С XVIII века регулированием торговли спиртными напитками в Устюженском уезде ведал особый чиновник – винный пристав, а позднее было открыто «По питейным делам присутствие». Специалисты этого учреждения, кроме прочего, следили за правилами «питейной» торговли в местных гостиницах, трактирах и пивных лавках. Например, в свидетельстве на арендное содержание гостиницы в г.Устюжне, выданное городской думой крестьянину Рыбинского уезда Ярославской губ. Мартыну Алексееву 23 декабря 1829 года, кроме прочего было указано: «Для стола приготовлять кушанья… также виноградные вина, водки всякого рода российские и иностранные, ром, коньяк, шром, ликеру, пиво, портер, мед, кофе, чай и шоколад, все оныя питея иметь лутчшей добротности без всякой примеси, в том самом качестве, как куплены из мест определенных… простаго хлебнаго вина и наливок из него приготовленных не иметь и в продажу не производить»702.
Гостиницы, которые занимались розничной торговлей вина, обязаны были иметь «не менее четырех номеров со всеми принадлежностями, независимо от буфета и комнат для посетителей»703, а трактиры «не менее двух приличных комнат с мебелью для посетителей, кухню, куб и достаточное количество столового белья, столовой и чайной посуды, ножей, вилок, съестных припасов, чая, кофе и сахара»704. Что касается владельцев пивных лавок, то им запрещали размещать свои заведения более, чем в двух изолированных от прочих помещений комнатах первых этажей. При этом окна лавки должны были располагаться «от земли не выше человеческого роста»705. Кроме того, их нельзя было занавешивать, либо закрывать какими-либо украшениями с тем, «чтобы комнаты, занятыя лавкою, во все время производства торговли были видны с улицы»706. Входные двери в подобные заведения могли быть расположены только с фасадов зданий.
Категорически запрещалось размещать трактиры и пивные лавки в подвальных помещениях, а также торговать спиртными напитками «во время крестных ходов, а в воскресные и табельные дни до окончания Божественной литургии в своем приходском храме – ранней, т.е. не ранее 8 часов утра, или поздней, не ранее 11 часов, какая где совершается»707. Прислуга в трактирах нанималась исключительно мужская и в возрасте не моложе 16 лет. Все эти предупредительные меры помогали властям бороться с нарушениями правил торговли и преступностью, часто связанной с излишним употреблением хмельных напитков. При этом к началу ХХ века их производство продолжало существовать как на уровне частных промысловиков-виноделов и пивоваров, так и казенных предприятий.
Пряничный промысел. В 1630 году в Москву из Устюжны Железопольской пришла челобитная. Государю Всея Руси бил челом устюженский посадский человек Пронька Чирков. «Ныне, государь, - писал он, - на Устюжне пряники пекут на продажу, а откупу тебе, государю, с них не идет ничего»708. Чирков просил передать ему в ведение весь пряничный промысел в Устюжне, за что обязался исправно платить соответствующие налоги в государеву казну. Московские приказные дьяки, разобрав дело, отправили грамоту устюженскому воеводе, по которой Пронька Чирков получил на откуп весь пряничный промысел в Устюжне Железопольской за 3 рубля и 5 алтын налога в год. «А опричь его, Проньки, - писали московские дьяки, - сторонним людям пряников печь на торг не велено»709.
Местные пряничники, узнав о челобитной Чиркова, были возмущены. Они наотрез отказались отдавать свой товар в чужие руки, а пожелали, как и прежде, самим торговать пряниками. В результате в Москву пошла другая челобитная, в которой устюженские пряничники просили не отнимать у них промысла и обязались платить необходимые налоги. Столичные приказные дьяки с этим согласились и устюженское «пряничное дело» было закрыто.
Данных о том, когда в Устюжне начали делать первые пряники нет, но можно предположить, что их пращурами было обрядовое «моленное» языческое печенье «коровушки» (см. главу «Языческая мифология Устюженского края, раздел «Миф о мироздании»). Пряниками или, как их ранее именовали, коврижками, первоначально называли сладкое печенье в форме лепешек или плоских фигурок, с добавлением различных пряностей – душистого перца, корицы, имбиря и гвоздики. Экзотические пряности на русских рынках XVI-ХVII вв. стоили недорого и встречались практически в любом городе.
