История о бесконечных расставаниях 5 глава




 

В центре этого наводнения несся Лад Лимбо, движимый силой самого моря. Путешествие, которое и без того было достаточно опасным, приобрело еще более угрожающий характер, когда корабль оказался среди разрушенного Цыптауна. На поверхности бурных вод плавал самый разный мусор: уличные знаки, велосипеды, стулья, столы, умывальники и ограды, кафедра из церкви св. Стефана на Фуллер-стрит, грузовик свиных скелетов, вывески, кусты, и прочее, и прочее, и прочее.

Каждый раз, когда о борт ударялось что-то большое, Лад Лимбо вздрагивал и качался.

— Это надо просто пережить! — кричал Макбоб, а в окружающей воде и на палубе корабля появлялось все больше мусора.

Вцепившись в поручни, чтобы не свалиться за борт, если Лад Лимбо внезапно наклонится, Кэнди начала продвигаться к носу. Окружающий вид свидетельствовал о масштабах катастрофы: из бурлящей серой воды, где плавал мусор, торчали лишь крыши и верхние этажи домов. На глазах у нее выступили слезы. Еще два месяца назад это был ее мир, она знала здесь все улицы и здания, а воды Изабеллы поглотили его всего за несколько минут. Сознание Кэнди не желало принимать такую правду.

— Этого не может быть, — проговорила она. — Не может быть.

Финнеган подошел к ней и обнял за плечи, успокаивая. Она посмотрела ему в лицо. В его глазах было столько боли, столько безутешной печали, что собственная боль вдруг показалась ей не такой тяжелой. Корабль качался, но они держались друг за друга.

— Где-то там моя семья, — сказала Кэнди. — И все это — моя вина.

Финнеган покачал головой.

— Нет, — ответил он. — Ты этого не делала. Это сделали они.

Он указал на боевой корабль, продолжавший преследовать Лад Лимбо. От левого и правого борта Полыни распространялся серо-зеленый туман, словно окутывая ее саваном.

— Воды вызвала Бабуля Ветошь, — сказал Финнеган. — Она подняла волну, а не ты.

— Но если бы я не хотела сюда вернуться, они бы за нами не погнались.

— Ты себя с ума сведешь такими мыслями, — сказал Финнеган. — Ты точно также можешь сказать, что все это случилось потому, что ты была на маяке и встретила Хвата. Или потому, что родилась. Но тогда ты бы никогда не пришла в Абарат, и мы бы не встретились.

— Нет…

— И не были бы сейчас здесь.

— Не были бы.

— Кто может знать, как было бы лучше? Мы делаем то, что делаем, и сами разбираемся с последствиями. Ты просто должна знать, что это не твоя вина.

Он говорил так уверенно, что Кэнди не смогла возразить. По крайней мере, не сейчас. Возможно, в другое время и в другом месте она сможет обдумать услышанное, согласиться или нет. Но сейчас ее мысли вернулись на Последовательную улицу.

— Просто я надеюсь, что моя семья сумела спастись, — сказала она.

— Можешь определить, где твой дом?

Кэнди изучила безрадостный пейзаж.

— Так… вон башня старой школы. Она рядом с моим домом, — и указала на далекую башню, выступающую из воды. — Видишь?

— Да.

Финнеган обратился к Макбобу, который был в рулевой.

— Капитан! Видишь ту башню с часами?

Макбоб подтвердил, что видит.

— Нам надо туда.

— Это будет непросто, — ответил Макбоб. — В воде мусор, и рано или поздно в нас что-нибудь врежется. Ты видишь, что там плавает?

— Кэнди должна найти свою семью, Макбоб, — сказал Финнеган. — Ты поможешь, или за руль встану я?

— Ладно, ладно, не надо так волноваться. Сделаю, что смогу. Но если мы пойдем ко дну…

— Мы не станем тебя винить, — сказал Финнеган. — И пока у тебя такое хорошее настроение, не мог бы ты передать мне свой телескоп?

— Однажды… — проворчал Макбоб, угрожающе грозя Финнегану пальцем.

