Тема и идея литературного произведения

1. Тема как объективная основа содержания произведения. 2. Виды тем. 3. Вопрос и проблема.

4. Типы идей в литературном тексте. 5. Пафос и его виды.

 

1. На прошлом занятии мы изучали категории содержание и форма литературного произведения. Тема и идея – это важнейшие составляющие содержания.

Термин тема часто употребляется в разных значениях. Слово thema греческого происхождения, на языке Платона оно означает положение, основу. В науке о литературе темой чаще всего называют предмет изображения. Тема скрепляет все части художественного текста, придает значениям его отдельных элементов единство. Тема – это все то, что стало предметом изображения, оценки, познания. В ней заключен общий смысл содержания. О.Федотов в учебнике по литературоведению приводит следующие определение категории тема: «Тема – это явление или предмет, отобранный, осмысленный и воспроизведенный определенными художественными средствами. Тема сквозит во всех образах, эпизодах и сценах, обеспечивая единство действия»[1]. Это объективная основа произведения, его изображаемая часть. Выбор темы, работа над ней связаны с опытом, интересами, настроением автора. Но в теме нет оценочности, проблемности. Тема маленького человека – традиционна для русской классики и характерна для многих произведений.

2. В произведении одна тема может доминировать, подчинять себе все содержание, весь состав текста, такую тему называют главной или ведущей. Такая тема – это главный содержательный момент в произведении. В фабульном произведении – это основание судьбы героя, в драматическом – сущности конфликта, в лирическом она образуется доминирующими мотивами[2].

Часто главная тема подсказывается названием произведения. В заглавии может быть дано общее представление о жизненных явлениях. «Война и мир» - это слова, обозначающие два главных состояния человечества, и произведение Толстого с таким названием – это роман, воплощающий жизнь в этих главных ее состояниях. Но заглавие может сообщать о конкретном изображаемом явлении. Так, повесть Достоевского «Игрок» - это произведение, отразившее губительную страсть человека к игре. Понимание темы, заявленной в заглавии произведения, может существенно расширяться по мере развертывания художественного текста. Само заглавие может приобретать символическое значение. Поэма «Мертвые души» стала страшным укором современности, безжизненности, отсутствия духовного света. Введенный заглавием образ может стать ключом к авторской трактовке изображаемых событий.

Тетралогия М.Алданова «Мыслитель» содержит пролог, в котором изображается время строительства Собора Парижского Богоматери, тот его момент, когда в 1210-1215 гг. создается знаменитая химера дьявола. Химера в средневековом искусстве – это изображение фантастического чудовища. С вершины собора рогатый, горбоносый зверь, с высунутым языком, бездушными глазами смотрит на центр вечного города и созерцает инквизицию, пожары, великую французскую революцию. Мотив дьявола, скептически созерцающего ход мировой истории, оказывается одним из средств выражения авторской историософии. Этот мотив ведущий, на уровне темы он лейтмотив четырех книг Алданова о мировой истории.

Нередко заглавие указывает на наиболее острые социальные или этические проблемы действительности. Автор, осмысляя их в произведении, в название книги может вынести вопрос: так произошло с романом «Что делать?» Н.Г. Чернышевского. Иногда в заглавии намечена философская оппозиция: например, у Достоевского – «Преступление и наказание». Иногда содержится оценка или приговор, как в скандальной книге Салливана (Бориса Виана) «Я приду плюнуть на ваши могилы». Но не всегда название исчерпывает тематику произведения, оно может быть провокационным, даже полемичным всему содержанию текста. Так, И. Бунин нарочито озаглавливал свои произведения так, чтобы название ничего не приоткрывало: ни сюжета, ни темы.

Помимо главной темы могут существовать темы определенных глав, частей, абзацев и, наконец, просто предложений. Б. В. Томашевский заметил по этому поводу следующее: «В художественном выражении отдельные предложения, сочетаясь между собой по их значению, дают в результате некоторую конструкцию, объединенную общностью мысли или темы»[3]. То есть весь художественный текст можно поделить на составляющие его части, и в каждой выделить определенную тему. Так, в повести «Пиковая Дама» тема карт оказывается организующей силой, она подсказана названием, эпиграфом, но в главах повести выражены и другие темы, которые иногда сводятся до уровня мотивов. В произведении несколько тем могут быть равновеликими, они заявляются автором так же сильно и значительно, как если бы каждая из них была главной темой. Это случай существования контрапунктических тем (от лат. punctum contra punctum – точка против точки), данный термин имеет музыкальную основу и означает одновременное сочетание двух или нескольких мелодически самостоятельных голосов. В литературе это – сопряжение нескольких тем.

Еще один критерий различения тем – их связь со временем. Преходящие темы, темы одного дня, так называемые злободневные, живут недолго. Они свойственны сатирическим произведениям (тема рабского труда в сказке М.Е. Салтыкова-Щедрина «Коняга»), текстам публицистического содержания, модным поверхностным романам, то есть беллетристике. Злободневные темы живут столько, сколько им отпущено злобой дня, интересом современного читателя. Емкость их содержания может быть или очень мала, или совершенно неинтересна последующим поколениям. Тема коллективизации в деревни, представленная в произведениях В.Белова, Б.Можаева, сейчас не затрагивает читателя, живущего не столько желанием разобраться в проблемах истории советского государства, сколько в проблемах жизни в новой капиталистической стране. Самых широких пределов актуальности, значительности достигают общечеловеческие (онтологические) темы. Интересы человека к любви, смерти, счастью, истине, смыслу жизни неизменны на протяжении всей истории. Это темы, относящиеся ко всем временам, всем нациям и культурам.

«Анализ тематики включает в себя рассмотрение времени действия, места действия, широты или узости изображенного материала»[4]. О методике анализа тематики в своем пособии пишет А.Б. Есин[5].

3. В большинстве произведений, особенно эпического рода, даже общие онтологические темы конкретизируются, заостряются в виде актуальных проблем. Для решения проблемы часто нужно выходить за пределы старого знания, прежнего опыта, переоценивать ценности. Третью сотню лет существует в русской литературе тема «маленького человека», но проблема его жизни по-разному решается в произведениях Пушкина, Гоголя, Достоевского. Герой повести «Бедные люди» Макар Девушкин читает «Шинель» Гоголя и «Станционный смотритель» Пушкина и замечает особенность своего положения. Девушкин смотрит на человеческое достоинство иначе. Он беден, но горд, может заявить о себе, о своем праве, может бросить вызов «большим людям», сильным мира сего, потому что уважает человека в себе и других. И ему куда ближе персонаж Пушкина, тоже человек большого сердца, изображенный любовно, нежели персонаж Гоголя, страдальный, мелкий человек, представленный очень низко. Г. Адамович как-то заметил, что «над несчастным своим Акакием Акакиевичем Гоголь в сущности издевается, и не случайно [Достоевский в «Бедных людях»] противопоставил ему Пушкина, который в «Станционном смотрителе» отнесся к такому же беспомощному старику много человечнее»[6].

Часто понятия тема и проблема отождествляют, используют их как синонимы. Будет точнее, если в проблеме видеть конкретизацию, обновление, заострение темы. Тема может быть вечной, а проблема видоизменяться. Тема любви в «Анне Карениной» и «Крейцерой сонате» имеет трагическое наполнение именно потому, что во времена Толстого проблема расторжения брака в обществе совершенно не решалась, не было таких законов в государстве. Но та же тема необыкновенно трагична в книге Бунина «Темные аллеи», написанной в годы 2-й Мировой войны. Раскрывается она на фоне проблем людей, любовь, счастье которых невозможны в эпоху революций, войн, эмиграций. Проблемы любви и брака людей, родившихся до катаклизмов России, решается Буниным исключительно своеобразно.

В рассказе Чехова «Толстый и Тонкий» тема - жизнь русского чиновничества. Проблемой будет добровольное холопство, вопрос о том, почему человек идет на самоунижение. Тема космоса и возможного межпланетного контакта, проблема следствия этого контакта ярко обозначена в романах братьев Стругацких.

В произведениях русской классической литературы проблема чаще всего имеет характер общественно значимого вопроса. И более того. Если Герцен ставил вопрос «Кто виноват?», а Чернышевский спрашивал «Что делать?», то сами эти художники и предлагали ответы, решения. В книгах 19 века давалась оценка, анализ реальности и пути достижения общественного идеала. Поэтому роман Чернышевского «Что делать?» Ленин назвал учебником жизни. Однако Чехов говорил, что решение проблем не обязательно в литературе, ибо жизнь, бесконечно продолжаясь, сама не дает окончательных ответов. Важнее иное – правильная постановка проблем.

Таким образом, проблема - это та или иная особенность жизни отдельного человека, целой среды или даже народа, наводящая на какие-то обобщающие мысли.

Писатель говорит с читателем не рациональным языком, он не формулирует идеи и проблемы, а представляет нам картину жизни и тем самым наталки­вает на мысли, которые исследователи называют идеями или про­блемами.

 

4. При анализе произведения наряду с понятиями «тематика» и «проблематика» используется и понятие идея, под которой чаще всего имеется в виду ответ на вопрос, якобы поставленный автором.

Идеи в литературе могут быть разными. Идея в литературе – это мысль, заключенная в произведении. Существуют идеи логические, или понятия[7], которые мы способны воспринимать интеллектом и которые легко передаются без образных средств. Для романов и повестей характерны философские и социальные обобщения, идеи, анализы причин и следствий, то сеть абстрактные элементы.

Но существует особый вид очень тонких, еле уловимых идей литературного произведения. Художественная идея – это мысль, воплощенная в образной форме. Она живет только в образном претворении, не может быть изложена в виде предложения или понятий. Особенность этой мысли зависит от раскрытия темы, мировоззрения автора, передаваемого речью и поступками персонажей, от изображения картин жизни. Она – в сцеплении логических мыслей, образов, всех значимых композиционных элементов. Художественная идея не может быть сведена к рациональной идее, которую возможно конкретизировать или проиллюстрировать. Идея этого типа неотъемлема от образа, от композиции.

Формирование художественной идеи – это сложный творческий процесс. На него влияют личный опыт, мировоззрение писателя, понимание жизни. Идея может вынашиваться целые годы, автор, стремясь ее воплотить, страдает, переписывает, ищет адекватные средства воплощения. Все темы, персонажи, все события необходимы для более полного выражения главной идеи, ее нюансов, оттенков. Однако необходимо понимать, что художественная идея не равна идейному замыслу, тому плану, который часто появляется не только в голове писателя, но и на бумаге. Исследуя внехудожественную реальность, прочитывая дневники, записные книжки, рукописи, архивы, ученые восстанавливают историю замысла, историю создания, но не обнаруживают художественную идею. Иногда бывает, что автор идет против себя, уступая первоначальному замыслу ради художественной правды, внутренней идеи.

Одной мысли недостаточно, чтобы писать книгу. Если заранее известно все то, о чем хотелось бы рассказать, то не стоит обращаться к художественному творчеству. Лучше – к критике, публицистике, журналистике.

Идея литературного произведения не может содержаться в одной фразе и одном образе. Но писатели, в особенности романисты, иногда пытаются формулировать идею своего произведения. Достоевский об «Идиоте» говорил: «Главная мысль романа – изобразить положительно прекрасного человека»[8]. Но за эту же декларативную идеологию его не принимал Набоков. Действительно, фраза романиста не проясняет, зачем, почему он это сделал, какова художественная и жизненная основа его образа.

Поэтому, наряду со случаями определения так называемой главной мысли, известны иные примеры. Толстой на вопрос «что такое «Война и мир»? ответил следующим образом: “«Война и мир» есть то, что хотел и мог выразить автор в той форме, в которой оно выразилось”. Нежелание переводить идею своего произведения на язык понятий Толстой продемонстрировал еще раз, говоря о романе «Анна Каренина»: «Если же бы я хотел сказать словами все то, что я имел в виду выразить романом, то я должен бы был написать тот самый, который я написал, сначала» (письмо к Н.Страхову).

Белинский очень точно указал на то, что «искусство не допускает к себе отвлеченных философских, а тем более рассудочных идей: оно допускает только идеи поэтические; а поэтическая идея – это <…> не догмат, не правило, это живая страсть, пафос» (лат. рathos – чувство, страсть, воодушевление).

В.В. Одинцов свое понимание категории художественная идея выразил более строго: «Идея литературного сочинения всегда специфична и не выводится непосредственно не только из лежащих вне его отдельных высказываний писателя (фактов его биографии, общественной жизни и т.п.), но и из текста – из реплик положительных героев, публицистических вставок, замечаний самого автора и т.п.»[9].

Литературовед Г.А. Гуковский тоже говорил о необходимости разграничения рациональных, то есть рассудочных, и литературных идей: «Под идеей я разумею вовсе не только рационально сформулированное суждение, утверждение, даже вовсе не только интеллектуальное содержание произведения литературы, а всю сумму его содержания, составляющего его интеллектуальную функцию, его цель и задачу»[10]. И далее разъяснял: «Понять идею литературного произведения – это значит понять идею каждого из его компонентов в их синтезе, в их системной взаимосвязи <…> При этом важно учесть именно структурные особенности произведения, - не только слова-кирпичи, из которых сложены стены здания, сколько структуру сочетания этих кирпичей как частей этой структуры, их смысл»[11].

О.И. Федотов, сопоставляя художественную идею с темой, объективной основой произведения, сказал следующее: «Идея – это отношение к изображаемому, основополагающий пафос произведения, категория, которая выражает авторскую тенденцию (склонность, замысел, предвзятая мысль) в художественном освещении данной темы». Следовательно, идея – это субъективная основа произведения. Примечательно, что в западном литературоведении, основанном на иных методологических принципах, вместо категории художественная идея используется понятие интенции, некоей предумышленности, тенденции автора в выражении смысла произведения. Подробно об этом сказано в работе А.Компаньона «Демон теории»[12]. Кроме этого, в некоторых современных отечественных исследованиях ученые применяют категорию «творческая концепция». В частности, она звучит в учебном пособии под редакцией Л.Чернец[13].

Чем величественнее художественная идея, тем больше живет и произведение.

В.В. Кожинов называл худ.идеей смысловой тип произведения, вырастающий из взаимодействия образов. Обобщая высказывания писателей и философов, можно сказать, что худ. Идея, в отличие, от идеи логической, не формулируется авторским высказыванием, а изображается во всех деталях художественного целого. Оценочный, или ценностный, аспект произведения, его идейно-эмоциональную направленность называют тенденцией. В литературе социалистического реализма тенденция трактовалась как партийность.

Идейное содержание произведения – это область решений и выводов. Идея всегда что-то отрицает или утверждает. В «Толстом и Тонком» утверждение чести и неприятие добровольного лакейства.

В эпических произведениях идей может быть отчасти сформулирована в самом тексте, как это в повествовании Толстого: «Нет величия там, где нет простоты, добра и правды». Чаще, особенно в лирике, идея пропитывает структуру произведения и потому требует большой аналитической работы. Художественное произведение как целое богаче рациональной идеи, которую обычно вычленяют критики. Во многих лирических произведениях выделение идеи несостоятельно, потому что она практически растворяется в пафосе. Следовательно, не следует идею сводить к выводу, уроку и искать ее непременно.

5. Не все в содержании литературного произведения определено тематикой и идеями. Автор выражает идейно-эмоциональное отношение к предмету с помощью образов. И, хотя авторская эмоциональность индивидуальна, некоторые элементы закономерно повторяются. В разных произведениях проявляются сходные эмоции, близкие типы освещения жизни. К типам этой эмоциональной направленности относят трагизм, героику, романтику, драматизм, сентиментальность, а также комическое с его разновидностями (юмор, ирония, гротеск, сарказм, сатира).

Теоретический статус этих понятий вызывает много споров. Одни современные ученые, продолжая традиции В.Г. Белинского, называют их «видами пафоса» (Г. Поспелов). Другие именуют «модусами художественности» (В. Тюпа) и добавляют, что это воплощения авторской концепции личности. Третьи (В.Хализев) называют их «мировоззренческими эмоциями».

В основе событий, действий, изображаемых во многих произведениях, находится конфликт, противостояние, борьба кого-либо с кем-либо, чего-либо с чем-либо.

При этом противоречия могут быть не только разной силы, но и разного содержания и характера. Своеобразным ответом, который нередко хочется найти читателю, можно считать эмоциональное отношение автора к характерам изображаемых героев и к типу их поведения, к конфликтам. Действительно, писа­тель иногда может приоткрывать свои симпатии и антипатии к тому или иному типу личности, при этом далеко не всегда однозначно оценивая его. Так, Ф.М. Достоевский, осуждая то, что придумал Раскольников, в то же время ему и сочувствует. И.С Тургенев экзаменует Базарова устами Павла Петровича Кирсанова, но одновре­менно и ценит его, подчеркивая его ум, знания, волю: «Базаров умён и знающ», - убежденно говорит Николай Петрович Кирсанов.

Именно от сути и содержания про­тиворечий, обнажаемых в художественном произведении, зависит его эмоциональная тональность. И слово пафос воспринимается сейчас гораздо шире, чем поэтическая идея, это эмоционально-ценностная ориентация произведения и персонажей.

Итак, разные виды пафоса.

Трагическая тональность присутствует там, где имеет место жестокий конфликт, с которым нельзя мириться и который не может быть благополучно разрешен. Это может быть противоречие человека и нечеловеческих сил (рока, Бога, стихии). Это может быть противоборство групп людей (война наций), наконец, внутренний конфликт, то есть столкновение проти­воположных начал в сознании одного героя. Это осознание непоправимой утраты: человеческой жизни, свободы, счастья, любви.

Понимание трагического восходит к трудам Аристотеля. Теоретическая разработка понятия относится к эстетике романтизма и Гегелю. Центральный персонаж – это трагический герой, личность, попавшая в ситуацию разлада с жизнью. Это личность сильная, не сгибаемая обстоятельствами, а потому обреченная на страдания и гибель.

К числу таких конф­ликтов относятся противоречия между личными порывами и надличными ограничениями - кастовыми, сословными, моральными. Такие противоречия породили трагедию Ромео и Джульетты, лю­бивших друг друга, но принадлежавших к разным кланам итальян­ского общества своего времени; Катерины Кабановой, полюбившей Бориса и понимавшей греховность своей любви к нему; Анны Каре­ниной, измученной сознанием пропасти между нею, обществом и сыном.

Трагическая ситуация может сложиться и при наличии противо­речия между стремлением к счастью, свободе и осознанием героем своей слабости и бессилия в их достижении, что влечет за собой мотивы скепсиса и обреченности. Например, такие мотивы звучат в речи Мцыри, изливающего свою душу старому монаху и пытающе­гося объяснить ему, как он мечтал жить в своем ауле, а вынужден был провести всю жизнь, кроме трех дней, в монастыре. Трагична судьба Елены Стаховой из рома­на И.С. Тургенева «Накануне», потерявшей мужа сразу же после свадьбы и отправившейся с его гробом в чужую страну.

Высота трагического пафоса в том, что он вселяет веру в человека, обладающего мужеством, остающегося верным себе даже перед смертью. Со времен античности трагическому герою приходится переживать момент вины. По мысли Гегеля, эта вина заключается уже в том, что человек нарушает сложившийся порядок. Поэтому для произведений трагического пафоса характерно понятие трагической вины. Оно и в трагедии «Царь Эдип», и в трагедии «Борис Годунов». Умонастроения в произведениях такого склада – скорбь, сострадание. Со второй половины 19 века трагическое понимается все шире. К нему относят все то, что вызывает страх, ужас в человеческой жизни. После распространения философских доктрин Шопенгауэра и Ницше, экзистенциалистов трагическому придается универсальное значение. В соответствии с подобными воззрениями главное свойство человеческого бытия - это катастрофичность. Жизнь бессмысленна вследствие смерти индивидуальных существ. В этом аспекте трагическое сводится к чувству безнадежности, а те качества, которые были характерны для сильной личности (утверждение мужества, стойкости) нивелируются и не учитываются.

В литературном произведении и трагическое и драматическое начала могут сочетаться с героическим. Героика возникает и ощущается там и тогда, когда люди предпринимают или совершают активные действия во имя блага других, во имя защиты интересов племени, рода, государства или просто группы людей, нуждающихся в помощи. Люди готовы пойти на риск, достойно встретить смерть во имя осуществления возвышенных идеалов. Чаще всего подобные ситуации встречаются в периоды национально-освободительных войн или движений. Моменты героики нашли отражение в «Слове о полку Игореве» в решении князя Игоря вступить в борьбу с половцами. При этом героико-трагические ситуации могут иметь место и в мирное время, в моменты стихийных бедствий, возникающих по «вине» природы (наводнения, землетрясения) или самого человека. Соответственно, они отображаются в литературе. Большей поэтизации достигают события в народном эпосе, сказаниях, былинах. Герой в них является фигурой исключительной, его деяния – это общественно значимый подвиг. Геракл, Прометей, Василий Буслаев. Жертвенная героика в романе «Война и мир», поэме «Василий Теркин». В 1930-е, 1940-е героика требовалась по принуждению. С произведений Горького насаждалась мысль: в жизни каждого должен быть подвиг. В 20 веке литература борьбы содержит героику сопротивления беззаконию, героику отстаивания права на свободу (рассказы В. Шаламова, роман В. Максимова «Звезда адмирала Колчака»).

Л.Н. Гумилев полагал, что подлинно героическое могло быть только у истоков жизни народа. Любой процесс формирования нации зачинается с героических поступков небольших групп людей. Этих людей он называл пассионариями. Но кризисные ситуации, требующие от людей героически-жертвенных свершений, возникают всегда. Поэтому героическое в литературе будет всегда значимо, высоко и неизбывно. Важным условием героического, считал Гегель, является свободная воля. Подвиг вынужденный (случай гладиатора), по его мнению, не может быть героическим.

Героика может сочетаться и с романтикой. Романтикой называют восторженное состояние личности, вызванное стремлением к чему-то высокому, прекрасному, нравственно значимому. Источники романтики – это умение чувствовать красоту природы, ощущать себя частью мира, потребность откликаться на чужую ­боль и чужую радость. Поведение Наташи Ростовой нередко даёт основание воспринимать его как романтическое, ибо из всех героев романа «Война и мир» она одна обладает живой натурой, положительно эмоциональным зарядом, непохожестью на светских барышень, что сразу же заметил рациональный Андрей Болконский.

Романтика большей частью и проявляет себя в сфере личной жизни, обнаруживая себя в моменты ожидания или наступления счастья. Поскольку счастье в сознании людей прежде всего ассоции­руется с любовью, то и романтическое мироощущение скорее всего дает о себе знать в момент приближения любви или надежды на нее. Изображение романтически настроенных героев мы встречаем в про­изведениях И.С. Тургенева, например в его повести «Ася», где герои (Ася и господин Н.), близкие друг к другу по духу и культуре, испытывают радость, эмоциональный подъем, что выражается в во­сторженном восприятии ими природы, искусства и самих себя, в радости общения друг с другом. И все же чаще всего пафос романтики связан с эмоциональным переживанием, которое не переходит в действие, поступок. Достижение возвышенного идеала невозможно в принципе. Так, в стихах Высоцкого юношам кажется, что они поздно родились, чтобы участвовать в войнах:

… А в подвалах и полуподвалах

Ребятишкам хотелось под танки,

Не досталось им даже по пуле…

Мир романтики – мечта, фантазия, романтические представления часто соотносятся с прошлым, экзотикой: «Бородино» Лермонтова, «Суламифь» Куприна, «Мцыри» Лермонтова, «Жираф» Гумилева.

Пафос романтики может выступать вместе с другими видами пафоса: иронией у Блока, героикой у Маяковского, сатирой у Некрасова.

Сочетание героики и романтики возможно в тех случаях, когда герой совершает или хочет совершить подвиг, и это воспринимается им самим как нечто возвышенное. Такое переплете­ние героики и романтики наблюдается в «Войне и мире» в поведе­нии Пети Ростова, который был одержим желанием лично принять участие в борьбе с французами, что и привело его к гибели.

Преобладающая тональность в содержании подавляющего числа художественных произведений, несомненно, драматическая. Небла­гополучие, неустроенность, неудовлетворенность человека в душев­ной сфере, в личных отношениях, в общественном положении ­– таковы реальные приметы драматизма в жизни и литературе. Несос­тоявшаяся любовь Татьяны Лариной, княжны Мери, Катерины Ка­бановой и других героинь известных произведений свидетельствует о драматических моментах их жизни.

Нравственно-интеллектуальная неудовлетворенность и нереали­зованность личных возможностей Чацкого, Онегина, Базарова, Бол­конского и других; социальная униженность Акакия Акакиевича Башмачкина из повести Н.В. Гоголя «Шинель», а также семьи Мар­меладовых из романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказа­ние», многих героинь из поэмы Н.А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо», почти всех персонажей пьесы М. Горького «На дне» – все это служит источником и показателем драматических противоречий.

Подчеркивание романтических, драматических, трагических и, конечно же, героических моментов в жизни героев и их настроениях в большинстве случаев становится формой выражения сочувствия героям, способом поддержки и защиты их автором. Несомненно, что В. Шекспир переживает вместе с Ромео и Джульеттой по поводу обстоятельств, препятствующих их любви, А.С. Пушкин жалеет Татьяну, не понятую Онегиным, Ф.М. Достоевский скорбит о судьбе таких девушек, как Дуня и Соня, А.П. Чехов сочувствует страданиям Гурова и Анны Сергеевны, которые полюбили друг друга очень глубоко и серьезно, но надежды на соединение их судеб у них нет.

Однако бывает, что изображение романтических настроений стано­вится способом развенчания героя, иногда даже его осуждения. Так, например, туманные стихи Ленского вызывают легкую иронию А. С. Пушкина. Изображение Ф. М. Достоевским драматических переживаний Раскольникова - это во многом форма осуждения героя, задумавшего чудовищный вариант исправления жизни и запутавшегося в своих мыслях и чувствах.

Сентиментальность – это вид пафоса с преобладанием субъективности, чувствительности. В сер. 18 века он был главенствующим в произведениях Ричардсона, Стерна, Карамзина. Он в «Шинели» и «Старосветских помещиках», у раннего Достоевского, в «Му-му», поэзии Некрасова.

Гораздо чаще в дискредитирующей роли выступают юмор и са­тира. Под юмором и сатирой в данном случае подразумевается еще один вариант эмоциональной направленности­. И в жизни, и в искусстве юмор и сатира порождаются такими характерами и ситуациями, которые называют комическими. Суть комического состоит в обнаружении и выявлении несовпадения ре­альных возможностей людей (и, соответственно, персонажей) и их претензий, или несоответствия их сущности и видимости. Пафос сатиры уничтожающий, сатира вскрывает общественно значимые пороки, изобличает отклонение от нормы, высмеивает. Пафос юмора утверждающий, ведь субъект юмористического ощущения видит не только недостатки других, но и собственные. Осознание собственных недостатков дарует надежду исцеления (Зощенко, Довлатов). Юмор – выражение оптимизма («Василий Теркин», «Похождения бравого солдата Швейка» у Гашека).

Насмешливо-оценочное отношение к комическим характерам и ситуациям называется иронией. В отличие от предыдущих она несет скептицизм. Она не согласна с оценкой жизни, ситуации или характера. У Вольтера в повести «Кандид, или оптимизм» герой своей судьбой опровергает свою же установку: «Все что ни делается, все к лучшему». Но и обратное мнение «все к худшему» не принимается. Пафос Вольтера в насмешливом скептицизме по отношению к крайним принципам. Ирония может быть лёгкой, незлобной, но может стать недоброй, осуждающей. Глубокая ­ирония, вызывающая не улыбку и смех в привычном смысле слова, а горькое переживание, именуется сарказмом. Воспроизведение комических характеров и ситуаций, сопровождаемое иронической оценкой, приводит к появлению юмористических или сатирических художественных произведений: Причем юмори­стическими и сатирическими могут быть не только произведения словесного искусства (пародии, анекдоты, басни, повести, рассказы, пьесы), но и рисунки, скульптурные изображения, мимические представления.

В рассказе А.П. Чехова «Смерть чиновника» комическое проявля­ется в нелепом поведении Ивана Дмитриевича Червякова, который, будучи в театре, нечаянно чихнул на лысину генерала и до того испугался, что стал донимать его своими извинениями и преследо­вал до тех пор, пока не вызвал настоящий гнев генерала, что и привело чиновника к смерти. Нелепость в несоответствии совершен­ного поступка (чихнул) и вызванной им реакции (неоднократные попытки объяснить генералу, что он, Червяков, не хотел его оби­деть). В этой истории к смешному примешивается грустное, так как подобный страх перед высоким лицом есть знак драматического по­ложения маленького чиновника в системе служебных отношений. Страх может порождать неестественность в поведении человека. Такая ситуация воспроизведена Н.В. Гоголем в комедии «Ревизор». Выявление серьезных противоречий в поведении героев, порождаю­щее явно отрицательное отношение к ним, становится отличитель­ным признаком сатиры. Классические образцы сатиры дает творчество М.Е. Салтыкова-­Щедрина («Как мужик двух генералов прокормил»)[14].