История с предприимчивым Пронькой Чирковым говорит о том, что пряники в Устюжне выпекали издавна, однако, видимо, мастера, которые этим занимались, специализировались сразу на нескольких видах изделий, а потому пряничниками не назывались. Согласно переписи Устюжны Железопольской 1567 года в городе жили калачники, пирожники, хлебники и ситники710. Возможно, кто-то из них, среди прочего, изготовлял и пряники. Известно также, что, например, в 1624 году устюженский посадский человек Василий Чуплов привозил пряники на продажу в Тихвин.
То, что пряничный промысел имел в местном краю глубокие исторические корни, косвенно подтверждает и обычай, связанный с устюженской традиционной свадьбой, когда в числе подарков, которыми сваты одаривали невесту, обязательно были, так называемые, пряничные орехи – маленькие, в один вершок (4,4 см) длины, продолговатые пряники. Кроме того, в первый год брака в заговенье перед Великим постом молодые должны были одаривать всех родственников пряниками весом в 10 и более фунтов (4 кг)711.
По данным конца XIX столетия в Устюжне были зарегистрированы шесть профессиональных пряничников712. В этот период устюжане умели делать как лепные, так и печатные пряники. Лепные формировали вручную, придавая им объемный вид, либо резали из теста, раскатанного лепешкой. Позднее изобрели специальные металлические формы, которые помогали ускорить процесс изготовления из теста различных пряничных фигурок в виде петушков, коньков, птичек или круглых лепешек одинаковых размеров. Печатные пряники делали с помощью особых деревянных пряничных досок.
Пряничные доски представляли собой своеобразные штампы, то есть изображение на них было зеркальным, отсюда особая и достаточно сложная техника резьбы. По заранее намеченному рисунку мастер прорезал на доске контур определенной глубины, а затем проводил заглубление отдельных деталей. Красота будущего печатного пряника целиком и полностью зависела от уровня художественного мастерства изготовителя пряничной доски, а также от его фантазии и вкуса. Многие пряничные доски – это настоящие произведения народно-прикладного искусства.
На досках, резанных устюженскими мастерами, изображались фигурки людей, зверей, птиц и рыб, различные орнаменты. Иногда резчики ставили на них, как на произведениях искусства, авторские надписи. Например, на местных изделиях ХIХ-нач.ХХвв. встречаются фамилии мастеров Александра Чурина, Ивана Коровякова, Ивана Романова.
Для изготовления печатного пряника мастер-пряничник раскатывал на столе тесто деревянной скалкой, а затем накладывал на него выбранную пряничную доску. Для того, чтобы изображение глубже отпечаталось в тесте, на пряничную доску сильно надавливали специальным деревянным бруском-набойкой. Большие доски, а они были различных размеров (например,12х12; 18х19,5; 30х21,5; 42х26; 53х13см)713, как, соответственно, и пряники, слегка раскачивали, чтобы узор на будущем изделии проявился как можно ярче. После этого сырую продукцию осторожно отделяли по краям от доски с помощью небольшой железной сечки и выпекали. Готовые изделия мастер покрывал сахарной глазурью, пищевым фуксином и даже сусальным золотом. Иногда из кусочков теста на пряниках вручную делали дополнительные украшения.
Следует заметить, что печатные пряники не только играли роль лакомства, но являлись дорогим подарком, а порой и наградой. Например, приказные чины в России получали их от начальства за хорошую службу «для почести». При этом на пряничных досках мастера по заказу вырезали соответствующие надписи: «На праздник», «За верную услугу», «В знак любви». Печатные пряники, как правило, выпекали на заказ или для продажи на ярмарках. Пекли пряники из ржаной и пшеничной муки, из пресного и кислого теста. При этом тесто замешивали на меду, сахаре и патоке. Различные пряности придавали пряникам определенный вкус, цвет и аромат.
К началу ХХ века пряниками торговали во многих устюженских лавках и магазинах. Специализированная «пряничная» лавка располагалась за оградой Воскресенской церкви на Торговой площади и принадлежала местному жителю Ивану Ивановичу Слезкинцеву. Это было, так называемое, торгово-промышленное заведение, где продукцию не только продавали, но и производили.
