Коллаборационизм – т.е. сотрудничество населения с оккупационными властями – явление, характерное для любого вооруженного конфликта. На протяжение всей своей истории Россия постоянно вела войны, всегда находились лица, сражавшиеся на стороне неприятеля. Но в период Великой Отечественной войны коллаборационизм носил настолько массовый характер, причем не характерный для других войн России, что события периода 1941-1945 гг. вполне можно расценивать как продолжение гражданской войны в России (на территории Советского Союза).
На стороне вооруженных сил Германии имело место участие воинских формирований, полностью состоящих из граждан Советского Союза. Данный факт долго умалчивался советской историографией, ограничиваясь лишь кратким упоминанием о деятельности Русской Освободительной Армии (РОА) генерала Власова. На самом деле, сотрудничество с немцами на оккупированных территориях, особенно в Прибалтике, Западной Украине носило массовый характер: по разным данным, на сторону Германии перешло от двухсот тысяч до одного миллиона человек. Причем немецкое командование в Берлине и на оккупированных территориях не ограничивалось использованием бывших военнопленных и перебежчиков на вспомогательных работах, в полиции, охранных подразделениях, а иногда целенаправленно создавало добровольческие воинские формирования, особенно из представителей национальных республик, для борьбы с частями Красной Армии.
Большинство коллаборационистов, активно сотрудничавших с немцами, оказалось на территории оккупированных стран Прибалтики, на Украине и в Белоруссии, что и не удивительно, учитывая жестокую советизацию на данных регионов. Более полумиллиона представителей коренных народов этих районов пополнили ряды вермахта, полиции, СС; причем многие добровольцы активно сражались в партизанских отрядах против советской власти еще накануне войны и вполне искренне рассчитывали на обретение независимости с помощью Германии.
В данной работе мы не станем останавливаться национально-освободительную проблему, наблюдавшуюся в национальных республиках Советского Союза, когда противостояние Германии и СССР использовалось как попытка создать независимое государство. Вспомним хотя бы т.н. “бандеровцев”, сначала воевавших как против Красной Армии, так и против вермахта, на заключительном этапе войны.
В публикуемой работе мы ограничимся только рассмотрением военно-гражданского противостояния, имевшим место на территории Европейской части СССР.
Буквально в первые недели войны в связи с крахом блицкрига, нехваткой личного состава в боевых частях, немецкое командование, несмотря на политические установки руководства Германии, предпринимало попытки привлечения лиц в тыловые части из числа военнопленных и гражданского населения в целях высвобождения солдат для фронта. В дальнейшем, как мы увидим ниже, такая политика получила более организованную форму.
Привлечение немцами советских граждан в создаваемые формирования осуществлялось как добровольно, так и принудительно. Первые добровольцы (преимущественно набранные из военнопленных) появились в немецких частях уже в первые месяцы войны. Их использование было весьма разнообразным: от шоферов, конюхов, рабочих кухни до связных, подносчиков боеприпасов, саперов. Такие добровольные помощники в немецкой армии получили название “хиви” (от немецкого Hilfswillige, буквально – готовые помочь). К концу 1942 г. участие “хиви” в составе вермахта на Восточном фронте было довольно значительным. Достаточно сказать, что только служба снабжения пехотной дивизии предусматривала штат в 700 добровольных помощников (примерно 15% от общей численности военнослужащих). Каждый “хиви” получал полный солдатский паек, а после двухмесячного испытания и официального зачисления в списки “добровольцев вспомогательной службы” – денежное довольствие и дополнительное содержание, предусмотренное для военнослужащих германской армии. Со временем, особенно к концу 1943 г., некоторые “хиви” переводятся в охранные команды и отряды по борьбе с партизанами (т. е. уже в действующие боевые формирования с правом ношения оружия) и наравне с немецкими солдатами участвовали в боевых действиях.
Бывшие советские граждане, добровольно вступившие в военные формирования Германии, сражались во всех родах войск Германии. К февралю 1945 г. в составе сухопутных сил служило 600 тысяч “добровольных помощников”, 50-60 тысяч было в люфтваффе (в составе немецких эскадрилий существовали даже отдельные русские экипажи) и 15 тысяч добровольцев в кригсмарине (ВМФ).
