Непосредственных письменных сведений о Смолевиччине в древнерусский период (X-XIIIв.) не сохранилось. Поселения, которые, безусловно, существовали здесь в те время, не попали в поле зрения летописцев. Можно лишь гипотетически предположить, что территория района входила в одно из удельных княжеств Полоцкой земли, - скорее всего, в Минское княжество, которое обособилось в XI в. в качестве удела Глеба Всеславича, одного из сыновей полоцкого князя Всеслава Чародея. Из летописей известно, что Глеб Минский проводил довольно активную политику, неоднократно воевал с киевским князем Владимиром Мономахом, но в конце концов потерпел поражение, после чего умер в 1119 г.
После смерти Глеба его участие досталось, наверное, его старшему сыну Ростиславу. Еще через десять лет, в 1129 г., киевский князь Мстислав (сын Мономаха) за непослушание выслал полоцких князей, в том числе и Ростислава Глебовича, в Византию. Но еще через несколько лет большинство потомков Всеслава Чародея вернулось из ссылки и получило свои предыдущие вотчины. Ростислав вновь стал минским князем и в середине XII в. вел упорную борьбу со своим двоюродным братом Рогволодом Борисовичем за Полоцк. Вместе с ним действовали его братья Всеволод (он упоминается в летописях до 1158 г.) и повелитель, который после смерти Ростислава в 1161 г. княжил в Минске и умер в 1167 г. Возможно, был в Ростиславе еще один брат — Микула, который оставил сына Всеслава. Закрепиться в Полоцке Глебовичам не удалось, после чего им осталось удовлетвориться своей вотчиной в Минске. Это вотчина претерпела такое же самое дробление на удельные княжества, как раньше и Полоцкая земля. Каждый из братьев получил свою часть, и одним из таких частей, вероятно, уже в середине XII в. стал Логожеск (современный Логойск). В 1181 г. в качестве Логожского князя выступал как раз тот Всеслав Микулич, которого мы вспоминали пораньше. В 1186 г. владельцем Логожска был уже другой представитель рода Глебовичей - Василько, сын Володара. После этого сведения о Минском княжестве и его участии надолго исчезают со страниц летописей.
Поскольку Смолевиччина находится примерно на равном расстоянии от Минска и Логожска, трудно сказать к какому из двух княжеств она принадлежала. Не исключено, что восточная часть современного района относилась и к третьему центру — Борисову, который также существовал в то время. Борисовская часть, скорее всего, выделилось из Друцкого княжества, вотчины Рогволода Борисовича и его потомков.
Примерно в 1320-я годы вся центральная Беларусь, где находились Минское, Логожское и Борисовское княжества, вошла в состав Великого Княжества Литовского (ВКЛ), во главе которого в то время стоял великий князь Гедимин. Последний Минский князь Василий вспоминается в летописи в 1323 г., когда он был вассалом Гедимина и в качестве его посла ездил с дипломатической миссией в Новгород. Позже Минское княжество непосредственно вошло в число владений великих князей литовских и управлялось их наместниками. То же произошло и с Борисовским княжеством, и с Логожским, которое охватывало, по крайней мере, часть Смолевиччины. Логожеск снова вспоминается в 1387 г., когда тогдашний великий князь и одновременно польский король Ягайло Ольгердович (внук Гедимина) отдельной грамотой подтвердил своему брату Скиргайлу владение многочисленными княжествами и имениями в ВКЛ. Среди них назван и Логожеск, причем упоминается, что предварительно его «держал» некий Войшвилл — литовский боярин, или, согласно одной из гипотез, один из многочисленных Гедиминовых внуков (сын Кейстута). Вскоре после этого, в 1392 г., к власти в ВКЛ пришел энергичный и талантливый политик — Витовт Кейстутович. При нем многие удельные княжества были упразднены, а их территории начали по частям раздаваться в качестве поместий представителям новой социальной группы — панам, которые со времен Витовта занимали наместнические и другие государственные должности. Большинство господ происходило из древнего литовского боярства, крещаемого в католичество после Кревской унии ВКЛ с Польшей в 1385 г. По условиям этой унии, а также Городельской унии 1413 г. только католики имели право занимать высокие государственные должности, а православная знать, которая происходила из потомков древнерусских князей и их бояр, отодвигалась на второй план. Одним из типичных представителей этого слоя католических господ, стремительно возвышавшихся со времен господства Витовта, был Кревский заместитель Судимонт Доргевич, двоюродный брат основателя знаменитого рода Радзивиллов — Радзивилла Остиковича. За службу великим князьям пан Судимонт получил ряд имений, значительная часть которых была выдвинута из состава бывшего Логожского княжества. Уже после его смерти, в 1448 г., его сын Алехно основал в одном из этих имений — Острошицах — костел, на обеспечение которого пожертвовал плебану медовую дань с 12 крестьянских служб в принадлежащих ему поселениях Смолевичи (в тексте Смольневичи) и Глебковичи. Так мы впервые встречаем в документе непосредственное упоминание сегодняшнего райцентра Смолевичи, который в то время входил в состав владений Олехны Судимонтовича. К этому же имения относились и Глебковичи, расположенные за р. Волма, в современном Минском районе возле самой границы со Смолевичским районом.
