Suicide guide
...жизнь забавная вещь, вы не находите?
\как например иногда я ломая крылья лечу к тебе, а спустя день обожравшись валиумом вперемешку с фенозипамом засовываю ствол в рот и глотая горькие маслянистые слюни проверяю себя на пинкоустойчивось... блюю, и плача на ледяном кафеле ванной комнаты разбиваю кулаки об собственные зубы...Пеннивайз в каждом из нас
шаг в воду...другой на сушу
\меня пугает то что я когда ни будь, изменюсь и половину моей жизни... и наверное моего Я отрежет острая бритва времени... как в теории Вилла Оккама... отсеки лишнее... ГОСПОДИ, НУ КАК ЖЕ Я СМОГУ СКАЗАТЬ ТЕБЕ, ЧТО ТЫЛИШНЯЯ В МОЕЙ ЖИЗНИ????!!!!!
это так глупо... так больно и так... так... по-детски?
сердце не вечно - и я загнал себя в угол
как бы там ни было...жить - страшно... не жить - страшно...неопределенность еще страшнее...
наверное это все просто бред... я знаю это... 'm zo freakly
\dreams are come true
когда ни будь я полечу...
так как летают птицы... и пусть меня называют наркоманом, им бы на 5 точек и они будут правы...
обидно когда мои стихи и песни называют такими...они...они...ОНИ ОТ СЕРДЦА, БЛЯТЬ!!!\
я полечу как птицы... как летают все... широко раскину руки и все 3 секунду... до удара... будут мои...
\suicide guide
осколки льда в мои глаза... они покраснели...больно и холодно...привет, меня зовут Кай
знаешь малыш, я, кажется, разорвал свою грудь и вырвал кусок льда из своего сердца...
теперь я умру истекая кровью... и мне все равно... потому что я могу ЧУВСТВОВАТЬ... поцелуй меня в синие губы на прощание
я так хочу тепла... мне очень холодно
я так хочу тепла... мне очень холодно
я так хочу тепла... мне очень холодно
я так хочу тепла... мне очень холодно
я так хочу тепла... мне очень холодно
я так хочу тепла... мне очень холодно
я так хочу тепла... мне очень холодно
я так хочу тепла... мне очень холодно
я так хочу тепла... мне очень холодно
я так хочу тепла... мне очень холодно
Листопад
«Я падаю. Я падаю. Я падаю. Я падаю. Я падаю» - сегодня я готов произносить это безостановочно, потому что только сегодня, правда настолько чиста и беззащитна, что было бы глупо не воспользоваться ей.
«Я падаю. Я падаю. Я падаю. Я падаю. Я падаю» - губы произносят слова сами. Я даже не пытался объяснить это тебе.
Если бы я мог, хоть что ни будь сделать, что бы удержать тебя на этом свете – я начал бы с себя, я бы остановил себя и этот бессмысленный лепет, и эти бессвязные слова и жалостливый взгляд… тьфу ты! тошнит от себя и от того, что допустил это. Я бы сделал хоть что то, лишь бы удержать тебя от поступков, о которых ты будешь сожалеть… но это глупо, в свете событий последних дней…
«Умеешь улыбаться загадочно? Ну, вот! Да, да! Так! Ха-ха! Ах, ты моя Джоконда»
Так много сказано глупостей было, тобой - мной, так много обидного сделано, того чего не стоило бы делать и даже думать о том, что бы сделать это, не нужно было! О боже! НЕ-НУ-ЖНО! Лишнее… пустое…не искреннее…
…а так знаешь, теперь, когда я падаю, хочется искренности… не такой, о которой говорят «О! Он это говорит искренне!», а такой о которой не говорят… просто слов не находят… и не пытаются их найти потому что ЗНАЮТ, знают и все тут… вот каждый кто видит – уже знает и это читается в его взгляде. Его веки, сами собой, воспаленные от бессонных ночей и похожие на чувственные губы, произносят фразу: «я - знаю».
Хотя… как бы ни хотелось, ведь никто и никогда не узнает нас…ведь так? Никто и никогда! И не потому что, мы, блядь, скрытные такие, а потому что никогда даже и не сможем объяснить до конца то, что мы чувствуем… и когда это понимаешь, становится так одиноко… так холодно… так грустно и чувствуешь себя таким нелепым, как будто ухо на лбу выросло. Ха-ха! Смеешься над собственной нелепостью и лицо вытянуто от взглядов окружающих. И в такие моменты чувствуешь как они, эти взгляды, пожирают тебя «смотрите…урод…», а ты смеешься. Сука! Даун! Смеешься как безумный, а все вокруг тычут пальцами в тебя… и тебя все меньше и меньше и меньше и мень…
И тогда ты начинаешь падение…
…а ты чувствуешь себя так одиноко… ну от того, что было раньше сказано или подумано, или написано, или руками показано, или на песке нарисовано, НО БЫЛО ВЕДЬ! И чувствуешь холод, как будто по Набережной в Питере зимой гуляешь, часов в 7 утра, в воскресенье.
