Автор: А. Ю. ПРОКОФЬЕВА
Проблема брака и семьи - одна из тех предметных областей исторической науки, которая уже более полутора веков вызывает устойчивый исследовательский интерес. За это время отечественной историографией был выявлен значительный пласт источников разных типов, что позволило поставить и рассмотреть множество вопросов семейно-брачной проблематики. Однако общая картина истории российской семьи так и не получила равномерного освещения. Сегодняшнее ознакомление с накопленным исследовательским опытом приводит к выводу о явном исторически сложившемся дисбалансе как в области тематического выбора при исследовании семейно-брачного вопроса, так и в области социального и хронологического его решения. Определенная источниковая и методологическая ограниченность до сих пор имеют своим следствием
Прокофьева Александра Юрьевна, аспирантка исторического факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова.
Статья написана при поддержке РГНФ, проект N 11 - 01 - 00011а.
стр. 184
традиционность затрагиваемых аспектов. Подобная ситуация, в свою очередь, объясняется объективными историческими предпосылками.
Историографические традиции в этой области, восходящие к середине XIX в., изначально формировались вокруг изучения правовой и этнографической сторон жизни российской семьи1. В огромном комплексе работ семейно-правового характера основное место традиционно занимали исследования, посвященные проблеме развода, а также имущественным правам супругов, рассматриваемым обычно в общем контексте истории русской женщины и ее прав2. В хронологическом плане историки-правоведы, как правило, более внимательно и детально исследовали период XVIII-XIX вв.
Правовая сторона семейно-брачных отношений достаточно активно продолжала изучаться в советское и постсоветское время. Несмотря на то что в данной области большинство исследователей по-прежнему придерживались общего традиционного русла в выборе угла зрения3, нельзя не отметить появление новых ракурсов изучения. Так, например, большое внимание было уделено проблеме семейной правоприменительной практики и, в частности, практике семейно-имущественных отношений в купеческой и дворянской среде4.
Большое количество хорошо сохранившихся материалов этнографических и археологических экспедиций позволили исследователям середины XIX-XX вв. довольно глубоко изучить многочисленные этнографические сюжеты семейной проблематики, относящиеся в основной своей массе к XVIII-XIX вв.: хозяйственно-демографическую характеристику крестьянской семьи, ее типологизацию, обрядовую и социально-экономическую стороны заключения брака, обычаи, быт и уклад в крестьянской семье, взаимодействие семьии общины, семейно-дворовые объединения, семейно-общинные праздники, работу и досуг крестьянской семьи и многое другое5.
Исследование этих вопросов в течение последних полутора веков привело к дисбалансу в области изучения сословий: лучше всего оказалась изученной крестьянская семья Уральского и Сибирского регионов, не говоря уже о том, что семейно-правовые вопросы часто решались без учета социальной принадлежности семьи, что нередко приводило к некорректным и малоубедительным выводам. Сложившийся вектор исследований середины XIX - начала XX в. объясняется наилучшей сохранностью, доступностью и изученностью в первую очередь законодательных источников, а также огромного комплекса этнографических, демографических и судебно-административных документов по истории русской деревни.
Параллельно с этим в советской и постсоветской историографии шло постепенное изменение характера изучения уже намеченных в предшествующее время вопросов семейной проблематики: на смену описанию накопленных фактологических знаний о выше обозначенных сторонах жизни семьи пришел анализ ее структурных элементов. Наиболее важный шаг был сделан в сторону изучения городской семьи, в дореволюционной историографии находившейся в тени. Изменение ракурса изучения стало возможным благодаря поиску и разработке новых, ранее не известных исторических источников, более глубокому исследованию уже имевшихся документов, а также зарождению в этой связи новых научных методов, подходов и направлений.
Большое внимание было уделено изучению различных демографических показателей купеческой семьи (правда в большинстве своем вновь на сибирском материале): численности, генеалогии, структуры, типологизации, поколенного и половозрастного состава семьи, брачного возраста и др.6 Основная масса этих работ базируется на документах переписей и церковной статистики. Городская семьяевропейской части России в историко-демографическом аспекте представлена в литературе на материалах двух провинциальных городов - Устюжны Железнопольской и Брянска7. Относительно недавно по сравнению со всеми остальными российскими регионами началось масштабное изучение демографической ситуации в купеческой семье Москвы8. Также появились труды, освещающие ее генеалогию9.
