Ночь святого Валентина
Автор: kira11
Рейтинг: R
Пейринг: Гермиона Грейнджер/Северус Снейп, Новый Женский Персонаж, Новый Мужской Персонаж, Гарри Поттер/Джинни Уизли
Жанр: Романтика, Драма, ПостХогвартс
Дисклаймер: Все герои принадлежат Дж. Роулинг.
Саммари: Пятая серия "Светлячка". У Гермионы и Северуса наконец-то свадьба со всеми предсвадебными хлопотами. Вот только не факт, что хлопоты свадьбой и закончатся...
Предупреждения: Нецензурная лексика
Размер: Миди
Статус: закончен
ПРИМЕЧАНИЕ: Все герои, задействованные в сценах сексуального содержания, вымышленные и достигли возраста 18 лет.
Глава 1. Диванная дипломатия
* * *
Пожалуй, диван был удачной покупкой.
Сначала они побывали в отделе регистрации рождений, смертей и браков Министерства Магии — на следующее же утро после скромно отпразднованного сорокалетия. Из тайного суеверия Северус настоял на понедельнике (ибо понедельники в его жизни с некоторых пор самым интимным образом были связаны с Гермионой), а Гермиона то ли взяла выходной, то ли в этом Министерстве никто и не думал следить за служебной дисциплиной — так или иначе, они вдвоем разыскали комнатушку, затерянную в коридорах минус первого этажа, и пожилой волшебник с клочковатыми седыми волосами вокруг обширной лысины попросил их предъявить свои палочки и внес их имена в огромный фолиант. Свадьбу назначили на двенадцатое февраля, в субботу, и маг-регистратор заверил Гермиону, что сам составит объявление для «Ежедневного Пророка».
В Гринготтсе тоже управились быстро. Опять пришлось доставать и показывать палочки, но расторопный гоблин с золотой серьгой в ухе в три росчерка пера оформил объединение их личных сейфов в один общий. О доступе договорились заранее: волшебная палочка и пароль — заводить ключи, которые могут быть потеряны или украдены, сочли неразумным. Пароль предложила Гермиона — комбинацию цифр из дат рождений их двоих. Северус решил, что шестнадцатизначное число надежно превышает умственные способности среднего британского волшебника, и согласился.
В подземелья спускаться не стали — сияющая Гермиона забрала у гоблина скрепленную пачку бланков с гербом банка и гордо показала ему:
— Это называется «чеки», Северус. Мы с Арчи протолкнули новинку в самый канун Рождества, хотя еще предстоит много работы. Общество ужасно консервативно... Просто заполняешь нужные графы, ставишь подпись, и все остальное за тебя делает банк. И больше никаких безумных тележек!..
А вот в мебельной лавке они застряли основательно. Хозяин ее, некий Ксенофонтус Дрис, был несомненно рад покупателям и очень старался им услужить, но оказался глух, как пень, и туп, как… хотя нет, сравнение с Лонгботтомом этому Дрису бы польстило. Туп, как котел Лонгботтома.
С грехом пополам они вдвоем втолковали мебельщику, что им нужен всего лишь новый диван и пара кресел, а не полная обстановка особняка на двадцать комнат с оранжереей, и, пожалуйста, с простой обивкой без монограмм, и желательно прямо сегодня, а не через недельку-другую, причем к концу беседы Северус готов был плеваться ядом не хуже, чем котел — испорченным зельем.
Потом они наконец ударили по рукам, был вызван домовой эльф для доставки товара покупателям, Дрис, в избытке усердия, пригрозил тому поркой, ежели что попортит по дороге, и тогда завелась уже Гермиона. Ругаться она, конечно, не стала, но, поднаторев в министерских дебатах, закатила такую проповедь об уважении и гуманности, что завяла, кажется, даже зубастая герань на облупленном подоконнике.
Новая мебель заняла чуть ли не полкомнаты, но кресло и скамейка для ног оказались вполне удобны, так что Северус, успокоившись, счел за лучшее примириться с потерей двух часов жизни, толики нервов и тридцати пяти галлеонов.
Уж очень радовалась покупке Гермиона.
* * *
За время их отсутствия Брунхильда — так, в честь валькирии, запавшей в память по школьному курсу Древних Рун, назвала свою красавицу-неясыть Гермиона — принесла целую стопку писем. Ими Гермиона и занялась сразу после обеда, забравшись с ногами на новый диван. Чашка горячего шоколада под рукой на круглом столике вишневого дерева (все из той же мебельной лавки), камин, прикрытый от жара экраном, и компания в лице жениха, который не столько листал газету, сколько посматривал поверх нее на саму Гермиону. Северус вообще любил за ней наблюдать — она давно это заметила, — но так до сих пор и не признался, почему.
