Не найдя в простом деревянном храме золота и серебра, шляхтичи в гневе забили смирного инока до смерти тяжелым чеканом-булавой. Вместе с ним погибли и другие оставшиеся поселяне. Среди них был инок Иона, которого позднее прославляли в Синозерской обители как преподобномученика и местночтимого святого. Между тем, когда Евфросин сообщил своим поселянам, что в скором времени обитель пострадает от нашествия «злых окаянных» врагов, то Иона вначале хотел бежать. Однако Евфросин, убеждавший других покинуть обитель, вдруг сказал ему: «Брате Ионо, почто страшливу мысль имаши… Воля Божия да будет… претерпевый бо до конца… той спасе будет»799. И Иона устыдился. В отличие от простых поселян, он был монахом, а потому должен был во всем полагаться на волю Божью. Он остался с Евфросином и вместе с ним принял мученическую кончину. Из всех пустынников в тот день чудом уцелел только один человек – долоцкий крестьянин Иван Сума. Он и рассказал устюжанам о гибели Евфросина и разорении его обители.
Уже в XVII веке основатель Синозерской пустыни был причислен к лику святых преподобномучеников. Его мощи долгие годы покоились под спудом восстановленного синозерского храма. В наши дни память святого Евфросина Синозерского Православная Церковь отмечает 2 апреля, в день гибели преподобного, а его мощи обрели покой в Казанском храме Устюжны. Активно восстанавливаются уничтоженные в 1950-е годы постройки Синозерской пустыни, расположенной ныне на территории Чагодощенского района Вологодской области.
А что же случилось с двумя сподвижниками преподобного – Гурием Шалочским и Филаретом Устюженским? Обитель в честь Успения Божией Матери была основана Гурием в 7 верстах от существовавшего уже в то время Моденского Николаевского монастыря, на берегу реки Мологи, в устье впадающей в нее речки Шалочи. В старых источниках она именовалась «Успения Пречистые Богородицы Гурьевы пустыни Шелоцкого монастыря»800.
В 1613 году Шалочская пустынь, как и Синозерская, подверглась нападению отряда интервентов, была сожжена и разграблена. Однако Гурий остался жив и вместе со своими сподвижниками восстановил свое детище. Шалочская пустынь просуществовала до конца 1930-х годов, а затем была закрыта и разрушена до основания. По местному преданию нетленные мощи святого Гурия до сих пор покоятся сокрытыми в земле на месте основанной им обители. В наши дни Гурий Шалочский прославляется Церковью как местночтимый святой, его память Православная Церковь отмечает 28 ноября.
Иная судьба оказалась у второго сподвижника Евфросина Синозерского Филарета Устюженского. Он также основал свою обитель, которая была расположена в непроходимых в то время болотах, в 7 км от современной деревни Слуды. В отличие от Синозерской и Шалочской пустыней обитель Филарета не пострадала от нашествия интервентов, которые, видимо, просто не смогли ее найти. Предполагается, что старец жил и умер в полном одиночестве.
В конце XIX века трудами нового православного подвижника, известного в местных краях под именем старца Кириака (Кириак Федотович Серебренников) пустынь была возрождена. Для этого, кстати, пришлось устроить «через болота три дороги, опустив воду на три ската»801. В 1896 году здесь построили церковь Во имя Тихвинской иконы Божьей Матери. При проведении строительных работ нашли железные вериги, которые святой старец носил на теле, усмиряя плоть. Филаретова пустынь просуществовала до 1939 года и была известна как женская обитель.
В 2011 году по инициативе старосты соседней с бывшей пустынью д.Слуды Александра Михайловича Роганова на месте Филаретовой обители установили Поклонный крест работы мастера Александра Чижикова с надписью: «Сей крест воздвигнут в память преподобного и богоносного отца нашего Филарета, чудотворца, основателя пустыни в честь Тихвинской иконы Божией Матери».
О.Иоанн Кронштадский и Устюженский край. Судьба еще одного исторического лица, причисленного Православной Церковью к лику святых, оказалась связана с Устюженским краем. Это известный русский благотворитель и писатель, протоиерей кронштадского Андреевского собора о. Иоанн Кронштадский (в миру Иван Ильич Сергеев) (1829-1907гг.).