Таким образом, письменная история Смолевиччины начинается с 1448 г. К сожалению, первые строчки ее очень отрывочные. Известно, что Алехно умер в 1491 г., не оставив сыновей. Его владения были поделены между тремя дочерьми - Александрой, женой польского магната Николая Тенчинского, Софьей, женой литовского князя Александра Гольшанского, и Ядвигой, вышедшей сначала за пана Станислава Барташевича Монтавта, а потом, овдовев, — за Станислава Яновича Кезгайло. Наверное, кому-то из них принадлежало и имение Смолевичи, но упоминания о нем не сохранились в дошедших до нас документах.
Правда, в Смолевичской церкви еще в XIX в. хранился пергамин, согласно которому в 1507 г. Смолевичи были собственностью знаменитого полководца князя Константина Острожского. Этот документ в 1867 г. был напечатан, благодаря чему приобрел широкую известность. Долгое время его даже считали первым упоминанием о Смолевичах, так как более ранняя информация 1448 г., упомянутая выше, была напечатана в малоизвестном издании и не вошла в широкий обиход.
В документе 1507 г. князь Острожский жертвует в пользу основанной им в Смолевичах православной церкви св. Миколы ряд пахотных земель и сенокосов. Но с этим документом не все так просто. Во-первых, он датирован 7 марта, но в то время князь Константин не мог выдать эту грамоту, так как находился в плену в Москве, откуда убежал только в конце лета. Во-вторых, свидетелями при оформлении грамоты указаны князь Богдан Иванович Соломерецкий и Пан Ежи Скумин Тышкевич, которых в 1507 г. еще не было на свете. Наконец, сам язык документа не соответствует реалиям начала XVI в. - земля в нем измеряется на волоки, а сам термин «волока» вошел в обиход в ВКЛ несколькими десятилетиями позже. Таким образом, знаменитый пергамин надо признать фальшивкой, сделанной где-то в XVII в. или даже XVIII в. Скорее всего, Константин Острожский не владел Смолевичами, так как они не упоминаются среди его многочисленных владений в документах, что бесспорно были созданы при его жизни.
Кроме Смолевичского имения, на то время территория района относилась к нескольким феодальным владениям. Одним из них было имение Шипяны, которое впервые упоминается в 1495г. в связи с тем, что великий князь Александр Казимирович подарил его Виленскому католическому епископству. Это имение, как следует из более поздних данных, занимало большую, но сравнительно слабо заселенную территорию в юго-восточной части современного Смолевичского района, между реками Плиса и Уша. Предварительно он, наверное, был выделен из состава Большой Борисовской волости, которая простиралась дальше на восток, в современный Борисовский район. С момента этого дарования и до конца XVIII в. (почти точно 300 лет) Шипяны оставались собственностью Виленского епископства.
Во второй половине XVI в. Смолевичи перешли в собственность знаменитого рода Радзивиллов, в чьих руках оставались потом на протяжении почти трех столетий. Первым представителем этого магнатского рода, которому принадлежало Смолевичское имение, был Николай Юрьевич Радзивилл по кличке Рыжий - одна из наиболее мощных фигур своего времени. Вдвоем с двоюродным братом Николаем Яновичем черным они пользовались огромным влиянием при дворе великого князя Сигизмунда старика. Это влияние достигло своего апогея, когда единственный сын великого князя Сигизмунд Август влюбился в сестру Рыжего Барбару Радзивилл, молодую и красивую вдову магната Станислава Гаштаута. Радзивиллы сумели повести дело так, что сын великого князя вынужден был жениться на Барбаре вопреки всем придворным расчетам и династическим соображениям. Когда Сигизмунд Август заступил на трон после своего отца, Радзивиллы неожиданно для многих сделались родственниками самого великого князя. Даже после смерти Варвары в 1551 г. они сохранили свое огромное влияние при дворе. Николай Черный занимал одновременно все высшие государственные должности - был Виленским воеводой, канцлером и великим гетманом. Николай Рудый был Трокским воеводой, а после смерти двоюродного брата в 1565 г. получил все его должности.
