«Чудо-музыка». Разворот посвящен песням о музыке как источнике вдохновения, надежды и радости жизни. Учащимся предлагается на выбор разучить одну или две песни: «Мы дружим с музыкой» Й. Гайдна (русский текст П. Синявского) и «Чудо-музыка» Д. Кабалевского (слова З. Александровой) или «Всюду музыка живет» Я. Дубравина. Предварительно учащиеся определяют, песенные они или танцевальные (при этом учитель может сыграть их как фортепианные пьесы), написаны в наше время или принадлежат композитору другой эпохи. Интересно выяснить с ребятами и особенности куплетной формы каждой из песен, в работе над которыми встретится ряд трудностей.
Характер песен требует легкого звучания, ритмической слаженности при исполнении, чему поможет тщательность работы над фразировкой. В песнях «Чудо-музыка» и «Всюду музыка живет» для достижения четкости дикции в быстром темпе можно воспользоваться известным приемом проговаривания шепотом текста песни.
Легкий акцент на сильной доле второго такта каждой фразы в песне Д. Кабалевского подчеркнет ее танцевальный характер. Исключение составляют слова «Вот так!». Здесь можно сделать два акцента и, как говорится в песне, «притопнуть каблуком», чтобы получилось весело и задорно. Следует обратить внимание на точное интонирование альтерированных звуков, встречающихся в мелодии (VII пониженная ступень, IV повышенная, отклонения в минор и др.), на «активное» снятие на сильной доле следующего такта выдержанных звуков в окончании 1-й и 2-й фраз.
Последний куплет звучит в темпе пляски, поэтому первоначальный темп должен быть выбран с расчетом на дальнейшее последовательное ускорение. В песне Я. Дубравина фразы должны быть более длинными и строиться на постепенном и постоянном нарастании. Учащиеся смогут самостоятельно определить, вся ли песня звучит в мажоре, где появляется минор и в каком ладу песня заканчивается.
В песне Й. Гайдна пауза, разбивающая четырехтактную фразу на два мотива, должна подчеркнуть танцевальный характер, не прерывая линии развития мелодии. Это поможет придать песне особый колорит, подчеркивающий ее принадлежность другой эпохе, другому народу. Она напоминает австрийскую народную мелодию в духе изящного менуэта, танцевальные движения которого сказались на особенностях построения мелодии, расширении последней фразы до шести тактов.
«Острый ритм — джаза звуки». Учитель знакомит третьеклассников с джазовыми композициями: «Острый ритм» Дж. Гершвина (на слова А. Гершвина), фрагментом из мюзикла «Безумная девчонка» Дж. Гершвина (слова А. Гершвина) в исполнении Ф. Уоллера и его джаз-ансамбля. Учащиеся слушают в исполнении Луи Армстронга и Эллы Фитцджеральд «Колыбельную Клары» из оперы Дж. Гершвина «Порги и Бесс».
Скорее всего, это будет первая сознательная встреча детей с джазом. Несомненно, чтобы почувствовать особенности джаза, остроту ритма, синкопированность, особые, специфичные ходы мелодии, надо исполнить фрагменты песни «Острый ритм» и «Колыбельной Клары» Дж. Гершвина, затем прослушать запись вокального исполнения музыки Дж. Гершвина.
Дополнительная информация
Дополнительно к тому, о чем говорится в учебнике, учителю целесообразно более подробно рассказать историю возникновения джаза, о том, что джаз — музыка, созданная потомками рабов-негров, вывезенных из Африки.
Обращая рабов в христианство, миссионеры обучали их религиозным гимнам европейского происхождения. Однако негры пели эти мелодии по-своему. Так возникли спиричуэлс — негритянские духовные песни. Как жалоба, крик протеста негритянской души против рабства и угнетения появляется и блюз — народная песня американских негров. Негр поет блюз не для того, чтобы расчувствоваться, а чтобы освободиться от своего страдания, от своих несчастий. «Тот, кто поет о своем горе, его выпевает», — говорят о народной песне. Или, как говорила старая няня М. Мусоргского, подметив глубокий смысл народных слов «разделить с кем-то горе»: «Горе можно только размыкать, а „разъякать“ никак нельзя». Этому и помогает совместное исполнение песен.
