Алека Вольских
Посвящается К. Р. за вдохновение в начале работы, над книгой и некоему господину Ямато за кнут и пряник на финишной прямой.
Алека В.
Глава 1
Гамбит черного мага
Лето в этом году выдалось холодным и дождливым. Знойный, как правило, август нынче напоминал раннюю осень. Затянутое тучами небо нависало над Плутихой свинцовой тяжестью, холодный ветер пробирал до костей, а дождь, ежедневно падающий ливнем после обеда, прекращался лишь к вечеру, но только для того, чтобы после короткой передышки возобновиться ночью.
Шагая мимо невысоких домиков Плутихи, Гурий Безродный поднял с дороги ветром брошенную ему под ноги газету. Это оказался последний выпуск «Троллинбургской чернильницы». Заголовок, напечатанный на первой полосе большими буквами, гласил:
«УКАЗ ТРИУМВИРАТА № 154 ОТ 13 АВГУСТА СЕГО ГОДА
Все жители Троллинбурга, Таврики и находящиеся в подчинении Триумвирата лица, которые проживают на окрестных территориях Внешнего мира, начиная с 1 сентября сего года, обязаны ежедневно в установленное время принимать защитное зелье, именуемое „Паутина мысли“. В случае отказа от добровольного приема зелья Триумвират будет вынужден прибегнуть к принудительным мерам…».
Возобновив путь, Гурий на ходу раскрыл газету. Указ не стал для него новостью. Об этом в подробностях он узнал еще вчера от Владыки Велемира. Сейчас, пробегая взглядом страницы «Троллинбургской чернильницы», в заголовках и между строк он искал намек на то, что некто, кого он обязан был остановить, как-то обнаружил себя. Добравшись до последней страницы, Гурий понял, что и в этот раз его надежды не оправдались — враг затаился и не подавал о себе никаких вестей. Значит, придется продолжать ждать: либо поиски в конце концов принесут результат, либо… что-то произойдет. Тот, кого он искал, не сможет бездействовать слишком долго.
|
|
Подойдя к своему дому на окраине деревни, Гурий с досадой бросил газету через плечо и, открыв калитку, прошел за ворота.
С робким тихим скрипом калитка за ним закрылась, а рядом с ней на землю последней полосой кверху упала отброшенная газета. Во внутреннем столбце, в самом низу, была напечатана заметка:
«Из непроверенных источников нашему корреспонденту стало известно, что на прошлой неделе был совершен побег из тюрьмы, где преступившие закон маги содержатся под заключением Триумвирата. Имя беглеца неизвестно. Сам Триумвират отказывается от каких-либо комментариев по данному происшествию…».
Внезапный порыв ветра подхватил газетные листы с земли и, скомкав их в воздухе, швырнул в огромную лужу, в которой отражалось пасмурное вечернее небо.
* * *
Войдя в дом, Гурий плотно затворил за собой входную дверь и прошел сквозь сумрак коридора в гостиную. Половицы под его ногами издавали противные скрипящие звуки. Что-то в этих звуках исподволь вызывало смутную тревогу, но Гурий давно привык к ним и не обращал внимания. В этом доме все, начиная со стен и заканчивая тенями, скользящими по оконным стеклам в ночное время, источало гнетущую атмосферу, и ничего удивительного в том Гурий не находил.
Дом был лишен защиты от нечисти и любых проявлений черной магии, и вовсе не потому, что здесь не было домового. Домовые никогда не покидают насиженное место без причины. Видимо, когда-то в этом доме побывало нечто плохое, злое. А зло имеет способность всюду оставлять свои следы. Оно въедается в стены, словно дурной запах. Растворяется в воде. Рассеивается по воздуху мелкими частицами. И тогда стены превращаются в удушающие тиски. Вода становится медленно убивающей отравой. А комнату, наполненную таким воздухом, не очистить, сколько ни проветривай. Если его вдыхать слишком долго — в легкие попадет несметное количество частиц зла.
|
|
Поселившись здесь почти год назад, Гурий смотрел на недобрую атмосферу дома сквозь пальцы. Тогда он не особо о себе волновался. Но теперь, когда в его жизни появилась Акулина, многое изменилось. Они вот-вот должны были пожениться. Акулину пугал этот дом, и она настаивала, чтобы после свадьбы Гурий переехал к ней. Он не возражал, хотя по большому счету и сам не мог допустить, чтобы Акулина жила здесь, в этом доме, даже несмотря на то, что лично наложил с десяток защитных заклинаний на двери, окна, стены и крышу.
Однако до свадьбы здесь было его жилье, поэтому он возвращался сюда каждый вечер, используя дом в большей степени просто как место для ночлега. Вот и сейчас он зажег керосиновую лампу, предпочитая без особой необходимости не пользоваться магией своего перстня с чароитом, и направился по лестнице на второй этаж, где находилась его спальня.