Отдельно в ряду исследований по семейной проблематике стоят работы историографического и источниковедческого характера, где авторы намечают основные этапы
стр. 185
изучения семьи в России, главные исследуемые вопросы, а также анализируют уровень репрезентативности в этой области имеющейся базы исторических документов. Так, например, было обращено внимание на отсутствие единой типологии семей по их внутренней структуре, малую изученность городской семьи, недостаточное использование общероссийских статистических источников. Сама попытка осмысления и оценки имеющегося в данной исследовательской области опыта, а также выявление очевидных историографических проблем свидетельствуют о стремлении историков семьи дать как можно более широкий и глубокий анализ семейно-брачной проблематики, раскрыть, благодаря поиску и изучению новых источников и выработке новой методологии, весь ее тематический потенциал, задать новый вектор ее изучения10.
На этом фоне несложно заметить, что в огромном комплексе научных полуторавековых "семейных" исследований отечественной историографии отсутствовала такая тематическая область, как эмоционально-духовная сфера межличностных внутрисемейных отношений. Сущность последней выражена в повседневном опыте реализации родственниками тех или иных общеустановленных или сословно обусловленных социокультурных, морально-нравственных, этических, религиозных норм поведения в отношении друг друга; в допущении в этом контексте определенных ее девиантных вариантов; в эмоциональной окрашенности каждой из этих поведенческих стратегий. Ведущаяся в последнее время научная работа по выявлению, публикации и изучению новых типов источников семейно-брачного характера сделала вопрос о необходимости изучения этого важного аспекта семейного микромира более чем очевидным". Актуальность постановки научного решения этого вопроса диктуется его важностью в контексте общей семейной проблематики. Очевидно, что без четкого представления механизмов жизнедеятельности эмоционально-духовной сферы внутрисемейных отношений "семейный портрет" конкретной исторической эпохи полностью прописать будет довольно сложно.
Понятие "эмоционально-духовной сферы внутрисемейных отношений" определяет всю совокупность межличностных отношений членовсемьи, выражающих интимные, душевные, часто скрытые от глаз посторонних переживания по отношению друг к другу. В семье, этом сугубо интимном мире, человек получает возможность раскрыть свои самые потаенные чувства к близким и родным ему людям (дружба, любовь, уважение, долг, забота, доверие, обиды, недовольство, раздражение, неприязнь и т.д.), выразить свое отношение к наиболее тонким моментам внутрисемейной жизни. На этом уровне раскрываются многие вопросы взаимоотношений супругов, родителей и детей, близких и дальних родственников. Не выходя за рамки семейного круга и не будучи связанной с общественной жизнью (во всяком случае, напрямую), данная область семейной жизни совершенно оправданно получила название "частной". Традиция решения "частных" проблем внутрисемейных взаимоотношений формирует достаточно замкнутое личное пространство для всех членов большой или малой семьи, проникнуть в которое современному историку очень сложно. Такой мир каждой отдельной семьи мог соединять в себе множество самостоятельных линий выстраиваемых межличностных отношений и зависимых от них моделей и вариантов поведения. Любая, большая или малая, семья, подразумевавшая разнообразные родственные связи, способствовала формированию внутри себя определенных тайн, секретов и подводных течений в отношениях между родственниками, столь сложных и трудно выявляемых для сегодняшнего исследователя. Факторами, влияющими на складывание определенных межличностных отношений, являются как личностно-индивидуальные особенности членов семьи (основанные на психофизиологической, интеллектуальной и других характеристиках каждого отдельного человека), так и внешние социально-экономические, хозяйственно-имущественные, политические и культурно-религиозные характеристики конкретного общества, диктующие свои морально-нравственные установки. Последние, в свою очередь, и формируют наиболее типичные схемы и модели внутрисемейных межличностных отношений, немаловажную роль в которых играют и индивидуальные особенности и установки каждого отдельного члена семьи. Учитывая данную взаимообусловлен-
стр. 186
ность, трудно говорить о чьей-то главенствующей роли в процессе складывания линии судьбы отдельно взятой семьи: синхронизируя свое развитие с общими структурными процессами в социуме, семья нередко предлагает свои, нетипичные, противоречащие традиционным представлениям примеры межличностных отношений. Очевидно одно: взаимозависимость структуры общества и семьиопределяет в дальнейшем необходимость изучения общего и частного, микро- и макроистории в их сложном и многоплановом, но неразрывном диалектическом развитии.
