Около самого дома, под деревом стоял стол, накрытый для чая. Мартовский заяц и шляпник сидели около него, и пили чай. Сурок прикорнул между ними и крепко спал, а оба приятеля пользовались им, как подушкой, облокачивались на него и беседуя между собою.
«Как неудобно этому бедному сурку, – подумала Алиса. – Хорошо, что он заснул и ничего не замечает».
Стол был большой, но мартовский заяц, шляпник и сурок теснились все на одном конце.
– Нет места! Нет места! – закричали заяц и шляпник, увидав подходившую Алису.
– Места, напротив, очень много, – с негодованием сказала она и села в кресло, стоявшее на другом конце стола.
– Хотите вина? – гостеприимно спросил мартовский заяц.
Алиса взглянула на стол; на нем не было ничего, кроме чая.
– Я не вижу вина, – заметила она.
– Да его и нет, – сказал мартовский заяц.
В таком случае, очень невежливо с вашей стороны предлагать его, – с досадой проговорила Алиса.
– А с вашей стороны очень невежливо садиться за стол без приглашения, – заметил мартовский заяц.
– Я не знала, что это ваш стол, – возразила Алиса. – Он очень большой и
накрыт не для троих.
– А знаете что? – сказал шляпник, – вам следовало бы подстричь волосы. Они у вас такие длинные и некрасивые.
Он с большим любопытством рассматривал Алису и теперь в первый раз заговорил.
– Очень грубо делать такие замечания в лицо, – строго сказала Алиса. – Неужели
вы не знаете этого?
Шляпник с удивлением вытаращил глаза, а потом спросил:
– Чем ворон похож на письменный стол?
«Ну, теперь будет повеселее! – подумала Алиса. – Как хорошо, что он придумал загадывать загадки!»
– Мне кажется, я смогу отгадать, – громко сказала она.
– Вы так думаете? – спросил мартовский заяц.
– Да, думаю. То есть мне кажется, отгадаю, если смогу. А ведь это одно и
то же.
– Совсем не одно и то же!– воскликнул шляпник. – Разве одно и то же сказать: «Я вижу все, что ем » или «я ем все, что вижу »?
– Конечно, не одно и то же, – добавил мартовский заяц. – Разве все равно сказать:
«Мне нравится все, что я добыл » или «я добыл все, что мне нравится »?
– Конечно, не одно и то же, – проговорил как будто во сне сурок. – Разве все равно, если я скажу: «Я дышу, когда сплю » или «я сплю, когда дышу »?
– Для тебя это как раз все равно, сказал шляпник.
На этом разговор оборвался, и на несколько минут все замолчали. А Алиса стала придумывать, какое сходство может быть между вороном и письменным столом.
Шляпник заговорил первым.
– Какое у нас сегодня число? – спросил он, обратившись к Алисе. И вынув из кармана часы, он нерешительно глядел на них и то встряхивал их, то подносил к уху.
– Четвертое, – ответила Алиса.
– Значит, часы отстали на два дня, – с вздохом сказал шляпник. – Я говорил тебе, что масло не годится для часов! – с досадой прибавил он, обернувшись к зайцу.
– Масло это превосходное! – кротко возразил мартовский заяц.
– Но в него могли попасть крошки, проворчал шляпник. – Не следовало брать масло хлебным ножом.
Мартовский заяц взял часы, грустно посмотрел на них и окунул их в чайник.
– Масло было превосходное, – повторил он, вынув часы из чайника.
Алиса, заглядывая ему через плечо, с любопытством рассматривала их.
Какие смешные часы! – сказала она. – Они показывают дни, но часов не показывают.
– А зачем им показывать? – пробормотал шляпник. – Разве ваши часы показывают, какой теперь год?
– Конечно, нет, – быстро ответила Алиса, – да и незачем: ведь год тянется
очень долго.
– Вот по той же причине мои часы не показывают часов, – сказал шляпник.
Алису очень удивили его слова, так как в них совсем не было смысла, хоть и сказаны они были на родном ее языке.
– Я не могу вас понять, – сказала она, стараясь быть вежливой.
– А сурок заснул опять! – воскликнул, ничего не ответив ей, шляпник и полил горячего чаю на нос сурку.
Тот нетерпеливо мотнул головой и проговорил, не открывая глаз:
– Конечно, конечно: я именно только что хотел это сказать.
– Ну, что же, отгадали вы загадку?– спросил у Алисы шляпник.
– Нет, я не могу отгадать, – ответила Алиса. – Какая будет разгадка?
– А я почем знаю! – воскликнул шляпник.
– Не знаю и я – сказал мартовский заяц.
ТРЕК 01_07_02
Алиса вздохнула.
– По-моему, – заметила она, – задавать загадку, у которой нет разгадки, не стоит. Это только даром терять время.
– Если бы вы знали время, как знаю его я, – воскликнул шляпник, – то не сказали бы этого. Говорили вы когда-нибудь с ним?
– Конечно, нет, – ответила Алиса. – Я вообще не понимаю, что вы хотите сказать.
– Ну, еще бы вам понять! Так знайте же, что если бы вы были в хороших отношениях со временем, то оно делало бы для вас все, что угодно. Положим, пробило девять часов – время уроков. Но вам стоило бы только шепнуть времени, что не хочется больше учиться, и в одно мгновение быстро закрутились бы стрелки. Половина первого! Обедать пора!
– Какое счастье, случись это теперь! – прошептал про себя мартовский заяц.
– Это было бы очень хорошо, – задумчиво проговорила Алиса, – но ведь в таком случае я не успела бы проголодаться к обеду.
– Сначала, конечно. Но ведь стрелки могли бы стоять на половине первого сколько угодно.
– Значить, вы именно так и делаете? – спросила. Алиса.
– Теперь нет, – покачав головою, мрачно ответил шляпник. – Я поссорился со временем в марте, когда вот он, – тут шляпник показал на мартовского зайца, – только что сошел с ума. У королевы был концерт, и мне пришлось петь:
Жил был у бабушки
Ящер крылатый,
Ящер крылатый,
Ящер крылатый
– Вы, может быть, знаете эту песню?
– Знаю что-то в этом роде.
– Дальше,– продолжал шляпник,– песня поется так:
Бабушка с ящером
В небе летала,
В небе летала,
В небе летала.
Тут сурок вздрогнул и запел во сне «В небе летала, в небе летала», повторяя эти слова так долго, что пришлось его ущипнуть, чтобы заставить замолчать.
– Ну, так вот: только я допел первый куплет, как королева крикнула:
«Он даром теряет время. Отрубить ему голову!»
– Как несправедливо и жестоко! – воскликнула Алиса.
С тех пор время рассердилось на меня, – мрачно проговорил шляпник, -
и не делает того, что мне хочется. У нас теперь всегда шесть часов.
– Значит, вот почему у вас все приготовлено для чая? – спросила Алиса.
– Конечно, – с вздохом ответил шляпник. – Ведь вы знаете, что шесть часов – время вечернего чая. Мы даже не успеваем мыть посуду. У нас вечное чаепитие.
– Значит, вы от чашки к чашке так и переходите?– спросила Алиса.
– Да, мы вечно так и пересаживаемся от грязной чашки к чистой.
– А что случится, когда все чашки станут грязными?
– Не довольно ли толковать об этом? – спросил, зевая, мартовский заяц. – Расскажите нам лучше какую-нибудь историю, – прибавил он, обращаясь к Алисе.
– Я не знаю никаких историй, – возразила Алиса, смущенная этим предложением.
– Тогда пусть рассказывает сурок! – воскликнули в один голос шляпник и мартовский заяц и начали щипать сурка, чтобы он проснулся.
– Я не спал, – проговорил он слабым, хриплым голосом, открыв глаза. – Я слышал все, что вы говорили, друзья мои!
– Расскажи нам что-нибудь, – сказал мартовский заяц.
– Да, пожалуйста, расскажите, – попросила Алиса.
– И поторапливайся, – прибавил шляпник, – а то ты опять заснешь и не закончишь своей истории.
– Давным-давно, – начал сурок, – жили-были три маленьких сестрицы: Эльзи, Леси и Тили. А жили они на дне колодца…
– Что же они там ели? – спросила Алиса, всегда интересовавшаяся едой и питьем.
– Они ели… только одну патоку, – немножко подумав, ответил сурок.
– Но так питаться невозможно! – осторожно сказала Алиса. – Они бы от этого заболели.
– Они и были больны, – сказал сурок, – очень больны.
ТРЕК 01_07_03
Алиса старалась представить себе, как это можно существовать на дне колодца, пи-таясь одною патокой; но все это показалось ей слишком, странным, и она продолжала допрашивать: – Скажите, зачем они жили на дне колодца?
– Не хотите ли выпить еще чашечку чаю? – спросил Алису мартовский заяц.
– Я еще вообще не пила чаю, так что никак не могу выпить «еще» чашечки», – оскорбленным тоном отвечала Алиса. Но, чтобы выйти из затруднительного положения, она налила себе чаю, намазала хлеб маслом и повторила:
– Так зачем же они; жили на дне колодца?
– Потому что он был паточный, – ответил, опять-таки немножко подумав, сурок.
– Таких колодцев не бывает! – с досадой воскликнула Алиса.
– Тс! Тс! – остановил ее заяц, а сурок обиделся и сердито проговорил:
– Если ты не можешь быть вежливой, то лучше уже сама докончи эту историю.
– Нет, пожалуйста, продолжайте, – начала упрашивать его Алиса. – Я не буду перебивать вас.
– Эти три маленьких сестрицы, – снова стал рассказывать сурок, – учились… учились рисовать.
– Что же они рисовали? – спросила Алиса, забыв о своем обещании не прерывать его.
– Патоку, – ответил сурок, на этот раз ни на секунду не задумавшись.
– Мне нужна чистая чашка, – сказал шляпник. – Поменяемся местами.
Сказав это, он встал и вышел из-за стола; сурок последовал за ним; мартовский заяц сел на его место, а Алиса очень неохотно перешла на место мартовского зайца. От такой перемены выиграл только шляпник, сидевший теперь в кресле. А Алисе стало гораздо хуже, потому что мартовский заяц пролил молоко на ее тарелку.
– Я только не понимаю,– осторожно начала Алиса, не желая обидеть сурка, – откуда они брали патоку?
– Ведь вы берете воду из колодца, – сказал шляпник. – Почему же нельзя брать из него патоку?
– Но ведь они жили в самом паточном колодце, на дне! – сказала Алиса, не слушая шляпника и обращаясь к сурку.
– Да, – ответил сурок, – на дне.
Этот ответ так смутил Алису, что она некоторое время молча слушала рассказ сони-сурка, не прерывая его.
– Они учились рисовать, – продолжал между тем сурок, зевая и протирая глаза, потому что ему ужасно хотелось спать. – И все они рисовали разные вещи, которые начинаются на букву «к».
– Почему на «к»? – спросила Алиса и с нетерпением стала ждать ответа.
– А почему бы и нет? – сказал мартовский заяц.
Алиса прикусила губу и замолчала.
Между тем, сурок воспользовался их разговором и, закрыв глаза, задремал. Шляпник сначала не заметил этого и ждал, что сурок будет продолжать свой рассказ. Но тот крепко спал. Видя это, шляпник ущипнул его. Сурок слегка вскрикнул и, проснувшись, продолжал рассказывать:
– Которые начинаются на букву «к», как, например: крысоловка, крокет, климат, количество... Вам не приходилось видеть нарисованное «количество»?
– Если вы спрашиваете меня, – нерешительно проговорила Алиса, – то я не думаю...
– А не думаете, так молчите! – перебил ее шляпник.
Такое грубое замечание вывело Алису из себя, и она, вскочив с места, пошла к лесу. Сурок тотчас же заснул, а остальные не обратили никакого внимания на уход Алисы, которая несколько раз оглядывалась в надежде, что ее позовут. Когда она оглянулась в последний раз, шляпник и мартовский заяц держали сурка и старались засунуть его в чайник.
– Никогда больше не приду сюда! – сказала Алиса, шагая по лесу. – Ничего глупее этого чаепития в жизни не видела…
Едва она успела это сказать, как увидела дерево, в стволе которого была дверь.
«Как странно! Что это за дверь? – подумала Алиса. – Посмотрю, что за ней такое».
Отворив дверь, она вошла и очутилась в знакомой длинной и узкой комнате со стеклянным столиком.
– Ну, на этот раз я постараюсь не забыть ничего, – сказала она и, взяв золотой ключик, отперла маленькую дверку. Потом она начала откусывать понемножку от кусочка гриба, который был спрятан у нее в кармане и, сделавшись ростом в тридцать сантиметров, пробралась в крошечный вход. Наконец то ей удалось попасть в чудный сад с фонтанами и клумбами ярких цветов!
ТРЕК 01_08_01
Крокет у королевы
У самого входа в сад рос большой розовый куст рос. На нем распустились белые розы, но три садовника – какого-то необыкновенного вида, совсем плоские и четырехугольные – торопливо перекрашивали их в пунцовый. Алисе это показалось странным, и она подошла поближе.
– Будь осторожнее, Пятерка! – сказал один садовник. – Ты брызгаешь на меня краской.
– Я не виноват, Двойка, – мрачно ответил Пятерка. – Семерка толкает меня под локоть.
– «Молодец»! – сказал, подняв голову, Семерка. – Ты всегда все сваливаешь на других.
– Уже лучше бы ты молчал! – воскликнул Пятерка. – Только третьего дня королева говорила, что тебе нужно отрубить голову.
– А за что? – спросил Двойка.
– Это не твое дело, – ответил Семерка.
– Нет, это его дело, – возразил Пятерка, – и я скажу ему. За то, что он принес повару луковицы тюльпанов вместо репчатого луку.
Семерка бросил кисть.
– Ну, такой несправедливости… – начал он, но вдруг замолчал, увидев Алису.
Товарищи его оглянулись и тоже взглянули на нее. А потом они все трое низко поклонились.
– Скажите, пожалуйста, – робко спросила Алиса, – зачем вы перекрашиваете розы?
Пятерка и Семерка молча взглянули на Двойку.
– Дело в том, – прошептал Двойка, – что здесь следовало посадить куст красных роз, а мы по ошибке посадили куст белых. Если бы королева узнала это, она, наверное, велела бы отрубить нам головы. Вот мы и спешим перекрасить их прежде, чем она…
– Королева! Королева! – шепнул вдруг Пятерка, который все время тревожно осматривался по сторонам.
Все три садовника тотчас же упали ниц. Послышались приближающиеся шаги, и Алиса посмотрела в ту сторону: ей очень хотелось увидеть королеву. Впереди шли десять солдат с булавами. Солдаты были такие же четырехугольные и плоские, как садовники; руки и ноги у них тоже были по углам. За ними шли попарно десять придворных, все разукрашенные бриллиантами. Потом следовали королевские дети – их было десять. Они, подпрыгивая, весело бежали, взявшись за руки. Все дети были украшены червонными гербами. За детьми шли гости, по большей части короли и королевы. Белый кролик был тоже тут. Он торопливо и возбужденно говорил, улыбался всему, что говорили другие, и прошел, не заметив, Алисы. Затем шел червонный валет с пунцовой бархатной подушкой, на которой лежала королевская корона, и, наконец, в самом конце этой блестящей процессии выступали король и королева червей.
ТРЕК 01_08_02
Алиса не знала, нужно ли ей последовать примеру садовников и упасть ниц.
«Нет, должно быть, не нужно, – подумала она. – Не стоило бы и устраивать процессии, если бы все встречные должны были падать ниц. Ведь тогда никто не мог бы увидеть ее».
Алиса продолжала стоять и смотреть на процессию. Когда король и королева поравнялись с Алисой, все остановились, и королева, обратившись к червонному валету, строго спросила:
– Кто это?
Но он только поклонился и улыбнулся.
– Идиот! – сказала королева, гневно тряся головой.
– Как тебя зовут? – обратилась она к Алисе.
– Меня зовут Алисой, ваше величество, – почтительно ответила та, но подумала про себя: «Да ведь это просто колода карт и мне их нечего бояться!»
– А это кто? – спросила королева, показав на садовников, лежавших ничком под розовым кустом. Так как они лежали лицами вниз, а спины были у них совершенно такие же, как и у всех других карт, то королева и не могла узнать – солдаты ли это, или садовники, или придворные, или даже ее собственные дети.
– Откуда я знаю? – ответила Алиса, сама, удивляясь своей смелости. – Это не мое дело.
Королева вспыхнула от гнева и, злобно поглядев на Алису, крикнула:
– Отрубить ей голову! Отру…
– Что за вздор! – громко сказала Алиса.
Королева замолчала.
– Успокойся, моя дорогая, – робко проговорил король, положив руку на плечо королевы. – Ведь это ребенок!
Королева бросила на него гневный взгляд и крикнула валету:
– Перевернуть их!
Валет осторожно перевернул садовников ногой.
– Встаньте! – пронзительно крикнула королева, и садовники, вскочив, стали отвешивать низкие поклоны королю, королеве, королевским детям и всем остальным.
– Довольно! – взвизгнула королева. – У меня от ваших поклонов закружилась голова!.. Что вы здесь делали? – прибавила она, показав на розовый куст.
– Осмелюсь доложить вашему величеству, – робко проговорил Двойка, опустившись на одно колено, – мы старались.
– Понимаю! – воскликнула королева, внимательно смотревшая на розы, в то время как он говорил. – Отрубить им головы!
Процессия двинулась дальше, только остались три солдата, чтобы привести в исполнение приговор над бедными садовниками, которые бросились к Алисе, умоляя ее защитить их.
– Не бойтесь, вас не казнят! – сказала Алиса и запрятала их в стоявший
поблизости большой цветочный горшок. Солдаты походили некоторое время то
туда, то сюда, разыскивая осужденных, но, не найдя их, ушли.
– Ну, говорите: отрубили им головы? – крикнула королева.
– Отрубили, ваше величество! – дружно ответили солдаты.
– Отлично! – гаркнула королева. – А в крокет вы умеете играть?
Солдаты молчали, вопрос королевы, очевидно, относился к Алисе.
– Умею! – также громко ответила Алиса.
– Так иди с нами! – взвизгнула королева, и Алиса присоединилась к процессии, раздумывая о том, что будет дальше.
– Какой сегодня... какой сегодня чудный день! – робко проговорил кто-то около нее.
Она оглянулась и увидала белого кролика, тревожно смотревшего на нее.
– Да, чудный, – ответила Алиса. – А где же герцогиня?
– Тс! тс! – прошептал кролик и, поднявшись на цыпочки, шепнул Алисе на
ухо: – она приговорена к смерти!
– За что? – спросила Алиса
– Вы сказали как жалко? – спросил кролик.
– И не подумала, – отвечала Алиса, – совсем мне ее не жалко и я только спросила за что?
– Она выдрала королеву за уши... – начал кролик.
Алиса, услыхав это, не могла удержаться от смеха.
– Тише! тише! – остановил ее кролик, – королева услышит вас! Вот, видите, герцогиня пришла слишком поздно, и королева сказала ей…
– По местам! – громовым голосом крикнула королева, и все побежали в разные стороны, натыкаясь, друг на друга.
Наконец места были заняты, и игра началась.
ТРЕК 01_08_03
Никогда не случалось Алисе участвовать в такой странной игре. Крокетное поле было все изрыто, как пашня, вместо шаров были живые ежи, вместо молоточков – птицы фламинго, а вместо ворот – солдаты, которые сгибались для этого вдвое и упирались руками в землю. Алисе было особенно трудно справляться с фламинго. Ей удалось засунуть его подмышку, – ноги его при этом, конечно, висели, – но когда она выпрямляла ему шею, чтобы ударить его головой ежа, фламинго оборачивался и с таким изумлением глядел на нее, что она не могла удержаться от смеха. А если она, наконец, опускала ему голову, то почти каждый раз оказывалось, что еж уже развернулся и собирается убежать. Кроме того, в тех редких случаях, когда Алисе удавалось толкнуть ежа и он начинал катиться, ему мешали попадавшиеся на дороге горки и ямки, а изображавшие ворота солдаты постоянно разгибались и расходились в разные стороны. «Ах, как трудно так играть!» – думала Алиса.
Никто не соблюдал никаких правил, все играли сразу, не дожидаясь очереди, и все время ссорились и дрались из-за ежей. А королева чуть не каждую минуту топала ногами и кричала: «Отрубить ему голову!.. Отрубить ей голову!»
Алиса начинала тревожиться. Положим, пока все шло благополучно, но все же могло случиться, что, в конце концов, королева велит отрубить голову и ей.
«Что же мне тогда делать? – думала она. – Королева ужасно любит рубить головы. Удивительно, что их еще столько уцелело!»
Алиса начала уж подумывать о том, как бы убежать отсюда, но боялась, что это сейчас же заметят. Вдруг что-то странное появилось в воздухе. Алиса некоторое время вглядывалась и, наконец, сообразила, что это улыбка чеширского кота.
«Слава Богу! – подумала она. – Теперь у меня будет с кем поговорить».
– Ну, как дела? – спросил кот, когда рот его увеличился настолько, что он мог говорить.
Алиса подождала появления кошачьих глаз и тогда кивнула ему.
«Сейчас говорить не стоит, – думала она, – нужно подождать, когда покажутся его уши или, по крайней мере, хоть одно ухо».
Через минуту появилась вся голова, и Алиса, опустив на землю фламинго, стала рассказывать про игру в крокет, очень довольная, что есть, кому ее слушать. От всего кота видна была только одна голова; должно быть, он считал, что этого вполне достаточно, и кроме этой головы ничего не появилось.
– Здесь просто невозможно играть, – жаловалась Алиса, – все так ссорятся и кричат, что не услышишь своего собственного голоса. И правил у них нет никаких. Вы не можете себе представить, как неудобно играть живыми птицами и ежами. Несколько минут тому назад, мой еж прошел в ворота и мне, наверное, удалось бы попасть в ежа королевы, но он, увидав, что мой еж катится к нему, преспокойно убежал!
– А как вам понравилась королева? – спросил кот.
– Совсем не понравилась, – ответила Алиса. – Она очень...
Тут Алиса увидела королеву, которая подошла совсем близко и прислушивалась.
– Хорошо играет, – докончила Алиса, – так что заранее знаешь, что придется
проиграть.
Королева улыбнулась и пошла дальше.
– С кем это ты разговариваешь? – спросил король, подойдя к Алисе и с удивлением глядя на голову кота.
– Это мой друг, чеширский кот, – ответила Алиса. – Могу я представить его вашему величеству?
– Мне он не нравится, – сказал король. – Впрочем, он, пожалуй, может поцеловать мне руку.
– Нет, я уж лучше не поцелую, – сказал кот.
– Не говори дерзостей, – воскликнул король, – и не гляди на меня так!
Сказав это, он спрятался за спину Алисы.
– Даже кошке позволено глядеть на короля, ваше величество, – сказала Алиса; – я это где-то вычитала, но где именно, не помню.
– Ладно! Но все же необходимо его удалить, – повелительным тоном сказал король и крикнул проходившей мимо королеве:
– Милая! Я хочу, чтобы ты удалила этого кота.
У королевы был только один способ устранять затруднения и большие, и малые.
– Отрубить ему голову! – крикнула она, даже не взглянув на кота.
– Я сам позову палача! – с жаром сказал король и быстро убежал.
ТРЕК 01_08_04
Через несколько минут с крокетного поля донеслись гневные крики королевы. Алиса решила вернуться туда и продолжать игру, хотя ей очень не хотелось этого: королева приговорила к смерти уже троих игроков за то, что они пропустили свою очередь, и Алиса боялась, что она велит отрубить голову и ей. Игра шла без всякого порядка, и Алиса, подталкивая шар, никогда не знала наверняка, ее это очередь или нет.
Однако делать было нечего, и она отправилась искать своего ежа.
Оказалось, что он подрался с другим ежом, что, по мнению Алисы, было тем редким случаем, когда им удалось столкнуться. Единственное затруднение состояло в том, что ее фламинго отправился на дальний конец сада и старался, хотя и безуспешно, взлететь на дерево.
Когда Алиса поймала фламинго и пошла за ежом, драка уже кончилась, и обоих ежей нигде не было видно – они куда-то убежали.
«Да и все равно играть невозможно, – подумала Алиса, – потому что все ворота с этой стороны поля ушли восвояси».
Она взяла фламинго подмышку, чтобы он опять не убежал, и пошла назад, к своему другу, чеширскому коту: ей хотелось еще немножко поболтать с ним.
Подходя к нему, Алиса с удивлением увидела окружившую его большую толпу. Король, королева и палач горячо спорили о чем-то и говорили сразу, а все остальные стояли молча и были, по-видимому, сильно встревожены и удручены.
Как только показалась Алиса, трое споривших обратились к ней и попросили ее решить, кто из них прав. Но так как они говорили все сразу, перебивая друг друга, то она не могла ничего понять.
Палач доказывал, что нельзя отрубить голову, у которой нет туловища, значить казнь не может состояться.
Король доказывал, что все, имеющее голову, может быть обезглавлено и что палач несет чушь. Королева тем временем вопила, что если кот не будет немедленно казнен, то казнены будут все присутствующие (Замечание это удручающе подействовало на всех участников игры).
– Мне – кажется, следовало бы переговорить с герцогиней, – сказала тихо Алиса. – Ведь кот принадлежит ей.
– Герцогиня в тюрьме! Привести ее сюда! – крикнула королева палачу, и он помчался со всех ног.
Как только палач убежал, голова кота начала мало-помалу таять, а когда он вернулся с герцогиней, голова уже исчезла. Король и палач стали бегать во все стороны, разыскивая ее, а общество снова принялось за игру.
ТРЕК 01_09_01