Гротеск (фр. grotesque, буквально - причудливый; комичный; итал. grottesco - причудливый, итал. grotta - грот, пещера) - одна из разновидностей комического, сочетает в фантастической форме ужасное и смешное, безобразное и возвышенное, а также сближает далёкое, сочетает несочетаемое, переплетает нереальное с реальным, настоящее с будущим, вскрывает противоречия действительности. Как форма комического гротеск отличается от юмора и иронии тем, что в нём смешное и забавное неотделимы от страшного и зловещего; как правило, образы гротеска несут в себе трагический смысл. В гротеске за внешним неправдоподобием, фантастичностью кроется глубокое художественное обобщение важных явлений жизни. Термин «гротеск» получил распространение в пятнадцатом столетии, когда при раскопках подземных помещений (гротов) были обнаружены настенные росписи с причудливыми узорами, в которых использовались мотивы из растительной и животной жизни. Поэтому первоначально гротеском назывались искаженные изображения. Как художественный образ гротеск отличается двуплановостью, контрастностью. Гротеск - всегда отклонение от нормы, условность, преувеличение, намеренная карикатура, поэтому он широко используется в сатирических целях. Примерами литературного гротеска могут служить повесть Н. В. Гоголя "Нос" или "Крошка Цахес, по прозванию Циннобер" Э. Т. А. Гофмана, сказки и повести М.Е. Салтыкова-Щедрина.

Определить пафос – значит установить тип отношения к миру и человеку в мире.

 

Литература

1. Введение в литературоведение. Основы теории литературы: учебник для бакалавров / В. П. Мещеряков, А. С. Козлов [и др.]; под общ. ред. В. П. Мещерякова. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2013. С. 33–37, 47–51.

2. Есин А. Б. Принципы и приемы анализа литературного произведения: Учеб. пособие. М., 1998. С. 34–74.

 

Дополнительная литература

1. Гуковский Г. А. Изучение литературного произведения в школе: Методологические очерки о методике. Тула, 2000. С. 23–36.

2. Одинцов В. В. Стилистика текста. М., 1980. С. 161–162.

3. Руднева Е. Г. Пафос художественного произведения. М., 1977.

4. Томашевский Б. В. Теория литературы. Поэтика. М., 1996. С. 176.

5. Федотов О. И. Введение в литературоведение: Учеб. пособие. М., 1998. С. 30–33.

6. Эсалнек А. Я. Основы литературоведения. Анализ художественного текста: Учеб. пособие. М., 2004. С. 10–20.

 

[1] Федотов О. И. Введение в литературоведение. М., 1998.

[2] Sierotwiński S. Słownik terminów literackich. S. 161.

[3] Томашевский Б.В. Теории литературы. Поэтика. М., 1996. С. 176.

[4] Эсалнек А.Я. Основы литературоведения. Анализ художественного произведения: Учебное пособие. М., 2004. С. 11.

[5] Есин А.Б. Принципы и приемы анализа литературного произведения: Учебное пособие. М., 1998. С. 36-40.

[6] Адамович Г. Доклад о Гоголе // Берберова Н. Люди и ложи. Русские масоны XX столетия. – Харьков: «Калейдоскоп»; М.: «Прогресс-Традиция», 1997. С. 219.

[7] Логически оформленная общая мысль о классе предметов или явлений; идея чего-н. Понятие времени.

[8] Достоевский Ф.М. Собр соч: В 30 т. Т. 28. Кн.2. С.251.

[9] Одинцов В.В. Стилистика текста. М., 1980. С. 161-162.

[10] Гуковский Г.А. Изучение литературного произведения в школе. М.; Л., 1966. С.100-101.

[11] Гуковский Г.А. С.101, 103.

[12] Компаньон А. Демон теории. М., 2001. С. 56-112.

[13] Чернец Л.В. Литературное произведение как художественное единство // Введение в литературоведение / Под ред. Л.В. Чернец. М., 1999. С. 174.

[14] Эсалнек А. Я. С. 13-22.