— Держи, это тебе, — Гермиона бросила Северусу на колени самый толстый конверт и углубилась в пространное послание, в котором мелкий причудливый почерк словно обтекал множество схематичных рисунков. — Луна Лавгуд пишет, что на днях возвращается из скандинавской экспедиции. Интересно, кого она притащила с собой на этот раз…
— Что это, мисс Грейнджер? — прервал ее низкий глубокий голос, нотки в котором опасно напомнили школу.
Гермиона оторвалась от чтения. Северус держал перед собой развернутую на середине брошюру двумя пальцами, как испачканную младенцем пеленку, и смотрел на нее с видом ошарашенной брезгливости.
— Каталог парадных мантий от мадам Малкин, — осторожно ответила Гермиона. — Видишь ли, Северус, на свадьбы принято одеваться нарядно. Особенно самим новобрачным…
— Ты вот это называешь «нарядно»? — Северус развернул брошюру лицом к ней. По странице прохаживался, демонстрируя мантию, молодой волшебник-модель с белозубой улыбкой в стиле незабвенного Златопуста Локонса. Самый обыкновенный модный каталог. Подумаешь, мантия красная…
— Сейчас в моде яркие цвета. Волшебный мир все еще радуется окончанию войны. Кстати, этот оттенок называется «коралловый», брюнетам обычно идет. Посмотри еще, там должны быть симпатичные фасоны.
Северус внезапно ухмыльнулся.
— Хорошо, мисс Грейнджер, давайте поглядим… — Северус перелистнул несколько страниц и прищурился, разбирая подписи к моделям. Голос его так и сочился сарказмом. — О, как насчет лавандового? Или изумрудного?.. Ммм… А может быть, нам стоит подумать о норвежском голубом?..
Изучение каталога длилось недолго. Северус швырнул его в камин, где глянцевой бумагой тут же облизнулось волшебное пламя, и непреклонно скрестил руки на груди.
— Нет уж, пусть Малфой такое носит. А для меня и мой гардероб хорош.
По правде говоря, на изумрудный Гермиона возлагала кое-какие надежды, но наивно было бы ждать победы в первом же раунде.
— То есть ты собираешься на собственной свадьбе ворон пугать? — кротко заметила она. — Дело твое, разумеется. Но я не уверена, что через месяц на тебя налезет даже старье. Не знаю, заметил ты или нет, но в последнее время ты начал немного полнеть…
Северус поднял брови и покосился на свой живот, пытаясь разглядеть его очертания под просторной домашней мантией. Потом заговорил снова — мягко и вкрадчиво. Гермиона не дала себя одурачить: Северус всего лишь предпринял тактическое отступление и готовит новую атаку. Так оно и оказалось.
— Хорошо, допустим, ты права… Даже не допустим, просто права. Однако это не одежда, а черт знает что…
— И что же ты предлагаешь?
— Ты же политик, верно? А политика — это искусство убеждения. Давай, уговори меня, — он сложил перед собой домиком длинные тонкие пальцы и ухмыльнулся.
Гермиона тоже улыбнулась краешками губ, принимая вызов. Годится. Логика была их общим хобби, и они частенько упражняли свои умы в таких дуэлях. Правда, для серьезного разговора Северус явно еще не созрел, так что…
— Если ты будешь плохо одет на свадьбе, меня это сильно-сильно огорчит, — пустила она пробный шар.
— Тяжелый удар, но я постараюсь как-нибудь его пережить. Дальше!
— Все печатные издания магической Британии будут перемывать тебе кости.
— Моей репутации уже ничто не повредит, так что плевать. Еще аргументы?
Гермиона ненадолго задумалась.
— Ну а если мы просто сделаем друг другу приятное? Ты наденешь красивую мантию, а я… ну, например, разыщу для тебя редкую книгу… какую-нибудь.
— Обойдусь, — Северус помолчал и, не дождавшись новых доводов, все с той же ухмылкой заключил: — Итого: шантаж, угроза, подкуп. Отличный арсенал, мисс Грейнджер, вас ждет блистательная карьера!
Пфф, тоже мне, эксперт нашелся!.. Гермиона в ответ независимо пожала плечами, сгребла свои бумаги — послание Луны, письмо от Арчи Маккиннона с повесткой завтрашнего совещания, записку от редакции "Ведьмополитена" с датой намеченной встречи — и закрылась в кабинете до ужина.
* * *
Так повелось с самого начала, что тон их близости задавала Гермиона. Северус обыкновенно укладывался в постель первым и коротал время за каким-нибудь легким чтивом, пока Гермиона плескалась в ванной. Потом она приходила — свежая, уже причесанная на ночь, в тонком аромате вербены, занимала место рядом, и Северус без лишних слов знал, что сегодня ему предстоит.
Он уже давно без труда читал знаки ее настроений.