В свое время благотворительная деятельность отца Иоанна была известна по всей России. Журнал «Русский паломник» в 1900 году писал: «Цифру благотворительности о.Иоанна в точности определить трудно, так как, кроме пересылаемых почтою денежных сумм, он ежедневно раздает деньги бедным и передает лично вспомоществования нуждающимся»802. К нему обращались многие просители, которым, как правило, не было отказа, как в моральной, так и в материальной поддержке. Кроме того, в народе верили, что о.Иоанн обладает даром исцеления от различных недугов и болезней.
Иоанн Кронштадский не обошел своим вниманием и Устюженский уезд. В 1899 году он пожертвовал значительную сумму на строительство Глинско-Краснинской сельской школы, в 1901 году – на устройство школьного здания в д. Стулово Смердомльского погоста. В начале ХХ века Кронштадский неоднократно посещал Устюжну, читал здесь проповеди, служил в местных церквях. Известны также его дружеские связи с семьей местных купцов Поздеевых. В их доме на Торговой площади он обычно останавливался на ночлег. Сохранилась фотография, на которой о.Иоанн читает проповедь собравшимся устюжанам с балкона поздеевского дома. На другом снимке он запечатлен спускающимся с крыльца дачи Поздеева в с.Михайловское, недалеко от Устюжны.
Игуменья Серафима (Сулимова). Святые новомученики. В Русской Православной Церкви так называют тех, кто пострадал за веру Христову в наше время, в частности в период антирелигиозной пропаганды 1920-х-30-х гг. Биографии некоторых из этих людей оказались тесно сваязаны с историей старинной Устюжны.
В 1861 году в семье устюженского живописца и реставратора иконописи Николая Абрамовича Сулимова родилась дочь Елизавета. Кроме нее у Сулимовых было еще четверо детей. Подрастая, все они становились прихожанами главного храма Устюжны – собора Рождества Богородицы, в котором хранилась чудотворная Смоленская икона Божьей матери Одигитрия. В соборе находился чудесный иконостас работы мастеров московской Оружейной палаты XVII века. Кроме того, в храме пел лучший в городе церковный хор.
Маленькие Сулимовы с юных лет были окружены церковной стариной и музыкой, сказаниями о чудесах Смоленской иконы Богородицы. Неудивительно, что трое из них впоследствии посвятили себя церковной жизни. Среди них была и Елизавета, которая в 18 лет поступила в Леушинский Иоанно-Предтеченский монастырь Череповецкого уезда. В 1901 году она приняла монашеский постриг под именем Серафимы, а через пять лет стала игуменьей и «возобновительницей» знаменитого Ферапонтова монастыря в Кирилловском уезде. Дело в том, что мужской Ферапонтов монастырь к тому времени был упразднен и Святейший Синод своим указом постановил восстановить его, «обратив в женский»803.
На плечи молодой игуменьи легли заботы о ремонте старых и строительстве новых церковных зданий, реставрации иконописи, а также обустройству жизни монастырских насельниц. В 1909 году в монастыре открыли женскую церковно-приходскую школу с «рукодельными» классами для крестьянских девочек. В 1912 году благодаря деятельности матери Серафимы Всероссийское общество защиты и сохранения памятников старины организовало всероссийский сбор пожертвований для восстановления древнего собора Рождества Богородицы со знаменитой фресковой живописью Дионисия. В 1915 году был закончен ремонт и освящен храм преподобного Мартиниана, Белозерского чудотворца.
Постепенно древняя обитель становилась местом оживленного паломничества, а церковные власти отмечали усердие и успехи первой настоятельницы Ферапонтова монастыря, которая «отличалась рассудительностью, умело управляла обителью»804. Однако, дальнейшая судьба игуменьи Серафимы сложилась трагично. В 1918 году на волне гражданской войны, она вместе с несколькими другими представителями местного духовенства была расстреляна по приговору Кирилловской ЧК, как заложница. По воспоминаниям смерть игуменья приняла стойко, со словами: «Простите меня, окаянную», как обычно прощалась после повечерия с сестрами в монастыре.
В 2000 году Серафима Сулимова была причислена русской Православной Церковью к лику святых новомучеников.
Митрополит Петроградский Иосиф (Петровых). В 1981 году Русской Православной Церковью За Границей был причислен к лику святых митрополит Петроградский Иосиф, в миру Иван Семенович Петровых.