Но зима – нет. Не о зиме речь. О нас с тобой речь. Об осени, может быть. Может быть о музыке. Или о дожде, холодном, который закончился и ты лежишь, где-нибудь в земле и слушаешь: кап-кап-кап-кап…кап. И где то в вдалеке: «БАААМ!!!», это гром…уже последний на сегодня. А ты лежишь теперь и слушаешь это. А я смотрю в ночное небо, сидя на подоконнике окна на 15м этаже, свесив ноги. По щекам текут слезы и улыбка на лице, господи, больная, какая то. Вижу, как бы со стороны, свое лицо и страшно становится. А твоего - не вижу. Потому что нет тебя больше. Ты засовывала иглы под ногти и резала бритвой кожу под левой грудью, потому что боль, невыносимая боль в сердце пожирала твой разум. Это так страшно, когда понимаешь, что сходишь с ума, и ноги подкашиваются от ожидания финала.
«Может, сбежим отсюда?»
И я бы сбежал, и бежал бы до разрыва мышечных волокон, но не успел… ты сбежала раньше меня. А я теперь падаю и мечтаю о ветре. Потому что когда ветер – это хорошо. Ветер перемен. Он означает - что то случится, вернее, изменится, а перемены ведь всегда к лучшему, они не дают крови застоятся, они не дают телу одеревенеть, они не дают мыслям умереть и сгнить.
Но ветра нет.
И я падаю.
ГОСПОДИ БОЖЕ! ДА КАК ЖЕ ТЫМОГЛА ТАК ПОСТУПИТЬ В ЭТУ ОСЕНЬ???!!!
Ты же не оставила мне другого выхода, кроме как умереть одному.
Сейчас, в эту последнюю Осень, Осень Моей Жизни.
С любовью в моем сердце.
С болью в моей груди.
С нежностью в моей душе.
С улыбкой на моих губах.
Со слезами на моих глазах.
С тобой в моих мыслях.
Я падаю, став листьями клена, кружащимися в огненном вальсе Осеннего листопада.
Больше уже нет
мы пишем послания своим дневникам;
мы прячем лица за экранами мониторов, а рукопожатия за ударами пальцев по клавиатуре;
мы предпочитаем аську и форумы живым голосам;
мы верим в напечатанное, но не в сказанное;
чувства для нас давно уже сплетение оптоволоконных кабелей и сверхскоростных соединений;
наш век наркоманов;
наш век зависимых;
мы дети нашего времени не умеющие жить без мобильных телефонов и iPod'ов;
мы думаем бинарными кодами;
мы слушаем громкую музыку, что бы не было слышно наших криков о помощи;
больше уже нет Правды. больше уже нет Истины. Больше уже нет...
Я убил Мери Кэлли
Нежность граничащая с безумием.
Ярость граничащая с лаской.
"...это Я убил Мери Кэлли..." повторять тысячи раз, когда вытираешь лезвие ножа о бардовый платок, с вышитыми на нем инициалами "JtR".
красная как вино, теплая как дыхание - стекает по ладоням. поднимать руки вверх, закрывая лунный свет холодным лезвием и кричать что есть силы:
"Я УБИЛ МЕРИ КЕЛЛИ!!!! СЛЫШИШЬ,ТЫ???!!!!! Я!!! Я!!! ЭТО СДЕЛАЛ Я!!!!!!!!!!!!!"
тяжелый лондонский туман глотает слова, и оставляет ночи только глухие удары каблуков о вымощенную речным камнем мостовую.
кучер устало смотрит на мое бледное лицо.
"экипаж готов, сэр"
я поднимаю глаза и что то в них меняет лицо кучера до не узнаваемости, он отводит взгляд и вжавшись в тонкое пальто направляет его вперед.
я видел этот взгляд тысячи раз, но никогда не мог понять, что заставляет его быть таким.
...и еще было очень трудно определить, что именно читается в этом взгляде - ненависть? зависть? страх?
в такие дни память оставляла меня. я уже слишком стар что бы помнить так много мелочей.
