Слободы Саранской крепости и их последующее развитие

История города Саранска восходит к 1641 году, когда на речке Саранке построили небольшую деревянную крепость (в те времена само слово “город” означало “крепость”). Саранская крепость стала одной из многих приграничных крепостей, построенных в то время вдоль всей южной окраины Московского государства. Крепости входили в состав засечной черты – сплошной укрепленной линии для защиты населения от грабительских набегов из Крыма, Причерноморья, Северного Кавказа.

Место для строительства таких крепостей выбиралось очень тщательно. Они должны были перекрывать проходы между девственными, труднопроходимыми лесными массивами, которые ещё дополнительно укрепляли с помощью засек – специальных завалов из деревьев. При этом, место расположения крепости должно было быть возвышенным для лучшего обзора местности и иметь овраги или низины не менее чем с двух сторон. Со стороны, обращённой к противнику, всегда был крутой склон и речка, по которой обычно давали название крепости. Выбор места осложнялся ещё тем, что все крепости необходимо было связать между собой таким образом, чтобы линия укреплений засечной черты была максимально короткой и, насколько это возможно, состояла из лесных засек, которые были достаточно надёжным и наименее трудоёмким видом укреплений. Чтобы удовлетворить все эти требования в ту пору, когда не существовало карт в современном их понимании, требовалось отличное знание местности. Судя по результатам строительства, градодельцы, как называли фортификаторов того времени, такими знаниями обладали: на Атемарско-Саранской засечной черте, в состав которой входили Атемарская, Инзерская, Саранская и Шишкеевская крепости, лесные засеки составляли 82% от общей протяжённости черты¹. Остальные 18% – это безлесные участки, перегороженные земляными валами и различными видами деревянных укреплений.

Саранская крепость находилась там, где теперь самый центр города, рядом с Советской площадью. В наше время от её укреплений не осталось и следа, их разрушили ещё во второй половине XVIII века. С тех пор эта территория была местом самого активного городского строительства и благоустройства, здесь за истекшие столетия даже рельеф местности неузнаваемо изменился. Крепость занимала территорию, где теперь здания и дворы городской администрации (ул.Советская, 30), ГУП РМ «Развитие села» (ул.Московская, 1) и западная половина сквера, до памятника Ленину. Современный фонтанный спуск в начале Московской улицы – это часть дороги, некогда проходившей через центр крепости. Саранская крепость, как и другие, имела земляные валы, на которых стояли деревянные стены и башни. Первоначально в ней было четыре угловых башни и две проездных с воротами – в середине северной и южной стен.

Внутри крепости с начала её существования стояла Знаменская соборная церковь, двор первого саранского воеводы Саввы Козловского, приказная изба, казенные амбары с провиантом и вооружением, тюрьма, возможно, осадные клети – срубы, предназначенные для размещения гарнизона и окрестных мирных жителей в случае осады. Постоянную усадьбу в крепости имел только воевода, может быть, ещё несколько человек, принадлежавших к местной элите. Гарнизон крепости жил за пределами крепости, в слободах.

Первоначально основу гарнизона Саранской крепости составляли 200 казаков. Об их количестве мы знаем потому, что в 1642 году были выделены земельные угодья на 200 казаков². Дело в том, что гарнизон должен был кормиться в основном за счёт своего труда. Казаки получили по 20 четвертей пашни и 40 копен сенных покосов на рядового казака, а казачьи начальники получили более крупные наделы земли: десятники – 30 четвертей и 60 копен, пятидесятники – 40 четвертей и 80 копен³. Земля выделялась не отдельным служилым людям, а всему их товариществу. Обычно к указанному количеству пашни добавлялась приписка “ а в дву потому ж ”, что отражало особенности существовавшей тогда системы трёхпольного севооборота и фактически означало утроение указанной площади земельного участка.

В 1642 году в Саранскую крепость прибыли 63 новых казака. Многие были жителями ближайших крупных поселений: больше всего из Темникова (10 человек), а также из Арзамаса, Алатыря. Но некоторые попали на новое место службы издалека (Юрьев, Казань, Пермь). Обычно эти 63 казака считаются первыми поселенцами Саранска. Однако, принимая во внимание, что строительство крепости, было в основном закончено за год до этого, трудно предположить, что она целый год простояла без гарнизона. Вполне вероятно, что часть служилых людей, обеспечивавшихстроительство крепости, осталась в ней на постоянную службу ещё за год до прибытия этих 63 казаков.