Иван Петровых родился в 1872 году в Устюжне, в мещанской семье. У Петровых было восемь детей, которых воспитывали в строгой вере, но только один из них решил связать свою судьбу со службой в Православной Церкви. Будущий митрополит закончил Устюженское духовное училище, затем Новгородскую духовную семинарию и Московскую духовную академию. В 1901 году он принял постриг под именем Иосифа в Гефсиманском скиту, что неподалеку от подмосковной Троице-Сергиевой лавры.
Следует сказать, что Иосиф, находясь на духовном поприще, активно занимался богословской наукой, а также по заданию Академии наук и благословлению Церкви изучал северные народные говоры, был удостоен звания доцента и степени магистра богословия, профессора Московской духовной академии. В 1904 году его возвели в сан архимандрита, затем епископа и архиепископа.
Иосифа направляли служить в различные монастыри и епархии на территории Российской империи – от Новгорода и Ярославля – до Холмской Руси (Украина). Малую родину, Устюжну, ему удавалось посещать не часто. Известно, например, что он был здесь в 1909 году и даже служил Всенощную в Николо-Моденском монастыре. В 1912 году о.Иосиф, находясь в сане епископа Угличского, был приглашен принять участие в церковных торжествах, посвященных 300-летию мученической кончины преподобного Евфросина Синозерского.
Тогда никто не мог знать, что через каких-то полтора десятка лет родной Устюженский уезд станет местом его ссылки. Когда в 1926 году Иосиф, бывший в то время архиепископом Ростовским, был возведен в сан митрополита Петроградского, раскол Православной Церкви уже назрел. Петровых не принял новую власть. Через два года по обвинению в антисоветской пропаганде он был арестован и выслан вначале в Николо-Моденский монастырь под Устюжну, а затем в Казахстан, откуда уже не вернулся. Только через много лет стало известно, что Иван Семенович Петровых в числе других репрессированных был расстрелян в 1937 году.
Русские цари и Устюжна
Царь – основной титул монархов Русского государства с 1547 по 1721 гг. Первым царем был Иван IV Грозный, последним Петр I, который позднее принял титул императора. Впрочем, неформально царями именовали правителей Руси, начиная с XI века, а неофициально и полуофициально титул «царь» употреблялся в России вплоть до свержения монархии в феврале-марте 1917 года.
В царской России глава государства считался «помазанником Божьим», то есть человеком, поставленным над народом самим Богом. Интерес к представителям царских династий был особенным, отсюда появление о них всевозможных легенд и преданий, в том числе и в Устюженском крае.
Легенда о князе Рюрике. Одно из местных преданий связано, немного – немало, с родоначальником первой русской царской династии – новгородским князем Рюриком. Как известно, место захоронения легендарного Рюрика до сих пор остается загадкой. По этому вопросу выдвигается множество версий. Одни исследователи полагают, что князь похоронен в Старой Ладоге, другие – в Приозерске, третьи – на Передольском погосте в кургане под названием Шум-гора (Батецкий район Новгородской обл.). Устюжане предлагают свою версию. Согласно местному преданию первый новгородский князь был захоронен «в Устюженском уезде… а похоронили его якобы на святом месте в Пошилье, а где именно – неизвестно»805.
Местечко под названием Пошилье, раположенное на берегу реки Кобожи, между двух древних курганов – бывшие земли Белокрестской волости Устюженского уезда (совр.Чагодощенский район Вологодской обл.), издавна почиталось местными жителями. В свое время здесь стояла часовня, в которой хранился крест, вытесанный из белого известняка и достигавший в высоту три с лишним метра. По преданию крест сам приплыл по реке «встреч вод».
Другой святыней Пошилья считался большой (2х1,5м) «Лосевый» камень, возле которого местные жители традиционно собирались в праздник чудотворцев Косьмы и Дамиана. Неудивительно, что именно Пошилью народные легенды приписывают наличие захоронения князя Рюрика. При этом «известно лишь то, что со временем могилу его найдет некий всадник. Его конь выбьет на дороге цепь золотую. А протянулась та цепь на сорок саженей в земле, и подходит она ко гробу из червонного золота, в том гробу и покоится первый новгородский князь»806.