Кроме продукции заведения Слезкинцева в этот период в городе и окрестных деревнях славились печатные пряники в форме коней и петушков устюженского мастера Александра Егоровича Усанова. Изделия его мастерской были украшены сусальным золотом и серебром. По данным 1911 года пряничная пекарня работала при Смердомском стекольном заводе в Белокрестской волости. Пряниками торговали в заводской лавке. Известно также, что в этот период в погосте Железная Дубровка Дубровской волости дважды в год устраивали специальные торги по продаже пряников, куда привозили свою продукцию местные мастера.
Устюженские «конфекты». В начале ХХ века устюженские ремесленники попытались развить еще один «сладкий» промысел – изготовление конфет, которые в то время именовали конфе к тами. Впрочем, местные представители привилегированных сословий лакомились конфетами и в более ранний период. Например, в описании имущества дворян Макшеевых из усадьбы «Гряда» первой половины XVIII века, среди прочего, указаны два деревянных «подносов конфектных»714. Не исключено, что конфеты, которые лежали на этих подносах, могли быть и местного производства.
Главной составной частью «конфе к т» был сахар, который пропитывали и окрашивали соком различных фруктов. К сахару, в зависимости от рецептуры, добавляли определенное количество муки, молока, яиц и сливок. Иногда в конфеты вкладывали засахаренные кусочки плодов и ягод, добавляли ваниль, гвоздику, корицу или мятное масло.
В Устюжне конфеты изготовляли в кондитерской Николая Павловича Бельтенева. Мастера здесь работали кустарным способом, используя для производства продукции простейшие приспособления – металлические формы, мраморные доски, кондитерские ножи, а также прессы для получения леденцов. Конфеты имели форму розеток, различных ягод и звездочек. Для этого на слое сухого просеянного крахмала делали необходимые оттиски и выливали в них горячую сладкую массу. После остывания конфеты чистили специальными щеточками. Если продукции нужно было придать форму квадратиков или ромбов, то густеющую массу просто быстро разрезали специальными ножами. Кондитерские ножи представляли собой деревянные цилиндры с двумя ручками. На цилиндре крепились хорошо отточенные металлические кружки, отделенные друг от друга кольцами. От ширины этих колец и зависел размер будущих конфет.
Кроме ножей для изготовления сладкого лакомства местные кондитеры пользовались бронзовыми формами, состоящими из двух складывающихся половинок. Формы перед употреблением слегка нагревали для того, чтобы сладкая масса не слишком быстро затвердевала. В противном случае конфеты быстро покрывались грубой коркой и теряли свои вкусовые качества.
Устюженские кондитеры производили, в основном, различные сорта карамели, сливочные конфеты-«тянучки», мармелад и леденцы-монпансье, которые тогда называли «кристальными каплями». Любопытно, что местные конфеты продавали в обертках Санкт-Петербургской конфетной фабрики, отпечатанных в Пскове. Впрочем, со стороны устюженской полиции к местным кондитерам по этому поводу не предъявлялось каких-либо претензий. Власти следили только за тем, чтобы при производстве конфет не использовались вредные красители, а также гипс, мел и тяжелый шпат. Последние нередко примешивались с целью увеличения веса и объема товара.
Впрочем, в Устюжне того периода никаких громких скандалов, связанных с недоброкачественными конфетами, отмечено не было. Устюжане и гости города с удовольствием посещали кондитерскую Бельтенева, где можно было купить готовую продукцию и сделать необходимый заказ.
Производство мыла. Изготовление конфет, безусловно, не имело в местных краях старых традиций, чего не скажешь о другом промысле – мыловарении, который был распространен в Устюжне уже в первой четверти XVII века. Кстати, вышеуказанный Пронька Чирков, инициировавший в свое время устюженское «пряничное» дело, в тот же период пытался взять на откуп мыльный промысел, однако и здесь не смог получить большего преимущества перед остальными промысловиками.
Для развития производства мыла требовалось, прежде всего, два условия – наличие леса и запасы животного жира. Устюженское мыло делали на, так называемой, лесной золе. В лесу на кострах или в ямах сжигали ветки, корни, кору и прочие ненужные остатки деревьев. Полученную золу собирали, тщательно перемешивали и заливали водой. Готовая масса стояла сутки, после чего ее загружали в чаны и распаривали в печи, выщелачивая растворимые соли. Получался щелок, который опускали в котлы и выпаривали на открытом огне. В результате появлялась консистенция грязно-бурого цвета - сырой поташ. Его прокаливали в печах в течение шести часов до образования твердой массы белого, с синеватым оттенком, цвета.