— Да, да. Однажды ты преподашь мне урок вежливости. Сейчас просто дай телескоп, а завтра можешь набить мне морду. — Макбоб передал Тому свой телескоп, и тот принес его Кэнди. — Или я набью тебе, — с ухмылкой прибавил Финнеган.

Кэнди приложила телескоп к лицу, сфокусировала его и начала последовательно осматривать воду. Это было страшно: поверхность настолько плотно покрывали свидетельства жизни, которую здесь вели, что казалось, по воде можно ходить. То тут, то там среди мусора возникало нечто очень личное — маленький четырехколесный велосипед, кровать с подушками, пустая конура, — и Кэнди трудно было удержаться от слез. Но того, чего она боялась больше всего — тел утонувших людей, — было очень и очень мало. Изредка она видела высовывающиеся из грязной воды фрагменты и скорее отводила глаза, но такое случалось крайне редко.

— Погибших очень мало, — сказала она Тому.

— Думаю, их кто-то предупредил, — ответил Том, махнув рукой на холм по правому борту. На холме Кэнди увидела людей. Не несколько человек, а сотни — возможно, тысячи. В небо поднимался дым от костров, а склон усеивали многочисленные палатки.

— Их предупредили, — сказала Кэнди, ощутив, наконец, надежду, которую не отваживалась чувствовать с начала катастрофы.

— Может, твоя семья тоже наверху? — спросил Финнеган, кивая на палаточный городок.

— Надеюсь, — ответила Кэнди. — Но…

— Ты так не думаешь?

— Мой папа никогда в жизни не делает того, что ему говорят. Наоборот, чем больше ему говорят, что он должен что-то сделать…

— … тем меньше вероятность, что он послушается, — сказал Том.

— Точно.

— Прямо как моя вторая половина, — сказал Том, нежно похлопав по карману, где хранилась помятая фотография его семьи.

— Думаешь, мы должны искать на воде, а не на холме? — спросил Финнеган.

— Будем искать, пока нас не догонят, — сказала Трия, присоединившаяся к компании у поручней. Она повернулась к Полыни. — Куда исчез корабль? — спросила она.

Полынь действительно пропала, полностью спрятавшись за двадцатиметровой стеной тумана, что распространялся во все стороны, скрывая корабль и добрую часть Изабеллы.

— Думаю, они собираются выждать момент, — сказал Том. Облако тумана все росло, подбираясь по замусоренным водам к Лад Лимбо. Невозможно было понять, как далеко за этой стеной прячется корабль: в двухстах метрах, в сотне или в десяти.

— Мы будем готовы, — сказал Финнеган. — Когда бы они ни напали, мы будем готовы.

 

Отец и дочь

 

— Я вижу маму и папу! — закричала Кэнди Макбобу. — И братьев! Они живы!

Капитан обследовал вид перед Лад Лимбо, стараясь зафиксировать взгляд на доме Квокенбушей, но это было непросто: слишком много вокруг находилось полузатопленных зданий; на некоторых из них сгрудились маленькие группы спасающихся, сидя вокруг труб или вдоль карнизов, словно огромные испачканные птицы. К тому же, когда начался потоп, несколько домов неожиданно загорелось из-за замыкания или утечки газа и теперь яростно полыхало, скрывая за дымом обзор и усложняя поиски дома Квокенбушей.

— Где они? — спросил Макбоб Кэнди.

— Ты их не пропустишь, — ответила Кэнди, указывая вперед. — Мои мама и папа — это те двое, что кричат друг на друга.

Судя по всему, за время ее отсутствия ничего не изменилось: мать и отец действительно ссорились, и их голоса были настолько громкими и яростными, что их наверняка слышали даже в Абарате. Мама Кэнди стояла на крыше вместе с Доном, а отец покачивался в маленькой лодке (не красной) с Рики и несколькими другими пассажирами. Очевидно, Билл пытался забрать в лодку и старшего сына, но Мелисса не позволяла тому спускаться. Чем больше злился отец, тем сильнее раскачивал лодку, угрожая потопить в бушующей воде остальных пятерых пассажиров маленького судна. Наличие доступной пищи заинтересовало рыб; с выпученными глазами и острыми рылами они кружили у болтающейся лодки, словно стая голодных вампиров вокруг банка крови. Их присутствие заметили пассажиры. Один из них, молодой человек, работавший в гараже, куда отец Кэнди отвез свой грузовик, когда тот сломался, с возрастающей паникой посматривал на воду.