я старый и больной хирург. я уже не работаю по профилю, ведь руки мои уже не столь уверены в своих действиях как прежде...
сяду в мягкое кресло, а Марта укроет меня пуховым пледом и нальет стаканчик Бренди - это мне теперь по душе более.
камин потрескивает сухими ветками, пережевывая их. я улыбаюсь и закуриваю сигару. замечательно. это успокоение.
я стал спокойней с годами.
она вопит как стая бродячих шакалов и извивается как змея, пока я потрошу ее нутро.
Я ДЕЛАЮ ЭТО ДЛЯ ТЕБЯ!!!! ДЛЯ ТВОЕГО ЖЕ БЛАГА!!!!
вечер очень тихий и теплый. я был у Темзы и поднимался на Тауэр.
охранник пытался прогнать меня, но я показал ему несколько писем с подписями очень влиятельных людей.
охранник округлил глаза и пустил меня. все таки в работе хирурга есть свои плюсы.
я спас так много людей за эти десятки лет, что получил очень много взамен.
"крооооооооооооовь"
вспышки непонятных событий проносятся перед моими старыми глазами.
и Марта куда то пропала... вышла в торговые павильоны еще в 5 после полудня... и вот... уже огромные настенные часы пробили 9 раз... а ее все нет...
Моя дорогая Марта, где же ты?
"перестань вопить!!! ТВАРЬ!!! ПЕРЕСТАНЬ!!!"
холодное лезвие погружается в горячую плоть.
на рукоятке инициалы "JtR"
Марта...боже мой, моя любимая Марта уже глубоко за полночь.
я нервно хожу из одной комнаты в другую.
я вызвал полицию. они должны помочь мне. должны найти мою Марту...
в тишине коридора раздаются только глухие удары о деревянный пол.
затем скрип двери.
затем, тело, с глухим стуком, падает на каменное дно подвала.
...уже светает, но Марты еще нет. полицейский записал мои показания в толстый блокнот и заверил меня, что все будет хорошо. но я не верю ему... не верю... почему то... не верю...
потому что...
...память ведет меня по комнатам дома... память ведет меня по лестницам дома... я стою в темном углу, опустив голову... из глаз текут слезы... я смеюсь...
я зову ее "Марта!" "Марта!" "Марта!" "Марта!" "Марта!
(СУКА!!!! Я ДОГОНЮ ТЕБЯ!!!НЕ ИГРАЙ СО МНОЙ, МАРТА!!)...(хааах!!!!!куда же ты???!!!!).......................................Марта?"
Кто ты?
я небрежно бросил букет к ногам статуи и посмотрел вверх, туда где должно было быть ее лицо.
солнце светило прямо над ее головой, образуя светящийся ареол вокруг выплавленных из меди волос.
я зажмурился, тщетно пытаясь разглядеть кто это, но глаза видели только слабые очертания подобия улыбки и насмешливый взгляд.
"кто ты?"
"кто ты?"
"кто ты?"
я видел ЭТО тысячи раз во снах и просыпался в холодном поту, разрывая тугие путы накрахмаленных простыней.
с криком. со слезами.
забившись в холодный угол комнаты и зажав, коленями в груди, бунтующее сердце.
все еще слыша металлический лязг движения тела и молотовый бой пульсирующей крови в искусственных венах, заворачивался в одеяло, укрывшись с головой.
засыпал.
я видел ЭТО тысячи раз во сне.
я видел ЭТО лицо тысячи раз во сне.
я небрежно бросил букет к ногам статуи и посмотрел вверх, туда где должно было быть ее лицо.
солнце отклонилось от привычного маршрута и я узнал ЕГО.
узнал ЕГО сразу же...без промедления. не мог не узнать.
до боли в висках знакомое лицо...
...я узнал ЕГО потому что уже видел...
...сегодня утром...
...в отражении зеркала...
Ангел
усталая дрожь нежно ложиться на руки, крепко сжимающие сигарету.
Мое тело переполнено болью. Чужой болью.
Я очень устал быть губкой, впитывающей как влагу чужие страдания.
Глядя в твои глаза, вспоминаю себя год назад.
И осознание предательства подкатывает к горлу как цунами.
Я Ангел. Я нуждаюсь в высоте этого города.
В его ночных огнях и сладком ветре покоя.
Я Ангел. Я отдал свои крылья, они пока не нужны мне.
Храните их бережно.
Я верну их в шрамы на спине, когда придет время улетать дальше...
Из коммерческого 60-х Америки
В душу закралось тупое и пульсирующее чувство боли и ощущение, что кто то обманул, что кто то предал.