Монахиня-царица. В древности в странах западной Европы Русь называли Гардарикой – страной городов. Например, в середине XVII века на территории Русского государства (без Украины и Сибири) их было 226807. Если бы русскому царю понадобилось посетить все, то, учитывая транспортные возможности того периода, ему пришлось посвятить этому значительный отрезок своей жизни. Тем не менее, монархи не сидели постоянно в столице, а по государственной, либо духовной надобности, а порой и ради удовольствия навещали различные населенные пункты своих владений. Не обошли они своим вниманием и Устюжну. Немалое волнение среди горожан и паники среди местных властей вызвал визит царя Ивана IV Грозного. Легенда о его пребывании в городе кузнецов и оружейников до сих пор будоражит умы любителей старины (см. главу «Легенды Устюженского края», раздел «Легенды Заижинья»).
В 1572 году Грозный царь женился на боярышне Анне Колтовской, а уже через год сослал жену в монастырь. Анна Алексеевна Колтовская приняла монашеский постриг в девичьей Введенской Тихвинской обители под именем инокини Дарьи. «В кормленье» бывшей жене государь пожаловал доходную Устюжну Железопольскую, которая ранее с «деревнями, что к посаду, со всеми доходы»808 принадлежала его невестке, вдове брата Юрия Ульяне Палицкой.
Палицкая после смерти мужа ушла в монастырь и была известна, как старица Александра. Данных о том, посещала ли она Устюжну, нет. Однако известно, что свои доходы с города невестка Грозного передала в монастырскую казну, а также «в помин о муже» сделала вклад в устюженский Богородице-Рождественский монастырь в виде «приклада» к чудотворной Смоленской иконе – «венец серебрен злачен да гривна серебряна злачена»809 и евангелия в бархатном переплете с серебряными накладками. Позднее Палицкую, по одной из версий, обвинили в измене и по приказу царя казнили.
Что же касается Анны Колтовской, то под именем инокини Дарьи она прожила в Тихвинском монастыре много лет, покорно молясь сначала за здравие государя всея Руси, а позднее – об упокоении его души. Известно, что бывшая царица после смерти Ивана Грозного иногда посещала Москву, а, возвращаясь в Тихвин, заезжала в Устюжну. Например, она была в городе зимой 1607 года, о чем свидетельствует специальная подорожная грамота, выписанная от имени царя Василия Ивановича Шуйского. В подорожной было указано, «всем людем без отмены, хто чей ни буди, чтоб есте давали царицы старицы Дарьи Колтовской под наше жалованье под запасы четыре подводы с санями и с проводники везде не издержав ни часу»810.
Между тем на Руси стояли Смутные времена. Интервенты терзали ослабленное боярскими распрями русское государство. Тихвин осадили шведские войска. В июне 1613 года бывшая царица вместе с другими монашками Введенской обители бежала из города. Предполагают, что в течение трех лет она скрывалась где-то в окрестностях Тихвина, а затем сумела перебраться под защиту высоких крепостных стен хорошо укрепленной Устюжны Железопольской. Известно, что бывшая царица «била челом» новому царю всея Руси Михаилу Федоровичу Романову, жалуясь на разорение Тихвинской обители. 24 августа 1613 года царь подписал указ, высланный для исполнения в Устюжну. В указе говорилось, что бывшую царицу и жену «блаженные памяти государя царя и великого князя Ивана Васильевича… отпустить на Устюжну Железопольскую в Рождественский девичь монастырь и велети б ей в том монастыре очистити кельи и людем ее дворы, где с людьми можно побыти на время»811.
Во времена Ивана Грозного в Устюжне существовал Богородице-Рождественский монастырь, который являлся «особным» - особенным, то есть мужским и женским одновременно. Это противоречило церковным правилам, и местный игумен обратился к царю с просьбой исправить положение. Грозный приказал перенести кельи монашек из Богородице-Рождественского монастыря на другое место, к городскому Вознесенскому храму, который в то время находился на окраине Устюжны, а вокруг новой женской обители «ограду заметом оградити, и ворота святые учинити»812.
По каким-то причинам царский указ был не выполнен. Более того, Богородице-Рождественский монастырь вообще прекратил свое существование. Его главный, одноименный храм превратили в приходскую церковь. Когда инокиня Дарья приехала в Устюжну, то ее просто поселили в доме близ той самой Богородице-Рождественской церкви. В описании Устюжны Железопольской указано: «Царицы инокини Дарьи Алексеевны вдоль двора и огороду семнадцать сажен (около 37,5 м)813 поперек девять сажен» (около 20 м)814. В нескольких других строениях при храме жили находившиеся под покровительством местного игумена Ферапонта старцы и старицы. В соборном храме служили не монахи, а попы-«бельцы».
