Шаманская маска играет в некоторых традициях не менее важную роль, чем собственно наряд, особенно если учесть, что шаманский костюм в каком-то смысле уже сам по себе является маской.
Использование шаманами масок широко распространено, хотя и не везде. Редкие случаи применения маски во время шаманских сеансов зафиксированы в Северной Азии, за исключением южных племен. Впрочем, даже там, где собственно маски нет, ее роль берут на себя другие предметы: меха, платочки и прочее. Платочки используют шаманы у нанайцев и тувинцев. Они почти полностью закрывают ими голову во время шаманских сеансов.
Порой маска используется и как самодостаточный ритуальный предмет., выполняющий, в общем-то, сходную функцию с нарядом: она указывает на воплощение мифической фигуры предка, животного, духа, бога, персонификации какого-либо явления и так далее. С. М. Ши- рокогоров приводит случай, когда тунгусский шаман использует маску, чтобы показать, что в нем находится дух малу. Иногда она используется и с более прозаичной целью, например, у самоедов маска помогает лучше сконцентрироваться.
Материалы, из которых изготавливаются шаманские маски, весьма разнообразны. Татарские шаманы делают маски из березовой коры, а усы и брови существа, изображенного на ней, — из хвоста белки.
 |
Деревянная маска африканского шамана
Помимо бубнов, в шаманском «арсенале» встречаются также магические палочки, колокольчики, колотушки, мешочки со скальными кристаллами, камни, погремушки и прочее. У ольхонских бурят, кроме различных шаманских атрибутов, имеется еще и специальный сундук, украша емый изображениями солнца и луны. В нем обычно хранили бубен, палку-«коня», меха, колокольчики и прочие предметы. Другие шаманы помещают свои магические принадлежности в специальный мешочек. Шаман никогда не расстается с ним, даже ночью кладет его под подушку или прячет под кровать. Особыми предметами снаряжения у касаты-шаманов считались магические камешки тавогда (тавугда) и посох.
Интересная деталь: у нанайцев считалось, что шаман не должен делать сам себе посох, поэтому чаще всего они делали их друг другу, при этом могущественные шаманы могли принимать их даже от своих слабых «коллег».
Посох представлял собой палку длиной 110—120 см, обтянутую змеиной кожей или шелком. На верхнем конце посоха при крепляли металлическую фигурку духа боло мала (нека мапа) в виде бородатого старика. Л. Я. Штернберг описывал его так: «Медная фигура человека со сложенными на груди руками, с вырезанными спереди и сзади ребрами». Он считался духом-хозяи- ном посоха и в его обязанности входило показывать шаману дорогу во время камлания. Некоторые шаманы использовали посох 
для расчистки дороги в загробный мир. На нижнем конце посоха прикрепляли железный нож или делали фигурное утолщение.
Кожаный мешочек с камнями современного шамана
Посох встречается у эвенских шаманов. Он символизировал коня или оленя. На «коне» шаман ездил в Нижние миры, а на «олене» — в Верхние.
Камешки тавугда (от слова таво, означающего «зажечь, разжечь») употреблялись для определения, подлинности души, найденной и отправленной шаманом в загробный мир, а также для «оживления» и «лечения» умершего. Согласно поверьям, эти камешки придают силу покойнику: шесть камней придают подвижность коленным суставам, шесть — бедренным суставам, шесть — диафрагме и один — сердцу. Считалось, что «подвижность» и «здоровье» необходимы для жизни в загробном мире. Обычно у шамана было много таких камешков. Он хранил их в специальном мешочке.
У касаты-шаманов в особом зеркале находятся духи собак (у эвенков — оленей), на которых они перевозят души умерших в загробный мир. Согласно другим сведениям, зеркала выполняли функцию вместилища для духов-помощников.
Зеркала во все времена считались предметами, связанными с магической стороной мира, поэтому неудивительно, что они активно использовались и в шаманизме. Зеркало помогает шаману видеть другую сторону мира, заглянуть в иные пространства, сосредоточиться, обнаружить духов, увидеть душу покойника (интересно, что маньчжурско-эвенкийский термин, обозначающий зеркало — панапту происходит от пана, что в буквальном переводе означает «душа-тень») или защититься им, как щитом, от злых духов. Широко известно использование зеркал в мантических (гадательных) практиках (и не только у шаманов) и целительных
ритуальных сеансах. В последнем случае зеркало, в котором находились духи-помощники, прикладывалось к больному месту. Д. Я. Штернберг о шаманских зеркалах писал; «Они помогают, чтобы печень и другие внутренности шамана были здоровы».
Медные зеркала играют существенную роль в деятельности шаманов некоторых эвенкийских групп Северной Маньчжурии и нивхов. Их значение у разных племен варьируется. У нанайцев существовала легенда о том, что на шаманском дереве вместо листьев росли круглые металлические зеркала (толи). Одна сторона толи была гладкой, другая имела выпуклые изображения. Эти диски на веревках подвешивали на грудь или спину шамана.
В некоторых шаманских традициях вместо бубна использовали погремушки, гонг или ракушки, что особенно характерно для Цейлона, Южной Азии и Китая. Все эти инструменты помогают шаману установить контакт с миром духов.
В Южной Америке шаманская погремушка называется мара- ка. Она делается из тыквы, наполняется изнутри семечками или камнями и снабжается удобной ручкой. Этот инструмент счита-
|
ется настолько священным, что ему даже приносятся жертвы. Погремушки используют шаманы яруро и амурских нивхов. Они встречаются также и на Сахалине.
У ульчских шаманов погремушка называлась деорпу. Это был выгнутый из двух дощечек шириной приблизительно 5 см овальный или круглый футляр с рукоятью, верх и низ которого обклеивали кожей тайменя, щуки или кеты. Внутрь вкладывали камешки.
Колотушку во время камлания применяли нанайские шаманы. Как и в случае с бубном, шаман во сне видел в тайге дерево для колотушки и потом искал его несколько дней. Колотушку вырезали из березы, клена или дуба. Она имела несколько дугообразный профиль. Длинная и тонкая основная часть снизу обклеивалась мехом или кожей косули, а сверху на ней вырезали рельефные изображения змей, лягушек, ящериц и прочее. Рукоять колотушки, несколько приподнятая над основной частью, в поперечном разрезе представляла собой круг. На ее конце вырезали головку тигра, филина, медведя, змеи или ящерицы. Противоположный конец был тонким и плоским. Отдельные низовые нанайские шаманы в качестве колотушек использовали хвост выдры. Как и у бубна, у колотушки тоже есть дух-хозяин.
Колотушкой во время камлания шаман гладил по спине и голове ребенка, чью душу он охранял. А. Я. Штернберг описал такой обряд у нанайцев: шаман, собираясь взять на сохранение душу трехмесячного ребенка, «превращал» ее из птички в человека, для этого он камлал и водил колотушкой вокруг головы младенца.
Колотушку, как и бубен, использовали не только для камлаиия, но и в целях гадания. Для этого ее подбрасывали вверх и, в зависимости от того, какой стороной она упадет, судили об исходе задуманного. Считалось хорошим предзнаменованием, если она падала вогнутой стороной вверх.
|
Шаман, находясь в состоянии экстаза, совершает особый обряд общения с духами — камлание. Чаще всего камлают с целью вылечить больного, поскольку считается, что болезнь связана с вредительством злых духов, или же чтобы проводить душу умершего в загробное царство. При этом шаман рассказывает присутствующим о перипетиях своего путешествия в иной мир, о помощи своих духов, произносит нараспев заклинания, изображает борьбу со злыми духами, что превращает обряд в яркое театрализованное зрелище.
ОСОБЕННОСТИ ШАМАНСКИХ СЕАНСОВ
аманский сеанс называется камланием. Термин происходит от тюркского слова кам — «шаман», то есть дословно «камлать» означает «шаманить». Это основная форма культовой деятельности шамана, устраиваемая по разным поводам, но чаще всего для исцеления или проводов души в загробный мир. Вариантов шаманского сеанса существует множество, но, к сожалению, в данной книге не представляется возможным рассмотреть их все, поэтому мы остановимся только на самых характерных.