Когда он преодолел чуть больше половины ступеней, за спиной раздался короткий неприятный звук — скрипнула половица. В тот же миг вокруг чароита в перстне на правой руке Гурия заструился слабый фиолетовый свет. У боевого мага ушло меньше секунды, чтобы, обернувшись, резко выбросить вперед руку. Миг — и свет чароита завис перед ним прозрачным пурпурным щитом. Гурий смотрел сквозь него на пустую гостиную своего дома, не торопясь корить себя за мнительность. И не ошибся. Не прошло и двух секунд, как в коридоре, совсем рядом с гостиной, скрипнула еще одна половица. Потом еще одна…
|
|
Скрип… Скрип… Скрип…
В дверном проеме, в шаге от едва очерченной границы света, появилась темная фигура и застыла без движения.
— Кто вы? — осторожно спросил Гурий, мысленно проверяя прочность своего магического щита — он должен был выдержать атаку, даже если атакует очень сильный маг, если только он не окажется…
В это мгновение человек сделал шаг вперед. Его фигура проступила в слабом свете, и Гурий невольно скользнул по ней взглядом — правая рука незнакомца казалась значительно короче левой.
— Некромант! — глухо произнес он, тотчас осознав, что допустил непоправимую ошибку.
— Я принес послание, — глухо прозвучал в тишине старческий голос.
Не теряя времени, Гурий резким движением взмахнул керосиновой лампой и бросил ее в визитера, но было поздно: в лицо ему из четырех морионов уже летела стая окутанных иззелена-черным сиянием нетопырей. Из морщинистого тонкогубого рта некроманта вырвался шипящий звук — одно-единственное, заглушенное громким свистом летучих мышей, слово. Гурий видел, как нетопыри разорвали в клочки магический щит — в тот же миг его накрыла черная волна. Последним, что он слышал, проваливаясь в бездонную темноту, был звон ударившейся о стену и брызнувшей осколками стекла керосиновой лампы.
* * *
Огонь торопливой змейкой сползал по дверному косяку на пол, накрывая собой растекшуюся по деревянным половицам керосиновую лужицу. Тишину в комнате нарушало только хищное шипение соприкасающегося с керосином пламени.
Мантик Некропулос неторопливо поднял руку и повел кривыми и костлявыми старческими пальцами. Тотчас, повиновавшись волшбе, огонь потух.
— Никакого огня, — скрипучим голосом произнес старик. — Уничтожать следы нельзя. Все должно остаться как есть.
Он медленно приблизился к лестнице и, держась за поручни, стал подниматься. На середине лестницы остановился, опустив взгляд вниз, где на ступенях, у его ног, без сознания лежал человек — пряди его русых волос прилипли к покрытому бусинами пота лбу.
— Ты много сил отдал, удерживая свой щит, верно? — с кривой усмешкой произнес однорукий некромант, склоняясь над неподвижным телом. — И все без толку, парень, все без толку.
Старческие пальцы скользнули вдоль лица человека, не прикасаясь к нему, словно сбрасывали невидимое покрывало.
— Против волшбы некроманта нужен совсем другой щит, — словно рассуждая вслух, продолжал старик, — но, чтоб оборониться от иной магии, он непригоден, а меня ты не ждал… и сделал неправильный выбор.
Задумчиво глядя на свою жертву, Некропулос покивал.
— Зато тот, кто меня послал, все рассчитал верно. Опасно иметь такого противника. Смертельно опасно, парень.
Он негромко рассмеялся противным скрежещущим смехом.
— Недолго тебе осталось — отмеченные некромантом угасают быстро. И поделом. Зря ты взял под свое крыло девчонку, — его голос упал до шепота, озлобленного и яростного, — выродка, с дрянной кровью того, кто породил Гильдию! Зря!
Выпрямившись, он равнодушно переступил через распростертое на ступенях тело и продолжил свой путь наверх. На втором этаже он подошел к ближайшей двери и толкнул ее. Бегло осмотрел комнату, оказавшуюся спальней, и, не обнаружив ничего, достойного внимания, направился дальше.
Открыв следующую дверь, Некропулос ненадолго остановился на пороге, затем зашел внутрь небольшой комнаты. Напротив камина стояло два кресла. Другой мебели здесь не было. Взгляд некроманта остановился на стоящем у противоположной стены высоком прямоугольном предмете, прикрытом черной накидкой. Некропулос пересек комнату, не обращая внимания на скрип половиц под ногами, и скинул покрывало на пол, обнаружив под ним зеркало в гладкой серебряной рамке. Осторожно протянул руку — и скрюченные костлявые пальцы соприкоснулись с зеркальной поверхностью. Тотчас от пальцев по зеркалу, как по воде, пошли круги.