Царь Михаил Романов оказывал монахине Дарье особое покровительство, стараясь подчеркнуть, что она его родственница, бывшая супруга «блаженные памяти деда нашего, великого царя и великого князя Ивана Васильевича»815. Указание на родство с Рюриковичами должно было, видимо, служить лишним подтверждением тому, что боярская династия Романовых имеет законное право на русский престол. Неудивительно, что царь Михаил подтвердил право инокини Дарьи на «кормленье» с Устюжны Железопольской.
Доходы с Устюжны Колтовская получала деньгами и продуктами. Например, в 1618 году ей было выдано 30 рублей денег, 5 гривенок816 (примерно 2 кг – Е.В.) перцу, 10 пудов меду красново, 16 осетров длинных, 3 бочки щученины, 1 бочку сельдей немецких, 2 пуда икры, 86 четвертей817 (примерно 18 т – Е.В.) различной муки, 14 четвертей (около 3 т – Е.В.) круп, гороха, пшена и толокна, 15 четвертей (более 3 т) солоду и 3 четверти (630 кг – Е.В.) конопли818.
Бывшая царица прожила в городе на Мологе несколько лет. Царь Михаил Романов подарил ей, кроме прочего, «вотчину» под Устюжной. «Вотчина» состояла из богатого села Никифорово с окрестными деревнями и пустошами, включая Волосово, Алексеево, Сошнево, Торшеево, Демцино, Котово и др., всего сорок одно наименование, «с пашнею, и с сенными покосы, и с лесы, и со всеми угодьи»819.
В 1620 году в Устюжну на имя воеводы Якима Семеновича Дубровского последовал новый царский указ, согласно которому устюжанам предписывалось выдать бывшей царице «деньги и годовые запасы… и велети ее…отпустить на Тифину»820. В Тихвине монахиня Дарья возглавила работы по восстановлению разоренного шведами Введенского монастыря. Известно, что позднее бывшая царица навещала Устюжну. В частности, это было зимой 1624 года, когда Колтовская по своим делам заехала в город, направляясь из Москвы в Тихвин. При ней был царский указ к устюженскому воеводе Никифору Колычеву. Согласно указу старице должны были «дати от Устюжны до Тифины подводы против подорожной»821. Это послужило причиной конфликта между людьми, сопровождавшими бывшую царицу, и устюженскими посадскими.
Зимой по накатанным дорогам из Устюжны в Москву, Тихвин и другие города устюжане активно возили различные товары, включая традиционные изделия кузнечного производства. В зимнее время каждая подвода была на вес золота. Когда посадским объявили, что бывшей царице следует выдать подвод больше, чем было заявлено ранее, они возмутились. Сопровождавший бывшую царицу родственник Дмитрий Колтовский впоследствии жаловался царю, что устюжане «ему, Дмитрию, в подводах отказали, и ево, Дмитрия, лаяли матерны, а людей ево перед земскою избою били и грабили, и сняли де с людей ево Дмитриевых денег восмьдесят рублев с полтиною»822.
Колтовский требовал призвать обидчиков «к ответу на Москве»823. Дело в столице рассмотрели и приказали устюженскому воеводе Максиму Лихореву разобраться на месте. Вскоре из Устюжны в первопрестольную пришел ответ, что «те посадские люди в том ево грабеже посыскались»824. Ими оказались «Федька Окатов и Олешка Шарухин с товарыщи». Они наотрез отказывались признать свою вину, уверяя, что «его, Дмитрия, не лаивали и людей ево не бивали и не грабливали»825, при этом деньги, взятые у царского родственника, согласились вернуть, что, видимо, спасло ответчиков от полагавшегося за подобные проступки битья батогами и тюрьмы.
До самой смерти Анна Колтовская пользовалась большим расположением семьи Романовых и получала щедрую помощь. Устюжна Железопольская находилась «в кормленьи» у монахини-царицы вплоть до ее кончины. Она умерла в 1626 году и была похоронена в особой гробнице, возле главного собора Введенского монастыря г.Тихвина, а село Никифорово с деревнями по указу царя Михаила Романова от 29 июня 1626 года было передано тому же монастырю «по царице инокине Дарье в вечной поминок»826.
Отрепьевы. В Смутное время не только инокиня-царица Дарья Колтовская нашла пристанище под прочными стенами крепости-острога Устюжны Железопольской. Недаром историки указывают на то, что именно в этот период разительно изменилась сословная структура местного населения. Спасаясь от разбоя и грабежей, представители многих именитых боярских и дворянских семей стали покупать в городе дворы. Так в списках жителей Устюжны Железопольской того периода появились известные фамилии Мещерских, Пушкиных, Белавиных, Ушаковых, Трусовых, Лаптевых, Отрепьевых.
Отрепьевы – выходцы из Литвы. Один из представителей этого рода Юрий Богданович Отрепьев, был известен в народе, как поп-расстрига Григорий Отрепьев. Специалисты полагают, что именно он в 1605 году занял русский престол, назвавшись сыном царя Ивана Грозного царевичем Дмитрием. В истории самозванец остался под именем Лжедимитрия I, который привел на Русь отряды интервентов. Один из них атаковал Устюжну Железопольскую зимой 1609 года. И вот ведь парадокс. Среди тех, кто возглавил оборону города, был дворянин по фамилии Отрепьев. В «Сказании о нашествии поляков на Устюжну Железопольскую» его называют «головою Солменем Отрепьевым»827.
Солмен – старое славянское имя. В начале XVII века на Руси еще сохранялся обычай, когда младенцу при рождении давали два имени – первое старославянское, и второе – по православным святцам, то есть при крещении в церкви. Солмен – славянское имя Георгия Ивановича Отрепьева, который приходился родственником царю Лжедимитрию I. Прапрадеды Юрия и Солменя Отрепьевых были родными братьями.
В свое время одни из Отрепьевых осели в Галиче, а другие в Угличе. Юрия Отрепьева называют сыном галичского дворянина Богдана Отрепьева, служившего боярам Романовым. Георгий (Солмень) Отрепьев – угличский, то есть, считай, устюженский дворянин, так до 1685 года Устюжна Железопольская была городом без уезда и только позднее часть земель, ранее принадлежащих Угличу, была «написана» Устюженским уездом. Известно, что Солменю Отрепьеву принадлежала «дер. Кононово на речке на Троне»828, расположенная в нескольких километрах от Устюжны Железопольской. Брат Солменя Иван (Шеремет) Отрепьев был в Устюжне губным старостой и имел в городе собственный двор829.
Георгий Иванович (Солмен) Отрепьев остался в истории, как герой обороны Устюжны Железопольской 1609 года, а Юрий Богданович Отрепьев – Лжедимитрий I был убит в результате боярского заговора 17 мая 1906 года. Любопытно, что позднее его портреты можно было встретить в местных дворянских усадьбах, где их вывешивали, видимо, в назидание потомкам. Например, «в сенях» местной усадьбы дворян Батюшковых «Даниловское» изображение «Димитрия Самозванца» висело рядом с «Емелькой Пугачевым». При этом, в описи имущества 1796 года оба портрета были презрительно поименованы «рожами»830.
После известных событий Смутного времени род Отрепьевых не иссяк ни в Галичском, ни в Угличском (а позднее Устюженском) уездах, а вот фамилия исчезла, так как по просьбе представителей семьи именным царским указом от 9 мая 1671 года они стали писаться Нелидовыми. Именно под такой фамилией потомки Отрепьевых в конце XVIII века владели землями в Хрипелевской волости Устюженского уезда. Кстати, ранее село Хрипелево с приписанными к нему окрестными деревнями относилось к владениям царя Бориса Федоровича Годунова.
Годуновы. По местной легенде царь Борис посещал Устюженский край и даже навещал имение «Петровское», принадлежащее роду Трусовых, которые служили русским князьям с XV века.
Еще в начале ХХ века среди местных старожилов бытовали легенды о том, что Борис Годунов имел большие владения близ Устюжны Железопольской. Так, по одному из преданий в бывшей Никифоровской волости «при с.Осиновке была усадьба, принадлежавшая будто Борису Годунову, с подземельем, которая когда-то была разобрана по кирпичу на крестьянские трубы»831. Другая легенда гласит о том, что в XVI веке в д.Мартыново (совр.д.Долоцкое) у Бориса Годунова, еще «до возведения его на царство»832, было имение «Яблонька», рядом с которым по его распоряжению даже выстроили деревянную церковь.
Годуновы получили владения близ Устюжны Железопольской в последней четверти XVI века, при царе Федоре Иоанновиче – сыне Ивана Грозного. Родная сестра Бориса Федоровича Ирина была женой царя Федора. Когда Годунов сам сел на русский престол, то все принадлежащие ему крестьяне, включая хрипелевских, стали писаться дворцовыми. Земли Годуновых вплотную соприкасались с посадскими участками, которые постепенно начали захватывать царские приказчики. Например, у посада были отняты владения вниз по Мологе и на них в период между 1597 и 1600 годами поставили несколько деревень, включая Порослово и Огибь. Устюжане пытались бороться за свои права, но безрезультатно, ведь захват вели люди царя. Одновременно с Хрипелевым в руках семьи Годуновых оказался погост Перя с деревнями Федоровское, Яковлевское, Максимовское и Репище. Кроме того, у Годуновых был двор в Устюжне Железопольской общей площадью в 400 (20х20) кв. саженей833 (1 820 кв.м)834.
Об обширных владениях Годуновых близ Устюжны Железопольской, видимо, было довольно широко известно в Москве. Когда Лжедимитрий I, по приказу которого была уничтожена вся семья Бориса Годунова, кроме его дочери, красавицы Ксении, решил постричь ее в монастырь, то в народе появилась, так называемая песня-«заплачка» (от слова «плач») от ее имени и с упоминанием Устюжны:
А сплачется на Москве царевна
Борисова дочь Годунова:
«Ино Боже, Спас милосердой!
За что наше царство загибло,
За батюшково ли согрешенье,
За матушкино ли немоленье?
А светы вы, наши высокие хоромы!
Кому вами будет владети
После нашего царьсково житья?
А светы, браныи убрусы! 835
Береза ли вами крутити?
А светы, золоты ширинки! 836
Лесы ли вами дарити?
А светы, яхонты-сережки!
На сучье ли вас задевати -
После царьсково нашего житья,
После батюшкова преставления
А света Бориса Годунова?
А что едет к Москве Рострига,
Да хочет теремы ломати,
Меня хочет, царевну, поимати,
А на Устюжну на Железную отослати.
Меня хочет, царевну, постритчи,
А в решетчатый сад засадити.
Ино ох - те мне горевати:
Как мне в темну келью ступити,
У игуменьи благословитца?» 837
Царевна Ксения Годунова была сослана Лжедимитрием I в Горицкий монастырь, расположенный недалеко от города Кириллова, и пострижена под именем инокини Ольги. Позднее она поселилась в московском Троицком монастыре. Умерла в 1622 году.
После гибели Годуновых большая часть их владений в Устюженском крае была постепенно роздана различным боярам и дворянам. Например, земли с деревнями Хрипелево, Никифорово, Тухань, Огибь вошли в имение сибирского царевича, внука знаменитого хана Кучума Араслана Алеевича, как награда за поддержку войск Минина и Пожарского в мае 1612 года.
Романовы. В 1613 году в России воцарилась новая царская династия – Романовы. Вплоть до Петра I интерес Романовых к Устюжне был связан исключительно с православными святынями края. Например, первый из Романовых, царь Михаил дал Жалованную грамоту Синозерской пустыне, благодаря чему ее насельники получили «к той пустыни земли и всяких угодий»838. Известно также, что он пожаловал для пустынской церкви резную икону с изображением Евфросина Синозерского839.
Сын Михаила Романова царь Алексей Михайлович сделал для пустыни еще один ценный подарок, так называемый «звон колоколов»840. «Звон» состоял из пяти колоколов разных размеров. На самом большом колоколе отлили надпись: «Государь и Великий Князь Всероссийский Алексей Михайлович дал сей колокол вкладу Живоначальные Троицы Пречистые Богородицы в пустынь Синозерскую лета 7151 (1643) марта в 8 день»841. Кроме того, царь Алексей пожертвовал в пустынь икону Преподобномученика Евфросина. После закрытия обители в 1955 году икона поступила на хранение в Устюженский краеведческий музей, а большой синозерский «царский» колокол, по некоторым данным, оказался в одном из храмов на Сахалине.