Помимо добровольцев вспомогательной службы, была предпринята попытка создания вспомогательной полиции. Согласно приказу от 9 января 1942 г. командование групп армий получало уполномочия формировать необходимое количество вспомогательных охранных частей из числа военнопленных и лояльно настроенных жителей оккупированных областей. Один из подобных отрядов, сформированный в октябре 1941 г. в поселке Локоть (Орловская область) в последствии даже получил название Русская освободительная народная армия (РОНА). Отряд пополнялся за счет принудительной мобилизации местного населения и к 1943 г. достиг численности в 12 тысяч человек. Несмотря на то, что руководство РОНА рассматривало свою деятельность в масштабах всей России, ее деятельность ограничилась только Локотским районом, из которого были выведены все немецкие войска. В связи с наступлением Красной Армии, РОНА была переведена в Белоруссию, где активно боролась с партизанами. Свой боевой путь Русская освободительная народная армия закончила в августе 1944 г., когда в связи с понесенными большими потерями во время подавления Варшавского восстания, подразделения РОНА были разоружены и расформированы.
Численность личного состава вспомогательной полиции составила к февралю 1943 г. 60-70 тысяч человек. В функции таких отрядов входила охрана железнодорожных станций, мостов, магистралей, лагерей военнопленных. В дальнейшем, в связи с усилением партизанской войны в тылу немецкой армии, функции полиции были значительно расширены.
К лету 1942 г. немецкое командование увеличивает число охранных частей и предпринимает меры для повышения их боеспособности. Мелкие подразделения вспомогательной полиции объединяются в роты и батальоны, возглавляемые немецкими офицерами (заместителями были офицеры-эмигранты и бывшие командиры Красной Армии, доказавшие свою надежность в бою) из охранных и полицейских частей; получали снаряжение и оружие. После прохождения военной подготовки полицейские части превращались в полноценные боевые формирования, в задачу которых входило охрана различных тыловых объектов и проведение карательных операций против партизан. Новые формирования получили название “восточные батальоны” или роты. Помимо них в штабах немецких подразделений создавались т. н. ягдкоманды (истребительные отряды) – группы, куда отбирались наиболее надежные и хорошо подготовленные бойцы, использовавшиеся для выслеживания и уничтожения партизанских отрядов.
В конце 1942 г. во многих немецких дивизиях, действовавших на Восточном фронте, было по одной-две восточных роты, тыловые части имели в своем распоряжении несколько восточных батальонов и ягдкоманд. По данным германского командования к июню 1943 г. в вооруженных силах Германии численность восточных батальонов доходила до 80 тысяч человек.
Для координации действий восточных формирований при армиях Восточного фронта создавались штабы командующих восточными войсками особого назначения, при которых в должностях штаб-офицеров по обучению и подготовке восточных частей состояли бывшие советские офицеры. В обязанности штаб-офицеров входила пропаганда, идейная и боевая подготовка личного состава.
Командиров для восточных частей готовили в специально созданных офицерских и унтер-офицерских школах в Бобруйске, Пскове, Витебске. Личный состав проходил подготовку в запасных частях действующих армий.
Созданные восточные формирования первоначально использовались исключительно в спокойных районах, но активизация партизан заставляла немецкое командование в целях высвобождения частей для фронта привлекать “русские” батальоны для наведения порядка в тылу. Неудачи немцев на фронте в 1942-1943 гг. привели уже и к непосредственному применению восточных батальонов против Красной Армии под Ленинградом, Старой Руссой, в Донбассе; действие подобных частей носило больше агитационный характер с целью привлечения перебежчиков из рядов противника. В то же время и сами бойцы русских формирований находились под прессом советский пропаганды и это возымело действие. Неудачи немецкой армии летом-осенью 1943 г. привели к массовому переходу русских добровольцев вермахта на сторону Красной Армии. По официальным данным к концу 1943 г. советским частям сдалось 14 тысяч солдат из восточных батальонов. Это сильно повлияло на позицию германского командования в дальнейшем использовании этих формирований. Русские добровольческие батальоны были переброшены во Францию, Италию и на Балканы, где и дислоцировались до конца войны, ожесточенно сопротивляясь войскам англо-американской коалиции.
