Прежде чем перейти к повествованию о событиях, происходивших на территории нашего села, мне хотелось бы привести несколько фактов о Карельском фронте. Самый известный, пожалуй, факт, что на Параде Победы сводный полк Карельского Фронта шёл первым. С тех пор его штандарт традиционно первый среди штандартов Фронтов. Известно, также, что Карельский фронт был самым протяжённым. Кроме того, имея самые тяжёлые природно-климатические особенности, он не был сплошным. И самое любопытное – это единственный фронт, на одном из участков которого в районе Мурманска немецкие войска не смогли перейти государственную границу СССР. Но, конечно, в 1941 году, когда немецкие войска рвались к Москве, и блокировали Ленинград, а финны вышли к Свири, форсировав её в одном месте, этого не дано было знать никому.
При всём относительно второстепенном значении Карельского фронта солдаты и командиры его совершили, на мой взгляд, два подвига, которые сделали возможным переломить ход войны. Во-первых, они отстояли Мурманск и Кировскую железную дорогу, которая продолжала функционировать всю войну, что позволило получать стратегически важные грузы и военную технику на всём её протяжении, особенно на первом, самом тяжелом её этапе. Во-вторых, финские войска были остановлены на рубеже Свири, и не смогли, соединившись с немцами в Тихвине, замкнуть второе кольцо вокруг Ленинграда, который, в таком случае, был бы обречён. Тогда даже трудно себе представить, к каким последствиям могло бы это привести.
Война пришла в Карелию несколько позже, чем это было в других приграничных районах СССР, а именно, 29 июня 1941 года. Это сослужило дурную службу для Карельского фронта.Для стабилизации критической ситуации, которая складывалась на Ленинградском направлении Советское верховное командование перебросило значительную часть соединений 7-й армии туда,обнажив, таким образом, огромную территорию.На нашем направлении в Восточной Карелии 4 советские дивизии 7-й армии противостояли Карельской армии финнов в составе пяти дивизий и трёх бригад под командованием Карла Леннарта Эша.
На фрто слева направо: командующий финской арией Эш Карл Леннарт, Карл Густав Маннергейм, командующий 7-й советской армией Гореленко Филипп Данилович, командующий Карельским фронтом Мерецков Кирилл Николаевич
Седьмой армией командовал Гореленко Филипп Данилович. К началу июля советские войска отступили на рубежи Поросозеро – Шотозеро – река Тулокса. Таким образом, война пришла в наши края. Почему армия отступала? Какой противник противостоял Красной армии? Финляндия на период 1941 года была страной со слаборазвитой промышленностью, где большинство населения было сельским. Финский фермер на своём хуторе с детства был приучен бороться с суровой северной природой и должен был полагаться только на себя. В свою очередь, подобный индивидуалистический склад характера отдельной личности накладывал неизбежный отпечаток на всю финскую армию, её методы ведения войны, тактику и вооружение. Финский солдат прекрасно чувствует себя в условиях леса. Он мастер внезапных нападений, засад, обходов, действий в одиночку или мелкими группами. Упорный, или, лучше сказать, настырный, но, при этом, отнюдь не фанатик, быстрый в нападении и отходе, в общем классический партизан. Финские солдаты-снайпера ещё в первую Советско-финскую войну стал притчей во языцех под прозвищем «кукушки». При обороне рубежа по реке Тулоксе в Июле-Августе 1941 года особенно много погибших наших солдат было среди связных, телефонистов, сапёров и т п - всё это результат действий финских снайперов. В результате нарушалась связь между частями, ухудшалось управление войсками, возникала паника среди бойцов. Проблемы со связью между частями и соединениями было настоящим бичом в Красной армии, особенно, на первом эта пе войны, что постоянно вело к большим потерям. Особо стоит остановиться на вооружении финской армии. Выше отмечалось, что Карелия – очень специфический театр войны. Бескрайние дремучие леса, большое количество болот, множество рек и озёр, немногие и при этом скверные дороги – всё это препятствовало широкому применению танков, авиации, и артиллерии большой мощности. В каком-то смысле это играло на руку финской стороне с её авиацией в 307 боевых самолётов и 64 танкетками и лёгкими танками, но зато с пехотой, численно превосходившей советские силы троекратно, и как было отмечено выше, прекрасно приспособленной к местным условиям. На начало Второй Мировой войны финская пехота имела на вооружении унаследованные от Русской армии винтовки системы Мосина. Также в период с 1918 по1920 год финской армии досталась часть снаряжения из Англии и США по старым русским заказам (винтовки, пулемёты и пистолеты) В 20-х годах было развёрнуто своё производство и работы по производству вооружения. Много оружия досталось в ходе Советско-финской войны 1940-го года (более 28000 стволов только лишь винтовок Мосина и кроме того некоторое количество автоматических винтовок СВТ 38 и СВТ 40.)