Кроме казаков в гарнизон крепости вошли 15 пеших стрельцов, переведённых из Темникова. Их земельные наделы были гораздо скромнее, чем у казаков: двум десятникам по 9 четвертей пашни и 18 копен сена, рядовым стрельцам по 8 четвертей пашни и 16 копен сена.

Согласно существовавшему принципу сословного расселения казаки и стрельцы поселились в отдельных слободах: Казачьей и Стрелецкой. Несомненно, что к гарнизону крепости с самого начала были приписаны дворяне и дети боярские, но сведений об этом нет – они могли жить отдельно, в жалованных поместьях. Представление о том, где находились слободы, и какова была их планировка, можно получить, опираясь на планы Саранска 80-х годов XVIII века – первые известные нам проекции города, ставшие возможными вследствие развития научной картографии, основанной в России за несколько десятилетий до этого.

Планы являются результатом деятельности Комиссии о каменном строении Санкт-Петербурга и Москвы, которая была создана в 1762 году для упорядочения планировки столичных городов. Однако задачи Комиссии были впоследствии расширены, и за тридцать с лишним лет своего существования Комиссия создала проекты перепланировки более чем для 300 городов. Первый план Саранска, датируемый началом 80-х годов, фиксирует существовавшую на тот момент старинную планировку города. План 1785 года является пунктирной копией первого, на которую нанесена сетка заново прочерченных улиц и площадей. Несмотря на то, что эти планы отражают структуру города, какой она сложилась через 140 лет после его основания, их анализ позволяет выделить отдельные части, относящиеся к различным этапам развития Саранска с первых лет его существования. Поскольку сетка новых улиц на плане-проекте в основном совпадает с современной, мы можем легко ориентироваться в старинной, на первый взгляд хаотичной, планировке города XVII-XVIII веков. На рисунке 1 представлен план Саранска, на котором фиксирующий план совмещён с проектом перепланировки.

Рис. 1. План Саранска XVIII века. Укрепления и постройки слобод 40-60 гг. XVII века выделены чёрным цветом. Крестами обозначены церкви. Буквами обозначено расположение современных улиц, упоминаемых в данной статье: а – Советская, б – Коммунистическая, в – Б.Хмельницкого, г – Ботевградская, д – Халтурина, е – Пролетарская, ж – Демократическая, з – Л.Толстого, и – пр.Ленина, к – Володарского, л – Крупской, м – Грузинская, н – Красноармейская, о – Московская.

Местонахождение слобод Саранска было установлено И.Д. Ворониным по месту расположения церквей, поскольку каждая слобода имела собственные храмы⁴. Задача определения местонахождения самих церквей облегчается тем, что многие из них сохранялись до 30-х годов XX века, а некоторые дошли до нашего времени.

Границы Казачьей слободы можно обозначить, используя в качестве ориентира современные улицы города: на юге – улица Советская, на западе – улица Л.Толстого до её пересечения с улицей Коммунистической, далее граница слободы загибалась дугой на восток примерно до перекрёстка проспекта Ленина и улицы Б. Хмельницкого, по которой проходила северная граница слободы, на востоке слободу можно ограничить улицей Рабочей на отрезке между улицами Б.Хмельницкого и Коммунистической, далее улицей Крупской до её пересечения с Советской. Четыре квартала Казачьей слободы были вытянуты с востока на запад (рис. 2), что обеспечивало естественный сток талых и дождевых вод по склону вдоль улиц в реку Инзера (современный Инсар). Кварталы слободы в центре пересекал проезд, в целом совпадающий с направлением современной улицы Володарского. Он вёл к северному выезду из слободы, выходившему на дорогу к старинным сёлам Лада и Никитино. Улицы слободы не были строго прямолинейны на всём их протяжении, а кварталы отличались различной шириной как внутри одного квартала, так и в сравнении между собой. Тем не менее, планировку слободы можно считать вполне регулярной.