— Мемория, — с довольной ухмылкой на лице произнес старик. — Какое же воспоминание ты хранишь здесь, парень? И не связано ли это с нашим общим знакомым?
Пальцы Некропулоса еще глубже погрузились в жидкое серебро зеркала, и его поверхность наполнилась бордовыми, фиолетовыми и черными красками. В цветных мазках заиграли вспышками созвездия.
— Почему бы мне не проверить? — словно советуясь с самим собой, спросил он. — Кто помешает мне сделать это, в конце ко…
Тихо скрипнувшая за спиной половица заставила его оборваться на полуслове. Досадуя, что зеркало так некстати уже перестало быть самим собой и не отражало комнату, Некропулос замер лишь на секунду, чтобы дать время четырем морионам налиться магическим огнем.
Удивительно легко и проворно для старика он развернулся всем корпусом и бросил заклятие в сторону двери, где мгновение назад возникла фигура человека в черном балахоне. Из перстней на единственной руке Некропулоса вырвалась стая черных нетопырей, устремившись к незнакомцу. Однако в шаге от вошедшего летучие мыши, словно ударяясь о невидимую преграду, отлетали в стороны. Когда атака некроманта угасла, пол был усеян десятками мертвых нетопырьих тел.
— Кто ты?! — со злостью воскликнул Некропулос, вглядываясь в прорезь капюшона, скрывающего лицо незнакомца.
Но вместо ответа тот вскинул руку с сияющим на пальце перстнем и стремительным движением прочертил в воздухе косую линию.
— Резекцио! — хриплым, низким голосом произнес он.
— НЕТ! — в ужасе воскликнул однорукий некромант, а в следующее мгновение его голова, отделенная от туловища, отлетела в сторону и, упав на пол, покатилась к окну. Обезглавленное тело Мантика Некропулоса пошатнулось и с глухим стуком упало на неокрашенные половицы.
* * *
Человек в черной одежде медленно приблизился к безжизненному телу некроманта, переступил через него и подошел к зеркалу. Какое-то время он молча стоял перед серебристым прямоугольником, в котором отражалась его фигура — только лицо тонуло в черном овале капюшона. Затем человек погрузил руку в жидкую зеркальную поверхность, которая тотчас превратилась в водоворот красок и сверкающих созвездий, подался вперед и… исчез.
Несколько минут тишина в комнате нарушалась только далекими раскатами грома и кашляющим скрипом двери, пошатывающейся от сквозняка. Но вот за окном, разорвав свинцовую ткань неба, вспыхнула молния, и из зеркала, словно из распахнувшейся двери, выпал человек в черном балахоне.
Восстанавливая дыхание, он какое-то время стоял на коленях, потом поднялся на ноги и вновь повернулся лицом к зеркалу. Пятясь, отошел от него на расстояние в несколько шагов. Протянул руку с широко расставленными пальцами ладонью вперед. Перстень на его руке выбросил яркую вспышку, и тут же стоящее напротив человека зеркало задрожало. По зеркальной поверхности поползли глубокие уродливые трещины. А потом со странным звуком, похожим на последний вздох умирающего в агонии человека, зеркало взорвалось множеством осколков. На миг они неподвижно застыли в воздухе, но человек в черном резко опустил руку и осколки звенящим дождем посыпались на пол.
Когда дождь из зеркальных осколков затих, таинственный гость повернулся лицом к двери и направился вон из комнаты. За его спиной обезглавленное тело некроманта медленно поднялось в воздух. То же самое произошло и с лежащей возле окна головой. Когда человек в черном балахоне перешагнул порог комнаты, тело и голова мертвеца, словно на привязи, поплыли по воздуху следом за ним.
Шаги на лестнице еще не успели затихнуть, когда лежащие повсюду мертвые тела летучих мышей, а также два кровавых пятна на полу — одно возле стены, другое у окна — исчезли без следа. Спустя минуту внизу, на первом этаже дома, раздались глухие удары, словно на пол один за другим упали два тяжелых предмета. Затем стало тихо.
Какое-то время даже приближающаяся гроза не давала о себе знать, будто на время остановилась в пути. Но вот наконец совсем близко, заставив оконные стекла задребезжать, над домом прогремел гром. А следом, со стороны чернеющего за окном леса, донесся голодный волчий вой.
Глава 2
Жертва, судья и обвинение
Мила подняла голову и посмотрела на небо, гадая, как скоро пойдет дождь. Каждый вечер в одно и то же время она выходила с Шалопаем на прогулку по Плутихе — и сегодня, несмотря на погоду, она решила не изменять привычке. Было семь часов вечера. Обычно летом смеркаться начинало не раньше девяти, но сейчас небо над деревней заволокли чернильно-серые тучи, отчего казалось, что ночь решила спуститься на землю раньше времени.
