Больше книг Вы можете скачать на сайте - FB2books.pw




Габриель решила не продолжать больше разговор на эту тему. Она посмотрела сбоку на отца. Кончик его сигары в темноте вспыхивал красным огоньком. Ветер по-прежнему был теплым и ласковым, волны с тихим плеском накатываясь на песок.

– Я хотел бы отдать тебе кое-что: одно письмо, – сказал он, пытаясь отыскать его в кармашке кожаной сумки, которую носил с собой, перекинув через плечо.

– Письмо?

– Да, это такая штука, которой люди пользовались раньше, чтобы общаться друг с другом на расстоянии, еще до того, как изобрели электронную почту.

– Да знаю я, что это такое! Я тоже получала письма!

– Ах, да! От твоего Мартена…

– Прекрати, прошу тебя!

– Короче говоря, я хотел отдать тебе это письмо, чтобы у тебя осталось хоть что-нибудь о том времени. – Арчибальд протянул ей конверт бледно-голубого цвета, потертый от времени. – Твоя мама написала мне его в самом начале наших отношений. Она собиралась дать мне понять, что хочет от меня ребенка. Я никогда с ним не расставался. Но я бы предпочел, чтобы ты прочитала его, когда будешь одна.

Габриель сделала вид, будто не слышала его просьбы. Она села, подогнув под себя ноги, и открыла конверт. Арчибальд устроился рядом, опершись локтями на песок, и стал смотреть на линию горизонта.

Габриель прочитала письмо, слезы текли у нее по щекам. Слезы облегчения и благодарности. Благодарности за то, что ей предоставили шанс наконец узнать своих родителей и суметь полюбить их.

Арчибальд раза три глубоко затянулся сигарой, чтобы в полной мере ощутить пленительный вкус гаванского табака. Еще один приятный момент… Так хотелось растянуть время, которое ему осталось…

– У меня опухоль в поджелудочной железе, Габриель. – Арчибальд так долго не решался произнести эти слова, а теперь они словно сами слетели с языка.

– Что?

– У меня рак в последней стадии. Я скоро умру.

Она с недоверием посмотрела на него:

– Ты скоро умрешь?

– Через несколько недель. Через три месяца или чуть позже.

– Ты уверен в этом? Ты делал анализы? Что говорят врачи?

– Да, уже ничего не поделаешь, дорогая.

В полном смятении она обхватила голову руками и прошептала:

– И давно ты знаешь?

– С уверенностью? Два дня назад…

Габриель вытерла слезы и с негодованием вскрикнула:

– Тогда… зачем ты пришел? Всего лишь несколько часов назад я обрела отца, а теперь снова должна потерять его? За что ты меня так мучаешь?

– Мне нужно, чтобы ты знала: я не бросил тебя. Все эти годы я находился рядом, только в тени.

– То есть?

Арчибальд положил руки ей на плечи, чтобы успокоить, и стал рассказывать о том, как вот уже двадцать с лишним лет постоянно пытался установить с ней контакт и сообщить ей всю правду. Он ничего не утаил: ни свой стыд, ни раскаяние, ни чувство вины, преследовавшее его все это время, ни отчаяние перед своим бессилием пойти на этот шаг. Он рассказал ей также о хитростях, которые придумал, чтобы каждый раз 23 декабря провести рядом с ней хоть несколько минут.

Габриель была взволнована, вспоминая встречи, глубоко засевшие в ее памяти. Тогда она не могла понять в полной мере, почему так, но теперь события обрели иной смысл.

Она вспомнила продавца товаров с доставкой, обходившего дома и квартиры, как бы случайно заглянувшего к ней и уступившего ей новенький ноутбук, загруженный по полной программе и буквально за бесценок, как раз в тот момент, когда накануне она случайно сломала свой.

Это был он!

Габриель вспомнила уличного клоуна, устроившего для нее представление, от которого она пришла в смятение и была тронута до глубины души, так как ей показалось, что его слова направлены именно к ней.

Опять он…

Вспомнила садовника в японском чайном саду, который рассмешил ее до слез, словно догадался, что ей очень грустно в тот день, когда все валилось из рук.

Он…

Оказывается, они столько раз тайно встречались, что теперь ей осталось лишь сожалеть об этом. Ах! Если бы она знала!

Но сожаление сменилось на гнев, когда Арчибальд упомянул частного детектива, следившего за ней на протяжении нескольких лет.

– Как ты посмел влезать в мою частную жизнь без разрешения? – возмутилась она.

– Просто я хотел помочь тебе.

– Помочь?

– Ведь ты несчастна, Габриель.

– Да что ты можешь об этом знать?

Арчибальд открыл свою кожаную сумку, лежащую рядом с ним на песке, и достал оттуда несколько «вещественных доказательств»: фотокопии страничек из личного дневника дочери, фотографии, сделанные на вечеринках, и всегда с разными мужчинами. По поводу некоторых из них, вызвавших особое подозрение, он специально наводил справки: неприятные молодые люди, равнодушные ко всему и эгоистичные; другие – бессердечные, злые, иногда даже жестокие настолько, что ему пришлось одним из них «заняться» лично.

– Зачем ты так поступала, дорогая моя?

В глазах Габриель стояли слезы. Она растерялась от того, что ей пришлось изобличить себя перед отцом в том, в чем она сама никогда не отважилась бы признаться даже самой себе.

– Ну, видишь ли, это тот случай, о котором ты рассказывал: иногда наказываешь себя и даже не знаешь, за что именно…

 

Габриель замолчала, и Арчибальд погрузился в воспоминания.

Он представил самую первую ночь, ранней весной, которую они провели здесь вместе с Валентиной в окружении маков и ирисов. Сейчас, на закате жизни, Арчибальд мог с уверенностью утверждать, что никогда ни до, ни после не испытывал более сильного чувства, чем тогда, рядом с любимой. Очень редкое чувство, что отныне он не одинок в этом мире.

Он посмотрел на дочь и спросил:

– Ты любишь этого Мартена?

– Да, и уже давно. И это ни с чем не сравнимо.

– А он любит тебя?

– Думаю, да. Но после всего, что ему пришлось вытерпеть из-за тебя, мне трудно будет восстановить отношения…

– Я ничего такого не делал, – грустно улыбаясь, промолвил Арчибальд. – Это ты заперла его голым в погребе. Ему вряд ли это пришлось по вкусу, и тебе трудно будет восстановить отношения.

– Кажется, тебе это доставляет удовольствие?

Он пожал плечами и опять глубоко затянулся сигарой.

– Если Мартен действительно тебя любит, то вернется. Это пойдет ему на пользу, пусть знает, что не все еще у него в руках. Я долгих пять лет боролся за твою маму, она не сразу согласилась стать моей.

– Но и он долго меня ждал. Целых тринадцать лет…

– Ждать и бороться – разные вещи! – резко сказал Арчибальд и вдруг спросил: – А почему ты заставила Мартена так долго ждать, если любишь его?

– Потому что я боялась.

– Чего?

– Всего.

– Что это значит?

– Боялась оказаться не на высоте, боялась, что не умею любить, боялась, что однажды проснусь и пойму, что разлюбила его, боялась, что не смогу родить ему детей, которых он так хотел…

Слова дочери напомнили Арчибальду то, о чем говорила ему Валентина. Ему никогда это не нравилось, так как ровным счетом ничего для него не значило.

– А что ты о нем думаешь? – поинтересовалась Габриель.

– Ну, если забыть о том, что он пытался всадить мне пулю в живот…

– Ну да, – усмехнулась она.

Арчибальд нахмурился:

– Я, честно сказать, даже не знаю, способен ли он.

– На что?

– Способен ли он защитить тебя.

– Но ведь я не ребенок! – возразила Габриель. – Мне не нужен мужчина, чтобы меня охранять.

– Женщину всегда надо беречь и…

– Да перестань ты, в самом деле! Эти слова из прошлого века! К тому же Мартен гораздо сильнее, чем ты думаешь!

– Неужели? Он даже не смог защитить тебя от меня! Даже ты сумела запереть его голым в подвале!

– Ты думаешь, я этим горжусь?

Но Арчибальда уже понесло, и он продолжил свои упреки:

– Мне он кажется слишком чувствительным, мягким, сентиментальным…

– Ты, кстати, тоже слишком сентиментален для своих лет, – заметила Габриель.

– Да, это так! Из-за этого я порой выхожу из равновесия, теряю рассудок! Излишняя чувствительность помешала мне когда-то защитить твою мать…

– Что ты хочешь сказать?

– Я не должен был везти ее в ту больницу, не должен был стрелять в того врача, не должен был портить жизнь ни себе, ни тебе…

Неожиданно поднялся холодный ветер, и листья деревьев в перелеске около скал тревожно зашелестели.

В первый раз за тридцать три года отец и дочь смогли броситься друг к другу в объятия.

 

22–

Письмо Валентины

 

Жизнь каждого из нас не заключается в постоянном стремлении к любви. Эта попытка одна-единственная.

Паскаль Киньяр

 

Сан-Франциско, 13 апреля 1973 года

Арчи, любовь моя.

Сначала о грустном.

Сначала о самом плохом.

О том, что доставляет нам боль.

О том, что убивает нас.

Наши страхи, призраки нашего прошлого.

Они никуда не исчезли, они все здесь, перед нами: твоя первая любовь, моя первая любовь, головокружение над пропастью, солист «луженая глотка», разбивший мне сердце, разрушивший мое тело, но за которым, несмотря ни на что, я была готова идти хоть в ад, хоть на край света. Твоя первая жена: белокурый ангел, тронувшая твое сердце своим бескрайним человеколюбием.

Нужно научиться смотреть им в глаза, важно понять, что именно нас пленяло в них, очень важно знать, что просто так они нас не оставят. Наступит день, когда солист позвонит мне и скажет, что я не выхожу у него из головы, сейчас он как раз не занят, он написал для меня песню, чтобы сказать «я люблю тебя», и если в последний раз, когда мы виделись, он обращался со мной как со скотиной и дал пощечину, то только потому, что был вне себя, а на самом деле он меня очень любит…

И тогда, может, на какое-то время я поверю ему…

Или наступит другой день, ты вновь встретишься со своей белокурой медсестрой и вспомнишь, что в прошлом у вас были и светлые дни, и прекрасные ночи, тогда ты почувствуешь, что тебе опять хочется защитить ее, ведь она так любила тебя, верила, что ты «не такой, как другие»…

Важно знать, что соблазны принимают иные формы: могут встретиться другие мужчины, которые будут ловить мой взгляд, или другие женщины, чья беззащитность тронет твое сердце.

Вот так-то, они все тут, перед нами: минувшие угрозы и будущие опасности, призраки прошлого, обманчивые светила и доступные соблазны, но все они рано или поздно рассеются.

Они остаются, однако сливаются друг с другом и превращаются в большое серое облако. Дрожит земля, в небе гремит гром и сверкают молнии, двери и окна хлопают, распахиваются, и в комнату врывается сильный ветер. Но он только ласкает нам лица, а серое облако с порывами ветра улетучивается, как дым.

Ветер вскоре успокаивается, и мы с тобой вдвоем оказываемся в нашем домике на воде. Солнечные лучи отражаются на полу. Мы держим друг друга за руки, ты улыбаешься мне, а я улыбаюсь тебе. Мы немного испугались, но страх нас не сломил.

В зеркале мы видим свое отражение: двое влюбленных, они еще достаточно молоды, перед ними – вся жизнь. Самое хорошее ждет их впереди. Самое прекрасное – десятки лет, которые они проведут вместе. Мы молоды, но уже достаточно натерпелись в жизни, чтобы знать настоящую цену счастью.

Пусть мы молоды, но знаем, что в великой игре, которая зовется жизнью, самыми несчастными оказываются те, кто боится рискнуть стать счастливым.

Я не желаю быть среди них.

Когда-то давно женщины рожали детей, чтобы спасти союз и сохранить своих мужчин при себе. Сейчас – другие времена, такое больше не проходит.

Какое же средство есть у нас, чтобы сохранить того, кого любишь?

Я даже не знаю.

Все, что я могу обещать тебе, – быть всегда рядом с тобой, отныне и навсегда, чтобы ни случилось.

В радости и в печали.

В богатстве и в бедности.

До тех пор, пока буду нужна тебе, я буду рядом.

Я улыбаюсь тебе, ты улыбаешься мне. Вокруг нас так светло и радостно…

У нас дома, в нашем уютном гнездышке, есть удивительное окно. Оно волшебное. Позволяет иногда увидеть картинки из будущего.

Сначала мы вроде спокойны, беспечны. Нам так хорошо вместе! Только вдвоем нам тепло и благостно, наши сердца и наши тела соединились, наши губы встретились.

Зачем рисковать и пытаться узнать, что произойдет позднее?

– Пойдем, Арчи! Пойдем, посмотрим!

Держась за руки, мы подходим к окну и смотрим.

Вот мы в больничной палате.

Мы в больнице вовсе не потому, что заболели. Палата залита солнечным светом и благоухает ароматом цветов. Рядом с моей кроватью – колыбель, а там – только что родившийся ребенок.

Ты смотришь на меня, а я – на тебя, и наши глаза светятся счастьем.

Это ведь наш ребенок. Маленькая хорошенькая девочка. Она смотрит на нас. Теперь нас трое. А потом будет еще больше.

Вот так мы стали семьей.

Арчи, любовь моя, рядом с тобой я ничего не боюсь.

Арчи, любовь моя.

Я люблю тебя.

Валентина.

 

23–

На половине пути в ад

 

Судьба всегда вас ждет за углом. Как грабитель, или путана, или продавец лотерейных билетов: в этих троих она перевоплощается чаще всего. Не надейтесь, что она завалится к вам домой. Нужно пойти ей навстречу.

Карлос Руис Сафон

 

24 декабря

5 часов утра

Солнце еще не встало, когда Габриель вернулась в свой домик на сваях, в самом сердце плавающего городка Соселито. Она так надеялась, что Мартен дождется ее и они смогут спокойно поговорить. У нее не осталось сил бороться. Габриель рассчитывала на доверие и понимание. Хотела объяснить ему свой поступок, все рассказать, даже то, о чем ей поведал Арчибальд.

Дверь в погреб оказалась взломана, пол в помещении усыпан осколками стекла, залит вином, стены забрызганы до самого потолка. Холодильная камера перевернута и разбита. Габриель поняла, что Мартен ею воспользовался, чтобы выбить замок. Ему удалось освободиться из плена, и он ушел до ее возвращения.

Габриель позвонила ему в отель, оставила сообщение на мобильнике. Потом на машине объехала места, где они часто бывали в молодости. Напрасно. Мартена нигде не было.

Мы надеемся, что наши отношения могут быть настолько прочными, что выдержат абсолютно все. Но это не так! Доверие угасает. Усталость, скука, неудачный выбор, предательские соблазны, вкрадчивый голос коварных соблазнителей, длинные ноги лукавых обольстительниц, несправедливости судьбы стараются погубить любовь. В этой неравной борьбе ее шансы на победу незначительны, и если она иногда побеждает, то это скорее исключение, чем правило.

Габриель сидела на песке, глядя на горизонт. Она очень устала. Глаза сухие, пощипывают, и больно моргать, веки воспалились. Та же боль, та же мука на сердце, всегда – то же самое одиночество, как и та же курточка на плечах.

Утверждают, что если единственное на всем белом свете существо, которое могло бы вас утешить, доставляет вам больше всего страданий, – значит, это и есть настоящая любовь. Мартен – ее настоящая большая любовь.

И она его потеряла.

 

6 часов утра

В небольшом парке Альмато-сквер в жилом квартале Уэстерн-Эддишн начиналось утро. Этот респектабельный райончик располагался выше уровня города, на склонах горы, и оттуда открывался прекрасный вид на Бэй-Брижд и на купол городской ратуши. Вокруг него располагались элегантные виллы в изысканном викторианском стиле, выкрашенные в пастельные тона – голубой, лавандовый, салатовый, желтый.

Арчибальду был знаком этот типичный для Сан-Франциско фешенебельный район, но он никогда и не помышлял однажды проникнуть сюда, но вот пришлось.

Дом принадлежал Стивену Броунингу, самому крупному акционеру финансовой компании «Кертлайн», собственно, он и выставил «Ключ от рая» на продажу. Попав внутрь, похититель сразу и без труда отключил сигнализацию и камеры наблюдения, а потом направился к потайной лестнице. Он уже несколько лет хотел украсть знаменитый бриллиант, но всякий раз воздерживался от попыток. Совершить кражу именно сейчас, с присущим ему мастерством и изяществом, пока десятки кретинов поджидают его, стоя начеку рядом с грубо состряпанной приманкой, доставило бы огромное удовольствие. Арчибальд проник в широкий изогнутый коридор и по нему прошел к двери, ведущей в защищенный бункер. Последняя модная забава толстосумов: многие из них заказывали себе огромный несгораемый шкаф, где в случае внешней агрессии могли бы укрыться.

Бронированная стальная дверь и усиленные петли на шарнирах выдержали бы даже атомный взрыв. На волне промашек, допущенных в системе национальной безопасности в эпоху правления Буша-младшего, многие архитектурные бюро, воспользовавшись паникой, предлагали богачам соорудить подобные цитадели в их жилищах, напоминающие огромных размеров сейфы. Но Арчибальд знал, что комбинация не устоит и пары минут против его электронного прибора. Но сегодня он решил не торопиться. Хотелось продлить удовольствие от совершения кражи, которая, он точно знал, станет его последним, заключительным преступлением, поэтому у него возникло желание обставить дело на старинный манер. Он поставил ящик с инструментами на пол, вынул оттуда и аккуратненько разложил все свои приспособления, достал среди прочего и радиоприемник, давно вышедший из моды, и под чарующие звуки музыки Баха приступил к процедуре, как в старые добрые времена.

 

Тяжелая дверь открылась с легким металлическим скрежетом.

И в этот самый момент включились яркие неоновые лампы, залив помещение ослепительным светом. Арчибальд прищурился. В центре комнаты, спиной друг к другу, сидели мужчина и женщина, крепко связанные и с кляпами во рту. Старый Стивен Броунинг в распахнутом на толстом пузе домашнем халате восседал на табурете, привязанный спиной к своей любовнице, хорошенькой мадемуазель Хо, сексуальной, как героиня японских комиксов, в короткой бирюзовой ночной рубашке с кружевами.

– Это то, что вы ищите?

Арчибальд вздрогнул от неожиданности и резко обернулся. В коридоре, прислонившись спиной к стене, стоял Мартен и небрежно вертел в руке бриллиант. «Ключ от рая» сиял и переливался опаловым светом, как лунный камень. Арчибальд не поверил своим глазам и страшно разозлился, но, постепенно разобравшись в сложившейся ситуации, сообразил, что к чему. Впервые за его тридцатилетнюю деятельность в области грабежа кое-кто посмел опередить его. Хотя, надо признать, Арчибальд не очень удивился. Разве не он сам подтолкнул его к дуэли? Разве не он сам подобрал равного себе соперника, заранее согласившись на связанный с этим риск?

– Он восхитителен, не правда ли? – произнес Мартен, разглядывая Арчибальда сквозь призму граней алмаза.

Тот усмехнулся:

– Говорят, он приносит несчастье тому, кто завладел им нечестным путем. Тебя это не пугает?

– Ничуть, – ответил Мартен. – В любом случае мне теперь нечего терять.

Арчибальд не оценил это пессимистическое замечание и отвернулся, нахмурившись. Мартен распахнул полы пиджака, чтобы показать противнику, что у него нет при себе оружия и он не намерен арестовывать его. У него были красные от недосыпа глаза. Он был в бешенстве от нанесенного ему оскорбления, от пережитого унижения, во взгляде светилась жажда мести.

Мадемуазель Хо и ее престарелый любовник издавали странные звуки, приглушенные наклеенной изолентой, стремясь обратить на себя внимание, но «дуэлянты» даже не смотрели в их сторону, словно забыв об их существовании.

– Что теперь будем делать? – спросил Арчибальд.

Будто задумав желание на «орел или решка», Мартен подкинул бриллиант одной рукой, поймал другой, не отрывая насмешливого взгляда от похитителя, и предложил:

– Если он вам действительно нужен, попробуйте отыскать…

Повернулся и пошел, не оборачиваясь, быстро взобрался по крутой узкой лестнице на первый этаж и исчез.

Арчибальд вздохнул. Он не понимал, что задумал Мартен. Показалось, парень был одурманен наркотиком или пьян. В какой-то момент он ощутил запах алкоголя, исходивший от его одежды. Кто знает, чем он там занимался, запертый в подвале? Ясно одно: Мартен перехитрил его. Маклейн чувствовал себя подавленным и разбитым – бок болит, тошнота подступает к горлу, суставы скрипят и еле поворачиваются, – но ему не оставалось ничего другого, как принять вызов и броситься за ним вдогонку. Он должен был это сделать ради Габриель, чтобы постараться оградить ее от вреда, который этот чокнутый тип в таком состоянии мог ей причинить. В любом случае из этого дома нужно было поскорее убраться.

 

С самого раннего утра облака заволокли небо над Сан-Франциско: плотные и тяжелые тучи сгустились над городом и погрузили его в мрачную атмосферу, как в черно-белом кино.

Мартен «позаимствовал» «Лексус» мадемуазель Хо, цвета спелой вишни, и мчался по Дивисадеро-стрит в направлении к океану. За ним по пятам, прорываясь сквозь плотную сырую промозглость, летел мотоцикл Арчибальда, оставляя за собой шлейф серого выхлопа, который постепенно рассеивался и смешивался с туманом.

Впервые в жизни Арчибальд упрекнул себя в том, что зашел, видимо, слишком далеко. Их противостояние с Мартеном достигло высшей точки, и теперь он не понимал, кто из них – охотник, а кто – жертва. Он всего лишь хотел дергать за веревочки, находясь в тени, желая защитить Габриель и сделать ее счастливой. Вбил себе в голову, будто должен проверить Мартена на прочность. Но можно ли играть на чувствах до такой степени и сделать людей счастливыми вопреки их желанию? Ведь это из-за него Мартену пришлось уйти из полиции, из-за него он несколько раз переступил черту. Теперь Арчибальд должен открыть ему правду и спасти то, что еще можно спасти, ради дочери, ради Габриель.

На Ломбард-стрит он попытался перехватить инициативу и, нажав на акселератор, поравнялся с Мартеном на дороге. Несколько десятков метров автомобиль и мотоцикл мчались бок о бок, едва не касаясь друг друга. В их стремлении идти до конца было нечто от животных инстинктов: тестостерон превращает мужчин в хищных зверей, заставляя стремиться к превосходству над соперником. Но Мартен и Арчибальд, каждый по-своему, преследовали свой личный интерес в этой борьбе. Каждый стремился одержать верх над самим собой, сражаясь с собственными страхами, комплексами, одиночеством, внутренними барьерами, неосознанным стремлением к смерти.

Один был способен на все, лишь бы смыть нанесенное ему оскорбление. Другой, за спиной которого уже стояла смерть, пытался всеми силами хоть в последний момент смягчить вину, терзавшую душу на протяжении тридцати лет. Но оба зашли в тупик. Спортивная машина на полной скорости мчалась по трассе, тянувшейся через лесной массив Пресидио.

Пожалуй, именно в это утро город на сто процентов соответствовал данному ему прозвищу – Город туманов. В свете фар Арчибальд видел перед собой лишь сероватый густой туман и размытые очертания потонувших в нем машин, а тротуары и дорожные знаки на обочине растворились во мгле.

Он притормозил, чтобы опять пристроиться вслед за машиной Мартена. Арчибальд не знал, какую игру тот затеял, не мог даже представить, куда именно тот пытается заманить его.

Видимость на дороге не превышала трех метров, когда «Лексус» выехал из леса на открытое пространство и устремился к Золотым Воротам. Туман стал таким плотным, что почти поглотил мост. Символ и гордость Сан-Франциско утратил свой знаменитый ярко-красный цвет. Туман сгущался, упорно обволакивая бледными тусклыми волнами опоры, свешиваясь извилистыми лианами с металлических конструкций. На середине моста Мартен начал притормаживать и вскоре остановил машину в крайнем правом ряду.

Арчибальд тоже остановился, пристроившись сзади, прекрасно понимая, чем рискует. Другие автомобили не замедлили отозваться громогласным хором клаксонов. Останавливаться на мосту категорически запрещено, вот-вот должны были появиться полицейские, чтобы проверить документы и составить протокол о нарушении правил.

Несмотря на ранний час, движение на мосту было оживленным: все-таки канун Рождества. Все шесть полос движения заняты: автомобили переходили из ряда в ряд, почти касаясь друг друга, обгоняли, уступали, визжали тормозами, издавали звуковые сигналы, кое-кто из водителей не стеснялся в выражениях.

Мартен вышел из машины, хлопнув дверцей, и вскочил на невысокий бордюр, ограждающий выделенную полосу для велосипедистов. Так же, как полгода назад сделал Арчибальд в Париже, держа под мышкой автопортрет Ван Гога.

– Готовы ли вы отправиться за ним в ад? – крикнул Мартен, размахивая бриллиантом над океаном, угрожая кинуть его в воду. Он был настроен решительно.

Но Золотые Ворота все-таки не Новый мост в Париже… Силуэт человека выглядит малюсенькой букашкой на фоне его чудовищных размеров. Опорные колонны возвышаются над уровнем моря на двести метров, а под ним бушуют неистовые темные волны. Арчибальд тоже спрыгнул на велосипедную дорожку.

– Парень, не дури! Возвращайся! – Он старался перекричать шум ветра.

Барьер безопасности вдоль моста был высоким, но, похоже, недостаточно, поскольку каждый год самоубийцы прыгали с моста вниз, в пустоту.

– Вы что, передумали? – Мартен начинал терять терпение.

В его руке «Ключ от рая» переливался и завораживал, он как бы излучал изнутри волшебный свет, образуя вокруг ореол, видимый, несмотря на туман.

Мартен спрятал бриллиант в карман и вкарабкался на заградительный барьер.

– Мне он на фиг не нужен, этот чертов камень! – крикнул Арчибальд.

Он машинально перегнулся через решетку, чтобы посмотреть вниз. Из-за тумана уровень воды казался ближе, можно было представить, как волны с грохотом разбиваются об опоры моста, закрепленные у берегов, на дне океана. От потрясающего вида захватывало дух и кружилась голова.

Арчибальд понимал, что время торопит. Ситуация на мосту отслеживалась камерами наблюдения: через пару минут завоют сирены полицейских машин и сюда прибудет патруль.

– Парень! Не надо все портить. Спускайся. Нам нужно поговорить!

Он приблизился и хотел ухватить Мартена за полы пиджака, но тому удалось выскользнуть. Арчибальд попытался еще раз схватить его, но Мартен размахнулся, чтобы ударить его изо всех сил. Арчибальд набросился на противника, они сцепились и стали бороться. В какой-то момент Мартен покачнулся назад, а Арчибальд хотел ухватить его, чтобы не дать упасть вниз, но тот, отбиваясь, невольно увлек его за собой, и оба полетели вниз, в ледяные воды Тихого океана.

 

Прыжок в пропасть глубиной в семьдесят метров.

Падение продолжительностью четыре секунды.

Это долго, особенно если понимаешь, что это последние мгновения твоей жизни. Через четыре секунды тело со скоростью сто километров в час разобьется о воду. Удар будет такой силы, словно оно приземлилось на асфальт.

За четыре секунды ты не просмотришь свою жизнь кадр за кадром.

Четыре секунды ты будешь испытывать жуткий страх.

Четыре секунды станешь лишь сожалеть о содеянном.

Даже если ты решил прыгнуть по собственной воле, наступит момент, примерно в середине полета, когда будешь готов все отдать, только бы вернуться назад.

Вот так-то.

И так всегда.

Пока они летели вниз, Арчибальд сказал себе, что хотел как лучше, а на самом деле все испортил. Всю жизнь он разрушал судьбы людей, которые его окружали, а в последнее время, пытаясь исправить ошибки, наделал еще кучу других, и пострашнее. Тогда последним усилием, чтобы не умереть с чувством отчаяния и озлобленности, он прижал Мартена к себе.

Мартен думал о Габриель. Она всегда была для него тайной, его страстью и мукой. Потому что в жизни случаются такие страдания, от которых нельзя излечиться. В момент падения он вспомнил о письме, написанном в молодости, когда ему было двадцать лет, и он был наивным идеалистом:

«… стоит мне закрыть глаза, как я представляю нас с тобой через десять лет, тогда в голове моей возникают картинки счастья: светит солнце, слышится детский смех, супруги смотрят друг на друга влюбленными глазами, столько лет прошло, а они продолжают любить…»

Как же, как же!

Не было никакого солнца! Так, всего несколько вспышек, пусть ярких, но мимолетных.

Были только мучения, боль, чернота, страх и…

 

 

Часть третья

В компании ангелов

 

24–

Побег в никуда

 

 

Если хочешь полетать, солнцу, ветру улыбнись,

Глаза зажмурь и прыгни ввысь.

Если хочешь убежать от невзгод, обид, забот,

Оттолкнись от земли, отделись от колеи!

 

Ну, а что потом?..

…потом – суп с котом, вот и все.

 

Кларика, Escape Lane

 

Район Ноб-Хилл

24 декабря

8 часов утра

Воют сирены, «Скорая помощь» на полном ходу врывается на площадку перед приемным отделением больницы Ленокс. Бригада врачей делится на две группы и каждая занимается своим, только что доставленным пациентом.

 

 

На носилках их перенесли из машины, установили на тележки и покатили по длинным коридорам больницы. Как могло показаться со стороны, они и тут продолжили гонку, соревнуясь, кто первый попадет в операционную, кому первому сделают компьютерную томографию, кто первый ляжет на операционный стол и кому достанется лучший хирург. Словно дуэль между Мартеном и Арчибальдом никак не заканчивалась, даже на пороге смерти.

 

 

Дыхательные трубки им вставили до приезда «Скорой», ввели седативные препараты, в машине подключили к аппарату вентиляции легких, наложили вокруг шеи специальный жесткий бандаж для стабилизации позвоночника и поставили капельницу с пятью трубочками для лекарств.

Столько ниточек связывали их с жизнью, но надолго ли?

 

Случаю было угодно, чтобы утром Элиот Купер, один из старейших хирургов больницы, проходил пешком мимо подъезда приемного покоя «Скорой помощи», возвращаясь после ночного дежурства, как раз в тот момент, когда из машины выгружали двух мужчин, упавших с моста и выловленных из океана спасателями из морского патруля.

Тридцать два года назад его жена Элен, которую он очень любил, бросилась с того же проклятого моста, чтобы свести счеты с жизнью. С тех пор символ Сан-Франциско вызывал у него болезненные ассоциации, и он стал активно выступать за сооружение заградительного барьера вдоль моста, чтобы предотвратить возможные случаи суицида. Эта мера, впрочем, никогда не давала эффекта.

Элиот прислушался к тому, о чем говорили врачи из бригады «Скорой помощи», выгружая раненых из машины, и посмотрел в их сторону: один из них – молодой француз, Мартен Бомон, другой – пожилой мужчина, личность не установлена.

Интуиция подсказала, что нужно вернуться в больницу и помочь коллегам, ведь накануне Рождества врачей на дежурстве оставалось немного. И еще он хотел кое-что проверить. Купер обратил внимание на пожилого мужчину, лежащего на носилках: орлиный нос, волосы с проседью… А вдруг это…

Хирург подошел ближе и наклонился над раненым. Да, это был его старый друг Арчибальд Блэкуэл. Элиот немедленно решил вписать свое имя в список дежурных врачей. Вернулся в кабинет, стал переодеваться и готовиться к операции, но перед тем, как отключить мобильник, набрал номер телефона Габриель.

 

Клэр Джулиани, врач-практикант, оставшаяся по графику в тот день на дежурство, с ужасом перечисляла многочисленные и серьезные травмы своего пациента, молодого француза, по возрасту чуть старше ее самой: повреждены позвонки, сломаны ребра, сломаны обе руки, перелом одной ноги, трещина на ключичной кости, повреждена грудная клетка, вывих бедренного и плечевого суставов с правой стороны. Не говоря об ушибах внутренних органов, которыми следовало заняться незамедлительно: разрыв селезенки, повреждение стенок кишечника…

 

Элиот пришел в ужас: сила удара была такова, что Арчибальд должен был умереть мгновенно. Он упал на воду плашмя, повернувшись немного на бок, видимо, в последний момент, словно хотел защитить Мартена и взять на себя самый сильный удар от столкновения с водой.

У него были сломаны несколько позвонков и кости таза, разрыв обеих почек, повреждены мочевой пузырь и селезенка, многочисленные кровоизлияния во внутренних органах и, в придачу, отек головного мозга. Не надо быть врачом, чтобы понять, что с такими тяжелыми повреждениями шансов выжить у него практически не было. Но даже если произойдет чудо и он не умрет, то ходить его друг уже не сможет, поскольку повреждение позвоночника привело к серьезной травме спинного мозга.

 

Полдень

Габриель разрешили ждать в коридоре. Через матовое стекло дверей, ведущих в операционный блок, она видела расплывчатые силуэты врачей, спасающих жизнь двум самым главным мужчинам ее жизни, и лихорадочно пыталась понять, что же произошло.

Конечно, она не знала, как получилось, что Мартен и Арчибальд сделали «шаг к смерти», и что произошло между ними на мосту. Но Габриель была уверена, что подобная трагическая развязка была предопределена логикой их бескомпромиссного противостояния. Она не могла одного предпочесть другому, ей хотелось спасти обоих, сблизить их, защитить друг от друга, любить каждого и обоих вместе. Однако возникают такие противостояния, неотвратимый исход которых может разрешить лишь смерть одного из соперников.

 

20 часов

Давно уже наступила ночь, когда Клэр Джулиани вышла из операционной, с хмурым усталым лицом и черными кругами под глазами. Она бросила перчатки и халат в пакет для мусора, потом сняла хирургическую шапочку, освободив мокрые от пота волосы. Выкрашенная фиолетовым красителем челка упала ей на глаза, но у ее не хватило сил убрать ее. В ординаторской Клэр выпила чашечку кофе, переоделась и побрела на стоянку машин. Похолодало, но ей это даже понравилось. Несколько недель назад она приехала в Сан-Франциско, но уже соскучилась по Манхэттену. Ей надоел этот город с его претензией на сладкую жизнь, невозмутимые жители, красивые, довольные собой и окружающим благообразием, где все отравлено духом позитива. Она-то была иной: ни благодушной, ни красивой, ни позитивной. У Клэр была очень тяжелая жизнь, поэтому она предпочитала суровые нью-йоркские зимы нейтральному калифорнийскому теплу.

Она украдкой зевнула. Глаза покраснели и слезились: весь день Клэр провела, стоя у операционного стола, но помощь врачей в данном случае могла оказаться напрасной. Красавец-француз сильно покалечился, и худшее ожидало его впереди: психологический шок, легочная контузия, пневмоторакс… Перед уходом она посмотрела результаты сканирования, судя по всему, ночью может случиться кровоизлияние в мозг, тогда понадобится срочная операция, но, учитывая его состояние, он вряд ли ее перенесет. Даже если француз выйдет из комы, то можно ли быть уверенными, что удар не привел к повреждению спинного мозга, а в таком случае он на всю жизнь останется парализованным.

С ожесточением оторвав приклеенный к предплечью антиникотиновый пластырь, Клэр пошарила в «бардачке» в поисках завалявшееся сигаретки. Опершись на капот своей развалюхи, перекрашенной в идиотский сиреневый цвет, она закурила первую за два месяца сигарету, всем назло, хотя и с сожалением из-за того, что сорвалась.

«Давай, чертова табачная отрава, рано или поздно ты сделаешь из меня проститутку…»

В правой руке – окурок, в левой – мобильный: вот к чему приводят дурные привычки. В процессе долгой операции Клэр бросала взгляд на свой ноутбук, уже не надеясь заметить мигание красного глазка индикатора, что означало бы, что пришла эсэмэска или письмо. Она ждала звонка или письма от одного человека. От мужчины, из-за которого и сбежала из Нью-Йорка. Этот мужчина любил Клэр, но она не могла ему просто ответить «я тебя тоже». Клэр нехорошо поступала по отношению к нему. Она его обманула, разочаровала, ранила. И все это р



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-07-14 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: