- А вот вы, - кивнул он мне с Алистером, - подойдите ближе. Я должен вам кое-что показать.
Мы повиновались с явной неохотой, оставив Изабеллу в дальней части комнаты рядом с застекленным шкафом, который занимали различные стальные принадлежности и инструменты.
- Вы увидитесь с Малвани после того, как мы здесь закончим? - спросил меня Макс.
Я кивнул и добавил:
- Либо я ему позвоню.
- Хммм..., - доктор Уилкокс откашлялся. - Что ж, можете ему передать, что он был прав. Вопреки первичному наружному осмотру я могу сказать, что эта леди действительно была убита. Аутопсия не оставляет места для сомнений.
Он отбросил в сторону край простыни и оголил лицо и верхнюю часть тела Анни Жермен. Точнее того, во что оно превратилось после разрезов скальпелем.
У меня к горлу подкатила тошнота, когда я взглянул на Y-образный разрез, начинающийся от наружного края ключиц и продолжающийся вниз по грудной клетке.
Я понимал, что ему нужен был доступ к внутренним органам.
Алистер резко втянул в себя воздух, но Макс, как профессионал, проигнорировал нашу реакцию и продолжил рассказывать.
- Когда я обследовал тело этой девушки с помощью новейшего оборудования, которого у меня не было с собой в театре, я тотчас отметил точечные кровоизлияния. Вы и сами их увидите, если внимательно посмотрите на конъюнктиву.
Он взял специальный инструмент в форме крючка и вывернул веко, как и вчера в театре.
- Крошечные красные точки могут означать асфиксию.
- Значит, это может послужить доказательством удушения? - спросил Алистер.
- Нет, само по себе это не может ни доказать, ни опровергнуть странгуляцию. - Макс закрыл веко и отложил в сторону инструмент. - Но в сочетании с другими признаками - определённо.
Он подошёл к столу рядом с нами и вернулся с тремя баночками, содержащими высушенные образцы кожи и срезанной мышечной ткани.
- Проблема, с которой мы все столкнулись, это полное отсутствие внешних признаков повреждений. И было очень важно подождать до сегодняшнего утра и только потом начать вскрытие. Видите ли, для проявления внутренних повреждений часто необходимо время. Когда я сделал Y-образный разрез и получил доступ к её лёгким, я сразу отметил, что они коллабированы. В них не было воздуха. Тогда я решил продолжить разрез выше, через её шею.
Он вытянул перед нами крупную банку с каким-то органом и вытащил стальной пинцет.
Он аккуратно вытащил из банки препарат, и мы снова ощутили тошнотворную волну запаха формальдегида - консерванта, предназначенного для предотвращения сморщивания и деформации тканей.
Но, несмотря на запах, мы с Алистером наклонились ближе.
- Это её гортань вместе с подъязычной костью, - сказал нам Макс. - И пока в едином комплексе с языком.
Он повернул орган другой стороной, чтобы мы могли его осмотреть.
Я с трудом сглотнул и покосился на Изабеллу.
Она с интересом подалась вперёд и явно справлялась с жутким зрелищем лучше, чем я.
- Не было никаких признаков перелома хрящей гортани. Но посмотрите на эти явные признаки кровоизлияний в глубже расположенные ткани.
Он указал на красные следы.
- Вы раньше говорили об асфиксии, - произнёс я. - Но можете ли вы уточнить: она задохнулась или её задушили?
Глаза Уилкокса загорелись, когда он направился к столу у дальней стены, где стояла Изабелла. Я посмотрел на неё и встретил её мужественный взгляд.
Ещё одним инструментом с крючком на конце доктор подцепил следующий препарат. Я уже узнал в нём кусочек кожи.
- Вот это, - кивнул он, - окончательно уверило меня в том, что она была задушена. Иногда на коже после высыхания проявляются вот такие мелкие кровоизлияния. Они расположены на передней поверхности шеи. И обратите внимание на эти два полулунных следа. Они оставлены двумя ногтями.
- Убийцы? - быстро спросил Алистер.
- Нет.
В тоне Уилкокса проскользнули снисходительные нотки, как и всегда, когда ему приходилось объяснять подобные тонкости дилетанту в этой области.
- Подобные следы обычно оставляет сама жертва, и эти метки - не исключение. Я уже сравнил их с ногтями жертвы. Они совпадают. Она сама их оставила.
- Это была скорее непроизвольная реакция тела на предмет, наброшенный ей на шею, и она попыталась его сорвать, - пояснил я Алистеру.
- Но я не понимаю одного: каким образом на её шее не осталось кровоподтёков, если она была заушена? - спросил Алистер.
- Кстати, об этом, - Макс провёл пальцем по подбородку. - Я рискну предположить, что это из-за того, что её убийца - он или она, не важно - сделал петлю из очень мягкой ткани. И если ослабить давление точно в момент смерти, риск возникновения следов на шее снижается.
Я пристально посмотрел на Макса.
- А это говорит о том, что душил её человек с немалой сноровкой.
- Поиски убийцы - это уже ваша задача, а не моя, - сухо заметил Уилкокс.
Он прислонился к высокому столику у раковины.
- Всё остальное непримечательно, - заключил он. - Лёгкие, желудок, печень - всё выглядит нормальным, как у здорового человека.
Я покосился на большую банку с желудком мисс Жермен. На листке бумаги под банкой был отмечен вес органа.
Доктор Уилкокс продолжил:
- Никаких следов яда. Нигде. В отчёте я напишу, что смерть наступила в результате асфиксии, в частности - удушения.
Алистер бросил на Макса удивлённый взгляд.
- Хотите сказать, у вас больше нет для нас информации? Вы ничего не можете рассказать нам о самом убийце?
Уилкокс пожал плечами.
- Я озвучил вам лишь то, что говорит мне наука, - он посмотрел Алистеру прямо в глаза. - Наука ещё не научилась подтверждать или опровергать гипотезы подобно той, то вы хотите от меня услышать.
- При всём моём уважении, доктор, вы хотите сказать, что не станете выдвигать предположения? - уточнил Алистер.
- Я коронер, профессор, а не криминолог. Я оперирую лишь неопровержимыми фактами.
Алистер улыбнулся самой очаровательной улыбкой.
- Бросьте, доктор. Мы с вами не так уж и отличаемся. Мы оба сталкиваемся регулярно со смертями и ищем ответы на одинаковые вопросы; только вам свои тайны раскрывает человеческое тело, а мне - их разум.
Он выдвинул стул и непринуждённо на него опустился, положив одну ладонь на колено.
- Бьюсь об заклад, что есть что-то ещё, что вы можете рассказать о человеке, задушившем подобным образом мисс Жермен - без догадок и домыслов, а лишь опираясь на научные исследования.
Уилкокс подошёл к столу и начал спокойно и уверенно собирать инструменты для стерилизации. Его движения напомнили мне игру пианиста, чьи пальцы порхают над клавишами.
Я попытался переформулировать вопрос Алистера в более тактичную форму.
- Например, обладал ли убийца мисс Жермен значительной силой? Или подобное мог совершить и слабый человек?
Макс рассмеялся.
- Это самое глубокое человеческое заблуждение - чтобы задушить кого-то, нужна чрезмерная сила. Совсем нет. На самом деле, - он переставил баночки с препаратами органов Анни Жермен на полку рядом с раковиной, - даже малейшее усилие, приложенное к правильной анатомической области - и дело в шляпе. Даже такая миниатюрная женщина, как вы, - кивнул он на Изабеллу, подошедшую ближе, - вполне могла бы задушить такого здоровяка, как Малвани.
Он слегка усмехнулся, словно подобная идея показалась ему забавной.
- И сколько для этого требуется знаний? Или опыта? - уточнил я.
- Чтобы сделать всё правильно?
Уилкокс задумался на мгновение, затем ответил:
- Немало. Если ему, конечно, просто не повезло.
Я посмотрел на Изабеллу. Она стояла чуть на отдалении, но внимательно прислушивалась к нашему разговору. И ответ Макса её не удовлетворил.
- А насколько возможно, что убийца совершал такое прежде? - спросила она.
Коронер ощетинился.
- В науке нет слова «возможно».
Он с насмешкой подчеркнул последнее слово. Но затем задумался на пару секунд.
- Но вообще... Да, я бы сказал, что такая возможность существует.
Он достал другой набор инструментов, и я понял, что он готовится зашивать тело для последующего захоронения.
- Если у убийцы не было предыдущего опыта, то он должен был, по крайней мере, серьёзно подготовиться. Узнать, куда приложить силу и в какой именно момент ослабить петлю, чтобы не появились следы странгуляционной борозды.
Я кратко объяснил Уилкоксу наши подозрения относительно Элизы Даунс.
- Даёт ли это нам основания для вскрытия мисс Даунс? - произнёс я. - Надо разыскать её семью и получить их разрешение на эксгумацию тела.
- Я бы сказал, что это скорее юридический вопрос, чем следственный.
Алистер поднялся со стула.
- Это позволит окружному прокурору добиваться признания этого дела двойным убийством, а это может пригодиться в дальнейшем. У нас есть достаточно информации для разработки схемы поведения преступника - его «modus operandi», как сказали бы вы. Я сомневаюсь, что аутопсия второго тела поможет нам быстрее или легче отыскать убийцу.
Мы поблагодарили доктора Уилкокса за то, что он поделился своими выводами с нами ещё до составления окончательного отчёта.
- Что дальше, детектив? - Алистер был в хорошем расположении духа, когда мы вышли на улицу и смогли вдохнуть свежий воздух.
Но я молчал, замерев на месте.
- Саймон? - Изабелла беспокойно нахмурилась.
Но я смотрел только на стоящих перед нами, привалившихся к чёрному железному фонарю двух репортёров «Таймс».
Фрэнка Райли и Джека Богарти.
- Утро доброе, детектив.
Фрэнк глубоко затянулся сигаретой, а затем выбросил её прямо в лужу, где окурок быстро потух.
- Мистер Райли, - холодно произнёс я. - Не думал, что ради газетной сенсации вы готовы забраться так далеко на окраину города.
Его лицо расплылось в маслянистой ухмылке.
- Где ж ещё репортёру искать материал, как не у городской мертвецкой? Вообще-то, я пришёл сюда, чтобы найти вас. Думаю, мы могли бы обменяться кое-какой информацией.
- Не для печати, - резко ответил я.
- Пока нет, - он вскинул руку в клятвенном жесте, по-прежнему улыбаясь. - Даю вам честное слово.
Затем он снял с головы коричневый котелок и убрал со лба чёрные жирные волосы.
- И какую информацию вы можете нам предложить? - уверенно произнесла Изабелла.
- Кажется, мы не имели удовольствия с вами познакомиться, мисс...
Фрэнк Райли склонил голову и взмахнул шляпой.
- А я Джек Богарти, - вклинился его напарник, не потрудившись даже скрыть свой явный интерес к Изабелле и сверкая обольстительной белоснежной улыбкой. - Чрезвычайно рад с вами познакомиться.
- Моя невестка, миссис Синклер, - произнёс Алистер, делая шаг к ней и прикрывая плечом. - Вы сказали, что у вас есть для нас информация.
- Ага. Я так понимаю, что вчера вы опрашивали подозреваемого по имени Тимоти По.
Фрэнк обращался напрямую ко мне.
Я промолчал.
- Да ладно вам! Я и так знаю, что опрашивали. Джеку на это намекнули.
Джек усмехнулся.
- Знаете, даже у театральных критиков есть свои источники.
- Я говорил с Тимоти По. И что? - выжидательно посмотрел я на репортёра.
Фрэнк почесал подбородок.
- Думаю, вам стоит ещё разок поболтать с мистером По. Вы найдёте его по этому адресу.
Он протянул мне клочок бумаги с записанным на нём чёрными чернилами адресом в Гринвич-Виллидж.
«Макдугал-стрит, дом 101, комната 5С».
Это был не тот адрес, что мне вчера дал Тимоти По.
Я прищурился.
- Что это за место?
- Не тот адрес, что он вам назвал, да? Вы заметно удивились. Теперь ответная услуга: коронер подтвердил, что это убийство?
Фрэнк кивнул в сторону офиса Макса Уилкокса.
- Да.
Мой ответ прозвучал очень резко.
- И какова официальная причина смерти?
- Асфиксия, - ответил я, надеясь, что такой ответ его пока удовлетворит.
К счастью, репортёр не стал больше ничего спрашивать.
Я снова взглянул на адрес, который он мне дал.
- Почему По находится там?
Райли самоуверенно усмехнулся и ответил лишь:
- Скажем так: мистер По был не очень откровенен в разговоре с вами.
И прежде чем я успел уточнить что-то ещё, он и Джек растворились в толпе.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Китайско-негритянский квартал.
После наводки Джека Райли мы разделились.
Алистер и Изабелла отправились на 28-ую улицу поговорить с соседями Анни Жермен, как и планировалось изначально.
А я отправился к сто первому дому по Макдугал-стрит в поисках Тимоти По и тайн, которые он, по-видимому, решил от меня скрыть.
Я поймал первую конку, идущую по Бликер-стрит, и оказался на задней площадке, прижатый плечом к плечу с ещё полудюжиной человек. Лишь спустя три остановки количество пассажиров уменьшилось, и я смог выглянуть в окно.
Снаружи по тротуарам бежали пешеходы, пробираясь через ряды тележек с фруктами, овощами, сырами, хлебами и колбасами. А поскольку места на тротуаре им не хватало, они толпами шли прямо по проезжей части, и я диву давался, как конка умудряется проехать через поток людей.
Я уже давным-давно не был на Бликер-стрит и почти забыл, каково оказаться в центре этой ужасающей толпы. Ощущение было одновременно и знакомым, и незнакомым.
Как и чувство при виде Изабеллы этим утром...
Она снова была такой, как я её помнил, а не холодной и отстранённой женщиной, какой встретил её вчера в квартире Алистера.
Я думал, что четыре месяца вдали от неё притупят мои чувства к ней. Давно я так не ошибался...
Я уже привык, что постоянно думал о ней, но столкнуться снова вживую - совсем иное дело. Теперь, когда я вновь с ней встретился, она полностью завладела моими мыслями.
Но она была невесткой Алистера. И всего два года назад потеряла мужа.
И она принадлежала слою общества, значительно превышающему мой собственный.
И даже если бы я хотел об этом забыть, мой сегодняшний пункт назначения служил мне напоминанием.
Раньше я здесь никогда не бывал, но по многочисленным рассказам коллег в участке и по статьям из газет я понял, что направлялся в «жёлто-чёрный» район.
Это был бедный квартал, как и тот, в котором я вырос, в Нижнем Ист-Сайде. Но если мой район в основном населяли иммигранты из Ирландии и Германии, то Макдугал-стрит могла похвастаться тем, что здесь смешивались люди абсолютно различных рас.
От служивших в этом районе офицеров я слышал кучу и плохих, и хороших историй об этом округе. Здесь трезвые, добропорядочные и трудолюбивые семьи жили бок о бок с распущенными личностями и типичными бандами уличной шпаны с красочными именами, вроде Кровавого Тони или Девятипалого Чарли.
А в газетах всё описывали ещё более плачевно: например, Джейкоб Риис готовил статьи о «дегенератах», посещающих игорные дома и бары в квартале «жёлто-чёрных». Конечно, его эвфемизм больше касался тех мужчин, кто предпочитал других мужчин, и женщин, предпочитающих женщин. И хотя я понимал, что Риис пишет такие статейки только ради скандальной славы и хороших продаж, я непроизвольно задумался над тем, что же там увижу.
Почему По живёт там? И что Богарти о нём узнал?
А ведь Райли мог просто рассказать мне, а не заставлять отправляться в такую даль. Редактор обязал его предоставлять нам всю информацию. Только зря я ждал, что подобный человек сдержит свои обещания.
Райли сказал, что По «был со мной неоткровенен».
Прошлой ночью я вычеркнул его из списка подозреваемых. Возможно, я слишком поторопился.
Конка остановилась на углу Бликер и Макдугал-стрит. Стоило мне завернуть за угол, как я увидел привалившихся к железными перилам шестерых мальчишек. Они стояли у третьего справа многоквартирного дома и пристально смотрели на участок под высоким красным бетонным столбом.
Я с одного взгляда понял, что они играли в игру. На самом деле, я и сам в неё играл в их возрасте.
Цель игры: попасть метким плевком в определённую трещину в цементе. Лучший плевок вознаграждался одним пенни, а за несколько побед они обменивались на конфету. Конечно, всё это при условии, что мальчишки успеют доиграть до того, как им помешает дворник или сварливый жилец.
В доме, где я вырос, худшей напастью была миссис Бауэр - она любила портить всё удовольствие; ей не нравились шумные и плюющиеся под окном дети. Но детвора всегда будет придумывать игры, если им нечем заняться, и миссис Бауэр лишь добавляла элемент сложности в игру и бросала вызов своими запретами.
Самый младший мальчишка поднял глаза вверх, заметил меня и тотчас распознал более прибыльную возможность.
- Помочь вам найти какое-то место, мистер?
Он остановился передо мной, сжимая левой рукой чёрные подтяжки, удерживающие его коричневые бриджи.
Я не ответил сразу, и он посмотрел на меня с тревогой.
- Я могу помочь вам за пенни.
Это был худой мальчишка лет девяти-десяти беспризорного вида. Я рассмотрел, что его штаны были изношены и много раз залатаны. В свои девять лет я был таким же - голодным.
Я кивнул, соглашаясь, и мальчишка зарумянился от облегчения.
- Я ищу дом 101 по Макдугал-стрит.
Я бросил взгляд на бумажку, которую мне дал репортёр.
- Наверно, это в одном из тех домов.
Макдугал-стрит почти целиком состояла из многоквартирных домов и салунов, а в это время дня салуны ещё были закрыты.
- Это вот там. Я покажу.
Мальчишка с нетерпением поскакал впереди меня, пока мы не оказались перед зданием из рыжего кирпича.
Это был невзрачный пятиэтажный дом.
Я был уверен, что в субботу в обеденное время почти все хозяева сидели дома. Я даже чувствовал доносившиеся из приоткрытых окон запахи еды.
- Какую квартиру вы ищите? - с надеждой уточнил мальчик.
- 5С, кажется. Но теперь я и сам найду.
Я протянул ребёнку три монетки - надеюсь, ему хватит, чтобы купить еды с тележки на углу Бликер-стрит.
- Спасибо, мистер.
Широко улыбнувшись, он запихнул сокровище в карман.
- Кажется, 5С на верхнем этаже. Там живёт Уолтер.
Я поднялся по лестнице на верхний этаж, проталкиваясь через кучки сидящих на ступеньках детей. Некоторые из них играли в камешки; другие - помладше - катались на перилах.
В коридорах между этажами тоже сгрудились дети, сбежавшие к друзьям из переполненных квартир.
В подобных многоквартирных домах множество людей были согнаны под одну крышу, независимо от их возраста и степени родства.
Не уверен, что пойди со мной Алистер, он смог бы осознать подобное размещение и образ жизни.
Я постучал в квартиру 5С. Дверь открыл высокий африканец и бросил на меня вопросительный взгляд. У него были коротко остриженные седые волосы и глубокие морщины, испещрившие лоб и область вокруг глаз.
Я глянул на клочок бумаги, который мне дал Райли, чтобы убедиться, что не ошибся с адресом.
- Мне сказали, что здесь я найду Тимоти По.
Мужчина сделал угрожающий шаг навстречу мне из квартиры и стал казаться ещё выше и шире в плечах.
- Кто бы вам это не сказал, он солгал.
Я медленно вытащил из кармана пальто удостоверение и решил воспользоваться информацией, которую узнал у мальчишки во дворе.
- Вы Уолтер? Боюсь, не знаю вашей фамилии.
Он глянул на меня, секунду помолчал, а затем его звучный, полный злости баритон разнёсся по всему дому.
- Вилли. Джим. У меня тут непрошеные гости.
Я постарался не вздрогнуть, когда на лестничной клетке появились двое таких же огромных, как Уолтер, мужчин: один из них вполне мог бы быть его братом, а второй оказался ниже ростом, но крепко сбитый, с рыжей бородой.
Они подошли слишком близко ко мне, и хотя пока не трогали, выглядели очень угрожающе.
Я нервно сглотнул.
А их поведение сработало. Только в подобном районе кто-то мог осмелиться запугивать офицера полиции.
Я постарался сдержать дрожь в голосе и произнёс:
- Я консультант девятнадцатого участка в расследовании убийства. Тимоти По - часть моего расследования, и мне сказали, что я смогу найти его здесь.
Я распрямил плечи, пытаясь казаться храбрее, чем было на самом деле.
- Я вам уже сказал: нет здесь никакого По.
Уолтер сердито на меня посмотрел.
Когда я не сделал попытки сбежать, он приблизился ещё на шаг.
- Я даю вам ровно одну минуту, чтобы убраться...
Он бы сказал и больше, но в этот момент его плеча коснулась хрупкая, тонкая, бледная рука и потащила обратно в комнату.
- Всё в порядке, Уолтер. Я его знаю.
Уолтер неодобрительно нахмурился, но отступил.
И по этому простому диалогу я понял, как между ними обстоят дела.
Зная репутацию квартала «жёлто-чёрных», я ожидал увидеть, что По живёт здесь с женой или подружкой другой расы. Но его отношения с африканцем явились откровением, к которому я не был готов. Моей инстинктивной реакцией было поинтересоваться, как я могу доверять человеку, который обманул меня без колебаний во время допроса.
Если он скрыл это, то что ещё он может скрывать?
Моей второй, более обдуманной реакцией было спросить себя: мои подозрения - это результат его лжи или моего нового открытия?
- Ты уверен, Тим?
Мужчина с рыжей бородой и волосами с сомнением осматривал меня с ног до головы.
- Уверен. Спасибо вам.
В дверном проёме появился Тимоти По и поприветствовал меня.
- Детектив. Не желаете войти?
Уолтер сделал шаг в сторону и дал мне пройти. Он постарался не показывать своей реакции на моё посещение, но я заметил промелькнувшее в его глазах беспокойство.
Это была стандартная трёхкомнатная квартира.
Прихожей не было; я сразу очутился в гостиной. Обои с цветочным рисунком, два кресла с высокими спинками и небольшой зелёный диванчик.
- Прошу вас, присаживайтесь, - произнёс Тимоти. - Приношу свои извинения. Мои друзья лишь заботятся о моём благополучии.
Я не мог не подумать, что эти двое угрожали сейчас не его благополучию, а моему.
Уолтер исчез на кухне, а мы с Тимоти сели друг напротив друга.
Он сел на диван, а я занял место на стуле с шерстяной обивкой. Он был мягкий, хорошего качества. На самом деле, вся мебель в комнате была довольно высокого качества. Похоже, владельцы этой квартиры были богаче, чем я себе представлял. И уж точно богаче многих в подобных многоквартирных домах.
Передо мной на кофейном столике лежала куча популярных журналов и газет: «Харпер», «Мир», «Таймс» и еженедельный вестник «Эпоха Нью-Йорка». Все они были мятые, замусоленные и не раз прочитанные. Там же лежала брошюра из Африканской методистской епископальной церкви Сиона - «Матери всех церквей», как называли её большинство прихожан.
- Я должен спросить: кто сказал вам искать меня здесь?
Его голос слегка дрожал.
Он казался ещё более обеспокоенным, чем вчера в участке, если такое вообще возможно.
Я не хотел признаваться, что это был репортёр «Таймс» - по крайней мере, пока - и ответил просто:
- Это был человек, также вовлечённый в расследование. Он посоветовал поискать вас здесь для дальнейшего опроса.
Меня пронзила мысль: если Райли и Богарти знали об истинном местонахождении По, то были ли они в курсе, какой приём меня здесь ожидает?
Если да, то они явно хотели меня запугать.
Но в этом не было смысла.
Значит, они получали извращённое удовольствие, сталкивая меня с ситуацией, с которой даже более опытный сотрудник полиции сталкивается далеко не каждый день.
Тимоти поморщился.
- А я был так осторожен. И откуда кто-то мог узнать про мои отношения с Уолтером?
Он вдруг резко выпрямился и запаниковал.
- Люди в театре тоже знают?
- Я им не говорил, - мягко ответил я.
Он застыл испуганно и уставился на меня.
Я попытался сравнить этих двух человек: тихого, озабоченного Тимоти, которого я опрашивал вчера, и Тимоти, сидящего передо мной сейчас - всё ещё робкого, но живущего такой жизнью, которая шокировала бы и человека, далёкого от пуританских взглядов.
В том числе и меня.
Несмотря на то, что я верил, что каждый может распоряжаться своей жизнью так, как ему вздумается, к такому я готов не был.
И всё же Тимоти По был тем же самым человеком, которого я опрашивал ранее: напряжённый, уязвимый... И подозреваемый в убийстве. Поэтому пока я сфокусировался на вопросах, касающихся дела, зная, что позже у меня получится лучше разобраться со всем остальным.
По до сих пор лгал? Его беспокойство из-за театра казалось неподдельным, и всё же...
Я произнёс ещё мягче:
- Мне нужно, чтобы вы рассказали, что делали вчера.
Он не ответил.
Находящийся на кухне Уолтер, казалось, не обращал на нас внимания, но я был уверен, что он ловит каждое слово. Не сомневаюсь, что он занял такую позицию, чтобы наблюдать за нами, пока сам с остервенением утюжил чёрные брюки и белую рубашку.
Задача была непростой: на печке стояли три утюга, и как только один остывал, Уолтер брал другой. Наверно, ему надо было не только убрать все складки на одежде, но и высушить её, потому что погода на улице пока ещё была слишком холодной для сушки.
Я решил попробовать другую тактику.
- Уолтер, как долго Тимоти находился здесь с вами? - спросил я.
Мужчина поставил на плиту остывший утюг и поднял брюки вверх на вытянутых руках. Удовлетворённо хмыкнул, повесил их на спинку стула и зашёл к нам в гостиную, где сидел молчаливый и несчастный Тимоти.
- Не обижайтесь, детектив, но каким образом подробности нашей личной жизни помогут вам в раскрытии дела?
- Капитан Малвани считает мистера По возможным подозреваемым в убийстве. Не знаю, прав он или нет, - заметил я, - но теперь любые подробности жизни мистера По относятся к делу.
- Тим только начал пользоваться успехом в театре, а ваши расспросы ставят под угрозу его будущую карьеру, - произнёс Уолтер с заметным предупреждением в голосе.
- Он не рассказал вам, что вчера был доставлен на допрос по подозрению в убийстве?
- Но вы его отпустили, - Уолтер говорил медленно и размеренно. - Вы, очевидно, сняли с него подозрения.
- Пока нет. Капитан обеспокоен, - сухо ответил я. - Мистер По остаётся пока подозреваемым, пусть и без достаточных улик, чтобы держать его в тюрьме. Но ложь полиции - неприятный факт. Поэтому если он хочет сохранить свою свободу, я должен узнать правду.
Уолтер тяжело вздохнул, а Тимоти потёр лоб, словно пытался избавиться от назойливой головой боли.
И они вкратце ввели меня в курс дела.
Они познакомились пять лет назад, когда Тимоти приехал с гастролями спектакля в Джерси, а Уолтер работал там официантом. Но семья Уолтера жила здесь, на углу Минетта-Лейн, хотя некоторые из родственников и переехали на север в «Маленькую Африку[7]«.
- Верьте или нет, но мой отец - ирландец, а вот мать уже родилась рабыней в Вирджинии. Я жил здесь всю свою жизнь, - добавил он просто. - И я знал, что только в пределах этих трёх кварталов мы с Тимом можем наладить совместную жизнь.
Я неловко кашлянул.
- Если позволите... Я знаю, что в театральной среде есть множество личностей, не живущих по диктуемым им традиционным обществом нормам. Так почему вас заботит то, что в театре узнают, что вы...
Уолтер и Тимоти так пристально на меня смотрели, что я запнулся и неловко пробормотал:
- Ну, что вы...
- Что меня можно обвинить в грехе Оскара Уайльда? И что мне нравится мужчина африканского происхождения?
Тимоти вдруг вызывающе посмотрел мне в глаза.
- Возможно, моим коллегам будет и всё равно. Но я работаю на мистера Фромана, а если он узнает о моих отношениях с Уолтером, то погубит мою карьеру в мгновение ока.
- Я слышал, что его менеджеры следят за личной жизнью своих ведущих актрис, - произнёс я, вспомнив фразу Алистера, сказанную прошлым вечером. - Но зачем мешать вам? Вы же не...
- Не прима? Не ведущий актёр? Да, это так. Пока. Но Фромана всё равно это волнует. Если вы связаны с его представлениями и его театром, то должны следовать определённым правилам в личной и профессиональной сферах жизни. И ещё, - горько добавил он, - я не раз становился свидетелем того, как он заносил актёров, не выполнивших его требования, в чёрный список. И они больше никогда не могли найти себе работу. Ни у него. Ни у Хаммерстайна. Ни у братьев Шуберт.
- Но я представить не могу, откуда ваш источник знает о нас. Мы с Тимом всегда были осмотрительны, - добавил Уолтер. - А наши друзья из этого квартала никогда бы нас не предали. Многие из нас сталкивались в своей жизни с подобным давлением. Сам я официант в клубе «Ойстер». И мне плевать, если о нас с Тимом узнает мой начальник, хотя я и уверен, что последствия не заставят себя ждать. Как видите...
Он поднялся с дивана и извинился, что вынужден собираться на работу, иначе опоздает.
По крайней мере, его работа объясняла финансовое положение этой пары. В клубе, подобном «Ойстеру», Уолтер явно неплохо зарабатывал. С учётом чаевых, я мог бы смело заявить, что за год у него выходило около тысячи долларов. Это составляло поразительный контраст с большинством из его соседей по дому: они, по большей части, работали поденщиками и зарабатывали от трёхсот до четырёхсот долларов в год за изнурительный физический труд.
- А другой адрес... - я замолчал, зная, что Тимоти меня поймёт.