Помимо сухопутных частей русские добровольцы пополнили ряды люфтваффе. В октябре 1943 г. в Сувалках была создана летная школа, куда отбирались добровольцы из советских военнопленных. Русские летчики, занятые первоначально на починке трофейных машин, в последствии в составе немецких эскадрилий участвовали и в боевых действиях против партизан в Белоруссии (уже в качестве самостоятельного подразделения). Русская группа занималась воздушной разведкой и заброской в советский тыл диверсантов. Группа была расформирована в июне 1944 г., имея на своем счету 500 боевых вылетов. В целом, в рядах люфтваффе к концу войны насчитывалось 22,5 тысячи добровольцев.
Помимо германского командования активную политику по формированию воинских частей, призванных сражаться против Красной Армии предпринимали некоторые представители русской эмиграции. Военное противостояние СССР и Германии разделило эмигрантские организации на два лагеря. Как известно, вожди белого движения атаманы Краснов и Шкуро планировали использовать немецкое вторжение для свержения большевизма. В то же время, другой не менее известный руководитель белогвардейцев, генерал А.И, Деникин, проживавший во время Второй Мировой войны в Америке, призывал “всякого, кто считает себя русским” любыми средствами оказывать помощь бывшим соотечественникам в Советской России.
Зимой 1941-1942 гг. русские эмигранты Иванов С. Н., Кромиади К. Г., Сахаров И. К. предложили немецкому командованию сформировать русскую часть, в задачу которой входило выступить против отрядов Красной Армии и действуя пропагандой, вызвать массовый переход красноармейцев на сторону созданной дивизии. Новое формирование должна была стать основой армии для борьбы с большевизмом и освобождения России.
Группа С. Иванова прибыла в Смоленск в расположение немецкой военной разведки (абвера) при штабе группы армий “Центр”. Задачи нового формирования, которое его создатели называли Русская национальная народная армия, а немцы как “русский батальон специального назначения” или “подразделение абвера 203”, были следующими: антипартизанская борьба, подготовка диверсантов и разведчиков для заброски в тыл Красной Армии для пропаганды среди военнослужащих ее частей.
Штаб будущей армии расположился в поселке Осинторф под Оршей. В распоряжение руководства РННА были предоставлены лагеря в Смоленске, Борисове, Рославле, Вязьме. При отборе добровольцев в первую очередь обращали внимание на лиц, подвергшихся репрессиям, враждебно настроенным к советской власти. В качестве офицеров вербовались бывшие командиры-красноармейцы. Обучение бойцов велось в соответствии с уставами РККА. Личному составу внушалась мысль, что РННА призвана совершить освободительную борьбу с большевизмом и еврейством за создание “нового русского государства”; причем, как отмечают свидетели, идеологию армии разделяли до 40 процентов народоармейцев.
Свой боевой путь РННА начала в мае 1942 г. во время операции против действовавшего в немецком тылу в районе Вязьмы и Дорогобужа гвардейского кавалерийского корпуса генерала Белова П. А. Но уже в первых боевых столкновениях часть солдат и офицеров перешла на советскую сторону. После того, как в августе 1942 г. 200 военнослужащих РННА сдались партизанам, офицеры-эмигранты были отстранены от командования и отправлены в Берлин. Армию возглавили бывшие командиры РККА Боярский В. И. и Жиленков Г. Н. После очередных боевых неудач, постигших РННА во время попытки деблокировать окруженные немецкие части в районе Великих Лук, все русское командование было отстранено и формирование было направлено на борьбу с партизанами. Личный состав армии, тяжело воспринимавший все реформирования, усомнившись в перспективах борьбы за освобождение России и опасаясь за свою дальнейшую судьбу, постепенно группами начинает переходить к партизанам. Послу ухода очередной группы, немцы расформировали штаб РННА, а боевые части отправлены в тыл.
Как мы видим, использование “русских добровольцев” в военных действиях против Красной Армии было неэффективным. Наиболее ценными с военной точки зрения были казачьи части, сформированные в составе вермахта. Казаки, зарекомендовавшие себя во время Гражданской войны в России как непримиримые борцы с большевиками, заинтересовали немецкое командование уже с самого начала войны. Кроме того, казачество, всегда стремившееся к национально-государственному обособлению, считалось некоторыми представителями русской эмиграции потомками готов, имевших с германцами одну прародину, чем и вызвало особое расположение Гитлера. Также сама политика Советской власти по отношению к казакам способствовало их активному переходу на сторону немецких властей. Население исконно казачьих территорий (Дон, Кубань, Терек), лишалось гражданских прав, подвергалось расказачиванию, высылалось в Сибирь. Казакам запрещалось носить боевые награды, служить в армии.
Первые казачьи части в составе вермахта появились осенью 1941 г. Набирались они как и большинство подобных частей из добровольцев-военнопленных. Возглавил сформированные эскадроны, численностью 1799 человек, бывший майор РККА Кононов И. Н. В 1942-1943 гг. дивизион активно боролся с партизанами в Белоруссии, на Смоленщине и Псковщине.
Наиболее массовое применение казачьих формирований осуществлялось на юге России. Помимо привычных функций по охране коммуникаций, конвоирования пленных и борьбы с партизанами, казаки активно боролись против красноармейских кавалерийских частей в Ставропольских и Кубанских степях. Согласно приказу от 18 июня 1942 г. из лиц, находящихся в плену, отбирались лица, считавшие себя казаками, и направлялись в г. Славута, в штаб по формированию казачьих соединений. Из-за нехватки офицерского состава привлекались пленные командиры Красной Армии; было открыто юнкерское училище и унтер-офицерская школа.
Наибольшее число казаков вступило в части вермахта в период немецкой оккупации областей Дона, Кубани и Терека. Летом 1942 г. к германскому командованию в Новочеркасске явилась группа казачьих офицеров с предложением всеми силами и средствами помогать делу разгрома “сталинских приспешников”. На собранном в сентябре того же года сходе был сформирован штаб Войска Донского, возглавленный полковником Павловым С. В. Началось формирование казачьих частей для борьбы с Красной Армией. Атаманы должны были обеспечить вербовку добровольцев и офицерский состав. Каждый боеспособный казак должен был зарегистрироваться на пункте сбора. Предпочтение отдавалось коренным жителям казачьих областей, особенно воевавших в годы Гражданской войны и подвергавшихся репрессиям 20-30 гг. Сформированные из этих представителей подразделения отличались большей надежностью и боеспособностью, чем отряды, набранные из бывших военнопленных. В общей сложности к весне 1943 г. в составе вермахта сражалось до 25 тысяч казаков-добровольцев.
Боевой путь добровольческих казачьих частей начался зимой 1943 г. Казаки участвовали в боях против наступающих советских войск, сдерживая натиск превосходящих сил противника, неся тяжелые потери. Осенью 1943 г. многие казачьи формирования были переброшены на Балканы, где применялись против югославских партизан и впоследствии вошли в боевые подразделения генерала А. Власова.
В преддверии надвигающегося поражения, осенью 1944 г. руководство Германии предприняло шаги по созданию крупных воинских соединений под руководством единого русского политического центра. Ключевую роль в этом процессе суждено было сыграть генералу Власову А. А., попавшему в плен в 1942 г. Он стал организатором Русской освободительной армии (РОА), одним из лозунгов которой явилось свержение Сталинского режима, уничтожение большевизма и совместно с Германией создание новой России.
На состоявшемся 14 ноября 1944 г. в Праге учредительном съезде Комитета освобождения народов России (КОНР) было принято обращение ко всем антисоветским силам, эмигрантским организациям, национальным и восточным формированиям объединенными усилиями начать борьбу “за свободную Россию без большевиков” в составе созданных на этом же съезде Вооруженных сил КОНР, основой которых стала РОА. Руководителем новой военной организации был избран А. Власов. Спустя два месяца РОА получила статус армии союзной державы.
Теоретической подготовкой освободительного движения и кадров для РОА занимался созданный еще в феврале 1943 г. в Дабендорфе “восточный отдел пропаганды особого назначения”, включавший несколько центров пропаганды. В качестве будущих пропагандистов набирались командиры Красной Армии из числа военнопленных. Для бывших советских военнослужащих, остарбайтеров и бойцов русских добровольческих подразделений издавались газеты “Заря” и “Доброволец”.
Курсанты школ пропагандистов освобождались из плена и получали статус военнослужащих РОА. Выпускники курсов становились офицерами Русской освободительной армии.
