Изменение числа созвездий зодиака в весенне-летний период (6850 г. до н. э.— наше время) 8 глава

Нанайцы полагали, что у каждого рода есть свое космическое дерево зародышей — душ-омиа (омия), имеющих вид птичек. Птички спускались с ветвей вниз и вселялись в женщин своего рода. При попа­дании омиа в утробу там появлялось оживляемое тело человека, а омиа превращалась в телесную ду­шу— уксуки. В момент рождения человек получал душу-тень фаня (паня). Когда человек умирал, ук­суки оставалась при его теле, а шаман, совершая малые поминки, поселял фаня (паня) в обиталище души покойного — деревянную фигурку покойного, которая ставилась на нарах на том месте, где он раньше спал. При больших, последних поминках шаман отвозил душу-фаня в нижний мир (в корни космического дерева); при этом он привозил отту­да и души-омиа — для новых рождений. Таким об­разом, мир мертвых и мир зародышей, возможно, был одним и тем же миром, что напоминало места средоточия зародышей у австралийцев (чуринги, скалы, деревья), куда эти зародыши потом и воз­вращались.

Близкие к этому воззрения известны у орочей. Они верили, что на лунной земле проживали две старухи — тигровая и медвежья, которые вскармли­вали и сбрасывали на землю души людей и зверей. От этих душ затем рождались люди и звери, после смерти которых души поднимались вверх по тигро­вой и медвежьей рекам к старухам. Прожив неко­торое время в верховьях реки, души поступали к соответствующей старухе. Та их вскармливала уг­лем из очага, после чего душа приобретала форму гриба и старуха снова сбрасывала ее на землю, где она проникала в тело женщины, и у той после этого рождался ребенок.

У кетов причиной смерти людей считалось по­едание мифической женщиной-зверем (садам), че­ловеческих душ-уйвей, которые, однако, при этом не уничтожались, а через некоторое время выходили из ее чрева и переселялись в утробы женщин, отчего те беременели.

Отзвуки подобных воззрений прослежены у сла­вян и германцев, полагавших, что нерожденные ду­ши находились в горе, колодце или других источни­ках, плавая там как рыбы, а затем птицы приносили их бабе-повитухе²¹.

Итак, у многих народов сохранились представле­ния о круговороте душ-зародышей, о рождении ре­бенка как результате деятельности тотема, о непри­частности к рождению ребенка мужчин, о телесных душах, для которых существовали или могли изго­тавливаться вместилища (как чуринги).

Параллелью представлений о чуринге можно считать появление перволюдей из образов, вопло­щавшихся в чурингах. Например, с яйцом-чурингой, вероятно, связано рождение из яйца индийского Праджапати или китайского Паньгу. Вспомним так­же, что позднеаккадское «Сказание об Атрахасисе» говорит о создании людей из плоти (которая назы­вается глиной) и крови убитого божества (Мардук вылепил людей из крови Кингу и глины, то есть из тела супруги Кингу — праматери Тиамат, посколь­ку земля возникла из нижней части тела Тиамат), а Тиамат была наделена явными рыбьими признака­ми: она проживала в воде — во всемирном океане; Мардук охотился на Тиамат как на рыбу — с помо­щью копья и сетей; как и рыба, Тиамат не могла дышать воздухом, от напущенных Мардуком восьми ветров она «задыхалась и не могла вымолвить ни слова» и эти ветры «разорвали на части сердце и печень Тиамат»; и, наконец, рыбья сущность Тиамат выразительно подчеркивается тем, что Мардук раз­рубил пополам ее тело, «как плоскую рыбу» ²².

Представления о Тиамат как о рыбе, вероятно, не было исключением, ведь воды океана считались первоначальным обиталищем всех важнейших ва-вилоно-шумерских божеств и божеств многих дру­гих народов. Другие переводчики аккадской поэмы «Энума элиш...», содержащей рассказ о борьбе Мардука с Тиамат, утверждают, что Тиамат была убита стрелой в сердце, пущенной через ее разину­тый рот ²³, а убитую Мардуком Тиамат предпочи­тают сравнивать не с рыбой, а ракушкой:

«Рассек ее тушу, хитроумное сделал. Разрубил пополам ее, словно ракушку» ²⁴.

Вылепленным из земли (из земного праха) считался и Адам. У Овидия (Метаморфозы. I, 78—88) и у Аполлодора (Мифологическая библиотека. I, VII, 1) тотемом для создания людей служила сме­шанная с речной водой земля. Павсаний называл такую землю «камнями глины» (Описание Эллады. X, 4, 3). Очевидно, и тотемические камни, разбрасы­ваемые Девкалионом и Пиррой с целью возрожде­ния людей после потопа, также состояли из глины, поскольку одна часть их состава была «земляной и влажной», а другая имела «жилы», и Девкалион желал, воссоздавая людей (как и его отец Проме­тей), «вливать души в изваяния из глины» (Ови­дий. Метаморфозы. I, 363—364; I, 407—415).

По древнегреческому мифу, титан Крон — побе­дитель своего отца — Урана, в страхе перед подоб­ной собственной участью проглатывал своих едва успевших родиться детей. Спасая последнего ребен­ка — будущего олимпийца Зевса, жена Крона Рея обманула мужа, дав ему, ничего не заподозривше­му, проглотить вместо сына завернутый в пеленки длинный камень. Этот обман можно объяснить только тем, что камень был глинистым, а значит, мягким, как тельце младенца.

Вероятно, из глины состояли и камни-тотемы, ко­торые с целью обеспечения рождаемости детей сбрасывало с неба на землю славянское божество Род.

Известно, что тотемические предки наделялись и чертами человека. Так, по мифам греков люди произошли из частей тел титанов — детей Урана и Геи, растерзавших сына Зевса Диониса и поражен­ных за это Зевсом молнией, а затем упрятанных в Тартар. По Оппиану, люди рождены «из божествен­ной крови титанов» (Об охоте. V, 9), а по Олимпиа-дору — «из копоти дыма, который поднялся от их (титанов.— Н. Ч.) сожжения» (Комментарий на «Федона» Платона. 61с). Согласно Овидию, первые люди были созданы Геей-землей из крови детей Геи и Урана (гигантов, а не титанов), истребленных бо­гами во главе с Зевсом (Метаморфозы. I, 157—162). Индийцы считали, что люди возникли из тела все­ленского первопредка Пуруши (Пуруша на санскри­те— «человек», «мужчина») (Ригведа. X, 90). Воз­можно, образ, подобный Пуруше, возник из пред­ставлений о более раннем тотеме-женщине. На эту мысль наводят упоминания о тождественности Пу­руши с Адити (древнейшей индоиранской, а воз­можно, и индоевропейской, богиней), с Вирадж— матерью-дочерью самого Пуруши и женой бога Инд-ры, а также представления о Пуруше в виде слитых вместе или отделенных друг от друга мужчины и женщины (Брихадараньяка упанишада. I, 4, 3). Иногда Пуруша называется «бесполым» (Майтри упанишада. VI, 35) или, с другой стороны, «не беспо­лым» (Шветашветара упанишада. V, 10). Последнее характеризует его как мужской персонаж, который иногда, возможно, считался двуполым (что в прин­ципе и отражает его общее название «человек») и был при этом подобен своей скандинавской паралле­ли Имиру и андрогинам греков.

По мнению исследователей, чурингами или по­добными им тотемическими символами можно счи­тать некоторые культовые предметы, найденные на многих стоянках позднего палеолита (рис. 17, 2 — 5 ²⁵), в том числе и на территории Украины. Тако­выми являются, вероятно, изготовленные из бивня мамонта и орнаментированные меандром шесть фи­гурок «птичек» и более десятка фигурок, имеющих черты тела женщины и вместе с тем фаллоса. Эти предметы открыты на Мезинской стоянке. Возмож­но, их следует считать древнейшим археологическим отражением представлений о двуполом (бесполом) предке. Древнейшими символами тотемов-женщин (чурингами-женщинами) были, вероятно, многочис­ленные женские, а символами тотемов-мужчин — единичные мужские статуэтки из камня и кости, распространенные в памятниках указанного време­ни от Атлантики до Сибири. В частности, среди мно­гочисленных песчаниковых плиток-чуринг Каменной Могилы, покрытых изображениями людей и живот­ных (мамонта, овцебыка, носорога) обнаружена и плитка в виде стилизованной женской фигуры (рис. 8, 2; 9).

Находки, похожие на мезинские, но сработанные из глинистого сланца и украшенные геометрическим орнаментом, нанесенным охрой, известны из Пекар-ны (Моравия). Там же открыты и грубые изобра­жения рыб, вырезанные из обломков челюсти коня и покрытые прочерченными линиями. Возможно, имудунга и юмунтунгу напоминают изготовленные из бивня мамонта два яйцеобразных предмета, оканчивающиеся острыми шипами (один из предме­тов был найден воткнутым в дно жилища) из Ко-стенок I под Воронежем.

В позднем палеолите появляются и изделия, ко­торые могут считаться гуделками. К таким предме­там отнесем, например, открытый в пещере Лалинд во Франции овальный костяной предмет, украшен­ный рядами врезных линий, а также найденные в Мезине пластинки из кости мамонта с отверстиями на конце или в центре, покрытые таким же орна­ментом, что и упоминавшиеся выше фигурки с этой же стоянки. Из Мальты (Сибирь) происходит круп­ная четырехугольная пластинка с отверстием в центре (гуделка?); с одной стороны она орнаменти­рована крупной спиралью из ямок в обрамлении меньших по размеру спиралей, а с другой — изобра­жениями трех змей с раздутыми головами.

Безусловно, тотемическим символом служил ко­стяной предмет из Раймонден (Франция), на кото­ром изображено ритуальное поедание группой лю­дей зубра (зубр представлен в виде только головы, хребта и передних ног). С одной стороны этот пред­мет имел отверстие, что позволяет считать его гуделкой.

Другим типом гуделок были, возможно, предме­ты круглой формы с отверстием в центре. Так, в Ко-стенках IV найдены многочисленные выточенные из мягкого камня диски диаметром 3—8 см двояко­выпуклой формы с острыми ребрами. Готовые Изде­лия имели в центре круглое отверстие. Предмет дис-ковидной формы, но изготовленный из кости и укра­шенный сложным звездоподобным орнаментом, найден в Петерсфельсе (Германия). Плоские кружочки с отверстием в центре известны с Афонтовой горы близ Красноярска.

Рнс. 18. Протонеолитические тотемические символы с чертами яйца, рыбы и человека. Лепенский Вир II

 

Уже в позднем палеолите появляются гальки с изображениями животных, которые также можно считать чурингами. Выразительным примером тако­го рода служит находка из пещеры Кара'Ин на юге Турции (рис. 17, 6 —7²⁶).

Несколько более поздними (мезолитическими) чурингами принято считать расписанные гальки, от­крытые во многих частях Европы. Наиболее инте­ресными среди них являются гальки из пещеры Мас д'Азиль (Франция), на которых краской обозначе­ны круги, черточки, зигзаги (рис. 17, 8). По мнению П. П. Ефименко, «часто в узорах этих галек можно разглядеть совершенно реальные, хотя и очень уп­рощенные образы людей, а, возможно, и живот­ных» ²⁷. Среди других галек подобного типа боль­шой интерес вызывают предметы, исследованные в пещере Бирзек (Швейцария) и на Яйле в Крыму. Последние были украшены прочерченным узором.

Кульминацией представлений, связанных с чу-рингой, был, вероятно, период протонеолита — докерамического неолита, поскольку именно к нему относятся наиболее массовые находки этих культо­вых изделий. Причем в то время, очевидно, в связи с кризисом охотничьего хозяйства и резко возрос­шей ролью рыбной ловли и собирательства птичьих яиц, чуринги часто имели форму рыбы и яйца. Наи­более интересны (и ценны в научном плане) наход­ки в слоях I—II поселения Лепенский Вир у Желез­ных Ворот на Дунае (Югославия). Здесь обнаруже­ны около 40 скульптур овальной формы из песчани­ка, размерами от 40 до 60 см. Нередко орнаменти­рованные врезным узором в виде овалов, спиралей, меандров, эти скульптуры сочетают в себе черты че ловека, рыбы и яйца, и, очевидно, специально уста­навливались у очага жилища и жертвенника. Поми­мо этого, в слое II найдены костяные молотки, вы­полненные в виде стилизованной рыбы или имею­щие на себе ее изображение (рис. 18—19, 1 — 4²⁸). На поселении встречены также гальки с изображе­ниями животных и геометрическим орнаментом.

Основой хозяйства Лепенского Вира I—II были рыбная ловля и охота на птиц, что убедительно под­тверждает закономерный характер символики рыбы и яйца. Следы производящего хозяйства в Лепен-ском Вире I—II не обнаружены, хотя довольно вы­сокий уровень материальной культуры, в том числе и долговременный характер жилищ, выполненных из камня и дерева (?), позволяет предполагать за­рождение скотоводства и земледелия в Лепенском Вире II, поскольку находки в следующем — ранне-неолитическом — слое III поселения с очевидностью свидетельствуют о существовании здесь в это время производящей экономики.

Черты рыбы и яйца присутствуют в форме и ор­наменте двух скульптурных головок людей из посе­ления протонеолитическои натуфииской культуры Эйнан (рис. 19, 5), а на поселении бескерамическо­го неолита Хирокития на Кипре встречаются грави­рованные и резные гальки²⁹, напоминающие, по мнению А. Л. Монгайта, гальки Лепенского Вира.

На территории СССР одни из наиболее интерес­ных чуринг-рыб открыты исследователями (и в том числе — автором этих строк) в святилище в Гроте Чуринг на Каменной Могиле на р. Молочная вбли­зи Мелитополя (экспедиция под руководством В. Н. Даниленко). Грот Чуринг имел вид полости высотой 35—50 см, раскопанной на площади около 50 м². Пол грота представлял собой свет­лый материковый песок, а потолок — нижняя поверхность первичной песчаниковой плиты (из таких

Рис. 19. Протонеолитические тотемические символы с чертами

яйца, рыбы и женщин: 1— 4 — Лепенский Вир I—II;

5 — натуфийская культура. Эйнан.

 

нагроможденных друг на друга плит и состоит весь холм Каменной Могилы). В эпоху докерамического (архаического) неолита грот стал хранилищем чу­ринг. На его дне, на площади около 40 м², а также на своеобразных полочках, образованных в потолке после вымывания из него мягких частей камня, на­ми было обнаружено около 40 чуринг длиной от 5 до 70 см, изготовленных из того же материала, что и плиты. Почти все они по своей форме напоминали рыб различных речных пород и имели орнамент в виде линейно-геометрических начертаний (иногда даже с обеих сторон). Отдельные чуринги сохрани­ли следы краски — красной (охры) и черной (воз­можно, сажи). Некоторые линии на этих предметах подчеркивали особенности формы рыб, значение других пока не расшифровано, но изредка можно различить изображения женщины, быка, мамон­та (?), птицы. Несколько чуринг подобных форм было найдено на Каменной Могиле еще в 1938 г. и одна — в 1952 г. (рис. 8—9³⁰).

Согласно стратиграфии памятника, по мнению В. Н. Даниленко, все эти чуринги соответствовали шести археологическим горизонтам докерамического неолита, в самом нижнем из которых отмечены сле­ды охоты, рыболовства, речного собирательства и разведения крупного рогатого скота, а в следую­щем — и мелкого рогатого скота. Для верхних гори­зонтов в отличие от нижних засвидетельствован уже долговременный характер поселения.

Рыбообразным чурингам Каменной Могилы ста­диально соответствуют, как полагают В. Н. Дани­ленко, Н. Д. Довженко и В. М. Саук, и другие тоте­мические символы, выполненные в форме рыбы. Наиболее выразительными из них на территории СССР являются каменные скульптуры Сибири, некогда относимые к окуневской, а ныне — к тазмин-ской культуре, а также вишапы Кавказа.

Таким образом, этнографические чуринги соот­ветствуют мезолиту. Образ Тиамат предшествует появлению людей, живших, как мы выяснили, в про­тонеолите. И независимо от того, кем считать Тиа­мат — рыбой или моллюском, важно другое: мол­люски стали объектом пристального внимания древ­него человека в пору расцвета речного собиратель­ства, то есть тогда же, когда значительное место в хозяйстве занимало и рыболовство, а представления о сотворении мира путем убийства Мардуком дико­го существа (рыбы или ракушки) как о выдающем­ся подвиге возможны лишь в обществе, основой хо­зяйства которого является охота. Таким образом, первооснова мифа об убийстве Мардуком Тиамат (будь она хоть рыбой, хоть моллюском) соответ­ствует эпохе господства индивидуальной охоты (с луком), рыбной ловли и речного собирательства, то есть мезолиту — началу неолита.

В основном этой же эпохе соответствуют (или по крайней мере не противоречат, если считать, что они могли возникнуть в конце позднего палеолита) и представления о тотеме-птице, о громадной роли яйца, связанные с развитием охоты на птиц и с со­бирательством яиц. В свою очередь, утверждение прообразов Вселенной в виде рыбы, моллюска, пти­цы и яйца в северных широтах могло произойти, наиболее вероятно, в эпоху обилия талых леднико­вых вод, многочисленных заболоченных местностей, водоемов, высокого уровня грунтовых вод. Можно полагать также, что представления о тотеме-рыбе, тотеме-яйце и тотеме-птице возникли одновременно. Об этом свидетельствует прежде всего отождествле­ние у некоторых народов образа рыбы и яйца: на­пример, у жителей острова Пасхи первопредок Тиу считался одновременно яйцом и рыбой, некоторые яйцевидные (с ликами человека) скульптуры Ле-пенского Вира изображали рыб, среди чуринг-рыб Каменной Могилы наблюдаются и птицеобразные формы, среди позднепалеолитических и мезолити­ческих чуринг — символы и яйца, и рыбы, и птицы. Археологические предметы, которые можно счи­тать чурингами, относятся к позднему палеолиту — протонеолиту и — вероятно, как пережитки — к са­мому началу неолита. Очевидно, с протонеолита представления о возникновении людей из частей то­тема сменяются представлениями о рождении лю­дей самими людьми. Напомним, что шумеры счи­тали: первыми «производили потомство» люди, вы­лепленные богами из глины (жившие, согласно чер­там их образа жизни, в протонеолите). Слово, кото­рым обозначен первочеловек у древних евреев, упо­мянуто в Ветхом завете 547 раз. Этимология этого слова от адм («быть красным») или адам («кожа»), равно как и очевидная его близость к слову адама («почва», «пахотная земля», «земельная собствен­ность», «царство мертвых» и т. д.), указывает, что оно восходит к восприятию мира нерасчлененным и нерасчленяемым, то есть к его изначальному состоя­нию ³¹. Время жизни Адама имеет черты протонео­лита, а его создание из земли, равно как и других первопредков, равнозначно их созданию из глины, поскольку в протонеолите слой гумуса на поверхно­сти земли еще не успел образоваться и она явля­лась глиной. К этому же времени можно отнести и других первопредков (Павсаний. Описание Эл­лады. VIII, 1, 4—5; VII, 18, 2). В частности, Пеласг «был первым человеком» в Аркадии, и поэт Асий считал, что «богоподобный Пеласг» «черной землею рожден». «Именно Пеласг, став царем, придумал строить хижины [халупы], чтобы люди не мерзли и не мокли под дождем, а с другой стороны, не страдали от жары; точно так же он изобрел и на­кидки [хитоны] из шкур овец... Кроме того, Пе­ласг отучил людей от употребления в пищу зеленых листьев деревьев, травы и кореньев, не только не съедобных, но иногда даже и ядовитых; взамен это­го в пищу он дал им плоды дубов, именно те, кото­рые мы называем желудями». В Ахайе древнейшим человеком считали Эвмела: «Те из жителей Патр, которые помнят древнейшие сказания, говорят, что первым в этой области жил "из земли рожденный" Эвмел и что царствовал он над небольшим числом подданных. Когда же сюда пришел из Аттики Трип-толем, то Эвмел получил от него зерно для посева и, научившись строить, заложил город Арою, дав ему имя от возделывания земли». Учитывая заро­ждение овцеводства при Пеласге и земледелия при Эвмеле, этих предков следует отнести к прото­неолиту.

В таком случае, закономерным кажется появле­ние только в послемезолитическое время первых изображений брачных пар, например, обнимающих­ся мужчины и женщины с протонеолитического на-туфийского поселения Айн Сахра, двух статуарных групп из мужчины, женщины и ребенка в каждой из докерамического неолита Иерихона Б, обнимаю­щихся мужчины и женщины, входящих в компози­цию с обнимающимися женщиной и ребенком, а также стоящих рядом мужчины и женщины или бо­жественной пары священного брака (в виде быка и женщины, быка и коровы) в слоях бескерамиче­ского неолита Чатал-Гуюка (рис. 16, 1 — 4). Следо­вательно, в условиях парной семьи протонеолита господствующими становятся представления о ро­ждении людей людьми, а культ чуринги превраща­ется в пережиток. Поэтому отнесение эпохи «зем порожденных» к мезолиту вполне вероятно.

Обратимся к следующим эпохам периодизации Платона.

Допотопный этап ранних предков современных людей, согласно как характеристике самого допо­топного этапа, так и пережиткам его традиций (или утере таковых) у людей первого «государства», представляется обществом, в котором не только развивались собирательство или охота, но и зароди­лись земледелие и животноводство, домашние ре­месла, искусство, появились междоусобицы и вой­ны, была осознана тайна деторождения. В целом такое общество соответствует уровню протонеоли­та — докерамического неолита. Несколько необыч­ным на этом этапе кажется существование металли­ческих изделий, однако довольно многочисленные находки изделий из меди на памятниках рубежа ме­золита-неолита Ближнего Востока снимают и это противоречие. Согласно описанию жизни послепо-топного первого «государства», под искусствами, данными Гефестом, следует понимать «лепку и пле­тение», то есть изготовление предметов (статуэток, посуды) из глины без их последующего обжига и производство сетей, подстилок, плетеных корзин и посуды.

В связи с этим следует напомнить, что характер­ная черта протонеолита — не только, например, пря­дение и плетение,— на ряде протонеолитических и докерамиконеолитических памятников Ближнего Востока известны необожженные статуэтки живот­ных и женщин и даже фрагменты необожженной глиняной посуды (Бейда культуры докерамическо­го неолита Иерихона В). Следовательно, и эти «искусства» соответствуют нашему пониманию до­потопного периода как протонеолита — докерамиче­ского неолита. Этому не противоречит и утверждение Платона о том, что люди, жившие сразу после потопа, по сравнению с допотопными были «менее и сведущи и опытны в различных искусствах, в том числе и в военном деле», поскольку сразу после протонеолитических поселений с их значительными военными столкновениями и развитой оборонитель­ной архитектурой начало керамического неолита представляется некоторым упадком и временем бо­лее мирного развития.

Появившееся после потопа первое «государство» небольших разрозненных, мирных родовых коллек­тивов с равноправными членами общества, занима­ющимися разведением рогатого скота, охотой, пле­тением, изготовлением керамики, в том числе и обожженной, и не имеющими изделий из металла и письменности, соответствует, вероятно, керамиче­скому неолиту. Именно тогда образовались совре­менные почвы и выходящие ранее на поверхность планеты металлы «скрылись под землей».

Второе государство представлено обществом с ведущей ролью террасного земледелия на склонах гор, крупными поселениями с многокамерными жи­лищами-кварталами, возросшим единством племени при значительных самостоятельности отдельных ро­дов, дифференциации отдельных групп населения, с выделением прослойки знати и значительным воз­растанием роли совета вождей-царей, то есть, оче­видно, совета союза племени. Согласно названным чертам, данное государство можно считать общест­вом медного века. Выразительным подтверждением такой эпохальной принадлежности второго государ­ства является и то, что началом третьего государ­ства (продолжающим второе), было, согласно Платону, возникновение Трои,— событие, которое значительное число исследователей считает рубе­жом медного и бронзового веков.

Третье государство, существовавшее от возник­новения Трои (от начала бронзового века) до ее разрушения ахейцами и прихода в Грецию дорийцев (которым определяют рубеж бронзового и раннего железного веков), полностью соответствует эпохе бронзового века.

Четвертое государство, включающее время от прихода дорийцев до дней Платона, является, безус­ловно, уже ранним железным веком.

Следовательно, в периодизации Платона стадию «земнорожденных» можно отождествлять с мезоли­том, допотопный этап ранних предков современных людей — с протонеолитом — докерамическим не­олитом, первое государство — с неолитом, второе государство — с медным веком, третье государ­ство — с бронзовым веком, четвертое государство — с ранним железным веком. В соответствии с этим первое изменение круговорота Вселенной должно было произойти на рубеже мезолита — протонеоли­та, а потоп — между протонеолитом и неолитом.

 

* * *

Периодизация древности в виде пяти поколений предложена Гесиодом в его «Работах и днях» (109—201):

«Создали прежде всего поколенье людей золотое Вечноживущие боги, владельцы жилищ олим­пийских.

Был еще Крон-повелитель в то время владыкою неба.

Жили те люди, как боги, с спокойной и ясной душою,

Горя не зная, не зная трудов. И печальная ста­рость

К ним приближаться не смела. Всегда одинако­во сильны Были их руки и ноги. В пирах они жизнь прово­дили.

А умирали, как будто объятые сном. Недостаток Был им ни в чем не известен. Большой урожай и обильный

Сами давали собой хлебодарные земли. Они же, Сколько хотелось, трудились, спокойно сбирая богатства,—

Стад обладатели многих, любезные сердцу бла­женных.

После того, как земля поколение это покрыла, В благостных демонов все превратились они на-земельных

Волей великого Зевса: людей на земле охраняют, Зорко на правые наши дела и неправые смотрят. Тьмою туманной одевшись, обходят всю землю, давая

Людям богатство. Такая им царская почесть до­сталась.

После того поколенье другое, уж много похуже, Из серебра сотворили великие боги Олимпа. Было не схоже оно с золотым ни обличьем, ни мыслью,

Сотню годов возрастал человек неразумным ре­бенком,

Дома близ матери доброй забавами детскими тешась.

А, наконец, возмужавши и зрелости полной достигнув,

Жили лишь малое время, на беды себя обрекая Собственной глупостью: ибо от гордости дикой не в силах

Были они воздержаться, бессмертным служить не желали,

Не приносили и жертв на святых алтарях олим­пийцам,

Как по обычаю людям положено. Их под землею Зевс-громовержец сокрыл, негодуя, что почестей люди

Не воздавали блаженным богам, на Олимпе жи­вущим.

После того, как земля поколенье и это покрыла, Дали им люди названье подземных смертных блаженных.

Хоть и на месте втором, но в почете у смертных и эти.

Третье родитель-Кронид поколенье людей гово­рящих,

Медное создал, ни в чем с поколеньем несхожее прежним.

С копьями. Были те люди могучи и страшны. Любили

Грозное дело Арея, насилыцину. Хлеба не ели. Крепче железа был дух их могучий. Никто при­ближаться

К ним не решался: великою силой они обладали, И необорные руки росли на плечах многомощ­ных.

Были из меди доспехи у них и из меди жилища, Медью работы свершали: никто о железе не ве­дал.

Сила ужасная собственных рук принесла им по­гибель.

В затхлую область они леденящего душу Аида Все низошли безымянно; и, как ни страшны они были,

Черная смерть их взяла и лишила сияния сол­нца.

После того, как земля поколенье и это покрыла, Снова еще поколенье, четвертое, создал Кронион

На многодарной земле, справедливее прежних и лучше,—

Славных героев, божественный род. Называют их люди

Полубогами: они на земле обитали пред нами. Грозная их погубила война и ужасная битва. В Кадмовой области славной одни свою жизнь положили,

Из-за Эдиповых стад, подвизаясь у Фив семи-вратных;

В Трое другие погибли, на черных судах пере­плывши

Ради прекрасноволосой Елены чрез бездны мор­ские.

Многих в кровавых боях исполнение смерти по­крыло;

Прочих к границам земли перенес громовержец-Кронион,

Дав пропитание им и жилища отдельно от смер­тных.

Сердцем ни дум, ни заботы не зная, они безмя­тежно

Близ океанских пучин острова населяют блажен­ных.

Трижды в году хлебодарная почва героям сча­стливым

Сладостью равные меду плоды в изобилье при­носит.

Если бы мог я не жить с поколеньем пятого века!

Раньше его умереть я хотел бы, иль позже ро­диться,

Землю теперь населяют железные люди. Не бу­дет

Им передышки ни ночью, ни днем от труда и от горя,

И от несчастий. Заботы тяжелые боги дадут им. (Все же ко всем этим бедам примешаны будут и блага.

Зевс поколенье людей говорящих погубит и это После того, как на свет они станут рождаться седыми.)

Дети — с отцами, с детьми — их отцы сговорить­ся не смогут,

Чуждыми станут товарищ товарищу, гостю — хозяин.

Больше не будет меж братьев любви, как бы­вало когда-то.

Старых родителей скоро совсем почитать пере­станут;

Будут их яро и зло поносить нечестивые дети Тяжкою бранью, не зная возмездья богов; не за­хочет

Больше никто доставлять пропитанья родителям старым.

Правду заменит кулак. Города подпадут разграбленью.

И не возбудит ни в ком уваженья ни клятвохранитель,

Ни справедливый, ни добрый. Скорей наглецу и злодею

Станет почет воздаваться. Где сила, там будет и право,

Стыд пропадет. Человеку хорошему люди худые Лживыми станут вредить показаньями, ложно кляняся.

Следом за каждым из смертных бессчастных пойдет неотвязно

Зависть злорадная и злоязычная, с ликом ужас­ным.

Скорбно с широкодорожной земли на Олимп многоглавый,