— Там в воде какие-то твари! — крикнул он. — О боже, там огромные рыбы! Акулы! В воде акулы! Рядом акулы!

Реакция остальных была вполне предсказуемой: вопли, визг и молитвы.

— Надо поторопиться! — крикнула Кэнди Макбобу. — Там мантизаки…

— … в воде, — подсказал Макбоб. — Да, я вижу!

— Скажи отцу вывести всех из лодки, — сказала Женева Кэнди. — Иначе кто-нибудь пострадает.

— Он меня не послушает, — ответила Кэнди.

— Тогда, может, он послушает нас? — проговорил Джон Хват.

Он встал на носу корабля и оттуда вместе с братьями начал произносить речь, адресованную пассажирам. Испуганные окружавшими их рыбами, они быстро обратили внимание на человека, перегнувшегося через перила и приказывающего им убираться из лодки, пока их не сожрали заживо. Требования Билла потонули в шуме голосов Джонов, и он разочарованно замолчал. Только он это сделал, один из самых больших мантизаков, каких Кэнди когда-либо видела, высунулся из воды рядом с лодкой, где стоял ее отец, и оценивающим взглядом окинул шведский стол. Человеческая еда с ужасом воззрилась на рыбу.

— Тут эта чертова дрянь! — завопил один из пассажиров.

— Папа! — закричал Рики. — Застрели ее!

Кэнди бросила панический взгляд на Финнегана, который сложил ладони рупором, приложил ко рту и закричал:

— Не стреляй!

Билл посмотрел на того, кто к нему обращался, и на его лице появилось выражение презрения.

— Ты мне приказываешь? — рявкнул он на Финнегана.

— Папа, это я! Это Кэнди! Он прав, не стреляй!

Однако ответил ей не отец — ей ответила мать.

— Милая! Ты жива!

— Мама, забери их оттуда! Быстрее! Эти рыбы съедят любую лодку, если она не красная!

— Что она болтает! — крикнул Билл. — Какая разница, какого цвета лодка! Рыбы не различают цветов!

В этот момент три мантизака опровергли его утверждение, начав кусать раздражающую их лодку. В ней тут же забили фонтаны воды, и маленькое суденышко начало погружаться. Раздался хор панических воплей, однако Мелисса утихомирила пассажиров, крикнув:

— Заткнитесь и возвращайтесь на крышу! Рики, ты первый!

Рики не надо было повторять дважды. Истинный сын своего отца, он отпихнул локтем мисс Холловей, старую даму, жившую на углу Последовательной улицы, стукнул ее в живот, чтобы та не выбралась вперед него, и перепрыгнул на крышу в руки матери. Проклиная мальчишку весьма нехристианским образом, мисс Холловей влезла следом за ним, и ее примеру последовали остальные пассажиры тонувшей лодки. Остался только Билл Квокенбуш, пожелавший доказать свою меткость. Он навел ружье на одного из жевавших лодку мантизаков и выстрелил. С такого расстояния вряд ли можно было промахнуться. Грубая голова животного разлетелась облаком крови и рыбьей плоти. Билл издал восторженный крик и начал стрелять в остальных мантизаков.

— Это твой папа? — спросил Макбоб.

Кэнди кивнула.

— Прими мои соболезнования, — сказал капитан.

— Думаете, он утонет?

— Нет, я думаю, что он идиот, — ответил капитан. А потом, оценив ситуацию, добавил:

— Вообще-то, если он не уберется из лодки сей же момент, думаю, да — он утонет.