Сделал это специально, с холодным расчетом и высокомерным взглядом падонка.
Почувствовал себя школьником, которому прилепили на спину листок с жирной надписью "Пни меня!".
И все завертелось... и все закружилось...
Жизнь уже череда неясных и необъяснимых событий, которые просто отказываются поддаваться контролю.
На все попытки взять себя в руки, и резко крутанувшись, развернуть жизнь в обратную сторону или хотя бы замедлить этот локомотив неудач, слышится вполне четкое и реальное "Иди на хуй!".
Бизнес, кругом бизнес, и ничего личного.
...Личного в принципе уже и не осталось...
Какое, нафиг, личное может быть в 50, если всю свою жизнь ты посвятил работе???
Стрижка ногтей, мастурбация утром в душе и сон, на воскресных службах, с дряхлеющем, как и собственный, организмом жены???
Это к психиатру!
Счет, пожалуйста! Оплата щедра и оставлены приличные чаевые.
Дети выросли и давно вылетели из родительского гнезда, прочно укрепив свои задницы на других ветках.
А тут только и осталось, что пара веток - веток метро, с разрисованными глупыми школьниками вагонами, глубоким и прохладным вечером, шум тоннеля и "пам-пам-пам" перед сообщением диспетчера.
Джимми закатал рукава, и одним глотком "добил" остатки виски в бокале.
Кубики льда весело звякнули о холодное стекло и один из них, проскользнув между губами Джимми, был беспощадно разжеван, крепкими от рождения зубами Джимми, с громким хрустом.
Старик откинулся в кресло и глубоко выдохнул. Рука скользнула к столу и схватила листок и золотую перьевую ручку "Паркер", которую подарила ему Линда, на его 50тилетие. Он что то резко и со злостью черканул на листке, резко крутанулся в кресле, выкинул "Паркер" прочь, положил лист на тяжелый дубовый стол и со всего размаху пригвоздил записку к столу острым ножом для вскрытия конвертов.
Губы исказила злорадная ухмылка.
Джимми запрокинул голову и посмотрел вверх, как бы разминая шею, рука тем временем скользнула в верхний ящик стола и достала от туда тяжелый блестящий металлический предмет.
Он еще несколько раз провел взглядом по написанным строчкам, громко захохотал, затем раздался щелчок взведенного затвора и Джимми, уперев дуло Кольта в нижнюю челюсть, продолжая улыбаться, спустил курок.
Офис 6783, здания компании "Джонсон энд Маэрс Энтерпрайз" заполнил грохот выстрела и запах пороха.
Поздним вечером в здании оставалась только охрана, которая уже во весь опор бежала на 18й этаж по пожарной лестнице.
Джимми улыбался сидя в кресле, он никого не предал и никого не сдал, а его душа, все еще храня честь и достоинство отставного майора Спецназа ВМФ США, молча, смотрела как кровь капает с потолка на записку с несколькими фразами:
"Я ВАМ НИЧЕГО НЕ ДОЛЖЕН. ИДИТЕ НА ХУЙ, ТВАРИ. Джеймс Аллан Стетфорт"
ОНА прекрасна
Сидя на краю постели, дешевого придорожного отеля, ОН щелкал кнопками пульта и переключал ТВ каналы. Мерцание экрана освещало ЕГО голое тело, которое украшали сотни мелких шрамов, и шрамов покрупнее.
ОН встал и медленно поплелся к маленькому барному холодильнику. В стоимость номеров, таких клоповников как этот, обязательно входит набор алкоголя в стеклянных бутылочках маленькой емкости. ОН взял белую текиллу и пару бутылочек "Джек Дениэлс", резко выпрямился и ногой захлопнул дверцу холодильника.
Тишину номера отеля нарушало только слабое бормотание телевизора, но ОН отчетливо слышал ЕЕ легкий шепот. ОН улыбнулся, обнажив белоснежный набор идеально ровных зубов и оглянулся на кровать. ОНА лежала на постели еле укрытая простыней. Электрический свет резко выделял контуры ЕЕ чувственного тела.
"Интересный контраст резкости и мягкости», - подумал ОН – «ОНА прекрасна..."
ОН был так горд собой, что, наконец то, нашел ЕЕ, после стольких лет поисков. ОН так жаждал ЕЕ. Так мечтал о НЕЙ.
Легким движение указательного и большого пальцев, ОН свернул крышку с бутылочки с текиллой, бросил ее на ковер номера и одним долгим глотком залил в себя напиток. Текилла плавно стекала по пищеводу в желудок, согревая внутренности и рождая приятное ощущение расслабленности.
