Бойцы становятся сеньорами 2 глава

И он оказался прав десятки таких мест разрыты и исследованы Погибнет ли снова забытая Атлантида, на этот раз окончательно? Мохенджо-Даро, город, мумифицированный более чем за 35 столетий, умер минеральные соли глубинных подземных слоев постепенно разрушают тысячелетние кирпичи, а проливные дожди и наводнения размывают останки его фундамента

Только срочная международная помощь еще может спасти этот город — одно из самых важных достояний человечества Кампания по спасению проводится благодаря ЮНЕСКО, немецкой миссии, возглавляемой Микаэ-лом Джансеном, профессором Урбаном, а также французской миссией во главе с профессором Т -Ф Жариже Под эгидой города и университета в Экс-де-Шапель была организована экспозиция, посвященная Мохенджо-Даро Она поистине замечательна — это действительно экскурс в Мохенджо-Даро 35-столетней давности Три года выстав­ка экспонировалась в крупнейших городах Европы Если вы располагаете такой возможностью, непременно посе­тите ее, вы не пожалеете об этом и поможете спасению Мохенджо-Даро

Лишенная архитектурной монументальности цивилизация тем не менее имеет оправдание Отсутствие пыш­ных дворцов, внушительных административных зданий указывает на то, что здесь не существовало централизован­ного деспотизма, и власть принадлежала самому городу Мы также не обнаруживаем в Мохенджо-Даро следов впечатляющих храмов, отражавших господство мощного теократического режима

Только один монумент заслуживает внимания — знаменитая городская купальня, внушительные размеры которой оказали бы честь современному отелю международного класса.В жаркий летний день горожане могли наслаждаться там тенью и морской свежестью, так как купальня расположена на вершине возвышающегося над городом акрополя.

Оттуда жители Мохенджо-Даро могли созерцать панораму их родного города, реку, поля спелой пшеницы, близлежащую деревню, продукция которой помещалась в огромной силосной башне, расположенной здесь же, в акрополе, для укрытия от паводков Инда.

Таким образом, значительно более благородной, чем сооружение величественных монументов, является миссия создания мирной, счастливой, комфортабельной жизни в обществе, где практически нет классового нера­венства, где нет пышных вилл, с одной стороны, и лачуг — с другой, где заботятся об экологии: загрязняющие атмосферу промышленные предприятия (кирпичные заводы, гончарные мастерские) были удалены за пределы города, и это стало одним из симптомов упадка, которые ощущались в городе.

Миф о «добрых арийцах»

Вплоть до неожиданного открытия Хараппской цивилизации никто не оспаривал официальную версию о том, что заслуга цивилизации Древней Индии принадлежит арийцам и до их вторжения страна представляла собой лишь конгломерат диких непросвещенных племен. Эта в высшей степени лестная для арийцев теория подтверж­дена фактом существования и по сей день в малодоступных горных лесных районах Индии племен аборигенов, стоящих на крайне низкой ступени общественного развития. Однако истина заключается как раз в обратном: хищные арийские кочевники разрушили утонченную урбанизированную индийскую цивилизацию чуть ли не до основания. Германа Ломмеля, немецкого автора эпохи нацизма, который пишет в книге «Древние арийцы» (экзем­пляр французского издания, выпущенного в 1943 году Голиширом, я нашел на вещевом рынке): «Прежде верили, что арийцы, носители цивилизации, вторглись в страну бедных дикарей и варваров, не имеющих своей культуры, и благодаря своему интеллектуальному и моральному превосходству создали в ней новую высокую цивилизацию Однако это не соответствует истинному положению дел. Арийцы были прежде всего завоевателями, пришедшими в Индию отнюдь не с просветительской миссией, а с целью разграбления ее богатств и превращения населения в своих рабов. Привнесенный ими менталитет в действительности был связан с милитаристским могуществом, но никоим образом не с высокой культурой. Их разум развился благодаря толчку (шоку) одновременно с найденной цивилизацией, т.к., захватив материальные богатства, они восприняли и духовное наследие. Было бы наивно предполагать, что Рудра-Шива, символизирующий и глубины души и ужас одновременно, обязан своим появлени­ем арийцам, и его происхождение следует отнести к мыслям и чаяниям автохтонного населения, которое столь несправедливо недооценивают».

И еще одно тяжкое обвинение: «Своим вторжением в Индию могущественные арийские завоеватели разру­шили древнюю высочайшую культуру и лишили тем самым часть человечества своей истинной эволюции».

Стремительные, закаленные в битвах, хорошо вооруженные арийские воины, привычные к столкновениям с порабощенным населением, располагали решающим преимуществом: «штурмовыми», в буквальном смысле, по­возками. Изобретение легкого и прочного колеса со спицами позволяло им конструировать боевые повозки для двоих воинов, и эти грозные колесницы мощно атаковали противника.

Представим себе картину сражения: оглушительный топот копыт, облака пыли, вздымаемой колесами, воин­ственные крики, удары мечей и тучи выпущенных в неприятеля стрел. К слову скажем, что стрелы могли бы быть направленными и в племенные стада. Согласно мифам таков был любимый вид спорта у ведических арийцев. Их трофеи считались богатыми, если среди них были быки и коровы, и порой все это напоминало скорее грабеж, нежели войну. Бык символизировал первородную мужественность, а корова с теленком — материнство и заботу о потомстве.

Джордж Томсон в исследовании «Древние индийские культы» пишет: «В отличие от дичи, которая сразу шла в ход, и земли, которую нельзя было присвоить, добытый скот был настоящим и прочным богатством, потому что его легко было обменять на что-либо или перегнать на другие пастбища за собой. По необходимости кочевые арийские «пастушьи» племена быстро обогащались за счет набегов и хищения поголовья скота. Непрестанно перемещаясь, эти неугомонные орды грабили один район за другим. Пленников-мужчин безжалостно убивали, женщин угоняли в рабство».

Отвоеванные женщины становились рабынями. Кроме того, арийцы отвели им унизительную роль «женщин для походных развлечений». Рожденные в этих «союзах» дети были смешанной крови. Арийские племена не только увеличивались количественно, но и ассимилировались в генетическом плане. Таким образом, и в Индии, и за ее пределами мифы о «чистой арийской расе» — обыкновенная ложь и мошенничество, за последствия которых мир расплачивается и по сей день.

Но вернемся «к нашим баранам», а вернее сказать, к стадам и их владельцам — кочевым арийским племе­нам. Завоевательная политика требовала уникальной формы управления: племя было организовано в соответ­ствии с военной иерархией, а его вождь являлся фигурой, предвосхищавшей короля. При дележе добычи львиная ее доля — самые красивые женщины, отборное поголовье скота — доставалась вождю, что явилось началом стремительного развития социального неравенства племени. Наши современные патриархальные, общества имеют ту же пирамидальную структуру, и глава государства — будь то король или президент — одновременно является главнокомандующим армией.

Завоевание новых территорий, например Древней Индии, привносило в арийское общество, раздираемое этнической междоусобной борьбой между кланами, элементы этнического единомыслия. Среди известных своим мужеством и стратегической сноровкой военных руководителей нельзя не назвать Индру и Вишну. Стюарт Пигго в книге «Доисторическая Индия» пишет: «В Ригведе образ Индры являет собой апофеоз вождя арийского племе­ни, и вооруженный до зубов, бородатый, огромный, раздутый от обильных возлияний, он тем не менее излучал божественное сияние. Стоя в своей боевой повозке, он выпускал смертоносные стрелы. Обжора, он с жадностью проглатывал неимоверные куски говядины, овсяной каши и сладкого пирога, запивая их добрыми глотками сомы».

«Ригведа» превозносит Индру, «по силе в два раза превосходившего десять королей и разрушающего крепос­ти неарийцев, мимоходом характеризуя индийцев как безносых, смуглокожих, говорящих на ломаном безграмот­ном языке». Согласно «Ригведе», Индра — это воплощение грубой силы, всегда готовой прийти на помощь в опасности.

В заключительных строках гимнов он превращается в солнечного бога, хотя тут же упоминается о его неимоверной склонности к соме. Индра стал любимым персонажем живописи Брейгеля, с огромной достовернос­тью воссоздавшего этого непоседливого, дерзкого и грозного любимца пантеона.

Если следовать «Ригведе», врагами Индры были «даза» (от «ёаз» — санскр. причинять зло, ранить). «Даза» назывались также демонами, дикарями, варварами, рабами, рыболовами. В мифологии им была отведена роль «воздушных» демонов (смотри также главу, посвященную индийским богам).

Малати Шендж в книге «Цивилизованные Демоны: жители Хараппы в «Ригведе» вопрошает: если, по «Риг­веде», «даза» были людьми, то почему Индра стал богом? Вуаль мифического самовосхваления скрывает реальные факты, гимны «Ригведы» касаются людей и их деяний, главным образом, войны арийцев с неарийцами. Позднее арийцы присвоят себе право называться богами Добра, а неарийцы станут служить Злу, демоническим силам Вселенной.

Однако «Ригведа» совсем не упоминает о самоотверженном героизме «неверных», оказывавших яростное сопротивление врагу. Говорится лишь о том, что «чертоги демонов» нужно потопить или предать огню, стерев с лица земли. Но словом не обмолвясь о том, что жители Хараппы развили сельское хозяйство и возвели велико­лепную систему плотин, покоривших водопады муссонных ливней и питавших обширную ирригационную сеть, «Ригведа» лишь упоминает об «искусственных преградах».

Плотины охранялись дравидскими воинами, под началом Вритра, которого «Ригведа» называет не иначе как змеей и чудовищем. Индра, убив его и разрушив плотины, «освободил воду», затопившую равнины. Города были опустошены водным потоком, поля наводнены, урожай безвозвратно погиб, а население было обречено на мучи­тельную голодную смерть. Индра в честь этих «подвигов» был назван «великим освободителем вод». А в мифоло­гии двуликий Индра-Горитра стал учрежденным символом вечной борьбы между Добром и Злом, центральным' элементом священного ведического ритуала.

Но в своей борьбе с неверными Индра призвал на помощь не только воду, но и огонь. В заревах пожара должны были погибнуть урожай, сгореть города; огонь придет на выручку в истреблении врага, посеет панику, уничтожит боевой дух. Решающая роль огня (а§т) прославлена в двухстах гимнах «Ригведы»: «О Огонь, сожги людей с черной кожей, не пощади даже служителей храмов...» (см. главу, посвященную индийским богам).

Бойцы становятся сеньорами

В сравнении с оголтелым расизмом арийцев в Древней Индии, южноафриканский апартеид кажется не более чем шуткой. Давайте попытаемся понять ситуацию, сложившуюся в Древней Индии, после победы арийцев над дравидами.

Будучи в меньшинстве по отношению к побежденному, но всегда враждебно настроенному населению, арийцы понимали всю шаткость своего положения. Военные действия не были закончены с капитуляцией против­ника. Возвращение к власти покоренного, не сломленного духом народа, было потенциально возможным. Конец войны походил на медленно угасающий пожар: основная его угроза была предотвращена, но под пеплом по-прежнему тлел огонь, готовый, при ослаблении бдительности, в любую минуту вспыхнуть с новой силой.

Победители-арийцы должны были достойно отразить две «опасности»:

в ближайшем будущем мятежные выступления побежденных;

перспективу возрастающей ассимиляции арийской расы и ее окончательного этнического исчезновения из-за смешанных союзов и рождения детей «нечистой» крови.

Эти угрозы привели к появлению жестокой классовой, кастовой системы, неумолимая логика которой была призвана обеспечить этническое выживание и абсолютное господство над побежденным народом. Для предотвращения первой нужно было:

уничтожить любые следы военной и социальной организации дравидов, уничтожить города, искоренить любое воспоминание об их сопротивлении, разобщить побежденных. Эти цели были достигнуты, и лишь неожиданные открытия английских археологов, извлекших из земных недр древние индийские поселения и исследовавших их, не позволили миру забыть о существовании этой цивилизации; классическая мера — довести побежденных до положения рабов; лишить их собственности и всяких прав;

поддерживать у победителей память о борьбе и ненависти, трансформировав войну в культ ведической религии.

Во избежание этнической ассимиляции и дальнейшего смешения рас необходимо было:

1) провозгласить себя «господствующей расой» («Неггепуо1к»), «расой сеньоров» и, как следствие, «низвести побежденных в ранг крепостных, а непокорных объявить «неприкасаемыми»;

2) со всей суровостью пресечь смешанные браки; использовав для этой цели ограничения в классовом положении (неверно названные касты) и устрашающие санкции для «нарушителей»;

3) наконец, лишить свободы арийскую женщину, подавляя ее сексуальность и всецело подчиняя мужчине. Эта жесткая силлогичная позиция была облечена в непреложную законодательную форму. Отраженная в соответствующих актах, она явилась отправной точкой для сложной структуры арийского общества.

Если первая, наиболее очевидная, опасность проявила себя незамедлительно, вторая сказалась значительно позже. Будем объективны: завоеватели стали в высшей степени реакционными расистами только с течением времени. В первые столетия после завоевания смуглокожие короли часто примыкали к победителям и были арианизированы ими. Арианизации также подверглись высшие слои дравидского общества, например, богатые торговцы, немало способствующие «правильному вознаграждению» брахманов.

В отношении опасности этнического растворения предпринимаемые меры были далеко не половинчатыми. Эндогамия явилась могущественным способом защиты этнической однородности. Но поскольку в чистом виде они были неприемлемы для индийского населения, была учреждена унизительная расовая система, сопровождаемая бесстыдной эксплуатацией побежденных на протяжении более чем трех тысячелетий.

Без сомнения, допустимо, что народ хотел сохранить свою этническую тождественность и избегал безгранич­ного скрещивания, угрожающего исчезновением, с помощью некоторой дисциплины рождаемости. Это было бы «этнической революцией» даже в том случае, если бы кочевые арийские завоеватели не были бы самой чистой расой, как я это подчеркивал выше.

 

Ложь арийцев

Ложные концепции долговечны. Так остается спорным вопрос о существовании «чистой» арийской расы, альтернативой которой является ариано-идоевропейский расовый альянс. Заметим, что наши альпо-средиземно-морские предки, а не нордические кочевые племена евразийских степей, узурпаторские по своей сущности, были настоящими индоевропейцами.

Доподлинно установив этнические истоки (индо-германские или альпо-средиземноморские) индоевропейцев, мы можем установить корни нашей истинной культуры; в этой связи тантрическое воззрение перестает быть экзотической доктриной, можно утверждать, что она существовала ранее в нашем коллективном бессознатель­ном, откуда была выдворена патриархальной, чуждой нам системой.

Вернемся к фактам. Существует наука, кажущаяся на первый взгляд безобидной и интересной только эруди­там, — сравнительная филология. С ее помощью в 1786 г. Уильям Джонс констатировал сходство между санс­критом, латынью, греческим, немецким и кельтским языками, признав их общее происхождение. Он установил также связь между всеми европейскими языками, исключая баскский, финский и венгерский.

Все это не выглядело взрывоопасным, во всяком случае, не больше чем когда в 1861 г. Макс Мюллер, известный санскритист, профессор Оксфордского университета, повысил его значимость, изобретя «арийскую расу». Он но предполагал, насколько долго этим термином будут пользоваться в следующем веке в его родной стране.

В своем докладе «ЬесШге оп 1Ье 5с1епсе о! Ьап§иа§е» Макс Мюллер фатально изменил направление. Вместо того чтобы осторожно придерживаться штампа арийской 1апдие — теге, он сначала напомнил о большой арийс­кой семье, затем об арийской расе.

Он с присущим его романтическому стилю шармом добавляет: «Первые предки индийцев, персов, греков, кельтов, славян, романских и германских народов жили на одной земле, под одной небесной крышей».

Исаак Тейлор не ошибался, когда в 1889 писал в книге «Происхождение арийцев»: «Редко какому эрудиту удавалось найти такое скопление драгоценных слов в малом количестве строк». В самом деле, Макс Мюллер должен был сохранить прилагательное «арийский» в индо-иранских идиомах, т.к. согласно А.Л. Башаш из Наци­онального Австралийского университета... «ариа» (агуа) происходит из древнеперсидского значения «атуа», ко­торое можно найти и в современном Иране; оно указывает на принадлежность к индо-иранской группе. Этимоло­гически оно совсем не означает «благородный» или «благородное происхождение», но оно коротко и благозвучно, поэтому весь мир быстро воспринял эту адаптацию. На так называемом «арийском языке» говорят немцы, англи­чане, французы.

Было бы фатальным заблуждением делать поспешный вывод (без каких бы то ни было доказательств) о существовании уникальной расы, провозгласившей себя «чистой». Еще один маленький шаг — и они уже «выс­шая» раса, Неггепуо1к; этот шаг Гитлер совершил не колеблясь. Абсурдно основывать антропологию на лингвис­тике: так, в США белокожие, чернокожие, краснокожие и даже желтокожие говорят на одном арийском языке — английском.

Тогда кого же можно назвать истинными индоевропейцами, если не альпо-средиземноморцев?

Это то, что я предлагаю увидеть, и т.к. я не пишу трактата по антропологии, то для большей ясности позволю себе быть сверхсхематичным и, таким образом, неопределенным. Не будем углубляться так далеко к истокам происхождения человечества, вероятно, африканским, ограничим наши поиски истоков происхождения палеолитом (30 000 — 10 000 лет до н.э.) и отправимся в густонаселенный регион, простирающийся от Украины до Испании. Архаическая культура Алтамиры и Ласко представлена многочисленными алтарями, храмами и святилищами, свидетельствующими о религиозности древних жителей. В их гротах мы найдем изображения животных (например, в Леруа-Гурна). Они расположены симметрично, как бы символизируя две половины: «жен­скую» — туры и бизоны, и «мужскую» — северный олень, лошадь. Кроме того, в наскальных рисунках встречает­ся схематичное изображение гениталий обоих полов.

В это время зона оледенения была сосредоточена еще в Скандинавии и Шотландии. В тундре паслись стада северных оленей и бизонов, объедавшие чрезвычайно скудную растительность тундровых пастбищ. Источниками существования людей были собирательство и охота; древние мужчины отваживались даже на дерзкие поединки с мамонтами. Наскальные картины свидетельствуют о том, что палеолитические люди жили чуть ли не в мистическом симбиозе с окружающей действительностью. К 10000 г. до н.э. климат заметно потеплел; стада северных оленей переместились к северу. Но последовавшие за ними люди не смогли адаптироваться в новых условиях, и цивилизация последнего периода палеолита завершила свое существование.

Одновременно с переменой климата этот период ознаменовался еще одним важным событием — «прируче­нием» огня, коренным образом изменившим человеческую жизнь. Это была поистине революция эпохи неолита: начало освобождения человека от капризов окружающей среды и самостоятельного производства продуктов пита­ния. Охотник-сборщик превратился в оседлого землепашца. Но в действительности земледелие было «изобрете­но» женщинами.

Активное занятие земледелием относится к 8Г>00 г. до н.э., к Эгейской зоне. «Возрастающее плодородие» стремительно распространяется в Палестину, Анатолию, Курдистан и далее на восток в направлении Ирана и Индии. В итоге «практика земледелия» охьа'нла часть Ближнего Востока и, симметрично продвинувшись к Среднему Востоку и Юго-Западной Ьвроп—заложила прочный фундамент для расцвета великих европейских цивилизаций. Но уже к V тысяче.'-ртию у- н э. они были сметены волной разрушительных набегов завоевателей, пришедших из северных облед^-'свши.х степей.

«Круглоголовые» против «длинноголовых»

 

Для определения расы в большей степени, чем скелет и телосложение, показательна форма черепа, исследо­ванием которой занимается отрасль антропологии — краниология. Так, краниологи утверждают: чем южнее находится среда обитания человека, тем более вытягивается его череп и смуглеет кожа. Наоборот, при продвиже­нии народов к северу и по направлению к Азии череп принимает все более округлую форму, а кожные покровы светлеют.

Тогда почему — я предупреждал вас о том, что буду сверхкратким, — утверждают, что эти земледельцы эпохи неолита имеют вытянутый череп, тщедушное телосложение, что они коренасты, смуглы, темноволосы и кареглазы? Будучи африкано-средиземноморцами, они вновь мигрировали к северу как по суше, так и по морю. У них был распространен культ предков. Они предавали земле умерших сначала в пещерах, затем в импровизиро­ванных гротах, насыпая вытянутые, как их черепа курганы; внутри этого погребального сооружения находились комнаты, соединенные длинными коридорами. Некоторые могильные холмы достигали при этом до 100 м в длину и 15 м в ширину. Люди возводили эти «соборы» под открытым небом; примерами таких мегалитических ансамблей 'могут служить гигантские своды Стоунхенджа в Англии и Карнака.

Вытянутые черепа и длинные курганы найдены в Алжире, Испании, Франции, Бельгии, по всей Великобри­тании — свидетельство того, что эти территории были населены людьми одной расы — вплоть до Ирландии. Этот же тип распространен по всему Средиземноморью, вдоль альпийского пространства и, расширяясь к северу, включает некоторые области Германии. Таким образом, этот средиземноморский тип правильнее было бы назвать альпо-средиземноморским.

Важная деталь: земледельцы были прочно связаны с землей и местом обитания. В этой связи современных крестьян можно считать прямыми потомками землепашцев эпохи неолита.. Как ни трудно поверить, но мало изменился даже способ их существования: и в нашем столетии они живут в хижинах с глиняными стенами и земляным полом, и если каменные косы все-таки уступили место железным, то это в малой степени изменило образ их жизни.

Что между тем происходило на севере, в бескрайних степях, простирающихся от России до Маньчжурии?

По мере отступления ледника племена «круглоголовых* охотников преследовали дичь — «северных оленей и диких лошадей» — к северу. Несмотря на относительное потепление, климат в этом районе оставался суровым и малоприемлемым для жизни людей.

Охотники были высокого роста, крепкого телосложения, выносливыми, отважными и воинственными. Кочев­ники в силу необходимости, они жили в деревянных круглых, как их черепа, хижинах и хоронили умерших в круглых могилах, предварительно предав их сожжению. Во время долгих нордических зим круглые жилища были наполовину врыты в землю. Энергичные, наделенные большой жизненной силой, обросшие волосами и одетые в звериные шкуры, варвары одним только своим видом повергали в ужас.

 

Они совершенствовали свое оружие (дротики, метательные копья, лук) и тактику охоты, которая требовала согласованности действий и дисциплины. Их излюбленными охотничьими приемами были устройство засад и хитрых ловушек, а также жестокая травля дичи — при этом вооруженные охотники окружали ее плотным кольцом. Для того чтобы выжить, они должны были быть безжалостными хищными убийцами и грабителями. Такой способ жизни диктовал и соответствующее управление: глава племени был одновременно и руководителем войска, совершавшего бесчисленные набеги.

Революция времен неолита коснулась и кочевников. Наряду с охотой они стали приручать различных мле­копитающих, например, диких лошадей, превращаясь, таким образом, в кочующих пастухов-скотоводов. Усовер­шенствовав свои колесные повозки, непоседливые варвары были готовы к новым завоеваниям.

Их единственным богатством оставались стада, и этот фчкт отражен в гимнах «Ригведы». Скотоводство, в отличие от охоты, оказалось гораздо более стабильным видом прспысла, гарантирующим обилие продуктов пита­ния и благоприятно сказывающимся на демографическом росте.

Но для того чтобы прокормить эти огромные стада, нужно было 6< льше пространства, новые территории, и их образ жизни будет походить на современных тартаров: одной тартарскон семье измени для нормального существо­вания нужно было содержать триста коров; значит, для жизни всего кочевого плем(ни — 50 000 человек — потре­бовалось бы пастбище, по площади равное Франции.

Другой характерной чертой кочевых рас является их поведение по отношению к женщинам, которыми они, впрочем, владели совместно. Здесь мне бы хотелось привести другой факт из кочевой жизни, не имеющий на первый взгляд никакого отношения к женщине и ее социальному статусу. Во время перегона скота мужчины-пастухи неизбежно входят в конфликт с другими племенами, если те оккупируют эту территорию Охотник — это прежде всего убийца, скорый на расправу: одни и те же воины убивают как оленя, так и человека и при соответ­ствующем навыке уже почти не различают их... И в наше время солдаты элитной армии часто еще «охотники» охотники альпийские, арденские, конные и т.д. или еще более опасные ОеЫг^'ацег или РаИзсЫптца^ег древнего вермахта. В таких сражениях, где целью является захват чужого стада, а не в^пимоликвидация, воюющие стороны тем не менее с легкостью убивают своих неприятелей, но обязательно мужчин; женщин и иногда детей при этом щадят. Почему? Женщина менее опасна, и ею всегда можно воспользоваться¹ Став рабынями, они отнюдь не остаются «неприкасаемыми», и племя значительно увеличивается за счет детей смешанной крови. Кочевые племе­на подвержены таким «скрещиваниям» в значительно большей степени, чем оседлые. Поэтому вопрос о «чистой» расе не имеет под собой никакого основания.

Кочевые арийские племена, первоначально последовавшие вслед за добычей на север, в поисках новых пастбищ вновь направляют свои хищнические устремления на юг. «Круглоголовые» охотники-воины совершают набеги на территории оседлых «длинноголовых» земледельцев, покоряя и порабощая их. Они вторгаются сначала в Англию, Шотландию и Ирландию; затем их мечам покоряются Центральная, Восточная Европа, часть Украины. Первая волна завоеваний обрушилась на материк примерно в V тысячелетии до н.э.; к этому времени арийцы подчинили своему влиянию огромное пространство, дойдя до Волги.

Завоевания имели один и тот же губительный сценарий: кочевники нападали на мирные оседлые посе­ления земледельцев, разрушая их цивилизации и порабощая оставшихся в живых.

Эти разрушения тем более кощунственны, что незадолго до арийской интервенции оседлыми народностями была создана целая плеяда цивилизаций: на Ближнем Востоке — Анатолия, Месопотамия, Индия; эгейские цивилизации — Кипр, Циклады, Рода и т.д.

Повсюду завоеватели навязывали свою патриархальную идеологию и социальную структуру.

Спустя многие столетия после «черного провала» в культурном развитии возникнут новые цивилизации и арийцы неустанно и беспринципно будут навязывать человечеству легенду о том, что им принадлежит заслуга цивилизации непросвещенных варваров. Поистине беспрецедентная ложь, ибо случилось обратное!

Антропометрические исследования доказывают, что все доарийские культуры, даже археологического пери­ода, были утонченными, их этнические истоки уникальными; а взаимное влияние альпо-средиземноморских на­родностей успешно прокладывает себе дорогу на юг, вплоть до Южной Индии.

Для обобщения вышеизложенного я предлагаю рассмотреть сравнительные таблицы на с. 30—31, которые достойны самого тщательного анализа.

 

Тантра

Из Индии в Европу — один и тот же сценарий, та же драма повторяется повсюду...

Начиная с третьего тысячелетия до Рождества Христова хищнические племена кочевников-грабителей покида­ют обледенелые степи, мощной волной обрушиваясь на альпо-средиземноморские доарийские цивилизации и порабощая побежденных. Этих варваров (персы, мидийцы, балты, кельты, северные германцы, хетты, иллирийцы, славяне, курды, албанцы, греки, италийцы, скифы, фригийцы, лувиты) нельзя назвать ни чистой, ни «высшей» расой. Повсюду их грубые вторжения влекли за собой разрушение цивилизаций.

Часть, окрашенная серым цветом, указывает на зону распространения из Европы к Индии процветающих мат­риархальных цивилизаций до вторжения варварских орд.

Благодаря средиземноморскому и ближневосточному климату стали возможны оседлый образ жизни и занятия земледелием; эти цивилизации получают активное развитие, а их население можно назвать истинными цивилизатора­ми. Карта показывает, что индоевропейцев правильней было бы назвать индо-альпо-средиземноморцами. Они состав­ляют основную и стабильную массу населения альпо-средиземноморцев и дравидов.

 

Цивилизации эпохи неолита

Расовый тип: удлиненный череп, овальное лицо, маленький рост, хрупкое телосло­жение, тонкая кожа, черные глаза.

Территория: «западная» ветвь — средиземноморское пространство, север Африки, Испания, Франция, Бельгия, Англия, Ирландия, вплоть до Дании.

«Восточная» ветвь — острова Средиземного моря, Италия, Швейцария, Южная и Запад­ная Германия, Румыния, обширные плодородные равнины Восточной Европы, Средний Восток, вплоть до Индии.

Экономика: сельское хозяйство, скотоводство (овцы, козы, свиньи, домашняя птица, отсутствует коневодство). Благодаря оседлому образу жизни населения крохотные поселки превращаются в большие поселения и города. Большая этническая и географическая ста­бильность. Создание блистательных гармоничных цивилизаций.