Вторая полов. 7 – 8 вв. – эпоха глубоких экономических, социальных и политических перемен в жизни Византии. В условиях складывания по сути новой, медиевальной Византии, после спада культурной жизни империи в период так называемых «темных веков», развитие средневековой историографической традиции протекало в условиях острых иконоборческих споров. Наиболее крупным хронистом того времени, запечатлевшим основные противоречия эпохи, был Феофан Исповедник (ок.760+818), «Хронография» которого охватывает события от Диоклетиана (284) до конца царствования Михаила (813). Творчество Феофана представляет собой значительный этап в развитии исторической литературы Византии не только потому, что, ортодокс, сосланный императором–иконоборцем Львом V на о. Самофракию (где вскоре и умер), он описал в изгнании события важного периода византийской истории – эпохи иконоборчества. И даже не потому, что материал «Хронографии» лег в дальнейшем в основу произведений последующих византийских хронистов – от Георгия Монаха до Зонары. Творчество Феофана стало этапом в силу утверждения, как показали современные исследования, нового, по сравнению с ранневизантийской историографией, стиля мышления, оказавшего влияние и на средства художественного отражения действительности, формы видения мира. Дальнейшее отступление от античных традиций, сохранявших еще свое решающее значение в ранневизантийский период, знаменовало для Феофана и его современников, например, Иоанна Дамаскина и Фнодора Студита, окончательное утверждение в полном смысле слова средневековых норм осмысления и отображения истории.
Во всей византийской историографии Феофан представляет собой редкий (особенно, если сравнивать с западноевропейской анналистикой) случай введения погодного принципа повествования: в «Хронографии» указывается год, затем следует перечисление (с описанием) происшедших в этот год событий, сцепление которых носит случайный, за единичными исключениями, характер. В один раздел попадают войны, свержения императоров, землетрясения, появление комет, другие астрономические явления, рождение уродцев, церковная борьба, засуха, свадьбы, рассказы о появлении льда в проливе у Константинополя, сновидения, небесные затмения, охоты, притчи об изменчивости человеческой судьбы, строительство дворцов, церквей, монастырей, бань, цистерн, смерти, посольства, варварские набеги, торжественные молебны, пожары, эпидемии, церковные соборы и догматические споры.
Сопоставление географических представлений Феофана с его источниками позволяет определить неоднозначность пространственных характеристик хрониста. С одной стороны, мы встречаем у Феофана описания и арабского мира, и запада, и столицы, и провинции, и ромеев, и варварского мира, что свидетельствует, казалось бы, об универсализме и индифферентности к конкретно-пространственным характеристикам. Деконкретизация пространства порождает и географические неточности, вернее, пренебрежение географической точностью. С другой стороны, очевидным исключением в формализованном пространственном мире Феофана становится Константинополь. Столице присуща и большая топографическая детализация, нередко настойчиво подчеркиваемая автором («в Юлиановской гавани, Софийской, поблизости от Черного моря, на выходе из города...») и большее место в географических описаниях вообще. Константинополь является словно единственным городом империи, городом по преимуществу, ведь именно он подразумевается под анонимным термином «полис».
«Хронография» Феофана описывает события 284 – 813. Сведения касаются раннесредневековой истории расселения и политической активности славян, их нападения – совместно с гуннами или аварами – на Византию, осад Константинополя, истории переселения булгар из Приазовья на Балканы и другие византийские земли.
«Хронография».
325/326 г.[1] В этом году благочестивейший победитель Константин[2], отправившись походом на германцев, сарматов[3] и готов, силой креста одержал великую победу и, разорив их, обратил в жалкое рабство.
327/328 г. В этом году благочестивый Константин, переправившись через Дунай, соорудил на нем каменный мост и подчинил скифов[4].
367/368 г. Валент, совершая поход на готов, зазимовал в Маркианополе.
375 г. Савроматы, племя маленькое и ничтожное, восстав против Валентиниана[5], потерпели поражение и послали к нему послов, прося мира. Валентиниан спросил послов, все ли савроматы столь ничтожны телом, и когда они ответили: «Ты видишь самых сильных из нас», – он громко воскликнул: «Горе империи ромеев, доставшейся Валентиниану, если столь жалкие савроматы восстают против ромеев».
Валент[6] посылает против готов стратига Траяна, который бесславно вернулся, потерпев поражение.
438/439 г. Тогда многочисленные готские племена селились по ту сторону Дуная в северных областях. Из них наиболее достойны упоминания четыре [племени]: готы, визиготы, гепиды и вандалы, ничем другим, кроме имени, не отличающиеся друг от друга, говорящие на одном наречии. Все они придерживаются зловерия Ария[7]. При Аркадии и Гонории[8] перейдя Дунай, они поселились на землях ромеев. Гепиды, от которых позднее отделились лонгибарды и авары, заселили области вокруг Сингидуна[9] и Сермия[10]. Изиготы же, разрушив вместе с Аларихом Рим[11], отправились в Галлию и подчинили тамошних жителей.
516/517 г. В этом году гунны, именуемые савир[12], переправившись через Каспийские ворота[13], совершили набег на Армению, разграбив Каппадокию, Галатию и Понт, чуть было не подступили к Евхаиту.
527/528 г. В этом же году пришел к императору[14] царь гуннов[15], [живущих] поблизости от Босфора, по имени Горда, стал христианином и был просветлен. Император принял его и, дав ему много даров, отослал в его страну охранять ромейское государство и город Босфор. А назван он был так из-за того, что выплачивал ромеям ежегодно налог вместо денег быками – дань быками. Император назначил туда арифм[16] ромейских стратиотов и трибуна охранять город от гуннов и взимать налог быками. В этом городе происходила оживленная торговля между ромеями и гуннами. Царь гуннов, став христианином и отправившись в свою страну, нашел своего брата и рассказал ему о расположении и щедрости императора и о том, что он стал христианином. Взяв статуи, которые гунны почитали, он переплавил их, а были они из серебра и электрона. Гунны, разъярившись, сговорились с его братом и убили Горду, царем же сделали его брата Муагериса. Но, убоявшись, как бы ромеи не взыскали за него, они внезапно подступили к городу Босфору, убили трибуна Далмация и стратиотов. Услышав об этом, император послал апоипата[17] Иоанна, внука Иоанна Скифа, сына патрикия[18] Руфина, с большим вспомогательным скифским [войском] и одновременно отправил в поход против них по суше от Одиссополя Годилу и стратега Бадурия[19]. Услышав об этом, гунны обратились в бегство и скрылись. В Босфоре наступил мир, и ромеи владели им безбоязненно.
557/558 г. В этом же году в Византий вступило необыкновенное племя так называемых аваров, и весь город сбежался посмотреть на них, так как никогда не видели такого племени. Сзади волосы у них были очень длинными, связанными пучками и переплетенными, остальная же их одежда подобна [одежде] остальных гуннов. Они, бежав из своей страны, пришли в области Скифии и Мизии[20] и направили Юстиниану послов, прося принять их.
559 г. В том же году огромные полчища гуннов[21] и славян[22] напали на Фракию, завоевали ее, многих убили и взяли в плен. Они схватили стратилата Сергия[23], сына пресвитера Вакха, и стратига Едерма, [сына] славного кувикулярия[24] и препозита[25] Калоподия. Найдя некоторые места Анастасиевой стены[26] разрушенными землетрясением, они вторглись и полонили [все] до Дрипии, Нимф и деревни Хиту. Все бежали в город со своим имуществом. Узнав об этом, василевс вооружил многих горожан и послал их к Длинным стенам. Завязав там бой, многие из ромеев и схолариев погибли.
573/574 г. В этом году авары подступили к Дунайским областям. Узнав [об этом], василевс[27] послал против них комита эскувитов[28] Тиверия[29], который, столкнувшись с аварами, потерпел поражение, застигнутый ими врасплох, и, потеряв многих [воинов], повернул назад.
583/584 г. Хаган[30] поспешил хитростью нарушить мир[31]. Он вооружил против Фракии племена славинов[32], которые дошли до Длинных стен, захватив большую добычу. Василевс[33], выведя дворцовые войска из города, приказал димам[34] охранять Длинные стены. Назначив стратегом Коментиола, [василевс] вооружил его и послал против варваров. Неожиданно напав на них, он множество варваров уничтожил, а [остальных] прогнал. Придя в Адрианополь, Коментиол столкнулся с Ардагастом[35], который вел с собой полчища славинов с добычей. Напав на него, Коментиол освободил пленных и одержал большую победу.
591 г. (или 592 г.). На другой день ромеями[36] были схвачены три мужа, родом славины, не имеющие на себе никакого железного [оружия], носящие лишь кифары. Василевс[37] спросил [их], откуда они и где живут? Они же отвечали, что родом они славины, а живут у оконечности западного океана[38]. Хаган направил послов и дары их вождям, чтобы они заключили с ним военный союз против ромеев. Но предводители славинов отправили их ответить хагану, что они не могут послать ему военную помощь из-за длительности пути. Дело в том, что [славины], по их словам, были в пути 18 месяцев[39] и лишь после этого попали к ромеям. Они носят кифары, но им незнакомо ношение оружия, так как страна их не знает железа. Автократор, пораженный их возрастом и ростом, отблагодарив, направил их в Гераклею[40].
593 г. В этом году автократор Маврикий послал Приска[41] со всеми ромейскими войсками к реке Истр[42], с тем чтобы он помешал племенам cлавинов переправляться. Когда же он пришел к Доростолу[43], хаган[44], узнав [об этом], выслал к нему послов и упрекал ромеев, положивших начало войне. Но Приск отвечал: «Я пришел не для того, чтобы воевать с аварами, но был послан автократором против племен славинов». И вот Приск, услышав о том, что Ардагаст разослал полчища славинов для грабежа, в полночь, переправившись через Истр, неожиданно напал на Ардагаста. Ардагаст почувствовал опасность и, вскочив на неоседланного коня, едва спасается. А ромеи, уничтожив полчища славинов, опустошили земли Ардагаста[45] и, захватив полон, многих послали с Татимером в Византий. Татимер же, безмятежно путешествуя, предаваясь пьянству и невоздержанности, вел себя беззаботно. На 3-й день полчища славинов нападают на него. Охваченный страхом Татимер, бежав, прибыл в Византий. Тем временем бывшие с ним ромеи, завязав ожесточенное сражение со славинами, чудесным образом одерживают победу над варварами и благополучно доставляют василевсу в Византий полон. Обрадованный автократор вместе со всем городом возносил богу благодарственные молитвы. Между тем Приск, осмелев, продвигался во внутренние области славинов. [И вот тогда] некий муж, гепид[46], приверженец христианской веры, перебежал на сторону ромеев и показал ромеям дорогу [в земли славинов]. [Ромеи] одержали верх над варварами. Гепид сказал также, что Мусукий, царь варваров[47], находится в 30 милях[48]. Приск благодаря предательству гепида переправляется через реку[49] и в полночь застает Мусукия мертвецки пьяным, так как он справлял тризну по своем брате. Схватив его живьем, Приск учинил побоище среди варваров. Овладев большой добычей, [ромеи] предались пьянству и наслаждениям. [В это время] варвары, собравшись, нападают на победителей. И было бы им жестокое воздаяние за недавнюю храбрость, если бы Гензон[50] не пришел [на помощь] с пешим войском ромеев и не сдержал бы в жестоком бою натиска варваров. А тех, кому была поручена его охрана, Приск посадил на кол.
593/594 г. В этом году, после того как Приск вновь пришел к Истру и, пограбив племена славинов, отправил василевсу большую добычу, василевс послал к Приску Татимера и приказал ромеям провести зиму на том же месте. Узнав об этом, ромеи возражали, что это невозможно из-за множества варваров, [из-за того, что] страна неприятельская и [из-за] невыносимых холодов. Но Приск вескими доводами убедил их перезимовать там и выполнить приказ василевса.
594/595 г. Василевс отрешает Приска от должности стратига и назначает стратигом войска ромеев своего брата Петра. Но Приск, подняв войска до прихода Петра, переправляется через реку[51]. Услышав о переправе ромейского войска, хаган очень удивился и послал к Приску узнать причину [перехода], а также получить часть добычи и таким образом [разрешить] переправиться через реку. Дело в том, что его очень тяготили успехи ромеев. В связи с этим Приск направляет к хагану послом врача Феодора, украшенного разумом и находчивостью. Феодор, видя, что хаган возгордился и отвечает хвастливо, а хаган похвалялся, что он, властитель всех народов, старинной историей умерил варварскую спесь...
Выслушав это, хаган улыбнулся и сказал, что блюдет мир, а на усмотрение Приска [предоставляет], если он захочет чем-нибудь из добычи почтить хагана. Приск отдал хагану пленных за переправу и, взяв всю добычу, в безопасности переправился через реку. Получив это, хаган очень обрадовался. Приск вернулся в Византий, а Петр принял командование войском.
596/597 г. [Тем временем] Петр отправляется против Пирагаста[52], экзарха[53] славинов, но варвары, выйдя навстречу ромеям к берегу реки[54], мешали переправе. Ромеи, стреляя с плотов из луков, отбросили их, и когда они были обращены в бегство, Пирагаст был ранен в пах и умер. Переправившись, ромеи овладели большой добычей и вернулись восвояси. Войску, однако, угрожала опасность, так как проводники заблудились, очутившись в безводных местах. Продвигаясь ночью, они оказались у реки Иливакии[55]. На другой же стороне реки были заросли, и варвары, спрятавшись в них, стреляли из луков в тех, кто черпал воду. Поскольку это было большим бедствием для ромейских войск, они обратились в бегство, побежденные варварами. Услышав об этом, Маврикий отрешил Петра от должности стратига и снова послал стратигом Фракии Приска.
625/626 г. [Между тем] хазары, прорвавшись через Каспийские ворота[56], в Персии, нападают на земли Адраига[57] со своим предводителем[58] Зиевилом[59], вторым человеком по достоинству после хагана. Всюду, где только проходили, они забирали персов в плен, а города и деревни предавали огню. Покинув Лазику[60], василевс вышел им навстречу. Завидев Ираклия[61], Зиевил поспешил к нему, поцеловал его в плечо и распростерся перед ним на виду у персов из города Тифлис[62]. Все войско турок упало на землю, простершись лицом вниз, и почтило василевса почестью, незнакомой варварам. Равно и вожди их, взойдя на камни, пали таким же образом. Зиевил привел своего старшего сына к василевсу, наслаждаясь его речами, поражаясь его виду и разуму. Отобрав 40 тысяч мужей, отдал их Зиевил василевсу в помощь, а сам повернул домой. Ираклий, взяв их, двинулся на Хосрова[63].
Между тем Сарварос[64] напал на Халкидон[65], и авары, приблизившись к городу[66] из Фракии, хотели захватить его. Они направили против Константинополя множество осадных сооружений, а на долбленые лодки погрузили с Истра бесчисленные полчища[67] и заполнили весь залив Золотой рог. 10 дней[68] осаждали они город с суши и с моря, но благодаря Божьей помощи, могуществу и заступничеству непорочной девы Богоматери потерпели поражение. Потеряв на земле и на море много войска, с великим позором вернулись они в свои пределы. А Сарварос, осаждая Халкидон, не отступил, но зазимовал здесь же, грабя и разоряя области и города на противоположном берегу[69].
649/650 г. Констант[70], узнав об этом[71], исполнился гнева; доставив в Константинополь святого Мартина и Максима[72], он предал их пыткам, а затем сослал в Херсон и климаты[73].
658/659 г. В этом же году был сослан Мартин, святейший папа Рима, доблестно боровшийся за истину, ставший исповедником и умерший в климатах Востока.
668 г....византийцы возненавидели [Константа] и более всего за то, что он бесчестно привел в Константинополь святейшего папу Рима Мартина и выслал его в климаты Херсона...
679/680 г. В этом году народ булгар напал на Фракию. Но [прежде] следует рассказать о древности унногундуров[74], булгар[75] и котрагов[76]. В северных, противоположных частях Эвксинского Понта[77], у озера, называемого Meотидой[78], в которое впадает величайшая река, стекающая от океана по земле сарматов и называемая Атель[79], в которую (Атель) впадает река, называемая Танаис[80], сама вытекающая от Ивирийских ворот[81], что в Кавказских горах, а от слияния Танаиса и Ателя выше уже названного Меотидского озера, когда Атель разделяется, течет река, называемая Куфис[82], и впадает в край Понтийского моря поблизости от Некропил[83] у мыса, называемого Баранья морда[84]. А от уже названного озера [течет] подобное реке море и впадает в море Эвксинского Понта через земли Босфора Киммерийского[85]; в этой реке ловится [рыба], называемая мурзули, и ей подобная; в [землях], прилегающих к восточным частям озера, у Фанагории и живущих там евреев обитает множество народов; от самого же озера и до реки, называемой Куфис, где ловится булгарская рыба ксистон, простирается древняя Великая Булгария и живут соплеменные булгарам котраги. Во времена Константина Западного[86] умер властитель упомянутой Булгарии и котрагов Кроват[87]. Он оставил пять сыновей, завещав им ни в коем случае не отделяться друг от друга и жить вместе так, чтобы они властвовали надо всем и не попадали в рабство к другому народу. Но спустя недолгое время после его смерти, разделились пять его сыновей и удалились друг от друга каждый с подвластным ему народом. Первый же сын [Кровата], по имени Батбаян[88], храня завет отца своего, оставался на земле предков доныне. А второй его брат, по имени Котраг, перейдя реку Танаис, поселился напротив первого брата. Четвертый же и пятый, переправившись через реку Истр, называемую также Дунай, один – оставался в подчинении, вместе со своим войском, у хагана аваров в Паннонии Аварской, а другой – достигнув Пентаполя[89], что у Равенны, попал под власть империи христиан[90]. Наконец, третий из них, по имени Аспарух[91], переправившись через Днепр и Днестр и дойдя до Огла – реки севернее Дуная, поселился между первыми и последним, рассудив, что место это отовсюду укрепленное и неприступное: спереди болотистое, с других же сторон окруженное, как тентом, реками, оно позволяло народу, ослабленному разделом, отдохнуть от нападений врагов. Так вот, после того как они разделились таким образом на пять частей и стали малочисленны, из глубин Берзилии, первой Сарматии[92], вышел великий народ хазар и стал господствовать на всей земле по ту сторону вплоть до Понтийского моря. [Этот народ], сделав своим данником первого брата, Батбаяна, властителя первой Булгарии, получает с него дань и поныне. Василевс Константин[93], узнав о том, что неожиданно племя мерзкое и нечистое поселилось за Дунаем на Огле и совершает набеги на [селения], прилежащие к Дунаю, разоряет их, то есть земли, которыми теперь владеют они и которыми тогда владели христиане, был очень обеспокоен. Он приказал всем фемам[94] переправляться во Фракию. Снарядив флот, Константин отправился по земле и по морю против них, пытаясь войной изгнать варваров. С одной стороны, на суше, [прилегающей] к так называемому Оглу и Дунаю, он построил в боевом порядке пешее войско, а с другой – приказал кораблям стать на якорь поблизости от берега. Булгары, увидев войско, собранное в полном боевом порядке, утратив надежду на спасение, бегут в описанное выше укрепление и принимают меры к защите. В течение 3 – 4 дней они не осмеливались выйти из этого укрепления, но, поскольку и ромеи не вступали в сражение из-за простирающихся перед ними болот, мерзкое племя, заметив вялость ромеев, воспряло духом. Когда же василевс, страдая от подагры, был вынужден повернуть с пятью дромонами[95] и своей свитой в Месемврию[96], чтобы по обыкновению принимать ванны, он оставил стратигов и войско, приказав им вызывать булгар на бой и выманивать их из укрепления, завязать с ними сражение, если случится, что они выйдут, если же нет, то осаждать и стеречь их в крепости. Но конница, распустив слух, что василевс бежал, охваченная страхом, сама обратилась в бегство, хотя никто ее и не преследовал. Булгары, увидев это, начали преследовать ромеев. Многих они погубили мечом, а многих ранили. Преследуя ромеев до Дуная и переправившись через него, [булгары] дошли до так называемой Варны, поблизости от Одисса и здешнего материка. Они увидели местность, хорошо укрепленную сзади – рекой Дунаем, спереди и с боков – ущельями и Понтийским морем. Покорив из живущих там племен славинов так называемые семь родов, северов[97], булгары расселили от начала ущелья Берегава до восточных областей, а на юге и на западе до Аварии, остальные семь родов, которые платили им дань. Распространившись в этих [местах], они возгордились, начали нападать на крепости и поселения, находящиеся под властью ромейского государства, и захватывать их. Тогда василевс был вынужден заключить с ними мир, согласившись, к стыду ромеев, выплачивать им ежегодную дань из-за множества прегрешений. Удивительно было слышать и ближним, и дальним [народам], что тот, кто сделал себе всех данниками и на востоке, и на западе, и на севере, и на юге, потерпел поражение от этого мерзостного и новоявленного племени. Но [василевс], уверовав, что случилось это с христианами по Промыслу Божию, рассудил по-евангельски и заключил мир[98].
695 г. С наступлением дня Юстиниана[99] вывели на ипподром и, отрезав ему нос и язык выслали в Херсон.
704/705 г. (Нападение арабов на Киликию, их поражение в сражении с ромеями). Когда Юстиниан, живший [в то время] в Херсоне, заявил, что вновь собирается царствовать, тамошние жители, убоявшись опасности со стороны империи, решили либо убить его, либо выслать василевсу[100]. А он, проведав [об этом], смог спастись бегством и, достигнув Дараса[101], потребовал свидания с хаганом хазар. Узнав [об этом], хаган принял Юстиниана с великими почестями и отдал ему в жены Феодору, свою кровную сестру. Спустя некоторое время Юстиниан, отпросившись у хагана, уехал в Фанагорию и жил там с Феодорой. Услышав про это, Апсимар послал хагану [посла], обещая ему множество даров, если он перешлет ему живого Юстиниана, если же нет, то хотя бы его голову. Хаган уступил такой просьбе и послал Юстиниану охрану под предлогом, как бы его собственные соплеменники не устроили против него заговор, а [сам] приказал Папацу, бывшему в Фанагории от его лица, и Валгицу, архонту Босфора, убить Юстиниана, как только им дадут знать. Но, так как через слугу хагана об этом была извещена Феодора, [все] стало известно и Юстиниану, он, призвав упомянутого Папаца для беседы наедине, задушил его струной; так же [Юстиниан поступил] и с архонтом Валгицем. [Затем] он немедленно отсылает Феодору в Хазарию, а сам, тайно сбежав из Фанагории, прибыл Томы[102]. Найдя там снаряженную галиаду[103], Юстиниан погрузился на нее проплыв мимо Ассады[104], дошел до Символа[105], недалеко от Херсона. Послав тайно в Херсон, он взял с собой Барисбакура и его брата, а также Салива и Стефана, Моропавла с Феофилом. Отплыв вместе с ними, Юстиниан прошел маяк Херсона, потом проплыл также Некропилы, устье Днепра и Днестра, а когда поднялась буря, все отчаялись в спасении. Тогда Миак, слуга его, сказал: «Вот, господин, погибаем мы, так дай богу обет во имя твоего спасения не наказывать никого из твоих врагов, если бог вернет тебе царство». Но в гневе отвечал ему Юстиниан: «Да потопит меня бог на этом месте, если я пощажу кого-нибудь из них». Невредимым вышел он из этой бури и вошел в реку Дунай. [Вслед за этим] Юстиниан послал Стефана к Тервелю, владыке Булгарии[106], с тем чтобы он дал ему помощь для овладения империей его предков, и обещал Тервелю множество даров и свою дочь в жены. Тот клятвенно пообещал во всем повиноваться и дать помощь, принял Юстиниана с почестями и двинул весь подвластный ему народ булгар и славинов. Вооружившись, на следующий год они появляются у царственного града[107].
706/707 г. (Юстиниан II возвращает себе власть, отпускает с дарами Тервеля, и преследует своих противников). [Затем] Юстиниан послал флот, чтобы привезти из Хазарии свою жену, но многие корабли затонули вместе с людьми. Хаган, услышав об этом, пишет ему; «О неразумный, неужели тебе было недостаточно двух или трех кораблей, чтобы забрать свою жену и не погубить [при этом] столько людей? Или ты считаешь, что и ее возьмешь в сражении? Знай, у тебя родился сын, пошли [за ними] и возьми их». Юстиниан, послав кувикулярия[108] Феофилакта, привез Феодору и Тиверия, ее сына, короновал их, и они воцарились вместе с ним.
711/712 г. Юстиниан отправил в Херсон по злопамятству патрикия Мавра с патрикием Стефаном, по прозвищу Асмикт. Помня о заговоре против него херсонитов, босфориан и остальных климатов, он снарядил большой флот на средства жителей города – синклитиков, ремесленников, димотов[109] и прочих должностных лиц – из всевозможных кораблей: дромонов, триэр, скафов, вмещающих 10 тысяч галиад и даже хеландиев[110]. Отослав их, василевс приказал истребить мечом всех жителей в тех крепостях и никого не оставлять в живых. Юстиниан передал им также спафария Илью[111], которого должны были поставить архонтом Херсона. Ромеи, прибыв в Херсон, захватили крепость, так как никто им не воспротивился, и уничтожили всех мечом, кроме подростков, пощадив их как неразумных и годных в услужение, а Туцуна – архонта Херсона, бывшего там от лица хагана, и Зоила, первого гражданина по роду и племени, также и 40 других знатных мужей, протевонов[112] Херсона, вместе с семьями, связанными отослали василевсу. Других же семерых протевонов Херсона ромеи подвесили на деревянных вертелах и зажарили на огне; остальных 20, связав им руки за спиной и привязав к ремням хеландия, наполнили его камнями и потопили в пучине. Когда Юстиниан узнал об этом, разъярившись из-за спасения подростков, он приказал [ромеям] немедленно вернуться к нему. В октябре месяце флот отплыл и, выйдя в [открытое] море на восходе созвездия, называемого Таврура, чуть было весь не затонул: погибших при кораблекрушении насчитали 73 тысячи. Когда Юстиниан узнал об этом, то ничуть не опечалился, но, напротив, еще больше преисполнился радости и был уже в высшей степени одержим безумием и, крича, угрожал, что вышлет другой флот, распашет и сровняет с землей все вплоть до стен. Это услышали жители крепостей, приняли меры к безопасности и, вынужденные задумать [что-то] против василевса, послали к хагану в Хазарию просить войско для своей охраны. Между тем восстает спафарий Илья и изгнанник Вардан[113], которого к тому времени отозвали с Кефалинии и который был с флотом в Херсоне. Узнав об этом, Юстиниан послал [в Херсон] с небольшим числом дромонов патрикия к логофету геникона[114] Георгия, по прозвищу Сириец, эпарха[115] Иоанна и турмарха[116] Фракисийцев[117] Христофора с 300 вооруженными воинами, передав им Тудуна и Зоила, которым они должны были вернуть их прежнее [положение] в Херсоне; а через послов они должны были оправдаться перед хаганом, Илью же и Вардана – привести к василевсу. Когда ромеи переправились в Херсон, херсониты отказались вступить с ними в мирные переговоры. На следующий день горожане, склонив войти в город только [Георгия, Иоанна и Христофора], закрыли ворота, логофета геникона вместе с эпархом зарубили мечом, а Тудуна, Зоила и упомянутого турмарха с 300 стратиотами выдали хазарам и отослали хагану. Когда в дороге умер Тудун, хазары принесли ему жертву, убив турмарха с 300 стратиотами. Тогда херсониты и жители других крепостей свергли Юстиниана и провозгласили василевсом сосланного туда Вардана-Филиппика[118]. Узнав это, еще больше неистовствовал Юстиниан: детей спафария Ильи он заколол на груди матери, а ее заставил выйти замуж за своего повара, родом индийца. Вслед за этим Юстиниан, снарядив второй флот, отсылает патрикия Мавра Бесса[119], дав ему для осады таран, манганики и другие осадные машины, и приказывает ему сровнять с землей стены Херсона и весь город, ни единой души не оставлять в живых, а о происходящем извещать его часто донесениями. Мавр, как только переправился, разрушил башню, называемую Кентенарисий[120], и ближнюю к ней, называемую Сиагр[121], но тут пришли хазары, и наступило перемирие. Вардан, бежав, прибыл к хагану. Покуда флот бездействовал и в то же время не осмеливался вернуться к василевсу, ромеи низложили Юстиниана, а Вардана провозгласили василевсом и попросили хагана выдать им Филиппика. Но хаган потребовал с них обещание не предавать Вардана и доставить ему за каждого человека по номисме. Тотчас дав это, они получили василевсом Филиппика. Между тем, поскольку флот медлил и не приходили донесения, Юстиниан догадался о причине и, взяв с собой людей из Опсикия[122] и часть Фракисийцев, поднялся к Синопе[123]. Когда он всмотрелся в противоположный берег, то увидел, что флот поднимает паруса против Константинополя, и, зарычав, как лев, сам направился в город.
717 г. В этом году воцарился Лев[124], родом из Германикии[125], а по правде, из Исаврии[126]. Василевсом Юстинианом[127], в первое его правление, он был переселен вместе с родителями в Месемврию во Фракии, а во второе его правление, когда шел Юстиниан с булгарами, Лев вышел ему навстречу с даром в 500 овец. Умилостивленный Юстиниан назначил его тотчас спафарием и держал при себе, как близкого друга. Но какие-то завистники оклеветали Льва, сказав, что он домогается престола. Когда же произошло расследование этого дела, то доносчики были посрамлены. Однако молва об этом не умолкала. И вот Юстиниан, если и не хотел явно чем-нибудь причинить вред Льву, злобу все же некоторую против него затаил и отсылает его в Аланию[128] с деньгами, чтобы поднять аланов[129] против абасгов[130]. В то время в Абасгии, Лазике и Иверии[131] господствовали сарацины[132]. Лев, прибыв в Лазику, деньги оставил на хранение в Фасисе[133]. Взяв с собой немного местных жителей, он отправился в Апсилию и, преодолев Кавказские горы, пришел в Аланию. [Тем временем] Юстиниан, желая погубить спафария, послав, забрал деньги из Фасиса. Аланы же, приняв спафария со всяческими почестями и послушавшись его речей, напали на Абасгию и полонили ее. Тогда властитель абасгов заявляет аланам: «Думаю, что нет другого такого лжеца у Юстиниана, кроме этого человека, которого он должен был послать, [чтобы] поднять вас против нас, ваших соседей. Обманул он вас, пообещав деньги. Ведь Юстиниан, послав, забрал их. Выдайте нам его, мы дадим вам 3 тысячи номисм, и да не иссякнет наша старинная друг к другу любовь». Но аланы ответили: «Не ради денег послушались спафария, но из любви к василевсу». И снова шлют абасги послов словами: «Выдайте нам его, и мы дадим вам 6 тысяч номисм». Аланы, желая изучить земли абасгов, договорились взять 6 тысяч номисм и выдать спафария; [в то же время] они доверились во всем спафарию и сказали ему: «Как видишь, дорога, ведущая на Романию, закрыта, и как пройти туда, ты не знаешь. Так давай лучше притворимся и договоримся с ними выдать тебя. Мы отпустим вместе с абасгами наших людей, изучим их ущелья, разграбим и опустошим их земли, [а тем самым] послужим и вам». После того как послы аланов пришли в Абасгию и договорились передать спафария, они получили от абасгов много подарков, в ответ же [абасги] посылают еще больше послов с золотом, чтобы забрать спафария. А спафарию аланы говорят: «Люди эти, как мы уже сказали, пришли забрать тебя, ждет тебя Абасгия. Но, поскольку мы соседи им, отправятся к ним и купцы. Наконец, чтобы не выдать наш план, мы тебя открыто передадим. Когда же вы тронетесь в путь, мы тайно пошлем вслед [своих людей], убьем послов, а тебя укроем, покуда не соберется наше войско и мы не нападем внезапно на их земли». Так оно и случилось. Послы абасгов, взяв спафария вместе с его людьми, связали их и удалились. Между тем аланы со своим предводителем Итаксием, напав на абасгов с тыла, убивают их и прячут спафария. Собрав затем войско, [он] двинулся против Абасгии и, напав неожиданно на ущелья, захватил большую добычу и опустошил их страну. Юстиниан, услышав о том, что даже без денег поручение его было выполнено, шлет послание абасгам [следующего содержания]: «Если вы спасете нашего спафария и если вы позволите ему невредимым пройти ваши земли, то мы простим вам все ваши прегрешения». Абасги, радостью приняв это [послание], вновь шлют послов в Аланию со словами: «Мы дадим вам в заложники наших детей, вы же выдайте нам спафария, с тем чтобы мы отослали его к Юстиниану». Но спафарий не принял этого [предложения], сказав: «Бог может растворить врата для выхода, так как через Абасгию я не пойду». Спустя некоторое время войско ромеев и армян напало на Лазику и осадило Археополь[134], но, услышав о нашествии сарацин, отступило. От него отделилось около 200 человек, которые с грабежами поднялись к областям Апсилии[135] и Кавказских [гор]. Когда же сарацины захватили Лазику, войско ромеев и армян, обратившись в бегство, повернуло к Фасису. А те 200 человек остались в Кавказских горах и предавались грабежам, отчаявшись [в надежде на спасение]. Узнав об этом, аланы решили, что ромеев очень много на Кавказе, и, возрадовавшись, говорят спафарию: «Ромеи приближаются, ступай к ним». Спафарий, взяв 50 аланов, в мае месяце на круглых лыжах перешел снега Кавказа, нашел, к великой радости, ромеев и спросил их: «Где войско?» Они ответили: «После нападения сарацин войско повернуло в Романию[136]. Поскольку мы не смогли вернуться в Романию, то пришли в Аланию». [На это] Лев сказал им: «Что мы теперь будем делать?» Они ответили: «Через эти земли нам пройти невозможно». Спафарий сказал: «Невозможно выйти и другой дорогой». [Дело в том, что] там была крепость, называемая Сидерон[137], топотеритом[138] которой был некто по имени Фарасманий. Он попал под власть сарацин, но сохранял мир и с армянами. Спафарий, послав к Фарасманию, заявляет ему: «Раз ты в мире с армянами, то замирись и со мной. Подчинись власти империи, помоги нам спуститься к морю и переправиться в Трапезунд». Так как Фарасманий не взялся это сделать, то Лев посылает своих людей и армян, приказав им устроить засаду [и сказав]: «Когда они выйдут из крепости на работы, хватайте из них сколько сможете и держите снаружи ворота [открытыми], пока мы не подоспеем». Они ушли и устроили засаду, а когда народ вышел на работу, внезапно напали, овладели воротами и многих взяли живьем. Фарасманий с немногими оставался в крепости, и тогда Лев подошел [к Сидерону] и обратился к Фарасманию, чтобы он с миром открыл ворота, но тот не захотел и начал сражение. Крепость, однако, была мощной, и ромеи не могли ее захватить. [В это время] Марин, первый из апсилийцев, узнав об осаде крепости, был охвачен страхом, думая, что со спафарием большое войско. Взяв с собой 300 человек, он пришел к спафарию со словами: «Я проведу тебя невредимым до побережья». И Фарасманий, узрев опасность, обращается к спафарию: «Бери в заложники моего ребенка, я согласен служить империи». Лев взял ребенка Фарасмания и отвечает ему: «Как же ты называешь себя слугой империи, если разговариваешь с нами, запершись в крепости? Нельзя нам уйти отсюда, пока мы не захватим крепость». Тогда Фарасманий говорит: «Дай мне слово». Спафарий дал Фарасманию слово не причинять ему ни в чем вреда и только с 30 воинами войти в крепость. Но слова своего Лев не сдержал, а приказал своим 30 спутникам: «Когда мы будем входить, захватите ворота, и пусть входят все». Как только это произошло, спафарий приказал метать огонь в крепость. Начался большой пожар, и семьи стали выходить, взяв с собой, что только могли они унести из своего имущества. Пробыв там еще 3 дня, Лев разрушил стены до основания, [затем], отправившись в путь, спустился в Апсилию с Марином, первым из них, и с великими почестями был принят апсилийцами. Оттуда он спустился к побережью[139], переправился через море и пришел к Юстиниану.
728/729 г. В этом году сын хагана, владыки Хазарии, отправился походом на Мидию[140] и Армению. Застав в Армении Гараха, стратига арабов, он убил его вместе с бывшим при нем войском. Разграбив страну армян и мидийцев, он повернул назад, нагнав великий страх на арабов.
732/733 г. В этом году василевс Лев[141] женил сына Константина[142] на дочери хагана, властителя скифов[143], обратив ее в христианство и назвав Ириной[144]. Она же, изучив священное писание, отличалась благочестием, порицая их нечестие[145].
750 г. 25 января, того же, 3-го, индикта у василевса Константина родился сын от дочери хагана Хазарии, которого он назвал Львом[146].
763 г. <