В нашей церкви мы имели несколько полновременных пасторов, которые проповедовали на разных языках. Наши богослужения проходили на илокском и тагальском языках, и у каждой из этих общин был свой собственный пастор, проповедовавший на родном языке верующих. Я проповедовал англоязычной аудитории, а также китайцам с помощью переводчика.
Результаты этого великого пробуждения быстро вышли за пределы Манилы. Скоро Храм Вефиль стал «материнской» церковью для второй церкви, возникшей в городе Кесон, и третьей в Ньяке, четвертой в Пасиге и пятой в Калоокане. После этого мы открыли филиалы воскресной школы и проповеднические центры. Не было, я думаю, ни одного города и деревни, которые не почувствовали бы влияния великого пробуждения в Маниле и деятельности церкви «Христос есть ответ».
Когда на крусейд в парке Рохас приехал Орал Роберте, мы повезли его на встречу с президентом страны. Когда брат Роберте начал молиться, президент сказал ему: «В нашей стране мы поняли, что Христос действительно ответ».
На крусейд Орала Робертса собиралось до двадцати пяти тысяч человек. Сначала Оралу показалось странным не возлагать руки на каждого больного, стоявшего в очереди на молитву. Но в последнее воскресенье Орал решил, что он, наконец, должен хотя бы попытаться прикоснуться к каждому, кто хотел молитвы. Он попросил людей встать в очередь по двое, и эта цепочка растянулась на три городских квартала. Ему пришлось ходить между этими рядами в течение четырех часов, возлагая руки на каждого. О, как эти люди были благословлены!
Результаты этих знаменательных служений будут ощущаться в Маниле еще очень долгое время. Но у Бога были свои планы.
На Западе мы с трудом представляем отношение восточного менталитета ко времени. Простые люди в Филиппинах смотрели на меня почти как на бога. В церкви люди были исключительно преданы моему духовному руководству. Много раз на улицах люди падали на колени и начинали целовать мне руки, прежде чем я успевал остановить их. Если я стоял в очереди, например, на почте, они узнавали меня и уступали мне очередь.
Вероятно, по этой причине Бог начал работать с моим сердцем. Мне нужно было уехать с Филиппин именно в разгар пробуждения. Я знал, что, если останусь там, люди начнут поклоняться мне, вместо того чтобы поклоняться Богу. Я не хотел уезжать, но Бог заговорил ко мне и сказал, что теперь этих людей должен повести за собой кто-нибудь другой.
Мне было трудно принять это повеление, и я стал молиться: «Господи, у Тебя, наверное, есть и другие причины для моего отъезда».
Другая причина действительно была. Через две недели после окончания крусейдов я получил телеграмму из Америки. Пастор, которого я оставил в Саут-Бенде, сообщал: «В следующее воскресенье я покидаю город. Люди остаются без пастора. Подумайте, что делать». Когда я прочитал телеграмму, на глаза навернулись слезы. Я знал, чего Бог хочет от меня.
Глава 10
Сразу после телеграммы, в которой говорилось, что церковь в Саут-Бенде осталась без пастора, я заказал билеты в Штаты. Моя семья на некоторое время осталась в Маниле, а я утром следующего воскресного дня уже был в Храме Голгофы в Саут-Бенде. Накануне я телеграфировал в церковь, что собираюсь приехать.
Пастор, который служил там во время моего отсутствия, уже уехал из города. И хотя люди были несколько расстроены, меня встретили так тепло, как нигде и никогда раньше. В то утро мы все много радовались в Господе. Без всякого голосования церковь единодушно приняла меня обратно в качестве своего пастора.
Скоро я узнал, что за прошедшие два с половиной года, что я был в Маниле, церковь Саут-Бенда глубоко завязла в долгах. Количество членов церкви существенно не сократилось, но церковь задолжала около тридцати тысяч долларов. Управление было крайне запущено, дела не велись должным образом.
В то воскресенье я начал в церкви двухнедельные собрания пробуждения, которые Бог мощно благословлял. Каждый вечер в церковь приходило очень много народу. За эти две недели мы собрали несколько тысяч долларов, вполне достаточно для того, чтобы финансовая ситуация улучшилась. Я остался в Саут-Бенде на полтора месяца, приводя дела в порядок, а затем вернулся в Манилу, чтобы подготовить церковь к моему окончательному отъезду.
Когда мы переехали в Филиппины, в нашей семье было четыре человека. Теперь же нас стало пятеро. Наш младший сын, Питер, родился в Маниле 17 октября 1953 года. Филиппинцы, казалось, особенно любили Питера, потому что он был «их» ребенком.
Отвыкать от Филиппин было очень трудно. Становится неловко, когда люди любят тебя так искренне и доверчиво, как любили нашу семью филиппинцы. То, что произошло в манильском аэропорту в день нашего отъезда, еще раз подтвердило правильность нашего решения.
В аэропорт съехались тысячи людей, чтобы попрощаться с нами. Когда мы сели в самолет, люди начали плакать и рыдать, а некоторые упали в обморок.
Капитан нашего международного рейса был настолько расстроен этой сценой, что после выхода самолета на взлетную полосу он развернул самолет обратно к аэропорту. Он сказал мне: «Сэр, я думаю, вам нужно выйти к этим людям. Я не могу взлететь, потому что они все кричат и плачут. Я не знаю, кто вы, но эти люди хотят вас видеть».
Мы с Луизой вышли из самолета. Мы подошли к забору, который отделял людей от взлетно-посадочных дорожек, и попытались успокоить их. «Мы будем приезжать каждый год, — обещали мы, — и мы всегда будем вместе в духе. У вас есть прекрасные пасторы, которые будут заботиться о вас, и все у вас будет хорошо».
На публике и в личном общении мы всегда учили людей, что больше всего мы должны любить Господа Иисуса Христа. Мы назидали их, что все упование человека должно покоиться в Иисусе Христе и что нам всем нужно следовать за Ним, а не за человеком. Но эти люди, только что, обретя Христа, имели обо всем этом иное представление.
При переезде в Манилу, мы переправили туда тонны таких полезных вещей, как орган, морозильник, кухонные принадлежности и бытовую технику. Когда мы вернулись в США, у нас с собой были только чемоданы. Все это легко уместилось в пределах сорока фунтов, которые разрешено было перевозить по международным стандартам. Мы оставили пастору машину, дом, мебель и даже фотографии на стене. Мы легко приняли все эти вещи как благословение от Бога и теперь легко отдали их другому.
В Саут-Бенде наша прежняя жизнь в Филиппинах иногда казалась нам сном, словно мы никуда не уезжали. Людей в церкви становилось все больше, ширился фронт работ, и благословения Божьи были феноменальными. Храм Голгофы стал еще больше, и он оставался самой большой церковью во всей округе Саут-Бенда. Школа, ясли, книжный магазин и все наши служения продолжали развиваться полным ходом.
За это время мы вместе с другими служителями пригласили Орала Робертса на крусейд в гимназии Элкхарта. Этот крусейд был великой поддержкой для нас, как и для всех церквей в нашем регионе.
Мы продолжали пасторствовать в церкви Саут-Бенда еще в течение нескольких лет. В то же время наш приход понимал мои призвание и стремление к международному евангелизационному служению. Они с готовностью отпускали меня в поездки в различные страны мира.
Мне особенно нравилось бывать в новом государстве Израиль. Я так увлекался пророчествами, которые исполнились в земле обетованной, что у меня появилось неутолимое желание лучше понять, что Бог там делает. Кроме того, Бог показал мне из одиннадцатой главы Послания к Римлянам, что я буду благословением для израильского народа.
В августе 1956 года я взял в церкви полугодовой отпуск. Роберт Макалистер, который служил вместе со мной в Маниле во время крусейда в Рохас-парке, приехал в Саут- Бенд заменить меня на время моего отсутствия. Все это время я жил со своей семьей в городе Иерусалиме.
Сначала моей жене не очень понравилась идея поездки в Израиль. Она боялась исполнения пророчеств о войнах, которые произойдут в этой стране в последние дни. Полушутя она сказала мне, что видит меня в качестве одного из свидетелей, убитых на улицах Иерусалима, как предсказано в Книге Откровение. Однако, когда я уверил ее, что в Израиль меня посылает Бог, она с готовностью согласилась.
Эта поездка была не просто отдыхом или развлечением. Мы отправились в Иерусалим, чтобы выполнить работу для Бога. Там я служил обычным проповедником в обычной церкви, пастором в которой был еврей. Однако он не любил проповедовать, поэтому просил меня выполнять эту функцию. По воскресным вечерам я проводил «пророческие собрания» в здании Y.M.C.A. в Иерусалиме. В другое время мы ходили по территории, общаясь с маленькими группами и служа им.
Как и раньше, Луиза и в Израиле оказалась настоящей драгоценностью для меня. Она сразу полюбила этот народ, который тоже стал относиться к ней с особенной нежностью. Она действовала наиболее успешно, когда общалась с израильтянами с глазу на глаз.
Например, мы покупали продукты в кошерном магазине. Мясник в этом магазине приберегал для Луизы самые лакомые куски. Когда она приходила в магазин, он ждал, пока равви не отойдет подальше, и шепотом спрашивал ее: «Сколько бекона вы хотите сегодня, миссис Самралл?» Он прятал бекон под прилавком специально для Луизы.
Но евреям не всегда было легко свидетельствовать. Когда Луиза попыталась заговорить о вере со своим парикмахером, тот свирепо взглянул на нее. Засучив рукава, он показал ей уродливые шрамы, которые получил в нацистском концентрационном лагере, и сказал: «Бог есть любовь? Я видел, как моих родных сестер бросили живыми в горящую печь. И после этого нам говорят, что мы избранный Божий народ. Фу!»
Таким израненным душам не следует говорить о Божьей любви. Их нужно убедить в том, что вообще есть Бог.
Однажды я был на домашнем собрании в Тель-Авиве, где присутствовали пятьдесят евреев. Я говорил об «алтарях». Я взял свою Библию и начал с алтаря Авеля, а затем перешел к жертвеннику Голгофы. Я подчеркивал значение жертвенной крови — и особенно крови Иисуса.
Когда я закончил, один из присутствовавших, равви, сказал: «Это очень интересные сказки, но зачем вы тратите свое и наше время, рассказывая нам все это?»
Он пришел, ожидая услышать лекцию по психологии или о работе мозга. Он расстроился не потому, что я говорил об Иисусе. Его беда заключалась в том, что он не верил даже в Бога Ветхого Завета.
Далее равви сказал: «Я раньше смеялся над своими родителями, потому что они верили в сказки, написанные их прародителями о переходе Красного моря. А здесь вы говорите о тех же книгах так, словно вы сами верите в них. Своим детям я объясняю, что все это сказки. Нашим отцам было нечего делать, вот они сидели вокруг костра и чесали языки. И придумали все эти истории».
Я смотрел на равви в великом изумлении и пытался привести доводы:
— Разве вы не видите, что Бог собрал евреев со всего мира и привел их сюда, чтобы образовать государство Израиль во исполнение Своего пророчества?
— Бог не имеет к этому никакого отношения, — ответил он, — просто мир нас не любит.
Мы очень быстро поняли, что настоящей проблемой в евангелизации евреев было не побудить их принять Иисуса, но поверить в Бога.
Вскоре после приезда в Израиль мы отправились в Тивериаду на Галилейском море для проповеди. После собрания мы спали в полуподвальном помещении в небольшом поселении. Всю ночь мы слышали шум проезжавших мимо дома грузовиков. Я повернулся к жене и сказал: «Дорогая, что-то не в порядке. Происходит что-то необычное».
Мы вспомнили, что днем видели многих молодых людей, которые хватали свою одежду и выбегали из домов и магазинов, словно спешили куда-то. Может быть, начались военные действия?
Все в этом регионе ждали вспышки волнений. Несколько недель по радио говорили только о войне. Мы слышали также новости из Египта, Саудовской Аравии, Иордана и других арабских стран. Обстановка была очень напряженной.
На следующее утро нам показалось, что в городе исчезло все мужское население. Мы пошли в центр города в банк, но не встретили ни одного мужчины, везде были только женщины.
Я начал расспрашивать:
— Где все мужчины?
Шепотом кассир в банке ответил:
— Они ушли на войну.
Я повернулся к жене и сказал:
— Дорогая, мы едем домой.
Когда мы вернулись в Иерусалим, то увидели там огромное количество танков. Многие были покрыты камуфляжем. Все они шли навстречу египтянам. Израиль вступил в то, что теперь известно как Суэцкий кризис. Мы пережили этот кошмар ужаса и затемнений в связи с воздушными налетами.
Я отвез Луизу в нашу квартиру к мальчикам, а сам пошел посмотреть на войну. Мне было важно убедиться, что я лично стал свидетелем исполнения пророчеств последних дней. Оглядываясь назад, я удивляюсь, почему мне не было страшно.
Я обратился к властям и получил разрешение проехать по зоне военных действий. Всю дорогу до Суэцкого канала меня сопровождали военные с оружием в руках. Когда у нас кончался бензин, мы просто останавливали какой-нибудь танк и заливали горючее к себе в бензобак прямо посреди дороги.
Мы видели оружие, захваченное у египтян. Вдоль дороги лежали трупы погибших, а в пустыне валялись невзорвавшиеся бомбы.
У горы Сион я подошел к израильскому окопу с шестью или восемью пулеметами. Этот окоп был вырыт прямо на склоне горы. Я просто вошел туда, сел рядом с солдатами и начал разговор. Я взял один из автоматов, осмотрел его и спросил:
— Как вы стреляете из них?
Один из солдат с готовностью продемонстрировал, как работает автомат.
Через некоторое время молодой солдат спросил:
— Вы офицер?
— Нет, — неуверенно ответил я, — не совсем так.
— Тогда кто же вы?
— Я американский корреспондент.
Солдат посоветовал:
— Лучше уходите отсюда, друг. Вас могут убить.
Я действительно был корреспондентом. За это время я написал множество газетных и журнальных статей об израильско-египетском конфликте в свете библейских пророчеств. Я также опубликовал собственное пророческое информационное письмо, которое было распространено по всему миру.
Когда началась война, американский консул настоятельно рекомендовал нам немедленно покинуть Израиль. Всем американцам даже был предложен бесплатный проезд на родину, и в посольстве сильно расстроились, что мы отказались уехать из Израиля.
Когда трое наших детей пошли в Британскую школу, там было более трехсот учеников. Однако теперь оказалось, что Самраллы остались единственными, кто пришел на занятия. Все остальные, включая некоторых учителей, эвакуировались. Уехал даже американский посол. Насколько мы знаем, мы были единственной семьей американцев, которые остались в Иерусалиме.
Я легко принял решение остаться. Бог послал меня на эти месяцы в Израиль, и я не мог представить, что оставлю этих людей только потому, что началась война. В любом случае, я не видел разницы в том, попаду ли я на небеса из Израиля или из Соединенных Штатов.
На израильтян произвел впечатление тот факт, что мы не бежали и не оставили их в беде. Мы стали ближе сердцам этих печальных и воинственных людей. Когда мы встречались на улицах, они запросто могли заключить нас в объятия.
К концу марта война закончилась и кончились наши полгода отпуска. Пришло время возвращаться к своей пастве. Нам не хотелось прощаться с Израилем и в то же время хотелось вернуться домой в Саут-Бенд.
Глава 11
Следующие два года Бог продолжал благословлять наше служение в Саут-Бенде, но я никак не мог смириться с тем, что мое служение будет ограничено поместным приходом. Бог снова начал работать с моим сердцем, побуждая меня к тому, что Он показал мне несколько лет назад. Я снова стал мечтать о евангелизации многих народов через строительство национальных церквей в столицах мира.
Мое сердце было устремлено не просто к столице в общепринятом смысле этого слова. Город, о котором я постоянно думал, представлял собой нечто большее, чем обычная столица одного государства. Это был город-государство, процветающая колония Британской короны, Гонконг, — ворота в Китай.
Китай всегда был близок моему сердцу. Когда я был еще молодым евангелистом, вскоре после того как Господь дал мне видение народов мира, я видел сны о том, что нахожусь где-то в Китае. В моих снах ко мне приходил кто-то и говорил: «Пойдем со мной, нужно помолиться за одну женщину». Я приходил в убогую хижину и молился за женщину, которая получала мгновенное исцеление. Это был просто сон, но он крепко засел у меня в душе и преследовал меня все эти годы.
Тот год в Китае, который мы с Говардом Картером провели в нашем первом миссионерском путешествии вокруг света, во многом стал самым удивительным временем в моей жизни. Теперь двери для миссионерской деятельности во внутренней части Китая были закрыты. Я думал, что если в Гонконге будет основана сильная церковь, то она станет отправной точкой для большого миссионерского прорыва в Китай в тот самый момент, когда двери в эту страну вновь откроются. Такая церковь станет не только маяком для четырех миллионов жителей Гонконга, но и учебным центром, который будет готовить китайскую молодежь собирать жатву на основной территории Китая, когда представится такая возможность.
А. Вальдес, евангелист, который выступал на первом общегородском крусейде в Маниле, незадолго до этого побывал в Гонконге. Он сказал, что хочет поддержать меня в моем желании отправиться в этот центр Востока и начать работу для Господа.
Во время моего служения пастором в Саут-Бенде я вместе с Гордоном Линдсеем ездил в Гонконг на крусейды и видел огромный потенциал, заложенный в этом регионе. Сердце этого города было практически нетронутым полноевангельской вестью. Многие высокопоставленные люди в Гонконге говорили на английском, поскольку получили образование в британских школах. Тысячи таких профессионалов и деловых людей не исповедовали ни буддизм, ни христианство. Они вообще не исповедовали никакой религии. В этом я усматривал великолепную возможность для проповеди Евангелия.
После долгого поста и молитв я получил уверенность в том, что Бог направлял меня в этот островной мир, чтобы открыть там церковь. Сердце моей жены, как и мое сердце, всегда болело за миссионерскую работу. Луиза тоже горела желанием вместе со мной взяться за это новое дело.
В 1959 году я оставил должность пастора в церкви Саут-Бенда во второй раз. Мне казалось несправедливым постоянно покидать этих добрых людей, отправляясь в миссионерские поездки. С тех пор я больше не поддерживал с ней никаких контактов. Она так и осталась сильной и растущей церковью и мощным маяком полного Евангелия.
Прежде чем окончательно переехать в Гонконг с семьей, я несколько раз съездил в этот город сам. Там я связался с несколькими видными людьми и организовал общину, которая помогла мне в евангелизации этой колонии. С. К. Санг, преуспевающий бизнесмен, помог мне особенно. Он страстно желал, чтобы город был охвачен проповедью Евангелия. К нам также присоединились шесть человек из гонконгской группы Международной организации бизнесменов полного Евангелия. Они горели желанием помочь проповедовать людям Христа для их спасения.
В одно из посещений Гонконга я привез с собой команду служителей, куда входили Джон Миерс, Томас Рейд, Морис Герулло и Гордон Линдсей. Мы арендовали футбольный стадион и провели успешный крусейд. На наши собрания каждый вечер приходили до пяти тысяч человек. В заключение этой кампании вновь уверовавшие приняли крещение. Их было шестьдесят девять человек. Они стали ядром нашей церкви.
В Гонконге практически невозможно купить землю. В Маниле Вторая мировая война расчистила для нас участок земли для нашей церкви. Но в перенаселенном Гонконге просто не было ни акра свободной земли. Если и находился участок, годный для строительства на нем церкви, то он стоил миллион долларов, а то и больше.
Поэтому нам пришлось выкупить целый этаж в высотном здании бизнес-центра. Наш четвертый этаж обошелся нам в двести пятьдесят тысяч гонконгских долларов (около пятидесяти тысяч американских). Это было новое здание, расположенное в центре города рядом с главпочтамтом, прямо на берегу океана. В том же здании на седьмом этаже располагался штаб коммунистической партии, а на третьем — римские католики. В этом здании находились также различные банковские, деловые и коммерческие организации и учреждения. Мы переоборудовали наш этаж в зал, который вмещал около трех тысяч человек, и назвали его Храмом новой жизни.
К тому времени, когда Луиза с мальчиками переехала в Гонконг, церковь уже была открыта и имела крепкое и здоровое ядро. Рядом с горой Викторией на острове Гонконг мы сняли очень хорошую квартиру.
Наш приход состоял в основном из людей, которые бежали из южной части Китая, когда в этой стране власть захватили коммунисты. Более половины населения Гонконга были беженцами. Жители Китая постоянно пытались проникнуть в Гонконг. Страна была опутана колючей проволокой, а на берегу патрулировали вооруженные часовые. И все же десятки беженцев продолжали просачиваться в Гонконг, и многие из них приходили морем с побережья Квантунг в Южном Китае.
Тяжело было смотреть на людей, которые прозябали в нищете и тосковали по семьям, оставшимся в Китае. Были часты случаи самоубийства. В нашей церкви были люди, которые познали, что такое настоящее горе. Они на себе испытали преследования, насилие и лишения. Они высоко ценили обретенную свободу.
В Гонконге мы провели несколько победоносных собраний пробуждения, и Бог совершил на этих собраниях много чудес. Одно из них произошло во время служения преподобного Клифтона Эриксона. Женщина, которая пришла в нашу церковь от буддистов, получила чудесное исцеление. У нее на шее была большая и уродливая опухоль, которая свисала, как огромная виноградина. Многие годы из-за этого нароста она не могла застегнуть на шее воротник своего китайского платья. Когда за нее помолились, эта женщина не заметила ничего особенного. Но уже на следующий вечер она вернулась и засвидетельствовала о своем исцелении. Нарост засох, и на его месте осталась только сморщенная кожа. Но через несколько недель даже кожа подтянулась.
После обращения и исцеления эта женщина привела к Иисусу Христу всю свою семью. Ее сын, замечательный молодой человек, позже почувствовал призыв Бога на свою жизнь и вступил в полновременное служение. На сэкономленные деньги он поехал в США учиться в Гордон- ской семинарии в Бостоне.
Отношение китайцев к деноминационным различиям было показательным для всех нас. Например, для них было вполне естественно, если человек по утрам ходил на собрание в епископальную церковь, а по вечерам — в пятидесятническую. Не сомневаюсь, что они получали крещение в обеих церквах, просто на всякий случай.
Если же вы спрашивали их, почему они ходят в разные церкви, они просто и искренне отвечали: «По утрам я хожу в епископальную церковь, чтобы получить мир, потому что у них там все очень спокойно. А по вечерам хожу к пятидесятникам, чтобы мое сердце получило радость».
Эти китайцы не видели ничего странного в том, чтобы ходить в «низкую» и «высокую» церкви. У них не было недобрых чувств по отношению к другим деноминациям, как это принято, к сожалению, среди многих христиан в Америке. Священнослужители разных христианских деноминаций тоже были между собой намного ближе. Может быть, они больше нуждались друг в друге.
Чаще всего разные деноминации более эффективно охватывали разные слои общества. Обычно, если церковь начинала работать с бедными людьми, то и поколение спустя в приходе были такие же бедные люди. Но если церковь начиналась с обеспеченных представителей среднего класса, то вряд ли ее устремления были направлены на класс бедных. Люди обычно предпочитают общаться с представителями своего круга. Как было прекрасно видеть, что деноминации фактически дополняют друг друга, а не затевают битвы между собой.
Бог помог нам сделать в Храме новой жизни то, что не было принято в Гонконге. Нашей церкви удалось охватить все слои общества, правда, не сразу. Просто невозможно немедленно разрушить годами устоявшиеся привычки и культурные традиции. К тому же мы не ставили перед собой такой задачи. Мы стремились приводить людей ко Христу, даже если для этого нам приходилось проводить разные богослужения в разное время. Так получилось, что в нашем Храме новой жизни образовалось три разных прихода. Мы никогда не планировали этого заранее. Мы и не могли запланировать это. Но Бог чудесным образом помог нам одновременно заинтересовать все классы людей, не концентрируясь на одной конкретной группе, как это делают в большинстве церквей в Китае.
По утрам в воскресенье к нам приходили представители высшего класса. Несомненно, это были самые богатые люди из всех прихожан, которым мне приходилось когда-либо служить как пастору. Среди наших членов были преуспевающие и высокообразованные бизнесмены и специалисты, владельцы фабрик и заводов, врачи и т.д. Эти богослужения проходили, как правило, на английском языке. Иногда я использовал переводчика, и тогда люди могли слушать проповеди на двух языках.
По воскресным вечерам на богослужения приходили представители низших слоев общества. Это были лишенные всего беженцы, слуги и т. д.
По вечерам в пятницу на собраниях присутствовали по большей части такие представители среднего бизнеса, как владельцы небольших магазинов, рыболовы и т.д. В эту же группу входили и «лодочники», то есть китайцы, которые жили в джонках, пришвартованных в гавани.
Один из богачей и членов утренних воскресных собраний был владельцем завода, на котором изготавливались знаменитые батарейки компании Eveready, Он жил со своей женой и пятью прелестными дочерьми в одном из самых красивых домов Гонконга. Каждое воскресенье эта элитная семья приходила в церковь, но никогда на другие собрания. Через некоторое время я предложил этому человеку: «Нам бы хотелось видеть вас на наших собраниях по вечерам в воскресенье».
Он ответил: «Вы хотите сказать, что мне нужно прийти еще и вечером? Вы хотите сказать, что мои дочери должны во второй раз нарядиться, а мне нужно будет второй раз на дню оплатить проезд на пароме? » Затем совершенно искренне он поинтересовался: «Где в Библии написано, что нужно приходить в церковь дважды в день? Если вы хотите сказать нам еще что-то, задержите нас утром на час дольше».
Он все же пришел пару раз на вечерние собрания, но я не стал настаивать на этом. Я понял, что не стоит навязывать наши американские привычки китайцам. Мне нужно было только делиться с ними Иисусом Христом. И если для этого мне придется проводить разные богослужения для разных классов в разное время, значит, приспосабливаться нужно мне, а не им.
Особенно красивыми в Гонконге были наши ритуалы крещения. Мы старались проводить крещение в плавательном бассейне одного из клубов города. Но больше всего мне нравилось проводить крещение на знаменитом пляже, куда можно было добраться из Гонконга на пароме. С дороги, на которой останавливались наши автобусы, вниз к пляжу вела длинная лестница.
Один из наших новообращенных, брат Ау-Янг, был бизнесменом. Он получил исцеление от паралича. Этот человек экспортировал плавники акул во многие страны мира, и у него были офисы в Гонконге и Сан-Франциско. Он получил исцеление, но не восстановил полностью все функции организма. Он так хотел креститься, что в течение трех недель его слуга каждый день возил его на пляж, чтобы потренироваться в спуске и подъеме по ступенькам крутой лестницы. Было чудесно, когда в день крещения он радовался вместе со всей церковью.
Молодого человека, убиравшего в нашей церкви в Гонконге, звали А-Мин. Он попал в город как беженец, и в городе у него не было родственников. Многие недели А-Мин спал у дверей домов и жил на улицах, пока одна из женщин не пригласила его в нашу церковь. Он стал нашим уборщиком и был очень рад возможности жить в Храме новой жизни. Мы все его полюбили. Я подарил ему первые в его жизни туфли и пиджак.
А-Мин всерьез заинтересовался духовной жизнью, и Евангелие полностью преобразило его жизнь. По вечерам он стал ходить в школу и получил специальность для работы в банке. Сегодня это квалифицированный банковский работник и уважаемый гражданин Гонконга, но по-прежнему преданный ученик Иисуса Христа.
Храм новой жизни никогда не будет похож на Храм Вефиль в Маниле, но он стал и по сей день является таким же сильным евангелизационным центром. Храм новой жизни явился также материнской церковью, от которой отделился еще один приход.
В Гонконге у нас было большое литературное служение, в рамках которого каждый год мы публиковали более одного миллиона книг, трактатов и брошюр на китайском языке. Мы распространяли их не только в Гонконге, но и везде, где есть китайцы, — в Сингапуре, Индонезии, на Филиппинах, Тайване и в Малайзии.
Гонконг находится всего в полутора часах лета от Манилы. Это позволило мне поддерживать тесную связь с Манилой. Я часто ездил туда и уже после переезда из Филиппин основал там еще три церкви. Они были построены по образцу Храма Вефиль. Материнская церковь была перестроена из ангара В-52, а остальные представляли собой сборные дома из гофрированного железа. Это прекрасные строения для тропической зоны, особенно если фасад здания проектирует хороший архитектор. В таких зданиях может разместиться от трехсот до четырехсот человек.
В своем очень плотном расписании мы сумели выделить время для проведения нескольких крусейдов на Востоке. С этой целью мы побывали на Яве, в Малайзии, Сингапуре и Таиланде.