Шалопай трусил впереди Милы, исследуя заросли кустарников по обочинам дороги. Мила старалась не отставать, следуя за двумя цепочками следов: собачьими и драконьими. Послеобеденный дождь оставил множество луж, по которым брел Шалопай, оставляя следы лап в тех местах, где дорога успела подсохнуть.
Драконий пес как раз остановился возле кем-то оброненного на землю пакета и основательно обнюхивал находку, когда небо загрохотало прямо у них над головой. Мила невольно вздрогнула. Не успела она подумать, что вот-вот начнется ливень, а значит, пора возвращаться домой, как следом за громом со стороны леса раздался пронзительный волчий вой.
В нем было что-то жуткое и противоестественное — Мила почувствовала, как внутри нее все похолодело. Шалопай вдруг оскалил пасть и издал тихий утробный рык, потом зашелся неистовым лаем и, сорвавшись с места, прыгнул в кусты.
— Шалопай, стой! — крикнула ему вслед Мила, сбрасывая с себя оцепенение.
Сбежав с дороги, она бросилась за ним. Пробираясь сквозь заросли кустарников и низкорослых деревьев, разросшихся вокруг оврага, Мила слышала треск веток где-то впереди.
— Шалопай, вернись! — кричала она, досадуя на выходку своего питомца. — Вернись сейчас же!
Мягкая и вязкая после дождя земля вскоре налипла на ее кроссовки огромными буграми. Влага, собравшаяся на кронах деревьев, несколько раз дождем обрушивалась ей на голову, стоило только Миле пошевелить очередную ветку, преграждающую ей путь. Радовало, что на ней были надеты джинсы, благодаря чему обошлось без царапин на ногах.
При иных обстоятельствах Мила не побежала бы за Шалопаем. Она была уверена, что ее питомец не потеряется. Одной из главных волшебных способностей драконьих псов было умение находить своих хозяев, где бы те ни были. Однако этот жуткий волчий вой напугал ее. Ей не хотелось знать, кто выйдет победителем из схватки, если Шалопай встретится в лесу с волком. Правда, до сих пор Мила была убеждена, что в лесу вокруг Плутихи волки не водятся.
Вскоре треск веток впереди затих.
— Шалопай! — снова позвала Мила, надеясь, что драконий пес еще не слишком далеко убежал и слышит ее зов.
Спустя две минуты Мила снова вышла на дорогу. Справа от нее, чуть в стороне, на равном расстоянии друг от друга стояло несколько домов, но дорога шла дальше, исчезая в тумане. Там, на самом краю деревни, был еще один дом, в котором жил ее учитель и будущий муж Акулины, опекунши Милы, — Гурий Безродный.
Этим летом Гурий то неделями не покидал Плутиху, почти безотлучно находясь рядом с Акулиной и Милой, то вдруг исчезал на несколько дней. Вот и сегодня Мила его не видела. Кажется, Акулина за завтраком упоминала, что Гурий по делам отправляется в Троллинбург. Мила догадывалась, какие дела подразумевались — последние несколько месяцев велись поиски Лукоя Многолика, которые пока, однако, не давали никаких результатов.
Отдышавшись, Мила огляделась вокруг, гадая, в какую сторону мог побежать ее питомец.
— Шалопай! — сложив руки рупором, крикнула она и прислушалась.
Сначала было тихо, но несколько секунд спустя с другой стороны дороги, там, где начинался лес, послышались какие-то звуки. Мила сощурила глаза, пытаясь хоть что-то разглядеть в сумрачной дымке, стеной стоящей вдоль кромки леса. Наконец ей почудилось какое-то движение. Мила облегченно выдохнула.
— Шалопай, что на тебя нашло? Почему ты убежал?
Драконий пес трусцой выбежал на дорогу, глядя на Милу невинным взглядом янтарных глаз. Когда Шалопай подбежал, она опустилась на корточки и почесала его за мохнатыми ушами.
— Ты напугал меня, к твоему сведению… Эй, что это у тебя?
Шалопай вдруг раскрыл пасть, и на влажную грунтовую дорогу упал аккуратный, простой перстень с сиренево-фиолетовым камнем. Мила раскрыла рот от удивления и нерешительно взяла перстень в руки.
— Это же…
Несколько секунд она озадаченно моргала.
— Это же чароит! Кольцо Гурия!
Мила перевела взгляд на своего питомца.
— Шалопай, где ты его взял?
Драконий пес коротко гавкнул и завилял чешуйчатым хвостом. Мила поднялась на ноги и посмотрела в сторону леса.
— Ты из лесу его принес, — задумчиво сказала она вслух, обращаясь в большей степени к самой себе, чем к Шалопаю.