На основе блюзов и спиричуэлс возник джаз — новая оркестровая музыка — переложение народных и религиозных песен негров США, которая своей красотой и оригинальностью покорила мир и распространилась почти на всех континентах.
На страницах учебника учащиеся увидят портрет Луи Армстронга, а в записи услышат его голос и его великолепную игру на трубе. Ни у кого не было такого мощного звука, как у Луи Армстронга. «Это не у тебя труба, а ты у трубы», — говорили о нем. На самом деле он был полным властелином своего инструмента. Его труба была способна выразить все, способна петь, как человеческий голос.
Некоторые джазовые певцы и певицы пытались подражать тембру его голоса и необыкновенному вибрато. Оценивая исполнителей джаза, говорили: «Все сделал Луи и сделал первым». Армстронг создает мелодию и, развивая ее, строит свои соло с такой безупречной логикой, что складывается впечатление, будто это не импровизация, а глубоко продуманная, заранее сочиненная музыка.
«Люблю я грусть твоих просторов». Разворот, посвященный музыке Г. Свиридова, явится ярким контрастом к предыдущему развороту. Он развивает художественно-педагогическую идею разворота учебника для II класса «Печаль моя светла». Здесь углубляется восприятие уже знакомых детям пьес «Весна. Осень», «Тройка», учащиеся знакомятся с хоровым произведением Г. Свиридова «Запевка» на стихи И. Северянина.
Творчество Г. Свиридова предстает перед учащимися как песнь, в прямом и переносном значении слова. Такое определение можно объяснить, с одной стороны, интересом композитора к вокальным жанрам, огромным его вниманием к слову, глубокой связью слова и музыки, с другой — его неустанным воспеванием Родины и творческого начала в человеке.
Мелодия «Запевки» может быть разучена детьми с ориентацией на нотную запись. Задушевная и задумчивая, она выражает огромное чувство любви композитора к родному краю, которое захватывает и нас. У нас возникает как бы единое чувство.
Если «Запевка» — это самостоятельное хоровое произведение — хоровая миниатюра, то «Снег идет…» — часть из «Маленькой кантаты» Г. Свиридова на стихи Б. Пастернака — лирическая зарисовка зимней природы. Прежде чем послушать эту музыку в записи, пусть учащиеся попробуют спеть мелодическую импровизацию на стихи Б. Пастернака, затем сравнят звучание стихов Б. Пастернака и А. Плещеева и «сочинят» мелодии, в основе которых — ритмические формулы, выписанные в рабочей тетради («Играем в композитора»). В каком характере будет звучать каждая из мелодий? В какой из них окажется более развитая, развернутая мелодическая линия? В чем будет состоять особенность мелодии на многократно повторяющиеся слова «снег идет»?
Системой подобных заданий учитель ставит перед учащимися художественно-творческие проблемы, решение которых активно развивает их образное мышление. Важно, чтобы оно осуществлялось на языке музыки, а не словесным путем. После этого послушайте музыку Г. Свиридова на стихи Б. Пастернака, сопоставьте ее с мелодиями, «сочиненными» детьми. Затем пусть учащиеся споют мелодию этой части «Маленькой кантаты» по нотам, которые даны в учебнике.
Стихи звучат приглушенно, почти шепотом, в замедленном темпе спокойно падающего снега — и музыка Г. Свиридова звучит как бы вполголоса, словно с сурдиной, «в том же темпе, с ленью той…». В мелодии поочередно как бы скандируются всего два звука (фа-диез и ля). За каждым из этих звуков закреплен «свой» тембр (группу альтов сменяет группа сопрано), «свой» гармонический фон из двух аккордов (переменный лад). В заключение желательно еще раз послушать 1-ю часть кантаты «Снег идет…» в записи.
Равномерное, многократное повторение основной интонации на одном звуке у разных голосов придает прозрачность, таинственность звучанию. Слушая музыку, испытываешь на себе завораживающее, почти гипнотическое воздействие этой музыкальной картины — снег идет. Обратите внимание детей на сопровождение хора, звучание арфы, челесты, флейты, которые передают ощущение, с одной стороны, некоторой фантастичности, с другой — колокольности, устремленности ввысь.
Но только ли это пейзаж? Что еще напоминает детям такая метрическая равномерность? Учащиеся, как правило, слышат ход маятника, отсчет времени. Музыка воспроизводит не только падение или полет снега — звуковая картина Г. Свиридова есть и изображение самого Времени, которому противопоставляется тема творчества. Как вплетается творчество во Время? Как идут годы — бесстрастным снегопадом или осмысленно, «как слова в поэме»? Так, пейзаж, знакомый и близкий всем нам с детства, претворен в музыке с помощью поэта Б. Пастернака как мысль о предназначении художника.
Может быть, за годом год
Следует, как снег идет,
Или как слова в поэме?
Последние слова фразы исполняются солистом. Тем самым композитор выделяет их особо, подчеркивая значимость в общем смысле произведения. Вопрос остается без ответа. Как магическое заклинание звучит неизменный рефрен «Снег идет, снег идет» — альты поют на самом низком звуке (октавой ниже), и вновь повторяется начальная строфа стихов.
Думается, что к этой музыке учитель обратится не раз, вернется к ней в средних классах школы, когда учащимся в полной мере может открыться философский смысл поставленных композитором и поэтом творческих задач. Однако приближение к ним возможно и необходимо уже в младшем школьном возрасте.
Если данный разворот был сконцентрирован на музыке Г. Свиридова, то следующие посвящены музыке С. Прокофьева, сопоставлению произведений Э. Грига и П. Чайковского, В.-А. Моцарта и Л. Бетховена. Важно войти в мир названных композиторов, как бы вступить в диалог с каждым из них.
«Мир Прокофьева». «Я в этот мир пришел, чтоб видеть солнце…» — эти строки К. Бальмонта как нельзя лучше подходят к прозвучавшему на уроке необычному музыкальному фрагменту — «Шествие солнца» — из 4-й части Скифской сюиты для большого симфонического оркестра С. Прокофьева «Ала и Лоллий»1.
Композитор раздвинул изобразительные границы музыки в обрисовке картины могучего расцвета природы и создал ярко динамичный образ восходящего солнца. Финал «Поход Лоллия и шествие солнца» представляет собой ослепительную звуковую фреску. Музыка словно обжигает своим неистовым красочным гулом. Здесь, по словам Б. Асафьева, — «буйная воля, жажда жизни, здоровой, мощной, идущей напролом и ни перед чем не останавливающейся». Эта кода построена на эффекте колоссального звукового подъема. С. Прокофьев применил «четверной» состав оркестра с большим количеством добавочных голосов, полностью используя богатый арсенал медных духовых и ударных инструментов. Все новые группы инструментов включаются в нарастающий гул, над которым плывет и ширится пронзительное, обжигающее звучание труб. Мелодическое начало почти отсутствует.
Учитель может работать с этим разворотом как отдельно, так и в его сопоставлении со следующим, посвященным музыке П. Чайковского и Э. Грига. Это, с одной стороны, поможет учащимся вспомнить, с какими произведениями они уже знакомы, с другой — позволит оттенить особенности, своеобразие музыкального языка, музыкальной речи каждого из этих композиторов.
Заранее можно предложить учащимся нарисовать картину восхода солнца. Рассматривая рисунки на уроке, учитель вместе с детьми отбирает их по настроению, характеру. Например: восход теплый, мягкий, нежный, лиричный или яркий, радостный, обжигающий.
Вслед за этим дети слушают два музыкальных фрагмента и определяют, какой из них созвучен тем или иным рисункам. (Звучит «Утро» из сюиты «Пер Гюнт» Э. Грига и «Шествие солнца» из сюиты «Ала и Лоллий» С. Прокофьева.) Учащиеся почувствуют яркий контраст этих двух музыкальных картин. Один композитор сочинил эти произведения или разные? Что можно сказать об авторах этих сочинений?
Вот как выразил свое отношение к музыке русского композитора С. Прокофьева известный пианист Артур Рубинштейн: «Вы, мой дорогой Прокофьев, могли бы сказать о себе: „Солнце — это я!“» А вот как писал о его музыке, «солнечной, словно заряженной жизненной энергией» Д. Кабалевский: «Прокофьева смело можно назвать солнцем русской музыки XX века. Его творчество напоено могучей жизненной силой, ослепительным светом, проникнуто безграничной любовью к жизни, к человеку, к природе. Даже в самых драматически-напряженных, трагедийных страницах его музыки… мы всегда чувствуем, что где-то там, за тучами, продолжает светить солнце и оно обязательно засияет над нами…» Такое ощущение музыки Прокофьева возникает и у детей. В начальных классах достаточно обратить внимание учащихся на чеканные, мужественные ритмы сочинений С. Прокофьева, которые рождены стихиями марша, танца, человеческого жеста; вслушаться в мелодическую линию, непрерывную, выразительную, ясную по своему эмоциональному содержанию, но имеющую характерный рисунок, в котором простота линий сочетается с непривычными изгибами и угловатостями.
Если вслушаться в музыкальную речь С. Прокофьева, то окажется, что спеть его мелодии очень трудно: звуки отстоят друг от друга на большом расстоянии. Пусть учащиеся попытаются спеть мелодию «Прогулки». Какими большими скачками-уступами она движется!
А если мы выпишем эту мелодию без скачков, то увидим, что это та же гамма (см. нотные примеры на с. 72).
«Певцы родной природы». На этом развороте приводятся слова Э. Грига и П. Чайковского друг о друге и о любви каждого из них к своему краю, родной природе, к напевам своей Родины. Это своего рода творческое кредо, определившее характер и национальный стиль музыки этих мастеров.
Пусть дети попытаются создать воображаемый портрет уже достаточно знакомых им композиторов — С. Прокофьева, П. Чайковского и Э. Грига. Этому поможет вслушивание в их сочинения и высказывания композиторов друг о друге. Например, П. Чайковский о норвежском композиторе Э. Григе писал: «В его музыке… отражающей в себе красоты норвежской природы, то величественно-широкой и грандиозной, то серенькой, скромной и убогой, но для души северянина всегда несказанно чарующей, есть что-то нам близкое, родное, немедленно находящее в нашем сердце горячий, сочувственный отклик…» А вот как оценил самого себя Э. Григ: «Художники, как Бах и Бетховен, воздвигали храмы на высотах. Я же хотел… строить для людей жилища, в которых они чувствовали бы себя уютно и счастливо».
Сущность музыки Э. Грига и истоки ее своеобразности содержатся в его напевах — то сурово-скорбных, то нежно-печальных, то задорно-веселых, бодрых и радостных. Они отражают впечатления от жизни среди необычайно прекрасной природы Норвегии. Характерной чертой григовской мелодии является движение голоса с секунды на терцию вниз, которая, как подчеркивает Б. Асафьев, особенно характерно звучит при ходе вводного тона вниз в доминанту лада. Учитель может особо выделить и наиграть эти «излюбленные музыкальные речения» композитора: «григовская… северно-народная попевка-интонация… всегда приятно волнует, как родной приветливый штрих в почерке дорогого человека… Можно знать очень немногие из сочинений Грига, но по немногому сразу отличать свойства и характер его музыки. Как встречаются лица людей, неизгладимо запоминаемые благодаря особенной выразительности их черт».
Убедительность мелодии П. Чайковского — музыки, всегда песенной, выражающей высокую культуру человеческого чувства, лирически раскрывающей длящееся, как песня, состояние природы, «в лирической образности», по словам Б. Асафьева, «словно заставляющей чувствовать, а потому и видеть то, о чем поет наше сердце». Его музыкальный почерк отличает глубокое и чуткое переосмысление ритмоформулы вальса, сочетание присущей вальсу волнообразности мелодии с русской распевностью, широтой и плавностью дыхания.
Если вслушаться в музыкальную речь П. Чайковского, то можно заметить, что все звуки мелодии находятся рядом, следуют один за другим, опевают друг друга.
Так дети в доступной для них форме уже не первый раз прикасаются к проблеме стиля, утверждаясь в мысли о том, что «стиль — это человек». Понятие стиля наполняется все более емким, глубоким смыслом.
«Прославим радость на земле». «Радость к солнцу нас зовет». Замечательный русский композитор и ученый Сергей Иванович Танеев (1856—1916) заметил однажды, что если бы на Земле появились жители других планет, которым следовало бы за один лишь час дать представление о человечестве, то лучше всего было бы исполнить для них Девятую симфонию Л. Бетховена… А вот как в стихах выразил свое впечатление от музыки Л. Бетховена поэт Н. Заболоцкий:
И сквозь покой пространства мирового
До самых звезд прошел девятый вал…
Откройся, мысль! Стань музыкою, слово,
Ударь в сердца, чтоб мир торжествовал!
Музыка И.-С. Баха, В.-А. Моцарта, Л. Бетховена, символизирующая собой высшие достижения человеческого гения, безусловно, подвигнет учителя на обобщенное, творчески импровизационное построение заключительных уроков года. В эти уроки, помимо произведений, обозначенных на страницах учебника, важно включить те сочинения, которые особенно запомнились детям и которые они хотели бы еще раз исполнить или услышать.
Здесь третьеклассникам предлагается сначала послушать фрагмент финала Девятой симфонии — последней симфонии Л. Бетховена — в исполнении учителя, затем выучить его главную тему и, наконец, услышать ее в исполнении хора и оркестра. Возможно, учащиеся уже слышали эту музыку, так как значительные события в жизни многих народов, многих стран мира (например, Олимпийские игры) нередко отмечаются исполнением Девятой симфонии.
После того как учащиеся самостоятельно определят содержание музыкального образа этой темы, выскажут свои соображения по этому поводу, можно разучить с ними тему финала.
Радость юной жизни пламя!
Новых светлых дней залог!
Мы, впивая сердцем пламя,
Входим в светлый твой чертог.
Сорван гнет с границ ненужных,
Там, где все живет трудом.
Все творцы идей послушны
Под твоим большим крылом.
Радость светит нам в тумане,
Греет сердце в час невзгод.
Плен страстей нас в бездну манит,
Радость к солнцу нас зовет.
Радость вспомнят все народы,
Гнет седых веков забыв.
Из груди самой природы
К счастью слышен наш призыв.
Еще в юности, увлеченный идеями Французской революции, Л. Бетховен искал музыкальное воплощение оды «К радости» Ф. Шиллера, на текст которой написан финал симфонии. Идеи общечеловеческого равенства, братства и свободы волновали композитора на протяжении всего творческого пути. Не случайно музыкальная тема финала возникла задолго до симфонии, и в разных произведениях композитора можно найти родственные этой теме образы.
Тема радости удивительно проста и воспринимается как откровение. Голоса солистов, хора, оркестра объединяются, сливаются в едином порыве прославления радости. Тема преображается в песню, светлый гимн, героический марш, слагаясь в грандиозную картину массового ликования, торжества счастливого человечества. «Обнимитесь, миллионы!» — этим апофеозом завершается симфония, заставляя биться сердца слушателей в унисон с музыкой Л. Бетховена и словами Ф. Шиллера.
Самое важное, чтобы учащиеся почувствовали и поняли, как встречаются через века и оказываются близкими нам сочинения Л. Бетховена и М. Глинки, В.-А. Моцарта и С. Прокофьева, самые разные музыкальные жанры: ода и кант, симфония и опера. «Славься!» М. Глинки и финал Девятой симфонии Л. Бетховена — это единая песнь-гимн человеческому счастью, радости, это торжество человеческого духа.