Рис. 2. Планы Саранской крепости и слобод: слева – в начале 40-х гг., справа – в 50-х гг. XVII в. (А – крепость, Б – Казачья слобода, В – Стрелецкая слобода, Г – Пушкарская слобода)

Подходы к Казачьей слободе были защищены крепостью, находившейся в её юго-западном углу, и рекой Инзера с востока. Кроме этого, слобода имела свою собственную систему укреплений. С южной стороны это были солидные укрепления засечной черты в виде тарас – срубной стены высотой не менее трёх метров. В ней горизонтально положенные бревна каждого ряда перекрывали стык брёвен нижележащего ряда, как в кирпичной кладке⁵. Тарасы начинались у юго-восточной башни нагорной крепости там, где теперь стоит часовня в сквере за памятником Ленину, и тянулись до точки, которая находится в самом начале Советской улицы, перед железнодорожным переездом. Источник 1681-1684 годов, описывающий укрепления засечной черты⁶, свидетельствует, что в этом месте тарасы кончались наугольной проезжей башней, далее к реке тянулся земляной вал. Это означает, во-первых, что в этом месте находились ворота въезда в слободу из-за засечной черты, во-вторых, поскольку башня была угловой, от неё перпендикулярно тарасам тянулась на север вдоль реки Инзера линия каких-то укреплений. Если уж с этой стороны слободы, дополнительно защищённой рекой и озерами поймы, были укрепления, то они, несомненно, были и с оставшихся двух сторон: северной и западной. Это также подтверждается структурой поздней застройки Казачьей слободы с западной стороны.

Сведений о типе укреплений не сохранилось. Скорее всего, это были надолбы – типичное на засечной черте укрепление слобод. Сохранилось изображение надолб на рисунке XVII века (рис.3). Надолбы представляли собой вкопанные в землю, скрещённые в виде буквы Х пары стол бов, соединённых между собой положенными в развилки бревнами. Надолбы могли быть двойными, то есть сделанными в две линии. Такой вид укреплений был эффективен, прежде всего, против конницы. Поскольку противник, налетавший с юга, представлял собой отряды конников, которые крайне неохотно спешивались в бою, выбор надолб в качестве основного вида укреплений был вполне оправдан. Конечно, срок службы надолб был невелик – менее 30 лет, поэтому и сведений о них в позднейших источниках не сохранилось. Между надолбами и порядками домов крайних кварталов слободы должно было быть свободное пространство, через которое оборонявшиеся, укрывшись в домах и за изгородями дворов, могли на расстоянии обстреливать противника, пытающегося преодолеть надолбы.

Выше уже упоминалась башня с воротами в юго-восточном углу слободы. Судя по всему, там был брод через Инзеру, к которому по другому берегу подходила основная дорога с юга. Скорее всего, это была не единственная проездная башня. Ещё, одни ворота должны были быть на севере слободы, у дороги на Ладу – обозначенная на планах города в этом месте площадь имеет специфические очертания. Дело в том, что, когда деревянная башня ветшала, проезжать через её узкие ворота становилось неудобно и опасно, при этом надолбы по краям башни тоже разрушались. Поэтому рядом с башней устраивали объезд вокруг неё. Именно такой объезд определил форму небольшой площади в северной части Казачьей слободы (см. рис. 1). Ещё одна башня с воротами должна была быть на выезде на московскую дорогу, на пересечении современных улиц Л.Толстого и Коммунистической. К этим воротам вёл проезд от крепости, примерно совпадавший с современной улицей Л.Толстого. В дореволюционный период эта улица на отрезке между Советской и Коммунистической называлась Московской. Впоследствии на месте ворот поставили Воскресенскую (Покровскую) церковь (сейчас это автостоянка перед рестораном гостиницы “Саранск”).

Выезд из Казачьей слободы также должен был быть в её юго-западном углу, со стороны Стрелецкой слободы. Однако маловероятно, чтобы там была башня. Проезд через надолбы в этом месте был хорошо защищён мощной, шестиугольной северо-западной башней крепости, расположенной рядом. Проход в надолбах там мог закрываться опускной колодой – некоторым подобием шлагбаума. Такой же выезд, вероятно, был с восточной стороны слободы, со стороны брода через Инзеру, у которого начиналась дорога к Инзерской крепости, находившейся на месте Посопа, и далее на Казань. Таким образом, в Казачьей слободе было не менее трёх проездных башен. Кстати, столько же проездных башен было в слободах крепости Инсар.

По сравнению с Казачьей первоначальная Стрелецкая слобода была совсем маленькой и включала, предположительно, около 30 домов⁷. Она была расположена в примерно в 300 метрах западнее Казачьей слободы, рядом с Иоанно-Богословской церковью, которая находится на улице Демократической. Стрелецкая слобода была выстроена вдоль земляного вала засечной черты, под его прикрытием. Вал начинался там, где теперь Вечный огонь у мемориала Победы в Великой Отечественной войне и тянулся на запад к лесу, где соединялся с засекой. Восточный конец вала соединялся деревянными укреплениями с юго-западной башней крепости. На валу засечной черты имелись свои башни. Одна из них стояла на земляном основании, примыкавшем к валу с южной стороны, где-то за двухэтажным торговым зданием по улице Советской, 75. Эта башня защищала юго-западный угол Стрелецкой слободы. Как и Казачья, Стрелецкая слобода могла быть прикрыта надолбами с трёх строн, не защищённых засечной чертой.

Новоприбывшим служилым людям выделялись участки земли под избу, гумно и огород шириной 10 саженей (22 м) и длиной 40 саженей (88 м)⁸. Однако на плане города видно, что кварталы в Стрелецкой слободе были уже, чем в Казачьей. Вероятно, длина участков, выделяемых стрельцам, была меньше, как и их наделы пашни и покосов. Служилые люди получали деньги в сумме шести рублей на обустройство жилья и хозяйства и освобождались от службы на время возведения двора. Дома рядовых казаков и стрельцов строились из стандартных трехсаженных брёвен (6,5 м). Это были очень простые сооружения с земляными полами, узкими волоковыми окнами-щелями и крышами, крытыми лубом, корой или соломой. Печи в избах были глинобитные, и топились они по-чёрному. Кирпич в период строительства крепости был в этих краях большой редкостью, может быть, только жилище воеводы и приказная изба отапливались кирпичными печами. Жизнь служилих людей гарнизона была с современной точки зрения очень тяжёлой, наполненной многочисленными обязанностями и повинностями. Кроме непосредственного несения военной службы, они должны были содержать в порядке и ремонтировать оборонительные сооружения, пахать землю, убирать урожай и заготавливать сено, работать на собственных огородах. Судьба их была полностью в руках воеводы, который обладал громадной властью в этих отдалённых от центра местах.

Среди рядовой жилой застройки нового поселения единственными выделявшимися сооружениями были крепость с её высоким башнями и церковные здания. Храмов в первые годы существования крепости и слобод было немного. Кроме упоминавшейся выше Знаменской церкви в крепости чаще всего говорят об Иоанно-Богословской церкви в Стрелецкой слободе, которую признают старейшей церковью нашего города, появившейся задолго до строительства крепости. Если была церковь, значит, было и село. Основанием для такого предположения послужило свидетельство одного из первых краеведов Саранска А. Масловского о том, что в 1873 году в престольной доске Иоанно-Богословской церкви был найден антиминс (ритуальный плат с изображением положения в гроб Иисуса Христа) из толстого холста, помеченный 1600 годом, без патриаршей подписи, а также икона с той же датой⁹. Нет оснований подвергать сомнению достоверность этого события, которое произошло незадолго до опубликования статьи А. Масловского. Но трудно сказать, насколько заслуживают доверия упомянутые даты, поскольку указанные предметы не сохранились. С другой стороны, антиминс до 1655 года не являлся обязательной принадлежностью каждой церкви и использовался для богослужений вне церкви или в неосвящённых церквях. Обращает на себя внимание то, что антиминс хранился не на поверхности престола, как положено, а был спрятан внутри него. Возможно, он был передан на хранение в Иоанно-Богословскую церковь как старая реликвия. Икона могла попасть туда вместе с антиминсом или быть пожертвована какой-нибудь другой, более старой церковью или частным лицом. Таким образом, остаётся очень много недоказуемого в предположении о более древнем происхождении Иоанно-Богословской церкви, а, следовательно, и села. В любом случае кажется маловероятным, чтобы село, если оно существовало до строительства крепости, стояло на месте Стрелецкой слободы. Это место было довольно неудобным для проживания: расположено на горе, далёко от воды и плодородных пойменных земель, пригодных под огороды. Стрельцы поселились здесь вынужденно, по той простой причине, что лучшие земли у Инзеры, защищённые укреплениями черты, отдали казакам. А с казаками трудно было тягаться, потому что вначале их было намного больше. Кстати, раздельное размещение гарнизонных слобод мы находим не только в Саранской, но в Шишкеевской крепости. Там Стрелецкая слобода была расположена в нескольких километрах от Казачьей. Одной из причин могло быть стремление отделить казаков от стрельцов – между ними неизбежны были трения по многим причинам, в частности из-за разницы в земельных наделах.