Среди необъятных владений Николая Рудого было и имение Смолевичи (к сожалению, не удалось найти сведения о том, каким образом оно попал к нему). В составе этого имения находилось и село Драчково, населенное крестьянами-данниками, которое впервые упоминается в 1552 г.
Со Смолевичским имением Радзивиллов граничили просторы, на которых некогда, в гораздо более ранние времена, были поселены татары, переселившиеся в ВКЛ во время многочисленных усобиц в Золотой Орде, а затем в Крымском ханстве. Великие князья, как правило, не только давали им убежище, но наделяли землей и крепостными крестьянами на условиях обязательной службы в войске ВКЛ, где татары образовывали свои отдельные хоругви. Таким образом, по своему правовому статусу татары почти не отличались от местной мелкой шляхты. Они постепенно переняли белорусский язык и многие обычаи, но сохранили мусульманское вероисповедание.
Первое непосредственное упоминание служилых татар Смолевиччины датируется 1558 г., когда один из них, Петр Андреевич Кадышевич, вместе со своей женой Пацой Магметовной продал за 150 коп принадлежащую ему часть села Паколино (современный Пекалин) вдове своего дяди Магмета Кадышевича Яси Улановне и ее сыновьям Дмитру и Андрею. Эту часть села создавали 5 крестьянских хозяйств, из которых три были родительским наследием Петра Кадышевича, а 2 достались ему в наследство после покойного дяди Юхны. В отмеченных пяти хозяйствах было 19 человек мужского пола, которые обязаны были выплачивать денежную, медовую дань и выполнять другие повинности. Этот документ свидетельствует, что к середине XVI в. татарские владения в Паколине были уже значительно раздроблены между разветвленными представителями рода Кадышевичей, причем каждому из них приходилась совсем незначительная часть - буквально несколько человек.
Более подробное представление о тогдашнем состоянии татарских владений дает перепись, проведенная в 1559 г. Правда, оригинал его до нас не дошел, но эта перепись полностью повторяется в более позднем "ревизии имений, на службе воинской татарам предоставленных", составленной в 1628-1629 гг. Ревизия вспоминает, что в 1559 г. на территории современной Смолевиччины существовали земельные владения целого ряда татарских родов. В частности, братьям Махмету, Абрахаму и Абдулле Якубовичам Тивечевичам, имевшим свою главную усадьбу в имении Селец Ошмянского уезда, принадлежали 26 дымов и еще 7 служб данников в селе Драчково, а также 2 службы в Шеметово. В том же селе имели оседлость владевший Асан Ивашкович Кадышевич 2 службами в Шеметово и 4 - в Драчкове, и вдова Улана Махмета с сыном Дмитром, имевшим в Шеметово 5 собственных дымов, а также 5 служб (у них — 11 дымов), купленных предварительно от Петра Андреевича Кадышевича, и еще 3 службы в Паколине. Еще один татарин, Шейх Амбекеевич, который сам жил в имении Староселье, имел 1 службу в Драчкове. Еще 4 службы в Шеметово принадлежали совместно Петру и Яцку Минбулатовичам, Якубу Абдуличу, Касыму Хуромжичу и вдове Муртазы Абдулича из имения Довбутишки Ошмянского уезда, а, опечатаго, Косыму Хуромжичу отдельно принадлежало еще 5 дымов. Наконец Фурс Улан из того же Ошмянского уезда владел 5 дымами в Драчкове.
Ревизия 1628-1629 гг. обозначает, что некогда из этих владений татары выставляли в армию 8 всадников. Вместе с тем отмечается, что все эти данники на момент повторной ревизии были давно утрачены татарами и «неизвестно каким правом» отошли к Радзивилловскому имению Смолевичы.
Что касается собственно Смолевичского имения, то сохранился его инвентарь, составленный в 1588 г., когда имение принадлежало сыну умершего четырьмя годами ранее Николая Рудого Криштофу по прозвищу Перун. Центром имения было местечко Смолевичи, основанное Криштофом Радзивиллом в 1586 г. городком в те времена называлось торгово-ремесленическое поселение, жители которого имели специальное разрешение (привилегию) заниматься кроме сельского хозяйства производством различных товаров и торговлей. Такая привилегия, выданная Радзивиллом 27 апреля 1586 г., приводится в инвентаре. По его словам, каждому, кто брал земельный участок под постройку, представлялось освобождение от всех налогов («слобода») на 16 лет. Местечко Смолевичи насчитывало через два года после основания уже 37 дворов.