Мыло варили из поташа и животных жиров – говяжьего, свиного и бараньего сала, часто добавляя для смягчения льняное или конопляное масло. В последнем случае продукция имела зеленоватый оттенок. По данным 1894 года в Устюжне работал мыловаренный завод купца Василия Никитича Кобылина (см. Приложения. Таблица 1), на котором изготовляли мыло желтого и голубого цветов.
Готовое мыло резали «на косяки», или, как говорили в Устюжне «на л е пест» - куски различного размера, иногда до десяти и более фунтов. Большой кусок мыла, так называемая «печ а тка», традиционно считался в Устюжне хорошим подарком для молодоженов.
Устюжна торговая
С давних пор в местных краях существовала легенда о том, что Устюжна является прародиной знаменитых нижегородских ярмарок.
Древние торговые центры ипути края. В древности недалеко от современной устюженской деревни Долоцкое существовало местечко под названием Скоморошки (см. главу «Языческая мифология Устюженского края», раздел «Миф о боге правды и Змее Велесе»). Именно здесь, по местному преданию, в древние времена собирались веселые ярмарки, на которые «из семидесяти, а впоследствии из сорока городов съезжались гости-иностранцы и свои торговые люди»715. Ряды с товарами растягивались на целую версту двумя параллельными линиями. Однако, по истечению столетий, Скоморошки постепенно оказались в стороне от торговых путей. Местечко забросили, ярмарку перевели в село Холопье Моложского уезда, а оттуда в Нижний Новгород.
Впрочем, судя по всему, Скоморошки являлись не единственным торговым центром округи. В славянских погребениях, обнаруженных археологами на территории современного Устюженского района, находят женские украшения, изготовленные в Скандинавии, Сирии, Средней Азии и Индии. В одном из погребений, раскопанных близ устюженской деревни Куреванихи, археологи обнаружили двенадцать серебряных монет Х века – арабских, византийских и Волжской Булгарии. Специалисты полагают, что эти материалы свидетельствуют о дальних торговых связях населения устюженской округи. В древности и в средневековье река Молога была важной торговой артерией, обеспечивающей, с одной стороны, выход в страны Востока, а с другой – выход в Скандинавию и Западную Европу. Отсюда, не случайным является возникновение на Мологе, в устье реки Ижины, славянского городища – будущей Устюжны, ставшей в свое время торговым центром значительной территории.
Торговые ярмарки начали приобретать большую популярность в городе на Мологе примерно с XVI века. Известно, что на них приезжали торговцы и покупатели из самых разных мест, чему немало способствовало географическое положение Устюженского посада, который располагался в том месте, где сходились дороги из различных восточных, юго-восточных и южных по отношению к нему городов. Летописи гласят, что «пролегли де через Устюжну дороги с Москвы к Тихвине и из Дмитрова, и ис Кашина, и с Переяславля и з Городецка, и с Углеча, и из Романова и с Мологи и из иных изо многих городов»716, в том числе «и с Вологды … и за Онег»717.
В 1580-е годы архимандрит знаменитого подмосковного Троице-Сергиева монастыря посылал «на Устюжну Железопольскую старцов и слуг и купчин железа на варничный обиход и судов и всяких запасов покупати»718. Закупал «железо кричное, и опарошное, и прутовое, и железа плужные, и сохи, и гвозди, и тес, и драницы… с Устюжны Железной рекою Мологою и Волгою»719 Ярославский Спасский монастырь, а также и некоторые другие крупные православные обители.
В начале XVII века, в период Смутного времени, торговые связи города были практически сведены на нет, однако уже к концу 1620-х годов они возобновились вновь. Известный историк С.Ф.Платонов писал: «Устюжна играла некоторую роль в торговом движении между Приладожьем и Поволжьем… по реке Мологе она получала волжские товары и передавала их новгородскому Тихвину, а оттуда, в свою очередь получала заморские товары для передачи Москве. Сохранился акт от 1642 года, в котором описана эта «дорога из-за рубежа к Москве старинная, прямая: «От Орешка Ладоским озером на Сяское устье… и Сясью и Тихвиной реками приезжают на Тихвину, а с Тихвины ездят к Москве и по городам на Устюжну, в Кашин и Дмитров». Торговое движение на прямой, старинной дороге, а также связь (через волость Устреху) со знаменитым Мстинским путем, по которому, главным образом, шли сношения Великого Новгорода с Замосковьем – вот что поддерживало Устюжну и делало ее весьма заметным центром Моложского края. Это был довольно большой город»720.
Известно, что устюжане возили свои товары в Москву «водяным путем с Устюжны до Углича 250 верст, а от Углеча до Дмитрова 90 верст»721, и «от Дмитрова до Москвы сухим летним путем»722.
Уже вскоре после событий Смутного времени удобное месторасположение на большой торговой дороге вновь развило на Устюжне значительный торг. В 30-е годы XVII века сюда ежегодно приезжали с товарами по 500-700 торговых людей723. В списках тех, кто в указанный период привозил в Устюжну, либо провозил через нее свои товары, были представители Москвы, Великого Новгорода, Нижнего Новгорода, Костромы, Вологды, Ярославля, Ростова Великого, Тихвина, Ладоги, Каргополя, Нового Торжка, Олонца, Белозерска, Пошехонья, Романова, Борисоглебска, Рыбинска, Углича, Бежецка, Мологи, Городецка, а также Пошехонья и Заонежья.
Предметы устюженского торга. Торговые доходы местным жителям издавна приносили пушнина и рыба. Даже в XVII веке, когда пушной промысел уже пошел на убыль, только за один сезон из Устюжны в Москву вывозили более 65 тыс. штук беличьих шкурок, сотни шкур выдр, рыжих и черно-бурых лисиц, до десятка рысьих шкур, а также другой пушнины, собранной, очевидно, по всей округе724. В 1624 году бобровые, горностаевые, лисьи, норковые, рысьи, заячьи и мерлушковые шкуры, проданные, правда, в небольшом количестве устюженскими торговцами, зафиксировала таможенная изба Тихвина.
Пушной товар в большинстве случаев вначале сбывался промысловиками мелким скупщикам, которые доставляли его на различные торги, базары и ярмарки. Оттуда пушнина закупалась оптовиками и переправлялась в Москву и другие крупные русские города, а также за рубеж. В России в этот период цены на пушнину были таковы: 1 тыс. белок – 20 руб., 1 тыс. заячьих шкурок – 30 руб., 100 рысей – 3 руб., 10 лисиц – 8 руб.725 Для сравнения, корову в это время можно было купить - по цене от 2,5 до 4 руб., избу – от 10 до 20 руб.726 Ценность продаваемого меха обуславливалась, как сортом товара, так и его добротностью – густотой, длиной, мягкостью и цветом волосяного покрова. Кстати, шкурки иногда продавали не целиком, а делили на части: меха хребтовые, головки, лбы, лапки и проч. В старину такие кусочки меха называли ногатами (предположительно, от арабского «накада», что означает сортировать деньги). Они играли роль денежных единиц. С XIII века ногатами стали именовать и металлические деньги. Что касается меха, то его и позднее могли продавать частями, например, отдельно сбывали пышные лисьи хвосты. Вообще, чем ценнее считался мех, тем на большее количество кусков могла делиться шкура.
Активно торговали устюжане рыбой, выловленной в местных реках – осетриной, семгой, стерлядью, сигами. В основном предлагали вяленую, сушеную и соленую рыбу, которую перевозили и продавали оптом и в розницу: возами, чанами, бочками, кадочками и даже поштучно. Известен старинный русский рецепт для перевоза живой рыбы в специальных «дышащих» (с отверстиями) «стойковых посудинах» - кадях: «Надо размочить белый хлеб в красном вине и наполнить им рот щуки или карпа, потом влить внутрь еще рюмку того же вина. После этого надобно рыбу обложить свежею соломою, обвязать солому нитками и, наконец, завернуть в чистый кусок холстины. Таким образом упакованная рыба может пробыть в дороге от 8 до 10 дней. Рыбу, привезенную к месту назначения, должно тотчас пустить в свежую воду. Через полчаса рыба совершенно очнется, оживет и будет плавать» 727.
На Мологе был известен другой способ транспортировки живой рыбы, который применялся в период навигации – с помощью лодок-«прорезей». В средней части такой лодки был расположен, так называемый, живорыбный садок. Он представлял собой отсек, отгороженный двумя водонепроницаемыми перегородками. В днище отсека имелись щели, через которые в него поступала проточная забортная вода. В таком садке рыба могла находиться довольно длительный период, пока ее транспортировали к покупателю. Известно, что, например, в XVI веке устюжане доставляли живую рыбу в Москву, в частности, к столам московского царя и патриарха.
Специалисты отмечают, что развитие рыбного промысла и торговля рыбой привели к появлению на устюженском рынке другого товара – соли. Соль в Устюжну, в основном, привозили вологжане и белозерцы, однако и местные торговцы еще в XVII веке стали активно перекупать этот товар и привозить на местный рынок. Если в 1627 году в городе соли было продано на сумму в 353 руб., то уже по данным 1638/39 гг. – на 858 руб.728 Среди пунктов, где устюжане покупали соль для перепродажи, отмечено Соловецкое подворье в Вологде.
С древних времен предметами торга для местных жителей являлись мед и воск. Например, в книге Устюжского приказа о сборе пошлин в Устюжне Железопольской за 1639 год среди прочих товаров, «явленных» на торг устюжанами, указано: «Явил устюжанец Ярофей Семенов на возу круг воску четыре пуда да две бадейки меду… явил устюжанец Климентий Шемякин в лотке пуд воску да… два черепа меду»729. Бадейками в Устюжне называли специальные выдолбленные из дерева посудины, черепами - большие глиняные сосуды с крышками. Кроме того, мед продавали кадочками и кринками. Воск - кругами на вес («пуд вощаный»), а также в виде воска неочищенного, то есть воска-сырца. В списках товаров того периода встречаются и пчелиные улья.
Значительное место в списке товаров местных торговых людей издавна занимали изделия традиционного железоделательного промысла, включая железо в крицах. К началу XVIII века абсолютное большинство устюженских кузнецов работало не на государственные заказы, как это было ранее, а на рынок. В деревенских и городских кузницах тогда трудились наемные люди, а сами владельцы торговали в Устюжне, либо отвозили «железный» товар в другие города.
Немалые доходы устюжанам приносила торговля строевым и дровяным лесом. По данным 1849 года ежегодно из Устюженского уезда сплавляли в Петербург и по Волге в низовые губернии до 145 тыс. бревен строевого леса, до 15 400 досок и 500 саженей трехполенных дров. При этом одно дерево в зависимости от длины и размеров стоило от 20 коп. до 1 руб. 75 коп. серебром, сажень трехполенных дров – от 2 до 3 руб. серебром730. Доски для продажи отчасти перегоняли по рекам, но большей частью продавали на месте на постройку барок. Кроме леса «сплавным» товаром считались различные речные суда местного производства. Торговцы, пользуясь весенними водами, сплавляли их для продажи в судоходные реки. Лодки-тихвинки и лодки-соминки, по ценам 1849 года, стоили, без оснастки, от 160 до 200 руб. серебром, мелкие безпалубные лодки – от 40 до 60 руб.731
Устюженские купцы, сплавляя на продажу лес и суда по рекам Мологе и Волге до Ярославля, в поволжских городах закупали хлеб, который перепродавали на местных рынках. Вообще, устюжане торговали многими привозными товарами - пряностями, цветными металлами, тканями, одеждой, обувью, ювелирными изделиями, посудой, портновским и сапожным «прикладом» (нитками, пуговицами, иглами, булавками) и проч. Например, можно было купить устюженское мыло, а можно и привезенное из Ярославля или Костромы. Продавали его «косяками» (кусками). В книге таможенного сбора Устюжны Железопольской за 1630 год, в частности, встречаются такие записи: «Явил устюжанец Савелий Перфильев… двадцать шесть косяков мыла белого… явил устюжанец Филка Пантелеев… пять косяков мыла белого»732.
В этот же период на устюженском торгу отмечены такие товары, как узды вологодские, войлок и ножи ярославские, топоры олонецкие, зеркала тверские. Из Москвы везли одежду и посуду. Из Вологды, Новгорода и Белозерска – соль, кожу, пеньку и рыбу. Из Ярославля и Углича – зерно и воск, мыло и хмель. Из Бежецкого верха – рогожи, сапоги и рукавицы. Следует заметить, что все эти товары поставлялись в сравнительно небольших количествах и, видимо, только для местного населения. Кстати, на местном уровне отмечена и торговля скотом.
Торговцы сбывали товары как в самой Устюжне, так и в сельских лавках, которые существовали, по крайней мере, уже в XIX веке, а, возможно, и раньше. При этом, если городские магазины, как правило, имели определенную специализацию, то деревенские лавки торговали сразу несколькими видами товаров, которые пользовались спросом у местных крестьян.
Сохранилось описание сельской «торговой точки» «на погосте» возле храма в д.Перя начала ХХ века: «… (хозяйка лавки – Е.В.) стояла за прилавком, напротив деревянной, за стеклом, горки, около самого маленького окошечка, которое на ночь закрывалось ставнями. В горке за стеклом были расположены разные галантерейные изделия: гребешки, бусы, зеркальца, разные ленточки и проч., а за (ее – Е.В.) спиной… на трех полках были: разные материи, сатины и ситцы, на одной средней полке; на верхней полке стояли головы сахара… а на нижней… ящики с конфетами, пряниками и баранками, которые связками висели также на стойках, а на полу, под нижней полкой и под прилавком, стояли мешки с сахаром, солью, семечками и (прочими товарами – Е.В.) – одним словом все было забито товарами так, что «ужу не проползти»733. Таковы были предметы местного торга, необходимые крестьянам в повседневной жизни того периода. Все остальное они приобретали в Устюжне, либо у заезжих коробейников. В свою очередь, существовали люди, которые занимались скупкой и перепродажей различной продукции местного производства - перекупщики.
Перекупщики. Большую роль в развитии местной торговли сыграли перекупщики, как правило, местные предприимчивые горожане и крестьяне. В XVII-нач.XVIIIвв. большинство перекупщиков занимались скупкой предметов железоделательного производства. Эта тенденция сохранялась и позднее. Например, в 1863 году губернские специалисты отмечали, что «в Устюжском уезде крестьяне, числом до 30 человек, скупают у кузнецов вещи и развозят по городам водою и сухим путем, а гвозди ставят в Адмиралтейство»734.
В последнюю четверть XVII-нач.XVIII вв. одним из самых крупных оптовиков – скупщиков устюженского «железного» товара был московский посадский человек Г.В. Бельский. Автор ряда работ по истории русского железоделательного производства К.Н.Сербина писала: «…в течение всей последней четверти XVII (1671г.) - нач. XVIII (1702г.) вв. ряд устюженских железопольских кузнецов и скупщиков отдавали привезенный ими в Москву «железный товар» только одному москвитину – Герасиму Васильеву Бельскому, с которым некоторые устюженцы … были связаны в двух поколениях… поездки устюженских посадских людей и крестьян в Москву были регулярными»735. По данным 1702 года из десяти устюжан, регулярно переправлявших свой товар для продажи в Москву, пятеро сбывали железную продукцию Бельскому736.
«Железные» перекупщики вывозили из Устюжны в Москву, Новгород, Псков и другие города сошники и лемехи, котлы, сковороды, ковши, лопаты и прочую продукцию местных кузнецов.
Устюженские дельцы, покупающие и продающие разнообразную продукцию, часто были посредниками между иногородними торгами. Например, в 1626-27гг. устюжане Данило Фомин, Прокопий Чирков и Богдан Голицын регулярно возили различные товары из Тихвина в Ярославль через Романов и обратно. Один из исследователей истории торговой Устюжны первой половины XVII века писал: «Положение Устюжны на большом торговом пути связывало ее с далекими сравнительно центрами, и устюженцы, торговые люди, доставляя туда товары местного производства, совершали значительные торговые операции, связывая Тихвин, Москву, Ярославль и Тихвин и, может быть, Тихвин и Вологду»737.
С основанием Петербурга устюжане освоили и его рынок. Именно в этот период, в середине XVIII века, в городе выдвинулась группа предприимчивых торговцев Поздеевых, Белоусовых, Чуриных и проч., которые уже через столетие стали одними из самых богатых и влиятельных людей Устюжны. Известно также, что в XVIII веке местные купцы Петр и Иван Белоусовы выезжали «за море во Швецию», где с большой прибылью торговали льном, пенькой, салом, воском, волчьими и медвежьими шкурами.