На фото сверху финский автоматчик с автоматом «Суоми». Второй номер бросает немецкую гранату.На нижнем фото командир «Олонецкой дивизии» Цветаев Дмитрий Вячеславович.
Воспоминания наших ветеранов, которые сражались с финнами летом и осенью 1941 года изобилуют сетованиями и нескрываемой завистью по поводу финских автоматов, а точнее пистолетов-пулемётов «Суоми». Дело в том, что в условиях леса и ограниченной видимости использование классической винтовки, или карабина неудобно из-за габаритов, а преимущество в дальности полёта пули бесполезно. Куда нужней в таких условиях скорострельность, пусть даже в ущерб убойной силе. Так вот, в каждом отделении финской армии имелся военнослужащий вооруженный автоматом «Суоми», с помощником, переносившим дисковые или коробчатые магазины. (Позже число автоматов на отделение утроилось.) Кроме того, при частом отсутствии артиллерии финны мастерски использовали миномёты, также более практичные в лесных условиях. И самое последнее: финская армия, говоря современным языком, была мотивирована на реванш за прошлогоднее поражение и потерю территорий на Карельском перешейке. Имея союзником немецкий Вермахт, финское руководство не сомневалось в будущей победе. Так обстояло дело с финской армией. Давайте теперь посмотрим, что на конец лета 1941 года представляли силы Красной армии, державшей оборону на рубеже реки Тулоксы в 6-и километрах от Нурмойлы. Это были два или три батальона 3-й бригады морской пехоты, два полка 452-й и 719-й из состава так называемой Олонецкой дивизии. Дивизия и бригада в документах того времени обозначалась как «Группа Цветаева» по имени её командующего – бывшего старшего преподавателя общей тактики Военной академии РККА имени Фрунзе Цветаева Дмитрия Вячеславовича. На карте Олонецкой операции между 719-м стрелковым полком и 3-м полком Ленинградских ополченцев помещена истребительная группа капитана Алмазова. Это неверно. Истребительная группа, на самом деле, прикрывала правый фланг ЛДНО. По всей видимости, группа Алмазова могла находиться там ранее–до подхода ополченцев, а потом была переброшена на север. Итак, стык позиций 719-го стрелкового полка и ополченцев находилась возле места впадения речки Сяндебки в Тулоксу. Позиции ЛДНО располагались по левому берегу Сяндебки до озера Кюлюярви. Теперь, имея представление о расположении наших частей следует провести обзор того, что они из себя представляли, и боевых действий, в которых они принимали участие.
3-я бригада морской пехоты (3453 чел) под командованием подполковника Рослова Александра Петровича. (На фотографии)
Бригада держала оборону на левом фланге нашего фронта в районе устья реки Тулоксы. Она была сформирована из частей, базирующихся в Кронштадте, Ораниенбауме и Петергофе. Первый бой бригада приняла у Погранкондуши 22 июля. На следующий день моряки форсировали реку Видлицу и отбросили финские войска на 5-8 километров, но позже были вынуждены отступить на рубеж реки Тулоксы. Линия фронта здесь стабилизировалась до начала сентября, но третьего-четвёртого сентября финнам удалось прорвать нашу оборону на стыке дивизии Ленинградского народного ополчения и Олонецкой дивизии. Финнам, численно превосходившим наши войска в три-четыре раза, удалось сразу оседлать дорогу на Олонец, который, практически, нечем было прикрыть. (На участке прорыва превосходство финнов в артиллерии было восьмикратным.) Таким образом, обе части нашего фронта через сутки оказались в глубоком финском тылу. О дальнейшем мы можем судить из уцелевшего журнала боевых действий 3 мбр:«В 11.25 4.09.41 года подразделения 719-го и 452 сп начали отход в юго-восточном направлении,...в связи с отходом соседа справа создавалась опасность нашим тыловым коммуникациям….В 21.00 4.09.41 года подразделения бригады продолжали удерживать занимаемый рубеж обороны. В 21.30 4.09.41 года из штаба южной оперативной группы была получена радиограмма об общем отходе всех частей…»Далее события стали принимать трагический оборот. Финнам удалось занять Чёрный Мыс (Мыс Дальний) и просеку, которая, по всей видимости, вела от мыса к дороге на Олонец. В два часа ночи третий батальон моряков выбил финнов с их позиций и продолжил движение по берегу Ладоги на юг. Второй батальон, окруженный неподалёку также смог прорваться и следовал тем же путём. Часть батальона оторвалась от своих и начала отступать по дороге на Олонец, которая уже была занята финнами. При отходе они подбили 2 финских танка и уничтожили большое количество живой силы. 5-го и 6-го сентября моряки переправились через реку Олонку. Точных данных о месте их переправы нет, но учитывая, что дорога на Олонец была занята финскими войсками, а других дорог не имелось, то вероятнее всего переправа проводилась в районе устья Олонки, и несколько выше по её течению. Без связи со штабом южной