Кроме местечка в состав имения входило и село Смолевичи, обитатели которого не имели привилегия и поэтому оставались обычными крестьянами. В этом селе было 40 волок-унифицированных земельных участков площадью чуть больше 21 га, которые вводились в ВКЛ вместо старых служб с середины XVI в. 3 каждой волоки определялся, в зависимости от качества почвы, определенный размер повинностей, которые должны были выполнять крестьяне — пользователи волоки. В частности, в Смолевичском имении с каждой волоки полагалось уплачивать ежегодно денежный оброк в размере 2 коп (120 грошей), а также натуральный налог в виде бочки ржи и бочки овса. Определенное количество дней нужно было отработать на Барском дворе и в виде так называемой «подводной» повинности — на транспортировке Барских грузов, куда полагалось приходить со своими лошадьми и подводами.
Волока была довольно большим наделом, поэтому она редко передавалась в пользование одной семье. Обычно крестьянское хозяйство держало половину волоки, а иногда, в зависимости от количества рабочих рук, и меньшую ее часть — треть либо даже четверть волока. Соответственно уменьшался и размер повинностей.
В селе Смолевичи большинство намеренных волок вообще пустовало, так как село имело только 37 дворов. Подобный же рисунок наблюдался в других поселениях Смолевичской волости: село Заречье, либо Пятичи, имело 21 волока земли и только 18 дворов, село Катейки (сейчас не существует) — 12 волок и 5 дворов, Плиса — 40 волок и 37 дворов, Заболотье — 40 волок и 25 дворов, Шеметово — 24 волока и 20 дворов, Драчково — 45 волок и 41 крестьянский двор, кроме которых было еще 11 так называемых огородников, не имевших пахотной земли. На территории современного района в состав имения входили также барский двор Дайнаровка с хозяйственными постройками и село Доманчишки (поздние Домашаны), в котором было 5 хозяйств дворных батраков и 8 крестьянских. Поместье тянулось далеко на запад, под самый Минск. В современном Минском районе к нему принадлежали село и двор Городище, село и двор Слепня.
Но земельные владения имения далеко не ограничивались сельскими волоками. Вокруг села лежали огромные вековечные пущи, в которых крестьяне не только добывали мед, но и расчищали небольшие ляды под посев. Инвентарь перечисляет ряд «уступов» в путчах вокруг каждого села.
В инвентаре описана также граница Смолевичского имения, которая начиналась от Слепни под Минском и шла на восток вдоль владений православного митрополита, принадлежавших к имению Прилепы. Потом начиналась граница с землями на правобережье рек Домля и Усяжа, которые относились к имению Острошицы, - наверное, еще с тех пор, когда Смолевичи и Острошицы образовывали единое владение. Далее на восток земли села Смолевичи граничили с простором Логожского имения, вероятно, с той его частью, которая относилась к селу Мгле и Сутоки, хотя они непосредственно в инвентаре не упоминаются. На момент составления инвентаря собственниками этих просторов были Мартин и Федор Юрьевичи Тышкевичи. Всю восточную часть современного района занимала огромная пуща, по которой Смолевичское имение между реками Бродня и Жодиня граничило с государственной Борисовской волостью, где также были ловы Панов Тышкевичей, а за Жодиной и южнее Плисы — с имением Упиревичи пана Лаврина Ратомского. Оттуда, обращая на Запад, земли Смолевичских сел Заречье, Заболотье и Шеметово граничили с Шипянами Виленского епископства, а потом Земли Шеметово — с татарскими владениями села Поколино.
Далее на юг начинались земли села Драчково, границы которых в инвентаре почему-то описаны отдельно. Это село граничило с татарскими землями, потом с имением Островита пана Квятковского и Игуменской волостью, принадлежавшей Виленскому епископству. В этом месте граница проходила приблизительно вдоль современной границы Смолевичского и Червенского районов. С конца XVI в. до нас дошел целый ряд судебных документов, связанных с поселениями Смолевиччины. Многочисленность таких документов объясняется тем, что согласно второму статуту ВКЛ, принятому в 1566 г., по всей территории государства вводились уездные земские суды, в которых должны были рассматриваться имущественные дела местной знати. Кроме того, существовал так называемый Гродненский (замковый) суд, который рассматривал судебные дела. Материалы каждого судебного процесса обязательно вписывались в актовую книгу соответствующего суда. Такой порядок остался неизменным и после Люблинской унии 1569 г., объединившей ВКЛ и Польшу в единую конфедерацию — Речь Посполитую. По условиям унии, ВКЛ хранило отдельный государственный аппарат, финансовую систему, армию и законодательство, но высшие органы управления (король и сейм) становились общими с Полынчей.
