Февраля 2019 г.
Официальной датой начала русской государственности является 862 год – летописный год призвания Рюрика. Если считать верным, что Аскольд и Дир были воеводами Рюрика, то эту дату надо признать неверной. Неверной, так как уже в 860 году какие-то росы осаждали Константинополь. А ими, как считается, предводительствовал Аскольд. Следовательно, начало княжения Рюрика надо датировать не позже чем 858 годом. Правда, целый ряд ученых считает, что слова о том, что Аскольд и Дир были людьми («мужами») Рюрика, следует считать позднейшей вставкой. В таком случае Рюрика действительно могли призвать в 862 году.
Согласно летописным источникам, два воина («мужа») Рюрика, Аскольд (или Осколд) и Дир, испросили у него разрешения идти со своими родичами в Царьград, чтобы наняться на службу к императору. Плывя по Днепру, Аскольд и Дир увидели на горе небольшой город. Это был главный город племени полян Киев. Поляне платили дань хазарам. Аскольд и Дир остались в Киеве и стали владеть землею полян. К ним собралось много варягов.
В исторической науке существует и другая интерпретация этих событий, отрицающая связь Аскольда и Дира с Рюриком. Согласно ей Дир был Полянским князем, на службу к которому поступил Аскольд со своими родичами. Имя или прозвище Дир встречается у разных народов. В кельтских языках слово «дир» означает: знатный, сильный, крепкий, верный. Распространено имя Дир было у славян, особенно у хорватов, а также у венгров. Прозвище Дюр («Зверь») распространено было у скандинавов.
Есть и также гипотеза, согласно которой Дир – это прозвище Аскольда. Происхождение имени Аскольд неясно. Ни у одного народа такого имени не встречается. Суффикс «олд» характерен для кельтских имен, а также для венгерских имен. В XII веке жил половецкий князь Искел.
Судя по сообщениям летописей, Аскольд и Дир пытались расширить свое княжество. В Никоновской летописи под 6372 (864) годом находим: «Убиен бысть от болгар Осколдов сын. Того же лета оскорбишася новгородцы, глаголюще, «яко быти нам рабом, и много зла всячески пострадати от Рюрика и рода его». Того же лета уби Рюрик Вадима храброго и иных многих изби новгородцев, советников его». В Никоновской летописи под 6373 годом говорится: «Того же лета воеваша Аскольд и Дир полочан и много зла сътвориша».[1] Под 6375 годом: «Того же лета избиша множество печенегов Осколд и Дир».[2] Согласно Воскресенской летописи Аскольд и Дир воевали также с древлянами и уличами.
В 866 году, согласно «Повести временных лет», Аскольд и Дир отправились в набег на Константинополь. Эта дата неверна. В действительности набег на Константинополь имел место в 860 году. «Повесть временных лет» так повествует об этом событии. «В год 6374 (866) отправились Аскольд и Дир войной на греков, и пришли туда в четырнадцатый год царствования Михаила.[3] Царь же был в это время в походе на агарян, дошел уже до Черной реки, когда епарх прислал ему весть, что Русь идет походом на Царьград, и возвратился царь. Эти же вошли внутрь Суда (то есть, залива Золотой Рог), совершили много убийств христиан и осадили Царьград двумястами кораблей. Царь же с трудом вошел в город и всю ночь молился с патриархом Фотием[4] в церкви святой Богородицы во Влахерне, и вынесли они с песнями божественную ризу Святой Богородицы и омочили в море ее полу. Была в это время тишина и море было спокойно, но тут внезапно поднялась буря с ветром, и великие волны, чтобы разметать корабли язычников русских (букв. «безбожных Руси»), и прибило их к берегу и переломало так, что немногим из них удалось избегнуть этой беды и вернуться домой».[5] Каким источником пользовался автор «Повести временных лет»? Скорее всего, он пользовался болгарским переводом византийской хроники Симеона Логофета, продолжателя Хроники Георгия Амартола, жившего в X веке и занимавшего высокие должности при дворе императора Константина VII Багрянородного.
Византийский писатель Лев Грамматик[6] так описывает происшедшее событие: «Василевс, возвратясь, пребывал с патриархом Фотием во Влахернском храме Божией Матери, где они умоляли и умилостивляли Бога. Потом, вынеся с псалмопением святой омофор Богородицы, приложили его к поверхности моря. Между тем, как перед этим была тишина, и море было спокойно, внезапно поднялось дуновение ветров и непрерывное вздымание волн, и суда безбожных росов разбились».[7]
Важнейшим византийским источником о первом крещении россов являются беседы святителя Фотия, патриарха Константинопольского, произнесенные с церковного амвона. Патриарх Фотий вспоминает немало подробностей нападения росов на Константинополь и сообщает о последующем крещении народа росов.
«Помните ли вы ту мрачную и страшную ночь, когда жизнь всех нас готова была закатиться вместе с закатом солнца, и свет нашего существования поглощался глубоким мраком смерти? Помните ли тот час невыносимо горестный, когда приплыли к нам варварские корабли, дышащие чем-то свирепым, диким и убийственным. Когда море тихо и безмятежно расстилало хребет свой, доставляя им приятное и вожделенное плавание, а на нас воздымая свирепые волны брани. Когда они проходили перед городом, неся и выдвигая пловцов, поднявших мечи, и как бы угрожая городу смертью от меча…».
«Когда, воздевая руки к Богу, всю ночь мы просили у Него помилования, возложив на Него все свои надежды, тогда избавились от несчастья, тогда сподобились отмены окружавших нас бедствий. Тогда мы увидели рассеяние грозы и узрели отступление гнева Господня от нас. Ибо мы увидели врагов наших удаляющихся, и город, которому угрожало расхищение, избавившимся от разорения».
Об этих же событиях патриарх Фотий вспоминает в другой своей беседе. «Когда мы, оставшись без всякой защиты, и не имея помощи от людей, воодушевившись надеждами на Матерь Слова и Бога нашего, Ее просили умолить Сына и милостивить за грехи наши. … Ее одеяние для отражения осаждающих и ограждения осаждаемых носил со мною весь город, и мы усердно возносили молитвы и совершали литии. Оттого по неизреченному человеколюбию помиловал Господь достояние Свое. Поистине эта пречестная риза есть одеяние Матери Божией. Она обтекла кругом стены, и неприятели необъяснимым образом показали свой тыл. Она ограждала город, и насыпь неприятелей разваливалась как бы по данному знаку. Она покрывала город, а неприятели обнажались от той надежды, которой окрылялись. Ибо как только эта девственная риза была обнесена по стене, варвары принялись снимать осаду города, а мы избавились от ожидаемого плена и сподобились неожиданного спасения. Нечаянно было нашествие врагов, неожиданно совершилось и удаление их. Чрезмерно негодование Божие, но неизреченна и милость. Невыразим был страх от них, но презренно было и бегство их».
Далее, патриарх Фотий так характеризует народ росов. «Народ неименитый, народ не считаемый ни за что, народ, стоящий наравне с рабами, неизвестный, но получивший имя со времени похода на нас, незначительный, но получивший значение, униженный и бедный, но достигший блестящей высоты и несметного богатства. Народ, где-то далеко от нас живущий, варварский, кочующий, гордящийся оружием, неожиданный, незамеченный, без военного искусства, так грозно и так быстро нахлынул на наши пределы, как морская волна». В своих беседах святитель Фотий не сообщает о чудесной буре, о которой говорят другие источники. Не говорит также о возвращении императора в столицу.
Симеон Логофет сообщает о чудесном избавлении Царьграда от нашествия росов, сообщает о том, что в царствование императора Михаила III, когда он ушел в поход на агарян, на 200 ладьях пришёл скифский народ - росы. Далее описывается их жестокость, убийства, плен. Узнав об этом, император поспешил к столице, всю ночь молился с патриархом и народом во Влахернской церкви.
В настоящее время известна точная, до дня, дата нападения русских на Константинополь. С.А.Беляев указывает на то, что «в 1891 году знаменитый литургист Н.Ф. Красносельцев, изучая типик Великой церкви IX века, обнаружил в рукописи записи текущих событиях, в том числе запись об осаде Константинополя росами в июне 860 года. В 1894 году Франц Кюмон издал находящуюся в одной византийской рукописи Брюссельской библиотеки хронику Манассии, где также содержалась дата 18 июня 860 года. В настоящее время дата – июнь 860 года принята абсолютным большинством исследователей».
Следствием похода 860 года стало событие, которое в историографии получило название «Первое крещение Руси» или «Фотиево крещение Руси». О крещении росов говорит в своем окружном послании 867 года патриарх Фотий. Послание посвящено полемике с римским папой Николаем I по вопросу о филиокве и других разногласиях. Говоря о заслугах Константинопольской Церкви, патриарх Фотий рассказывает о совершившимся в его патриаршество крещении дунайских болгар, совершившимся в середине 60-х годов. Сообщив о крещении болгар, святитель Фотий далее пишет: «… не только этот народ переменил прежнее нечестие на веру во Христа, но даже для многих многократно знаменитый и всех оставляющий позади в свирепости и кровопролитии, тот самый так называемый народ Рос – те, кто поработив живших окрест них и оттого чрезмерно возгордившись, подняли руки и на саму Ромейскую державу! Но ныне, однако, и они переменили языческую и безбожную веру, в которой пребывали прежде, на чистую и неподдельную религию христиан, сами себя с любовью поставив в положение подданных и гостеприимцев вместо недавнего против нас грабежа и великого дерзновения. И при этом столь воспламенило их страстное стремление и рвение к вере (вновь восклицает Павел: благословен Бог во веки!), что приняли они у себя епископа и пастыря и с великим усердием и старанием встречают христианские обряды. Таким вот образом, по милости человеколюбивого Бога, желающего, чтобы все люди были спасены и достигли познания истины, переменяются у них старые верования и принимают они веру христианскую».[8]
Писатель IX века Георгий Кедрин сообщает: «Эти росы подвергли серьезной опасности сам Константинополь, однако, спустя немного времени, они, изведав гнев Божий, вернулись домой и, отправив в Константинополь послов, просили Божественного крещения, что и было совершено».[9]
Еще одним автором, упоминающим о крещении росов, был византийский хронист X века, известный как «Продолжатель Феофана». Он сообщает о нападении росов на Константинополь, о просьбе росов о крещении, после чего к ним был послан епископ. Вот как повествует об этих событиях Продолжатель Феофана: «Потом набег росов (это скифское племя, необузданное и жестокое), которые опустошали ромейские земли, сам Понт Эвксинский предали огню и оцепили город (Михаил в то время воевал с исмаилитами). Впрочем, насытившись гневом Божиим, они вернулись домой – правящий тогда Церковью Фотий молил Бога об этом, - а вскоре прибыло от них посольство в царственный город, прося приобщить их к Божьему крещению, что и произошло».[10]
О крещении росов сообщает внук Василия I император Константин Багрянородный (X в.). «И народ россов, воинственный и безбожнейший, - писал Константин Багрянородный, - император щедрыми подарками золота, серебра и шелковых одежд привлек к переговорам и, заключив с ним мирный договор, убедил их сделаться участниками божественного крещения и устроил так, что они приняли епископа». Константин Багрянородный так описывает само обращение росов к христианству. «Когда прибыл в столицу росов, государь росов собрал совет. Тут было множество народа; сам государь председательствовал с боярами и старейшинами, которые, по давней привычке к язычеству, более других были привержены к язычеству. Стали рассуждать о вере своей и христианской, и, пригласив архипастыря, спросили: чему он хочет учить их? Епископ раскрыл Евангелие и стал говорить им о Спасителе и Его чудесах, говорил и о разных чудесах, совершенных Богом в Ветхом Завете. Росы, слушая проповедника, сказали: «Если и мы не увидим чего-нибудь подобного тому, что случилось с тремя отроками в пещи, мы не хотим верить». Служитель Божий не поколебался; он смело ответил им: «Мы ничтожны перед Богом, но скажите, чего хотите вы?» Они просили, чтобы брошена была в огонь книга Евангелия, и обещались обратиться к христианскому Богу, если она останется невредимою. Тогда епископ воззвал: «Господи! Прослави имя Твое пред сим народом!» - и положил книгу в огонь. Прошло несколько времени; огонь истребил материал, а Евангелие осталось целым; сохранились даже ленты, которыми оно было связано. Видя это, грубые люди, пораженные чудом, начали креститься».[11]
Есть еще целый ряд источников, повествующих о «первом крещении Руси»: Иоанн Скилица (XI в.), Иоанн Зонара (XII в.), Михаил Глика (XIII в.).Подлинность событий подтверждена двенадцатью авторами, из них двое являлись современниками события, восемь говорят о чудесном поражении варваров, некоторые говорят довольно подробно о чуде с Евангелием (Симеон Логофет,Лев Грамматик, сократитель Симеона). Эти свидетельства (проповедь безымянного епископа в земле руссов, повесть о несгоревшем Евангелии) попали в «Никоновскую летопись», составленную в Москве в XVI веке при дворе митрополита Даниила. Правда, в ней, по ошибке, все эти события оттеснены ко времени равноапостольного князя Владимира, современником которого в летописи был сделан патриарх Фотий.