Камлание по сути представляет собой ритуальное вхождение шамана в транс, совершаемое обычно публично, для достижения тех или иных целей (исцеление больного, поиск пропавшей души, человека, вещи или животного, предсказание, проводы души умершего в потусторонний мир, помощь беременным, помощь при наведенной порче и других вредоносных воздействиях колдуна и так далее). Обычно за вхождением в транс следует мистическое путешествие в Верхние или Нижние миры.
Также одним из самых характерных элементов камлания является игра на музыкальном инструменте (как правило, бубне, хотя бывают и исключения), танец и пение. Благодаря музыке и танцу шаман и входит в измененное состояние сознания. Обычно вначале шаман поет еле слышно, слов почти невозможно разобрать, но постепенно его голос становится громче, шаман начинает танцевать, и тогда пение превращается в импровизированное заклинание. Иногда, закончив пение, шаман делает перерыв — курит, отдыхает, пьет воду. И лишь после этого приступает к призыванию своих духов-помощников.
Многие шаманы указывают на то, что камлание в одиночестве не очень эффективно. Считается, что чем больше людей присутствует на шаманском сеансе, тем активнее работают духи-помощники.
Шаманские сеансы проводили в разное время суток, все зависело от того, какой статус имеет шаман и на что направлено само камлание. Так, тувинские шаманы предпочитали камлать вечером или ночью. В одной тувинской старинной песне пелось: «Тот, кому суждено камлать, камлает черной ночью». У эскимосов шаманский сеанс проходит только ночью, и на нем присутствует вся деревня. Зрители время от времени подбадривают ша-
мана песнями и криками. Считалось также, что путешествовать в один и тот же день в оба мира шаман не мог, так как следовало осуществить соответствующие приготовления.
К любому камланию шаман всегда готовился заранее. Прежде всего проводилось очищение местности, как правило окуривание и принесение жертв духам-помощникам, местным духам или богам. Например, тувинский шаман перед сеансом сначала готовил курильницу. Для этого он на плоском камне рассыпал золу, горячие угли и горсть сушеного можжевельника. Затем добавлял немного муки, очищенного от шелухи и поджаренного проса, масла и сала. Потом шаман окуривал бубен, свой ритуальный наряд и прочие атрибуты. Подготовка к шаманскому сеансу проводилась и внутри юрты, причем независимо от того, собрался ли шаман отправиться в Верхние или Нижние миры. Само же приготовление помещения сводилось к тому, что в нем чисто мели пол, так как в мусоре могли спрятаться мелкие злые духи, перед очагом расстилали подстилку из конской или оленьей шкуры, а примерно за час до начала приносили бубен (его ставили около очага, чтобы он нагрелся и при употреблении издавал звук
нужного тона, силы и тембра) и костюм шамана. Все операции с бубном и шаманским одеянием выполняли только помощники шаманов. Кроме того, хозяева юрты запасались кусочками пищи, табаком и так далее, чтобы угощать вселяющихся в шамана духов-помощников.
Североамериканские шаманы проводят целительные сеансы ночью и обычно в доме больного. Предварительно пациент и шаман какое-то время соблюдают ряд строгих ограничений, например нельзя касаться беременных и женщин во время менструации, употреблять мясо и соленые блюда. В некоторых случаях подобный пост должны соблюдать и члены семьи больного. За сутки до сеанса шаман проводит два раза ритуальное омовение (на рассвете и закате) и весь день медитирует и молится. И только после этих и еще нескольких предварительный церемоний он приступает к камланию.
У иртышских остяков шаман перед проведением камлания сначала окуривает помещение, где находится больной, и приносит кусок ткани в дар Высшнему Небесному Существу — Санке. Затем в течение всего дня он постится, а вечером, совершив ритуальное омовение, съедает три или семь грибов и засыпает. Нужно сказать, что экстаз, достигаемый посредством интоксикации грибами, известен во всей Сибири, а в других регионах ему соответствуют трансовые состояния, вызываемые наркотиками или табаком. Спустя некоторое время шаман просыпается и сообщает зрителям все, что ему открыли во сне духи, а именно, кому и как следует принести жертву, чтобы добиться положительного результата в исцелении, удачной охоте и тому подобных мероприятиях. Затем он опять впадает в глубокий сон и на следующее утро приступает к необходимым жертвоприношениям.
