Дмитрий Ольховой
ВОЙНА И МИР МЕЖДУ ПОЛАМИ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
ВЕЛИКАЯ ВОЙНА ПОЛОВ.
1.
(13-04-2017)
В моей жизни был период, наверно, года три, 2009-2011, когда я на полном серьёзе был уверен, что в области отношений с женщинами у меня всё в порядке. Я тогда совершенно ничего не знал и не читал ни о соблазнении, ни об отношениях, ни о женской психологии. Если я и применял на практике какие-то рекомендации из книг, то это были рекомендации, относящиеся к общению с другими живыми существами вообще, а не конкретно с женщинами, - из Уолша, Ошо, Бодхи, Симорона... - и они одинаково подходили и казались успешными и с мужчинами, и с женщинами в равной мере.
Моя сексуальная стратегия в тот период была предельно проста: общаясь с женскими существами, я просто стремился быть максимально, предельно искренним. Базовая техника выглядела так: я всегда говорю правду - то, что я действительно думаю и чувствую по отношению к девочке, но при этом я предельно внимателен к тому, чтобы эта правда выражалась в доброжелательной форме. То есть, даже если в этой правде может быть что-то болезненное для девочки, я всё равно не утаиваю её, но я очень стараюсь преподнести её чисто, абсолютно свободной от любых моих негативных эмоций. "Всегда говори правду, но с улыбкой" - вот было моё кредо.
И долгое время мне реально казалось, что эта стратегия производит просто ошеломляющий эффект. Как в ситуациях знакомства, когда я подходил к незнакомой девочке и с простой улыбкой ребёнка говорил, что она мне нравится, и я хочу с ней пообниматься и потискаться; так и в ситуациях уже каких-то сложившихся отношений, когда я мог, глядя с милой улыбкой в глаза девочке, сказать:
- Радость моя, ну ты ведь сейчас споришь со мной просто из упрямства?
Или
- Ну да, у тебя, конечно, явно присутствует лишний вес, особенно в ляжках и в попе, и одеваешься ты не с самым изящным вкусом, но в начале Пути это нормально. Все, кто вставал на Путь Воина, изначально обнаруживали у себя в жизни какие-то не совсем радостные обстоятельства, и отличие этих существ от обычных смертных заключалось в том, что им хватало искренности и смирения признать факты такими как они есть и начать осознанно с ними работать.
И это действительно очень хорошо работало. Мощь этой стратегии вытекала из мощи самой по себе истины как таковой. Против правды, против фактов, против жизни особенно не попрёшь, и любой, кто пытается бороться против очевидных вещей, в конечном счёте, всегда оказывается слабее и выглядит маразматичнее, чем тот, кто спокойно и ясно признаёт свою слабость.
Так уж выходит, что любое догматическое воспитание (и ведическая культура, в которой меня пыталась воспитывать мама, здесь не исключение), вешает ярлыки "слабости" и "греха" на очень многие проявления психики, и к тому моменту, когда мальчик взрослеет, и сталкивается с реальностью отношения к себе девочки, которая ему небезразлична, ему в первый момент кажется, что он весь представляет собой просто какой-то комок греховных несовершенств. И самое страшное греховное несовершенство во всём этом клубке - это тот факт, что эта самая девочка его привлекает. Что он её хочет.
В итоге то, что переживает этот несчастный мальчик, просто невозможно передать словами, и сакраментальная фраза Будды о том, что "жизнь есть страдание" - это довольно мягкий reference (временами просто не могу подобрать точных слов на русском) к тому, что происходит в его душе. Фактически, это просто какая-то безвыходная адская дилемма: у мальчика куча страшных грехов, и, для того, чтобы стать достойным и добиться благосклонности этой девочки, он как-то должен эти грехи преодолеть. Но весь абсурд ситуации заключается в том, что это самое желание преодолеть эти самые грехи мотивировано именно желанием понравится этой девочке, потому что он её хочет, т.е., по сути, самым страшным и жутчайшим из всех наличествующих грехов.
Мальчик плачет в подушку и пытается вымолить у Бога прощения за то, что он, несчастный грешник, стремится бороться со своими грехами не ради Славы Божией и Царствия Небесного, а всего лишь из-за того, что испытывает пагубное плотское вожделение к какой-то, надо заметить, не самой ангельской и прекрасной девочке, и, после долгих и безутешных молитв и пролитых слёз приходит-таки к отчаянной ясности, что служение Высшей Истине требует от него отказаться от общения с девочкой вообще, потому что бороться с грехами ради потакания греху - это ещё больший грех, чем даже жить во грехе.