Пес снова гавкнул, словно подтверждая ее слова. Несколько секунд Мила напряженно вглядывалась в густой непроглядный мрак, исходящий от леса, — внутри нее росло нехорошее предчувствие. Магический перстень — не обычное украшение, его нельзя просто потерять, он связан со своим хозяином Чарами Кабалы, а значит… Случилось что-то плохое.
Бросив быстрый взгляд на перстень с чароитом, Мила сорвалась с места и со всех ног бросилась к дому Гурия Безродного. Шалопай, в этот раз не издав ни звука, помчался за ней.
* * *
Дождь застал ее в десяти метрах от калитки, обрушившись холодным водопадом. Мила промокла до нитки, едва оказавшись за воротами. На бегу она отметила, что дверь дома закрыта и ни в одном из окон нет света. Мила знала: чтобы войти в дом Гурия, ей достаточно произнести самое простое заклинание. Никого другого, кроме нее, Акулины и самого Гурия, дом, на котором вместе с защитными заклинаниями лежали Породняющие Чары, ни через двери, ни через окна, ни даже через стены просто не впустит.
В паре шагов от порога Мила засунула в карман кольцо с чароитом, затем вскинула руку с карбункулом на указательном пальце и выкрикнула:
— Апертус!
Дверь тотчас послушно перед ней распахнулась.
— Гурий! — громко позвала Мила, мчась по темному коридору; позади нее раздавались шлепающие звуки — Шалопай не отставал.
Влетев в гостиную, Мила остановилась, с трудом различая вокруг себя очертания предметов — из-за пасмурной погоды и близости леса в доме уже полноправно царил сумрак.
— Свет! — приказала Мила своему волшебному камню, и карбункул ярко вспыхнул малиново-алым сиянием.
Первым, что она увидела, был нарисованный в натуральную величину портрет хозяина дома. Гурий смотрел на нее с полотна усталым взглядом серо-зеленых глаз, в уголках которых залегли глубокие тени. Оторвавшись от картины, Мила посмотрела вокруг, и вдох камнем застрял у нее в горле.
Весь пол гостиной был усеян мертвыми тельцами каких-то существ. Лишь секунды три спустя Мила опознала в них летучих мышей. Их было много, очень много — даже не удивительно, что из-за них она не сразу заметила нечто неправдоподобно, нереально жуткое, от чего к ее горлу волной подкатил резкий приступ тошноты.
В самом центре гостиной на полу лежало обезглавленное тело. А чуть дальше, в стороне, повернув к ней застывшее в гримасе страха лицо, покоилась отделенная от туловища голова.
Мила была настолько потрясена увиденным, что не сразу узнала его. Узнавание приходило к ней медленно, по капле, оттесняя оцепенение и ужас.
— Некропулос, — чужим, осипшим голосом пробормотала она.
Она отказывалась верить своим глазам. В нескольких шагах от нее, в доме ее учителя, прямо посередине гостиной, лежал обезглавленный труп Мантика Некропулоса — некроманта, который полтора года назад пытался убить ее.
Мысль об учителе вынудила Милу прийти в себя.
— Гурий! — громко позвала она, лихорадочно обыскивая глазами помещение.
И тут она увидела скрюченную на ступенях лестницы фигуру. По русым волосам и серому с просинью свитеру, который совсем недавно подарила будущему мужу Акулина, Мила узнала своего учителя.
— Гурий!
Она бросилась к нему, в мгновение ока преодолела половину ступеней и упала на колени рядом с бесчувственным телом. Он был жив! Едва дышал и находился без сознания, но был жив. Все лицо Гурия покрывали мелкие ранки, словно следы от чьих-то когтей. Мила осторожно потрясла его за плечо, но Гурий никак не отреагировал. Какое-то внутреннее чувство подсказало Миле, что это не просто обморок. Все выглядело так, словно ее учителю пришлось сразиться с проникшим к нему в дом Некропулосом, и, судя по всему, ему удалось обезвредить своего противника. Однако некромант, в свою очередь, успел поразить Гурия каким-то заклятием.
Мила поняла, что ничем не сможет помочь ему. Единственное, что пришло ей на ум, — срочно бежать за Акулиной. Но не успела Мила даже подняться с колен, как внизу громко залаял Шалопай. Она обернулась.
Ее пес стоял, повернувшись к дверному проему, ведущему из гостиной в коридор. Его яростный, исступленный лай удивил Милу. Она еще никогда не видела своего драконьего пса в таком неистовстве.