оперативной группы и соседними частями бригада отступала по берегу Ладожского озера и 9-го сентября заняла оборону по Свири. В журнале боевых действий бригады нет информации о том, что моряки были эвакуированы на рубеж Свири судами Ладожской военной флотилии, хотя факт эвакуации в военной литературе упоминается часто, в том числе и в Википедии. Однако среди материалов о действиях Ладожской военной флотилии также нет никаких сведений об эвакуации бригады из окружения. Из первоначальной численности в 5179 бойцов на 09.09.41 бригада потеряла убитыми и пропавшими без вести 218+354 моряков. Кроме того потери в раненных составили 1296. Это значит, что в строю на 9 сентября было около 3000 человек Касательно бригады надо отметить, что она была разделена на две части и один её батальон совместно со вторым полком дивизии народного ополчения оборонял позиции в районе Торосозера. В дальнейшем часть батальона во время отступления уничтожила 5 финских бронемашин и вышла к станции Токари в Ленинградской области, где стояли советские части. Другая часть вошла в состав дивизии ЛНО и выходила из окружения вместе с ней. Интересно то, что морякам 3-й бригады доведётся через три года освобождать Тулоксу, когда-то оставленную ими.
719 и 452 стрелковые полки. Первый из них являлся бывшим 7-м мотоциклетным полком десятого механизированного корпуса, второй - из состава растащенной почастям 198 моторизованной дивизии. Оба полка и 3-я бригада морской пехоты, как я же отмечал выше, составляли Олонецкую группировку генерала Цветаева. 452 сп имел своим соседом бригаду моряков на левом фланге, правей от него располагался 719 стрелковый полк, у которого, в свою очередь на правом фланге соседствовал 3-й полк дивизии Ленинградского ополчения. Личный состав этих полков формировался в основном из уроженцев Карелии и Архангельской области, и в результате тяжёлых оборонительных боёв понёс значительные потери в людях. Незадолго до начала финского наступления, в конце Августа, полки получили пополнение из блатных и жителей Алтая, ранее к военной службе не привлекавшихся, и которые очень часто самовольно бежали с позиций в тыл и сеяли панику, а то и сдавались финнам. Что касается блатных, то это были осужденные по уголовным статьям, выразившие желание «искупить кровью» свой проступок. Насколько можно судить по воспоминаниям участников тех событий, пополнение это, не усилив полки в боевых качествах, лишь внесли сумятицу и хаос в самый неподходящий момент, и прямо или косвенно способствовали прорыву финнов в районе расположения 719-го полка. С «блатными» было по-разному: некоторые старались сразу же незаметно переметнуться к финнам, но многие проявили себя достойно. Из воспоминаний ополченцев: «…Помнится, Константин - подлинное имя вожака пяти корешков с уголовными кличками: «Филончик», «Япончик», «Фраер», и ещё какими-то. Эти бывшие нарушители советской законности виртуозно матерились и орали: - Мешай мозги падле! Они яростно отбивали атакующих врагов гранатами и дружными винтовочными залпами. 4-го сентября финнам удалось форсировать Тулоксу и превосходящими силами проделать брешь в обороне советских войск. Оба полка начали отходить по лесной дороге вдоль берега озера на юго-восток, в направлении Нурмойлы. Так на схеме Олонецкой операции положение обоих полков и двух артдивизионов на вечер 5-го Сентября указано по рубежу Чёрный мыс- шоссе Олонец-Питкяранта. Я не смог обнаружить журналы боевых действий обоих полков, но судя по всему, события в дальнейшем развивались следующим образом: в начале ночи 6-го числа оба полка снялись со своих позиций и продолжили отступление в юго-восточном направлении. Переправиться через Олонку они могли только в районе от устьевых бараков и до километра выше по течению - дальше двигаться было некуда, на шоссе находились финские части. После переправы полки отступали по старой лесной дороге вдоль левого берега Олонки мимо Нурмойлы, и дальше по обжанской дороге, ведущей к Свири и Лодейному полю. Как менее вероятный вариант им удалось переправиться через мост в посёлке Ильинский и дальше следовать не на Олонец, который ещё защищался, а на выше упомянутую Обжанскую дорогу. Где-то позади, вслед им из окружения вырывались моряки, для которых отступление по дорогам было уже невозможно. Утверждается, что 452-й стрелковый полк был эвакуирован на кораблях ЛВО на Свирь с Чёрного мыса, находящегося в Андрусовской бухте но, опять же, я не нашёл потверждения этому факту ни в одном документе той поры. Если это так, то пеший марш по болотам на Лодейное поле продолжали остатки 719-го полка, которые всё-таки смогли прорваться к Свири и переправиться через неё около 9-го сентября вместе с уцелевшими моряками они заняли новый рубеж обороны на её левом берегу, который им пришлось оборонять следующие три года.