ОН почувствовал внезапно охватившее ЕГО желание и, выпив еще бутылочку виски направился к постели.
ОНА ждала ЕГО и приняла ЕГО ласки.
Спустя некоторое время ОН лежал и гладил ЕЕ по волосам, гладил ЕЕ нежную кожу, ЕЕ губы, ЕЕ щеки, ЕЕ груди, ЕЕ плечи, ЕЕ пальцы, ЕЕ бедра, затем ЕГО рука так же плавно пробегала обратно. ОН гладил ЕЕ и говорил ЕЙ слова любви. ОН страстно занимался с НЕЙ любовью. ОН был нежен с НЕЙ так, как ни с кем. ОН любил ЕЕ и был ласков с НЕЙ.
Ближе к рассвету ОН, все же, забылся сладким сном. ЕМУ снилась ОНА. И ОНА была прекрасна.
***
К 11 часам дня номер отеля нагрелся от июльского солнца и стало слишком жарко. Хоть пластиковые жалюзи и закрывали комнату от прямых солнечных лучей, но от солнечного зноя им было не уберечь...
ОН проснулся мокрым от пота, но со сладкой улыбкой... " ОН нашел ЕЕ ".
Повернув голову, ОН посмотрел на ЕЕ лицо...
Разочарование - вот что было теперь написано в ЕГО глазах. Это была не ОНА... это все обман ночи... обман... ложь... наглая ложь...
"Прости, но я ошибся... ты... ты не ОНА ", - сказал ОН, взял кусачки и срезал струну с ее шеи, обнажив синюшный след от лопнувшей кожи...
"Люблю"
"Любовь"..."Усталость"..."Непонимание"... я медленно проговаривал каждое слово, ранее произнесенное ей.
"Любить"..."Любовь"..."Люблю"... какая глупость, если посудить, нет? Глупость, да и только...
"Ты меня не любишь!!!"... да кто тебе сказал такое???...люблю, конечно же люблю, просто люблю по своему. Ну не бывает же такого, что бы 2 человека были идентичны во всем??? а тут ТАКОООЕ... "любовь"!!!...как могут быть абсолютно идентичны чувства двух совершенно разных людей, м? Да никак...
Вот и люблю по-своему. А ты... ты по-своему...
Ты в горизонтали, я в вертикали...Ты на черном, я на красном...
И даже если ты решишь пойти по синусоиде или поставить на зеро - я, идя на встречу, не осознавая того, пойду косинусом или громко выкрикну "ПАС!".
Черт, ну это... жизнь наша так устроена что ли...идиотская... мы разные просто...
И знаешь... я давно хотел тебе сказать... "но, я так больше не могу"... да, да... именно эти слова...именно так... "не-мо-гу"... Хочу что бы ты услышала это и сказала "Да, Джекки Бой, я тебя пррррееекрррраааасно понимаю! Я тоже так думаю!" и мы улыбнулись друг другу, а потом как после удачного шахматного турнира - пожали руки и легкие кивки головами в знак признательности, и чуть заметные улыбки на лицах. Пожали руки, кивнули, улыбнулись, потом бодро так "Спасибо! Мне было хорошо с Вами! Желаю Вам дальнейших успехов" и в ответ, "Да, да, Спасибо большое Вам! Это было чудесно!".
И вот покланялись, развернулись, ушли и больше не виделись никогда. И я уже вижу себе, как я сижу уже много лет спустя в мягком кресле, с дымящейся трубкой в руках, на коленях моих теплый плед и я вытянул ноги в сторону горящего камина. Задумчиво смотрю на огонь, и легкая улыбка играет на моих старых вельветовых губах: гулко эхом - "Да, да, Спасибо большое Вам! Это было чудесно!".
И я произношу это вслух - "Мне было хорошо с Вами!".
"Что-что, деда?" - говорит мне мой маленький внук и подойдя к креслу берет мою старую, морщинистую руку.
Я - "Ничего, проказник, а ну иди сюда!"
Сорванец смеется и я сажаю его на колени - "Смотри, что у меня есть!", достаю из кармана халата шоколадку и отдаю ее малышу.
Так мило...
