Петр Алексеевич Кропоткин был не только выдающимся революционером, писателем, гуманистом и публицистом, но и ученым-энциклопедистом. Он занимался исследованиями в географии, геологии, социологии, биологии, политэкономии, истории, этики, педагогики, литературоведении.
Кропоткиным была предпринята грандиозная попытка обосновать анархизм в качестве универсальной теории, развернутого мировоззрения, основанного на научно-позитивистских идеях – цельное позитивное, конструктивное учение анархизма, практическую анархистскую программу. При этом необходимо отметить в качестве важного философского и естественнонаучного положения Кропоткина, характеризующего его мировоззрение, биосоциологический принцип взаимопомощи. Данный закон князь Кропоткин рассматривал в качестве важнейшего эволюционного фактора. Главным тезисом этой «антимальтусианской» версии дарвинизма является утверждении о прямой пропорциональности возможности выживания живого существа и степени его гармоничной адаптации к другим существам и к среде обитания: «Короче говоря, ни сокрушающие силы централизованного государства, ни учения взаимной ненависти и безжалостной борьбы, которые исходят, украшенные атрибутами науки, от услужливых философов и социологов, не могли вырвать с корнем чувства человеческой солидарности, глубоко коренящегося в человеческом сознании и сердце, так как чувство это было воспитано всею нашею предыдущею эволюциею»,[20] – основываясь на приводимых примерах из мира животных и общества людей, Кропоткин доказывает, что положение Чарльза Дарвина о «борьбе за существование» применимо только к межвидовой борьбе, а внутри видов выживанию способствует взаимопомощь и солидарность, являющиеся главными факторами прогресса, видового выживания, инстинктивной основой нравственности человека.
Тот вид, считает Петр Алексеевич, который способен к организации существования на началах максимальной солидарности, наиболее других приспособлен к выживанию и развитию. Таким образом по теории Кропоткина, ход эволюции прямо пропорционален уровню организованности данного вида на принципах взаимопомощи, причем этот закон распространяется мыслителем на все этапы развития животного мира и истории человечества. И природе, и живущему в её среде человечеству присуща изначально врожденная нравственность, и все её искажения в обществе есть следствия дурного влияния социальных авторитарных институтов, к которым относится, в первую очередь, государство. По этой причине в труде «Этика» Пётр Алексеевич Кропоткин и поставил себе целью разработку учения о свободной морали, которая должна быть независима от принуждения и санкций.
Мировоззрение Петра Алексеевича характеризуется глубокой верой в благодетельность начал Природы, Народа, в незыблемость наступления Прогресса, которому не в силах помешать государственное подавление. Понимание исторического процесса Петр Алексеевич определяет таким образом: «Через всю историю нашей цивилизации проходят два течения, две враждебные традиции: римская и народная, императорская и федералистская, традиция власти и традиция свободы. И теперь, накануне великой социальной революции, эти две традиции опять стоят лицом к лицу. Которое нам выбрать из этих двух всегда борющихся в человечестве течений - течение народное или течение правительственного меньшинства, стремящегося к политическому и религиозному господству, - сомнения быть не может. Наш выбор сделан. Мы присоединяемся к тому течению, которое еще в XII веке приводило людей к организации, построенной на свободном соглашении, на свободном почине личности, на вольной федерации тех, кто нуждается в ней. Пусть другие стараются, если хотят, цепляться за традиции канонического и императорского Рима»,[21] – для Кропоткина историю – цепь сменяющих друг друга цивилизаций, проходящих определенные стадии развития от первобытности к сельской общине и вольному городу, затем – к государству. В этой схеме русский князь воспринимает аналогию теории стадий цивилизации и культуры Освальда Шпенглера. Однако, наступающая стадия «государство», разрушающая формацию «вольного города», выглядит в череде этого развития неуместным, искусственным элементом. Зная предубеждение последователей Прудона относительно государства, это отношение неудивительно. Вместе с этим Кропоткин восхищается гильдейским (идентичным коммунарскому) устройством городов Средневековья: «Это смелое признание прав личности и образование общества путём свободного соединения людей в деревни, города и союзы было решительным отрицанием того духа единства и централизации, которым отличался Древний Рим и которым проникнуты все исторические представления официальной науки»,[22] – таким образом, именно признание прав человека является тем признаком, которого лишена теория Шпенглера и который находится, по Кропоткину, в философии анархизма.
Таким образом, власть, государство – первейшие враги анархизма. Анархия, по Кропоткину, предназначена для искоренения любого принуждения, потому она непоколебимо и отрицает законы, государство и власть, что видит в них воплощение гигантского принуждения и насилия над личностью. Хаос, синонимом которого считают анархию, в действительности является отрицанием порядка, которое производится на основании параметра признания прав личности. Князь восклицает: «Освободите личность, ибо без свободы личности не может быть свободного общества»,[23] – свобода личности в философии анархизма Кропоткина есть ключевой тезис. Таким образом, в своей анархистской философии Петр Алексеевич во главу угла поставил фактор свободы личности, а всё, что её ущемляет, должно подлежать разрушению, а пресловутый хаос анархии происходит из этого упразднения порядка насилия.
Логическая теория Петра Алексеевича является развитием идеи Бакунина о противостоянии насилию. Однако, Кропоткин не останавливается на этом философском этапе, и трансформирует абстракцию «отрицательной» идеи Бакунина в позитивную конструкцию социального, совместного бытия людей, новой государственности под эгидой анархии, как свободы личности. По этой причине Петр Алексеевич отвергает тезис Бакунина о творческой сути разрушения и выдвигает новый императив: «Но одного разрушения недостаточно. Нужно также уметь и создать. Народ всегда оказывался обманутым во всех революциях именно потому, что недостаточно думал об этом созидании. Разрушив старое, он предоставлял всегда заботу о будущем буржуазии, которая имела перед ним то преимущество, что знала более или менее ясно, чего хотела, и таким образом восстановляла власть снова в свою пользу.
Вот почему, стремясь к уничтожению власти во всех ее проявлениях, к уничтожению законов и механизма, служащего для того, чтобы заставить им подчиняться, отрицая всякую местничную организацию и проповедуя свободное соглашение, анархизм стремится вместе с тем к поддержанию и расширению того драгоценного ядра привычек общественности, без которых не может существовать никакое человеческое, никакое животное общество. Только вместо того, чтобы ждать поддержки этих общественных привычек от власти нескольких человек, он ждет его от постоянной деятельности всех».[24]
Кропоткин создал образ будущего общества, основанного на анархизме и назвал его «коммунизм»: «Коммунизм представляет собой, таким образом, лучшую основу для развития личности – не того индивидуализма, который толкает людей на борьбу друг с другом и который только и был нам до сих пор известен, – а того, который представляет собою полный расцвет всех способностей человека, высшее развитие всего, что в нём есть оригинального, наибольшую деятельность его ума, чувств и воли. Таков наш идеал, и что нам за дело до того, что во всей своей полноте он осуществится лишь в более или менее отдалённом будущем!»,[25] – это коллективное сообщество, не идентичное коммунизму марксизма. Этимологически и генетически коммунизм Кропоткина происходит из коммун (гильдий) средневековых городов с их заботой о свободе личности, на основании которой только и возможен коммунизм Кропоткина.
Таким образом, анархизм Кропоткина полностью нацелен на личность, соблюдение её интересов и свобод. Анархистская демократия личности может выступить ключом к решению демократического кризиса демоса современной западной цивилизации.