Первой частью РОА должна была стать гвардейская бригада под командованием уже упоминавшихся Иванова С., Сахарова И. и Кромиади К., сформированной на базе учебного батальона и пропагандистской команды 1 Русской национальной бригады СС. Несмотря на общее одобрение СД, руководство бригады отказалось в полном составе присоединиться к власовцам из-за организационных противоречий. К слову сказать, история Русской бригады СС весьма интересная. Сформированный весной 1942 г. по инициативе СД из военнопленных Боевой союз русских националистов было решено использовать для диверсионной и пропагандистской работы. На базе союза националистов сформировали Русский национальный отряд СС, известный также как “Дружина”, позднее расширенный до бригады. Его возглавил бывший полковник РККА В. В. Гиль (Радионов). В задачу отряда входили охранные, антипартизанские функции, а при необходимости и применение на фронте. Для борьбы с партизанами “Дружине” был выделен в Белоруссии особый регион с центром в местечке Лужки. Но боевые действия против партизан были неудачными, что незамедлительно сказалось на боевом духе бойцов. Кроме того, в августе 1943 г. Гиль-Радионов, на условиях выдачи офицеров-эмигрантов и высших красных командиров, сражавшихся в бригаде, добровольно сдался партизанам, был восстановлен в звании и награжден орденом Красной Звезды. А несостоявшаяся гвардейская бригада РОА была расформирована, Иванов и Кромиади снова отозваны в Берлин, а бойцы бригады вступили в ряды Вооруженных Сил КОНР.
Сам генерал Власов 28 января 1945 г. был утвержден Гитлером главнокомандующим вооруженными силами Конгресса освобождения народов России. Личный состав РОА принес присягу до конца сражаться в союзе с Германией на благо русского народа против большевизма. В связи с нехваткой времени для вербовки новых добровольцев среди советских военнопленных для развертывания новых дивизий, германской командование предприняло попытку включить в состав Вооруженных сил КОНР другие русские формирования (например, четверть личного состава бойцов 1-й дивизии РОА составили бойцы Русской освободительной народной армии).
Для проверки боеспособности войск КОРН был сформирован отряд истребителей танков, вступивший в бой с советскими войсками 9 февраля 1945 г. с задачей выбить противника с Одерского плацдарма. За свои действия отряд и лично А. Власов получили благодарность германского командования. Но продолжающийся натиск советских войск и большие потери в рядах ВС КОНР, заставили руководство конгресса в конце марта принять решение отвести свои подразделения с Одерского фронта в район Инсбрука, где усилив их отступившими с Балкан казачьими частями и сербско-хорватскими антикоммунистическими отрядами продолжили борьбу. Одновременно были начаты переговоры с западными союзниками по поводу сдачи в плен формирований КОНР американцам с просьбой невыдачи власовцев советским властям и предоставления политического убежища бойцам и командирам РОА. В качестве реабилитации в глазах англо-американской группировки войска КОНР освободили в мае 1945 г. от немцев Прагу. Но эта попытка не принесла ожидаемого результата: южная группировка РОА была захвачена частями Красной Армии, власовцы, захваченные в плен союзниками на территории Австрии и Чехии были выданы Советскому Союзу, т. к. попали в плен на территориях, отнесенных ялтинскими соглашениями к Советской зоне оккупации. В конечном итоге офицеры Русской освободительной армии были расстреляны без суда и следствия, рядовые отправлены в Сибирские и Дальневосточные фильтрационные лагеря. Те из них кто не были приговорены к расстрелу или длительным лагерным строкам, постановлением Государственного комитета обороны от 18 августа 1945 г. во внесудебном порядке получили 6 лет спецпоселений. Руководство КОНР во главе с А. Власовым закрытым судебным трибуналом в полном составе было приговорено к высшей мере наказания.
Таков был печальный финал последней организации, сражавшейся против частей Красной Армии за “Россию без большевиков”. Можно долго дискутировать, были ли русские добровольцы в составе вермахта предателями, стремившимися вырваться из ужасов лагерей для военнопленных и продавшихся за солдатскую пайку оккупантам, или патриотами, переживающими за судьбу своей страны. Но сам факт сотрудничества с вооруженными силами нации, вожди которой не считают народ твоей Родины, пусть даже и бывшей, за полноценных людей заставляет усомниться в искренности намерений “русских добровольцев”. Прикрываясь благостными лозунгами освобождения Отечества, так называемые “народные” и “освободительные” армии зачастую становились обыкновенными нацистскими бандами, участвовавшими в военных преступлениях фашистов, в том числе и против соотечественников. Да и лидеры “русских” армий в составе вермахта зачастую преследовали собственные амбиции, делая ставку на то, что война все спишет.
Но в чем же все-таки истоки такого массового коллаборационизма? Прежде всего в самой политике, проводимой в Советском Союзе. Массовые репрессии, расстрелы, политические процессы увеличивали число недовольных Советской властью. Кроме того, проводимая пропаганда, особенно доктрина “бить врага на его территории”, коренным образом не соответствовала будням первых недель войны, когда уже через три недели после начала вторжения немцы были уже под Смоленском. И причина в этом не слабая боеспособность Красной Армии, а отсутствие единых грамотных действий, разумных приказов, паника в руководстве страны. Не будем сбрасывать со счетов фактор внезапности нападения (хотя заранее была известна дата и время вторжения) и обезглавливание армии, когда буквально за год перед самой войной были подвержены репрессиям высшие командиры, имевшие боевой опыт.
Кроме того, местное население, не успевшее эвакуироваться с захваченных территорий, было без разбора записано в разряд предателей, врагов народа и. Приведем пример оккупированного Смоленска. Бои шли буквально на окраинах города, 12 июля (за несколько дней до взятия города немцами!) было заявлено, что Смоленск не будут не сдавать, и чтобы не вызывать паники у населения отменили эвакуацию населения и всех учреждений. И это несмотря на то, что еще 27 июня 1941 г. были вывезены материальные ценности из Смоленского отделения Госбанка. Кроме того, не разрешили вывезти документы из архивов, что в свою очередь сыграло роковую роль с не успевшими выехать жителями: в оставленных документах были указаны партийность и национальность. По сути дела, население было брошено на произвол судьбы.
Занимавший должность заместителя Смоленского бургомистра бывший профессор Пединститута Базылевский был однозначно объявлен предателем. И это несмотря на то, что он, в силу своих полномочий, создал паспортную службу, где выдавая новые документы оставшемся жителям, сознательно многим завышался возраст, что спасало от вывоза на принудительные работы в Германию в качестве остарбайтеров. Позднее, после освобождения Смоленска, это создавало определенные трудности местному населению: многие, как “пособники оккупантам” попали под пресс СМЕРШа, испытывали трудности с трудоустройством и жильем. Опасаясь репрессий, Базылевский был вынужден уйти вместе с отступающими немецкими войсками. Подобная же участь постигла и доктора Кесаревскго, открывшего в захваченном Смоленске больницу для местных жителей, но почему-то тоже объявленного “предателем”.
Безусловно, были лица, сознательно шедшие на сотрудничество с оккупантами, о чем речь шла выше. Но в большинстве оставшееся население было нейтральным и выживало в силу возможностей. Должны были работать пекарни, аптеки, учреждения, больницы, и работать жители в них шли вынужденно, чтобы как-то прокормить себя и свою семью. Поэтому рассматривать явление коллаборационизма однозначно с позиций предательства ни в коем случае нельзя. Необходимо глубокое всестороннее изучение данной проблемы.
Библиография:
1. Дробязко С. И. Вторая мировая война 1939-1945: Русская освободительная армия.– М.: ООО “Издательство АСТ”, 2000.
2. Дробязко С. И. Вторая мировая война 1939-1945: Восточные добровольцы в вермахте, полиции и СС.– М.: ООО “Издательство АСТ”, 2000.
3. Дробязко С. И. Вторая мировая война 1939-1945. Восточные легионы и казачьи части в вермахте./ С. И. Дробязко.– М.: ООО “Издательство Астрель”: ООО “Издательство АСТ”, 2001.
4. Россия, которую мы не знали. 1939-1993./ Ред. М. А. Дашевская.– Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1995.
5. Соколов Б. В. Оккупация. Правда и мифы.– М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2003.
6. Фоулер Дж. Кавалерийские части Германии и ее союзников во второй мировой войне М.: ООО “Издательство Астрель”: ООО “Издательство АСТ”, 2003.
7. Герчиков О. Россия против Советов// Аргументы и факты, № 39, 2003 г., с. 10.