Сердце сжимается до размера молекулы, и я представляю, как я в старости буду вспоминать нас с тобой и тихонько проливать на старческие морщинистые щеки соленые слезы, и прижимать к груди ту старую и пожелтевшую от времени фотографию, и корить себя за те никому не нужные слова... "но, я так больше не могу"... да что за бред то???!! как не могу???!!! все ты мог бы если захотел и... стоп... я могу... я сейчас здесь и могу...не то что МОГУ, мне просто сейчас не нужно лишних слов...ведь...ведь вот оно счастье...и она рядом сейчас... и нет никаких "Спасибо! Мне было хорошо с Вами! Желаю Вам дальнейших успехов", и нет никаких "Мне было хорошо с Вами!"... мне и сейчас хорошо!!!! просто не нужно лишних слов... и вообще, зачем их говорить???...
я все осмыслил! я все обдумал! я все решил! я люблю?! да, я люблю!!! вот сейчас, я пойду в спальню и все ей скажу, и скажу, что не могу без нее, и что она нужна, и что б не забивала себе голову ерундой, и что нет никаких "Усталость" и "Непонимание", есть только "Любовь"... да! Элли, я люблю тебя... я...люблю... тебя...
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!!
Я бегу по ступенькам, спотыкаясь, что бы сказать "Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ", только бы отогнать весь этот бред про старость и шахматы... только "ЭЛЛЕН, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!!".
Я достаю ключи и открываю дверь квартиры, залетаю как влюбленный малец, готовый вечно носить тебя на руках.
"Эллен!!!!"
...
"Эллен!!!!"
...
"ЭЛЛЕН!!!!!!"
"ДА ЧТО!!!!!!?????? ЧЕ ТЫОРЕШЬ??? И так голова кругом..."
"я....лю..."
"Ты где вообще был??? Ты время видел????? У ТЕБЯ СОВЕСТЬ ЕСТЬ ВООБЩЕ??? ТЫОПЯТЬ ПЬЯНЫЙ???"
"Элли..."
"ОПЯТЬ БУХАЛ СО СВОИМИ АЛКАШАМИ??? А БАБЫБЫЛИ???"
"Элли..."
"ЧО "ЭЛЛИ???" Я 30 ЛЕТ УЖЕ ЭЛЛИ!!!"
"элли...иди на хуй"
Хардтранк
«это тебе… это Майлли… мне… это тебе… а это Майлли… а это мне» - Брендон сидел в позе лотоса на ковре, в крохотной комнате Майлза, и делил колеса «экстези», купленные накануне.
Джереми уже подпалил большущий косяк, и его глаза от первой же «хапки» выехали из орбит, покраснели и заплыли. Он сидел в кресле и размышлял о вечном… а хули? Ведь кто то же должен!
Джереми взял с пластикового столика наперсток с бутиратом и залпом влил его в себя, запил колой из банки и снова засмолил косяком.
«Так вот», - думал Джереми, - «Кто, мать вашу, в этой ебаной вселенной должен еще думать о вечном, а?? Кроме меня естественно. Кроме Джереми! Великий мыслитель Джеремия Ортис Фарбадоз Онтега младший… Охуеть имечко…Мама с папой были богаты на фантазию»…
Джереми посмотрел на стену, напротив себя и увидел в ней черную дыру, которую на прошлой неделе продел Пит Мастерс.
«Ебаный качок… нажрался скорости… разве его мама не учила, что придуркам нельзя жрать скорости??... идиот…»
Из дыры в стене выглянула голова кузнечика. Джереми пыхнул и протянул косяк голове с огромными черными глаза и усиками. Изо рта Джереми вылетели клубы дыма, в виде алфавита и сложившись в слово «ПРИКОЛИСЬ?» полетели в сторону гигантского насекомого. Кузнечик пару раз громко щелкнул глазами и отказался от парика.
«Ок», сказал Джереми, «Брен…эй, Брен… дай кузнечику тоже экстази…а то ломает после вчерашнего винта. Его вчера так штырило на дискаче у Боба Старка, что даже мне далеко. Он хочет продолжения, но у него голяк… лавэ кончилось».
«да?», -Джереми, повернулся к кузнечику и кузнечик утвердительно замотал головой. Джереми расплылся в довольной улыбке. Он нашел ебаный консенсус. Парламентер блядь.
Брендон непонимающе посмотрел на Джереми, но спорить с ним не стал и передал ему «улыбку». Джереми взял колесо в кулак и протянул его кузнечику. Кузнечика не было, как теперь не было и улыбки Джереми.
«Ушел… сука… кузнечикам… никогда не верил я этим мразям…», - Джереми уже начинало подколбашивать и крикнув «И ХУЙ С ТОБОЙ ПИДР ЧЛЕНИСТОНОГИЙ, МНЕ БОЛЬШЕ ДОСТАНЕТЬСЯ!!!!», он закинул колесо в рот, догрузив эту порцию 1 штукой рагипнола, двумя штуками фенобарбитала и еще одним наперстком бутирата.
