Он видел другой мир, совершенно не похожий на тот, в котором совсем недавно он шёл вместе с 404. Там не было места зиме и жестокости, там царило вечное лето и люди громко смеялись без страха, свободно и живо, словно бессмертные. В них жизнь играла яркими красками и все те, кто был задавлен и измучен, все те, кого гнали и убивали, наконец ощутили бесконечную радость и лёгкость. Столько было у них весёлого позади и столько предстояло им ещё сделать. Честные и искренние, яркие как пламя и большие словно небеса. Навсегда забывшие уныние и страхи. Гордые и отчаянно несущие свет и радость всему окружающему. Неуловимые и вечно идущие, так и не сумевшие окаменеть и сдаться. Словом, достигшие невозможного и убежавшие так далеко, что смерти и горестям до них было уже не добраться. Там он чувствовал каждый свой шаг, каждое прикосновение и каждый удар собственного сердца. Он поднял глаза к небесам и увидел, как с огромного, богатого плодами дерева в руки его упал лист.
Слепой проснулся от собственного смеха с мокрыми от слёз щеками. Он огляделся и увидел, что вновь оказался в том мире, от которого бежал в собственных снах. Но спросонья, первые несколько секунд, он никак не мог поверить, что это был сон. Ведь он был столь ярок и реалистичен, что казалось будто всё происходило наяву, а всё то, что ждёт его здесь виделось оттуда сном. Он хотел было протереть щёки от слёз и тут увидел, что в зажатой ладони его что-то лежало.
***
Эту ночь он пережил в одном из полусгоревших домов на окраине города, где каким-то чудом его не заметили патрульные.
Когда он вылез из дома, уже светало. Снег тихо падал наземь, прикрывая яркий горизонт своими пушистыми хлопьями. Вокруг стояла тишина, и он, умывшись талой водой снега, двинулся дальше в путь.
Слепой не знал, куда бежит его дорога, он просто шёл, в тишине слушая удары собственного сердца, оставляя за спиной лишь пройденный путь. Прямиком на север, туда, куда говорил ему 404.
Он почти ничего не имел, ни за что не цеплялся на долго, не помня вчера и сегодня. Слепому нечего было терять в этой жизни и осознавая это, он чувствовал себя самым счастливым человеком на всём белом свете, окружённый километрами жёсткого и глухого снега.
***
404 нагнал его спустя несколько часов, подбежав с глазами полными слёз и радости от того, что Слепой всё-таки смог выбраться из города невредимым.
— Ты всё-таки жив, ты смог… - говорил он ему крепко стискивая в объятиях, как может обнимать лишь отец своего блудного сына.
И спустя несколько минут тёплых и чистых чувств под колючими хлопьями снегопада они вместе продолжили свой путь.
Они вновь шли, шли, как прежде. Тяжело и упрямо, погруженные в тишину радости от того, что ещё способны идти и ещё ничего не потеряно. Перебирая ногами по седым головам сугробов, по уставшим костям, что прятались глубоко под толстыми слоями снега, освещённые ярким солнечным светом и внутренним спокойствием. 404 рассказывал Слепому о «Новой Земле», о том, что Мемосина желала удачи Слепому и всем его делам, называя их благими и честными. О том, что завтра, на этой планете будет царить радость и счастье, и вот уже скоро наступит весна. Всё вновь оживёт и вернётся, ни смотря даже на вчерашний холод и жестокость мороза.
***
Где-то ближе к вечеру вдалеке на горизонте перед их взором открылось нечто.
Гигантская башня, возведённая из бетона и металла, верхушка которой убегала далеко в небеса, прячась за облаками, виднелась за десятки километров вокруг. Чёрная, как уголь, смотрела она на них свысока, словно на насекомых. Никогда прежде здесь Слепой ещё не видел столь большого и величественного строения. Даже «D-5» со своими высокими небоскрёбами на фоне этой башни казалась нелепой миниатюрой.
Внизу она была обнесена несколькими рядами забора с колючей проволокой и кордонами, которые патрулировали бойцы службы охраны. Слепой и 404 стояли на пригорке в километре от башни, наблюдая её из глухого леса.
— Что это такое?! – Слепой стоял, запрокинув голову, вверх не веря своим глазам.
— Эта башня центрального управления, она отвечает за работоспособность глаз на всём континенте. – ответил ему 404 наблюдая маршруты патрулей через бинокль. – Помнишь тот аппарат, что я передал тебе от Мнемосины? Он у тебя?
— Да… - не отводя взгляда отвечал ему Слепой.
— Хорошо, тогда следуй за мной. Это наш последний шаг перед тем, как ты вернёшься домой. – закончил 404 и, убрав бинокль, нырнул в снег, ползя на брюхе в сторону кордонов.
Преодолев так километр-другой, они незаметно пробрались к ограждению, аккуратно вырезав кусачками дыру в заборе, стараясь действовать максимально тихо и быстро. Огибая посты с охраной один за одним. И вот уже находясь в сотне метров от башни, поймав момент, они чудом проскочили в один из лифтов ведущий на её верх.
Поднимаясь в лифте 404, посмотрел на Слепого, и сняв из-за спины винтовку отряхнул её, зарядил, и протянув ему сказал:
— Пульт управления находится выше, лифт туда не довезёт. Прежде чем мы доберёмся туда, ты должен соблюдать одну вещь ни смотря ни на что. Все «зрячие» сейчас наши враги, и, хотя они всеми силами будут препятствовать нам, это не повод устраивать мясорубку и убивать невинных. Потенциальная угроза исходит лишь от Службы Безопасности. Я даю тебе оружие для того, чтобы ты мог использовать его лишь в крайнем случае.
На что Слепой одобрительно кивнул, нервно поглядывая на холодный автомат. Его трясло, какое-то странное предчувствие густым киселём стесняло его разум и тело. Словно вот-вот должно было произойти нечто крайне важное и одновременно страшное для него лично. И описать он мог его только лишь, как страх птенца, которому уже стало тесно в скорлупе.
— Ах да, и ещё кое-что… - 404 положил руку на плечо Слепого, вытащив его из глубокого сна мыслей - Я рад, что ты не тронул ту старуху.
Слепой ошарашено поглядел на 404 никак не понимая, откуда ему известно это, но тут уже стало не до этого. Двери лифта медленно открылись, и перед ними открылся длинный извилистый коридор с десятками удивлённо смотрящими на них людьми.
***
Поднялась страшная шумиха. Вопли сигнализации и пожарной тревоги, топот сапог, выстрелы и вскрики слились воедино партитурой хаоса, сдавливая разум.
Они пробирались от этажа к этажу, через офисы и странные помещения с огромными компьютерами, наверх, попутно заваливая за собой двери, что хоть ненадолго могло задержать преследователей.
И вот за несколько этажей до Центрального Управления, суетливо поднимаясь по лестнице за 404, Слепой замешкался, заваливая очередную дверь, на мгновение потеряв товарища из вида.
— Не стой на месте… – прокричал ему 404 с верхнего яруса лестницы. Как вдруг прозвучал выстрел. В этот момент что-то сжалось внутри Слепого, он затрясся. Тело скрючило. Ледяной холод охватил его сердце и тело. Словно в эту секунду он лишился чего-то важного. Того что ещё давало ему надежду и веру, даже стук в груди уже не отбивал прежние ритмы. Слепой с трудом поднял взгляд боясь того, что увидит, будто не желая верить в произошедшее. На верхнем этаже боец службы охраны, стоял над лежащим в углу с выпущенными кишками наружу 404, перезаряжая дробовик, желая сделать последний контрольный выстрел. Дикий и яростный вопль Слепого пронёсся вдоль каждого уголка Башни, от которого, пожалуй, даже крысы, что прятались в вентиляционных трубах, глубоко наплевав на разборки людей, с ужасом побежали отсюда прочь.
После он и сам уже не помнил, как всё случилось дальше. Очнувшись и придя в себя лишь тогда, когда стоял над изуродованным трупом стрелка с опустошённым магазином, судорожно нажимая на курок.
Рука 404 могучей силой дёрнула его к себе и, другой рукой придерживая спелые как виноградная лоза кишки, он хрипло сказал Слепому, кашляя алой кровью:
— Мы близки к цели… Ты должен вставить аппарат в центральный компьютер и передать вирус другим так же, как его передали тебе… Лишь это поможет тебе уйти отсюда домой. – и наконец ослабив хватку 404 поднял пьяный взгляд и сказал - А теперь, сними с меня маску, но не удивляйся тому, что увидишь…
***
Аппарат загружал вирус 404-ого, тем самым форматируя все данные файлы, благодаря которым континент оставался «зряч», но Слепого это уже не волновало. Он стрелял, стрелял на лево и на право, вверх и вниз. По всему что движется и не движется, по всему что дышит сквозь противогаз и одето в серую униформу, по компьютерам и экранам, по процессорам и жёстким дискам. Звериная ненависть ввела его в беспамятство и в кровь уже стёртый палец отчаянно ни смотря ни на что продолжал жать на курок, затапливая этажи раскалёнными гильзами и полчищами трупов. Он стрелял за того ни в чём неповинного мальчика, чья голова была разорвана на мелкие куски. За тех избытых стариков и детей, что замертво падали с разбитыми головами наземь под ударами Службы Безопасности. Всех тех убитых молодых и слепых, что елозили в лужах собственной крови у ног Мемосины, яростно крича и моля о пощаде. Он стрелял по проклятым линзам, что отняли свободу у всего человечества, превратив их в безвольный скот. Он стрелял по садистам в противогазах, которые считали что всё ими содеянное сойдёт им с рук. Он стрелял по вечным лозунгам и рекламным щитам, что утопило разум всего человечества в лету. По выжившим из ума людоедам. Он стрелял и стучал, и ломал все те конструкции, благодаря которым эти люди жили долго и счастливо, жили со спокойной душой. Чтобы они все узнали, каждый из них, все до единого, что такое боль, что такое смерть, что такое страх за себя и за весь этот мир. Без малейшей милости и без единой капли сострадания. Стреляя по их обречённым болячкам, по их грязным и гнойным обидам, по комплексам и страхам. Опустошая магазин за магазином, сжигая всё вокруг им увиденное.
Противогазы бежали от него сломя ноги, как от дикого зверя, как от чумы. Словно крысы с тонущего корабля, они бросали оружие, жались по углам, прятались и ревели стоя на коленях, умоляя озверевшего Слепого о пощаде.
И лишь когда последние пули настигли виноватых, наверху аппарат пропиликал об их завершённости.
***
Раны кровоточили, оставляя кровавые следы на снегу. Он брёл по рыхлом сугробам, еле перебирая ногами. Силы были почти на исходе, жуткая усталость одолевала его. Метель усиливалась, обжигая его щеки, словно удары пощёчины, но он не останавливался. Падая на четвереньки прямиком в глубокие сугробы, он полз, потом опять поднимался и что было сил и шёл дальше. В тот момент ему казалось, что Весь «зрячий» и давно брошенный мир вместе с его населением, что проклинали и убивали таких как он, даже эта суровая природа - все шло против него. Но даже при осознание всей своей обреченности здесь, лишь одно сладкое чувство о том, что пока он идёт и прикладывает последние остатки сил - он понимал, что выигрывал минуты для чего-то крайне важного. И в этом поразительном своём упорстве, лицом к лицу со смертью, он чувствовал такую радость и громадную силу, которая ни смотря ни на что, не давала ему сдаться. Он закрывал глаза и словно вновь оказывался там, в том чудесном месте называемым Слепыми «Новой Землёй». И эти мысли вызвали у него спокойствие и такую поразительную лёгкость, что он ярко и громко расхохотался, несмотря на жуткую боль и усталость. Словно идя отовсюду, куда очень далеко, он со спокойствием на душе думал о том, что успел передать «Вирус 404-ого» всем тем, кто нуждался в этом. И пускай их будет немного, таких всегда было мало, но, если хотя бы один из них встанет во весь свой рост, то у этого мира ещё останется шанс.
Метель продолжала завывать, снег хватал его цепкими лапами, а он словно и не замечал этого. Слепой шёл, падал, весь испачканный в собственной крови и алом снегу, громко хохоча и улыбаясь наперекор всему Миру и местным законам жизни.
За спиной дымились останки сгоревшей дотла и уничтоженной башни, пепел которой охватил всё вокруг. В глазах потемнело, кровь лилась ручьём прожигая снег, и вот уже последние капли из его тело выбежали наружу. Слепой с кровавой улыбкой на устах сделав ещё несколько шагов - остановился. Он наблюдал за тем, как ночную тьму рассеяло яркое Солнце встречая его своими первыми лучами, словно лелея его измученное тело. Слёзы радости бежали по его лицу. Он достал из кармана ту самую фотографию, что обнаружил при себе в начале своего пути, оглянулся и тихо, с улыбкой на устах сказал:
- Я дома…
И сделав ещё несколько мелких шажков он упал замертво, опрокинувшись чёрной маской в глубокие сугробы, топя их алой и горячей кровью. Уступая своё мясное страшное тело место чистому и громко пылающему мячу Солнца.
Эпилог.
Высокие бетонные потолки держали огромный чёрный аппарат, покрытый толстым слоем пыли. Он монотонно жужжал, словно вводя в состояние транса, и с десяток пыльных экранов, которыми он был усеян, играли шумом. От машины вдоль стен тянулись длинные провода к неподвижно лежавшим силуэтам, что соединяли шлема и странный механизм. Обросшие густой паутиной и грязью, люди находились словно в состояние сна. Они тяжело дышали, наблюдая странные сны, что рисовал им причудливый аппарат, резко вздрагивая время от времени. Как вдруг, один из силуэтов начал судорожно трястись, руки и ноги его скрючились и тут тишину пронзил страшный вскрик. Его исхудавшие грязные руки потянулись к шлему, он резко снял прибор с головы и огляделся. Он находился в тёмном сыром помещении с голыми бетонными стенами без единого окна, где лишь сквозь приоткрытую ржавую дверь пробивались лучи света. Тяжкие вздохи, скрип зубов, запах разложившегося мяса и потных тел стоял в помещении. Сотни людей лежали вдоль стен, воедино и по отдельности находясь под влиянием машины.
Очнувшийся приподнялся и медленными тяжёлыми шажками направился в сторону выхода. Ржавая дверь тяжело и со скрипом поддалась, и он, в последний раз окинув бокс взглядом, открыл дверь нараспашку, выйдя навстречу свежему летнему воздуху туда, где времени больше не было и царила вечная радость – на просторы «Новой Земли».
Август 2019