Всего в имении Смолевичи было 638,8 волока (около 13,6 тыс. человек) сельско-хозяйственных угодий, которые практически все были заняты (пустовало всего полуволоки). Общее количество хозяйств, включая крестьянские, земянские и мещанские (в том числе 41 мещанский двор в Минске), насчитывало около 1500 дворов (точную цифру определить трудно, так как в большинстве случаев в инвентаре не указаны дворы, не платящие налогов), из них на территории современного Смолевичского района находилось около 1050.
Если сравнить эти цифры с данными инвентаря 1588 г. (в то время во всем имении было 318 дворов), очевиден стремительный рост населения, которое увеличилось за 55 лет примерно в 5 раз. Лишь частично это объясняется увеличением территории имения, к которому за это время были присоединены просторы бывших татарских владений в Паколине, а также присоединение в 1612 г. Глебкович (об этом упоминается в инвентаре 1621 г.), купленное каким-то образом село Петровичи и, вероятно, те земли, на которых было основано местечко Волма. Основной прирост населения произошел за счет миграций извне и, наверное, значительного превышения рождаемости над смертностью, что свидетельствует о неплохих экономических и социальных условиях. Рост населения привел к тому, что в имении были розданы крестьянам практически все подходящие земли, в отдельных селах ощущался уже даже недостаток земли. Так, в Петровичах, Драчкове и Паколине во двор приходилось в среднем по четверти волоки (около 5,5 га), что явно недостаточно для семьи в 7-9 едоков.
Надо отметить, что рост населения (хотя, возможно, и не везде такой бурный) наблюдался в конце XVI — первой половине XVII в. по всему Великому княжеству Литовскому. Повсеместно возникали новые села, основывались городки. Расширялось торговое сообщение. Как раз в это время приобрел исключительное значение торговый путь, который пересекал Беларусь от Бреста до Дубровно, связывая ее с Полыньей и Россией. То, что основной простор Смолевичского поместья лежал как раз вдоль этого пути, сыграло далеко не последнюю роль в жизни края. В этом контексте нужно рассматривать и основание нового городка на р. Жодиня, почти точно на полпути между Смолевичами и Борисовом. Росту местечка Волма способствовало то, что оно находилось на пути из Минска в Могилев, который как раз в то время превратился в крупнейший город Беларуси. Не случайно улица, которая шла от Волмы на Восток, получила название Могилевской.
В середине XVII в. ситуация резко изменилась. Речь Посполитая вступила в полосу глубокого кризиса. Первым толчком к нему стала война с украинскими казаками, которая началась в 1648 г. При этом казаков, за плечами которых стояла Россия, активно поддерживали и широкие слои православного населения Южной и Восточной Беларуси, недовольные расширением католичества, полонизации и ростом феодальных повинностей. В 1654 г. этот сначала внутренний конфликт перерос в большую войну между Речью Посполитой и Россией, в которую позже включилась и Швеция. К лету 1655 г. территория Смолевиччины была полностью занята русскими и оставалась под их контролем в течение пяти лет. Только летом 1660 г. в войне наметился перелом в пользу Речи Посполитой, войска которой восстановили контроль над центральной Беларусью. В руках русских осталась на определенное время только сильная крепость в Борисове, в то время как военные действия поместились дальше на восток, в Поднепровье. Окончательно война прекратилась в 1667 г., когда было подписано Андросовское мирное соглашение.
Владелец Смолевич Богуслав Радзивилл играл в этой войне значительную, хотя и весьма противоречивую роль. Вместе с двоюродным братом Янушем, который в то время был великим гетманом ВКЛ, он сначала активно боролся против русских. Но после тяжелых поражений 1655 г. и вмешательства в войну Швеции оба Радзивиллы сделались вождями партии, выступавшей за отделение ВКЛ от Польши и установление шведского протектората над Беларусью и Литвой. Несколько лет Богуслав воевал на стороне шведов, а потом снова перешел к королю Речи Посполитой и боролся против тех же шведов. Колоритная фигура Богуслава Радзивилла ярко показана в известном романе Генрика Сенкевича «Потоп», посвященном событиям войны 1654-1667 гг.
Война принесла белорусским землям ужасное разорение. Армии всех четырех сторон, принимавших в ней участие (России, Украины, Швеции и Речи Посполитой), постоянно питались за счет местного населения, поэтому в районах их дислокации и перемещения быстро не осталось ни зерна, ни семян, ни домашних животных. Множество людей было вывезено русскими в плен, многие умерли от вызванных военными разрушениями эпидемий или просто разбежались кто куда мог. Для Смолевиччины ее пребывание на большом пути сейчас приобрело совсем другое значение.