Брендон, пошатываясь, доковылял до магнитолы и включил какой то драм. Кресло Джереми выплясывало в такт, четко отбивая ритм деревянными ножками.
«Знаешь, мужик…», сказал Джереми Брендону.
Тот поднял на него абсолютно ничего не понимающий взгляд и мотнув головой сначала сверху вниз, а затем, вспомнив что утвердительный кивок должен быть законченным, вернул голову в исходное положение, и уверенно произнес «Нет».
«И я…», поддержал его Джереми.
Они услышали шаги на лестнице. Через секунду, открыв дверь с пинка, в комнату по потолку зашел Майлз.
В руках Майлз держал ящик Бадвайзера.
«Мужик, я бы не хотел сегодня смешивать что то с чем то», - промычал Джереми.
Майлз пожал плечами и держась за люстру спустился на пол.
Из стены снова появилась голова кузнечика.
«Съебись!», рявкнул Джереми и взял у Майлза бутылку пива, «если я тебя еще раз здесь увижу, то надеру твою задницу, понял?»
«С кем ты говоришь, Джер?», - спросил его Майлз.
Джереми повернулся и уставился на Майлза, наблюдая за тем, как его глаза плавают по лицу, а подбородок медленно переползает с плеча на ухо. Потом посмотрел на Брендона, который поделился на кусочки и катаясь по комнате, ловил сиреневых бабочек.
«Знаете что…такие вы все странные сегодня, парни», - сказал Джереми и вышел в окно.
Минерва
Я застегнул последнюю пуговицу на вороте своей белоснежной накрахмаленной рубашки и встал с кровати.
Я резко одернул края пиджака и собрал с рукавов и плеч мелкие ворсинки.
Я мило улыбался утреннему солнцу, беспечно греющему мое лицо, пропуская через оконное стекло свои теплые и игривые лучики.
Не нужно больше "казаться". Хватит. Нужно просто "быть". Все что нужно я уже сделал и подвел черту, и расставил все точки над "i".
"Счастья счастья счастья" - 3 раза подряд.
Как заклинание. Как пожелание. Как молитва моей Богине. Моей Минерве.
"И столько песен для тебя... и столько песен про тебя" (с)
Так смешно читать в глазах это самонадеянное "Это мне!?" - "Ну, конечно же тебе!", а на самом деле - Это ей.
Знаете, это мое раскаяние. Пожалуй, да. Пусть это будет так.
На самом деле, нет никакой "ЕЁ". И песни все, и стихи все, и рассказы все - моей Минерве... моей Богине, покровительствующей поэтов и музыкантов.
Это мое жертвоприношение. Это моя кровь. Это моя плоть. Это мои чувства. Это моя любовь. Это мой тупой маленький беззащитный циничный эгоистичный мир зазеркалья искаженного светом фонарей. Под одним из фонарей Я. Вот он Я. Смотрите, маленький плачущий мальчик с разрезанным от уха до уха ртом - жалким подобием вечной улыбки, я сижу, прислонившись спиной к чугунному столбу уличного фонаря и вспарываю острой бритвой свою руку, кровь бьет фонтаном, я просовываю пальцы другой руки, секунду назад державшей лезвие, под вспоротую кожу и крепко схватив вены, вытягиваю ТЕБЯ из сердца наружу, выворачивая наизнанку.
Ты кричишь и вырываешься.
Малыш Гуимплен плачет и улыбается.
БЛЯДЬ, ДА ДАЙТЕ ЖЕ КТО НИ БУДЬ УЖЕ БИНТЫ, ЕБАНЫЙ В РОТ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Я зашиваю вспоротую кожу суровой нитью. Потом меня долго рвет кровью, и я теряю сознание, самосознание, чувство концентрации, чувство ориентации в пространстве, самообладание, обладание, чем либо вообще, и тебя, Моя Минерва.
Я открываю глаза. Я стою перед тем же окном. Смотрю на солнце и улыбаюсь.
Я выхожу из квартиры. Я закрываю дверь ключом и выкидываю его в самый дальний и темный угол коридора.
Я выхожу на улицу. Я поднимаю лицо к небу и улыбаюсь своей улыбкой циркового уродца.
Я выхожу на автобусную остановку.
Я вижу автобус набирающий скорость.
40 км/ч...-50 км/ч...-60 км/ч...-
Я улыбаюсь еще шире.
Я делаю реверанс водителю автобуса, он улыбается и машет рукой.