Место проблемы эмоционально-духовной сферы внутрисемейных отношений до последнего времени оставалось в отечественной историографии более чем скромным. На протяжении XIX-XX вв. историки не раз обращались в своих работах к рассмотрению ее отдельных вопросов. Однако отсутствие какого бы то ни было самостоятельного направления для изучения столь тонкой сферы, а также выработанной внутри него особой методики и подходов, не могло на тот момент выделить ее в отдельную исследовательскую область. Поэтому все, что мы имеем в отечественных исторических работах данного периода, скорее отдельные авторские отступления весьма общего и пространного характера в контексте изучаемых семейно-правовых, этнографических, демографических, морально-нравственных, религиозных, культурно-бытовых и других проблем.
Причин подобного "упущения" много. Это и источниковая "скудость", объясняющаяся, во-первых, плохой сохранностью документов личного характера, которые традиционно в мировой (особенно в европейской) практике считаются основной базой для подобных исследований; во-вторых, малой изученностью, с точки зрения обозначенной проблемы, имеющихся опубликованных источников и невыявленностью многих потенциально полезных архивных материалов; в-третьих, самой "молчаливостью" данной сферы жизни людей того времени. Это и чрезвычайная идеологизированность советской исторической науки, ориентированной на изучение прежде всего глобальных проблем макроисторического процесса. Таким образом, не получив достаточного изучения в дореволюционной и советской историографии, вопрос эмоционально-духовной сферы межличностных внутрисемейных отношений ставится в настоящее время исторической наукой на повестку дня.
Наиболее близко к рассмотрению данной темы подошли те авторы XIX - начала XX в., которые оценивали семью как историко-культурное или культурно-религиозное явление, рассматривая его, однако, не в качестве самостоятельной проблемы, а как один из аспектов популярной в то время темы истории женщины. Правда в большинстве своем из-за слабого использования источников эти работы носили популярный, а порой и чисто публицистический характер12. Законодательные акты, священно-церковная литература, отдельные дворянские мемуары и дневники, воспоминания иностранцев о России, художественная проза и народный фольклор - вот тот традиционный круг материалов, дававших историкам XIX в. довольно узкую платформу для каких-либо выводов относительно характера внутрисемейных отношений. Построенные на этой основе отдельные концепции зачастую носили схематичный и далекий от исторических реалий характер.
Наибольшую популярность в дореволюционной отечественной историографии получила тема образа русской женщины в XVIII в. Именно этот период (в первую очередь благодаря реформам Петра I) традиционно считался переломным моментом в укладе жизни русской женщины, заключающемся в ее превращении из теремной затворницы в самостоятельного члена семьи и более полноправного члена общества13. Проводя в своих исследованиях четкую водораздельную линию между XVII и XVIII столетиями, дореволюционные авторы традиционно обращались к вопросу изменения внутрисемейной иерархии и места в ней женщины через призму общего характерного для этого периода изменения общественных нравов.
Большинству подобных работ было свойственно воспринимать институт семьи в качестве некоего надисторического явления, не подчиняя его логике сословного деления и пространственно-временных различий. Не уделяя должного внимания отражению
стр. 187
контекста исторического развития семьи, авторы придавали своей оценке отдельных аспектов внутрисемейных отношений скорее обобщенно-отстраненный, нежели конкретно-исторический характер. Подобный подход нередко превращал семью в неповоротливый, статичный образ, не имеющий почти никаких точек соприкосновения с логикой развития социума. Ограничение же из-за недостаточности источников картины эмоционально-духовной сферы внутрисемейных родственных отношений примерами из жизни царских особ и "достаточного класса" лишало ее своей многогранности, вариативности и исторической достоверности.