Для камлания к верхним злым духам якутский шаман предварительно устанавливал параллельно южной стене юрты священный жертвенный столб, состоявший из двух лиственниц по краям (на одну из лиственниц крепили череп лошади) и березки посередине. Все деревья увешивал пучками волос и лоскутками кумача и соединял их между собой веревочкой, а на берегу подвешивал тушку чайки головой вверх, а грудью — на юг. Другой якутский шаман поступал следующим образом: вместо деревьев он вбивал с южной стороны юрты в землю три кола, на каждый из которых ставил по одному изображению: по краям — фигурки ворона и мифического двуглавого орла, а между ними — мифическое крылатое животное с лошадиной головой. Затем между кольями и юртой шаман ставил стол с закрепленными на нем семью деревянными бокальчиками. Перед каждым из них он клал по кусочку сырого мяса.
Приготовления для камлания к духам Нижнего мира отличались: священный столб устанавливался не с южной стороны юр
ты, а с северной. С западной стороны в землю вбивался шест, и на него вязали веревку с девятью пучками конских волос. По обеим сторонам от шеста устанавливали две березки с оставленными на их вершинах ветками. Также ставился одноногий высокий стол, и на него клали девять кусков мерзлой крови, а перед ним втыкали посаженные на колья изображения трех белоголовых черных воронов, трех чернозобых гагар, окрашенных кровью, грех кукушек и трех куликов. Все птицы были направлены головой на север и северо-запад.
Г. В. Ксенофонтов также упоминает, что при камлании в Нижний мир изготавливались деревянные изображения быка и рыб. Они соединялись друг с другом хвостами и слегка окрашивались охрой. Устанавливали изображения внугри юрты, на западной ее половине, чтобы шаман мог использовать их для закрывания «выхода из Нижнего мира».
Когда приготовления заканчивались, все желающие собирались в доме больного, но прийти они должны были до начала сеанса, потому что во время его проведения дверь в юрту закрывали и никто не мог входить или выходить из нее. Народу приходило обычно довольно много, так как камлания, помимо всего прочего, были также поводом собраться вместе, поговорить, попеть, а элементы эротики и комические сценки, часто разыгрываемые шаманами, привлекали молодежь.
Первая часть камлания во всех традициях — призывание духов. Например, у якутов шаман вначале обращается к духам — хозяевам очага, дома, местности и так далее с просьбой охранять всех собравшихся от каких-либо несчастий во время его действа, а затем к духам Верхнего, Нижнего и Среднего мира, а также к своим духам-покровителям и духам-помощникам. Н. А. Вита- шевский отмечал, что во время обращения шамана к духам Среднего мира все присутствующие подсказывают ему их имена, боясь, что какой-нибудь пропущенный дух помешает успешному проведению камлания.
Созывание духов-помощников — одно из наиболее ярких действий шаманского сеанса. Шаман изображал прибытие духов различными голосами: рычал по-медвежьи, каркал, куковал, ржал и тому подобное. Порой звукоподражание сопровождалось и действиями. Так, И. А. Худяков, описывая шаманский сеанс у якутов, упоминал: «Шаман, подойдя к главному окну юрты, трижды подпрыгивал на одном месте и трижды выкликал имя призываемого духа, а затем расставлял руки и обнимал воздух, вскрикивал неестественным голосом; во время этого крика дух якобы и влетал в рот шамана».
Д. Н. Анучин отмечал, что само искусство созывания духов весьма высоко ценилось зрителями, собиравшимися на камлание. Поэтому у кетов «нередко в досужие дни шамана просят по- шаманить без всякой определенной цели, просто для развлечения. В этом случае он заменяет сказочника. Обыкновенно при этом шаман рассказывает о странах и народах, попутно повторяя, иногда варьируя, общеизвестную сказку, легенду или предание. Шаманы, считающиеся лучшими, передают разговор своих героев мимикой, жестами, стараются оттенить произношением того или иного персонажа. /.../ Шаман, не обладающий способностью создавать сказки и легенды, не умеющий изобразить героя, не будет иметь успеха».
Якутские шаманы часто изображали вселение в них глухонемого духа. Они только мычали и проделывали затейливые пантомимы с попадающимися им под руки предметами, что, естественно, давало весьма комичный эффект.
За призывом обычно следовали сценки-диалоги шамана со своими духами-помощниками, иногда весьма длинные и колоритные, нередко комичные. Эта часть камлания происходила обычно по одной и той же схеме: сначала шаман впускал духа
в себя, угощался от его имени, вел с ним беседу, а затем «вселял» в предназначенное для него изображение или предмет. «Принятие» и «выпускание» духа шаман изображал особыми приемами: громким криком, зевком и так далее. В записях И. А. Худякова шаман вселял духа не в изображение, а в жертвенное животное. Для этого коня подводили к юрте, обвязывали волосяной веревкой, которую протягивали в окно, а шаман, подойдя к постели больного, уговаривал духа выйти и уехать верхом на этом коне.
В том случае, если шаману предстояло мистическое путешествие, призванные духи-помощники «помещались» в бубен. Шаман иногда жаловался, что бубен стал слишком тяжелым из-за помещенных в него духов, поэтому ему так тяжело держать его в руках.
ЦЕЛИТЕЛЬНЫЕ СЕАНСЫ
Более подробно рассмотрим сначала целительный сеанс как наиболее распространенный.
Во всех культурах в обязанности шаманов входит магическое целительство, поскольку распространенной причи
|
и знает, как их изгнать, лишь он может распознать бегство души. Кроме того, часть ритуальных действий, связанных с магическим целительством, сопряжена с жертвоприношениями, и опять-таки только шаман принимает решение об их необходимости и форме проведения. Мирча Элиаде указывал что восстановление физического здоровья во многом зависит от восстановления баланса духовных сил, поскольку болезнь часто возникает из-за недосмотра или пренебрежения адскими силами, также участвующими в сфере священного.
Все это находится в исключительной компетенции шамана, ведь благодаря тому, что он прошел через посвящение, шаман знает драму человеческой души, знает силы, угрожающие ей, и места, в которые ее может занести. Шаманы считали, что болезнь является деградацией или отчуждением души, поэтому исцеление в первую очередь направлено на ее «восстановление», а не на устранение физических симптомов. Именно это делает шаманское лечение более эффективным, чем знахарское, поскольку оно обращено к самой сути заболевания, к первопричине различных недомоганий. И отсюда уже вытекает важность самого шаманского транса.
Любому целительному шаманскому сеансу всегда предшествовал ритуал узнавания причины болезни, чтобы шаман определил дальнейшие свои действия, например выбрал, куда ему отправляться — в Верхние или Нижние миры, каким духам приносить жертвы и так далее. Для этого он входил в контакт со своими духами-помощниками либо прибегал к гаданию. Один из самых распространенных методов гадания — бросание колотушки от бубна. Согласно описанию Г. В. Ксенофонтовым одного из сеансов, шаман вначале бросал ее от имени духов, а затем пускал их в тело больного человека, чтобы они узнали, какое лечение назначить ему. Духи «сказали» шаману, что на ногу пациента следует положить специальный амулет. Выполнив указания, шаман вновь гадал по колотушке, чтобы убедиться в правильности своего действия. У якутов принято гадать и после поездки в Верхний мир. Шаман бросает колотушку и, приставив ладонь к виску, в песенной форме рассказывает, что произойдет с тем или иным зрителем. А. Н. Виташевский в своих работах отмечал, что иногда желающие узнать будущее прикалывали к 
одежде шамана перстни, монеты, пуговицы и прочие предметы. Вернувшись, он возвращал их владельцам и, не называя имен, пророчествовал, говоря намеками о перспективах предстоящего промысла, увеличении или уменьшении поголовья скота, женитьбе или замужестве, болезнях и так далее.
Камлание, направленное на возвращение похищенной души, у кетов состоит из двух этапов. Во время первого этапа шаман много танцует, поет, призывает своих духов-помощников войти в бубен и «возносится к облакам», откуда видит «Енисей на расстоянии ста верст». Затем он обращается к одному из своих духов с просьбой, чтобы он поднял его еще выше, дабы шаман мог видеть как можно дальше. Проходит некоторое время, и вернувшийся из путешествия шаман сообщает, что так и не нашел похищенную душу, поэтому ему нужно совершить другое путешествие. Начинается второй этап: шаман снова танцует — до тех пор, пока не дос- тигнет транса, во время которого он покидает свое физическое тело и вместе с духами-помощниками переходит в иной мир, оттуда уже возвращается с похищенной душой пациента.