Византийские источники не отличают росов, напавших на Константинополь в 860 году, от росов, князя Игоря. Имена Аскольда и Дира в византийских источниках не упоминаются. Упоминаются они лишь в болгарском переводе хроники Георгия Амартола, относящемуся к X веку.
Академик В.И. Ламанский (а не Веселовский, как в программе!) в своем исследовании «Славянское житие св. Кирилла как религиозно-эпическое произведение», впервые опубликованном в «Журнале министерства Народного просвещения» за 1903-1904 годы, сделал неожиданный вывод. Он пришел к заключению, что миссионером, проповедовавшим росам, был святой Константин (скончавшийся в монашестве с именем Кирилл) Философ. Ламанский попытался доказать, что святые Кирилл и Мефодий были с миссией не у хазар, а у подвластных хазарам русских. Какие аргументы можно привести в поддержку этой версии? Братья отправляются в миссионерскую поездку в 860 году, то есть вскоре после русского нашествия на Византию. Отправляются по просьбе правителей Хазарии, которые писали Михаилу III и просили прислать христианских богословов, потому что их, хазар, пытаются склонить к своей вере иудеи и мусульмане. Это странно, поскольку уже несколько десятилетий правящий класс Хазарии исповедовал иудаизм. Описание столицы Хазарии в «Паннонском житии» не походит на описание города Итиль, располагавшегося на острове в дельте Волги, вблизи нынешней Астрахани. Согласно житию, город находился на берегу большой реки, а не на острове. Больше это подходит к Киеву, а не к Итили. Поскольку поляне до прихода Аскольда и Дира платили дань хазарам, так же как северяне и вятичи, то южная Русь могла восприниматься в то время как часть Хазарии. Святые братья освобождают из плена византийских пленников. Непонятно почему эти пленники были в хазарском плену, так как с Византией воевали русские князья, а не Хазария. Гипотезу Ламанского поддержали ряд историков, в том числе Антон Владимирович Карташев, протоиерей Лев Лебедев и архимандрит Никон (Лысенко). Впрочем, аргументы в пользу этой гипотезы вряд ли можно считать достаточными для того, чтобы безусловно принять ее.
В каком году произошло «Первое крещение Руси»? Наш летописец, опираясь на хронику Георгия Амартала, приписывает этот поход Аскольду и Диру. Следовательно, крещение росов приходится на царствование Михаила III или Василия I Македонянина.[12] Сократитель Логофета ставит событие крещения Руси под 864-865гг. Понятно, что оно не могло произойти позже 867 года, так как этим годом датируется окружное послание патриарха Фотия, в котором упоминается о крещении росов. В этом же году Фотий был смещен с престола императором Василием I Македонянином. Архиепископ Филарет (Гумилевский) полагает, что это Фотиево крещение произошло в 867 году.[13]
Митрополит Макарий (Булгаков) предполагает, что Аскольд и Дир приняли крещение, что если бы они не крестились, то вряд ли последовало массовое обращение. Еще одним доводом в пользу крещения князя Аскольда является факт сооружения на его могиле церкви святого Николая. «Повесть временных лет» сообщая под 882 годом о смерти Аскольда и Дира, говорит: «И убили Аскольда и Дира, отнесли на гору и погребли на горе, которая называется ныне Угорской, где теперь Ольмин двор; на той могиле Ольма поставил церковь святого Николы; а Дирова могила – за церковью святой Ирины».[14] Устройство над могилой Аскольда христианской церкви свидетельствует, по мнению Филарета (Гумилевского) и Макария (Булгакова), о том, что его считали христианином. Некоторые историки склонны считать, что христианским именем Аскольда было имя Николай. В частности, архиепископ Филарет (Гумилевский) пишет: «Само по себе понятно, что над язычником не ставят церкви. Не потому ли над могилою Аскольда поставлена церковь именно св. Николая, что Аскольд, быть может, назывался Николаем? По крайней мере, подобные примеры обыкновенны. Например, Ярослав-Георгий[15] построил монастырь во имя Георгия».[16] Современные археологи критически оценивают мнения, высказанные на этот счет Филаретом (Гумилевским) и Макарием (Булгаковым), так как данные археологии показывают, что христианские храмы при равноапостольном князе Владимире и позднее строились порой на языческих могильниках.
Советский и российский историк Олег Михайлович Рапов (1939-2002) считает небезынтересным то обстоятельство, «что в Киеве спустя два с лишним столетия помнили место захоронения князя Аскольда. Видимо, в Киеве его считали фигурой неординарной. Вряд ли широкую популярность ему могли принести неудачные морские походы на Византийскую империю. Скорее всего, популярность его была вызвана тем, что он являлся первым князем-христианином у киевлян».[17] Рапов также, основываясь на сообщении Татищева, считает, что Олма не основал новую церковь на могиле Аскольда, а восстановил прежнюю, разрушенную князем Святославом.[18] В начале XXI века был поставлен вопрос о канонизации князя Аскольда, решенный нашей Церковью отрицательно, поскольку нет 100% уверенности в том, что Аскольд был христианином. Канонизацию Аскольда провели на Украине раскольники-филаретовцы.
Кто был епископ, крестивший русских при Аскольде и Дире? Татищев именует этого епископа Михаилом. По данным историка епископа Порфирия (Успенского) император Василий I отправил к росам «некоего архиерея, известного благочестием и добродетелию, и с ним двух мужей, Кирилла и Анастасия, которые также были добродетельны, весьма учены, и разумны и не только Божественное Писание вполне знали, но и мирские науки хорошо изучили, о чем свидетельствует написанные ими сочинения».[19] Ниже епископ Порфирий называет и имя епископа, посланного к росам, - Алексий. Этот епископ скоро скончался. Его сподвижник Кирилл был, по данным епископа Порфирия, посвящен в епископы города Катаны на Сицилии. «Епископ Порфирий приводит свидетельство Кирилл, епископ Катанский, крестил россов».[20] Император Константин Багрянородный именует посланного для обращения росов архиерея архиепископом, но не называет имени. По мнению архимандрита Макария (Веретенникова) при императоре Василии I и патриархе Игнатии «русская епархия стала архиепископией»[21], а во время второго правления патриарха Фотия митрополией.[22]
Наличие православного иерарха на Руси подтверждается следующим фактом: при императоре Льве VI Мудром (886-912гг.) в греческих нотициях (списках митрополий и епархий Константинопольского Патриархата) на предпоследнем месте (61-м) значится митрополия Росии, однако не во всех списках. Митрополии в этих списках занимают положение по времени основания. 62-ое место занимает митрополия Алании, созданная в начале X века. В русских источниках, повествующих о крещении Руси при князе Владимире, встречается интересный анахронизм: крещение было совершено, якобы, в патриаршество Фотия и первый митрополит, Михаил, был послан на Русь при князе Владимире патриархом Фотием. Например, в начале Устава князя Владимира о десятинах говорится: «Се яз, князь великий Василей, нарицаемый Володимер, сын Святославль, внук Игорев (и) блаженыя Ольгы, усприал есмь крещение святое от греческых цареи Констянтина и Василия и Фотея патриарха, взях перваго митрополита Михаила на Киев и на всю Русь, иже крести всю землю Русскую». Но святитель Фотий современник князя Аскольда, а не Владимира. Видимо, упоминание имени патриарха Фотия в контексте крещения Руси при князе Владимире является воспоминанием о первом крещении Руси во времена Аскольда и Фотия.
Олег Михайлович Рапов приводит археологические данные, подтверждающие существование христианства у полян в IX веке. Об этом свидетельствуют обнаруженные археологами христианские погребения, и даже целые христианские кладбища. Существование христианских кладбищ говорит о том, что процент христиан был довольно значителен. В то же время в Новгородской земле погребения IX века носят исключительно языческий характер. Крещение при введении христианства на Руси князем Владимиром вроде бы вызвало в Новгороде сопротивление, хотя это утверждение небезосновательно ставится под сомнение, поскольку в источниках его нет, сообщает о нем только В.Н. Татищев в XVIII веке. В Киеве сопротивления христианству не было, поскольку для принятия христианства там был уже фундамент.
В 882 году, как можно предполагать, в Киеве начинается языческая реакция. Новгородский князь Олег, покорив Смоленск и Любеч, приплыл к Киеву. Он хитростью выманил из города Аскольда и Дира и умертвил их. «И сел Олег, княжа, в Киеве, и сказал Олег: «Да будет матерью городам русским».[23] Захват Киева Олегом, по-видимому, привел к ликвидации христианской элиты. В следующем году Олег покорил племя древлян. Северяне и радимичи добровольно подчинились Олегу. Впоследствии Олег покорил другие племена восточных славян – дулебов, хорватов (восточных), тиверцев. Олег стал первым князем, объединившим Русь.
В 907 году, согласно летописи, Олег совершил успешный поход на Константинополь. В это время в Византии царствовал император Лев VI Мудрый (годы правления: 886-912). Положение империи в 907 году было затруднительным: в Малой Азии поднял мятеж полководец Андроник, не были окончены переговоры о перемирии с арабским халифатом. В результате действий князя Олега греки запросили мира. Олег и его войско получило большой откуп. Был заключен торговый договор между Русью и Византией. Летописец говорит, что во время присяги при заключении договора греки целовали крест, «а Олега с мужами его водили к клятве по закону русскому, и клялись те своим оружием, и Перуном, их богом, и Волосом, богом скота».[24] Таким образом, мы видим, что Русь при Олеге была языческой.
В 911 году был утвержден новый текст договора между Русью и Византией. Этот текст приводится в «Повести временных лет». Датируется он 2 сентября 15 индикта 6420 года (то есть, по нашему летоисчислению, 2 сентября 911 года). В нем мы видим неоднократное противопоставление христиан и русских. Например: «Если кто убьет – русский христианина – или христианин русского, - да умрет на месте убийства» или: «Если украдет что русский у христианина или, с другой стороны, христианин у русского…».[25] Таким образом, и в этом тексте русские рассматриваются однозначно как язычники.
Император Лев Мудрый сделал попытку привлечь русских послов к христианству. Как повествует летопись: «Царь же Леон послы Русскыа почти добре честию, и дары, и златом, и паволоками, и фохвудиами; и пристави к ним мужи свои показати им красоту церковную, и полаты златыа, и в них сущее богатество, злато многое и паволоки и камение драгое, еще же и чюдеса Бога своего и страсти Господня, и венец и гвоздиа и хламиду багряную, и мощи святых, учащее я к вере своей и покажучи им истинную веру; и тако отпусти их в свою землю с честию великою».[26]
В исторической науке не раз высказывались сомнения относительно исторической реальности похода князя Олега на Константинополь. Это связано с утверждением, что византийские источники о походе князя Олега не говорят. Есть все же один текст, в которомсовременник князя Олега Никита Пафлагон рассказывает о нападения росов на Византию в начале X века. Никита составил жизнеописание патриарха Константинопольского святителя Игнатия, в котором проводит параллель между ним и другим сосланным патриархом – своим современником Николаем Мистиком, которого сослал Лев Мудрый за противодействие своему четвертому браку. Во время нападения росов на Византию патриарх находился в ссылке на одном из островов Мраморного моря, который также подвергся нападению росов. Как рассказывает Никита: «В то время росы, скифское племя, наиболее кровожадное скифское племя, называемое рос, совершив набег с Понта Евксинского[27] до самого Стена[28], опустошили всю близлежащую местность и все монастыри, растащили и разграбили все имущество византийских островитян, похитили серебро, а всех пленных перебили. С варварской яростью и напором они совершили нападение на покои самого патриарха, расхитили и разграбили всю утварь, захватив двадцать два человека из его приближенных, всех зарубили топорами на корме корабля».[29]
Вскоре после успешного завершения войны и переговоров с Византией князь Олег умер. Власть перешла в руки другого язычника - князя Игоря, бывшего, согласно «Повести временных лет», сыном Рюрика Новгородского.
Февраля 2019 г.