Несколько особняком в этом ряду стоят публикации пореформенного времени, посвященные истории купеческих родов, в которых авторы касаются отдельных сюжетов уклада семейной жизни в купеческой среде. Опираясь на семейные архивы, предания и собственные впечатления и воспоминания, авторы давали яркие и интересные зарисовки некоторых сторон эмоционально-духовной жизни семьи: отношения ее членов к браку, места в семье любви, религии, понятия чести и долга в супружеской жизни, подхода к воспитанию детей и проч.14
Советская и постсоветская историография в рассматриваемом вопросе так и не выработала особого подхода или направления, имеющего собственный понятийный и методологический аппарат. Начиная со второй половины XX в. в исследованиях отечественных историков было обозначено множество новых аспектов и отдельных вопросов по данной проблеме, поднято и изучено большое количество новых источников, содержащих в себе, помимо отражения прочих сторон жизни русской семьи и отдельные штрихи общей картины эмоционально-духовной сферы внутрисемейных отношений.
В первую очередь такими источниками стали документы личного происхождения (дневники, воспоминания, мемуары, переписка), многие из которых публиковались впервые15. Большую часть среди них составили материалы дворянского происхождения. Однако за этими открытиями и публикациями не всегда следовало глубокое авторское исследование. Чаще историк только ставил вопрос, намечал задачи, связанные с его решением. Но не выделившись до последнего времени в независимое самостоятельное исследовательское направление, эти вопросы традиционно занимали место небольших, часто разрозненных, достаточно узких или, наоборот, слишком общих статей и отдельных монографических глав. Еще чаще встречаются просто "попутные" упоминания данного вопроса в контексте исследования других проблем.
Ряд исследований, затрагивающих отдельные аспекты темы, зачастую страдает слишком обобщенным характером (из-за отсутствия какой-либо социальной и пространственно-временной привязки исследуемого объекта)16. Пытаясь охватить как можно более широкий временной диапазон (нередко доходящий до целого тысячелетия российской истории), автор стремится распространить полученные выводы на все общество в целом и на весь выбранный им период. Еще чаще в этой сфере можно встретиться с изданиями научно-популярного и публицистического характера. Прежде всего это касается журналов, систематически публикующих статьи на "семейную" тему, и в частности посвященные ее духовной составляющей. Ареал их интересов включает в себя большое количество вопросов. Однако уровень данных работ различен, и лишь некоторые из них базируются на серьезной источниковой базе и имеют научную ценность17.
Особый климат для более глубокого и основательного изучения повседневной истории, к которой среди прочих тем относится также и эмоционально-духовная сфера внутрисемейных отношений, был создан сформировавшимся в западноевропейской и американской историографии в 1960 - 1970-х гг. самостоятельным микроисторическим подходом. Столь юный возраст данного направления легко объясняет наличие в современной зарубежной историографии многочисленных методологических споров и разногласий. В отечественной науке микроисторический подход начал зарождаться только в 1990-х гг. История семьи в качестве идеального объекта междисциплинарных исследований стала изучаться в рамках так называемой новой социальной истории18.
стр. 188
Однако пока в данной области у отечественной исторической науки нет не только до конца сформировавшегося методологического инструментария, но и самого понятийного аппарата. Разрабатываемая отечественной историографией теоретическая база микроанализа в большинстве своем состоит пока из вопросов: определение объекта, предмета и методологических принципов микроисследования, способы корреляции микро- и макроистории, взаимодействие общего и индивидуального, возможность привлечения в качестве дополнительных методов не только гуманитарных, но и естественных (фундаментальных и прикладных) наук. До сих пор практически отсутствуют и сами работы, выполненные в рамках нового микроисторического подхода, имеющиеся же немногочисленные труды написаны в большинстве своем на основе западноевропейских материалов в теоретически-постановочном ракурсе19.
Подлинно научных, серьезных отечественных исследований в отмеченной области на сегодняшний день немного20. Несмотря на то что они не имеют какой-либо единой методологической базы и не представляют собой единого самостоятельного направления в исторической науке, эти работы основываются на серьезном источниковом и историографическом материале, имея дело с конкретными пространственно-временными координатами. Затрагиваемые в них вопросы относятся к области внутрисемейной религиозности, духовности, благочестия, семейной иерархии, отношений родителей и детей, проблемы детства. Еще больше проблем остаются до сих пор не исследованными (понятие брака, выбор невесты и роль родительского благословения или проклятия, понятие супружеской добродетели и любви, образы жены, внутрисемейные ссоры, конфликты, разводы, отношение к повторным бракам, отличия в воспитании родителями девочек и мальчиков, взаимная забота родителей и детей друг о друге, отношения родителей с пасынками и падчерицами, конфликты с детьми, система отношений с более дальним кругом родственников и т.д.). Отдельно в этом ряду можно выделить работу А. В. Беловой "Четыре возраста женщины. Повседневная жизнь русской провинциальной дворянки XVIII - середины XIX в."21, предметом которой стала новая для отечественной историографии проблема антропологии женской дворянской повседневности: опыты, эмоциональные переживания, обычаи и традиции, характеризующие разные жизненные циклы российскихдворянок. Положив в основу исследования тендерную методологию, исследовательница постаралась решить поставленную перед собой задачу на стыке нескольких исторических познавательных направлений и актуальных научных дисциплин: тендерной антропологии, истории повседневности, истории женщин, тендерной истории. Воссоздание истории женской повседневности со слов самих ее непосредственных участниц затронуло и описание многих аспектов семейно-брачной сферы как одной из главных областей социальной самореализации женщины того времени.
Большинство из перечисленных выше работ основываются в первую очередь на дворянском и крестьянском материале как более обширном и хорошо сохранившемся (дворянские источники личного характера - воспоминания, письма, дневники, записки; дворянские и крестьянские документы, отложившиеся в церковных и административных учреждениях - духовные завещания, судебные и бракоразводные дела, прошения, жалобы, просьбы и др.). Традиционное привлечение к изучению дворянских документов личного характера определило в дальнейшем не только социальный дисбаланс изученности городской семьи, но также ограниченность круга выбираемых проблем. Так, например, чаще всего отечественные исследователи обращались к вопросу воспитания и образования в дворянской семье (что является самостоятельным важным аспектом отношений родителей и детей)22, проблеме религиозности внутрисемейных отношений23, сфере понимания и восприятия женской роли в семье24, обрядовой стороне заключения брака25. Этим же определился и выбор исторического периода, ограничившийся в большинстве своем концом XVIII-XIX вв.
Что касается купеческой и разночинной среды, то она в этом плане исследована меньше. Такая ситуация объясняется малым количеством имеющихся в распоряжении историка на сегодняшний день купеческих и разночинных источников личного про-
стр. 189
исхождения: из немногих известных и опубликованных в конце XIX - начале XX в. купеческих мемуаров и дневников лишь некоторые были переизданы в советскую и постсоветскую эпохи26 (ненамного лучше обстоит дело с источниками других типов). Недостаточно разработаны и изучены уже имеющиеся опубликованные источники, необходимым остается поиск новых документов (последнее относится и к материалам дворянского происхождения). Следствием этого стало отсутствие постановки задачи исследования эмоционально-духовной сферы внутрисемейных отношений именно этой социальной среды.
Конечно, нельзя сказать, что тема духовного купеческого мира оставлена отечественной историографией в стороне. Слабо изучен ее семейный аспект. Другие стороны духовной жизни купцов получили отражение в работах историков: проблема религиозного сознания купеческой среды, отношения к образованию и профессиональному обучению. В последнее время круг проблем, связанных с эмоционально-духовной жизнью купеческих и разночинных семей, начал все больше привлекать внимание исследователей. В первую очередь предпочтение отдается московской купеческо-разночинной среде XVIII в. Работы Н. В. Козловой, хоть напрямую и не направлены на исследование эмоционально-духовной сферы внутрисемейных отношений, впервые опосредованно, по ходу повествования освещают многие аспекты данного вопроса: отношение родителей и детей, семейное положение супругов, опеку над малолетними детьми, роль религиозного сознания, место духовного отца в семье и многие другие27. Отдельные из этих сюжетов были также рассмотрены в работах и других авторов28.
