Правовая антропология – это учение о способе и структуре бытия человека как субъекта права, или учение о праве как способе человеческого бытия.
Центральная проблема правовой антропологии – выявление антропологических предпосылок правовой теории, т.е. корреляция «образа человека» и «образа права», что означаеториентацию того или иного «образа права» (правопонимания), а также определяемой им правовой системы на определенный «образ человека» (концепцию природы человека), являющегося своеобразной исходной точкой. Природу (сущность) человека часто сводят к разумности, морали, языку, символичности, предметной деятельности, воле к взасти, игре, творчеству, религиозности и т.д.
Так, по мнению Т. Гоббса, человек руководствуется исключительно своими интересами. Однако страх перед насилием со стороны таких же индивидов приводит данного индивида к осознанию необходимости правопорядка – общих для всех людей норм. В рамках данного понимания субъектом правопорядка оказывается эгоистический индивид, стремящийся превратить другого в средство и договаривающийся с ним лишь под угрозой собственной безопасности. А подобному образу человека соответствует образ права, в котором собственно правовая реальность подменяется реальностью государственных предписаний.
На тех же антропологических основаниях, строит свою теорию общественного договора Ж.-Ж. Руссо, обосновывая подчинение индивида (как у Гоббса) стремлением к самосохранению и счастью. Однако, в отличии от концепции Т. Гоббса, руссоистский индивид правовой порядок ставит выше деспотической государственности, причем, исходя не из безусловных моральных оснований, а принимая во внимание опасность, исходящую со стороны этой государственности. Поэтому соблюдать общие нормы индивида принуждает государство, которое, в свою очередь, само принуждается надындивидуальной негосударственной волей – волей народа. Воля народа, следовательно, становится выше всякой законности и, таким образом, являет собой то же, что и монархический произвол Гоббса.
Вместе с тем, на основе руссоистско-гоббсовской трактовки человека как «разумного эгоиста» невозможно утвердить примат права по отношению к возведенной в закон либо воле верховного правителя, либо воле народа, так как и в том, и в другом случае человек не имеет внутреннего критерия для осуществления выбора в ситуации нормативно-ценностного конфликта, а нуждается во внешней авторитарной опеке.
В пику выше охарактеризованным взглядам, И. Кант исходит из того, что человек принципиально способен стать «господином себе самому» и поэтому не нуждается во внешней опеке при осуществлении ценностно-нормативного выбора. Этот человек не разумный эгоист, а моральное существо, и поэтомуавтономия (нормативная независимость) человека, или, другими словами, его способность «быть господином себе самому» выступает исходным и основным смыслом права. И хотя это всего лишь идеальное свойство человека, но оно полагается в качестве природного и тем самым задает критерий правомерности решений власти. В социальном плане морально автономный индивид характеризуется как субъект, способный по праву противостоять экспансии чужой воли, возведенной в закон. Следовательно, только образ «человека морального» способен легитимировать право как безусловную ценность, не сводимую ни к каким иным ценностям. Индивиды, принявшие порознь решение жить в соответствии с категорическим императивом, делают возможным и право, и всякие соглашения на основе взаимной выгоды. Философско-правовая теория И. Канта является классическим образцом соответствия «образа права» «образу человека».
В отличии от мыслителей классической эпохи, современная философская антропология обнаруживает в человеке некое интегральное качество – его «открытость», незавершенность как создания, ибо в отличие от животного человек, постоянно трансцендируя, возвышается над сложившимися обстоятельствами. И здесь заключен огромный потенциал саморазвития человека. Именно эту «открытость» имел в виду Ж.-П. Сартр – «Человек свободен, человек – это свобода». В этом образе человека присутствует и образ права как его непрерывного становления. В свою очередь, право создает условия для реализации потенциала человека, хотя и не гарантирует эту реализацию без собственных усилий человека.
Согласно точки зрения американского философа Дж. Лакса, ч еловеческая природа множественна, так как она выявляется на основеустойчивых человеческих характеристик, относящихся к группе фактов выбора, включающих одновременно объективные и субъективные элементы.
Объективные элементы – конечный набор качеств человека, являющихся основаниями для выбора. Субъективные элементы – ценностные предпочтения, от которых зависит окончательный выбор. Так, например, в основании признания универсальности прав человека лежит ценностное предпочтение современного человечества. Таким образом, концепция множественности человеческой природы ориентирует на толерантное отношение к проявлениям человеческого своеобразия (индивидуального и культурного), но эта терпимость ограничивается идеей права, т.е. признанием того, что оправдание множественности человеческой природы не будет приносить нам вред.
Вместе с тем, плюрализм в трактовки человека не означает отказ от выявления того, что есть ключевое качество (способ действия) человека, отличающего его от других живых существ. Это качество говорит о том, что человек – это существо «долженствующее», постоянно соотносящее свои действия с идеальными образцами, трансцендирующее к ним. Сфера должного представлена моралью и правом как наиболее развитыми ценностно-нормативными системами, являющимися способом бытия человека.
Антропологическое обоснование идеи права подразумевает апелляцию к особому нормативному порядку, что предполагает ответ на вопрос: почему сфера политического в человеческой жизни (понимаемая как гражданское, общее с другими людьми существование) требует права и почему правовое оформление данной сферы оказывается возможным. Здесь нужно исходить из того факта, что людей связывают отношения господства, т.е. когда люди могут быть принуждены исполнять определенные правила.
Обоснование идеи права может осуществляться с различных методологических позиций. Так, сторонники деонтологическогоподхода (вслед за Юмом) считают, что выводить смыслы моральных и правовых норм из фактов человеческой природы неправомерно, ибо критерии истинности нормативной этики и политической теории настолько очевидны, что их не нужно выводить из «чего-то», в том числе из природы человека. Сторонники онтологического подхода, наоборот, считают, что моральные и правовые нормы выводятся из метафизически исходного познания природы человека и места человека в мире. Данные подходы являют собой крайности, претендующие на «истину в последней инстанции», тогда как следует исходить из того, что можно лишь констатировать связь человеческой природы и этических (морально-правовых) норм, но не абсолютизировать ту или иную составляющую этой связи.
Попыткой преодоления крайностей двух выше обозначенных точек зрения является правовая антропология, основанная на парадигме интерсубъективности, формирующаяся в рамках политической антропологии. Особенность данного подхода – сочетание антропологического и морального моментов в обосновании права, что позволяет избежать как излишнего натурализма, так и чистого долженствования. Поэтому сама правовая антропология сочетает в себе моменты дескриптивности и нормативности. Ее основная задача заключается не в выведении содержания правовых норм из природы человека, а скорее корреляция «образа человека» и «образа права» как феноменов, содержание которых зависит от ценностных предпочтений, легитимация второго первым. Так, например, за утопическими концепциями «свободы от господства» обнаруживаются представления о человеке как существе миролюбивом и альтруистичном (оптимизм), тогда как за позитивистской позицией защитников «политического господства» усматриваются представления о человеке как об агрессивном эгоисте (пессимизм).
4.1.2. Фундаментальные вопросы политической (правовой) теории
Выделяют два фундаментальных вопроса политической (правовой) антропологии. Первый вопрос касается стратегии человеческого существования. Здесь имеет место выбор либо в пользу конфликта, либо в пользу кооперации. Второй вопрос имеет отношение к человеческому общежитию.Здесь речь идет о приоритете либо ценности счастья, либо ценности свободы. Для ответа на первый вопрос скорее подойдет синтетическая формула взаимодополнительности при нормативном приоритете конфликта, что соответствует антропологической формуле И. Канта «необщительная общительность». На второй вопрос напрашивается ответ, согласно которому если каждому предоставляется свобода устраивать счастье по своему усмотрению, то понятие счастья становится излишним, так как оно преобразуется в понятие свободы волеизъявления. Свобода есть допущение, без которого немыслима сама дискуссия о легитимации – об оправдании права.
Право – это правила, которыми люди руководствуются в их совместной жизни и которые дают право на принуждение в случае их несоблюдения. Это принуждение выступает как наказание в уголовном праве и как признание недействительности отношений (сделок) в гражданском праве. Эти правила особую значимость приобретают в условиях противоречий интересов, т.е. споров. Право в этих случаях играет роль третьей, незаинтересованной стороны, к которой апеллируют для решения споров.
Антропологическим основанием пользования людьми определенными правиламислужит открытость человека миру, его способность к свободным действиям. Открытость человека миру способствует его динамическому саморазвитию, формированию разнородных задатков и способностей, практической приспособляемости к различным обстоятельствам. Основанная на этих качествах свобода действий проявляется в том, что человек способен рефлексивно относится к условиям своей жизни, определенным образом их обозначать, осмысливать, приспосабливать, преобразовать сообразно своим нуждам.
Рефлексивное отношение человека к себе самому означает, что он способен на сознательный выбор среди множества различных возможностей, что он способен на свободные поступки. Но свободу действий следует истолковывать не в абсолютном, а в относительном смысле. Другими словами, в силу открытости побудительных мотивов и реакций человека ему угрожает опасность насильственной смерти от рук себе подобных, которая имеет ту же антропологическую основу, что и свобода действий. А какая из способностей возобладает, зависит от складывающихся взаимоотношений конкретного человека с другими людьми. Поэтому этот процесс подвержен влиянию права.
Напрашивается вывод, что свобода как универсальная способность человека делает право и возможным (в качестве сути правил), и необходимым (в качестве ограничителя свободы). Право обосновывается тем, что оно является институтом, делающим свободу возможной и, с другой стороны, препятствующим трансформации свободы во вседозволенность. З ависимость между правом и человеком в том, что право есть система правил, делающих жизнь человека возможной, в то время как основные факты человеческой природы делают такие правила необходимыми.