Не успел он закончить фразу, и через борта лодки, в которой стоял Билл Квокенбуш, начала переливаться вода. Кэнди видела, как выражение удовольствия на лице ее отца превращается в страх. Внезапно, несмотря на свой пивной живот и присущую ему ярость, он стал похож на маленького мальчика. Вот какой он на самом деле, подумала Кэнди. Не раздавшийся от пива мужчина перед экраном телевизора, а потерянный среди хаоса, в который он сам превратил свою жизнь, испуганный и одинокий. Злость, что она испытывала к нему все эти годы, внезапно исчезла, и на ее месте появилось нечто вроде легкой грусти.

Она перевела взгляд на людей, которые были гораздо ближе к ее отцу, чем она, и с ужасом поняла, что никто из них не собирается его спасать. Все, даже мама Кэнди, просто стояли и в страхе смотрели на то, как Билл Квокенбуш медленно опускается вниз в тонущей лодке, как в воде белым животом вверх плавает застреленный им мантизак, и как другие рыбы пожирают его, вспенивая воду.

— Мы должны подобраться к нему ближе, — сказала Кэнди Макбобу.

— Делаю что могу, — крикнул в ответ капитан и повел Лад Лимбо через неистовые воды к маленькой лодке.

— Папа! — позвала его Кэнди. — Готовься прыгать!

Положение ее отца с каждой секундой становилось все хуже. Лодка погружалась, а рыбы, большие и малые, становились все активнее, время от времени бросаясь вперед и атакуя маленькое суденышко.

С большой осторожностью капитан подвел Лад Лимбо достаточно близко, чтобы Билл мог попытаться прыгнуть, но по какой-то причине тот не двигался с места.

— Прыгай, папа, прыгай! — крикнула Кэнди.

Но то ли от страха, то ли из чистого упрямства Билл стоял и ничего не делал.

— Я его заберу, — сказала Кэнди Финнегану.

— Должен быть какой-то другой способ, — сказал Финнеган.

Но Кэнди уже решила. Она перебралась через перила Лад Лимбо и без лишних слов повисла в воздухе между двумя лодками. На секунду казалось, что течение отнесет лодку прочь, и Кэнди не дотянется, свалившись прямо в кишащие рыбами воды. Но удача была на ее стороне. Внезапно лодка дернулась в ее направлении, она прыгнула, растянувшись на полузатопленном днище, а вокруг нее прыгала и плескалась рыба.

— Прямо настоящий герой, — сказал ей Билл Квокенбуш.

— Героиня, — ответила Кэнди.

— Что?

— Неважно.

— Хочешь, наверное, заставить меня прыгнуть? — спросил он. — Только я не собираюсь.

— Не будь дураком, папа.

— Не смей называть меня дураком!

— Ты ведь не хочешь, чтобы тебя съели заживо?

— А может, мне прыгнуть и оставить тебя здесь? — спросил Билл. — Ведь это ты во всем виновата. Разве нет?

Взгляд Кэнди прошел мимо ее отца и уперся прямо в Полынь; глаза расширились от изумления.

— На что ты смотришь? — сказал Билл Квокенбуш. Не получив ответа, он обернулся, следуя взгляду дочери.

У борта Полыни появилась лестница, казавшаяся сотканной из пыли до тьмы. На глазах Кэнди она росла и уплотнялась, а по ее ступеням, разведя руки, словно приветствуя девочку в тонувшей лодке, спускался Повелитель Полуночи.

 

51. На борту Полыни

 

Кэнди услышала, как ее отец бормочет ругательства, вызванные ужасом, который он испытал при виде Кристофера Тлена.

— Ты отец, я полагаю? — произнес Тлен, сходя по лестнице, продолжавшей расти по мере его спуска.

— Не втягивай в это моего отца! — крикнула Кэнди.

— Почему? — спросил Тлен. — Разве он невинен? Почему-то мне так не кажется. Думаю, он жестокий и дурной человек. Верно, Квокенбуш?

— Иди к черту.

— Почему бы тебе не встать передо мной на колени, Квокенбуш?