Нанайский шаманский сеанс начинается с призывания шаманкой духов-помощников, которые перешли к ней от умерших шаманов ее рода и шаманов ближайших окрестностей и духов в образе детей, хотя имена указывают на животный образ — «змеи». Вот один из примеров целительного камлания, начинающегося с призывания духов-помощников: «Алха Мама, Ди- лу Мама, Богдано, Чонгида Мапа (шаманы, принадлежащие роду, к которому относит себя эта шаманка: их духи теперь служат ей), быстро, ветром приходите!
|
|
Дух-хранитель в доме нанайского шамана
Сэрумэ пиктэ ("голый ребенок"), мэдур пиктэ (полностью — мэдур пиктэ эдэ- хэ — талисман, маленькая антропоморфная фигурка, сделанная из металла, принадлежащая этой шаманке), япоро пиктэ, симур пиктэ, помогайте мне яя — камлать и петь! Приходите и сядьте мне на горло и на грудь! Давайте вместе искать панян — душу больного. И вы — Дабунги, Сусу, Хунгун, Чойдака Мама, Дадка Мама (шаманки, жившие в местностях Сусу, Дабунги и на острове Хунгун, чьи духи-помощники теперь принадлежат шаманке, проводящей камлание) — тоже вставайте и приходите ко мне. Помогайте искать! И тебя зову, Наму ама, приходи! Девять вэю зову! С девяти сопок духов Айкагдян (по словам шаманки, дух Айкагдян мучил ее во время шаманской болезни — "по сопкам таскал") зову, явитесь скорее! Я всех духов зову и учу: "Так работайте!" Мукэ Эндур пиктэни (дух-ребенок водяного бога, предстает в образе человека с лицом рыбы; шаманка рассказывала, что первый раз увидела его во сне, отчего очень долго болела), приходи, Майдя Мама (дух-помощник, который обитает во второй сфере неба, главная хранительница в душехра- нилищах многих нанайских шаманов), брат, сестра, сын, все при ходите, становитесь рядом, помогайте идти! (Здесь шаманка призывает своих родственников, нередко помогающих ей во время камланий, хотя в действительности на сеансе они не присутствуют. Часто их именами она называет своих духов-помощников, как это делали все великие шаманы ее рода. Считается, что это помогает камланию.) Собака, щенок и все, привязывайтесь ко мне веревками! Пойдем все к дому больного старика (шаманка точно указывает имя и место, где находится человек, требующий исцеления). Скорее пойдемте. (Первой в путь отправляется душа шаманки — неукта, затем На- му ама, собака и только потом — все остальные.) Идем к дому больного человека. Ищите, проверяйте, найдите след! Девять сэвэн, девять вэю, хорошо ищите! Куда идти? Собака кэймэдэ, нюхай след. Куда утащили панян рода Онинка (к которому принадлежит больной человек и сама шаманка?) Не делайте меня пустой, чтобы не зря я пела, ездила и ходила, Наму ама, точнее идите! (На этом месте шаманка начинает сильно кричать, ее трясет, она содрогается в непроизвольных конвульсиях; это объясняется приходом духов.) Симур мама, приди! (Симур — дух, фантастический змей, обвивавший шаманку во время "шаманской болезни". После того как она разрубила его на части, шаманка поправилась, а змей с тех пор стал помогать ей камлать.) Собака кэймэдэ, иди на запад и смотри не ошибись. Алха Ама, хорошенько идите, панян отыщите! Вот, уже почти до места доезжаем. Мимо яра едем. У Гаоня панян лежит в дэгдэ огда (воздушная лодка). Злые духи вложили в нее душу больного. Где солнце падает — там, рядом идите! Наму ама, точней направляйте дорогу! Еду, земля буграми, ямами. Ама, сильней иди! Я иду темной деревней. Диулим- ди ама (направляющий дух), хорошенько иди! Сэрумэ пиктэ, ты направляй, чтобы я не напрасно камлала. Алха Мама, Дилу Мама, хорошенько идите! Идите, идите, дорогу не потеряйте. Вот уже 
духи с воздуха спустились и тащат панян по земле. Крутой поворот, дорога идет у воды, вижу дорогу, по которой Муэ Эндурни (водяной бог) выходит.
Панян понесли туда. Вынесли опять и положили в воздушную лодку. Лодка летит, а внизу марь, мох, пар, туман над болотом. Лодка идет в тумане, у больших сопок. Отцы Наму ама, Чонггида Ама, мать Алха Энин, помогайте: сопки высокие, не могу обойти! Вижу: на самой высокой сопке стоят три стула, а на них Сяньси Эндур сидит. Обходим сопку вокруг. Вот деревня, большая, как город, окруженная девятью изгородями изо льда с девятью дверями. Молю вас, Дай Ама, Сагди Ама, Сяньси Эндур, Лаоя, пожалуйста, откройте нам, надо панян забрать. А за это в благодарность будем сэвэн мио (лист бумаги или кусок ткани с антропоморфными изображениями духов) делать, который давно забросили. Пожалуйста, откройте дверь. Сагди Ама, Хэдер Энин, Хэдер Ама, Сяньси, Лаоя, это вы заставили меня стать шаманкой, поэтому теперь слушайте меня! Я ищу панян мужчины из рода Онинка. Отдайте мне ее! И чтобы больше никто не трогал его, пусть живет!
Ворота открылись, и мы входим в длинный дом, где много комнат.
У каждой комнаты стоит страж, но он нас пропускает, ведь сам Эндур разрешил. Каждую внимательно осматриваем и наконец в одной из них находим панян, лежащую в
гробу. Открывайте! Сэвэн ломают гроб. Открыли! Вот панян! Теперь нужно опознать ее.
— Правда ли, что у тебя на шее раньше была рана? — спрашивает шаманка у больного.
— Да.
— На левой руке палец чем-то резан или раздавлен?
— Верно.
|
Мы опознали душу. Это она! Наму ама взял ее и понес! На- му ама, хорошо вези! Осторожно! Не повреди душу! Вышли на улицу, полетели по воздуху. Путь с сэвэн прямой. Теперь главное -— не оставить следа, чтобы злой дух не привязался, а для этого нужно замаскироваться в туман. Духи мокто пуймур и другие делают сзади туман, чтобы никто не шел по нашему следу. Прямой дорогой идите, панян хорошо несите! Девять вэю идут прямо к дому. Не уроните панян, не давайте ей болеть! Сейчас поедем к Майдя Мама в хранилище (имеется в виду ду- шехранилище — место, где шаманы хранят вверенные им души людей). Ветер дует, идем дорогой. Пришли. Вот домик дёгдиан, охраняемый собаками. Дверь открыли и положили панян в хорошее место. Теперь лечить нужно. Энин Мама, лечи панян мужчины из рода Онинка, чтобы завтра здоровая была, чтобы на лицо свет упал, чтобы поправился! Дверь закрывай, ворота закрывай, все панян храни, ухаживай. А теперь уходим и маскируем домик в туман, словно его никогда и не было. А теперь, духи, уходите».
Эго сокращенное описание камлания, во время которого шаманка время от времени спрашивала больного, видел ли он во сне те места, где она сейчас находится. Больной подтверждал, и тогда сеанс продолжался.
Ненецкий шаман перед началом исцеления с помощью специальных действий узнает, что послужило причиной заболевания. Если болезнь послал бог Нум, то считается, что заниматься лечением бесполезно. Единственное, что в этом случае может сделать шаман, — послать своих духов на небеса, чтобы они попросили его избавить больного от страданий.
 |
У васюганских остяков в случае похищения души больного человека шаман отправляет на ее поиски одного из своих духов- помощников, который, приняв облик мертвеца, спускается в загробный мир. Встретив там похитителя души, чтобы освободить ее, он внезапно извлекает из своей груди духа в облике медведя. От неожиданности и вида страшного зверя похититель пугается и отпускает душу больного человека. Дух-помощник тут же хватает ее и возвращает хозяину. Обо всех перипетиях этого путешествия зрители узнают из рассказа шамана, все это время играющего в трансе на гитаре.
Существует и другое описание камлания васюганского шамана, длящегося несколько дней. В первый день он садится в самом
темном углу дома и при помощи игры на гитаре вводит себя в транс. Достигнув необходимого состояния, он призывает духа «Старую женщину с палкой», чтобы она созвала его семерых духов-помощников. Те являются по очереди и называют свои имена. Затем шаман призывает духов каждого направления: «из небесной страны самоедов, пастухов северных оленей, из небесной страны народов Севера, из города самоедских принцев-ду- хов с их супругами» и так далее. Когда собираются все духи, между ними и шаманом начинается долгий диалог. На второй день шаман в сопровождении своих духов-помощников отправляется в путешествие, из которого возвращается с похищенной душой больного человека.
Шаманский сеанс исцеления у орочей проходит следующим образом. Первым делом шаман возносит молитву, обращенную к своему духу-хранителю (по некоторым намекам шамана, он является Великой Птицей Грома), а затем, танцуя, девять раз обходит вокруг огня, постоянно распевая хвалебную песню духу. Он просит его: «Приди! О, приди сюда! Смилуйся над этими несчастными людьми, а за это я обещаю тебе свежую кровь!» Заклинание продолжается около тридцати минут, и шаман заканчивает его уже обессиленный, но дух слышит его просьбы и является на зов. Как только это происходит, шаман кричит изменившимся голосом: «Я здесь!.. Я прибыл, чтобы помочь бедным людям!» После этого шаман впадает в транс и совершает свое мистическое путешествие, во время которого ловит похищенную злым духом душу больного человека. Он прячет ее в кулак, отправляется назад и, подойдя к постели больного, возвращает ее хозяину.
У якутов шаман, после призвания своих духов-помощников и вселения их в изображения, помещал и душу больного в изображение (обычно птички, лежавшей у него в специальном мешочке). После этого он совершал путешествие, во время которого постоянно обращался к своим духам, прося у них поддержки, и заклинал душу-птичку лететь вверх вместе с ним. Шаман не случайно берет с собой душу больного — она должна поднятся к светлым божествам, чтобы очиститься от всякой скверны. Путь шамана лежит к верховному божеству, которое проверяет, «чист» ли прибывший шаман, то есть не совершал ли он каких- либо неблаговидных поступков. Тот же уверяет, что не причинял вреда ни людям, ни скоту, что прибыл по просьбе человека, страдающего от духов болезни. Божество обещает «прибавить век» больному, «оторвать» от него злых духов и пророчествует, что в течение трех (или более, в зависимости от сложности заболевания) суток он почувствует себя лучше. Затем шаман кланяется,
благодарит и начинает свое обратное путешествие на землю. Интересная особенность этого камлания: поднимаясь в Верхний мир, шаман на определенном этапе оставляет свой бубен, а возвращаясь, при встрече с ним трется об него щекой. Вернувшись, он подходит к очагу, восхваляет духа огня и бросает в огонь кусочки пищи. Он приветствует всех зрителей, справляется о здоровье. Шамана угощают табаком и подают воду. И тогда он совершает обряд вселения души в больного — прикладывает ладонь к его темени, а другой рукой берет за подбородок, приблизив рот к темени больного, свистит, дует и трижды произносит слово «суок». То же самое он проделывает около ушей пациента.
|
|
издаваемому бубном, выманива ли его запахом пищи и прочими средствами, а затем внедряли в приготовленное заранее изображение или чучело, которое либо выбрасывали, либо, наоборот, «кормили» до полного выздоровления больного. В других случаях шаман вселял духа болезни в себя, а затем делал вид, что прокалывает себе живот, наглядно изображая таким образом уничтожение духа.
Отдельной формой проведения шаманского сеанса является случай, когда шаман не путешествует в компании духов-помощников, а вселяет их в себя, предварительно угостив жертвенной пищей, например кровью оленя.
Якутский шаман во время целительного сеанса произносил заклинания и размахивал над больным длинной хворостиной с привязанными к ней пучками конских волос (количество пучков на ней зависело от силы шамана) — таким образом шаман «расшевеливал» духа, засевшего в теле пациента. По сведениям Г. У. Эргиса, эта манипуляция иногда служила для исцеления легкого недомогания, снятия приступа или изгнания мелких зловредны