В глубине коридора послышались чьи-то быстрые шаги. Мила машинально поднялась на ноги, вглядываясь в темный проем. В гостиную один за другим вошли трое. Незнакомцы были одеты в длинные черные плащи. Мила растерянно наблюдала, как один из них с видом человека, занимающегося привычным делом, пересек гостиную, пройдя мимо обезглавленного тела, остановился возле головы Некропулоса и склонился над ней, словно изучая. И пока второй рассматривал трупики летучих мышей, третий направился прямо к лестнице. Шалопай между тем продолжал лаять в сторону входной двери.
— П-послушайте, — заикаясь от растерянности и волнения, обратилась к поднимающемуся по лестнице человеку Мила, — я не знаю, кто вы, но Гурию нужна помощь. Он не приходит в сознание. Кажется, его поразило заклятие некроманта.
Неизвестный бесцеремонно отодвинул Милу и, присев на корточки, принялся обследовать бесчувственное тело Гурия. Мила смотрела на него с открытым ртом. Она не понимала, кто эти люди и что они здесь делают, но надеялась, что они смогут помочь ее учителю.
В этот момент лай Шалопая перешел в низкое глухое рычание. На пороге гостиной возник еще один человек, и Мила узнала его моментально.
Высокий и худой, как жердь, с запавшими щеками и редкой длинной бородой — это был Владыка Мстислав. Она видела его только однажды — несколько месяцев назад возле руин Харакса, в день третьего испытания Соревнований Выпускников Думгрота.
— Доложите, — холодно скомандовал он сильным и ровным голосом, который, казалось, должен был принадлежать мужчине средних лет, а не старику.
Человек, только что изучавший голову Некропулоса, уже вскочил на ноги и подобострастным голосом отчитался:
— Личность убитого установлена. Расчлененное тело принадлежит Мантику Некропулосу, беглому некроманту, поисками которого занималась Розыскная палата Троллинбурга. Убит при помощи Чар Сечения.
Владыка Мстислав, словно не замечая присутствия Милы, кивнул.
— Вы, господин Жавель.
Стоящий рядом с Милой человек подскочил на ноги и с таким видом, словно едва сдерживает дрожь в коленях, отрапортовал:
— Хозяин дома. Профессор Думгрота Гурий Безродный. Находится без сознания. Судя по следам на лице, попал под атаку нетопырей.
Снова кивок — и Владыка Мстислав устремил взор своих темных, глубоко посаженных глаз на последнего из присутствующих.
— Обстановка помещения, — флегматично сообщил третий, — указывает на то, что здесь была произведена магическая атака с использованием летучих мышей. Наличие трупов животных свидетельствует о том, что по крайней мере частично атака была отбита.
— Благодарю, господин Студень. Картина в целом представляется мне ясной.
— Послушайте! — не выдержав, раздраженно выкрикнула Мила. — Этому человеку надо помочь! Почему вы ничего не делаете?! Вы что, не слышали меня? Он под заклятием некроманта!
Владыка Мстислав даже не взглянул на нее.
— Господин Студень, доложите ваши соображения по поводу присутствующей здесь молодой особы.
Флегматичный господин окинул Милу быстрым равнодушным взглядом.
— Молодая особа застигнута на месте преступления. Имя не установлено. Возраст: приблизительно семнадцать-восемнадцать лет. Потенциальная подозреваемая.
— Ваше имя, — повелительно произнес Мстислав.
Мила догадалась, что он обращается к ней, хотя Владыка до сих пор не удостоил ее ни единым взглядом.
— Мила Рудик, — ответила она. — Я живу здесь недалеко. Профессор Безродный мой учитель, а еще… Он и моя опекунша скоро должны пожениться.
Мстислав даже бровью не повел, словно ничто из сказанного Милой не показалось ему заслуживающим внимания.
— Господин Студень, о ваших подозрениях насчет особы, чья личность только что была установлена, попрошу детальнее, — скользнув безразличным взглядом по расчлененному телу Некропулоса, приказал Владыка.
— Беглый некромант убит, как сообщил коллега, с помощью Чар Сечения, а именно — было совершено отсечение головы от туловища посредством заклинания «Резекцио».
Мила лишилась дара речи, когда поняла, что ее подозревают в убийстве Некропулоса. Потрясенно открыв рот, она уставилась на Студня.
— Предположительно, на хозяина дома была совершена нетопырья атака. Заклинание несложное, под силу студенту начальной школы Думгрота. Теоретически находящаяся здесь особа вполне могла произвести подобную атаку.
Милу словно ударили под дых.
— Что… Да я…
Она вдруг поняла: бесполезно говорить этим людям, что она никогда не причинила бы зла Гурию; с недавних пор он стал одним из самых дорогих людей в ее жизни, стал настоящим другом для нее.
— Гурий Безродный — боевой маг. Один из лучших, — стараясь сдерживать желание перейти на крик, приглушенно произнесла Мила. — Я ему не ровня, я же только школьница. Он бы очень легко отразил любую мою атаку.