Сразу нырнула под одеяло и зарылась лицом в подушку — устала и будет спать.
Устроилась на плече и закинула ногу ему на бедро — хочет просто полежать в обнимку. Он тогда гладил ее по волосам, по спине, отгоняя накопившуюся за день усталость, гладил и ниже — и иногда она снисходила к его настойчивости и позволяла утолить ей же самой и вызванную жажду.
Уселась посреди кровати лицом к нему — будут болтовня и нежности перед сном. Ему полагалось отбросить все лишнее: на невнимание в такие минуты она всерьез обижалась.
Щекотка — приглашение вместе пошалить и подурачиться. Этого знака он слегка опасался — слишком непредсказуема была ее фантазия.
Поцелуй в ладонь или костяшки пальцев — просьба о ласке. В такие дни ему приходилось трудиться больше обычного, но он с готовностью откликался на ее призыв. Ласкать Гермиону было все равно что играть на рояле. Стоило одолеть период ученических гамм, как перед ним начал открываться чарующий мир музыки, и — чудо — раз от разу пьесы становились все сложнее и никогда не повторялись.
Горячий, властный поцелуй в губы, пальцы в его волосах требовали не медля доказать девочке свою мужественность. Это был знак первой поры их общей жизни. К зиме он стал появляться реже, но все же появлялся, и Северус все так же тонул в мутном омуте желания…
Сегодняшний знак тоже был из числа нечастых. Должно быть, извинение за давешний демонстративный уход в кабинет, решил Северус.
Гермиона взбила подушку, улеглась на бок и подперла голову рукой, глядя на него сверху вниз. Грудь, обтянутая маечкой, оказалась прямо перед его носом, и Северус инстинктивно, как младенец, потянулся потрогать, но Гермиона перехватила его руку:
— Не надо.
Тогда он позволил перевернуть себя на спину и приготовился немного поскучать. Девочка никогда не изменяла порядку, заведенному в первый раз — в их второй первый раз, когда Северус, разозленный вынужденным воздержанием, чуть не сорвался. Это был целый ритуал, в котором ему не дозволялось ни малейшей инициативы. Сначала она долго гладила его лицо, потом наступал черед лобызания шрамов, заодно доставалось и соскам, и ключицам, и животу… Само по себе это не слишком возбуждало, но поскольку означало особую девочкину благосклонность, то к моменту, когда с него стянули подштанники, он был уже в надлежащей форме, и…
Ого, милая, что за счастливые звезды собрались надо мною нынче?..
Еще, пожалуйста, еще…
Вот так, да...
Дыхание, доселе ровное, участилось, тело поймало ритм, и он готовился вот-вот лично ознакомиться с картой звездного неба, как Гермиона прервалась и самым невинным тоном спросила:
— Так что там насчет парадной мантии, Северус?
Надо ж было так попасться… Или подписывай капитуляцию, или мучайся завтра весь день. И даже если стоять на своем — никаких гарантий, что она не придумает что-нибудь еще.
— Садистка, — сказал он, не открывая глаз. — Черная метка по тебе плачет.
— А все-таки? — она хихикнула и снова склонилась над ним, не давая остыть.
Он вздохнул:
— Я хотя бы могу выбрать сам?
— Выберешь и наденешь? — педантично уточнила она.
— Да.
— На нашу свадьбу?
— Да.
— А если не выберешь ничего, наденешь то, что выберу я?
Девочка последовательно и четко перекрывала все лазейки. Умница. Можно было еще поторговаться насчет этого, прости Господи, норвежского голубого, но — в расчете на ее великодушие — он предпочел красиво сдаться:
— Все, что вам будет угодно, мисс Грейнджер.
И — по крайней мере сегодня — был вознагражден сполна за сговорчивость.
Глава 2. О звездах и принципах редакционной политики
* * *
— Что касается оплаты, мистер Снейп, можете не беспокоиться, я готов подождать, сколько потребуется… Наш принцип — во всем идти навстречу клиенту… Да и по правде говоря, для меня большая честь, что ваш с мисс Грейнджер выбор пал на мое скромное заведение. Мы, простые волшебники, так благодарны тем, кто избавил нас от ужасов войны… Моя дорогая покойная Дафни была магглой, и я, признаться, сильно опасался за сына, когда заварилась вся эта каша с чистотой крови… Всех «Сестричек» обещать не могу, но я поговорю с Мироном — думаю, он не откажется спеть…
— О, мистер Вогтейл, это было бы просто… просто замечательно! Северус, а ты что думаешь?
Спустя пару дней после визита в Министерство Гермиона потащила его смотреть предполагаемое место свадьбы — клуб «Мандрагора» в Годриковой Лощине. Раньше Северус здесь не бывал, но беглого осмотра хватило, чтобы убедиться, что здание подходящее. Просторный прямоугольный зал с небольшой сценой и несколько подсобок-комнатушек, куда можно скрыться от излишнего внимания гостей. То, что надо. Прочие несущественные подробности, вроде расположения столиков и цвета драпировок, он предоставил обсуждать Гермионе, и теперь скучал, дожидаясь, когда кончится визит. Хозяин «Мандрагоры», добродушный пожилой волшебник по фамилии Вогтейл, оказался на редкость болтлив и успел выложить гостям всю свою нехитрую биографию — вперемешку с деловыми вопросами. Покойная Дафни, видите ли, прекрасно пела, он для нее и построил этот клуб, а потом оказалось, что способности передались их единственному мальчику…
— Думаю о чем?
— О выступлении солиста самой популярной группы магической Британии на нашей свадьбе!
— А, пожалуйста, я не против. Мирон отлично поет… К тому же, насколько я помню его школьные годы, это единственное, что он действительно умеет…
Вогтейл-старший только глазами захлопал, силясь переварить двусмысленный комплимент. А Гермиона с легким укором заметила:
— Северус, нельзя же так.
Он пожал плечами — мол, старого дракона огнем плеваться не отучишь, уж извините.
— Гермиона, ты ведь все равно сделаешь по-своему, верно? Вот и делай. А меня от бессмысленных вопросов избавь…
В конце концов словесный поток Вогтейла иссяк, пункты Гермиониного списка исчерпались, и они распрощались и вышли на скудно освещенную улицу. Несмотря на середину зимы, было довольно тепло, пахло сыростью, и ботинки Северуса поминутно проваливались в рыхлый снег. Гермиона молчала, что-то сосредоточенно обдумывая.
— У меня такое чувство, что ты на меня дуешься из-за этой истории с каталогом, — наконец подвела она итог своим размышлениям. — Я угадала?
Проницательно. Она все же умница, его девочка.
— Не люблю, когда меня загоняют в угол.
— Я бы не стала, но ты меня спровоцировал. Не люблю, когда меня пытаются учить тому, в чем я и сама разбираюсь.
— В таком случае, мы квиты.
Больше извинений не последовало, но Гермиона взяла его за руку, и он сжал ее затянутую в перчатку ладошку в ответ. Все снова было хорошо — и Северус ощутил признательность Гермионе за умение мириться вот так, без лишних слов. Выяснять отношения в долгих разговорах он никогда не умел, только все безнадежно портил.
Взявшись за руки, как школьники на прогулке в Хогсмиде, они добрели до приземистого кирпичного здания с крестом на черепичной крыше — судя по всему, местной церквушки. Тут и там еще виднелись остатки рождественских украшений. Закончилась служба, из раскрывшихся дверей пахнуло благовониями и наружу потянулись люди.
Внутрь Северус и Гермиона заходить не стали, наоборот, свернули за церковь, чтобы не создавать толпу на крошечном пятачке двора. Но, должно быть, атмосфера места умиротворяюще подействовала на него, потому что Северус — неожиданно для себя — признался:
— Должен сказать, это было довольно эффектно… У тебя действительно есть задатки большого политика. Бывают моменты, когда ты напоминаешь мне Альбуса Дамблдора, мир его праху.
— Что? А, ты все еще про эту несчастную мантию…
Она вдруг рассмеялась и прижалась к нему, обхватив двумя руками за талию.
— Северус, ты бы только знал, что это такое — признание профессора Снейпа! Я пять лет в школе из кожи вон лезла, чтобы его заслужить…
— А потом? — он прижал девочку к себе, согревая. Сырость пробирала и под теплой одеждой, и Гермиона уже заметно зябла.
— А потом я поняла, что критерии заоблачно высоки даже для меня… — она уткнулась лицом в его грудь и с ноткой грусти добавила: — Если честно, мне и теперь часто кажется, что я тебе по-настоящему нравлюсь только в постели…
— Глупости…
Сразу за церковью начиналось кладбище — тут и там занесенные снегом кресты и надгробия в обрамлении черных, облетевших осенью кустов. В прорехах низких облаков замерцали звезды.
— Мы с Гарри были здесь на позапрошлое Рождество… Северус, ты не против, если я тебе покажу кое-что?
Помогая себе магией, они пробрались по заметенным дорожкам на какую-то аллею туда, где в свете Люмоса тускло блеснула фамилия Поттеров. Гори в аду, Джеймс, покойся с миром, Лили…
Гермиона замялась, явно не зная, как начать разговор, и как будто уже жалея, что пришла сюда, но он каким-то наитием угадал ход ее мыслей.
— Ревнуешь меня к прошлому?
— Нет, — поспешно возразила она. — Просто… То есть… — и снова беспомощно смолкла.
Северус вгляделся — сначала в надгробие, потом в собственную душу. Тишина.
— В любом случае, не стоит. Лили Эванс вытекла из меня в Визжащей Хижине целиком и полностью.
— Но я же вернула тебе воспоминания…
— Я их вылил в ручей еще летом. — Она тихо ахнула за его спиной. — Так что можешь не волноваться: кроме тебя, у меня больше никого нет.
* * *
Редакция «Ведьмополитена» располагалась в мансарде дома №18 в Косом переулке. Гермиона одолела подъем по узкой лестнице с неудобными, разной высоты деревянными ступеньками и остановилась на площадке, пережидая грохот проходящего где-то совсем рядом поезда. Медные полированные таблички на дверях гласили «Производственный отдел», «Фотолаборатория» и «Редакция», но только последняя была приоткрыта. Через щель слышались стрекот письменной машинки и негромкие голоса. Гермиона предупредительно постучала и, не дожидаясь приглашения, вошла.
Комната с парой низких окошек, которые выходили на железную дорогу в маггловской части Лондона, была завалена кучами барахла — стопки бумаг на столах и стульях, образцы товаров для рекламы, связки нераспроданных тиражей. Посреди этих барханов возвышались друг напротив друга два письменных стола, за которыми работали двое — мужчина и женщина. Даже скорее парень и девушка — они оба выглядели самое большее лет на двадцать пять. Белобрысый парень в свитере и драных джинсах сидел верхом на стуле, зажав карандаш зубами, и двумя пальцами отстукивал на печатной машинке заметку. Он первым увидел посетительницу, выхватил изо рта карандаш (изрядно пожеванный, как позже разглядела Гермиона), взмахнул им и с энтузиазмом воскликнул:
— Эй, я тебя знаю, ты Гермиона Грейнджер!
— Ну конечно, Джонни, она же предупредила, что придет.
Его напарница отложила перо, которым правила материал, и встала из-за стола навстречу гостье. Выглядела девушка с непривычной для ведьмы элегантностью — гладкое темное каре, перехваченное лентой, очки в тонкой оправе, блузка с кремовым бантом в темно-синий горошек, — так что Гермиона даже потянулась украдкой одернуть свою мантию.
— Здравствуй. Меня зовут Саманта Фоссет, — сказала девушка, протягивая руку для рукопожатия. — А этот клоун отзывается на фамилию Стеббинс… Я тоже тебя помню. Мы учились в Хогвартсе в одно время, правда, мы с Джонни закончили на пару лет раньше, но мой декан, профессор Флитвик, часто ставил тебя в пример, когда хотел отчитать кого-нибудь из Рэйвенкло за лень.
— Правда? — Гермиона почувствовала себя польщенной. — Знаете, а Шляпа хотела распределить меня к вам…
— Это та самая, которая танцевала на балу с великим Виктором Крамом, Сэм! — парень по фамилии Стеббинс перебил ее, снова торжествующе ткнув своим карандашом в сторону Гермионы.
— Конечно-конечно… — рассеянно отозвалась Саманта Фоссет и пояснила: — У Джонни фотографическая память. Только это и спасало его на экзаменах… Ты к нам по делу? Будешь кофе?
Гермиона стряхнула с себя воспоминания школьной поры и вернулась к делам сегодняшним.
— Спасибо, не откажусь. Я хотела бы переговорить с главным редактором «Ведьмополитена», если это возможно.
— Редакция «Ведьмополитена» — это мы! — провозгласил Стеббинс. Он развернул свой стул, уселся и закачался на двух ножках. Снова пошел поезд, на сей раз товарный, от которого в мансарде надолго стемнело.
Саманта расчистила Гермионе стул и заклинанием призвала из кухонного уголка вкусно пахнущий кофейник с чашками.
— На самом деле главный редактор этого журнала — Тобиас Мисслторп, мой дядя по матери. Но он скончался полтора года назад… — заговорила она, когда грохот колес по рельсам стих. — Драконья оспа в его возрасте почти не лечится. С тех пор дела журнала веду в основном я. Правда, идут они не очень, и сотрудники постепенно куда-то рассосались… Раньше тут была довольно большая редакция, а теперь только пара-тройка внештатных корреспондентов… И еще Джонни мне помогает.
— Понятно…
Присмотревшись, Гермиона заметила в темной нише портрет. Пожилой мужчина на нем — по всей видимости, тот самый Тобиас Мисслторп — как будто дремал, но когда Гермиона поставила чашку с кофе на стол и заговорила, ей показалось, что портрет прислушивается. Ну что ж, попробуем…
— Я, собственно, поэтому и пришла… — начала она издалека. Эту манеру Гермиона переняла у помощника министра магии Арчи Маккиннона, который курировал первый ее законопроект — о домовых эльфах. С Арчи она сблизилась не так давно, всего лишь с начала зимы, да и виделась только по служебным делам, но успела впитать немало: Арчи Маккиннон был по-настоящему харизматичной личностью. — Видите ли, я изучала положение дел в нашей прессе и обратила внимание на то, что спрос на «Ведьмополитен» стабильно падает. Примерно на десять-двенадцать процентов каждые полгода, плюс уменьшение объема самого журнала на пятнадцать-двадцать процентов в год…
Еще одна фишка Маккиннона: множество цифр, приводимых на память, действовали на оппонентов не хуже оглушающего заклятья.
Саманта вздохнула:
— Да, что-то в этом роде у нас тут и происходит. С тех пор, как «Пророк» начал выпускать цветное воскресное приложение, мы стали терять подписчиков…
Гермиона подобралась. Начиналась самая важная часть переговоров, когда имеет значение каждая мелочь.
— Это можно попытаться исправить… Скажем, резонансный материал, от которого ни крошечки не перепадет конкурентам…
— Материал о чем?
— Например, о свадьбе… Множество известных гостей, пышная свадебная церемония, фасон подвенечного платья, рецепт свадебного торта… И самое главное — жених и невеста, которых будет обсуждать вся Британия…
— Помнишь, что было, когда Донаган Тремлетт женился? — возбужденно перебил Гермиону Стеббинс. — Я сразу понял, что она наша спасительница, сразу, как только она вошла! Соглашайся, Сэм!
Однако Саманта Фоссет не принадлежала к числу особ, которые суются в воду не зная броду.
— То есть, если я правильно поняла, ты хочешь предложить нам эксклюзивное освещение чьей-то свадебной церемонии? Это действительно может поднять нам тиражи… Однако, насколько я знаю, — она положила ногу на ногу и сцепила руки на колене, — такие предложения не делаются бескорыстно. В чем твой интерес, Гермиона?
Напряженное внимание, с которым собеседники ждали ее ответ, можно было черпать ложкой и доливать в кофе вместо молока.
— Не буду темнить, — прямая и серьезная Саманта и впрямь располагала к откровенности. — Мне нужен рупор, место для разговора с волшебным сообществом по разным важным для нашей жизни вопросам. Тематические журналы вроде «Трансфигурации сегодня», понятно, отпадают. С «Пророком» я не договорюсь, там завязано слишком много интересов разных людей. Маргинальные издания вроде «Придиры» мало кто воспримет всерьез… А вы — солидный журнал с хорошей репутацией. К тому же, ваша аудитория — женщины, а к ним мне особенно хотелось бы обратиться…
Саманта откинулась на спинку своего стула, скрестила руки на груди и покачала головой:
— Извини, но ничего не выйдет. Мы не продаемся… К нам уже приходили… разные, из Министерства и эти, от Которого-нельзя-называть. Дядя недвусмысленно заявил всем, что журнал держал, держит и будет держать нейтралитет.
— Ну что ж…
Снова отгрохотал поезд, и Гермиона встала, собираясь уходить.
— Эй, а чья свадьба-то? Ты так и не сказала, — разочарованно протянул Стеббинс ей вслед.
Этого-то вопроса Гермиона и ждала.
— А! — небрежно бросила она через плечо. — Женится профессор Северус Снейп. На мне.
— Наш Снейп?! Шууутишь?!!
Мансарду сотряс грохот падающего стула, но Стеббинс, живой и неописуемо счастливый, на четвереньках выполз из-под своего стола и застыл перед своей подругой в молитвенной позе:
— Сээээм! Сэм, соглашайся! Ты помнишь, как Снейп на балу снял кучу баллов только за то, что мы с тобой уединились в кустах? Я просто обязан увидеть, как целуется он сам! Сэм, если ты откажешься, я никогда тебе этого не прощу!!!
— Я же говорила, что он клоун…
С возвращением к концу обеденного перерыва в Министерство Гермиона безнадежно опоздала, потому что Саманта Фоссет выставила целую кучу условий и пришлось поторговаться.
Но в общем и целом они договорились.
Глава 3. По стопам Гондолины
* * *
Объявление о помолвке вышло в разделе светской хроники воскресного приложения к «Пророку», и к домику на окраине Запретного Леса полетели совы всех видов и размеров. Самые забавные письма Гермиона показывала Северусу.
— Гарольд Дингл интересуется, кто из нас кого приворожил и нельзя ли ему получить рецепт приворотного зелья. Что ему ответить?
— Пиши: восемь унций свежего помета докси развести в жабьей слюне и добавить сушеных тараканов. Настаивать сутки, употреблять натощак.
— Боюсь, как бы он не прислал образчик этого снадобья в знак признательности за совет…
Одно письмо заставило Гермиону задуматься.
«Дорогая Гермиона! — гласило оно. — Я про четала про твою свадьбу вгазете и ужастно рада что ты выходиш замуж. Мнебы очень хотелось поглидеть как все будет проходить. Если нетрудно нарисуй мне какое утебя будет платье. Думаю самое кросивое на свете. Твоя Лиза С.»
Северус при виде Лизиной записки только поморщился:
— И охота тебе возиться с этой недоразвитой?
— Ума не приложу, как с таким отношением к детям ты продержался в школе почти двадцать лет, — съязвила Гермиона в ответ.
— Очень просто. Я вас учил, а не сопли вам вытирал…
«Ты ведь все равно сделаешь по-своему, верно? Вот и делай» — упрек, брошенный ей Северусом в «Мандрагоре», еще был свеж в памяти, и Гермиона, поразмыслив, честно призналась себе: да, везде, где можно, она будет поступать так, как считает правильным она сама. И отправила Лизе ответное письмо, вложив в него пару страничек, вырванных из какого-то маггловского журнала для невест.
Впрочем, особых поводов для разногласий у них не было — в том, что касалось празднества, Северус выдал ей полный карт-бланш. Украшение зала, меню и программу развлечений Гермиона рассчитывала поручить семейству Уизли, но дело забуксовало на этапе составления списка гостей. У нее вдруг обнаружилась масса старых и новых знакомых, и отчего-то все желали лично засвидетельствовать свое почтение новобрачным на свадьбе года, как успела окрестить предстоящую церемонию пресса. Гермиона теперь проводила все свободное время, черкая и переписывая заново длинный перечень.
— Я так скоро с ума сойду, — сердито пожаловалась она жениху в один из вечеров. — Куда их всех распихивать?
Северус, который готовил ужин, вполоборота глянул на нее от плиты.
— Что, так много желающих?
— Не поверишь! Хоть арендуй вместо клуба квиддичный стадион...
— А что, недурная идея. Можно организовать на входе продажу билетов и попкорна. Глядишь, еще и заработаем…
— Очень смешно!
Он отвернулся и полез в стенной шкафчик за приправами. Гермиона устало потерла виски и, помолчав, заговорила снова:
— Знаешь, что мне ужасно не нравится, Северус? Большинство из тех, кто сейчас рвется на нашу свадьбу, и думать про нее не думали, пока не просочился слух, что я пригласила министра магии.
— А ты действительно его позвала?
Судя по тону, новость Северуса впечатлила, и Гермиона выдержала паузу, чтобы насладиться эффектом.
— Да, но его не будет. В начале февраля в Париже собирается Международная конфедерация магов, куда от нас едет целая делегация. И потом все остальные вернутся, а министр Бруствер задержится там на несколько дней со своей женой. Так что он извинился и сказал, что обязан устроить себе этот отпуск, пока его брак окончательно не затрещал по швам. Передает тебе персональные поздравления, кстати.
Северус хмыкнул и снял кастрюлю с огня, и Гермиона потянулась расчистить середину обеденного стола от своих бумаг.
— Не слишком ли ты усложняешь? Пригласи тех, кого сама хочешь видеть, и все дела.
— В том-то и проблема… Я действительно хочу видеть всех.
Похоже, ей удалось удивить жениха дважды за каких-нибудь пять минут.
— Ты серьезно?
— Еще как! Понимаешь, Северус, когда я пришла работать в Министерство, я столкнулась с тем, что… в общем, я поняла, что главная проблема нашего общества — разобщенность. Каждый сам по себе, сплошное недоверие, склоки, тайная и явная вражда, снобизм, предрассудки просто дремучие какие-то… Многие совершенно не желают слышать никого, кроме самих себя.
— А тут возьмут и услышат?
— Ну… по крайней мере, это повод встретиться и пообщаться в приятной обстановке, наладить контакты, взаимопонимание…
— Или рассориться еще больше. Что за свадьба без драки? — он усмехнулся. — Ты рискуешь, сводя вместе Малфоев и Уизли, если уж на то пошло.
— Но мы же этого не допустим, Северус? Скажем, по капельке Умиротворяющего зелья во все напитки, ммм?.. А для зала можно задействовать чары увеличения пространства...
И снова брови Северуса изумленно поползли вверх. Похоже, сегодня она поставила личный рекорд.
— В восемнадцатом веке была такая волшебница, Гондолина Олифант, — заговорил он наконец. — Изучала троллей, пыталась прививать им культуру… Где-то здесь есть ее карточка…
Он кивнул в сторону шкафчика, густо заклеенного вкладышами от шоколадных лягушек.
— И что? — не поняла Гермиона.
— Она плохо кончила.
И поставил перед ней тарелку с тушеной капустой.
— Ешь, пока не остыло.
* * *
Девочка милосердно избавила его от большей части предсвадебных хлопот, но было кое-что, чем следовало заняться лично. Обручальные кольца. То, что Гермиона носила сейчас, было самым обыкновенным колечком — Северус пришел к выводу, что просто-напросто призвал его магией из какой-нибудь маггловской ювелирной лавки. Второй раз исполнять такой трюк он не собирался: жена Северуса Снейпа определенно заслуживала большего.
В домашней библиотеке нашлись книги по созданию магических предметов, но сведения в них ему показались недостаточными, поэтому, когда Гермиона принесла домой увесистую пачку нарядных карточек с золотым тиснением и Северус помогал ей подписывать их и раскладывать по конвертам, приглашение для Малфоев он отложил.
Решил вручить его сам.
Малфой-мэнор показался ему еще более запустелым, чем летом: в гостиной, выходившей своими викторианскими окнами на запад, ощутимо витал дух уныния. Нарцисса едва прошелестела что-то в знак приветствия и снова утонула в глубоком кресле, словно пара слов лишили ее сил. Люциус, напротив, слишком энергично потряс его руку и приказал домовой эльфке принести вина. По плохо выбритым щекам, по стыдливо-жадному взгляду, брошенному на бутылку, Северус понял — старый приятель начал закладывать за воротник. Нарцисса пьяниц терпеть не могла, еще со времен своего девичества, — наверняка они теперь часто ссорятся. Возможно, Северус даже застал отголоски скандала. Что ж, попробуем разрядить обстановку…
— Твое здоровье, Люциус. Твое здоровье, Нарцисса. Как поживает Драко?
Благими намерениями, как же…
Люциус разом выцвел, как рисунок, который протерли влажной тряпочкой, а Нарцисса тихо фыркнула из глубин своего кресла:
— Драко? О, Драко-то поживает прекрасно…
Люциус осторожно поставил свой бокал на столик, так и не пригубив, и с трагической ноткой в голосе произнес:
— Удружил ты нам, Северус, ничего не скажешь… Стоило парню поговорить с тобой, как он с цепи сорвался.
У Северуса екнуло внутри. Пьянки? Азартные игры? Притоны в Лютном переулке?
— То есть?
— Заявил нам с Цисси, что не желает быть приложением к фамильному гербу, хлопнул дверью и ушел!
— На работу устроился, — снова прошелестела Нарцисса.
— И куда же, позвольте спросить?
— К этим, к остроухим, — Люциус скорчил гримасу, неожиданно похоже изобразив гоблина. — Заклятия, видите ли, ликвидировать больше некому…
Уф, от сердца отлегло. Северус устроился в своем кресле посвободнее и изрек:
— Вполне достойный выбор. Не вижу повода для трагедии.
— Достойный! — Люциус снова вспыхнул. — Что, ему дома спокойно не жилось, а? Обижали его тут? Не кормили? Нищие мы, что ли? Какого лешего его работать понесло?!
— Ну, положим, лично я в его возрасте уже преподавал в Хогвартсе. Как видишь, паршой не зарос…
— Так то ты, — запальчиво возразил Люциус. — А он Малфой!
Мда, похоже, девочкины рассуждения насчет волшебного сообщества не так уж наивны, как показалось ему поначалу. И да, к слову о Гермионе…
Выждав, пока Малфой-старший успокоился и разговор перешел на нейтральные темы, Северус выложил на стол свои карты. Точнее, карточку.
— Буду рад видеть вас на своей свадьбе. Приглашение — это порт-ключ, который доставит вас прямиком на место. Время срабатывания там указано.
Глаза Нарциссы блеснули, она подалась вперед:
— Значит, это все же не газетная утка? Мы не поверили, выходит, зря… Но эта твоя невеста, Гермиона Грейнджер… Она ведь магглорожденная, Северус?
— Позволь напомнить, что мой отец тоже не волшебник, — холодно заметил он. — Тем не менее, в списке наших гостей числится сам министр магии. А рассуждать о чистоте крови — теперь дурной тон. Прежние времена прошли и, хочется надеяться, не вернутся.
Нарцисса смешалась:
— Да-да, конечно… Ты сказал, будет министр?
— Я тоже это услышал... Да ладно, Цисси, у всякого свой вкус. Северус свой и раньше демонстрировал, — Люциус подмигнул и похлопал его по плечу. — Не ждал, признаться, дружище, но ты всегда умел держать нос по ветру. Наслышан о мисс Грейнджер от старых знакомых из министерства — весьма, весьма… Признайся, как ты ее подцепил, а?
— Боюсь, Люциус, мои методы тебе не по плечу…
Они просидели в западной гостиной втроем еще довольно долго, и Северус откланялся не раньше, чем слегка ожившая Нарцисса не велела прислуге отправляться за каталогом все к той же мадам Малкин. Намеки Люциуса на мальчишник