Чувство присутствия Господа всегда изменяет человека.
Оно дарует ликование о своем бытии, (радость жить, слышать, видеть, любить), и постоянное ощущение тихого внутреннего света, который затемняется только если человек согрешает, но после покаянной молитвы снова возвращается в душу.
А значит, молитва без слов (есть определённая высота души и любви), невозможна без правильной духовной жизни.
Заповедь о непрестанной молитве дана нам апостолами, вместе с указанием пути к ней.
Путь таков:
«Всегда радуйтесь, непрестанной молитесь, за всё благодарите» (1 Фес. 5: 16–18).
Ну а корень постоянной молитвы — благодарность за всё Богу.
Человеку хочется всё то, что с ним совершилось, обратить в хвалу Богу.
Но как достичь благодарности? Обобщая опыт отцов, мы можем сказать, что для этого необходимы: частое причащение Святых Христовых Тайн, хранение себя от зла и доверие Богу.
Человек мучается на земле оттого, что, на самом деле, не доверяет Богу и считает, что смог бы управлять миром куда лучше, чем Бог.
А значит, такой человек не может преодалеть в себе гордыню и смириться пред Богом.
И, если он христианин, вслух он об этом не скажет, но состояние сердца его будет именно таковым.
Доверие это не даётся просто так, но почти всегда через подвиг.
Что здесь может помочь человеку?
Причастие.
А сердцем каждого дара является благодать.
Без благодати невозможно стать такими, какими нас задумал Господь.
Но по мере очищения сердца и вселения туда Господа, Сам Он будет основой нашего доверия, хотя для этого и потребуется время, ведь очищение никогда не даётся нам быстро.
Один известный старец советовал, в подобном случае, говорить: «Господи, вручаю себя Тебе ».
И как бы ни было нам трудно, но, перенеся боль, мы ещё больше будем любить Господа.
А Он - то знает и время и сроки, когда сменит беду нашу и скорбь на радость. Это Его дело — добро венчать хорошим концом.
А наше дело — быть верными Истине, и не только тогда, когда мы благополучны и сыты, но и когда испытываем боль и непонимание от людей.
Итак, каждый из нас пусть сделает своё дело, и, тогда придёт радость, которой хочет нас одарить Господь.
А Он никогда не оставит ищущих Его, только бы мы доверились Ему до самого конца, еще до того, как наступит избавление и возрадуется душа наша.
Ну а в часы недоверия, хорошо бы подумать, каков наш Господь и как Он нас любит.
Здесь помогает и простой взгляд на икону Спасителя.
А когда душа ощутит, что Господь никогда не подведет, пусть еще с большим доверием и надеждой обратится к Нему, и она всегда найдет Его поддержку.
АРТЕМ ПЕРЛИК
Когда-то моему отцу, Царствие ему Небесное, на экзамене в академии старичок профессор задал такой вопрос: «Что делает Господь, чтобы привлечь человека к себе?» Я уже не помню, что он ответил, на что преподаватель говорит: «Все правильно, но что все-таки самое главное?» И когда отец задумался, профессор ему подсказал: «Посылает тугу душевную». То есть посылает обстоятельства, когда человек не находит удовлетворения, не находит успокоения, не чувствует опоры. Обопрешься – предадут, в чем-то другом обманут. Вот человек невольно и задумается о том, где же тогда истина, если везде обман. В минуты физической болезни или душевной безысходности человеку все равно свойственно искать выход даже из безвыходного положения. И в таком поиске люди нередко обретают Бога.
Протоиерей Валериан Кречетов.
Опьянение есть добровольное сумасшествие человека.
Одна из причин уныния — это неприятие. Все проблемы и уныние начинаются, когда мы хотим, чтобы всё было по-нашему. Уныния нет лишь в благости или в благости в сочетании со страстью. Если к страсти примешивается невежество, уныние есть всегда. «Где я живу...», «И как земля этих людей носит...», «Хуже уже некуда...», «Все во грехе живут...», «Погода почему плохая?..».
Концепция Рая и Ада — это концепция эго. И эго хочет всегда в Рай. Когда цель жизни не Любовь, всегда будет уныние. Другие причины уныния: недоверие, роль «спасателя», мнение, что все должны быть счастливы. Лучшее лекарство для унылых — просмотр комедий. Этот мир надо принимать!
Всё начинается с приятия. Мы внутренне полностью принимаем этот мир, даже смерть. Мы все когда-то умрем, вокруг нас кто-то умрет. Может, нам и хотелось бы, чтобы мы и все наши близкие умерли в один день. Подсознательно мы этого хотим, возможно, поэтому приходят наводнения, цунами и прочие стихийные бедствия.
КАК ИЗБАВИТЬСЯ ОТ УНЫНИЯ:
1. Правильно питаться.
2. Чаще бывать на природе.
3. Заниматься физическими упражнениями.
4. Действовать согласно своему предназначению (самое первое — действовать согласно мужской или женской природе).
5. Иметь гармоничные отношения с другими людьми и в семье.
6. Уметь зарабатывать деньги, быть успешным (для мужчин больше).
7. Приносить благо своей жизнью.
8. Иметь цели в жизни.
9. Учиться бескорыстию, избавляться от эгоизма.
10. Культивировать гуну благости, учиться жить «здесь и сейчас ».
Самый простой метод вернуться в «здесь и сейчас» — сделать 10 осознанных вдохов и выдохов, считая 10 раз и не сбиваясь, удерживая всё внимание на кончике носа. Когда мы дышим осознанно, а дыхание связано с умом, то ум сразу отключается. Мы погружаемся в «здесь и сейчас». Здесь и сейчас никакого уныния быть не может, а иммунитет работает в десятки раз сильнее. Это отмечено современными медиками.
Рами Блект
Борьба с духом гордости
Курс священника Константина Корепанова
«Наставления святого преподобного
Иоанна Кассиана Римлянина»
ГЛАВА 11. Текстовая запись восьми выпусков передачи «Читаем Добротолюбие», выходивших в эфир на телеканале «Союз» с 5 октября по 30 ноября 2020 года и посвященных разделу «Борьба с духом гордости».
Борьба с духом гордости, изображение №1
эфир от 5 октября _____________ сайт видео
эфир от 12 октября ____________ сайт видео
эфир от 19 октября ____________ сайт видео
эфир от 26 октября ____________ сайт видео
эфир от 2 ноября _______________ сайт видео
эфир от 9 ноября _______________ сайт видео
эфир от 12 ноября _____________ сайт видео
эфир от 30 ноября _____________ сайт видео
Передача от 5 октября
О двух родах гордости: совершенных и новоначальных
Засим мы переходим к борьбе с духом гордости, 133-й абзац:
Гордости два рода: первый тот, которым, как сказали мы, поражаются мужи высокой духовной жизни; а другой захватывает новоначальных и плотских. И хотя оба эти рода гордости воздымает пагубное возношение как пред Богом, так и пред людьми, однако тот первый прямо относится к Богу, а второй собственно касается людей. Начало сей последней и средства против нее мы исследуем, если Бог даст, в последних главах сей книги, а теперь о той первой, которою искушаются, как мы выше сказали, преимущественно совершенные...
Иоанн Кассиан пытается сделать разграничение по проявлению гордости в человеке. Разделяет он гордыню и гордость по четырем свойствам, которые потом объединяет. И получается у него, что есть совершенные мужи, искушенные в духовной жизни, достигшие определенной высоты духовной жизни, и есть гордость, которая мучает новоначальных.
Совершенный – это тот, кто уже смирился, не грешит плотскими страстями, тот, кто не мучается гневом, чревоугодием, тем более блудом, который научился жить в общежитии, не превозносится над людьми, терпит их недостатки, молится и уже вкусил плоды этой молитвы, знает, какая она глубокая и высокая. И эти люди снаружи и в какой-то степени изнури искренне, подлинно благочестивы. Для нас же, людей, не искушенных не то что даже духовной жизнью, не искушенных вообще какими-то размышлениями хотя бы философскими, кажется, собственно: все нормально, вот святой человек.
Но нет. Вот именно тогда, когда все страсти побеждены, когда не мучает ни чрево, ни плоть, когда нет ни сребролюбия, ни жадности, когда ты спокойно и равнодушно относишься к тому, когда тебя обижают, или уничижают, или обзывают, вот тогда и начинается настоящая гордыня, потому что человек живет высокой духовной жизнью. Высокой духовной жизнью. И эта высота, которой он живет, надмевает его сердце, он думает: «Вот какой я. Я смог стать таким, они не могут. Почему? Они не так любят Бога, как я, они не так терпеливы, как я. А иначе как объяснить, что я могу молиться ночью пять часов, а они, немощные, не могут? Я могу кушать один кусочек хлеба в день, а они не могут. Естество у нас одно, благодать одна, значит, я это сделал, я сам себя сделал». Вот это и есть та гордыня, которая мучает совершенных. Поэтому, естественно, Иоанн Кассиан называет это гордыней, возмущением против Бога.