Размер и состав гарнизона Саранской крепости не оставался неизменным. Он постоянно увеличивался, в основном за счёт стрельцов, по мере того, как возрастало значение крепости благодаря удачному месту её расположения, оказавшемуся на самой оживлённой дороге в этих краях. Через десять лет после основания крепости количество стрельцов составляло уже около 350 человек. Основной причиной этого стало образование в 1651 году Саранского уезда, а затем, в 1653 году, перенос воеводского управления засечной чертой из Атемарской крепости в Саранскую. Это потребовало, в свою очередь, расширения крепости, которая была недостаточно большой для размещения в ней в случае осады увеличившегося почти в два раза количества служилых людей. С южной стороны крепости, на другом, низком берегу Саранки построили П-образное укрепление с двумя угловыми башнями и одной проездной в центре, которое по конструкции было аналогично основной крепости. Это укрепление называлось Нижние тарасы, поскольку стены, как и в верхней крепости, имели конструкцию тарас. Они соединялись с основной крепостью острогом-частоколом, проходившим по склону горы. На реке Саранке, оказавшейся внутри крепости, сделали пруд. Вероятно, тогда же на Спасской проездной башне, которая стояла в середине северной стены, обращённой к Казачьей слободе, установили часы – большую редкость для крепостей засечной черты на всей южной границе.

Вновь прибывшие стрельцы селились в Стрелецкой слободе, новые кварталы которой всё дальше отодвигались от вала засечной черты, сохраняя при этом регулярность планировки. Вполне вероятно, что разросшаяся Стрелецкая слобода тоже получила внешние укрепления в виде надолб. На востоке Стрелецкая слобода подошла к укреплениями Казачьей слободы. На севере граница Стрелецкой слободы проходила по линии от современного перекрестка улиц Толстого и Коммунистической до прекрестка улиц Пролетарской и Б. Хмельницкого. Там был выезд на московскую дорогу, от которого осталась небольшая площадь, изображённая на плане XVIII века. Туда, вероятно, перенесли проездную башню, ранее стоявшую у выезда на московскую дорогу из Казачьей слободы. Далее граница Стрелецкой слободы поворачивала на юг и упиралась в вал засечной черты. Вышеупомянутое описание засечной черты 80-х годов XVII века говорит о башне, стоявшей на валу примерно там, где сейчас находится северная половина дома №27 по улице Халтурина. Поскольку крайняя улица слободы упиралась в эту башню, существует большая вероятность того, что башня имела проезд. Таким образом, на Саранском участке было три проезда через засечную черту. Основным, должно быть, являлся проезд в Казачьей слободе, который использовался для пересечения черты путешественниками с Северного Кавказа. Другой проезд, через крепость, был чисто служебным, так как доступ на её территорию был ограниченным. Проезд из Стрелецкой слободы использовался, в основном, стрельцами в своих, хозяйственных целях.

Хотя население Стрелецкой слободы стало почти в два раза больше, чем в Казачьей слободе, площадь слобод была почти одинаковой. Это говорит о том, что стрельцам, действительно, выделялись под дворы участки меньшей площади. Еще хуже была ситуация у новоприбывших стрельцов с наделами под пашню и покосы. Пахотной земли на защищённой валом территории, уже не хватало, и они получили всего по четыре четверти на человека. Возможно, именно нехваткой земли объясняется расширение гарнизона за счёт стрельцов, а не казаков – последним полагалось выделять гораздо больше земли. Земли, полученной новыми стрельцами, явно было мало для нормального существования, и в 1657 году им выделили ещё по четыре четверти¹⁰, но уже к югу от вала, на степной стороне. Этим началось освоение земель, не защищённых засечной чертой.

В это же время появляется ещё одна, небольшая слобода пушкарей, в которой в начале 60-х насчитывалось около 15 дворов¹¹. Эта цифра не обязательно означает количество пушкарей и пушек в Саранской крепости, поскольку в те годы в крепостях часто был некомплект пушкарей. Кроме того, Пушкарская слобода могла заселяться не только пушкарями, так как в пушкарский разряд входили ещё служилые люди других специальностей: затинщики, обслуживавшие затинные пищали – тяжёлые крепостные ружья, воротники, охранявшие ворота, рассыльщики – посыльные, а также кузнецы, шорники и прочие люди, которые, как сейчас сказали бы, относились к техническим и вспомогательным службам.

Пушкарская слобода разместилась к востоку от Казачьей, на небольшой площади между рекой Инзера и линией современной железной дороги. Место это находится между старым и новым мостами через реку. Слобода располагалась практически на острове, так как на месте современного железнодорожного полотна была затопляемая водой низина. В конце XIX века, при строительстве железной дороги под неё отвели в основном непригодные для жилой застройки участки земли. Выделение этого участка пушкарям говорит об особом, уважительном отношении к этому служилому сословию, так как в этом месте была наиболее плодородная земля для использования под огороды. Ежегодные паводки пушкарей, вероятно, не пугали. Кроме того, кузницы, являющиеся пожароопасными строениями, старались располагать поближе к воде. Кстати, ещё в конце 50-х годов прошлого столетия перед въездом на старый посопский мост сохранялась кузница.

Первые достаточно подробные сведения о составе служилых людей, приписанных к Саранской крепости, относятся к 1661-1663 гг.¹² и представлены в таблице ниже.

Основную часть военных, приписанных к Саранской крепости, составляли служилые люди по прибору: стрельцы, казаки и пушкари в количестве 1299 человек. Вместе с 332 служилыми людьми по отечеству, то есть дворянами и детьми боярскими, они образовывали значительную силу – 1631 человек. На юго-восточном направлении засечной черты это был самый крупный гарнизон. Для сравнения, в такой важнейшей крепости как Симбирск числилось 1375 человек, в Корсуни – 1011 человек, в Инсаре – 965 человек. У большинства остальных крепостей гарнизон редко превышал 500 человек. Обращает на себя внимание разделение казаков на русских и татар с мордвой. Одно из отличий заключалось в том, что татары и мордва, приписанные к Саранской крепости, в Казачьей слободе не жили, они жили в отдельных сёлах, поближе к своим землям. Так, например, казачью службу на засечной черте несли татары из Лямбиря, мордва из Елховки. Похожая ситуация была с дворянами и детьми боярскими, которые в мирное время жили в своих поместьях. В результате территория слобод Саранской крепости занимала относительно небольшую площадь – на ней размещалось 600-700 дворов жителей.

Таким образом, воинский контингент Саранской крепости в начале 60-х XVII века был самым мощным среди крепостей, прикрывавших юго-восточное, северокавказское направление. Однако большая часть этих сил, включая всех дворян и детей боярских, была в это время вдали от Саранска. Они были разосланы по другим местам и крепостям: на Дон, в Царицын и Уфу. Близился конец пика военного значения Саранской, Инсарской, Корсунской и Симбирской черт. Территории, защищённые ими, были освоены, и появилась не только возможность, но и необходимость дальнейшего продвижения Московского государства на юг, на свободные земли.

В 1663 году южнее Саранской была заложена Пензенская крепость. А в конце 70-х, когда деревянные укрепления Саранской черты сильно обветшали или вообще сгнили, южнее стали строить новую черту, Пензенскую. С этого времени появилась возможность не только спокойно и безопасно обрабатывать земли за валом, но и жить на них. В эти годы при Саранской крепости начинают развиваться новые слободы, шагнувшие на юг, за укрепления черты. Во-первых, это Переведённая стрелецкая слобода, куда переселились стрельцы, имевшие земли за валом, чтобы быть поближе к своим землям. В результате первоначальная Стрелецкая слобода разделилась на две слободы: Нагорную, оставшуюся на старом месте, и Переведённую, на новом месте. Переведённая слобода развивалась за чертой в двух направлениях: вдоль дороги на Пензу (современная Московская улица) и на запад вдоль берега Саранки, вероятно, до современной Грузинской улицы, где были самые выгодные, плодородные земли поблизости от воды.

Второй новой слободой стала Посадская слобода, первая слобода, предназначенная не для военных, служилых людей, а для торговцев и прочего невоенного населения, количество которого росло по мере уменьшения военного значения Саранска. Посадские люди появились в Саранске в конце 1640-х годов. Несмотря на натуральный уклад хозяйства, такое большое поселение не могло существовать без торговли и того, что сейчас назвали бы бытовым обслуживанием. В 1652 году в Саранске числилось 33 двора посадских людей, в которых проживали 86 человек¹³. Обращает на себя внимание малочисленность семей – на каждый дом приходилось в среднем менее трёх человек. Тогда у посадских людей ещё не было своей слободы. Вновь созданную Посадскую слободу разместили западнее Переведённой, тоже вдоль Саранки. Напоминанием об этой слободе является современная Старопосадская улица.

Расселение затронуло и Саранских пушкарей, часть которых переселилось за реку, образовав Пушкарские выселки.

Новые слободы, в отличие от старых, заселялись постепенно, без какого-либо единого плана, поэтому имели нерегулярную планировку. Обращает на себя внимание глубина приусадебных участков, которая намного больше, чем в старых слободах (см. рис. 1). Казачью и Стрелецкую слободы старались расположить как можно компактнее, так как это уменьшало их периметр, следовательно, сокращало протяжённость укреплений и облегчало их оборону. Со временем их застройка стала ещё плотнее, так как свободная полоса земли вдоль линии надолб постепенно застраивалась дворами и кое-где монастырями и церквями, прятавшимися за линией укреплений. Но наступило время, когда требования обороноспособности уже не имели значения, и площадь участков не ограничивалась так строго. Это, несомненно, выгодно отличало условия хозяйствования в новых слободах. На планах XVIII века заметно, как много пустых, заброшенных участков в старых слободах – вероятно, люди предпочитали переселяться в новые слободы, а желающих занять их место не находилось. Только в последующие столетия стало снова престижным селиться ближе к историческому центру города.

Одновременно новые кварталы появились и севернее старых слобод, вытягиваясь вдоль Инзеры в сторону оврага с ручьём, который находился на участке между современными улицами Терешковой и Федосеенко. Впоследствии овраг стали называть Поташным из-за расположенных там поташных заводов. В наше время овраг засыпан, а ручей на его дне упрятан в трубу. Эта часть города тоже занималась достаточно произвольно и не отличалась регулярностью планировки. Таким образом, начиная с 80-х годов XVII века Саранск разрастался, во-первых, традиционно – вдоль основных дорог, во-вторых, вдоль рек, где были самые плодородные земли и легко доступная вода. Рост нагорной части города в западном направлении очень незначителен вследствие неудобства этого места. Не застраивалась даже основная магистраль – московская дорога, шедшая в направлении современного автовокзала. В конце XVIII века западная окраина нагорной части города проходила по линии современной улицы Ботевградской. Медленным был этот рост и в дальнейшем – к концу 30-х годов XX века эта окраина дотянулась только до улицы С.Разина.

Самой приметной чертой городского ландшафта долгое время были церкви, выделявшие на фоне деревянной, в основной своей массе одноэтажной застройки (см. рис 4). Вопрос появления церквей в Саранске – это отдельная, большая тема, которая достаточно хорошо изучена¹⁴. Однако можно отметить, что основная часть храмов, существовавших к началу XX века, восходит ко второй половине XVII века. Первоначально все они были бревенчатыми, вследствие чего имели небольшие размеры, что определялось ограниченной длиной строительного материала. Поэтому церквей было много, чтобы они могли вмещать как можно больше верующих, а таковыми было всё население слобод. Процесс замещения деревянных храмов кирпичными начался, вероятно, в 90-х годах XVII века и тянулся более столетия. По архитектуре церквей на рисунке середины XVIII века видно, что часть из них ещё остаются деревянными.

Рис. 4. Гравюра середины XVIII века с изображением Саранска со стороны Посопа. На переднем плане слева видны земляные валы Инзерской крепости, за ними вал засечной черты, а на заднем плане Саранская крепость.

Бурное развитие Саранской крепости и её слобод в первые десятилетия после её появления сменилось постепенным переходом к мирному существованию. Переход действительно был постепенным, так как на него влияли частые обострения обстановки во время бунтов и крестьянских восстаний, а также постоянных военных действий на юге государства. Последние известные работы по восстановлению обороноспособности разрушающейся крепости происходили в 1693 году¹⁵ во время войны с Турцией.

В начале XVIII столетия засечная черта на территории Мордовии окончательно потеряла военное значение и была упразднена. В то же время отказались от слободской системы организации служилых людей, и слово “город” начало приобретать привычное нам значение крупного населённого пункта, а не крепости. К этому времени рост Саранска стабилизировался и был очень ограниченным. Бывших казаков, стрельцов и пушкарей превратили в пахотных солдат, которые только назывались солдатами, а практически были простыми землепашцами, правда, приписанными к военному ведомству. В 1727 году в Саранске было всего 754 дома, и прирост населения на протяжении XVIII века, как показывает таблица ниже, был медленным¹⁶.

Рост населения в первую очередь связан не с прибытием новых жителей в Саранск, а с ростом количественного состава семей в результате стабилизации и улучшения жизненных условий. В 1720-х на дом (семью) приходилось в среднем уже 7 человек (сравним с данными 1652 г.: менее 3 человек). Несмотря на рост населения, прирост территории города за счёт новых дворов был очень невелик, так как по традиции взрослые, женатые сыновья редко заводили собственное хозяйство и обычно проживали с родителями. Можно полагать, что планы города 1780-х годов фактически отражали застройку на конец XVII-начало XVIII века.

Идея превращения Саранска в город с регулярной планировкой улиц была выполнена почти в полном соответствии с первоначальным замыслом, поскольку проект был одобрен Екатериной II и впоследствии подтверждался другими императорами. Однако одной волей верховной власти сломать сложившуюся застройку в Саранске, как и во многих других провинциальных городах, было бы невозможно, если бы не неизбежные пожары, которые регулярно уничтожали значительные части города. На пепелище, где от деревянных домов ничего не оставалось, было несложно разбить новые кварталы. Единственное, что сохраняло свои места, были церкви, вокруг которых план предусматривал создание новых площадей. Процесс перепланировки, таким образом, зависел от частоты пожаров и продолжался, вероятно, ещё и в XIX веке. Перестройке подверглись не только кварталы с нерегулярной застройкой, но и бывшие Казачья и Стрелецкая слободы, застройка которых была, как отмечалось выше, вполне регулярной, хотя и недостаточно правильной.

Новые кварталы стали крупнее старых и в отличие от них ориентировались с севера на юг в соответствии с тенденцией развития города вдоль реки Инзера. Они получили строго прямоугольную форму, улицы были выпрямлены и расширены, что, несомненно, способствовало обеспечению пожарной безопасности. Но с другой стороны, Комиссия о каменном строении совершенно не учла в новом плане города рельеф местности, на которой он располагался. Старый Саранск в своей нагорной части был расположен на двух склонах к рекам: Инзере и Саранке. По границе этих двух склонов проходил вал засечной черты, что предохраняло его от разрушения талыми и дождевыми водами, которые стекали по склонам. Направление застройки в 40-50-х годах XVII века определялось направлением вала и естественно вписывалось в рельеф местности. Механическое наложение новой сетки кварталов по линейке, без учёта рельефа местности не учитывало возможности значительного развития города. В результате сегодня одна из главных улиц, Советская, вместо того, чтобы служить общегородской магистралью, упирается западным концом в овраги на берегу Саранки. К тому же геометрически правильная планировка, типичная для градостроительства XVIII века, увлечённого принципами симметрии, мало учитывала распределение потоков движения по городским улицам.