По телевизору шла вечерняя сказка для малышей. Сказка была очень веселая. Даже мама смеялась, даже папа смеялся, хотя и не так громко, как мама. В самый смешной момент в мамино «ха-ха-ха» и в папино «гы-гы-гы» влилось тоненькое Олино «хэк-хэк-хэк». Оно делалось все сильнее и сильнее, пока не перешло в толстое «ы-ы-ы!».
— Ты чего хнычешь, дочура моя? — удивилась мама.
— Почему Хрюша не пришел?!
— Не знаю, Оленька. Наверное, отправился в гости к бабушке.
— Хочу Хрюшу! А-а-а! Хочу Хрюшу!
Хотела было мама рассердиться, да передумала.
— Рассказать тебе сказку? Новую? — спросила мама. Кто же откажется от сказки, да еще новой, да еще на коленях у мамы? — Тогда сиди тихо и слушай.
«Жила-была девочка. Звали ее Хныкалкой. Целыми днями она только и делала, что хныкала, капризничала, плакала да ревела. Делала она это очень умело, мастерски делала. Только откроет рот, и сразу начинают вылетать из него всевозможные хныкалки: «хэк-хэк-хэк», «кхы-кхы-кхы», «а-а-а!», «у-у-у!» и много всяких других, какие ни словами не передать, ни пером описать.
Купит мама торт Хныкалке, та съест цветочки и хнычет: — Кхы-кхы-кхы… Еще цветочков хочу! Пойдет мама с Хныкалкой на велосипеде кататься,
Хныкалка повернет руль не в ту сторону, наедет на дерево и опять хнычет:
— Хны-хны-хны… Почему здесь дерево?!
Вот как-то вышла мама с дочкой во двор. Погода на улице чудесная. Солнышко смотрит с неба, улыбается. А Хныкалка не успела до песочницы дойти, как уже захныкала:
— Хэк-хэк-хэк… Не хочу в сухой песок играть, хочу в мокрый!
— Дочка, — говорит мама, — ты сверху разрой, внизу мокрый песок будет.
— Не хочу внизу… Кхы-кхы-кхы… Хочу наверху!
— Какая же ты у меня хныкалка! — рассердилась мама. — Сиди здесь и никуда не уходи. Я буду дома пироги печь и на тебя из окошка поглядывать.
Ушла мама. Хныкалка покидала песок совочком туда-сюда и заскучала. Тут из соседнего подъезда девочка вышла и вприпрыжку направилась к Хныкалке:
— Давай с тобой играть.
— Давай! — обрадовалась Хныкалка. — Тебя как зовут?
— Люба. А тебя?
— Хныкалка.
Жалко стало Любе Хныкалку: очень уж у нее имя некрасивое, обидное. Дала она Хныкалке конфету и говорит:
— Мы с тобой куличики печь будем. Ты там пеки, а я здесь.
— Нет, я там, а ты — здесь. Люба не стала спорить: — Хорошо.
Испекла Люба три кулича, а у Хныкалки ни один не получается, все рассыпаются.
— Смотри, — предложила Люба, — как я делаю, и у тебя тоже получится.
Не надо плакать!
— Хны-хны-хны… Не хочу смотреть!
— Э-э-э… — удивилась Люба. — Так вот почему тебя Хныкалкой зовут. Тогда играй-ка ты одна. А я к другим ребятам пойду. С ними весело!
Осталась Хныкалка опять одна. Вдруг чувствует, об ее ногу трется кто-то. Котенок!
— Мяу-мяу, мур-мур-мур… — промяукал котенок: давай, мол, поиграем! Протянула Хныкалка руку, схватила котенка за хвост и потянула к себе:
— Давай, — говорит, — поиграем! Зашипел котенок, выгнул спинку дугой, извернулся да как даст Хныкалке по руке.
— Ой-ой-ой! — заревела Хныкалка. — Противная кошка!
— Сама п-п-противная, — зашипел котенок и убежал прочь от нехорошей девчонки.
Нахмурилось солнышко и закрылось тучкой, чтобы девочку-плаксу не видеть. А из Хныкалки слезы текут и текут. Вот уже песок в песочнице весь мокрый стал, вот уже ручейки потекли в разные стороны, вот уже и песка видно не стало. Стоит Хныкалка по колено в луже и ревет. Тучка взяла да и лизнула Хныкалку мокрым своим языком.
— А-а-а! Ы-ы-ы! — еще громче заплакала Хныкалка. — Кхы! Квы-квы-квы! Ква-ква-ква!
Выглянула мама в окно — нет дочки! Выскочила она поскорее на улицу, видит: что такое? Дождя не было, а во дворе — лужа. И лужа все больше, больше делается. Вылезла из лужи лягушка и заквакала. — Ква-ква-ква, — сказала лягушка: мол, это я, мамочка, твоя дочка Хныкалка. Глянула на нее мама и дальше побежала: дочку искать. Разве могла она подумать, что это ее Хныкалка лягушкой стала? Еще пуще заплакала Хныкалка:
— Ква-ква-ква! — «К маме хочу!»
Не успела она оглянуться, как снова в луже оказалась. А лужа соленая, противная! Заработала Хныкалка лапками, вылезла на кочку, легла и плачет. А лужа к ней со всех сторон так и подступает, так и подступает. Вот-вот кочка под слезами окажется. Ой, как не хочется снова в соленой воде барахтаться! Как быть? Поняла тут Хныкалка, что так и останется навсегда в луже, если плакать не перестанет. Собрала она все свои силы и… перестала.
Солнышко увидело это и решило помочь Хныкалке. Направило оно лучи на лужу, и тут же от лужи даже мокрого пятнышка не осталось. Обрадовалась лягушка:
— Ква! — закричала: «Спасибо!» Погладило ее солнышко по головке теплой своей ладонью, и на месте лягушки снова девочка появилась. Стоит она в песочнице, горячий песок пятки ей щекочет, веселит. Хныкалка даже засмеялась тихонько. Вот как хорошо, оказывается, девочкой быть и в песочнице стоять. И чего это она раньше все хныкала, глупая? Накатавшись
с горки, прибежала Люба с подружками.
— Можно я с вами играть буду? — спросила Хныкалка.
— Играй, — согласились девочки. Стали они вместе город из песка вместе строить. Да так у них все ладно да весело получается — залюбуешься! Тут и мама появилась:
— Дочка, где же ты была? — говорит. — Я тут все дворы обегала, спрашивала: не видел ли кто девочку-хныкалку?
— А вы знаете, — сказала Люба, — она вовсе уже и не хныкалка, а очень даже веселая девочка.
Смотрит мама на дочку и не узнает ее: стоит перед ней девочка, рот у нее улыбается, глаза смеются, ямочки на щеках играют. Любо-дорого посмотреть на такую ягодку!
— Значит, ты у меня теперь не Хныкалка? — спросила мама. — Значит, ты теперь Оленька?»
— Я тоже Оленька, — сказала Оля, выслушав сказку.
— Правда? — засмеялась мама. — А я уж думала, что Хныкалка. Тогда спокойной ночи, Оленька?
— Спокойной ночи, мамочка!