На фрто бойцы дивизии народного ополчения перед выстуаленим на фронт из Ленинграда.
3-я Ленинградская стрелковая дивизия народного ополчения. История её была трагической, но своей гибелью бойцы её оплатили будущую победу, которую подавляющему большинству из них не довелось увидеть. На окраине нашего села, в нескольких десятках метрах от шоссе на вершине поросшей соснами песчаной гряды стоит могила Садофьева Евгения Михайловича- командира батареи и начальника штаба. Младший лейтенант Садофьев погиб во время артиллерийской поддержки наступления группы Цветаева, когда дело доходило до стрельбы прямой наводкой 8-го Августа 1941-го годах. Скорее всего Садофьев был тяжело ранен, и умер уже во время эвакуации в тыл возле нашего села, где и был похоронен. Если же проехать в сторону Тулоксы по шоссе, то с правой стороны можно увидетьстарую, нержавеющей стали, табличку на железной трубе с надписью:«Здесь в дни Великой Отечественной войны в июле-сентябре 1941 года находилась огневая позиция 4-й батареи 3-го артполка 3-й дивизии Народного ополчения г Ленинграда.» Артполк решением генерала Цветаева был передан в распоряжение Олонецкой группы, что несомненно ослабило возможности ополченцев, но насчёт целесообразности этого решения судить не нам.
Дивизия была сформирована на основании решения Военного Совета Ленинградской армии народного ополчения, и состояла из трёх полков: 1-го Фрунзенского, 2-го Приморского, и 3-го Выборгского. Названия полков указывают на районы своего формирования: Фрунзенский, Приморский и Выборгский районы города Ленинграда. Ополченцы, главным образом рабочие, служащие и студенты. Кроме того в 3-м Выборгском полку было более ста испанцев, эвакуированных после Гражданской войны в 1937 году. Командиром дивизии был назначен участник Советско-финской войны, герой Советского Союза полковник Нетреба Василий Гаврилович. 
(На фотографии.)
Фрунзенский полк по завершению своего формирования был брошен под Лугу, и никогда больше в составе 3-й дивизии не воевал. Остальные два полка 15 июля сначала были размещены в Красносельском укрепрайоне, но по личному распоряжению командующего Северо-западным направлением маршала К.Е,Ворошилова дивизия была выделена на Олонецкое направление. На момент отправки в Карелию численность личного состава составляла 2370 штыков второй полк, и 2780 штыков третий. Кроме того в составе дивизии имелось 2 танка БТ-7 и артиллерийский полк численностью 1239 человек с 10-ю 122 мм корпусными пушками, 16-ю 76 мм дивизионными пушками, 3-мя 76 мм полковыми пушками, 6-ю 76 мм горными пушками. Для перевозки орудий в артполку имелись 23 трактора. Утром 26-го июля поднятые по тревоге второй и третий полки с артполком убыли для погрузки в эшелоны на станции Петергоф, Красное село, и Гатчина. После прибытия в Лодейное поле дивизия на понтонах переправилась через Свирь. Дальше ополченцы пешком отправились на Олонец. Артполк, батальон 2-го полка, и разведрота на автомашинах были доставлены в район Озерных бараков (Нурмойла). Как я упоминал об этом выше артполк перешел в распоряжение Олонецкой группы и был дислоцирован так: 2-й дивизион встал на основную позицию в районе бараков севернее Нурмойлы близь дороги Тулокса – Олонец. (Так в оригинале.).3-й дивизион расположился в трёх километрах севернее, также возле этой же дороги. 29 июля 1941 года дивизия прибыла полностью и закончила сосредоточение в районе Устьево (Устье Олонки)-бараки (Нурмойла)-совхоз Ильинский. (Так в оригинале.) Не буду вдаваться в подробности боевых действий ополченцев, а только обозначу основные моменты: Август 1941-Выдвижение полков к селу Сяндеба, штурм и взятие села, а также овладение сёлами Тенгусельгой, Серга-ручьём и Тенгу-сормяги. Тяжёлое ранение командира дивизии Нетребы Василия Гавриловича. Отход в район Сяндебы из-за больших потерь и отсутствия поддержки со стороны других сил 7-й армии. Сдерживание превосходящих сил финских войск до начала Сентября на рубеже реки Сяндебки. Сентябрь 1941. Превосходство финской армии в танках и артиллерии стало восьмикратным. Прорыв фронта на стыке Олонецкой дивизии и ЛДНО в районе Теряевой горы 4-го и 5-го сентября финскими и немецкими частями (162 дивизия Вермахта.) ЛДНО попадает в окружение. Неудачная попытка пробиться к Олонцу через деревню Нурмолицу, на тот момент уже занятую финскими войсками. Дивизия направляется на восток к станции Таржеполь Кировской железной дороги. Выход на железную дорогу между станциями Ладва и Таржеполь с большими потерями личного состава, однако сохранив часть артиллерии 16 сентября пройдя за 11 суток по лесным тропам около 150-и километров. Тяжелые неудачные бои за станцию Токари, окружение и гибель большей части 3-го полка на станции Ладва-Ветка вместе с командиром полка. Тяжёлые бои на Петрозаводском направлении. Октябрь 1941. Падение Петрозаводска. Прорыв дивизии вдоль Кировской железной дороги на юг. Гибель командира дивизии генерал-майора Судакова Фёдора Павловича. 180-километровый марш по финским тылам по лесам и болотам к Свири. Переправа через Свирь с большими потерями с последующим выходом из окружения юго-восточнее Подпорожья. Из 8500 человек личного состава прибывших в июле 1941 года к Олонцу из окружения вышло около 320 человек.
Истребительная группа Алмазова. Так она обозначена на карте Олонецкой операции. Точное название: Отряд отдельной истребительной группы 7-й армии.
Командовал группой капитан НКВД Алмазов Николай Алексеевич – начальник 2-го отдела УНКВД Ленинградской области.(На фото) Обычно, соединения, подобные группе Алмазова, формировались не для непосредственного участия в боевых действиях, а для выполнения специфических задач: охраны тыла от вражеской агентуры, или наоборот, для ведения диверсионной работы в тылу противника. Но обстановка на фронтах в первые два года войны диктовали свои правила, и мы видим в нашем случае, что истребительная группа держит оборону в излучине реки Сяндебки, которая впадает в Тулоксу, и выше по её течению, имея слева позиции 719-го стрелкового полка, а справа 3-й стрелковый полк Ленинградской дивизии народного ополчения. (3-й батальон полка.) Подобных примеров было много, и особенно известен пример целых дивизий НКВД практически спасших Кавказ от гитлеровских войск. К сожалению никаких сведений о составе, численности и вооружении группы найти не удалось. Ясно лишь то, что численность группы была небольшой, едва ли больше 300 штыков. Другая загадка это истинная дислокация группы капитана Алмазова. Так на карте Олонецкой операции на которую я и ссылаюсь она располагается так, как я описал это выше. Но в прочих письменных источниках её нахождение указывалось севернее мною указанного места, в районе Торосозера. Также, может быть, что на какой то период времени истребительный батальон и действительно находился на обозначенном на карте участке по левому берегу Сяндебки, но в силу каких-то причин была переброшена севернее. Скорее всего, истребительный батальон до подхода в ополченцев прикрывал правый фланг Олонецкой дивизии Цветаева,а после этого был переброшен на правый фланг уже ЛДНО. Само собой, её место должен был занять третий полк ЛДНО. Как бы там не было, но в дальнейшем, уже после развала нашей обороны, все действия группы Алмазова связаны с действиями 3-й дивизии ЛНО, вплоть до времени соединения остатков дивизии с нашими войсками на рубеже Свири.
Олонецкий истребительный батальон. Был создан в первые дни войны из партийных и милицейских работников, а также местных активистов. Кроме того в батальоне было много учащихся старших классов Олонецкой средней школы. Численность батальона составляла 92 бойца. Командовал батальоном начальник милиции города Олонца лейтенант Анохин Пётр. Первоначально бойцы батальона занимались охраной важных обьектов-мостов, промышленных предприятий и т п. После прорыва финнами нашего фронта выдвинулся к Питкяранте, но та уже была занята врагом. Батальон занял позицию по реке Ууксе, где и произошло первое столкновение с финнами. Батальон понёс большие потери и вынужден был с боями отходить дальше на юг до реки Тулоксы, где оборону держала 3-я бригада морской пехоты. После этого батальон был отведён за линию фронта для охраны тыла наших войск.
99-й Лодейнопольский истребительный батальон. Сформирован в первые дни войны из сотрудников милиции и НКВД Лодейного поля и Лодейнопольского района. Численность соединения составляла 256 человек. Командовал батальоном участник гражданской войны старший лейтенант Демченко Константин Иванович. С 5-го сентября!941 годаистребительный батальон принимал участие в боях совместно с дивизией ЛНО.
Суммируя общую численность частей Красной армии прикрывавших Олонецкое направление, мы получаем цифру около 15-17 тысяч штыков, что крайне мало не только для наступления, но и стабильной обороны. Остаётся только удивляться той стойкости и мужеству, которые проявили бойцы всех этих разнородных, с бору по сосенке наспех сколоченных соединений, к тому же совершенно не имеющих опыта боёв в условиях нашей местности. Это особенно касается в первую очередь ополченцев и моряков. Но повторю ещё раз: именно они - солдаты разбитых полков и дивизий, моряки Балтийского флота, милиционеры и сотрудники НКВД, рабочие и студенты смогли ценой своей жизни совершить невозможное – не дать замкнуть второе кольцо вокруг Ленинграда, которое могло стать смертельной петлёй на шее нашей страны. Мир праху их и вечная память потомков!
Нам невозможно представить весь тот ужас, который творился в трагические дни Сентября!941 года в наших местах. Вот что об этих днях вспоминает наш односельчанин Иван Григорьевич Рышкальский, которому тогда было около десяти лет:«Сказали нам, что надо уходить за Свирь, потому что скоро финны придут. Мы собрались по быстрому, вещи на телегу побросали, многое дома оставили. А куда возьмёшь? Выехали мы на обжанскую дорогу. А там все бегут, много гражданских как и мы было. Финны дорогу бомбили, страшно было! Мы идём, а вдоль дороги по обочинам убитые лежат. Много их было. Там и матросы, и санитарки, солдаты, гражданские. Мы до Свири и дойти не успели, а нам навстречу уже финны идут. Машут нам, никого не тронем, езжайте назад. Ну, мы назад и повернули. Они только заставили нас ямы выкопать, чтобы убитых похоронить….»Так на трагической ноте заканчивалась страшная осень 1941 года. На большей территории Карелии воцарился финский оккупационный режим.
На первом фото пленные советские солдаты несут раненного.На второй 122- мм орудие захваченное финнами. Фото сделано в районе пос Ильинский.
Оккупация
По приказу маршала Маннергейма об организации управления на оккупированной территории – Военного управления Восточной Карелии. В каждом районе назначался начальник (комендант), которому принадлежала власть на местах. В перечне из 8-и пунктов местным жителя запрещалось иметь любое оружие и радиоаппаратуру, находиться на улице с 21 до 6 часов утра, присваивать или портить оставшееся государственное (колхозное) имущество, хранить и распространять политические книги и необоснованные сведения. Оставшимся советским солдатам предлагалось немедленно сдать оружие и сдаться в плен. Гражданским предлагалось продолжить свою обычную работу и предоставить опись личного имущества. За нарушение этих требований могла последовать смертная казнь. Политика финских властей по отношению к местному населению сильно разнилась в зависимости от национальности..Предполагалось, что карелы и вепсы, этнически родственные финнам, должны были остаться на своей территории и в будущем стать гражданами Великой Финляндии. Все остальные рассматривались как «инонационалы»(термин используемый в документах финских властей), которые подлежали высылке с территории Карелии по окончанию войны. Для их изоляции приказом Маннергейма организовались концентрационные лагеря. Где-то около 2009 года мне довелось беседовать с одним старым мужчиной из заехавшего в Нурмойлу экскурсионного автобуса. Он попросил меня подсказать, где на территории нынешней Нурмойлы в годы войны находился финский концлагерь. По его словам местность настолько изменилась, что он не смог точно припомнить его местоположение. Увы, я ничем помочь ему не смог, указав только то, что после войны в нурмойльских бараках действительно содержались венгерские и немецкие военнопленные, которые работали на мощении дороги Олонец – Питкяранта. Но пользовались ли ими финны ранее для содержания наших пленных я не знал, и поэтому предположил, что речь, в его случае, могла идти о концлагере в посёлке Ильинский, что в трёх километрах от нас к Олонцу. Но мой собеседник был уверен, что лагерь был именно здесь – на территории нашего села. И только во время работы над этой статьёй я наткнулся на документальное подтверждение того, что такой лагерь действительно существовал. Он упоминается в журнале боевых действий 1065 стрелкового полка, который освобождал наше село. Судя по всему, это был небольшой «филиал» Ильинского лагеря, служащий для каких-то нужд финнов в районе устья Олонки.
Поэтому нельзя не сказать о упомянутом выше финском концлагере в соседнем посёлке Ильинский.(фото памятного знака на месте концлагеря в Ильинском.) Из воспоминаний Вострякова Александра из Петрозаводска: «Из дома нас привезли в лагерь Ильинский 17 сентября 1941 года. Из вещей у нас было что на себе, а хлеба, как говорится, что в животе. Всё, что осталось дома взяли финны. Скот отобрали для своего пользования. Территория нашего лагеря была огорожена колючей проволокой. Охранялась патрулями, а на вышках по периметру стояли дозорные. Жило нас в комнате 16 человек. Клопы и тараканы не давали покоя. Когда в доме был покойник, появлялись крысы. Умирали многие, особенно в 1941 и в начале 1942 годов. Хлеба давали по 100 граммов в день, и по 300 граммов картофеля. Сколько-то крупы. Комната отапливалась дровами, а вечерами освещалась лучиной. Одежда и обувь изнашивалась до такой степени, что люди ходили босыми и полураздетыми. Детей к работам привлекали с 12 лет и унижали как могли. Красный крест, может быть, кому-то и помогал, но наша семья и всё население барака помощи не видело. Лишь когда немцы под Сталинградом потерпели сокрушительное поражение, отношение финнов к лагерникам изменилось. После выхода из лагеря я весил 40 килограмм…» Из воспоминаний других бывших узников Ильинского лагеря: «Финны выгоняли на работу стариков, детей и беременных женщин в дождь, вьюгу ив 30-и градусный мороз. Работали по 16 часов в сутки, получая столько, что не хватало на два коробка спичек. За невыполнение работы финны забивали до смерти. «В день умирало по несколько человек, не успевали хоронить, а умерших складировали в сарае, который стоял на территории лагеря…»Каждому пленному на левом бедре выжигали букву «V». Это начальная буква слова «vauki» что в переводе с финского означает «пленный». Если человек бежал за пределы концлагеря, по этому знаку узнавали, что он был заключенным. Из воспоминаний бежавшего заключенного:«Как то один мальчик лет 8-9 подошёл к офицеру с просьбой налить бензину для лампы. Офицер выхватил из рук мальчика бутылку и ударил по голове, убил ребёнка насмерть.» Финны обрезали людям уши, нос, избивали ногами, сажали в карцер, морили голодом. У финнов была «игра»:привязав к палке змею тыкать ею в лицо узникам. Нужно было стоять не шелохнувшись, а кто не выдерживал, тому тыкали ещё несколько раз. По финским данным из более чем 64 тыс советских граждан прошедшие через финские концлагеря умерло более 18 тысяч. Как указывалось выше, в отношении родственных финнам карелов, ингерманландцев и вепсов, проводилась совершенно иная политика. Из воспоминаний Рышкальского Ивана Григорьевича:«У нас никого не трогали. Даже церковь открыли, которая до того закрытая была. Каждой семье дали участок земли – работайте, кормите себя и детей. Детей посчитали, на каждого определённая помощь была. Сразу открыли школу. Учили финские учителя на финском языке. Очень строго было. Чуть что, могли на горох коленями посадить, или розгой огреть. По весне, чтобы дети без дела не сидели дали на каждого семена. Каждый должен был у дома грядку выкопать и семена посадить. Летом ходили проверяли. Если у кого грядка не полита и не прополота того наказывали. Сам должен в лес пойти и лозину для порки принести. Принесёшь – а могут за другой послать-это тонка. Потом получишь 20 ударов. Так к труду приучали». Из воспоминаний Рыбина Николая Ивановича:«В школе провинишься, так учитель заставит руки перед собой на парту положить, а потом по рукам указкой как даст! В туалете, не дай бог мимо очка промахнёшься! Вызовут родителей, заставят всё вымыть, да ещё и штрафу дадут. А тебя потом так взгреют, что небо с овчинку покажется. В другой раз уже точно попадёшь! (Смеётся).» Стоит отметить также тот факт, что после 1943 года финские власти стали вводить обучение также и для русских детей. Имелись случаи усыновления русских детей финскими семьями.. Подобных воспоминаний я слышал достаточно много. В истории моей семьи по материнской линии, которая жила в годы войны на оккупированной территории в деревне Погранкондуши случился весьма характерный случай. Сразу отмечу, что семья была чисто карельская. Моя мать, как и все её сёстры – мои тётки – ходили в финскую школу. В 1943 году одна из них-тётя Лиза закончила школу, а так как училась она хорошо, то финны предложили ей продолжить учёбу на курсах учителей в Финляндии. Она отказалась наотрез, и видимо, из комсомольского задора добавила что-то лишнее, за что загремела в финский трудовой лагерь для исправления. В лагере они валили лес по пояс в снегу в худых резиновых сапожках по 12 часов в день с плохой едой, но, по словам самой тёти Лизы, воспринималось это в какой-то мере даже легкомысленно. Видимо, своё брала молодость, да и на тот момент уже становилось ясно, что финны долго здесь не заживутся. Тётя моя в молодости была красавицей, и один из охранников лагеря -молодой парень, в неё влюбился. Некоторое время спустя они вместе бежали на советскую сторону, но неудачно. Тётю Лизу вернули в тот же лагерь, о судьбе её спутника не известно более ничего. Скорее всего его расстреляли. Для тёти Лизы вся эта история закончилась бы тоже печально, но соседи надоумили бабушку попросить финскую администрацию выпустить дочь. Дело в том, что в 1937 году её муж – мой дед Деноев Пётр Семёнович – был репрессирован и расстрелян в Петрозаводске. Послушавшись совета соседей, бабушка отправилась в финскую комендатуру и таки умолила коменданта ходатайствовать об освобождении дочери, сославшись на статус репрессированных при советской власти и молодости моей тётки. Через несколько дней тётю Лизу освободили. Представить себе нечто подобное в немецкой зоне оккупации совершенно невозможно. До поражения гитлеровских войск на Курской дуге финскому руководству казалось, что превосходство Вермахта в войне бесспорно, и дни СССР так или иначе сочтены.Поэтому финские власти поначалу основательно взялись за освоение завоёванных Так по словам Ивана Григорьевича Рышкальского большое количество дорог в районе нашего села проложено финнами.
В самой Нурмойле финны для своих нужд построили несколько маленьких домов, три из которых дотянули до наших дней. В одном из них до сих пор живут люди (естественно после ремонта).
В этом же самом доме, по слухам, проживал комендант Нурмойлы до прихода советских войск.Во время ремонта на внутренней стене дома была обнаружена вырубленная топором дата-1943.
Финны методично сплавляли лес по Олонке всю войну, ловили рыбу в Ладоге, о чём можно судить по сохранившимся фотографиям. Наши места мало изменились с той поры и легко узнаваемы на фотографиях, снятых финскими солдатами в ту пору. Некоторые из них отдают даже лёгкой романтикой.
| 
|
На первом фото дом с навигационными знаками в устье Олонки. Возле дома видна оборудованная щель для укрытия от воздушных налётов. В правом верхнем углу отчётливо видна Песчанка. Сейчас на месте дома большие песчаные дюны с многочисленными осколками кирпича и древесной трухой. На втором финские солдаты готовят сети. На третьем фото дом стоящий точно напротив устья реки. На четвёртой фотографии финский солдат стоящий на берегу в устье. Вдали виден Черный мыс, поэтому место сьемки легко определить и поныне.
Освобождение.
Дату освобождения нашего села мы легко