Это тот ад, в котором я прожил своё отрочество и юность до 2006 года. Надо заметить, что даже такая самоубийственная позиция не могла полностью остановить протекание природных процессов между мной и окружавшими меня девочками, и во время обучения в институте я определённо многим девочкам нравился. Возможно, их воображение поражала та степень мрачного отчаяния, с которой я был готов отвергнуть радости общения с ними во имя служения своему Богу, и они, в основном, довольно покладисто мимикрировали под тот странный формат "Монах-Гуру - смиренная ученица", который оставался для них и для меня единственным способом сохранить хоть какие-то отношения.
Первая моя волшебная зима на полях, "Беседы с Богом", Тантра, а затем и Адвайта принесли мне долгожданное избавление. Всего лишь признание того, что никакого греха на уровне прямых восприятий существовать не может, что "грех" - это интеллектуальная концепция, а сексуальное желание - это как раз факт и, по всей видимости, совершенно естественное свойство психики любого здорового живого существа; всего лишь признание фактов такими, какие он есть; всего лишь прекращение истязания себя за то, что у меня есть глаза и чувства, и я вижу и чувствую - произвело какой-то поистине потрясающий эффект. Я признал истину такой, какой она была, - сексуальное желание просто есть и всё, - и эта истина подарила мне свободу.
Я неожиданно обнаружил, что простое признание фактов - простое признание того, что я слаб, что я чего-то не умею, что у меня есть сексуальное и разные другие желания, - совершенно непостижимым образом делает меня неуязвимым. Когда ты пытаешься защититься от атаки того, кто указывает тебе на факты твоей жизни и твоей психики, которые ты и сам видишь, ты изначально оказываешься в невыгодной позиции: если ты споришь, то ты лжёшь себе и людям и выглядишь, как жалкий оправдывающийся нашкодивший ребёнок. Если ты соглашаешься и с фактами, и с их оценкой как "слабости" или "греха", ты тоже оказываешься не в самом лучшем положении, т.к. грехи, по всеобщему убеждению, требуется исправлять. Ты уже попадаешь в роль того, кто принял на себя какие-то обязательства. Но когда ты признаёшь свои качества просто как голые факты, полностью убирая все их интеллектуальные интерпретации, ты вдруг обнаруживаешь себя в пространстве абсолютной свободы.
Овладение искусством истины, простого, безоценочного признания фактов, подарило мне удивительную, несокрушимую силу ("...for what can overcome this thunderlike power of absolute weakness?"), и на какое-то время в моих отношениях с девочками просто начался какой-то Танец. Всё встало на свои места, жизнь обрела смысл и краски, и из гадкого утёнка я за одну весну превратился в божественно прекрасного белого лебедя. Я подходил близко, я брал её за руку, я пристально смотрел ей в глаза с самой искренней улыбкой, выражавшей всю мощь, всю бездну того магического притяжения, которое я к ней переживал, я клал руку ей на грудь и просто спрашивал:
- У тебя тоже горит вот здесь?
Обычно девочка после этого впадала в лёгкий транс, и единственное, что ей оставалось, - это робко улыбнуться, пожать плечиками и виновато кивнуть. После этого уже обычно никакие человеческие формальности не требовались: мы оба знали, что между нами всё ясно, и наше, если можно так выразиться, обручение на небесах уже совершилось.
По сути, я ничего не делал. Я просто признавал то, что видел. Если я видел, что передо мной стоит девочка моей мечты, я просто подходил к ней и говорил ей об этом, сразу предупреждая, что, если вдруг у неё есть желание посопротивляться очевидным фактам, то я предлагаю лучше перенаправить эту энергию на более конструктивные вещи, например, потанцевать или поиграть в тарелочки. Между тем, некоторым несведущим людям со стороны, особенно психологам, казалось, что я творю с девочками что-то невообразимое и применяю какие-то адские психотронные технологии для того, чтобы вскружить им головы, а затем... опять в русском языке пробел... torment them up, down and over.
Помню эту незабываемую беседу с Танюшей Ивлевой на фестивале "Дитя Природы", психологом, ведущей тренинга "мужчина и женщина", которую до того вывела из себя чрезмерная непринуждённость моего поведения, что она, в каком-то поистине истерическом возбуждении, подошла ко мне, схватила за руку и повела, как выражаются саентологи, "восстанавливать мою этику":
- Слушай, объясни мне нечистоту, ЗАЧЕМ ТЫЭТО ДЕЛАЕШЬ?
- Что делаю?
- Что значит "что"?! Для чего ты рассказывал мне, что тебе нравится другая женщина?"
- Ты про Таю? Ну, как зачем! Мне очень хочется поделиться с тобой радостью, поделиться с тобой волнующим, трепетным и обжигающим меня изнутри переживанием, которое настолько... прекрасно... а ты - редкое существо, к которому я ощущаю такую близость, что возникает желание поделиться сокровенным...
- Слушай, Дим, давай начистоту. Что в твоём понимании означает это самое твоё "задружиться"?
- Задружиться - это значит... это означает совместно переживать озарённые состояния. Совместно переживать радость, красоту, нежность, восторг, счастье, любовь... Ведь озарённые состояния - они же так устроены: оттого, что я поделюсь с тобой моей любовью к Тае, и ты меня поймёшь и разделишь это, усилится и моя любовь к тебе. А когда я поделюсь с Таей своей любовью к тебе, и она сможет тоже это прочувствовать и разделить, усилится и моя любовь к ней... И в итоге любовь станет как огромный-огромный огненный шар, объединяющий тысячи сердец, и мы все станем, прямо как в Библии, как ангелы на небеси, которые не выходят замуж и не женятся, а в любви и вечности от начала века пребывают...
(...)
- Но ты посмотри, что ты делаешь! Ты ведёшь себя, как ненасытный монстр, безжалостно и беспощадно перемалывающий женские сердца! Сначала поманит одну, а сам - тут же к другой. А как увидит, что какая-то выходит из-под контроля, пошла куда-то с другим, как ты тут-как-тут: отбил, отвадил другого, а сам снова бросаешь её и в сторону...
- Тань, ты это чего - всё серьёзно? О каких разбитых сердцах ты говоришь, о какой игре?
- Да, чёрт побери, разве ты не видишь, скольким девочкам ты заморочил голову, сколько их тут сидит и сходят с ума от боли, глядя на то, как ты уже с новой заигрываешь?
- Правда? - я искренне удивляюсь и осматриваюсь по сторонам в поисках сходящих с ума несчастных девочек. - А кто? Кого ты имеешь в виду? Ты можешь по имени назвать?
Мне действительно безумно сильно хотелось встретить в своей жизни хоть одну девочку, сходящую с ума от любви ко мне; девочку, к которой мои чувства действительно оказались бы настолько взаимны, что мы могли бы, как это пишут в романах, соединить наши руки и сердца и идти бок о бок по тропе Жизни, не расставаясь и в радости, и в горести, сквозь все преграды и трудности, навстречу бесконечно сверкающему солнечному самадхи.
Таня смотрит на меня совсем ошалело.
- Надо же, попала... Я, ведущая тренинга "Мужчина и женщина"... Вот тебе и наглядное пособие... Нет, Дим, ты правда не видишь, что ты делаешь, или это всё твои демонские игры?
- А что я делаю?
Я честно пытаюсь припомнить, хоть одно женское сердце, которое я мог повредить за эти дни, и мне ничего не приходит в голову, кроме Анечки, да и то - Анечка уехала вчера, я лично её проводил, и её сердце, совершенно точно, было в полной сохранности, я это проверил, и Анечкино личико при прощании, совершенно точно, светилось от любви и нежности (Эх, она даже не подозревает, насколько божественно прекрасно её личико, когда оно светится от нежности!). А с самой Таней мы, кажется, всё прояснили ещё вчера, и она собственным языком сказала, что такие, как я, кроме как в качестве наглядных пособий для её тренингов, в общем-то, больше ни для чего особенно не годятся. Кто же тогда остаётся? Гордая и вредная девочка Тая? Но ведь её же никто не просит ни от чего с ума сходить - она прекрасно знает, и я в третий же день сказал ей это прямым текстом, что она девочка моей мечты, и я хочу её, и хочу не просто для того, чтобы в верёвочки поиграть, а по-настоящему, что я бы рискнул взять её на свой корабль и плыть вместе, и даже терпеть её дурацкое то ли грузинское, то ли приморское, то ли московское воспитание, которое не позволяет ей открыто и от души броситься на шею к любимому, а вынуждает хитрыми, маразматичными, кривыми путями ходить вокруг да около, делать при виде меня надменное лицо полной идиотки, говорить мне, что мужчины, пахнущие бензином, её не возбуждают, а затем украдкой спихивать попой со скамейки моих девочек и после всего этого маразма тайком плакать в подушку, что я её не люблю.
Блять, ну если ты правда любишь мальчика, и если ты хочешь, чтобы он любил тебя, зачем же ты требуешь от него поведения полного придурка? Что тебе в нём дороже - его любовь к тебе или доказательства его идиотизма???
Вообще конечно, я всё чаще замечаю, что именно для психологов и педагогов характерно, что самые естественные и природные вещи, самое открытое, простое и безыскусное поведение воспринимается ими как процесс применения каких-то демонических, дьявольски изощрённых психотехнологий манипулирования человеческим сознанием. Помню, очень похожий эпизод был осенью 2013 года, когда на слёте половинок в поселении Синегорье я так умаялся от скуки, участвуя во взрослых славянско-ведических мероприятиях из области "брачно-семейной психологии", что плюнул на всё это на фиг и пошёл кататься на качелях и каруселях и играть с детьми в "заморозки". В итоге я два дня очень весело и душевно побегал и поиграл с детьми, завёл себе кучу друзей и подружек в возрасте от 3 до 14 лет, а в конце фестиваля ко мне подошли две местные женщины из "педагогического совета" и стали возбуждённо говорить мне, что у меня "педагогический талант от Бога", что я очень легко применяю все те приёмы, о которых пишут в педагогических книжках, для того, чтобы привлечь и так долго удерживать внимание детей, и вообще, быть педагогом - это, скорее всего, моё профессиональное призвание.
Но никаких педагогических приёмов, никаких психотехнологий не было. Мне просто было очень хорошо и интересно с этими детьми, правда! Мне нравилось с ними играть!
Так же как не было и никаких "психологических приёмов" в том, что на второй день нашего знакомства одна из этих детей, 9-летняя девочка, пришла на поляну, одетой "как взрослая": на ней была коротенькая юбочка, чёрные туфельки на высоком каблучке, какие-то украшения в волосах и малюсенькая блестящая дамская сумочка на кожаном ремешке - в общем, она старательно сделала всё так же, как в фильмах, которые для неё были образцом того, как должна поступать девочка, когда она влюблена. И я был тронут до глубины моего сердца, когда понял, что эта маленькая прелестница искренне пыталась мне понравиться, она сделала это всё ДЛЯ МЕНЯ!!!
Но если бы я был педагогом или психологом, я бы, наверно, усмотрел в её детских попытках нарядиться так, чтобы понравиться тому, кого она полюбила, какие-то "грязные психологические приёмы". Наверно, я бы увидел особую "моральную нечистоплотность" этой девочки в том, что она пыталась понравиться не мальчику своих лет, а взрослому дяде. Но я не был педагогом, и я помню, что глядя на неё в тот вечер, я чуть ли не плакал от трогательности момента. В отличие от гордой и вредной красавицы Таи с то ли грузинским, то ли московским воспитанием, которая не могла найти в себе достаточно искренности, чтобы открыться любимому даже тогда, когда он открытым текстом сказал ей, что она девушка его мечты, эта маленькая Любослава даже без всяких признаний и намёков с моей стороны, без всяких приёмов, без всякого идиотизма, - просто принесла мне на блюдечке своё детское сердечко и просто с восторженным визгом запрыгнула мне на шею вместе со своими каблучками и сумочкой.
Почему у взрослых всё так сложно? Почему мы не можем просто смотреть друг другу в глаза, просто играть друг с другом в заморозки и просто, с таким же детским восторгом, кинуться друг другу в объятия? Почему Тае, для того, чтобы намекнуть мне на свои чувства, обязательно нужно было отворачиваться, делать холодное и презрительное лицо и злорадно хихикать, спихнув со скамейки мою девочку? Ведь эта девочка не сделала ей ничего плохого. И эта девочка была дорога для меня, и Тая не могла же этого не видеть.
Тогда ПОЧЕМУ В МИРЕ ВЗРОСЛЫХ ЕДИНСТВЕННЫМ СПОСОБОМ ВЫРАЗИТЬ ЛЮБОВЬ СЧИТАЕТСЯ РАСТОПТАТЬ ТО, ЧТО ДОРОГО ТВОЕМУ ЛЮБИМОМУ???
2.
Но в начале 2012 года в моих отношениях с девочками произошёл крутой поворот.
Всё началось с того, что следуя своей практике освобождения от негативных эмоций, я решил поработать с унаследованным от всё того же ведического воспитания чувством стыда перед такой темой, как секс. Однажды, совершенно случайно, мы с новым моим приятелем Димой зашли в книжный магазин, и Дима, проходя мимо стенда с литературой на тему секса - там, где стояли все эти красивые подарочные издания Кама-Сутры с цветными картинками, - поинтересовался у продавщицы:
- Скажите, а у вас есть что-нибудь для геев?
Продавщица, похоже, несколько смутилась, но изобразила на лице холодное сдержанно-нейтральное выражение и ответила, что нет.
Дима усмехнулся и задал риторический вопрос:
- А как же толерантность?
Когда мы вышли из магазина, я просто складывался пополам от хохота. Я хохотал без остановки несколько минут. Выходка Димы просто взорвала мою картину мира: я вдруг осознал, что сам я никогда бы не решился на подобный вопрос, даже в шутку, потому что страх, что обо мне могут подумать, что я "педик", был вшит мне даже не в операционную систему, а где-то на уровне BIOS. Я очумело смотрел на Диму и понимал, что передо мной маг, способный вот так легко и непринуждённо "сморозить" совершенно невозможную для меня вещь. При том, что я постоянно, фоново ощущал, что моя скованность, стыд и страхи, связанные с темой секса, действительно меня сильно ограничивают. И не только потому, что мне трудно открыто обсуждать с кем-то эти вопросы или рассматривать в магазине книжки с картинками на соответствующую тему. Но, что гораздо важнее, потому что какое-то смутное, необъяснимое психическое напряжение, связанное с темой секса, в какой-то момент всегда ставило барьер в развитии моих отношений с девочками.
Как, наверно, многие мужчины, я всегда мечтал о каких-то очень глубоких, настоящих, искренних, верных, преданных отношениях. Я мечтал о тотальной открытости, бесконечной глубине, о взаимопроникновении в самые тонкие, глубочайшие структуры психики. Для меня любовь и отношения с девочкой всегда были одним из аспектов того самого Пути - исследования природы ума, рассеивания его омрачений и достижения Ясного Сознания, или, что то же самое, переживания самадхи, т.е. одновременного присутствия бесконечной Любви, абсолютной Ясности и ощущения Вечности, или Бессмертия. И поэтому отношения с девочкой были всегда приглашением идти в глубину - в те самые подземные лабиринты ума, - с тем чтобы вытащить оттуда всех мышей, тараканов и скелетов и добраться до спрятанных за ними философского камня и эликсира бессмертия.
Но в какой-то момент стало ясно, что именно омрачения, связанные с сексом, не дают мне идти дальше. Почти каждый раз, когда в общении в девочками, дело подходило к этой самой грани, после прохождения которой "друзья" становятся "любовниками", случалось что-то не то. Происходил сбой, после которого вся цепочка событий повторялась с самого начала: одиночество - встреча и огонь в глазах - признания - нарастающий огонь в теле и желание сблизиться, ещё ближе и ещё... - эта самая грань - и снова одиночество.
Трудно сказать словами, что было не так. Это проявлялось по-разному. В одних случаях в этот самый момент, когда всё, казалось, шло к этой самой сексуальной близости, и девочка уже лежала в моих объятиях, одетая или раздетая, неважно, я вдруг переживал какое-то очень светлое чувство бесконечной безмятежности и вдруг понимал, что у меня всё есть, мне ничего не нужно, и я, в общем-то ничего от неё не хочу. Что мне просто достаточно того, что я вижу её влюблённые глаза, её доверие, её готовность быть моей... Мне нужно было именно это, а секс вроде как был лишь внешним, формальным доказательством её любви и её доверия, но, поскольку эту её любовь и доверие я видел и чувствовал и так, то доказательства больше становились не нужны.
В итоге мы проводили ночь в нежных объятиях, рассказывали друг другу какие-нибудь сокровенные истории из нашей жизни, чувствовали бесконечную нежность и благодарность друг другу и... на следующее утро расставались навсегда.
Почему нужно было расставаться, я не знаю. Никто никому ничего плохого не говорил, никто ни про кого ничего плохого не подумал, не почувствовал. Оба знали, что всё хорошо, и эта ночь была прекрасна. Иногда после этого полгода или год были нежные СМСки или переписка. И всё же расставание происходило. Как-то само. Иногда мне казалось, что причина - в том, что пропадает интерес у женщины; иногда казалось, что дело во мне, и я сам не вижу смысла в дальнейшем общении с этим существом, потому что это "всё равно не Она, не Небесная Девочка Моей Мечты, не Та Самая, которую я ищу". Не знаю. Но, так или иначе, больше одной или двух-трёх таких ночей обычно не требовалось.
И естественно, что после такого расставания, когда я возвращался в обычное состояние психики, я чертовски и горько жалел, что я "так протупил и упустил шанс". При этом в точности не было ясно, в чём была тупость, и на что был шанс, но факт оставался фактом: я видел, что у всех моих знакомых, приятелей, друзей - даже самых сереньких, невыдающихся, задроченных, даже у тех, кто с открытыми ртами смотрели на то, как легко и непринуждённо я общаюсь с девочками, и как девочки тянутся ко мне; смотрели и ЗАВИДОВАЛИ МНЕ (!!!) - у них у всех есть постоянные девушки и жёны, есть какие-то взаимные чувства, есть сексуальная близость, а у меня... А у меня только какие-то удивительные, космические переживания, от которых словно высоковольтным током трясёт и моё тело, и тело девочки, какая-то магия, когда этот ток передаётся другому живому существу просто от одного взгляда в глаза, какие-то необыкновенные сны, синхронистические события, чудеса... и... горстка пепла и воспоминаний, когда всё закончилось, так и не успев начаться.
Вечное обещание неизвестно чего. Бесконечная, вечная дразнилка.
У всех вокруг были собственные девочки, но им всем, кажется, как-то не хватало любви. А у меня временами были какие-то бездонные океаны любви, но не было собственных девочек.
И дело было не в физиологии. Я знал, что я не был импотентом, у которого просто не стоит. Со мной происходили какие-то именно психологические странности. И я подозреваю, что корни этих странностей были зарыты именно в том самом ведическом воспитании, когда в меня на каком-то подсознательном уровне была вшита связка, что "Бог и секс несовместимы", и, следовательно, переживание божественных чувств отключало сексуальность как-то автоматически. Наверно, если бы я не чувствовал такой любви к этой девочке, было бы проще, Тот Внутренний Автомат считал бы секс возможным. Но именно тогда, когда божественная любовь, - нет. Бог не трахается.
В других случаях происходило так, что, предчувствуя наплыв этого странного блаженства, под действием которого я снова почувствую, что "мне ничего от неё не нужно", я пугался, что "сейчас снова это случится, и ничего не получится", и пытался как-то рассудочно форсировать события. И это тоже, в основном, отпугивало девочек: они чувствовали это странное напряжение во мне, не понимали, что именно происходит, и примитивный инстинкт выживания говорил им, что лучше просто смотаться отсюда подобру-поздорову. Потом они, конечно, пытались донимать меня "дружескими" встречами, но в этом, понятное дело, было мало утешения.
(02-05-2017)
В третьей группе случаев, когда подступал этот самый момент близости, что-то совершенно необъяснимое начинало происходить с девочкой. Вот два очень характерных примера из 2009 года:
Пример первый. Мила (после пары ночей в нежных объятиях с ласками и поцелуями):
- Так удивительно, так необычно... Ты ведёшь себя со мной совсем не так, как другие мужчины.
- Что же я делаю не так?
- Ты почему-то очень спокоен. Очень... Ты расслаблен. И ты очень... нежен... Ты... даже не представляешь, какой ты удивительный и необыкновенный...
- А другие мужчины, что, ведут себя по-другому?
- Да, по-другому. Обычно, когда мужчина занимается сексом, его лицо напряжено. Он... ну, словно бы его сводит судорога. Он... - она улыбнулась, - бросается на меня, как на предмет мебели или сантехники, и его беспокоит только то, что ему нужно срочно... поточить свой карандаш...
- И даже К., с которым у вас была такая любовь?
- Да, и К. тоже. Мне он очень нравился как человек и как мужчина, и мы жили вместе очень хорошо. Но секс с ним... Наверно, я была в силах это вынести только потому, что любила его во всём остальном. Когда у нас был секс, он вообще не смотрел на меня. У меня было впечатление, что он просто мастурбирует сам с собой, а меня использует просто в качестве приспособления для этого. Я даже иногда предлагала ему вместо секса сходить в туалет и подрочить. Или купить и использовать вместо меня какую-нибудь машинку.
- Да?.. А я думал, что все мужчины в постели нежны со своими девочками. Ведь... Всё-таки же любовь...
- Нет, это не так. Может быть, вообще - и любовь, но конкретно в сексе - нет. Почти все мужчины, которых я знала, вели себя в сексе агрессивно и... невнимательно. И их главной задачей было... тупо "облегчиться". Ну, как поссать. Избавиться от внутреннего физического напряжения, и женщина в этом смысле для них - это просто что-то вроде усовершенствованного приспособления для онанизма.
(...)
И дальше было:
- Боже мой, да какой там секс, когда просто от прикосновения к одному только лицу можно тридцать три оргазма получить!..
(...)
- Если мы сегодня снова ляжем спать вместе... мы ведь не выспимся...
- Да... а завтра нужно вставать в 6 утра...
- Если ты скажешь, что не хочешь, я не буду к тебе приставать.
- Да, знаю. Но если я сама начну к тебе приставать, ты же мне ответишь?..
(...)
- Слушай, Дим... А ты вообще был когда-нибудь с девушкой?
- А разве сейчас я не с девушкой?
- Нет, ну правда?
- Ты имеешь в виду - был ли у меня с девушкой секс? Ну, там, всё как в книжках, "ключик в замочек"?
- Да.
- Нет.
И вот тут с этой девочкой, которая вроде бы так любит меня, испытывает ко мне такую нежность, которая отзывается обо мне так хорошо, вдруг происходит что-то невероятное. На её лице появляется какая-то маска, выражение какой-то прохладной отстранённости, какое бывает, когда человек произносит фразу "Ну, и ладно, забыли, не будем больше об этом", и её губы произносят:
- Ну, и слава Богу, нечего там делать.
Я ощущаю резкую боль в сердце и чувство отвергнутости. Я ощущаю, что девочка, которая меня любит, ОТВЕРГАЕТ МЕНЯ ТОЛЬКО ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО ОНА У МЕНЯ - ПЕРВАЯ!!! Я ощущаю обречённость, какой-то висящий надо мной тяжёлый рок: "Ну вот, ЭТО НЕВОЗМОЖНО СКРЫТЬ! Любая опытная девочка раскусывает меня в два счёта: Я ВЕДУ СЕБЯ ТАК, КАК МОГУТ ВЕСТИ СЕБЯ ТОЛЬКО ТЕ, КТО ЕЩЁ НЕ ПОЗНАЛ ЭТОГО! А, "раскусив" меня, они тут же отстраняются. Если бы я уже был "испорчен", то со мной можно было бы легко действовать по привычной схеме, точнее, я сам бы просто взял её, как игрушку, как вещь - и всё бы сделал как положено. И ей требовалось бы всего только повиноваться, подчиниться мне - и всё. Но тут, из-за того, что я НЕ ЗНАЮ, КАК ЭТО ДЕЛАЕТСЯ, не делаю каких-то ключевых, кодовых движений, то она не может "просто подчиниться", отключив мозг, и ВЫНУЖДЕНА ДЕЙСТВОВАТЬ, ПОЛНОСТЬЮ ОСОЗНАВАЯ, ЧТО ПРОИСХОДИТ!!! И в этом почему-то для неё заключается проблема. Фиг знает почему. Для неё секс со мной В ПОЛНОМ СОЗНАНИИ - ЭТО СЛИШКОМ БОЛЬШАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ! (???)
И дальше в наших отношениях начался какой-то кошмар. Эта девочка, которая по всем признакам, любила меня сильнее большинства своих прошлых мужчин, поставила перед собой цель "любой ценой "СПАСТИ" меня от секса" с ней! Она начала страстно доказывать мне, что "секс - это такая гадость", что в нём "ничего хорошего, и ты такой счастливчик, такой счастливчик, что всего этого не знаешь... Я прошла через всё это дерьмо, и я клянусь тебе, В ЭТОМ НЕТ НИЧЕГО, НЕТ НИЧЕГО, НЕТ НИЧЕГО ХОРОШЕГО!!!"