— Я ни перед кем не встаю на колени.

— Разве? — Тлен медленно поднял руку.

— Не смотри на него, папа! — крикнула Кэнди.

Но Билл никогда не следовал советам дочери и не собирался слушать ее сейчас. Будто назло Кэнди, Билл посмотрел Тлену прямо в глаза. Повелитель Полуночи улыбнулся и сжал ладонь в кулак. Отец Кэнди издал беспомощный всхлип, его ноги подогнулись, и он упал на колени посреди рыбы, гибнувшей на дне лодки.

— Замечательно, — сказал Тлен. Он повернулся к Кэнди, продолжая улыбаться. — Разве так он не выглядит лучше?

— Оставь его! — сказала Кэнди.

Тлен посмотрел на Билла Квокенбуша.

— Ты знал, что у твоей маленькой дочурки такой бунтарский дух? Нет? Однако это так. Она доставила мне большие неприятности. И моим друзьям. Видишь вон того человека на палубе? Ты можешь смотреть. Разрешаю.

Билл посмотрел, как и Кэнди.

— Его зовут Каспар Захолуст, — продолжал Тлен.

Это действительно был Захолуст, со всеми своими шляпами, надетыми и привязанными к голове, чтобы их не сорвали порывы усиливающегося ветра.

— Так вот. Твоя дочь нанесла этому бедняге немыслимый ущерб, и я уверен, она бы с радостью тебе о нем поведала. Но тебе будет приятно узнать, что сегодня она заплатит за все свои преступления.

Лестница, по которой сходил Тлен, коснулась лодки, и он остановился на нижней ступеньке. Внезапно он вытянул руку, неестественно далеко, словно она выросла в два-три раза, и схватил Кэнди.

— Попрощайся, — сказал он ей.

Кэнди посмотрела на отца. Она никогда не видела на его лице такого выражения, как сейчас. Непонимание, гнев, страх — все смешалось. Он смотрел на свою дочь так, словно видел ее впервые и не мог поверить, что она — его потомство.

С крыши дома Мелисса начала кричать на своего мужа:

— БИЛЛИ! СДЕЛАЙ ЖЕ ЧТО-НИБУДЬ!

Но Билл Квокенбуш не ответил. Его хрупкое воображение не могло справиться с тем, что он видел за последние минуты. Он не делал ничего, только смотрел, раскрыв рот и сомневаясь в собственном рассудке.

На палубе Полыни мужчина в желтом пиджаке хлопал в ладоши, пока Тлен тащил Кэнди вверх по лестнице.

— Ведите ее сюда! — говорил он, раскрывая руки. — Пожалуйста. Приведите ее мне! Я так долго ждал этой встречи.

 

На крыше дома 34 Мелисса в отчаянии смотрела, как человек в роскошной мантии, с головой, похожей на голый череп, тащил ее дочь по призрачной лестнице в смутно виднеющийся корабль. Неужели она встретила Кэнди лишь для того, чтобы вновь потерять? Это было мучительно.

А ее муж, праздно стоявший, когда похищали его дочь? Это оказалось последней соломинкой. Если они переживут ужасный день, подумала Мелисса, она начнет процесс развода сразу же, как только отыщет сухого адвоката.

Во всех этих катастрофических событиях было лишь одно слабое утешение: они раз и навсегда доказывали, что видения, сны и воспоминания о ночи рождения Кэнди — не фантазии и не безумие. Перед ней раскрывалась глубокая история, и она видела лишь ее фрагмент — дочь, которую Мелисса знала просто как Кэнди, оказалась чем-то большим. Частью непонятной ей тайны, которая, возможно, останется таковой навсегда.

С палубы Полыни Кэнди обернулась к матери, словно почувствовав взгляд Мелиссы, но Повелитель Полуночи потянул ее от поручней, и они оба исчезли из виду в глубинах корабля.

 

Первым начал действовать Финнеган. Он спрыгнул с Лад Лимбо на лестницу, по которой всходил Тлен.

— Вперед! Поднимемся, пока лестница не исчезла!

Остальные члены команды последовали за ним, хватая все оружие, какое смогли найти, и взбегая по крутым ступеням за своим лидером.

— Готовьтесь! — предупредил Финнеган, когда они ступили на палубу корабля. — Он знает, что мы за ним пойдем.

Не успели они оказаться на Полыни, как услышали крик Тлена, породивший нестройный хор воплей из недр корабля.

— Не нравится мне этот шум, — сказал До-До.

— Все надо сделать быстро, — сказал Финнеган. — Давайте найдем Кэнди и уберемся из этого проклятого места.

Больше говорить было не о чем. Они отправились к трюму и распахнули двери. Там во всей своей ужасной красе их поджидали пугающие плоды трудов Бабули Ветоши и ее сестер. В какофонии визгов, воплей и пронзительных криков они хлынули из трюма, словно содержимое прорвавшейся канализационной трубы, вонючие и отвратительные.

Даже отдаленно они не были похожи на людей. Некоторые оказались огромными: например, гибрид паука, чьи ноги украшали разноцветные шипы, а над грудной клеткой возвышалась женская голова; или позвоночник с пришитой к нему сотней рук, словно в подражание конечностям многоножки, на обоих концах которого щелкали зубастые пасти. Другие заплаточники были маленькими, похожими на безумных крабов или угрей с кукольными головами. Но каким бы ни был их размер и форма, все они обладали неукротимой яростью. Они визжали, ревели и стрекотали, отравляя воздух своими ругательствами.

Кажется, у них не было ни лидера, ни стратегии нападения. Через несколько секунд палуба Полыни оказалась залита грязью и кровью.

Финнеган сражался у рубки, с каждым шагом выкрикивая имя Кэнди. Ответа не было, как не было видно и ее самой. Он схватил круглого растрепанного заплаточника, который висел вниз головой на перекладине, плюясь в тех, кто находился внизу, и прижал лезвие меча к шву на его горле.

— Где леди? — требовательно спросил он.

Создание хихикнуло, точно восторженная гиена. Финнеган вдавил клинок в тело заплаточника. Из разрыва выплеснулась тонкая струйка грязи Тодо.

— Отвечай, мразь, — сказал он. — Или поможешь, или я тебя покромсаю на заплатки. Куда Захолуст увел девочку?

Создание плюнуло в него. Финнеган стер с лица отвратительный плевок и вонзил свой кинжал чуть глубже. Из заплаточника полилась грязь.

— Ладно! Ладно! — отвечал он. — Ее увели вниз. Но ты ее не спасешь.

Финнеган убрал меч и повернулся к заплаточнику спиной, однако заметил, что тот вытаскивает из кармана нож, и одним круговым движением снес ему голову. Та ударилась о палубу, продолжая хихикать, и покатилась к ногам Женевы и женщины-паука, сражавшихся неподалеку. Макбоб, Том и До-До дрались с четырьмя врагами, головы которых находились на уровне их животов. Тем временем Хват вскарабкался на мачту, где бился с трехрогим чудищем; свисая с фока и вцепившись клешнями в парус, оно пыталось ударить братьев ядовитым хвостом.

Всем приходилось непросто, но в самой большой опасности оказался Шалопуто. Как только он ступил на палубу, его окружили несколько швей Бабули Ветоши. Вытащив смертоносные иглы, они оттеснили его в угол.

— Мы тебя знаем! — сказала одна из них.

— Помогаешь врагу?

— Жалкий тылкрыс.

— Каспар нам о тебе рассказывал, — произнесла женщина, стоявшая к нему ближе всех, и уколола его руку иглой. — Ты его раб.

— Больше нет.

— Единожды раб — всегда раб, — ответила женщина, вновь кольнув его иголкой.

— Нет! — ответил он, отталкивая ее руку.

— Как ты посмел коснуться меня, раб! — прошипела швея. — Заколем его до смерти, сестры! Сперва глаза! Потом сердце!

Окруженный иглами, Шалопуто лихорадочно вспоминал какое-нибудь защитное заклятье. Он поднял голову, глядя на многочисленные веревки, паруса и балки. Заклинание! Быстрее! Надо найти что-нибудь мощное…

Есть! Ему вспомнилось кое-что, способное помочь. Подходящее заклятье он видел в одном из гримуаров Захолуста, Завете Девятого Паламуудиана. Глядя на верхушку мачты, на паруса и веревки, он произнес:

Приди, нелюбящая вещь.

Возьми жизнь,

Возьми жизнь!

Отсюда…

Он выдохнул в ладонь и бросил дыхание в сторону такелажа…

И отсюда!

Он выдохнул и снова бросил…

Забери жизнь!

— Ты что это делаешь, тылкрыс? — произнесла женщина полным презрения голосом. — Поздно умничать.

Шалопуто не обратил на нее внимания, продолжая смотреть на паруса.

— Взгляни на меня! — приказала женщина.

Он снова проигнорировал ее слова.

Она с силой ударила Шалопуто по лицу.

— Я сказала, посмотри на меня, раб!

Шалопуто в своей жизни получал столько пощечин, что еще одна ничего не меняла.

— Не надо было тебе этого делать, — тихо сказал он.

Женщина засмеялась и подняла руку, чтобы ударить вновь, но не успела — сверху на нее упала извивающаяся веревка и обернулась вокруг запястья. Швея в гневе воскликнула:

— Это еще что? Убери веревку, тылкрыс!

Шалопуто покачал головой.

— Вверх, — приказал он.

Веревка мгновенно подчинилась, подняв швею в воздух. Она вскрикнула и ткнула в него иглой, но такелаж тут же отреагировал на выпад. Из-за парусов протянулась еще одна веревка и ухватила ее за руку, обратив иглу против своей хозяйки и воткнув острие глубоко в горло женщины. Несколько секунд она сопротивлялась, потом борьба превратилась в конвульсии, а потом стихли и они.

Увидев свою сестру мертвой, женщины мстительно закричали:

— Смерть тылкрысу!

— Разорвем его в клочки!

— Съедим глаза!

Со всех сторон на него надвигались сверкающие иглы, но заклинание, которое Шалопуто вдохнул в веревки и паруса, постепенно начинало действовать. Над головой раскалывались древесные детали, трещали туго натянутые веревки; вслед за громким скрежетом что-то начало рваться, и сквозь паруса на палубу полетели обломки балок. Женщины — скорее, удивленные, чем разозленные, — глянули вверх, а веревки разматывались, переплетались, связывались, и по всей длине мачты сворачивалась ткань.

— Что происходит? — проговорила одна женщина.

— Это он! Это его рук дело! — сказала другая.

— Тогда убьем его!

В тот же миг наверху раздался шум, и на палубу спустилось рукотворное создание, казавшееся необычным даже на фоне тех странностей, что были рассеяны по палубе Полыни. Его пальцы представляли собой щепки, тело — тогу из разорванного паруса, а голова походила на гнездо веревочных змей, что поднимались, словно кобры, и бросались на сестер.

— Не бойтесь! — произнес кто-то за спинами женщин. — Это ничто. — С порывом горького воздуха перед ними появилась Бабуля Ветошь. — Просто чепуха, которую вызвал тылкрыс. Убейте его, и оно умрет вслед за ним.

Но веревочное создание испугало женщин. Оно было вполовину их выше, и ветер, раздувая шлепающий парус тела, еще больше увеличивал его размер.

— Молись, тылкрыс! — сказала Бабуля Ветошь, вытаскивая из складок своего одеяния две иглы, длина которых достигала пятнадцати сантиметров. Приближаясь к Шалопуто, она, словно ассассин, била ими вправо и влево. Шалопуто пригибался и нырял, уклоняясь от мелькавших перед ним игл. Краем глаза он заметил, что веревочное создание породило хаос в стане сестер-ведьм. Не обращая внимания на иглы, оно затаскивало их наверх и бросало через поручни прямо в море.

Будь ты проклят, тылкрыс! — рявкнула Бабуля Ветошь. — Клянусь, твоя кровь прольется из тысячи ран!

