КЕЙВИНГ-ПОЛИС НА ВОСТОКЕ 4 глава




 

Далекий ты наш 78-й! Если бы каждого, давшего промашку под землей, Пещера наказывала одновременно так жестоко и так мягко - "прекрасен был бы наш союз"!

Так что вы говорите, мистер Тран?

 

"Приход плетеных веревок (*118) облегчил использование отдельной страховки, но потребовалось 15 лет, чтобы показать, что годится и одна веревка..."

 

Минуточку! Вы несколько забегаете вперед. К одинарной веревке мы обязательно придем, но позже. А пока - вот сакраментальный вопрос: страховка!

Лестнично-веревочная техника ушла и унесла с собой обязательное применение верхней страховки на подземных отвесах. На смену коллективно-групповому передвижению по пещере, когда спелеологи буквально не могли обойтись друг без друга, пришло индивидуальное параллельное движение по отвесам с самостраховкой.

Действительно, не лучше ли каждому самому позаботиться о собственной безопасности? Не знаю, как в других странах, а в СССР с проявлением какой-либо индивидуальности всегда были трудно. Усилиями классиков и последователей марксизма-ленинизма коллектив воцарился над личностью всерьез и надолго. Коллективно решали все и за всех, привычно забывая о каждом в отдельности под лозунгами некоего всегда достаточно абстрактного "всеобщего блага".

Тем не менее, несмотря на трудности, переход на работу с самостраховкой состоялся и резко двинул вперед вертикальную технику. Теперь по отвесам спускались и поднимались, передвигая по параллельной веревке или тросу самостраховочный зажим, прикрепленный к обвязкам коротким "усом". Понятно, что внедрение этих новшеств не обошлось без проблем.

* * *

Что на ваш взгляд сложнее - спуск или подъем по отвесу? Нет-нет, не труднее, а сложнее?

На первый взгляд это не очевидно. Как ни странно - сложнее в техническом отношении именно спуск по линейным опорам. Конечно, на спуске, если и потеешь, то только от страха, а вот при подъеме от вас, порой, такой пар валит, что колодец застилает. И тем не менее, абсолютное большинство аварий в этой области приходится именно на спуск. Спуск, как говорится, мягко стелет, да жестко спать. Точнее было бы сказать - падать!

И если вы спускаетесь по одной из веревок, а самостраховку вынуждены осуществлять за другую (а тем паче за трос) - проблем значительно прибывает.

К чему она вообще - эта суета вокруг страховки-самостраховки, скажете вы? Тем более, если мешает. Придумайте что-нибудь, обойдитесь, в конце концов.

И обходимся, если можно. Но вместе с тем следует признать, что во многих случаях самостраховка нужна объективно. Особенно на спуске. И, прежде всего, если по каким-либо причинам вам не удается сохранить контроль за скоростью. Ну, например, неожиданный удар камня по руке, каске или другой части вашего тела может повергнуть нас в такое замешательство, что о веревке вы на время просто забудем. Да мало ли что может застать "удачливого" кейвера врасплох? Одну такую, случившуюся со мной, историю я описал в рассказе "Узел"... Опасность утратить контроль над спуском подстерегает каждого из нас.

Хотим мы этого или нет, признаем или отрицаем.

--------------------------------------------------------------------

*114 Из интервью М.Меридита с Ф.Петцлем, "Caving International Magazine" № 6-7, январь-февраль 1980 г. стр.57, Канада.

*115 Эта формулировка Густава Штибраного может показаться знатокам энергетики падения несколько некорректной. В действительности энергия падения в этом случае не превышает 80 кГм, но вот конечная нагрузка при остановке падения веревкой, а тем более статическим тросом - может достигнуть очень большой величины: от 500-600кГ при падении человека в хорошем снаряжении до 1000-2000кГ при абсолютно жестком падении. Именно этот фактор имел ввиду автор статьи.

*116 Густав Штибраный "О тросовой технике", из бюллетеня венгерского туристического общества "Красный метеор", 1984 г.

*117 "ПОЖАРНИК" - один из примитивных, но достаточно распространенных способов спуска по веревке с использованием карабина и особого узла на нем, известного в обиходе под названием "пожарного". Узел так понравился альпинистам, что они удостоили его переименованием в "узел УИАА" (UIAA - Международный Союз Альпинистских Ассоциаций). Как и все карабинные узлы, "пожарник" жутко скручивает веревку, изгибая ее пространственным образом.

*118 На заре спелеоисследований применяемые веревки имели конструкцию в виде скрученных между собой спиралью нескольких, обычно - трех, более тонких жил, аналогично многим видам стальных тросов. Такие веревки имеют непреодолимую склонность к раскручиванию под нагрузкой. Неудобства, вызванные этим обстоятельством, привели к созданию современных веревок кабельного типа (плетеных), состоящих из защитной трубчатой оплетки и сердцевины, которая, в свою очередь, может иметь разнообразную конструкцию.

 

 

СТРАХОВКА, СТРАХОВКА...

Что ж, статистика аварий на подземных вертикалях знает немало случаев, когда падение происходит из-за отсутствия на конце недостающей до дна колодца рапели узла, который не дает выскочить веревке из рук и спускового устройства спускающегося. Это самая заурядная техническая ошибка, вызванная усталостью, неопытностью, халатностью или другими человеческими причинами.

Но есть и другое: проблема самостраховки, о которой мы и продолжим разговор. Противоестественно - в момент срыва и падения, когда все обрывается, сжимается, взрывается электрическим током в мышцах и нервах - не вцепиться изо всех сил в оставшуюся надежду. Падавшие когда-либо меня поймут. Это безусловный рефлекс.

Но есть заповедь скалолазов: в момент срыва - руки в стороны! Руки на веревке - это травма, это сорванная кожа и разбитые фаланги пальцев, прижатых веревкой к скале.

Заповедь - заповедью, но попробуй преодолей этот древний, как сама жизнь, инстинкт - отпустись! Искусство самостраховки долгое время строилось именно на умении преодолеть в себе примитивный инстинкт самосохранения - в нужный момент вовремя выпустить из рук, отбросить в сторону свой самостраховочный зажим. Ибо именно это было непременным условием его срабатывания.

Бороться с врожденным инстинктом... Нелепо? Но как это похоже на человека! Вместо того, чтобы следовать за природой, применяясь к ней, - тужиться ее переделать.

В то время, как Западная Европа уже успешно использовала не идеальные, но достаточно удобные для самостраховки зажимы (другое дело, что многие отвергали самостраховку), в СССР эта проблема вставала во весь рост. И, прежде всего, потому, что законодателями в области советской спелеомоды вовсю насаждались конструкции зажимов типа "гиббс" и напрочь отвергались все остальные.

В чем же дело? Ведь именно "гиббс" предельно опасен для выполнения самостраховки! А это как посмотреть. Критерий-то был один - максимальная механическая прочность в абсолютном выражении. Потому что больше всего боялись рывка, даже толком не понимая его физической сущности. Даешь прочность! А по этому параметру, в хит-параде существующих зажимов (в том числе и применяемых в советском кейвинге) ведущее место по праву занимают конструкции с замкнутым корпусом ("гиббс" и его аналоги).

Другие варианты зажимов обладали массой превосходящих "гиббсы" качеств. Но зажимы с разомкнутым корпусом, такие как "жумар", "дресслер", "пуани", "кролль" и им подобные, заметно уступали "гиббсам" по прочности. А потому их возможности на долгие годы остались скрытыми от советских спелеотуристов, как, впрочем, и вся зарубежная спелеотехника.

* * *

Появление в советской практике стального троса (в качестве линейной опоры для передвижения по отвесам) до предела обострило проблему самостраховки. Нам "удалось" собрать вместе и наложить друг на друга два опаснейших фактора. С одной стороны - безусловный рефлекс, заставляющий стискивать в кулаке самостраховочный зажим и вместе с ним падать вниз. С другой - объективная опасность рывка за малоэластичный трос, приводящего к повышенным, порой, запредельным, нагрузкам на всю страховочную цепочку. Результаты не замедлили сказаться.

Помните хребет Алек? Есть на нем такая пропасть - ТЕП. Замечательная это пещера. Глубина ее -470 при протяженности всего 650 метров. Опытный глаз сразу определит, что перед вами практически сплошная вертикаль. Так оно и есть. ТЕП - это почти непрерывный каскад колодцев, самый большой из которых - "восьмидесятка". Чистая, белая, будто сахарная, пропасть. Но славу ТЕПу создала не только вертикальность и своеобразная красота. Среди кейверов ТЕП известен под странным, но красноречивым названием: "Божий унитаз".

О, усмехнувшийся мой Читатель! Сколько коварства в этом, несколько даже несерьезном, названии... Все входы в пещеру (а их у ТЕПа три), как обычно на Алеке, расположены один за другим по тальвегу (*119) крутого лога. Отмытые камни на его дне наводят на мысль о ручье. Но воды нет. Что же и когда отшлифовало эти камни?

"Когда Боженька потянет за ручку, - шутят в этих местах, - тогда...!"

Паводок опасен во всех пещерах Алека, но в ТЕПе он настигает практически мгновенно.

Есть такое понятие - "время добегания паводка". Оно измеряется теми минутами или часами, что остаются в вашем распоряжении с момента начала дождя на поверхности земли до подхода первой паводковой волны в ту или иную точку пещеры.

Впервые добегание паводковой волны я наблюдал у другой пещеры Алека. Лето 1982 года. Всесоюзный семинар инструкторов спелеотуризма. Наше отделение проводит учебно-тренировочный штурм пещеры Назаровская на хребте Алек. Две двойки работали в пещере, а мы осматривали Назаровский лог выше входа в пещеру, когда сумрачное с утра алекское небо прослезилось.

Дождь на Кавказе начинается сухим щелканьем двух-трех капель по буковым листьям и тут же переходит в мощный мерный шум. Немедленно бросаем поиск и со всех ног мчимся вниз к Назаровской. Надо предупредить ребят, что начался дождь. Ровно через семь минут после старта мы скатываемся во входную воронку Назаровской - здесь, под навесом скалы, есть "зачистка" провода для подключения телефона. И тут же за нашими спинами раздается какой-то незнакомый угрожающий звук.

Встревожено озираемся, пытаясь определить его источник. Взбираюсь чуть вверх по склону, выглядываю из воронки и вижу: по дну балки к пещере идет вода. С утробным рокотом, сгребая по пути листья и веточки, катится по камням, небольшой пока - сантиметров 10 высотой, метра 2 шириной, коричнево-пенистый валик дождевой воды.

Поток растет на глазах! Ровно через 7,5 минут после падения первых дождевых капель вода с шумом устремляется в Назаровскую, образуя впечатляющий водопад на первом же 7-метровом уступе. А ведь это только один из поноров, собирающих с поверхности воду. Сколько ее сейчас устремилось в пещеру?

В том же году аналогичную, но еще более мощную картину мы наблюдали на входе в ТЕП. Через 15 минут после начала ливня, концентрируясь на дне балки, паводковая волна достигла входа в пропасть и устремилась в него.

Попавший в пещерный паводок - не забудет его.

 

"... Поток уверенно набирает силу, и ноги сквозь резину литых сапог чувствуют его нарастающую упругость. Шум ручья мешает разговаривать. Пещера проснулась. Еще недавно ласкавшийся в ногах котенок выпрямляется во весь рост, превращаясь в свирепого дракона, в слепой ярости сметающего все на своем пути". (*120)

 

Вода мчится по пещере, превращаясь на колодцах в ревущие водопады. На больших отвесах поток распыляется в грохочущий вихрь, ледяную водо-пылевую взвесь, забивающую весь колодец, мешающую дышать, давящую ледяной своей мощью и тяжестью. Таким был 80-метровый колодец ТЕПа, когда летом 77-го года здесь разыгралась трагедия, о которой напоминает молчаливая табличку у входа в пропасть. Увы, табличка здесь не одна.

Рассказывает участник тех событий Геннадий Ещенко:

 

"... Вода прибывала быстро. Было ясно, что нижняя двойка не успеет (подняться по 80-метровому колодцу - пояснение мое, К.Б.С.), придется отсиживаться. Тогда Володя Панюшкин решил провести провод вниз, чтобы обеспечить связь. Телефонная трубка оставалась у Андрея (наверху колодца - п.м., К.Б.С). Договорились, что если провод запутается, то мы его сверху отрубим, чтобы Володя мог спуститься. Провод запутался метров через 20. Отрубили, да видно, он намотался на рогатку, на которой Володя спускался, и тот застрял. Пытался подняться на самохватах, но поток стремительно нарастал. Скоро мы стояли почти по пояс в воде, пристегнувшись к крючьям. Решили тащить его полиспастом. Но напор воды был такой, что самохват разогнулся и веревку заклинило. Все это время видели свет фары - наверное, Володя пытался уходить в стороны на стенки колодца, но вода дергала за веревку, сбрасывая его в поток. Последнее, что сделали, обрубили рапельную веревку, на которой он висел, и стали спускать на страховке. Однако часть веревки смыло вниз, и она где-то зацепилась. Спустили метров на 10, пытались освободить веревку, но паводок натянул ее, как струну. Остаток ночи провисели на крючьях, почти в потоке. Света больше не видели".

Так погиб москвич Владимир Панюшкин. Среди прочих причин несчастья с очевидностью проступает путаница из двух веревок и телефонного провода на отвесе. Да еще не просто две веревки, а работали с верхней страховкой. И что характерно - все предпринималось именно для повышения безопасности: и страховка, и телефонная связь.

В этих строчках - мерная поступь советского спелеотуризма: отважного и зачастую беспомощного в своем невежестве. В те годы многие из нас свято верили, что верхняя страховка безопаснее и надежнее самостраховки. Эти иллюзии разрушались трудно, в результате страшных и нередко трагических событий.

...Когда паводок утих, появилась возможность спуститься в проклятый колодец.

 

"Борис хватает натянутую веревку, прощелкивает рогатку и собирается оттолкнуться. "Стой! Хватит риска". Быстро выхватываю веревку из мешка, узел на конце, и Борису на грудь. Веревку через карабин на крюке. "Теперь пошел!"

 

И снова та же ошибка - верхняя страховка в такой ситуации, как цепь кандальная. А какая уверенность, какая святая вера в обратном!

 

"Борис прыгает в черноту, стремительно разматывается страховка. Мы расправляем. Наконец, она ослабевает. Не запуталась".

 

Сколько скрытого облегчения в этой скупой фразе. "Не запуталась"!

Так "хватит" ли риска? И что рискованней: спуститься просто по веревке, рассчитывая только на свои силы и умение, или отдаться во власть чужих, хоть и дружественных, рук?

Паутина веревок... Она призвана охранять нас, облегчить работу в пропасти. Но грозит погубить, стоит нам превысить оптимальную достаточность своего снаряжения или нарушить скрытую (во многом неочевидную) логику и законы безопасности работы с ним.

* * *

В 1983 году список жертв ТЕПа чуть было не увеличился. На этот раз за счет членов нашего клуба "Сумган". На спуске в тот же 80-метровый колодец теряет контроль за рапелью усть-каменогорец Александр Ван.

Как это получилось, он не мог потом вспомнить. Только что ничего не предвещало падения, и вдруг... полет! Подошла ли неожиданно скрутка на веревке, ударила ли по неплотно сжатым пальцам волна ее тяжело висящего в отвесе мокрого конца - так или иначе, но Саша упускает рапель под спусковым устройством. И - начинает падать вниз, бессознательно сжимая в кулаке зажим, который, понятно, свободно скользит вдоль самостраховочного троса. Трос - тоненький: за него просто так не удержишься.

Несколько долгих, как жизнь, мгновений прошли в безуспешных попытках поймать ускользнувшую из ладони веревку... Помните, падающие - это мало кому удается!

...И тут, как озарение - самостраховка! Ее надо отпустить, бросить, разжав судорожно стиснутые на самохвате пальцы. Усилием воли Саша бросает зажим, с визгом скользящий по тросу в его руке. Зажим срабатывает. Короткий удар, рывок и... снова падение! Почему?

По-че-му-у?!

Он не мог потом определить, с какой высоты упал. Попал в водобойный котел под колодцем. И остался жив и даже практически невредим. Что было причиной - остаточное трение в рогатке (*121), ровные стены колодца, не выставившие навстречу падению роковой выступ или зуб, лопнувший от рывка и этим несколько притормозивший падение самостраховочный "ус" из крученой 8-миллиметровой веревки или сказочное везение? Как бы там ни было, но он не разбился. Ушибленный о край котла локоть, боль в плече - не в счет. После падения Саша прошел ТЕП дальше, до дна, а на обратном пути его группа попала в паводок, аналогичный тому, что унес жизнь Панюшкина.

И снова мы видим падение, когда падающий на какое-то время напрочь забывает о своем самостраховочном устройстве. А когда вспоминает, энергия падения уже слишком высока и при рывке разрушает наиболее слабое звено страховочной цепи. Здесь им оказался "ус", а могло быть и что-нибудь другое.

 

"Несколькими несчастными случаями и некоторыми испытаниями показано, что человек будет сжимать схватывающее устройство и не даст ему сработать. Конечно, есть случаи, когда они и срабатывают. Но мне нужны такие страховочные приспособления, на которые я могу положиться безоговорочно".

 

Браво, мистер Тран! Вашими словами хотелось бы подытожить уже сказанное. Осенью1982 года я предложил, а Шынгыс Дюйсекин изготовил зажим, о котором Вы мечтали. Устройство работало безотносительно квалификации его владельца и других условий. Универсальный самостраховочный зажим, названный нами "Рефлекс", срабатывал именно при рефлекторном стискивании падающим его ручек, наподобие пассатижей. За счет плоской прижимной планки и точно рассчитанных размеров "Рефлекс" держал (не перекусывая!) на любых диаметрах стального троса и веревки от 3 до 12 мм, что порождало восторженное недоверие каждого, кто брал в руки это "чудо техники". На семинарах инструкторов спелеотуризма в Красноярске и на Кавказе зажим выдержал скептические взгляды представителей всего Союза. Но...

Наше изобретение, как и множество подобных ему, осталось в распоряжении редких умельцев, кто мог изготовить "Рефлекс" в кустарных условиях. Другие ввинчивали болт в кулачок обычного самохвата, и это тоже давало положительный эффект. Как бы там ни было, но лучшего принципа зажима для самостраховки мне не известно до сих пор. И приятно осознавать, что выпала честь быть в числе его создателей.

Появление зажима типа "Рефлекс" не стало революцией в технике самостраховки в условиях ВВТ и ТВТ. Большинство вертикальщиков было настроено консервативно и предпочитало рисковать по старинке. Но лекарство от смертельной опасности было найдено, и каждый теперь волен был выбирать. А вот это совсем другое дело, не правда ли?

* * *

Так что же такое самостраховка? Не окажись у меня в Кутук-Сумгане узла на конце страховочной веревки, скорее всего, не писать бы мне этих строк. Сколь бы ни было совершенно снаряжение - оно всегда в руках того, кто его использует. Наша безопасность определяется не столько от количеством или качеством применяемого нами оборудования, сколько знанием предмета своей деятельности, пониманием - что творим.

Вот с последним, к сожалению, у нас всегда был напряг. Обучение в альпинизме и спелеотуризме чаще всего шло по принципу: "Делай, как я!" Такая система предполагает подслеповатую веру в инструктора со стороны ученика.

Но что такое вера? Верить можно в Бога. На вертикалях весомо только ЗНАНИЕ.

А две или более веревок на отвесе, в зависимости от конкретных условий, могут быть действительно необходимы. Так же, как и самостраховка. Надо только понимать, где именно и когда. Как в том анекдоте: "Ворона каркнула во все воронье горло, Сыр выпал... И завис на самостраховке!" В данном-то случае польза от нее очевидна, не правда ли?

------------------------------------------------------------

*119 ТАЛЬВЕГ - с немецкого - линия, соединяющая наиболее пониженные участки дна речной долины, балки, оврага.

*120 А.Петров "Паводок", альманах "Ветер странствий", Москва "ФиС", 1988г.

*121 ОСТАТОЧНОЕ ТРЕНИЕ - при спуске по веревке, она соответствующим образом пропущена через ФСУ (фрикционное спусковое устройство). При этом, даже если совсем не держать рукой конец веревки, какое-то минимальное трение ее о ФСУ остается. Это и есть остаточное трение, "парашютирующий эффект" - одна из важных конструктивных характеристик любого спускового устройства.

 

 

СТРАТЕГИЯ УСПЕХА

 

Давно известно, что из любого положения всегда есть, как минимум, два выхода.

Насладившись вариантом, предложенным советским спелеотуризмом и не имеющим аналогов нигде в мире, трудно не задаться вопросом: а собственно, почему? Отчего это мы снова оказались в одиночестве? Даже страны, так называемого "соцлагеря", и то переметнулись. Поляки, чехи, венгры, хорваты - все постепенно брали на вооружение западноевропейскую школу вертикального кейвинга.

- Что касается болгар, - сказал как-то москвич Виктор Козлов, больше известный в спелеологической среде под прозвищем Капрал. - Что касается болгар, например, так они не оттуда берут. Надо с Востока брать, а они с Запада норовят!

Дело в том, что приехавшие на Алек осенью 85-го года болгарские спелеологи разительно отличались от нас не только по своему снаряжению, но, прежде всего - принципиально иным взглядом на технику и тактику спелеоисследований.

Тут, видимо, пришла пора заглянуть еще в одну дверь - с табличкой "Тактика спелеоисследований". Интересно? Как хотите, но заглянуть придется. Как любили говорить в эпоху развитого социализма: "Колхоз - дело добровольное: хочешь - вступай, не хочешь - расстреляем".

* * *

Во времена "верхней страховки", когда хорошим тоном считалось наличие второй страховочной веревки в надежных руках товарища по штурму, остро выступила не только "проблема первого". Кому идти первым - самому умелому или самому главному, решалось по обстановке и особых дискуссий не вызывало.

Идти первым - это честь и азарт! Это первые следы на терра инкогнита. Что объяснять? Каждый из нас чувствует особый романтический аромат самого слова - первопроходец. Так что с первыми всегда было в порядке. А вот с последними... Как ни планируй, но наступал момент, когда все товарищи по штурму уходили ниже, а над колодцем оставались двое последних. И кто-то из них должен был стать страхующим.

Что это значило для страховщика? Конец продвижения вперед и начало длительного ожидания на опостылевшей полке. Почетно, что тебе доверили страховку, слов нет, но...

А потом группа подходила к следующему колодцу, и новый страхующий сурово приступал к своим обязанностям, чтобы после того, как все уйдут ниже, в одиночестве коротать над колодцем бесконечные часы ожидания. Не нужно иметь богатое воображение, чтобы почувствовать всю обреченность этой первобытной тактики.

Росли пещеры, возрастало число отвесов в них - катастрофически увеличивалась нужда в добровольных узниках страховки. Появилась как-то даже песенка на детский мотив, но очень верно передающая суть этого явления:

 

"Вместе весело шагать по колодцам,

по колодцам обводненным,

А пещеру штурмовать - так уж ротой

или лучше - батальоном!"

 

Решившись на самостраховку, мы будто воздуха свежего глотнули. Вдруг на дно пещеры разом смогли попасть все! О, это сладкое слово - Свобода! Теперь по колодцам неслось:

- Дошел. Рапель свободна, страховка свободна.

- Понял. Пошел!

Стоило освободиться веревкам на отвесе, вниз или вверх сразу же уходил очередной участник. Один, второй, третий.

- Сто-оп!

- Что та-ам?

- Борода-а! Мать...ать...ать...ать!

Значит, все. Приехали. Теперь можно покурить, пока не распутается "счастливец", въехавший в бороду из спутавшихся между собой рапели и страховки.

А тут еще мешки... И пока мы курим на уступе, ожидая, как же очередной собрат выпутается из очередной бороды, давайте поближе познакомимся с еще одним спелеоперсонажем, который внес серьезные коррективы в развитие тактики и стратегии штурма подземных великанов. Имя ему - Транспортный Мешок.

* * *

Да-а, все бы ничего, но вот мешки! От экспедиции к экспедиции они плодились и множились со страшной быстротой. Особенно, когда речь заходила о сверхглубоких пропастях, вроде Снежной. Именно в Снежной зародилась особая тактика штурма, в просторечье получившая название "морозовской", по имени ее основоположника Александра Игоревича Морозова. Морозов исследования Снежной вел капитально. В условиях нескончаемых снежнинских глыбовых завалов на быстрый успех в поисках прохода через этот каменный хаос рассчитывать не приходилось. Морозовцы и не рассчитывали. Прицел делался не на лихой штурм, а на длительную осаду.

Что нужно, чтобы работать в пещере неделю? Многое нужно. Одним словом это называется достаточно наукообразно - жизнеобеспечение. Здесь продукты и витамины, рукавицы и спички, свечи, лампочки, батарейки на все время - все, вплоть до туалетной бумаги, должно быть предусмотрено. Чтобы не искать в кромешной темноте пещеры нужный мешок, а в нужном мешке нужные продукты, было рождено понятие "модуль" - стандартная упаковка жизнеобеспечения на определенное число подземных или наземных человеко-дней.

Положим, что наш модуль рассчитан на 8 человеко-дней. Это значит, что вчетвером мы можем припеваючи жить двое подземных суток. Заметим, что подземные сутки в морозовской тактике существенно отличались от астрономических и обычно были длиннее. Работали по 20, 30, а то и по 40 часов с короткими передышками для принятия пищи, затем ставился подземный лагерь, где, наконец, готовилась хорошая полноценная еда. После холодных и горячих "перекусов" на маршруте - это казалось уже раем!

Понятно, что далее следовал сон. Это был, так называемый, "первый сон". Бывало, что он продолжался 16-20 часов. Затем следовало пробуждение от голода, еда, короткий отдых в бодрствовании, снова еда и "второй сон", несколько меньшей, чем первый, продолжительности. Позавтракав после второго сна, можно было уже достаточно спокойно приступать к новому рабочему дню морозовской протяженности.

Имея в распоряжении модульное жизнеобеспечение, было уже проще рассчитать количество мешков, необходимое для штурма. Итак, на неделю подземной работы на четверых нам понадобится три с половиной модуля жизнеобеспечения. А на месяц? Мешков 14-15.

Длиннейшая из экспедиций Морозова зимой 81-82 года продолжалась чуть ли не три месяца. Подсчитываем количество модулей с продовольствием, плюс десяток мешков со снаряжением: веревками и т.п., плюс подземный лагерь с палатками, спальными мешками, теплоизолирующими ковриками и кухней, плюс личные вещи каждого участника...

Получалось, скромно сказать, немало. И все это - на четверых. И самое неприятное, что весь этот груз надо было как-то перетаскивать по пещере! Чего только не придумывали. Прибегали к предварительным ступенчатым заброскам силами вспомогательных групп: модули затаскивали в пещеру и прятали в специально подготовленных и тщательно замаскированных местах. Зато в решающей фазе экспедиции принимало участие очень ограниченное число спелеологов - с тем, чтобы обеспечить, как можно более длительное, пребывание штурмовиков под землей. Все это давало свои плоды, но, как бы там ни было, работа по "морозовской" тактике все больше приобретала характер затяжного и мало эстетичного таскания тяжестей по пересеченной местности.

Лично мне, с тремя товарищами, приходилось ползти по Снежной в компании с 36-ю транспортными мешками. Очень сильные впечатления! Большего маразма в кейвинге мне не встречалось. Но что было делать? Ничего более совершенного в то время мы предложить не могли. Не допирали.

* * *

Таскать по пещере транспортировочные мешки - это не рюкзаки по горам носить. Здесь нужна особая техника. Чаще всего группа растягивается цепочкой и передает мешки с рук на руки: так сказать, в перекидку. В процессе этого занятия рождались специфические термины: например, "пункт накопления мешков" - сложить в узком меандре, в завале среди глыб или на маленькой полочке над колодцем несколько десятков мешков - это надо уметь. Такие места даже специально отмечались на схемах пещеры загадочными буквами "ПНМ". При этом по ходу транспортировки мешки приходилось постоянно пересчитывать: потерять транспортник в такой мешанине - раз плюнуть!

По колодцам мешки спускали и поднимали веревкой (той же самой, кстати, по которой спускались и которой страховали свою жизнь при подъеме по тросу!). На какие хитрости только не пускались, чтобы облегчить этот сакраментальный процесс! "Подъем мешков по троллею", "подъем мешков с сопровождающим", "подъем мешков противовесом"...



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-10-25 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: