Психические процессы следует рассматривать как разные формы психической деятельности, которые формируются в онтогенезе. В зависимости от той задачи, на решение которой направлена деятельность человека, она принимает форму того или иного процесса (восприятия, памяти). Поэтому в отношении всех человеческих процессов должна быть применена та же характеристика, что к деятельности в целому иными словами, при анализе этих процессов следует учесть их личностно-мотивационный компонент. Еще в 1927 г. мы показали это в экспериментальном исследовании памяти (так называемый "феномен воспроизведения незавершенных действий") [219].
Эксперимент заключался в следующем: испытуемому предъявлялся ряд задач (от 18 до 22), которые он должен был выполнить. Это были задачи различного типа: нарисовать монограмму, сложить определенную фигуру из спичек, нанизать бусы, написать стихотворение, вырезать из бумаги спираль, слепить коробочку из картона, обратный счет (письменно), нарисовать вазу, из бумаги сложить фигурки, умножить трехзначные числа, из проволоки сделать фигурку, решить кроссворд, составить ландшафт (испытуемым даются деревья, животные, люди, дома из цветного картона) и т.п. Инструкция: "Вам будет предложен ряд заданий, постарайтесь их выполнить по возможности точнее и быстрее". Половину предложенных задач испытуемый выполнял до конца, половина же их прерывалась экспериментатором до того, как испытуемый их завершит. Перерыв происходил таким образом, что экспериментатор предлагал испытуемому другую работу. (Если испытуемый спрашивал, что делать с незавершенной, экспериментатор делал вид, что не расслышал вопроса или занят протоколом; во всяком случае испытуемый не получал четкого, определенного ответа.) Точно таким же неопределенным оставался для испытуемого порядок чередования оконченных и незавершенных заданий. Сразу после выполнения испытуемым последнего задания экспериментатор спрашивал: "Скажите, пожалуйста, какие Вы выполнили задания?" Следует отметить, что проведение эксперимента, манера и способы "прерывания" являются очень сложной задачей и требуют тщательно продуманной отработки всех звеньев опыта.
Время, в течение которого испытуемый называет задания, не ограничено. Экспериментатор записывает названные задания в порядке их воспроизведения испытуемым.
Воспроизведение носит вначале плавный характер, после чего наступает часто остановка потока перечисленного. Испытуемый начинает активно "отыскивать", "перебирать" в своей памяти, приведенные количественные данные касаются в основном периода "плавного" воспроизведения. После окончания опыта экспериментатор спрашивает о том, какие задания показались ему интересными или приятными. Экспериментатор использует также спонтанные высказывания испытуемого во время эксперимента.
Для того чтобы исключить влияние структуры различных задач и их индивидуальные различия, испытуемые, так же как и задачи, были разделены на две группы, которые попеременно, менялись местами.
Данные экспериментов показали, что испытуемые запоминали лучше незавершенные действия. Отношение воспроизведенных незаконченных действия (ВН) к воспроизведению законченных (ВЗ) равнялось 1,9:
ВН/ ВЗ = 1,9 т.е. незавершенные действия воспроизводились на 90% лучше, чем завершенные.
Преимущество незавершенных действий перед завершенными проявлялось не только в количественном отношении, но и в том, что незавершенные задания назывались первыми.
Выявленная закономерность лучшего воспроизведения незавершенных действий может быть объяснена следующим. У любого здорового испытуемого ситуация опыта вызывает какое-то личностное отношение к ней. У одних испытуемых ситуация эксперимента вызывает желание проверить себя, свои возможности — экспериментальная ситуация приобретает в таких случаях характер некой "экспертизы", контроля. У других испытуемых ситуация эксперимента вызывала некий задор ("хотелось и себе и Вам показать, что я хорошо справляюсь с задачами"). Наконец, третьи испытуемые выполняли экспериментальные задачи из чувства "долга", "вежливости". Как бы то ни было у любого испытуемого возникал какой-то мотив, ради которого он выполнял задание. Выполнение задания выступало в качестве мотивированного намерения. При незавершенности действия намерение остается неосуществленным, создается некая аффективная активность (в терминологии К. Левина, "динамическая система"), которая проявляет себя в другом виде деятельности — в данном случае в воспроизведении. Ф. В. Бассин сближает это явление с понятием "установка" школы Д. Н. Узнадзе и подчеркивает, что эта "активность, регулируемая определенной установкой и встречавшая какие-то препятствия на пути своего развертывания, оставляет след в состоянии реализующих ее нервных образований, который как таковой не осознается" [17, 290].
Применительно к приведенным данным можно сказать, что деятельность памяти актуализировала ту аффективную готовность, которая образовалась благодаря личностному отношению испытуемого к экспериментальной ситуации. В пользу этого предположения говорят следующие два ряда фактов: 1) преимущественное воспроизведение незавершенных действий не проявляется, если изменить условия эксперимента в следующем направлении. Вместо нейтральной просьбы: "Скажите, пожалуйста, какие Вы выполнили задания?" — дать испытуемому следующее указание: "Эксперимент проводился для того, чтобы проверить вашу память, поэтому я попрошу Вас перечислить задания, которые Вы выполняли". При такой постановке эксперимента незавершенные и завершенные действия воспроизводились с одинаковой вероятностью. Сообщение, что эксперимент проводился для испытания памяти, означало для испытуемого изменение смысла ситуации: у него актуализировался совершенно новый мотив — продемонстрировать или проверить для себя свои мнестические возможности.
Этот новый мотив, ради которого испытуемый должен был совершить теперь "действие припоминания", выступал не только в качестве смыслообразующего, но и побудительного, перед испытуемым выступала теперь цель: воспроизвести возможно больше действий. В свете этого мотива задачи были уровнены. Аффективная готовность к окончанию действий отступала на задний план перед новым мотивом — "воспроизвести возможно больше задач". Таким образом, деятельность воспроизведения была при новой инструкции по-иному мотивирована; новая мотивация вызывала иной результат.
Другая группа фактов, доказывавших роль мотивационного компонента в структуре памяти, заключалась в следующем: если этот эксперимент проводился с испытуемыми в состоянии усталости или в ситуации насыщения, то тенденция к превалированию при воспроизведении незавершенных действий тоже не обнаруживалась, так как в этой ситуации не формировалась тенденция к завершению.
Правильность положения о том, что деятельность памяти является мотивированной, можно было проследить и на материале патологии. Мы проводили эксперимент по воспроизведению завершенных и незавершенных действий у больных с различными формами патологии мотивационной сферы. В зависимости от формы этих нарушений менялась и закономерность воспроизведения. Так, например, у больных шизофренией, в психическом состоянии которых отмечалась эмоциональная вялость, искажение мотивов, мы не получали эффекта лучшего воспроизведения незавершенных действий. У больных с ригидностью эмоциональных установок, с их гипертрофией (например, при некоторых формах эпилептической болезни) превалирование воспроизведения незавершенных действий было выражено. Так, если у здоровых испытуемых отношение воспроизведения незавершенных действий к воспроизведению завершенных
Таким образом, нарушение подконтрольности, избирательности психических процессов, замена целенаправленности акта стереотипами или случайными фрагментарными действиями являлись факторами, препятствующими процессу опосредования, делающими его принципиально невозможным.
Нарушения мышления.
Мышление – психический процесс опосредованного и обобщенного отражения существенных сторон предметов и явлений объективного мира и их внутренних взаимосвязей; высшая форма активности человека.
Мышление является составной частью интеллекта, который представляет собой совокупность психических процессов, обеспечивающих познавательную деятельность человека.
Классификация нарушений мышления по Б.В. Зейгарник
1. Нарушение операциональной стороны мышления. Мышление опирается на систему понятий, которые дают возможность отразить действие в обобщенных и отвлеченных формах. При нарушении операциональной стороны мышления у больных теряется возможность использовать систему операций обобщения и отвлечения.
1.1. Снижение уровня обобщения. В суждениях больных доминируют непосредственные представления о предметах и явлениях, оперирование общими признаками заменяется установлением сугубо конкретных связей между предметами. Больные не в состоянии из всевозможных признаков выбрать те, которые наиболее полно раскрывают понятие. Методики исследования снижения уровня обобщения: исключение понятий (“4-й лишний”) (вербальный и невербальный варианты); толкование пословиц, метафор; пиктограммы, классификация предметов, ассоциации и др. Встречается при эпилепсии, олигофрении и др.
1.2. Искажение процесса обобщения. Если суждения больных со снижением уровня обобщения не выходят за пределы частных, единичных связей, то у больных с искажением процесса обобщения, наоборот, “отлет” от конкретных связей выражен в чрезвычайно утрированной форме. Методики те же. Встречается при шизофрении, психопатии и др.
2. Нарушение динамики мышления. Мысль имеет определенное начало, течение и конец. Мышление – это процесс.
Лабильность мышления. Проявляется в неустойчивости способов выполнения работы, повышенной откликаемости. Встречается у больных с маниакально-депрессивным психозом в маниакальной фазе болезни
Инертность мышления. Антипод лабильности мышления. Трудность или невозможность менять избранный способ работы, изменять ход своих суждений, переключаться с одного вида деятельности на другой. Встречается при эпилепсии, у некоторых больных с отдаленными последствиями тяжелых травм головного мозга, при некоторых формах умственной отсталости.
3. Нарушение личностного (мотивационного) компонента мышления. К нарушениям мышления, обусловленным нарушениями личности, можно отнести разноплановость мышления, нарушение критичности и саморегуляции. Данный вид нарушения мышления наблюдается при шизофрении и др.
Разноплановость заключается в том, что суждения больных о каком-либо явлении протекают в разных плоскостях. Усвоенные человеком значения могут быть более узкими или более широкими, менее адекватными или более адекватными, но они всегда сохраняют свой объективированный, как бы “надличный характер”. Очевидно у больных с разноплановостью мышления этот “надличный” характер значений теряется. Больные объединяют объекты в течение выполнения одного и того же задания то на основании свойств самих предметов, то на основании личных вкусов, установок.
Резонерство – склонность к бесплодному мудрствованию, тенденция к непродуктивным многоречивым рассуждениям.
Разноплановость и резонерство больных находят свое выражение и в речи, которая приобретает характер разорванности – это симптом нарушения речи как функции общения. Данный вид нарушения мышления наблюдается при шизофрении и др.
Клиника расстройств мышления
1. Расстройства содержания идеи. Расстройства содержания мышления (продуктивные) характеризуются неадекватным отражением существенных качеств, сторон, отношений и закономерностей объективной реальности в силу болезненного состояния головного мозга.
1.1. Навязчивые идеи – непроизвольно возникающие мысли, содержание которых не несет адекватной информации, что критически оценивается пациентом. Возникновение их не зависит от желания и воли больного, эти мысли носят неотступный характер, от них невозможно произвольно освободиться. Как правило, навязчивости сопровождаются отрицательными эмоциональными переживаниями, душевным дискомфортом.
1.1.1. По механизмам возникновения различают:
ситуационные навязчивости – возникают в результате психогений, их содержание психологически понятно, конкретно, отражает психотравмирующую ситуацию, относятся к первичным навязчивостям;
аутохтонные навязчивости – появляются без видимой внешней причины, их содержание нередко психологически малопонятно, оторвано от реальности, абстрактно, иногда они возникают в психотравмирующей ситуации, но содержания психогении обычно не отражают или быстро от нее отрываются, относятся к первичным навязчивостям;
ритуальные навязчивости – появляются вслед за первичными и носят защитный характер, снимая душевный дискомфорт, вызванный первичными. Например, аблютомания (навязчивое мытье рук) при мизофобии (навязчивом страхе заражения).
1.1.2. По содержанию (по сочетанию с патологией других психических процессов):
идеаторные навязчивости – возникают только в сфере мышления: навязчивые сомнения (навязчивые мысли с мучительной неуверенностью в правильности и завершенности своих действий, больные постоянно стремятся проверить себя, мало успокаиваясь при этом; вариантом является амблинойя – патологическая затрудненность принятия решения), абстрактные навязчивые мысли (навязчивые идеи, содержание которых носит отвлеченный характер; обычно имеют 2 варианта: арифмомания – навязчивое манипулирование цифрами и “умственная жвачка” – бесплодное, изнуряющее мудрствование на отвлеченные темы), контрастные мысли (аффективно насыщенные мысли, содержание которых противоречит мировоззрению и морально-этическим принципам личности, при этом больной страдает не только от самой навязчивости, но и от ее содержания; существуют в виде хульных (брань) и кощунственных мыслей, содержание которых отражает не истинное отношение больного, а диаметрально противоположное, например, пожелание смерти любимому человеку), навязчивые воспоминания (непреодолимые и неактуальные в данный момент воспоминания о нейтральном или позорном событии из собственной жизни, как правило, сопровождающиеся чувством стыда и раскаяния);
фобические – это навязчивые мысли, которые сочетаются с первичным страхом; по содержанию фобии подразделяются на навязчивые волевые расстройства: навязчивые влечения – желание совершать ненужные, порой опасные действия, что сопровождается внутренним дискомфортом, обычно они не реализуются в двигательные акты, действия (суицидомания – навязчивое стремление к самоубийству, гомицидомания – навязчивое влечение к убийству, часто близкого человека, ребенка), навязчивые действия – реализованные навязчивые влечения, часто носят характер ритуальных ((вторичные навязчивые действия:) аблютомания – навязчивое мытье рук при мизофобии, бациллофобии; (первичные, самостоятельные навязчивые действия:) аутодепиляция – выдергивание собственных волос, трихотилломания и трихотиллофагия – выщипывание собственных волос и их поедание, онихофагия – обгрызание ногтей, бруксомания – скрежетание зубами, геофагия – поедание земли, навязчивые тики – элементарные движения в виде миганий, наморщивания лба, подергивания плечами, респираторных тиков (шмыгание носом, хмыкание, покашливание и т.п.), данные тики отличаются от неврозоподобных состояний тем, что а) тики возникают на основе целесообразных защитных рефлексов (например, мигание при конъюктивите) и в дальнейшем утрачивают первоначальный защитный характер, б) у больного с навязчивыми тиками имеется потребность в повторении определенного движения, связанная с эмоциональным напряжением, которая усиливается при его задержке, в) навязчивые движения осознаются как чуждые, болезненные, как “дурная” привычка, больные их стесняются и стараются скрыть, замаскировать, г) навязчивые тики не имеют постоянной локализации, д) тики значительно усиливаются при волнении и в психотравмирующей ситуации, е) применение психотерапевтических мероприятий часто дает терапевтический эффект).
Навязчивости встречаются в рамках обсессивных и фобических синдромов, а также при синдроме ларвированной депрессии.
1.2. Сверхценные идеи – продуктивные расстройства мышления, при которых возникает логически обоснованное убеждение, тесно связанное с особенностями личности, базирующееся на реальной ситуации и обладающее большим эмоциональным зарядом, в силу этого оно приобретает не соответствующее ему по степени значимости доминирующее положение во всей духовной жизни человека, определяет его деятельность и приводит к дезадаптации в социальной среде. Сверхценные идеи могут встречаться как самостоятельное патологическое расстройство (малый, “моносимптоматический” синдром ), в форме реакций акцентуированных и психопатических личностей, а также на начальных этапах формирования хронических бредовых синдромов. Сверхценные идеи, в отличие от навязчивых, которые воспринимаются личностью как нечто чуждое, - являются составным элементом мировоззрения личности. В силу этого при сверхценных идеях критика отсутствует или носит формальный характер (формальная критика – ситуационное согласие с контрдоводами при внутреннем убеждении в своей правоте), тогда как при навязчивостях критика истинная. Сверхценная идея выступает побудителем узконаправленной деятельности в соответствии со своим содержанием, тогда как навязчивости являются побудителями в борьбе с ними. В отличие от систематизированного бреда сверхценная идея не имеет ложного содержания, в ее основе лежат реальные события и факты. Она кататимно изменяет наблюдательность, память, несколько суживает круг интересов, приводит к избирательному подбору впечатлений и фактов, что не сопровождается изменением ядра личности, ее грубой дисгармонией. Систематизированный же бред сочетается с изменением ядра личности и имеет тенденцию к дальнейшему развитию. При сверхценной идее, в отличие от бреда, возможна временная коррекция поведения извне. С течением времени в ряде случаев Сверхценные идеи теряют свою актуальность.
1.3. Бредовые идеи – продуктивные расстройства, при которых возникают непоколебимые суждения и умозаключения, не соответствующие объективной реальности, не поддающиеся коррекции и нарушающие адаптацию больного в биологической и социальной среде. Встречается в структуре большинства психотических синдромов.
1.3.1. По структуре бреда выделяют
систематизированный бред (первичный, интерпретативный) – характеризуется наличием логической структуры и системы доказательств, имеет внутреннюю субъективную логику, в соответствии с которой факты трактуются больным односторонне и искаженно; развитие этого бреда обычно медленное, хроническое; встречается в структуре хронических бредовых синдромов;
несистематизированный бред – характеризуется безотлагательными болезненными утверждениями и отсутствием достаточно разработанных логических построений, его отличает более тесная связь с сиюминутной ситуацией, источником информации чаще является все то, что находится в пределах чувственного восприятия больного, формирование этого бреда обычно острое, фабула возникает внезапно, она неустойчива и полиморфна, высказывания больных нередко двойственны, противоречивы, довольно изменчивы, непоследовательны, фрагментарны; для этого бреда характерна тенденция к генерализации с вовлечением в поле зрения больного все большего числа новых событий, фактов, лиц; данный бред часто сочетается с галлюцинациями, эмоциональной патологией, моторными расстройствами, помрачением сознания и встречается в структуре сложных психотических состояний – помрачений сознания, острых галлюцинозов, галлюцинаторно-бредовых, параноидных, аффективно-параноидных, аффективно-кататонических, кататоно-параноидных, парафренных синдромов.