Она вновь ударила его, но в последний момент Шалопуто отпрянул, и иглы прошли мимо цели, воткнувшись в одну из демонических голов, охранявших корму Полыни. Старуха смачно выругалась и потянула за иглы, вытаскивая их из разукрашенного дерева. Но только она успела это сделать, как резной демон вдруг зарычал и поднял большую рогатую голову.

Мне больно, — произнес он.

На мгновение Шалопуто испытал невероятное удовольствие, заметив на морщинистом лице Бабули Ветоши тень страха. Но она тут же взяла себя в руки, и страх превратился в презрение.

— Глупец, — сказала она и повернулась к Шалопуто, чтобы, наконец, покончить с ним. — Дерево и краска меня не испугают.

Это оказалось ошибкой.

Уколотый демон поднял грубо вырезанный кулак, до сих пор прижатый к обнаженной груди, и ударил старуху так, что она отлетела прочь и рухнула на палубу.

Шалопуто не стал смотреть, нанес ли ей демон сколь-нибудь серьезный урон. Он мысленно вознес молитву в благодарность за свое спасение, а затем, искушая судьбу подбросить ему что похуже, отправился искать Кэнди.

 

Тайна тайн

 

Чем дальше в недра Полыни тащил Кэнди Каспар Захолуст, тем более угрожающими становились его слова.

— Спорю, ты думала, что никогда больше меня не увидишь. Он не сможет причинить мне вред, думала ты. Он же заперт. Вот тут ты и ошиблась. Разве ты не знала, что те, кто умеет ждать, всегда дожидаются? И я ждал — о да, я был терпелив! — я ждал возможности отплатить тебе за свое… унижение. И когда я с тобой покончу, то найду раба и заставлю его заплатить. Да. Я буду бить его до тех пор, пока у него не останется слез.

Кэнди ничего не сказала, давая Захолусту возможность свободно разглагольствовать.

— Как видишь, я больше не пленник. Нет, я свободный человек. Она поняла, насколько я важен, и пришла ко мне сама, лично.

— Кто?

— А ты как думаешь? Бабуля Ветошь. Она поняла, что я единственный, кто знает, как иметь с тобой дело. Как разузнать все твои маленькие секреты.

— У меня нет никаких секретов.

— Неужели, — он засмеялся. — Ты и половины их не знаешь, правда-правда.

Пока он говорил, с палубы над ними доносились крики и плач.

— Слышишь? — сказал Захолуст. — Это кончают с твоей компанией. Мы не будем терять время на то, чтобы поразвлечься. Просто повесим их, и дело в шляпе.

Это было слишком. Кэнди повернулась лицом к волшебнику.

— Вы и правда ничтожество, — сказала она. — Когда я встретила вас впервые, то подумала, что вы просто отвратный алкаш, но чем больше узнавала вас, тем лучше понимала, какой вы ненавистник.

— Ненавистник? — спросил Захолуст. — Вы только послушайте ее! Всего несколько недель в Абарате, и ты вдруг меняешь весь расклад сил! Думаешь, у тебя есть такое право, потому что ты принцесса?

— Я не принцесса!

Захолуст взглянул на Кэнди с изумлением.

— Так они тебе не сказали? — проговорил он и через секунду добавил: — Нет, не сказали. Ну надо же. Значит, это предстоит сделать мне. Ха! Не замечательно ли?

— Сказали что?

— Пока я сидел под замком в проклятом доме, у меня была тьма времени, чтобы слушать.

— И что вы слушали?

— Все, что только можно. Как я сказал Бабули Ветоши, в основном, сплетни. Но если проявить терпение, то можно научиться связывать их воедино.

— Думаете, я понимаю, о чем вы?

— Неудивительно, что тебе не сказали. То, что они сотворили, идет против всех правил. Возможно, это даже святотатство. Никогда не следует наделять женщин силой, иначе начнутся неприятности. — Он ухмыльнулся. — Особенно тех трех.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-04-03 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: