– Что это может означать? – спросила она. – Зачем кому–то так делать?
Луч медленно покачал головой.
– Сложно сказать. Может, он не понимает, что делает.
– Нет, – возразила Дана. – Думаю, он прекрасно знает, что делает, но не ясно, зачем. Для чего ему изображать раны Иисуса? Это богохульство?
– Нет, – твердо сказал Луч. – Скорее всего этот… человек… считает, что сильно связан с Иисусом Христом. Что, может, он похож на него. Кто знает, может, он думает, что этим воздает честь.
– Это ужасно.
– Может, он видит это иначе. Ты помнишь его лицо? – спросил Луч. – Ты все еще можешь его представить?
Она закрыла глаза и чуть не упала. Она пошатнулась, Луч поймал ее тонкой, но удивительно сильной рукой. Пол постепенно становился тверже под ногами.
– Почти, – сказала она. – Я почти его вижу…
– Пытайся, – ответил он.
Она пыталась. Дана доверилась Лучу, придерживающему ее, и закрыла глаза, пожелала открыть эту страницу воспоминаний. Она видела красивое лицо ангела, несмотря на слова Луча, он все еще пугал ее, но она терпела это, потому что знала, что за Люцифером скрыто лицо.
Она пыталась и пыталась.
Но, чем сильнее она впивалась в воспоминание, тем дальше оно уплывало во тьму.
Она открыла глаза и вздохнула. На миг она прижалась головой к груди Луча.
– Простите, – прошептала она.
Луч погладил ее волосы, как делал порой отец, когда Дана просыпалась от кошмара. Она ощущала себя защищенной. Она не представляла, как Луч позволит кому–то навредить ей.
– Все хорошо, Дана, – сказал он, отодвинул ее на расстояние вытянутой руки и посмотрел на нее. – Мы можем попробовать в другой раз.
Неожиданные горячие слезы покатились по ее щекам.
– Но… я должна попробовать сейчас. Начнем еще раз. Я не могу так остановиться. Я была так близко к тому, чтобы узнать, кто убийца. Я не могу.
|
|
– Прости, – сказал он, – но это истощает человека. Тебе не стоит делать этого хотя бы пару часов. Лучше пойди домой и полежи. А я приму ванну и наемся протеина, – он издал смешок. – Может, мы лишь носим одежду из плоти и кости, но у тела свои ограничения. Мы должна помнить об этом. Так что, хоть мы и хотим знать правду, сейчас это невозможно. Мы устали, так что это очень опасно.
– Но…
– Иди домой, Дана. Погоди, возьми это, – он завернул шесть палочек благовоний в шелковый платок и отдал ей. – Это поможет тебе концентрироваться. Зажги одну и медитируй, или просто зажги и спи. Лучше, чем чай из ромашки, успокаивает нервы. Бери. Хорошо. А теперь оставим это на сегодня. Мы больше ничего не можем сделать.
На этом все закончилось.
Она подняла школьный рюкзак, оставленный у двери, и ушла, шатаясь, мир покачивался, скрипя колесами.
В зале она увидела, как Коринда идет в дамскую комнату, и пошла за ней. Дверь щелкнула, когда она вошла, Дана подошла к рукомойнику, умыла лицо мылом и холодной водой. Она посмотрела на свое отражение и увидела, как раскраснелась. Ее зрачки были огромными. Это все от того, что она парила в…
Где?
Не в самом космосе. Это было жутко.
В воображении? В мире духов? Дана поняла, что не знала, как описать то, что произошло, но ощущала, что начинает понимать бога. Как Он мог видеть все, знать все, быть связанным со всеми существами. Это был религиозный экстаз, о котором она читала в историях некоторых святых?
В туалете стало шумно, она вырвалась из мыслей, а Коринда вышла из кабинки.
|
|
– Эй, – сказала она. – Я не знала, что ты уже здесь. Как сессия с Лучом? Он потрясающий, правда?
– Это даже не описать словами.
Коринда заняла место у рукомойника и вымыла руки, а потом приняла бумажное полотенце, протянутое Даной. Она вытирала руки и разглядывала Дану.
– Не обижайся на меня, милая, но выглядишь ты ужасно.
– Спасибо. Я и чувствую себя ужасно.
Коринда убрала прядь рыжих волос с лица Даны.
– Ты что–то видела, да?
– Я…
– Вижу, – тихо сказала Коринда. – Ты увидела лицо убийцы, да?
– Похоже на то, – голос Даны был слабым и испуганным. – Но не четко. Я не смогла увидеть, кто именно это был. Я так близка, я просто… не могу.
Лицо Коринды было серьезным, взгляд пронзал.
– Может, – сказала она, – я смогу.
ГЛАВА 49
Комната наблюдения
19:01
– Он здесь, – сказал Дэнни.
Агент Малкольм Герлак обычно отвечал на это с безразличием и угрозами. Но не в этот раз. Он вскочил на ноги, надел черный пиджак и поправил галстук.
– Хорошо, – нервно сказал он. – Пусть заходит.
Техник вышел и вернулся через минуту. Он придержал дверь, и прошли три человека. Двое были агентами в таких же черных костюмах, за ушами виднелись проводки, лица были беспощадными. Третий мужчина был выше, тяжелого телосложения, с пухлыми щеками, волнистыми седыми волосами и беспощадными глазами. Он был одет в аккуратный дымчато–голубой костюм и шелковый галстук ручной работы, от него исходила огромная сила. Дэнни привык дрожать от агента Герлака, но теперь он видел, как рыжеволосый мужчина жмется, как школьник, когда гость прошел в комнату. Дэнни не знал, как звали этого мужчину. Когда его упоминали, что бывало редко, Герлак и другие топ–агенты называли его Первым старейшиной. Имя не называлось, и юному Дэнни хватало ума не спрашивать.
|
|
– Присаживайтесь, сэр, – сказал Герлак, указывая на удобное кожаное кресло, которое принесли утром из старого кабинета священника. Теперь оно было чистым, отполированным и стояло у стола, где были чайник свежего кофе и дорогие пирожные.
Первый старейшина посмотрел на кресло и скривил губы. Но сел. Герлак налил кофе в фарфоровую чашку и попятился, казалось, что он кланяется. В других обстоятельствах Дэнни смутился бы из–за поведения агента. Не сейчас. Не с этим мужчиной. Дэнни стоял в стороне от Герлака у стены экранов, но хотел быть подальше отсюда.
– Мы встречались на прошлой неделе, – сказал Первый старейшина без предисловий. – И мы долго обсуждали эту операцию.
Герлак стоял прямо, как шест. Дэнни видел, как блестит пот на лбу Герлака и верхней губе. Агент молчал.
– Могу отметить, что мы не так рады прогрессу, как вы в своих отчетах, – сказал старейшина. У него был высокий, но мрачный голос. Он не притронулся к кофе или пирожным.
– Мы движемся так быстро, как позволяет осторожность.
Левый глаз Герлака дергался.
Глаза Первого старейшины были холодными, почти мертвыми.
– Может, вы думаете, что наша длинная игра дает вам неограниченное время. Это не так. В своем отчете вы очень хорошо отзывались о своем человеке, «ангеле», как он себя называет. Вы сами указывали, сколько времени вам потребуется.
Герлак молчал.
– Мы играем в очень опасную игру, агент. В очень опасную. Мы рискуем предательством со всех сторон. Когда этот проект начинался, мы все знаем, что рискуем собой. Мы рискуем миром. Вы убедили нас, что ангел сможет развить способности в этих детях. Вы сказали, что они смогут стать ядром элитной армии против наших… – он замолчал, подбирая лучшее слово, а потом закончил, – создателей.
– К этому мы и идем, – сказал Герлак.
– Но вы очень близки к назначенному сроку.
– Сэр… это новая для нас территория. Для всех, – возразил Герлак. – Это не точная наука.
– Это ваша проблема, агент, – сказал Первый старейшина. – Вы обещали, и мы восприняли обещания серьезно. Мы ждем обещанный результат.
– Да, сэр.
Первый старейшина смотрел на него так, как, по мнению Дэнни, люди смотрели, выбирая лобстера в ресторане морской кухни.
– В недавнем отчете вы просили продления из–за непредвиденных сложностей. Прошу, объясните мне, что стало для вас этой сложностью.
– Это ангел, – сказал Герлак. – С самого начала все было в нем.
– Что именно вас беспокоит?
Герлак кашлянул.
– Он нестабилен, ненормален и опасен.
– Да, – медленно протянул старейшина. – Потому мы и забрали его из проекта Монток. Мы хотели опасных сотрудников, а он очень опасен.
– Опасен, да, – сказал Герлак. – Но и нестабилен. Он неуправляем. Его, кхм, методы могут разрушить всю программу.
– Потому что он убивает детей?
– Ну… да… это сильно тревожит. Он убил шесть из…
– Нам плевать, сколько гробов опустят в землю, – перебил Первый старейшина, тяжко встав на ноги. Он вздохнул и пошел к двери. – Нам нужны результаты. Нам нужно оружие, иначе мы проиграем войну.
– Я думал, мы уже проиграли.
Старейшина замер у двери.
– Будущее не высечено на камне, агент Герлак. Ключ к выживанию – готовность пользоваться шансом. Нам нужно подтолкнуть к этому.
– Ангел подталкивает.
– Пусть толкает сильнее. Используйте все силы, – сказал он. – Задействуйте все.
Герлак вдохнул.
– И девчонку Скалли?
– Особенно ее.
– А если он убьет ее?
– У Уильяма Скалли четыре ребенка, – сказал Первый старейшина. – Одного он нам должен.
И он ушел с телохранителями. Они не закрыли дверь.
ГЛАВА 50
«Вне пределов»
19:03
Дана и Коринда сидели вместе. Не за обычным столом, а в занавешенной нише в дальнем углу магазина, в стороне от людей.
– Сядь, – сказала Коринда, сдвинув шторы. Они были украшены планетами, пересеченными с астрономическими символами. Коринда развернулась, посмотрела на нее и нахмурилась. – Ты под кайфом?
– Что? – Дана почти смеялась. – Боже, нет! Зачем такое спрашивать?
– Ты так выглядишь. Зрачки расширены, вся красная.
– Я час провела в темной комнате.
Коринда пожевала губу.
– Да, наверное, дело в этом.
Она выдвинула стул и села. Ниша была с маленьким круглым столиком, двумя стульями с подушками и маленьким шкафчиком с тремя ящиками. Стулья были разрисованы завитками, которые обвивали ножки и расцветали на спинке. Большая скатерть лежала столе, расшитая загадочными символами, Дана знала только некоторые. Она думала, что это алхимические символы, но не была уверена. Шкаф был синим, но каждый ящик был другого оттенка фиолетового. Ручки на них были медными в форме черепашек. На столе стояла толстая свеча с тремя фитильками, но они не были зажжены. Коринда скрестила руки на груди и склонила голову в сторону, разглядывая Дану.
– Прошу, – сказала Дана, – если вы можете мне что–то рассказать, говорите. Но больше никаких психических путешествий, чтений или того, что вы с Лучом делаете. Я вот–вот сорвусь. Я хочу домой, спрятаться в своей комнате. Я хочу понять, кто это делает, и… и…
Она замолчала, не желая облекать в слова раскаленные мысли в голове.
– Не переживай, – сказала Коринда. – Я не буду на тебя давить.
– Это радует.
– Я еще в уборной поняла, что у тебя было видение. Я ощутила это, Дана. И оно было сильным, потому что воздух вокруг тебя трещал духовной энергией. Даже сейчас я вижу, как от тебя отлетают искры.
Дана посмотрела на свои ладони.
– Я ничего не вижу.
Коринда улыбнулась.
– У нас разные дары, милая. Твоя судьба, похоже, видеть во тьме. Моя – видеть свет. Когда я смотрю на тебя, я вижу твою ауру. Искрит, как распределительная коробка, через которую бежит слишком много энергии. Знаю, тебе больно, и, думаю, я могу помочь.
Дана сцепила ладони.
– Как? Даже Луч не смог помочь. Мы сделали астральную проекцию, и это утомило нас.
– Ах, – сказала Коринда.
– Что?
– Случай, я не хочу тебя отговаривать, и я не хочу обижать Луча. Он потрясающий. Но… люди считают его сильнее, чем он есть. Это все его штучки бога любви. Все попадают под его чары, думают, что он может и по воде ходить.
Дана была удивлена.
– Вы бы так не говорили, если бы были в комнате с нами.
– О, не пойми меня превратно, – быстро сказала Коринда. – Я не говорю, что у него нет силы, но он не сильнейший мастер.
– Я думала, вы друзья, – сказала Дана.
– Так и есть. Думаю, важно понимать вещи, как они есть. Мы принимаем правду еще и в перспективе.
– Правду.
– Правда – это все, – сказала Коринда. – Все, что я делаю здесь, что происходит во «Вне пределов», это часть поиска правды. Ты не знала? Медитация, йога, астрология, просвещение – все это отпирает информацию, что обычно скрыта от нас. Мы должны учиться видеть иначе, узнавать другое, быть открытыми к путям к правде, что отличаются от тех, каким учат в школе или в церкви. Важная правда выше, и, когда мы осмеливаемся принять ее и жить с ней, тогда мы освобождаемся…
Дана вскинула руки.
– Прошу! Я больше так не могу. Не сегодня. Голова скоро взорвется. Мне нужно узнать, кто убил Мейси.
– Прости, – сказала Коринда. – Ты перегружена. Луч утомил тебя своими играми, а теперь я довожу тебя еще сильнее.
Дана потерла глаза, ожидая найти слезы, но их там не было. Глаза щипало, комната, казалось, покачивалась. Огни были слишком яркими, звуки оглушали.
– Если вы знаете, кто ангел, скажите мне, – попросила она.
– Прости, Дана, но это не так просто, – сказала Коринда, смягчая голос, взяв Дану за руки, гладя их, как раньше. – Я не могу получить лицо, имя и детали жизни. Я вижу вспышками. Лицо на миг, какие–нибудь картинки с шифром.
Плечи Даны опустились.
– О.
– Но есть кое–что точное, – заверила ее Коринда. – Я точно знаю.
Дана вздрогнула.
– Расскажите.
– Я сделаю, что смогу, – пообещала она, – но этот ангел силен. Он знает, кто я, и боится меня. Он скрывает лицо от меня.
– Вы можете попытаться?
Коринда оскалилась.
– Я не боюсь его. У меня есть слои защиты, которые, как он знает, ему не преодолеть. Теперь… медленно дыши и отпусти. Представь дверь в разуме. Представь, что это – дверь в твой разум, и я стою на другой стороне. Я хочу, чтобы ты увидела, как ты поворачиваешь ручку, открываешь дверь. Вот так. А теперь отойди и пропусти меня. Я заберу твои видения и расшифрую, – Коринда закрыла глаза, пару мгновений медленно и глубоко дышала, а потом заговорила шепотом и будто в трансе. – Я вижу нож. Он вспыхивает серебром. Он звенит. Нож… не для охоты. Меньше. Складной.
Дана слушала, едва дыша.
– Я вижу серебряный нож в сильной руке. Вижу шрамы. На костяшке… безымянного пальца. На ладони сбоку. Старая рана. Он… поранился… когда чинил машину. Ключ соскочил. Острый металл. Прошлый год? Да.
Дана прошептала:
– Это он?
– Это ангел, – медленно и отстраненно сказала Коринда.
– У него есть татуировка? Затмение.
– Да, – сказала Коринда.
– Он чудовище.
– Он – человек, – сказала Коринда. – Он из плоти и кости.
– Но…
– Но у него есть сила. Большая сила. Он проецирует… Он врет, закрываясь… лицами… в разумах таких, как он. Он носит маски… Лицо Люцифера для него – маска. Он не дьявол, но он – его голос. Он говорит за него. Он – зло.
– Это он! – завопила Дана. – Вы видите его лицо? Настоящее лицо?
Лицо Коринды потеряло выражение, она ушла глубже в видение.
– Он прячет лицо. Он сильный, умный. Он знает, как прятаться, но он близко, Дана, – прошептала она. – Очень близко. Он… видит тебя. Нет, он видел тебя. Говорил с тобой.
– Что?
– И ты… видела его. Говорила… с ним.
– Когда?
Коринда покачала головой и скривилась, словно в ее разуме бушевала битва титанов.
– Ты знаешь его имя… Думаю, да. Ты знаешь его имя. Он убьет снова, – прошептала Коринда. – Скоро. Он должен. Он хочет. Он уже выбрал следующую жертву. О боже! Боже… нет!
– Что такое? – завопила Дана, вскочив на ноги.
Глаза Коринды распахнулись.
– Это ты, Дана. Убийца идет за тобой.
Дана попятилась, врезалась в шкафчик, и тот загремел о стену ниши.
– Нет. Кто он? Зачем он делает это? Почему он идет за мной?
У Коринды был странный взгляд. Там был страх, удивление и сомнения. Она провела руками по лицу, словно могла прогнать видение из разума. Она прижалась к спинке стула, качая головой, дрожа.
– Он… сильный, – охнула она. – Сильнее, чем я думала.
– Как его зовут? – взмолилась Дана. – Вы должны сказать мне.
Но Коринда качала головой.
– Он не пустил меня так далеко. Я знаю лишь, что на его руке шрамы, при нем всегда нож, – она посмотрела на Дану. – Если он идет за тобой, тебе нужно найти его первой. Тебе нужно понять, кто из знакомых тебе людей подходит под это описание. Тебе нужно найти его первой.
ГЛАВА 51
Крейгер, Мэриленд
19:19
Дана покинула «Вне пределов», сильно дрожа.
Она не смогла ничего больше выведать у Коринды, та выглядела так, словно вот–вот упадет в обморок. Луч уже ушел, только Анджело и еще один работник были в магазине, но с ними это обсуждать не хотелось. Телефон в магазине был занят, и она пошла к кабинке на углу закусочной. Она закрыла дверь, свет внутри зажегся. Она выудила монетки из кармана и позвонила домой, надеясь, что найдет Мелиссу.
Ответил папа.
– Старбек? – сказал он. – Где ты?
Она не хотела рассказывать отцу о случившемся. Папа точно рассмеялся бы из–за всех этих психических штучек. Рассмеялся бы и приказал пойти домой.
– Я, кхм, пойду на джиу–джитсу, – быстро сказала она и поняла, что это не было ложью. Все ее занятия – джиу–джитсу и йога – были отмечены в календаре на стене на кухне. Порой она ходила на занятие в полшестого, порой в полвосьмого.
– Лучше было пойти на занятие раньше, – сказал отец.
– Да, но раз нас отпустили раньше, я зашла в библиотеку. Хотела написать сочинения по английскому заранее.
– Ладно, – такие аргументы с папой всегда работали.
– Мелисса дома? – спросила Дана. – Я хотела, эм, спросить ее насчет задания.
Это было ложью, и папа это понял.
– Ты хочешь, чтобы Мелисса помогла тебе с домашним заданием?
Дане нужно было думать быстро.
– Нужно сочинить стихотворение на английский.
– О, – сказал папа. Поэзия, музыка и рисование всегда удавались Мелиссе лучше, чем Дане. Она была похожа на маму. Художественное в ней было сильнее, чем то, что папа называл «практическим» – математика, история, науки и спорт.
– Твоя сестра, – сказал папа, – дома у подруги. Эйлин Миндер–как–то–там.
– Миндерьян. Мелисса у Эйлин дома?
– Так она сказала. Лучше бы ей там и быть.
Дане пришлось улыбнуться. Мелисса была у Эйлин в одном случае на десять триллионов. Скорее всего, Эйлин дома не было, а вот Дейв был. Дана это отцу не рассказала.
– Хорошо, я позвоню ей туда.
– Если будешь звонить, – сказал папа, – напомни ей, что вам обеим нужно быть дома полдесятого, а не в девять тридцать один. Ясно?
– Да, да, капитан Ахав.
Пауза, а потом папа сказал мягче:
– Осторожнее там.
– Как всегда, – сказала она.
Это была откровенная ложь.
– Я люблю тебя Старбек, – сказал он, удивив ее. Папа редко говорил такое. Она не успела ответить, разговор прервался.
Она прислонилась к стеклянной стене кабинки, чувствуя себя потерянной, словно ее как–то все бросили. Конечно, это было не так, но ощущение было таким сильным и настойчивым, что Дана зашторила окна, чтобы не быть открытой в стеклянной кабинке.
Эта мысль была неуместной. Она была мишенью в аквариуме, и она понимала, что безопасность была очень относительной. Это в любой миг могло нарушиться. Эта мысль не успокаивала. Она выглянула на темнеющую улицу, на проезжающие машины и редких прохожих, но никого не узнавала. Сначала. А потом увидела, как Анджело вышел из переулка возле «Вне пределов». Он был в темной кофте с капюшоном, в которой он чуть не сливался с тьмой. Он оглядел улицу, явно кого–то разыскивая. Дана потянула дверь внутрь, чтобы край двери перестал нажимать на кнопку света. В кабинке стало темно за миг до того, как Анджело огляделся. Он взглянул на кабинку, замер на миг, а потом пошел. Он надел капюшон, сунул руки в карманы и поспешил прочь от места, где дрожала Дана.
Она задержалась в темноте, смотрела, как его фигура пропадает в ночи.
«Почему я спряталась от него?».
«Почему я боюсь его?».
Вопросы пылали в ее голове, но она не пыталась отвечать. Не здесь, одна в темноте, растерянная и все еще потрясенная из–за произошедшего в комнате Луча. Из–за слов Коринды.
Она бросила мелочь в щель и набрала номер. Пять гудков, и ответил Этан.
– Мне нужно тебя увидеть, – сказала она, едва дыша.
– Ого, погоди, ты в порядке? Что–то не так?
– Все не так, – сказала Дана, но вдохнула. – Я могу прийти? Мне нужно обсудить кое–что с тем, кто поймет.
– Что поймет?
Хороший вопрос, и Дана не сразу придумала, как на него ответить.
– Дело, – сказала она, наконец. – У меня больше информации, но я не знаю, правда это или нет. Я вообще больше не знаю, что реально. В голове все так запуталось.
– Как запуталось? – спросил Этан.
– Я расскажу, когда увидимся. Все расскажу. Я могу прийти?
– Когда?
– Сейчас.
Этан замер и понизил голос.
– Думаю, дядя Фрэнк принес дело Тодда Харриса домой. Я видел, как он доставал большую папку на стол, она выглядела толще. Но мой дядя еще дома. Он должен был пойти на работу сегодня, но сказал, что плохо себя чувствует. Но потом поспал, сказал, что ему лучше, и собрался пойти. Он сказал, что, наверное, перебрал с пряной едой вчера в закусочной. Но еще час он будет дома. Я приготовлю ужин. Он хочет овсянкой успокоить желудок. Можешь потом подойти? К восьми?
Дана обдумала это. Она хотела уйти домой и спрятаться под одеялами в комнате, но она боялась, что скажут родители, особенно, если ее зрачки все еще огромные после того, что случилось с Лучом. Ей не нужно было, чтобы родители подумали, что она принимала наркотики. Если бы. Но дети в Крейгере так погибали, и она не сможет убедить родителей, что это эффект после медитации и астральной проекции. Да, это она объяснить не сможет. Она не знала, верила ли себе сама.
Но, если она не пойдет домой, времени было еще много. Она посмотрела в сторону додзё.
– Хорошо, – сказала она. – Я схожу на занятие, но у меня комендантский час, так что я надолго остаться не смогу.
– Ладно, – Этан обрадовался. – И, Дана…?
– Да?
– Будь осторожна, ладно? – он сделал паузу и добавил. – Я только нашел тебя. Я не хочу тебя терять.
Дана долго думала, как ответить. Этан повесил трубку.
Она стояла в темной кабинке и смотрела на телефон.
И улыбалась.
ГЛАВА 52
Додзё «Какусарета Тайо»
19:35
Дана опоздала на занятие, но тут же приступила к разминке. Порядок приседаний, наклонов и выпадов помогали успокоить нервы. И она теперь могла в этом винить быстрое биение сердца и пот. А потом они приступили к тренировке. Ученики стояли рядами, все были в белоснежных ги и цветных поясах, сенсей Мию Сато и ее помощник Сатуро были еще и в черных хакама, традиционных штанах самурая. Сатуро считал на японском, ученики двигались, отрабатывая позы, углы и повороты, а сенсей Мию ходила и рассматривала их критическим взглядом.
Потом все разбились на пары для учикоми, отработки нападения на пассивном противнике. Учеников сегодня было нечетное количество, и Дана, к ее недовольству, оказалась в паре с Сатуро. Упражнения всегда начинались медленно, чтобы ученики проверили, правильно ли двигаются. Они начали с тсукури, подготовке к броску, повторили двадцать раз. Потом на большой скорости выполнялся бросок.
Для хорошего броска требовалось многое, включая перехват атаки противника, достижение лучшего угла, нарушения равновесия, толчка ногой, бедром или плечом. А еще нужно было набрать силу в скорости, а потом бросить, после этого надавить, довершая удар. По слова сенсея, нужно было повторить каждую технику десять тысяч раз, чтобы овладеть ими. В джиу–джитсу были сотни техник. Дана не собиралась в ближайшее время становиться мастером.
Но механический подход к упражнениям успокоил ее. В джуджутсу не было ничего мистического. Была лишь физика и физиология, действие и эффект, логика и техника. Она была далеко не лучшей ученицей в классе, но училась быстро, и ей нравилось разбирать каждое движение, чтобы понять, как они работают. Рычаги, углы, баланс. Все было четким, занятие уводило ее подальше от бесформенных мест ее разума.
Когда они закончили с этим, сенсей Мию приказала всем сесть, скрестив ноги, по краю большого пространства, устланного матом, в центре комнаты.
– Знаю, это вы не любите, – сказала сенсей, – но рандори – важный элемент развития самозащиты.
Некоторые застонали, Дана подавила свое недовольство. Рандори была свободной тренировкой, где один атаковал, другой защищался, но не знал, что грядет атака. Дана была не против играть роль укэ, нападать, хотя это означало, что ее могут перебросить и захватить. Но так все было под контролем. Ей не нравилось быть тори, защищающимся, потому что тогда она должна была отбиваться, бросать и хватать. Она неплохо сражалась против учеников ее уровня, но все шло не так хорошо, когда она была в паре с Сатуро. Она еще ни разу не справилась с его молниеносными атаками. Сатуро был беспощадным. Он не давал передохнуть. Его философия была простой: «Не хочешь падать, сражайся лучше».
Легко говорить, но он был с черным поясом, Сатуро был демоном, которого они боялись.
– Дана, Сатуро, – сказала сенсей Мию, – вы начнете.
Сатуро улыбнулся. Дана сжалась.
Они прошли в центр мата, поклонились друг другу. Дана была младше, первой была укэ, она начала ударять, хватать и давить. Каждый раз Сатуро становился размытым, и она летела по воздуху и падала на мат. Снова и снова.
Она не знала, что за техники он на ней использовал. Она видела его улыбку, как кривились другие ученики, а потом мат встречал ее на скорости тридцати миль в час.
– Матэ! – крикнула сенсей Мию. Стоп. – Меняйтесь.
Дана встала на ноги, поклонилась сенсею, поклонилась Сатуро, а потом заняла стойку, широко расставив ноги, согнув колени, вес переместился на носки, ладони были раскрыты и подняты, чуть развернуты наружу. Она теперь была тори, ей нужно было управлять столкновением, отражать атаки. Сатуро играл роль укэ, начал кружить, как делал, когда они тренировались с ножом. Он любил кружить, это путало противника, было сложно предсказать угол и момент атаки. Когда он бросился на нее, он был быстрее, чем было возможно, он ударял ее по колену, сердцу, носу, ударял ее со скоростью хлыста.
Он ударил пять раз, получил пять очков.
Шесть.
Семь.
Дана запаниковала. Ее голова все еще не восстановилась, ее подташнивало, словно бой проходил на палубе корабля, качающегося на волнах. Она отшатнулась несколько раз, один раз упала на попу, чуть не упала на летящий кулак. Сатуро не сжалился, он двигался быстрее, не ранил ее, но доводил до предела способностей, показывал ей, как она уязвима. Он не давал ей остановиться, перевести дыхание, сменить стойку. Она хотела бежать, прятаться, плакать.
И тут что–то случилось.
Вдруг мир пошатнулся, полетел не в ту сторону. Она не видела, как Сатуро бежит на нее с ударом с разворота, а видела себя, стоящую на пути удара. Она словно на миг шагнула в разум Сатуро, увидела то, что видел он, даже его мысли.
«Спугнуть красный с волос этой дурочки».
Так думал Сатуро, бросаясь на нее, но удар прошел не так. Он вдруг замедлился, двигался по воздуху вяло, словно он двигался по горло в воде. Он двигался, и Дана знала, что все дело в этом изменении, и она была в сфере замедленного времени.
А потом она вернулась в тело, удар летел к ней. Все еще медленно, словно время принадлежало ей, и она могла им распоряжаться. Гнев забурлил в ее груди, а потом вспыхнул в ее руках и ногах, пылая, как реактивные двигатели. Она бросилась вперед, шагнула в широкую дугу удара, сократила расстояние, и это аннулировало силу атаки. Ее руки двигались, ударили его по бедру, животу и по лицу. Она видела, как кровь летит маленькими рубинами, она видела, как его глаза расширяются от шока и боли. Издалека донесся звук, искаженный вопль приказа и предупреждения, сенсей Мию командовала ей остановиться.
А потом с внезапностью взрыва вернулось настоящее время. Бам. Все сразу.
Сатуро отлетел назад, его руки зажали нос, крик вырвался из его горла, он упал сильно и плохо. Сенсей Мию схватила Дану за плечо и оттащила назад, развернула и оттолкнула от упавшего Сатуро. Она кричала на нее. Злилась. И тоже боялась.
Дана отшатнулась на пару шагов, едва пришла в себя на краю мата. Она повернулась и увидела, как сенсей склонилась над Сатуро, говорила с ним с натянутым спокойствием, убрала его руки, чтобы оценить ущерб.
Даже с пятнадцати футов было видно Дане и всем, что нос Сатуро был страшно сломан. Всюду была кровь, в его глазах стояли слезы.
Дана сказала:
– О, боже, простите.
Она шагнула вперед, но сенсей зашипела на нее:
– Сядь.
Все смотрели на нее. Потрясенные глаза, раскрытые рты. Сомнение и тревога, даже страх.
– Простите, – снова сказала Дана. Она поклонилась Сатуро и снова и снова повторяла извинения.
Наконец, Сатуро смог сесть. Кровь лилась по его подбородку на грудь, пачкала белую ги темно–красным. Он смотрел на нее глазами, полными боли.