И все же, не удержавшись, добавила:
— Но я не стала бы на него нападать. Вы что, не слышали, что я сказала? Гурий и моя опекунша, Акулина, скоро должны пожениться. Он… он мой друг.
Владыка Мстислав, впервые с момента своего появления в этом доме, поднял взгляд на Милу. Немного помедлив, он сделал шаг в ее сторону, но утробное яростное рычание остановило его.
Незаметно для Милы перебравшийся к лестнице Шалопай напомнил о себе. Миле показалось, что ее питомец очень не хотел, чтобы Мстислав приближался к его хозяйке.
Мстислав словно догадался об этом и остался стоять на месте.
— Владыка, позвольте доложить, — с раболепными нотками в голосе вмешался стоящий возле Милы господин Жавель.
— Докладывайте, — неприязненно косясь на драконьего пса у ступеней лестницы, разрешил Мстислав.
— Находящийся в бессознательном состоянии хозяин дома не имеет при себе никакого магического проводника: ни перстня с камнем, ни волшебной палочки. Также при нем не обнаружено защитных амулетов.
В первый момент Мила поразилась тому, как незаметно и ловко, прямо у нее под носом, этот человек успел все разведать. Но уже в следующую минуту она почувствовала приближение паники. Он говорил о перстне!
Владыка Мстислав пристально посмотрел на Милу из-под глубоких надбровных дуг, напоминающих пещерные своды, и голосом, в котором послышались стальные, непререкаемые нотки, велел:
— Господин Жавель, обыщите подозреваемую.
Мила даже ахнуть не успела, как Жавель вывернул ее карманы. На пол тотчас упало серебряное кольцо с чароитом.
— Так-так-та-а-ак, — многозначительно протянул Мстислав, когда господин Жавель, едва не спотыкаясь, сбежал с лестницы, чтобы вручить находку Владыке. — Если не ошибаюсь, этот перстень принадлежит Гурию Безродному. Возможно, вы объясните, как он у вас оказался, госпожа Рудик?
— Объясню, — нахмурив брови, ответила Мила. — Его нашел в лесу мой пес. И принес мне. Я решила, что с Гурием что-то случилось, и прибежала сюда.
Миле показалось, что на неестественно худом, словно ссохшемся лице Мстислава промелькнула слабая ироничная улыбка.
— И кое-что действительно случилось, не правда ли? — с язвительной интонацией произнес он и тут же с угрожающей мрачностью добавил: — Возможно, вы рассказали правду. Но не скрою, госпожа Рудик, мне кажется, что все могло быть совсем иначе. Например, вы обезоружили Гурия Безродного, лишив его магического перстня, и атаковали его нетопырями.
— Обезоружила?! — не доверяя своему слуху, выдохнула Мила. — Как?! Подошла и отобрала у него перстень?! Да это просто смешно!
— Это уже вам виднее, госпожа Рудик, — холодно отмахнулся Владыка, — как вы отняли перстень: обманом или иным путем. И, уверяю вас, все это отнюдь не смешно. Мне кажется, вы еще не поняли всей серьезности своего положения.
— О чем вы? — все больше теряясь, спросила Мила, потом, словно приходя в себя, тряхнула головой и присела на корточки рядом с Гурием. На его лицо легла смертельная бледность, он словно таял на глазах. — Послушайте, обвиняйте меня сколько угодно, но помогите ему сначала. Вы что, не видите? Ему плохо!
Владыка равнодушно хмыкнул, непонятно почему игнорируя, что в нескольких шагах от него без сознания лежит человек, который с минуты на минуту может умереть. Он медленно прошелся по гостиной, брезгливо отшвыривая ногами трупики летучих мышей, и приблизился к обезглавленному телу Мантика Некропулоса. Мила очень старалась не смотреть на лужу крови и то место на шее, откуда должна была расти голова.
— Беглому некроманту кто-то отсек голову заклинанием «Резекцио», — напомнил Владыка Мстислав и бросил на Милу обвинительный взгляд. — Если мне не изменяет память, госпожа Рудик, именно вы чуть больше года назад оставили Мантика Некропулоса без правой руки. Своим увечьем он обязан вам, не так ли?
Мила уже догадалась, куда клонит Мстислав, поэтому не стала ничего говорить в ответ — просто молча смотрела на него в ожидании.
— Поправьте меня, если я ошибаюсь, но тогда вы воспользовались именно заклинанием «Резекцио», — продолжал Владыка. — Слишком многое указывает на то, что это вы убили Мантика Некропулоса и совершили покушение на Гурия Безродного.
У Милы застучало в висках. Происходящее напоминало абсурдный кошмарный сон.
— Но зачем?! — почти прокричала она. — Зачем мне это?!
Морщинистые тонкие губы опять изогнулись в саркастичной улыбке, а совсем не старческий голос неожиданно мягко, словно с пониманием, произнес:
— Как нам известно, Мантик Некропулос всячески поддерживал некоего Лукоя Многолика, которого вот уже несколько лет ищет весь тайный сыск Таврики и Розыскная палата Троллинбурга. В планы Лукоя Многолика, как предполагается, входит захват власти в магическом мире. Не вы ли сообщили Триумвирату, что Многолик получал от Некропулоса важные сведения?
— Я, — тихо ответила Мила; ее внутренности словно потяжелели, когда воспоминания о том, что произошло всего несколько месяцев назад, снова подступили к ней слишком близко.
— Верно ли, — вкрадчиво продолжал Мстислав, — что помощь Некропулоса Лукою Многолику привела к трагедии — к смерти молодого человека, который, по-видимому, много значил для вас, госпожа Рудик?
— Верно, — почти не слыша собственного голоса, ответила Мила; она не мигая смотрела на высокого угрюмого старика.
— Я понимаю ваши чувства, — с фальшивым участием сказал Мстислав. — Понимаю горячность, которая так свойственна молодости…
— Что вы пытаетесь…
— Я пытаюсь сказать, что нетрудно предположить, как все произошло. Вы случайно услышали, как Мантик Некропулос и Гурий Безродный сговариваются о помощи их предводителю — Лукою Многолику. Утрата, которая, несомненно, еще терзает ваше юное сердце, помешала вам совладать с эмоциями, и вы попытались убить обоих заговорщиков.
Мила медленно поднялась на ноги.
— Вы спятили! — не отдавая себе отчета в том, с кем говорит, выдохнула она, глядя на Владыку. Шок наравне с возмущением захлестнули ее целиком. — Гурий ни за что и никогда не стал бы помогать Многолику! Вы… Да вы просто не понимаете! — Голос Милы зазвенел от гнева: обвинение в адрес Гурия, прозвучавшее в словах Мстислава, задело ее больше, чем то, что ее подозревают в убийстве. — По вине Многолика умерла сестра Гурия! Он… Да Гурий ненавидит его!
В глубоко посаженных глазах Мстислава вдруг вспыхнула искорка интереса. Он посмотрел на Милу.
— Любопытно, — задумчиво протянул он. — И откуда же у вас такие сведения, позвольте узнать?
Мила какое-то время колебалась. Она не знала, как бы отнесся к этому Гурий, но сейчас у нее не было возможности спросить его. Мила решила, что не может позволить возводить на своего учителя обвинения в пособничестве Многолику, поэтому сказала:
— На втором этаже, в спальне, стоит зеркало. Это Мемория. В ней хранится воспоминание о том, как по вине Лукоя Многолика погибла сестра Гурия. Посмотрите его, вы сами убедитесь, что Гурий не стал бы ни в чем помогать Многолику, и ни о каком сговоре с Некропулосом даже речи не может быть.
Интерес в глазах Владыки словно трансформировался. Теперь Мстислав смотрел на Милу немного отстраненным взглядом, хотя все так же пристально.
— И каким же образом вы узнали об этом воспоминании?
Мила вспыхнула.
— Гурий… то есть… профессор Безродный сам показал мне его!
— Он настолько доверял вам?
Мила хотела сказать, что у Гурия были причины открыть ей содержимое своей Мемории, но сочла уместным промолчать.
Владыка отвернулся от Милы и едва слышно, словно себе под нос, протянул:
— Во-о-от как…
Затем он кивнул головой одному из своих подчиненных.
— Господин Студень, вы подниметесь на второй этаж вместе с нами. — И обращаясь уже к Миле, добавил: — Давайте проверим, есть ли в ваших словах правда, госпожа Рудик. Я хочу посмотреть эту Меморию.
С величественным видом он направился к лестнице, но вынужден был остановиться у ее подножья — Шалопай, словно сидящий на страже, зарычал, стоило только Владыке приблизиться. Рычание драконьего пса было негромким, но в нем отчетливо слышалась угроза-предупреждение. Уже во второй раз Миле показалось, что ее питомец отчего-то не хочет, чтобы Владыка Мстислав приближался к ней.
— Может быть, госпожа Рудик, вы велите своему псу посторониться? — Морщинистый рот Мстислава искривила усмешка. — Для его же блага.
Мила сглотнула, правильно поняв намек Владыки.
— Шалопай, отойди, — спокойно сказала она своему питомцу.
Драконий пес недовольно поелозил хвостом о деревянные доски пола.
— Шалопай.
Вытянув шею в сторону Мстислава, пес еще раз негромко прорычал, словно предупреждая, что будет начеку, и, не отводя взгляда от старика, обошел его вокруг.