Об итогах войны свидетельствует инвентарь имения Смолевичи, составленный в 1665 г. - через пять лет после освобождения от русских и за два года до окончательного мирного соглашения. В местечке Смолевичи указано 100 дворов (за 12 лет до начала войны, напомним, было 138), но и эта цифра, наверное, включает частично те дворы, жители которых фактически отсутствовали. Во всяком случае в чуть больше позднем инвентаре 1669 г. значится всего 77 дворов. В городке Богуслав Поле инвентарь 1665 г. указывает 97 дворов, а инвентарь 1669 г. — всего 62, причем 4 из них были свободными. По остальным поселениям инвентарь 1665 г. обозначает отдельно количество жилых и пустых дворов, поэтому общее положение больше красноречивое.
Так, в местечке Волма в 1665 г. осталось всего 20 жилых дворов, в то время как пустых значилось 80. С сельских поселений Смолевичской волости в селе Смолевичи на 34 заселенных двора приходилось 57 пустых, в Заречье заселенных не осталось вообще, а пустоши разобрали Смолевичские мещане. В Плисе было 40 жилых и 57 пустых дворов, в Шеметово - соответственно 16 и 74, в Паколине - 10 и 40, в Драчкове - 91 и 84, в Петровичах - 41 и 48, в Домонтишках -7 и 38, в Дайнаровке 9 и 23, в Заболотье 30 и 97. Вообще же во всем имении, где за 6 лет до войны значилось около 1500 дворов, после ее окончания заселено было чуть более 400 (суммарный подсчет по инвентарю 1665 г. дает 438 дворов, 1669 г. - 423). Это значит, что приблизительно 72% хозяйств полностью обезлюдели. К этому нужно еще добавить, что и в тех дворах, которые остались, было далеко не столько жителей, как до войны, поэтому общие людские потери имения приближались, наверное, к 4/5, если не больше.
В 1665 г. владелец Смолевичского имения, 45-летний Богуслав Радзивилл женился на дочери своего двоюродного брата Януша Марии Анной Радзивилл. Она не только приходилось ему троюродной племянницей, но и была на 20 лет моложе его. Зато она была наследницей огромных владений Януша Радзивилла, бывшего Виленского воеводы и великого гетмана. Присоединив их к своим, Богуслав сделался едва ли не самым крупным землевладельцем не только в Беларуси, но и во всей Речи Посполитой.
Однако огромное богатство еще не гарантировало счастья. В 1667 г., родив дочь Людвика Каролину, Мария умерла во время родов. Через два года умер и сам Богуслав Радзивилл. Двухлетняя девочка, обладательница одного из богатейших наследий в Европе, осталась круглой сиротой. Она воспитывалась за границей у родственников Богуслава по материнской линии, а белорусские имения снова, как и во время отрочества ее отца, перешли частично в руки арендаторов, частично управлялись наемными администраторами.
Смолевичское поместье тем временем было разделено на несколько частей. Одна из них, которая в 1670 г. была от имени Людвики Радзивилл отдана в аренду на 1 год шляхтичу Владиславу Антаровичу, включала 72 двора (дымы) в местечке Смолевичи, 37 дворов в местечке Богуслав, а также села Смолевичи, Заболотье, Шеметово, Дубровка, Плиса и Дайнаровка, в которых вместе было 88 крестьянских и 7 земянских дымов. Военное разорение еще далеко не было преодолено: из 351 волоки, имевшиеся в этой части имения, пустовало 208. Существовали 4 мельницы, все одноколесные. 3 их 2 находились в Богуславе, на реках Жодино и Плиса, по одному — в селе Плиса и местечке Смолевичы.
Сохранился еще один инвентарь этой же части имения, датированный 1675 г. Количество дымов в местечке Смолевичи почти не изменилось — вместо 72 их стало 74. В инвентаре вспоминаются все те же 4 улицы (Минская, Церковная, Дворная и Борисовская), которые сформировались еще в начале XVII в. В местечке Богуслав дымов заметно прибавилось - их было уже 53. Инвентарь запоминает там две церкви. Одна из них, на Рыночной площади, была освящена в честь св. Петра, вторая - в честь св. Троицы. В этом городке было 5 улиц (Минская, Жодинская, Борисовская, Смолевичская и Мезовая). В селах Смолевичской волости дворов уменьшилось — их стало всего 56 (12 — в Смолевичах, 18 — в Заболотье, 8 — в Шеметово, 3 — в Дубровке, 2 — в Дайнаровке и 13 — в Плисе). Возможно, что в отмеченных селах имелись еще дымы, которые относились к другой части имения.
