаботное лицо летней деревни, решимость едва не оставила его. Взрослые судачили у лавки бакалейщика, мороженщик сидел в своем фургончике, продавая потным ребятишкам размякшее мороженое, солнышко припекало от души, и все выглядело совершенно обыкновенным. Казалось ужасно глупым являться в этот упорядоченный мирок с рассказом о загадочных и жутких событиях. А еще глупее казалось воображать, будто хоть кто‑нибудь в это поверит. Стивен почти отчаялся. Дважды он притормаживал свой велосипед на краю луга, останавливался, размышлял – и дважды садился в седло и медленно ехал дальше. Да, ужасно глупо – но все‑таки сейчас это была его единственная надежда.
Когда он въехал во двор церкви Святого Уиндема, в глазах внезапно вспыхнула боль – и тотчас угасла. А вместе с болью исчезло и ощущение паники и собственной непроходимой глупости, которое мучило Стивена с тех пор, как он покинул дом. Шум деревни за спиной улегся. Покосившиеся могильные плиты и кривые тисы вдоль стены напоминали об иной, более древней системе ценностей, о том, что не стоит поспешно судить и осуждать.
Когда Стивен вошел в церковь и ощутил величавый покой холодного серого камня этих стен, он почувствовал себя еще увереннее. Рассказать обо всем оказалось куда проще, чем он думал.
– Том, – начал он, – мне нужно рассказать тебе об одном важном деле, только, боюсь, ты подумаешь, что я сошел с ума.
Возможно, Том мог бы подсказать Стивену, отчего он почувствовал себя увереннее, войдя в церковь. Но ему было не до того.
Стивен поведал ему почти все. Начал он с Ямы и с того, что там произошло с Майклом и с ним самим. Услышав про Яму, Том с шумом втянул в себя воздух, но не промолвил ни слова.
Стивен рассказал про свое новое зрение и про то, на что оно способно. Когда он заговорил об этом, Том нахмурился и едва не перебил мальчика, но все‑таки сдержался и стал слушать дальше, уставившись на ромбовидные переплеты окон над алтарем.
Стивен рассказал про мистера Кливера и про то, как выглядит его душа. Когда дошло