Милли удалось сохранить на лице серьезное выражение.
– Ты невыносим.
– Неправда. Просто честен. – Лукас смеялся над ней. – И тебе советую следовать моему примеру, дорогая. Найди себе мужчину, развлекись.
Ха.
Чтобы не сидеть без дела, Нэт приготовил гаспачо с перцем, кальмаров с овощами и соус «неро». Ему нужно было чем‑то заняться, и он был счастлив. А когда он был счастлив, он любил готовить.
Нэт понимал, что, если быть с собой до конца откровенным, был момент, когда у него появилось искушение дать Лукасу Кемпу по его большому красивому носу. Но это желание он ощущал буквально одно мгновение. Лукас был так откровенен и так здраво судил о ситуации с Эстер, что, прежде чем его руки успели сжаться в кулаки, Нэт понял, как много смысла в том, что говорит Лукас.
Кроме того, оказалось, что правду ему воспринять гораздо легче, чем бесконечные ужасные истории, которые до этого рождались в его воспаленном воображении.
Правда оказалась вполне удобоваримой и самым лучшим из всех возможных решений проблемы. К собственному удивлению, Нэт понял, что у него не было затаенной обиды.
Как ни смешно, он всегда будет благодарен Лукасу за то, что он сделал.
– Я получил работу, – сказал он Эстер, когда та вернулась домой с работы.
– Правда? – Потрясающе‑вкусный запах, который шел с кухни, вдохновил Эстер – несомненно, новости хорошие? – и ее лицо озарилось. – О, это замечательно, это так...
– И Лукас мне все рассказал.
Грудная клетка Эстер сжалась от страха. Как, как мог Лукас так с ней поступить? Это было просто несправедливо.
– Ч‑что он тебе рассказал?
– Что ты с ним спала. Один раз. – Нэт слегка пожал плечами и убавил огонь под кастрюлей с яростно пузырящимися овощами. – Что это ничего не значит и что это никогда больше не повторится.
Кровь отлила от лица Эстер. Вот оно, Нэт собирается ее бросить.
– Это правда. – Она кивнула, и по ее щеке сползла слеза. К своему стыду Эстер поняла, что она мысленно готовилась свалить всю вину на Лукаса, а это было совсем уж несправедливо. Резко смахнув слезу со щеки – потому что, как бы там ни было, сейчас она одна была во всем виновата, – она продолжила: – Все верно, особенно последняя часть. Пока я живу, у меня никогда не появится желания снова спать с Лукасом. Но тебе ведь все равно. – Она кивнула в сторону еды, которая была разложена на кухонном столе, и спросила: – Что это, прощальный ужин?
Нэт не представлял, что способен простить своей подруге неверность. Но за последние пару месяцев он сильно повзрослел. Более того, если ему и удалось не поддаться чарам Анастасии, то только ценой огромного усилия воли. В ту последнюю ночь в ее квартире все чуть не произошло.
О да, думал Нэт, я мог оказаться на месте Эстер. Это действительно мог быть я.
– Мне интересно, как Лукас в постели? – спросил Нэт, уже прекрасно зная ответ.
– Кошмар. Ужас. Жалкое зрелище.
– Правда? Ты поэтому не хочешь повторить? – Нэт приподнял бровь. – А что, если бы он был гигантом?
Все уже было кончено; она могла говорить все что угодно. Эстер ответила с отчаянием в голосе:
– Разве не ясно? Это не имеет ни малейшего значения, потому что он все равно не ты! О, это нелепо, зачем вообще продолжать этот разговор? – Она поспешила убежать, пока Нэт не увидел, что она опять плачет, и отчаянно рванулась к двери.
– Все в порядке, все хорошо. – Нэт опередил ее и схватил за локоть. – Я могу это пережить. Мы с этим справимся. Ладно, может быть, мы и не забудем, что это произошло, но теперь все уже в прошлом. Мы не позволим, чтобы это все испортило.
– П‑правда? – пробормотала Эстер, с трудом держась на ногах.
– Поэтому Лукас и рассказал мне. Чтобы мы осознали, что некоторые вещи не так уж важны, и могли жить дальше с легким сердцем. – Открытая улыбка приподняла уголки его губ. – Стыдно не воспользоваться его советом, тем более что он дал мне возможность проявить себя в его ресторане.
– Ты уверен? – Нэт всегда был таким прямым, таким гордым. Эстер хотела удостовериться.
– Более чем уверен. Только если ты никогда больше этого не сделаешь. Ни с кем, – предупредил Нэт. – Потому что, напоминаю, я тоже человек. Хватит одного раза.
Эстер обняла его широкие плечи; она была так безумно счастлива, что могла снова начать рыдать.
– Поверь мне, – сказала она с чувством, – одного раза более чем достаточно.
ГЛАВА 43
– Ой! Боже, извините, это я виновата... Хью, это ты?
Это было вполне типично для Орлы, подумал Хью: налетела на него при выходе из магазина, а все потому, что слишком увлеченно болтала с кем‑то сзади и совершенно не глядела, куда идет.
– Как я рада, что встретила тебя! – Не выпуская из рук пакеты от «Фогарти и Фелпс», Орла с энтузиазмом расцеловала его в обе щеки. – А ты очень хорошо выглядишь. Вообще‑то мы с Милли видели тебя неделю назад, когда ты занимался серфингом, но ты нас не заметил. Должна сказать, ты произвел на нас впечатление – я понятия не имела, что ты так здорово управляешься с доской!
Орла все говорила, и ее зеленые глаза горели искорками смеха, а спирали медно‑рыжих волос струились по голым плечам.
Проблема в том, подумал Хью, что хоть ты и не одобряешь непорядочные методы, которые Орла использует в работе, это не мешает тебе хорошо относиться к ней как к человеку. Ее технику сбора информации можно, вероятно, назвать коварной, но сама Орла такая сердечная и импульсивная натура, что не любить ее нельзя.
– О да, я большой мастер. – Хью кивал с серьезным видом. – Ты разве не знаешь, что я один из главных претендентов на первое место в мировом чемпионате по серфингу.
– Не может быть! – Орла вскрикнула от восторга.
– Нет может, – согласился Хью, скривив губы. – Как там твой компьютер? Хорошо себя ведет?
– Превосходно. Не в пример моему свинье‑мужу. Ты слышал, что Джайлс съехал?
– Читал об этом в газетах. Мне очень жаль.
– Не стоит. – Орла выразительно округлила глаза. – Мне не жаль. Боже, послушай, сама не верю, что это говорю, но это правда! Я сделала все, чтобы сохранить наш брак, но Джайлсу этого было недостаточно. В конце концов, я взорвалась и решила: какого черта, он обращается со мной, как с ненужным хламом, а я этого никак не заслуживаю. Конечно, с тех пор как он ушел, не все было безоблачно. Бывали и тоскливые моменты.
Орла храбрилась изо всех сил, понял Хью, не желая показывать ему свою слабость. Но в то же время он чувствовал, что была здесь и доля искреннего оптимизма.
– У тебя все будет хорошо, – сказал он.
– Знаю. И это уже половина пути к победе, верно? – Ее улыбка была деланно‑сияющей. – Моя подруга Милли все время повторяет, что я заслуживаю лучшего. Не представляю, что бы я делала без нее. Она фантастически меня поддерживала все это время.
Это что, намек, преднамеренное напоминание о том, что он много недель не общался с Милли? Тоже абсолютно в духе Орлы: даже рассказывая о своем распавшемся браке, она не могла упустить такую возможность и не закинуть удочку.
Он провел последние пару недель старательно пытаясь не думать о Милли. И не слишком в этом преуспел.
– Господи, это мой желудок? – Извиняясь, Орла положила руку на живот и засмеялась. – Тарахтит, как старый трактор! Я работала с шести часов утра и вырвалась сюда только потому, что в доме закончился кофе. Конечно, как только я вошла в магазин, я потеряла голову. – Демонстрируя кучу магазинных пакетов, она импульсивно продолжила: – Накупила тонны всякой всячины – хватит на целую армию. Если ты не слишком занят, может, мне удастся тебя убедить заглянуть ко мне и я накормлю тебя ланчем.
Хью колебался. Он заехал в магазин по дороге домой, чтобы захватить пару сандвичей. У него не было запланировано никаких срочных дел сегодня днем. Но возникал вопрос: не приглашает ли его Орла только потому, что ей не терпится выкачать из него информацию о ночи, проведенной с Милли? Ей ведь нужно услышать и его версию, чтобы включить ее в роман?
– О, пожалуйста! – испуганно вскрикнула Орла. – Надеюсь, ты не думаешь то, что я считаю, ты можешь думать!
Проявляя осторожность – потому что кто‑то должен быть осторожным, – Хью спросил:
– Ты о чем?
– Ты не уверен, можно ли рисковать и идти ко мне домой, потому что я незамужняя, одинокая, отчаявшаяся старая летучая мышь, и ты ужасно боишься, что я начну к тебе неприлично приставать! – Серебряные браслеты зазвенели, а Орла, изображая страх, вцепилась себе в горло. – Я не буду, обещаю!
– Хорошо, – медленно кивнул Хью с непроницаемым выражением лица. – Вопрос в другом: что, если я хочу, чтобы ты начала ко мне неприлично приставать?
– На этот раз, – с триумфом произнесла Орла, – я знаю, что ты шутишь. Два раза ты меня не проведешь. Так как насчет ланча?
На лице Хью появилась улыбка:
– Ладно, рискну.
– Ты в безопасности. – Орла подмигнула ему. – И потом, я не стану красть мужчину, который принадлежит другой. А ты уже занят.
Таков «мир по Орле», с удивлением подумал Хью. Неужели она серьезно полагает, что может срежиссировать целые человеческие судьбы? А то, о чем она пишет, должно происходить на самом деле?
Нельзя не восхищаться ее упорством, размышлял он, следуя за Орлой по улице.
За ланчем в зимнем саду они говорили в основном о Джайлсе.
– Есть и хорошие моменты, – призналась Орла, поддевая вилкой ломтик пармской ветчины толщиной с вафлю. – Теперь я не пропускаю телепередач, которые меня интересуют, из‑за того что он прирос к спортивному каналу. И мне не приходится слушать, как он снова и снова рассуждает о проклятом гольфе. Мне незачем притворяться, что мне интересно, когда он рассказывает, как на семнадцатой лунке он решил использовать восьмой номер, а не шестой, как Дата Пламли‑Пембертон. И никто не запрещает мне есть в постели хрустящий картофель, не заставляет лучше закручивать пробку шампуня и не ругает, если я случайно измажу мармеладом «Санди таймс»... – Орла вдруг резко замолчала. Она нагнулась через стол и похлопала Хью по руке, потом покачала повинной головой. – Боже, наверное, тебе хочется меня ударить. Я такая бестактная. Извини меня.
Улыбаясь, Хью отодвинул майонез с эстрагоном на безопасное место, чтобы Орла не сшибла его локтем.
– Не будь к себе слишком сурова. Ты говоришь то, что мы все когда‑нибудь говорим. Луиза приходила в бешенство, от того что ей постоянно приходилось расчищать пассажирское место в моей машине от вороха компакт‑дисков. А я сходил с ума из‑за ее вечной манеры пачкать тушью зеркало в ванной. – Он в удивлении развел руками. – Я серьезно. Каждый день! Я мыл зеркало, а на следующее утро на нем опять были пятна туши. Объясни, как это получается?
– О, очень просто, ты только немного встряхиваешь щеточкой. Когда наносишь тушь энергичными движениями, ресницы кажутся гуще. Это женские секреты, – утешила его Орла.
– Ну, может быть. А может, Луиза, специально это делала, потому что знала, как я выхожу из себя.
– Возможно, – заметила Орла. – Но могу поспорить, ты бы все отдал за то, чтобы снова протирать зеркало от туши.
От сочувствия в ее глазах появились слезы.
– Вообще‑то нет, – улыбнулся Хью. – Ты любишь кого‑то, несмотря на недостатки. Но если честно, я не скажу, что скучаю без мытья зеркала в ванной.
Орла наполнила бокалы вином.
– А теперь, я хочу услышать рассказ о твоих делах.
Конечно хочешь, подумал Хью.
– Ты знаешь, какая я любопытная, – продолжала Орла.
Конечно, знаю.
– Так как твоя жизнь?
– Ну, в общем, налаживается, – сказал Хью, чтобы ее поддразнить. – По крайней мере, я снова начал жить.
– Ну, это я, конечно, знаю! И я очень за тебя рада. – Орла ободряюще кивнула. – Должна признаться, я не была уверена, что она твой тип, но, впрочем, какая разница? У тебя просто пробный пробег, чтобы вернуться в нормальную колею. Ты просто немного развлекаешься!
Хью скрыл свое удивление. Он ожидал другой реакции. Но, возможно, Орла была мастерицей двойного блефа.
– Точно. – Он снова пожал плечами и выпил еще вина.
– Ух, на какое‑то мгновение мне показалось, что я сказала что‑то не то. – Орла облегченно обмахивалась рукой. – Ты поступаешь правильно. Но она не такая девушка, с которой ты в дальнейшем хотел бы связать свою жизнь! – Понизив голос, она добавила: – Меня только одно немного смущает: она сама это понимает?
Хью осторожно оторвал кусок от французского батона. Не слишком ли Орла сурова – то поет Милли дифирамбы, то критикует ее?
Обижаясь за Милли – бог знает почему, после того, как она его использовала, – он снова пожал плечами:
– Никогда не говори никогда. Такие вещи нельзя планировать. В это же время в следующем году, возможно, мы уже будем женаты с... ну, все может случиться.
– Женаты и с ребенком? – Орла, как пантера, бросилась на непроизнесенные слова, а ее брови взлетели вверх. – Ты это хотел сказать, верно?
Хью пожал плечами. На самом деле удивительно, что она не положила на стол между ними диктофон, чтобы не упустить ни одной детали.
– Я только говорю, что все может случиться. – Он сохранял невозмутимое выражение лица; нет сомнения, что весь разговор будет передан Милли еще до полуночи.
– Хью, теперь послушай меня, может, я не лучший в мире эксперт по счастливым бракам, но я тебя уверяю, это будет катастрофа. – Серьги Орлы дрожали от возбуждения. – Ты должен мне пообещать, что не сделаешь этого! Ладно, она довольно милая девушка, но взглянем правде в глаза, она просто тебе не пара!
– Как ты можешь такое говорить?
– Потому что у меня есть глаза. – Орла ожесточенно ткнула пальцами себе в глаза. – Я видела, как она на тебя смотрит. И как ты на нее смотришь. Ради всего святого, ты можешь заполучить любую, стоит тебе захотеть.
– Может, я нашел именно ту, которую хочу.
– Мне жаль, но ты ошибаешься. – Орла теперь действительно возбудилась, еда на тарелке была забыта. – Она недостаточно хороша для тебя. Красивое личико – еще не все, понимаешь? Помимо этого должно быть еще что‑то. И давай взглянем правде в глаза, она еще такая незрелая.
Хью холодно уточнил:
– В каком смысле, позволь спросить?
– О боже, теперь ты действительно на меня рассердился. Я не имела в виду «умственно недоразвитая». – Орла всплеснула руками, желая его успокоить. Я только говорю, что она намного тебя моложе. Скажи, сколько ей? Шестнадцать? Семнадцать?
Клик, клик, клик – все встало на свои места. Орла имела в виду не Милли. До Хью с опозданием дошло, что все беспокойство Орлы и весь этот разговор были связаны с его соседкой, Кейт. Как ни странно, он испытал огромное облегчение.
– Шестнадцать, – сказал Хью, отодвигая тарелку.
– А теперь ты меня ненавидишь. – Орла смотрела на него с решимостью и сожалением. – Дорогой, мне жаль, но кто‑то должен это сказать, и я не возьму свои слова назад.
– У тебя свое мнение. – Тон Хью смягчился. – Нам просто остается подождать и посмотреть, что случится, верно?
Или прочесть один из твоих романов.
Клик, клик, клик...
– В чем дело? – Встревоженная его рассеянным видом, она спросила: – Мы по‑прежнему друзья, да? – Вскочив на ноги, она воскликнула: – А на десерт – лимонный торт!
Хью нахмурился, глубоко задумавшись.
– И гранатовое мороженое!
Он встряхнул головой.
– Дело не в этом. Я размышлял о твоем накопителе на жестком диске.
– Что? – Резкая перемена темы окончательно сбила Орлу с толку.
– Я говорю о твоем компьютере. Мне только что пришло в голову. Ты сказала, что очень много работаешь, а если так, могут возникнуть проблемы.
– О.
Разговор о компьютерах был для Орлы полной абракадаброй. Технология не являлась ее сильной стороной.
– Ну и? – спросил Хью.– Проблемы возникают? У Орлы не было ответа; она не имела об этом ни малейшего представления. Черт, она даже не поняла вопроса. Это то же, как если бы ее попросили встать и объяснить внутреннее устройство карбюратора.
– Я не знаю.
– Требуется много времени, чтобы соединиться с провайдером?
Не зная ответа, Орла пожала плечами.
– Очень плохо перегружать систему. Вероятно, жесткий диск нуждается в чистке, – ласково добавил Хью, – Хочешь, взгляну, раз уж я здесь? Наведу порядок, пока не?..
Он не договорил, но намек был ясен. Пока компьютер не вышел из строя. И вся рукопись не погибла вместе с ним.
– Господи, правда? – Ноги Орлы приплясывали от нетерпения. – Я понятия не имела, что это может случиться.
– Я упоминал об этом, когда его устанавливал, – сказал Хью.
– Я не слушала! Я никогда не слушаю такие вещи!
– Неважно. Я же здесь.
О, эти обнадеживающие слова, как будто Бэтмен прилетел на помощь.
– Как хорошо, что я столкнулась с тобой сегодня! – воскликнула Орла. – Это так мило с твоей стороны.
Хью улыбнулся и отодвинул стул.
– Я знаю.
ГЛАВА 44
Наверху, в кабинете, Орла, сидя у окна, наблюдала с безопасного расстояния за Хью с таким благоговейным страхом, с каким обычно смотрят на саперов, которые обезвреживают неразорвавшиеся бомбы.
Хью работал в тишине, разбираясь с жестким диском; он явно не сердился на нее.
Через десять минут Орла достала свои сигареты. Не глядя на нее, Хью произнес:
– Не стоит курить рядом с компьютерами. Им это вредно.
Она сделала серьезное лицо: точно, он ей уже говорил. Но это не значит, что она последовала его совету.
– Не знаю, куда катится наш мир, правда не знаю. – Орла вздохнула и вместо сигареты взяла в руки свое ожерелье. – Нельзя курить при детях, при беременных и при компьютерах. Если бы я снова стала писать от руки, меня бы порицали за жестокое обращение с фломастерами.
– Смотри. – Хью указал на экран. – Сорок мегабайт памяти. Все занято, нужно оно или не нужно. Материал занимает слишком много места, как плохо сложенная одежда в ящиках комода. Ты должна избавиться от ненужного, а остальное организовать в определенном порядке.
Орла закатила глаза, как подросток, которого заставляют убирать комнату.
– И тебе нужна поддержка в виде зип‑диска.
– Что мне нужно, так это сигарета. – Орла дерзко вытащила сигарету из пачки «Мальборо». – Дорогой, не смотри на меня так. Ты можешь устроить все эти дела с зип‑диском, а? Я пойду в сад, подышу свежим воздухом.
Хью подождал немного, пока она отойдет подальше и начал изучать карточки, развешанные на стенах кабинета. На этот раз Орла не знала заранее, что он придет, и не успела убрать некоторые карточки.
Те, на которых его имя.
Компьютер деловито кликнул и заурчал у него за спиной, а Хью принялся одну за другой изучать карточки.
Его имени там не было. Нигде.
Он почувствовал невероятное облегчение. Оказывается, Орла не врала. Милли его не использовала. Она ни слова не проронила об их совместной ночи.
Но впрочем, возможно, дело вовсе не в том, что она решила пощадить его чувства: может, ей просто было стыдно признаться Орле, что она переспала с мужчиной, который потом сбежал от нее без всякого разумного объяснения.
Ведь он даже не попытался что‑то придумать.
Хью запустил пальцы в волосы и посмотрел в окно. Да, он отвратительно обошелся с Милли и совершенно незаслуженно.
Надо бы извиниться.
Но впрочем, разве это что‑то исправит? Хью задумчиво крутил пуговицу на манжете белой хлопковой рубашки и быстро проигрывал в уме возможный диалог. О, Милли, прости, что я держался от тебя на расстоянии, но мне надо было во всем разобраться. Во‑первых, после той ночи я впал в панику. Я чувствовал себя виноватым, все очень просто. Мне казалось, что я предал Луизу... Вернее, я действительно ее предал... В общем, это выбило меня из колеи. А потом возникло еще одно обстоятельство: я думал, ты сообщаешь все детали наших отношений Орле, чтобы сюжет ее книги бурно развивался. Но теперь я узнал, что ты ничего не рассказывала ей о нас. Вот, я закончил!
Черт, пуговица оторвалась. Хью тихо выругался. Извинения – это очень хорошо, но что он будет делать потом? Правильнее спросить, что после этого сделает Милли? Потому что, если она, рыдая, бросится ему на шею со словами: «Слава богу, я знала, что ты меня действительно любишь», – ему сразу придется как‑то выкручиваться и объяснять, что нет, что она неправильно поняла его слова, что это было извинение, не более того. Это не значит, что он хочет, чтобы они были вместе. На самом деле это последнее, что он мог пожелать. Ей не следует делать такие поспешные выводы.
Хью содрогнулся от одной мысли об этом. Конечно, он знал, что не сможет произнести таких слов.
Вот такая складывалась ситуация. Если Милли расстроилась, когда он сбежал (это в том случае, если он на самом деле ей очень нравится), тогда снова обнадежить ее, а потом разбить ее надежды было бы жестоко. Не говоря уже о том, что это трудновыполнимо.
А впрочем, может, он обольщается. Возможно, она больше о нем и не вспоминает. И для нее это была всего лишь связь на одну ночь без всяких обязательств.
В таком случае не стоит даже поднимать этот вопрос. Она уже почти забыла обо всем, считает, что все в прошлом, и пустилась в новые приключения.
С кем‑нибудь вроде Кона Деверо.
Когда, выкурив одну за другой несколько сигарет, вернулась Орла, он закончил разбираться с ее файлами и чистить жесткий диск. Из карточек, хаотически развешанных по всему кабинету, он выяснил, что Кон Деверо находится в Нью‑Йорке, что Нэт, парень Эстер, вернулся из Глазго и что Эстер к настоящему моменту переспала с Лукасом и обнаружила, что он поразительно несостоятелен в постели.
Хью посчитал, что последняя информация вызывает сомнения, но в то же время, как ни странно, действует успокаивающе.
– Все готово? – Чуть охрипшая от курения, Орла одарила его лучезарной улыбкой.
– Все готово. – Хью выключил компьютер, потом небрежно кивнул на карточки на стене. – Это имеет отношение к новой книге?
– Да! Я полностью меняю направление, это мой новый роман в форме документального репортажа, отражающего реальную жизнь. – Орла улыбалась, не менее счастливая, чем новоиспеченная мать.
Хью кивнул:
– И как он продвигается?
– Очень хорошо. Я получаю огромное удовольствие от того, что пишу. Это будет настоящий роман, а не какая‑то пустая, киселеобразная масса, на написание которой я потратила столько лет. Правда, в нем должно быть много секса, взаимоотношений между мужчинами и женщинами, а моя главная героиня в этом смысле абсолютно безнадежна и ведет жизнь пугливой монахини. – Орла состроила физиономию и засмеялась. – Но мы скоро сдвинем дело с мертвой точки. Я говорю о моей подруге Милли, – объяснила она с некоторым опозданием. – Она была тогда на вечеринке, но я почти уверена, что не знакомила вас.
Хью честно признался:
– Нет, не знакомила.
– Тем не менее я выступила в роли свахи и дела немного пошли на лад. – Зеленые глаза Орлы засверкали озорными искорками. – В общем, завтра вечером у нее свидание с замечательным парнем, и я знаю, что у них все получится.
У Хью свело скулы, он попытался скрыть это под слабой улыбкой.
– Правда?
– О да. Вот, посмотри. – Орла встала коленями на стул у окна, энергично подзывая его. – Вот он, вон там!
Мужчина, подравнивавший края лужайки, по пояс голый, с широкими загорелыми плечами, явно знал свое дело. Хью сразу узнал в нем того пьяного парня с вечеринки Орлы, который тогда схватил Милли и – по ее собственным словам – поцеловал, как пылесос.
– Твой садовник. – Хью почувствовал, как его скулы расслабились.
– Он очень хорошо образован, – с гордостью объявила Орла. – Его любимый автор Салман Рушди.
Отходя от окна, чтобы она не заметила выражения его лица, Хью произнес между прочим:
– А как ты можешь быть уверена, что эта девушка... – Он притворился, что вспоминает имя. –...Милли... говорит тебе обо всем, что с ней происходит?
Орла рассмеялась:
– Честное слово, это чисто мужской вопрос! Я же сказала, Милли моя подруга. Я ей доверяю.
– Откуда ты знаешь, что можешь ей доверять? – Хью получал удовольствие от разговора.
Орла бросила на него полный жалости взгляд.
– Потому что, мистер Фома Неверующий, я ее знаю. Она ни за что не станет мне врать. Милли Брэди так же честна, как ясен день.
Возможно, речь идет о зимнем дне в полярной Гренландии, подумал Хью.
– Как бы там ни было, скрестим пальцы за их удачу. – И она скрестила свои сверкающие бриллиантами пальцы и весело помахала ими у него перед носом.
– Говорю тебе, у меня очень большие надежды на завтрашнюю ночь.
– Перестань, развеселись, ты совсем не страшная. Милли без всякого энтузиазма посмотрела на свое отражение в зеркале над камином и сказала:
– Я не хочу.
– Ну и не надо, – пожала плечами Эстер, как будто все было так просто.
– Я должна. Мне его жаль. Нельзя обижать человека, у которого только что умер отец.
– Ладно. Я так. Придется тебе сходить на свидание с Ричардом‑садовником, «у которого только что умер отец». Постарайся не слишком веселиться, ладно? Мы же не хотим, чтобы ты от восторга лишилась чувств!
В счастливом состоянии Эстер была так же невыносима, как и на пороге самоубийства, думала Милли. В этот миг входная дверь распахнулась, возвещая о возвращении Нэта. Пока новый ресторан Лукаса не был отремонтирован и открыт для публики, Нэт работал в мексиканском баре на набережной. Радостно визжа, Эстер бросилась к нему и покрыла его лицо поцелуями. В зеркале Милли увидела, что Нэт улыбнулся и прошептал Эстер на ухо что‑то фривольное. Потом он перехватил взгляд Милли и постарался вести себя сдержаннее. Он покашлял, прочищая горло, и толкнул Эстер в бок. Потому что такой вот этот Нэт, подумала Милли. Умный. Добрый и понимающий. Не хочет, чтобы она чувствовала себя неуютно.
Отступив на несколько шагов, Милли осмотрела в зеркале свой наряд. Ничего броского, только светло‑зеленое платье на лямках и подходящий по цвету пушистый кардиган из ангоры на случай, если станет прохладно. Немного скучновато, если говорить честно, но вполне подходяще для обеда с профессионалом‑садовником.
Терпеливо подождав, пока Эстер закончит любезничать с Нэтом, Милли спросила:
– Как я выгляжу?
Эстер, никогда особо не блиставшая деликатностью и вниманием к чувствам других людей, улыбнулась:
– Похожа на крыжовник.
Ричард, как и предполагала Милли, появился в точно назначенное время и выглядел как идеальный зять – мечта каждой матери. Мускулистый, но не слишком. Славный и красивый, но без перебора. На нем была темно‑синяя рубашка поло, наглаженные бежевые хлопковые брюки и – самое главное – пара начищенных до блеска рыжевато‑коричневых ботинок. Еще от него пахло лосьоном после бритья, но не чрезмерно. Короткие, чистые ногти. И одна из тех милых, честных, с морщинками вокруг глаз, улыбок, которые обожают будущие тещи всего мира.
Сердце Милли рухнуло в ее розовые сандалии. Это был именно тот тип мужчины, с которым ей следовало создавать свой дом, – преданный, работящий, он будет обращаться с ней как с принцессой и приносить завтрак в постель.
И он ей совсем не нравился.
Это было так несправедливо.
– Ты фантастически выглядишь. – Щеки Ричарда зарделись, и это было естественно и славно.
– Спасибо. Э, ты тоже.
Ох!
– Ты готова?
Милли храбро улыбнулась и взяла сумку:
– Готова! – Обернувшись, она крикнула: – Эстер! Мы уходим. До скорого.
Эстер появилась наверху у лестницы, в руках она сжимала пустую бутылку из‑под минеральной воды.
– Я разлила воду по всему ковру в моей спальне, – сказала она, невинно поднимая брови. – Ничего, если я воспользуюсь твоим пылесосом?
Через двадцать семь часов, оставив Милли одну за столиком, Ричард отправился в мужской туалет. На самом деле прошло не двадцать семь, а только два часа, но казалось, что двадцать семь.
Он привез ее в «Винченцо», популярный итальянский ресторан в бухте, где на каждом столике горели свечи, настоящие рыболовные сети свисали с потолка и постоянно звучал «корнетто» – чувственная музыка, льющаяся из колонок, установленных над баром. Никто не смог бы упрекнуть хозяина ресторана, что он не старается создать интимную атмосферу, столь необходимую для потенциальных влюбленных.
Бедный старый Винченцо, думала Милли, конечно, не его вина, что их свидание не отличается особым пылом.
Проблема была в Ричарде, у которого было не больше харизмы, чем у некоторых политиков, выступающих по телевидению от имени разных партий. Сначала она опасалась, что он без остановки будет говорить о своем отце, но эти страхи не оправдались. Вместо этого он все болтал и болтал кое о чем гораздо худшем.
О садоводстве.
Для некоторого разнообразия время от времени он упоминал Салмана Рушди.
Считая себя ужасно злой, но не в состоянии удержаться от дурных мыслей, Милли фантазировала, что дверь кабинки может заклинить и это вынудит Ричарда провести в мужском туалете остаток вечера. Ей было очень, очень, очень скучно. Не говоря уже о том, что она была до ужаса трезвой.