В 1681 г. Людвика Каролина Радзивилл, которой шел на то время четырнадцатый год, была отдана замуж за своего далекого родича - такого же юного Людвига Гогенцоллерна, который был четвертым сыном курфюрста Бранденбургского и князя прусского Фридриха Вильгельма. Однако уже в двадцатилетнем возрасте она овдовела, после чего в 1688 г. вышла замуж за князя короля Филиппа Нейбургского из древнего баварского рода Виттельсбахов. От этого брака родились три дочери, из которых две умерли в детстве. Жить осталась только рожденная в 1693 г. Альжбета. После смерти Людвики Каролины во время неудачных четвертых родов в 1695 г. на Альжбету, княжну Нейбургскую, перешли наследственные права на бывшие Радзивилловские имения, в том числе и на Смолевичи. Право же пользования ими получил ее отец. Он, однако, не был подцен Речи Посполитой, поэтому некоторые белорусские магнаты начали поднимать вопрос о приобретении Радзивилловского наследия.
Особую активность в приобретении этого наследия выразил в конце XVII в. тогдашний Виленский воевода Казимир Ян Сапега. Однако его переговоры с домом Виттельсбахов прервались в связи с новой войной, охватившей на рубеже XVIII в. белорусские земли. На этот раз Речь Посполитая выступила союзницей российского царя Петра I, который воевал со Швецией за балтийское побережье, прорубая «окно в Европу». Несколько раз в ходе этой так называемой Северной войны белорусские земли становились ареной военных действий между русскими и шведами. Это принесло сюда новые разорения.
Состояние главной части Смолевичского поместья в 1713 г., когда военные действия на территории Беларуси в основном уже закончились, выясняет еще один инвентарь. На то время пользователями этой части был пан Казимир Покоша. В местечке Смолевичи были 44 двора, хозяева которых имели при себе в общей сложности 34 сыновей. Кроме того, 31 сына — жителя этих дворов - не было в наличии, так как они разбежались. Во всех дворах насчитывалось только 18 лошадей и 2 валы - явное последствие военных опустошений.
В местечке Богуслав было 46 дворов, но из них 13 пустовали полностью. У хозяев остальных было в наличии 36 сыновей, а в бегах - 16. Положение с тягловым животным было таким же драматическим — на все 33 населенных двора имелось только 12 лошадей и 17 волов. В селе Смолевичи из 40 волок земли почти 30 пустовали, на остальных имелось всего 8 крестьянских хозяйств с 6 имеющимися сыновьями и еще 5 беглыми, из скота - только 3 лошади. В Дубровке на 20 валок приходились только 2 населенных двора (у них 1 лошадь и 2 вола), в плисе на 40 волок - 13 дворов, 15 имеющихся и 6 беглых сыновей, 2 лошади, 5 волов, в Заболотье также на 40 волок - 14 дворов, 31 сын, 6 лошадей и 7 волов, в Дайнаровке на 12 волок - 7 дворов, 8 наличных и 2 беглых сына, 4 лошади. Наконец, в Шеметово на 30 волок приходилось всего 3 двора с 6 сыновьями и 3 лошади. Были в имении и 9 хозяйств, расселенных в застенках под Заболотью и Загорье.
После войны вопрос о приобретении наследства Людвики Каролины Радзивилл возник снова. На этот раз главными претендентами выступили представители другой, Несвижской, ветви рода Радзивиллов. После сложных переговоров с князем Нейбургским была достигнута договоренность о помолвке его дочери с сыном уже скончавшегося на то время канцлера ВКЛ короля Станислава Радзивилла — Иеронимом Флорианом, значительно моложе ее. Одним из условий помолвки был переход к Радзивиллам всех имений на территории ВКЛ, наследственное право на которые имела княжна Нейбургская. И хотя до брака дело так и не дошло, имения достались Иерониму Радзивиллу. Формально он вступил во владение ими с 1731 г., когда достиг 16-летнего возраста. Фактически же еще долгое время всеми вотчинами распоряжалась его энергичная и талантливая мать — Анна Радзивилл, которая происходила из князей Сангушко.
Вместе со Смолевичским имением к роду Радзивиллов вернулось и имение Волма, ранее обособленное от него. Он долгое время находился в залоге у шляхтича Костровского, а затем у него сыновей Антония и Мартина. Только в 1737 г. Анна Радзивилл и ее сын выкупили это имение. Как следует из инвентаря, составленного по этому поводу, в состав его входили местечко Волма с 121 заселенным и 5 пустыми участками, деревни Драчково (40 волок, 25 дымов), Пекалин (15 волок, 7 дымов) с одноименным фольварком, Петровичи (20 волок, 43 дымы), Домонтишки либо Домашаны (14,8 волока, 9 дымов), и основана, видимо, незадолго до того Озерицкая Слобода (40 волок, 47 дворов) на территории Смолевиччины, а также Глебки (Глебковичи), Городище, Королев Стан и ряд застенков в границах современного Минского района, с большой пущей, тянувшейся от д. Домашаны и истоков р. Домля до Зеленого Луга и Комаровки на территории сегодняшнего Минска.
Некоторые имения, некогда принадлежавшие Богуславу Радзивиллу, в дальнейшем попали к другим владельцам. Так произошло, в частности, с имением Острошицкий Городок, территория которого охватывала северо-западную часть Смолевиччины. В 1745 г., когда был составлен инвентарь этого имения, он был собственностью казначея Минского воеводства Антония Минковского-Богушевича. На просторах поместья находилось д. Дуброва приблизительно с 31 волокой и 20 земянскими хозяйствами (39 сыновей, 31 конь, 7 волов), а на отдельном просторе, тересполосно с землями православного митрополита — деревня Задомля с 11,5 оседлыми и 12 пустыми волоками, которыми пользовались 17 крестьянских дворов (43 сына, 30 лошадей, 36 волов).
Этот последний инвентарь, кстати, свидетельствует, что послевоенный упадок был до середины XVIII в. в основном преодолен. По крайней мере, количество тяглового скота в крестьянских хозяйствах было достаточно для эффективной работы. Произошел и некоторый рост населения, хотя количество крестьянских хозяйств далеко еще не достигло оптимальной цифры — приблизительно двух дворов на одну волоку. В целом же от расцвета, наблюдавшегося веком раньше, практически ничего не осталось.
Подобное положение фиксирует инвентарь имений Драчкова и Волма за 1758 г. 43 за 21 год после создания предыдущего инвентаря количество дворов не только не увеличилось, а где-то даже и уменьшилось. В Волме было 29 дворов, в Драчково — 22 (в 1738 г. было на 3 дворе больше), в Петровичах — 37 вместо прежних 43, в Озерицкой Слободе — 41 вместо 47. Домашаны с 3 дворами и Пекалин из 4 превратились в совсем небольшие застенки. Зато титул владельца имения, приведенный в этом инвентаре, звучит настолько великолепно, что его следует привести целиком: «Иероним Флориан Радзивилл, князь на Олыце, Несвиже, Биржах, Дубинках, Слуцке, Копыле, Клецке и Святом барстве римском, граф на Мире, Шидловке, Койданове, Копыси, Заблудове, Кейданах, Крожах и Беле, барин на Невеле, Себеже и Всеславе, великий хорунже ВКЛ, Кричевский староста, рыцарь Орла белого и св. Губерта, Палатин Рейнский».
Отметим, что за этим словесным украшением скрывался патологически жестокий и ограниченный человек, в конце жизни — настоящий сумасшедший, чудеса которого принесли много горя его родным, а тем более — подданным. В 1760 г. он умер, после чего все перечисленные в великолепном титуле и многие другие имения, включая и Смолевичи с Волмой, отошли к его племянникам Каролю Станиславу и Иерониму Винценту.
Старший из них был личностью в определенной степени уникальной. Почти такой же самодур, как и его обезумевший дядя, но с природным умом, юмором и даже добродушием. Он так часто обращался к собеседникам со словами "пане Коханку", что они превратились в его прозвище. Несметные богатства вскружили ему голову и Кароль Станислав Радзивилл прославился экстравагантными поступками вроде езды летом на санях по дороге, посыпанной солью. Вместе с тем он был крупнейшим государственным деятелем своего времени, занимал высшие должности, включая Виленского воеводы. Пане Коханку был горячим патриотом Великого Княжества Литовского, одним из тех немногих магнатов, которые пытались остановить неуклонный упадок Речи Посполитой, избежать ее разделения между соседними, более сильными государствами. Правда, это усилия не дали положительных результатов.
От этого последнего периода существования Речи Посполитой до нас дошел еще один инвентарь имения Смолевичи, составленный в 1781 г. 44 местечка Смолевичи в то время имело 5 улиц — до 4, существовавших издавна, присоединилась улица Прудовая. В местечке были 74 двора, у их хозяев значилось 115 сыновей, 20 братьев и 20 других родственников мужского пола. Таким образом, всего в Смолевичах было около 450 жителей (если увеличить численность мужского населения вдвое). Преобладали простые семьи, в которых был один пожилой мужчина с сыновьями. Так называемых неразделенных семей, в которых вместе жили взрослые братья со своими женами, было сравнительно немного. В целом во двор приходилось около 6 человек, и эта цифра была для тех пор сравнительно низкой.
Второй городок в этом инвентаре впервые выступает не под старым названием Богуслав Поле или просто Богуслав — а под новым, привычным нам сегодня, - Жодино. В нем на трех улицах (Борисовская, Минская и Жодинская) ра