В зарубежной историографии можно встретить немало исследований, посвященных истории семьи в России. Большая часть этих работ ориентирована на решение ее правовых и имущественных вопросов, изучение отдельных демографических показателей29. Привлечение обычного набора источников (личного, законодательного, реже делопроизводственного и частноправового характера) определило не только довольно традиционный круг изучаемых проблем, но и не менее привычный хронологический и сословный выбор (в большинстве своем ограничивающийся дворянской семьей XVIII -начала XX в.). На фоне большого количества исследований, посвященных разным аспектам эмоционально-духовной сферы внутрисемейных межличностных отношений городской семьи Западной и Центральной Европы, Англии, Америки и ряда восточных государств, зарубежная историография практически не представлена аналогичными работами, написанными на российском материале. Подобная ситуация объясняется слишком большой разницей в наличии и доступности русских и иностранных источников. В отдельных работах в ходе рассмотрения имущественно-правовых основроссийской семьи авторы неизбежно затрагивают и вопросы внутрисемейных эмоциональных связей родственников. Не удивительно, что чаще всего дело касается конфликтной стороны отношений (семейные и родственные ссоры и пути их решения)30. Рассматривая разные аспекты семейно-имущественного права, исследователи часто обращают внимание на проблему общих нравственных изменений в российском социуме XVIII в., отразившихся, в том числе, на внутрисемейных супружеских отношениях, положении женщин и детей в традиционной морально-ценностной семейной иерархии, семейной идеологии. Большая часть этих работ основана на источниках дворянского происхождения31, однако существуют и исследования, посвященные купечеству32.
Наиболее изученной темой стал вопрос истории материнства в России. Охватывая в хронологическом плане практически весь периодроссийской истории, работы зарубежных историков имеют примеры как общих исследований (где тема материнства оказывается сквозной)33, так и исследований глубоких и скрупулезных34. Немало работ раскрывают тему материнства в рамках дворянскойсемьи35. Изучение иностранными исследователями российской семьи проводится также в плоскости освоения ее источникового и методологического потенциала и историографического опыта36. Главной установкой большинства таких зарубежных работ были "попытки осмысления и обобщения эволюции семьи в связи с развитием российского общества в процессе модернизации. Ответы на поставленные вопросы рассматриваются в работах зарубежных
стр. 190
историков в контексте фундаментальных для западной историографии проблем о путях исторического развития России и Запада, о причинах и судьбах русских революций начала XX в."37.
Таким образом, очевидность сегодняшней научной актуальности проблемы эмоционально-духовной сферы межличностных отношений городской семьи в первую очередь определяется недостаточной, неравномерной изученностью семьи как в отечественной, так и в зарубежной историографии. Поиск путей преодоления сложившегося историографического дисбаланса на сегодняшний день представляется необходимым проводить в плоскости решения источникового вопроса (максимально детального анализа уже имеющихся документов, как напрямую, так и косвенно относящихся к заявленной задаче, их широкого вовлечения в научный оборот, дальнейшего архивного поиска новых материалов), а также разработки методики изучения и использования новой осваиваемой источниковой базы.
Примечания
1 Тютрюмов И. Крестьянская семья. Очерк обычного права // Русская речь. Кн. 7. СПб., 1879; Савельев А. Юридические отношения между супругами по законам и обычаям великорусского народа. Нижний Новгород, 1881; Лазовский Н. Личные отношения супругов по русскому обычному праву // Юридический вестник. 1883. Т. 13. N 6; Гессен И. В. Влияние законодательства на положение женщины // Право. 1908. N 50; Неволин К. История российских гражданских законов. В 3 т. СПб., 1851; Никольский В. Н. Обзор главнейших постановлений Петра Первого в области личного семейного права. Речь, произнесенная в торжественном собрании Демидовского лицея. Ярославль, 1857; Загоровский А. Курс семейного права. Одесса, 1909; Смирнов А. Г. Очерки семейных отношений по обычному праву русского народа. М., 1877; Григоровский С. П. О родстве и свойстве. Виды и степени родства и свойства, исчисление степеней и о значении родства и свойства как препятствия к браку по действующим узаконениям. СПб., 1907; он же. О браке и разводе, о детях внебрачных, узаконении и усыновлении и о метрических документах: Сборник церковных и гражданских законов с дополнениями и разъяснениями на основании циркулярных указов и сепаратных определений Святейшего Синода, с отдельной статьей о родстве и свойстве и с приложением графической таблицы степеней свойства / Сост. С. П. Григоровский. Изд. 12. СПб., 1912; Павлов А. С., Смирнов Н. Изъяснение церковно-гражданских постановлений относительно браков, заключаемых в родстве или свойстве // Юридический вестник. 1880. N 3; Гойхбарг А. Г. Сравнительное семейное право. М., 1925; и др.
2 Способин А. Д. О разводе в России. М., 1881; Загоровский А. О разводе по русскому праву. Харьков, 1884; он же. Личные и имущественные отношения между супругами // Российская мысль. 1897. N 4; Лебедев А. О брачных разводах по архивным документам Харьковской и Курской духовных консисторий // Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских. Т. 2. М., 1887; Тютрюмов И. Имущественные отношения супругов по обычному праву русского народа // Русская речь. 1879. N 2; Гойхбарг А. Г. Закон о расширении прав наследования по закону лиц женского пола и права завещания родовых имений. СПб., 1912; Евреинова А. Об уравнении прав женщин при наследовании // Друг женщин. 1883. N 11; Невзоров С. А. Русская женщина в действующем законодательстве и действительной жизни. Ревель, 1892; Ильинский П. А. К вопросу о положении женщины в XVIII столетии в Костромской области, по архивным данным // Труды Третьего областного историко-археологического съезда. Владимир, 1909; Любавский А. Об уравнении наследственных прав мужчин и женщин // Журнал министерства юстиции. 1864. Т. 20. Кн. 2; Михневич В. О. Русская женщина XVIII столетия. Киев, 1895; Орович Я. Женщина в праве. Изд. 2. СПб., 1896; Оршанский И. Г. Наследственные права русской женщины // Журнал гражданского и уголовного права. 1876. N 2; он же. О приданом // Журнал гражданского и торгового права. 1872. N 12; Острогорский М. И. Права женщин: Сравнительное изучение истории и законодательства. СПб., 1893; Рейнгард Н. В. О личных и имущественных правах женщин по русскому закону. Казань, 1885; Синайский В. И. Личное и имущественное положение замужней женщины в гражданском праве. Юрьев, 1910; Щеглов В. Г. Положение и права женщины в семье и обществе в древности, Средние века и Новое время. Ярославль, 1898; и др.
3 Цатурова М. К. Русское семейное право XVI-XVIII вв. М., 1991; Лещенко В. Ю. Церковное право как регулятор брачно-семейных отношений в дореволюционной России // Научно-атеистические исследования в музеях. Л., 1984; Тищенко Л. А. Развитие семейного права в России:
стр. 191
теоретический и историко-сравнительный анализ. М., 2000; он же. Соотношение светского и церковного законодательства о браке исемье (XIX - начало XX вв.). Автореф. дис.... канд. юр. наук. М., 2001; Туманова Л. А. Семейное право России второй половины XIX века. М., 2003; Левшин Э. М. Становление и развитие брачно-семейного законодательства в дореволюционной России. Автореф. дис.... канд. юр. наук. Нижний Новгород, 2003; Веременко В. А. Родство и свойство как препятствие к заключению браков в России во второй половине XIX - начале XX вв. // Вестник Костромского государственного университета им. Н. А. Некрасова. Сер. Исторические науки. 2005. N 4; она же. "Семейные несогласия" и раздельное жительство супругов: проблема законодательного регулирования в России во второй половине XIX - начале XX вв. // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 18. М., 2007; Мареева Е. П. Мужчины и женщины при заключении и расторжении брака в XIX в. (по материалам Тамбовской епархии) // От мужских и женских к тендерным исследованиям. Тамбов, 2001; Александров В. А. Семейно-имущественные отношения до начала XX в. // Русские. Народы и культура. М., 1997; Алексеев А. А. Нормативные основы регулирования имущественных отношений супругов в Российской империи // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов, 2009. N 1; Милоголова И. Н. О праве собственности в пореформенной крестьянской семье. 1861 - 1900 гг. // Вестник МГУ. 1995. N 1; Латыпова Д. Ф. Правовое положение женщин (историко-методологический аспект). Автореф. дис.... канд. юр. наук. Казань, 2004; Кирилова Т. К. Правовое положение женщины России до отмены крепостного права. Автореф. дис.... канд. юр. наук. СПб., 1997; и др.
4 Козлова Н. В. Семейно-имущественные отношения в среде московского купечества XVIII в. (К постановке проблемы) // Столичные и периферийные города Руси и России в Средние века и раннее Новое время (XI-XVIII вв.). Доклады Второй научной конференции (Москва, 7 - 8 декабря 1999 г.). М., 2001; она же. Имущественное право и положение женщин в купеческой семье Москвы XVIII в. // Там же; Зуева Е. А. Купеческая семья и собственность: Семейные разделы и наследования в среде купцов-сибиряков в последней четверти XVIII - первой половине XIX в. // Российское купечество от Средних веков к Новому времени. М., 1993; Веременко В. А. Дворянская семья и государственная политика в России. М., 2009; она же. "Дело невозможное и несогласное с нравственностью" (об узаконении и усыновлении детей дворянами в России во второй половине XIX - начале XX вв.) // Адам и Ева. Альманах тендерной истории. 2005. N 9; она же. Пенсионные права супругов за службу чиновника в России во второй половине XIX -начале XX вв. // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 19. М., 2007; Котлова Т. Е. Замужество и развод в жизни горожанки на рубеже XIX-XX вв. (по материалам центральных губерний России) // Адам и Ева. Альманах тендерной истории. 2002. N 3; и др.
5 Морозова Э. А. Структура крестьянской семьи. Тамбовская губерния, XIX - начало XX вв. // Социальная история российскойпровинции в контексте модернизации аграрного общества в XVIII-XX вв. Материалы международной конференции. Май, 2002. Тамбов, 2002; Александров В. А. Типология русской крестьянской семьи в эпоху феодализма // История СССР. 1981. N 3; он оке. Брак и семья у русских (XII - начало XX вв.) // Русские. Народы и культура. М., 1997; он же. Черты семейного строя у русского населения Енисейского края XVII - начала XVIII вв. // Сибирский этнографический сборник. М.; Л., 1961; Злобина И. В., Пихоя Р. Г. Семья на Урале в XVIII - первой половине XIX вв. // Деревня и город Урала в эпоху феодализма: проблема взаимодействия. Свердловск, 1986; Борисенко М. В. Семья и двор русских крестьян Западной Сибири конца XVI - середины XIX вв. СПб., 1998; Громыко М. М. Семья и община в традиционной духовной культуре русских крестьян XVIII-XIX вв. // Русские: семейный и общественный быт. М., 1989; Миненко Н. А. Община и русская крестьянская семья в Юго-Западной Сибири (XVIII -первая половина XIX вв.) // Крестьянская община в Сибири XVII - начала XX вв. Новосибирск, 1977; он же. Русская крестьянская семья в Западной Сибири (XVIII - первая половина XIX вв.). Новосибирск, 1979; Бояршинова З. Я. Крестьянская семья в Западной Сибири феодального периода // Вопросы истории Сибири. Вып. 3. Томск, 1967; Мохначева М. П., Прохоров М. Ф. Крестьянская семья в деревне Брянского края в середине XVIII в. // Проблемы социальной истории Европы: от античности до Нового времени. Брянск, 1995; Прохоров М. Ф. Крестьянская семья в крепостной деревне Ростовского уезда середины XVIII в.: (По материалам Воскресенской вотчины Куракиных) // Сообщения Ростовского музея. Вып. 9. Ростов, 1998; Бакланова Е. Н. Крестьянский двор и община на Русском Севере (конца XVII - начала XVIII вв.). М., 1976; Орлова В. Д., Иванилова Е. П. Влияние норм брачного права на демографическо<