Я делаю резкий разворот на 360 градусов и прыгаю под колеса 4,5-тонной металлической скалы.
Бедный-бедный малыш Гуимплен. Бедный-бедный цирковой уродец.
Сдохни.
От имени…
Мои пальцы искривляют пространство и время, если я захочу. Я всесилен.
Я способен давать жизнь и отнимать ее.
Я создаю миры и вселенные.
Я наделяю тьму красотой или уродую свет, или наоборот.
Я слышу вас. Я вижу вас. Я нужен вам.
Я тот, чьей кары вы боитесь. Я тот кого вы любите,
тот, к кому вы взываете, когда вам больно, страшно или грустно.
Я тот, кто дает вам веру в продолжение.
Я тот, кто дает вас смысл жить.
Я тот, кто создал вас...
...так почему же для вас в этом мире нет больше ничего Святого???!
"Они "загнались"... я прошу прощения, но они совсем "загнались" по этим новомодным штучкам... как они?...О! нью боди модификейшн!...дети...", - сказал Карл и резко повернув головой, мотнул провисшими мочками ушей с хромированными ободами, диаметром в 6 сантиметров. "Я вообще считаю, что они потеряли человеческий облик...сдирать с себя кожу заживо? ужас ужас ужас..."
"ну, они "обсаженные"... знаешь... при жизни на транквилизаторах порог боли значительно снижается", - это говорил Джонас, молодой человек с объективами фотокамер вместо глаз, хирургически заостренными кончиками ушей и заточенными, по образу клыков, зубами. - "...к тому же, они уже совсем ничего не соображают, раз считают ЭТО красивым... жуть"
"отрезанные языки, половые органы удаленные или стянутые металлическими штифтами...", - продолжал Карл, шевеля имплантатами в губах и прицокивая расщепленным языком, - "Господи... и это дети... удаленные пальцы, руки разрезанные на две части…".
"Да да да!", - активно закивал головой Джонас и штанги в его щеках весело зазвенели, ударяясь друг об друга.
"Ладно... пофиг... смотри, что я нашел в столе прапрадеда на чердаке", - Карл полез в задний карман джинсов и достал оттуда старинную черно-белую фотографию. Примерно, начала 20го века.
На фотографии была изображена молодая супружеская пара. Девушка - в длинном белом кружевном платье и с большой шляпой, на манер французских модниц того времени, и молодой человек в строгом костюме тройке.
Они стояли бок о бок, держась за руки под сенью пышного Клена, а под их ногами лежал ковер из осенних листьев.
Чувственные черты лица девушки и ее гладкая кожа говорили о ее дворянском происхождении, а военная выправка юноши об армейском воспитании.
"Настоящий раритет", - оскалился клыками Джонас, - "Ни пирсов, ни тату, ни плагов..."
"Ага", - обернулся к нему Кларк, зарождая в груди клокочущий звук - это синтетические голосовые связки начинали смех, - "УРОДЫ!".
Gooyahooyabler
Открываю вам страшную тайну - интернет кишит ахинеей и бредом воспаленного сознания миллиардов имбицилов, беспомощно трепещущих в Мировой Глобальной Паутине.
От пособий по мастурбации и разовых гелиевых дильдо до BDSM hardcore porno с убийствами малолетних иммигранток с Украины; От приготовления пирожков с анашой до способов получения ЛСД, на собственной кухне; От отчетов 14ти-летних пиздюшек о покупке стрингов со стразами до предсмертных записок 40ка-летних отцов семейства; От изготовления новогодних шутих до сборки атомной бомбы в автомобильном гараже;
Ноу-Хау четко объяснили нашему поколению все трактаты современного бытия. Например, - «Ариадна сосёт» и теперь вместо нее нити наших судеб сплетают воедино серверы Мирабиллиса, Майкрософта, Др. Веба, вконтакта, одноклассников и прочей поебетины, на которой мы сидим.
В ИНТЕРНЕТЕ ЕСТЬ ВСЕ!
Если я захочу, то могу сфоткать свой хер крупным планом и, выложив в альбоме «Фейврит», отметить на головке всех моих друзей. Вот забава так забава! Смейтесь и хлопайте в ладоши. Или еще я могу записать видео с собственной дрочкой, а затем выложить ее на ютьюбе, а почему нет?
И знаете почему, блядь????
Потому что В ебливом ИНТЕРНЕТЕ ЕСТЬ мать его ВСЕ!...
И я тоже…и я тоже в нем есть… и я…
Зависимый iJunky, с обновлением кодеков Майкрософт Видео Плеера, вместо мозгов.
*звук критической ошибки*