У новоначальных не так. Они страдают, имеют страсти, терзаются разными ревностями, завистью, чревоугодием, они не могут справиться с элементарными страстями, поэтому понимают, кто они такие: грешные, нуждающиеся в Божественной помощи. Они не превозносятся и не думают, что сами себя сделали. Им только обидно, что кто-то их унизил, кто-то обошел, кому-то что-то дано, а им не дано. То есть это обычные человеческие страсти. Это гордость, да. «Почему ты меня не замечаешь? Почему не уважаешь? Почему ты со мной не считаешься?» Но перед Богом они чувствуют себя одинаково беспомощными. Поэтому Иоанн Кассиан называет это гордостью против человека.
Передача от 12 октября
Мы продолжаем читать наставления святого преподобного Иоанна Кассиана. Напомню, мы остановились на 133-м абзаце о борьбе с духом гордости.
Гордости два рода: первый тот, которым, как сказали мы, поражаются мужи высокой духовной жизни; а другой захватывает новоначальных и плотских. И хотя оба эти рода гордости воздымает пагубное возношение как пред Богом, так и пред людьми, однако тот первый прямо относится к Богу, а второй собственно касается людей. Начало сей последней и средства против нее мы исследуем, если Бог даст, в последних главах сей книги…
И мы видели, что, пытаясь провести определенную демаркацию, систематизацию, Иоанн Кассиан говорит, что гордости есть два вида: один тот, который по преимуществу у новоначальных (собственно, у тех, кому адресовано это послание), а второй встречается у тех, что высокой духовной жизни. И мы немного говорили об этом в прошлый раз.
Любой христианин, который читает святых отцов, размышляет над тем, что они пишут, и над тем, что происходит в нем самом, понимает, что гордыня есть корень вообще всякого зла. Поэтому в новоначальном ли, в совершенном ли, в самом ли совершенном, почти святом человеке, в самом ли маленьком или последнем грешнике причиной всякого зла, причиной всего нехорошего является именно гордыня.
Другое дело, что новоначальный похож на человека, пропалывающего грядку, он вырывает поросль, которую видит на почве. Он видит, что вместо плодов, посеянных Богом, возрастают плевелы, сорняки, и он пытается их вырвать, убрать. Как ему кажется, они портят красоту, внешний вид, заглушают ростки посеянных семян. И, в принципе, больше ему ничего не надо.
А совершенный похож на человека, который раскопал полгряды для того, чтобы добраться до корней этих произрастаний и вырвать все с корнем, чтобы этот безобразный сорняк на ниве его сердца никогда больше не поднимался.
Принципиальная разница только в этом. Один постригает вылезающую траву, другой добирается до ее корня. Вот в этом смысле человек опытный (как говорится здесь, муж высокой духовной жизни) – тот, который действительно нашел этот корень, докопался до этого корня, увидел, что это значит, увидел, какова эта гордыня в ее абсолютном, совершенном, максимально приближенном разрешении, то есть что это такое по существу.
Гордость всегда есть бунт против Бога
Как бы там ни было, человек новоначальный борется с порождениями гордыни, часто не понимая, что это гордыня. Скажем, вырывая блудные помыслы или чувство ревности, зависти, обиды из своего сердца, он борется с плодом, с проявлением гордыни. А совершенный борется с корнем. Но поскольку все это порождение одного зла, одной гордыни, это всегда и во всем бунт против Бога. Само по себе произрастание из этого корня всегда есть произрастание бунта против Бога. Как у самого сатаны – князя гордости или у Адама и Евы в их грехопадении – это всегда есть бунт против Бога, против Его заповедей, против Его установлений. Другое дело, что для новоначального этот бунт как бы неочевиден, ему кажется, что все эти помыслы случайны, они ему не присущи, они неизвестно откуда залетели в его сердце. Хотя это именно бунтующая против Бога часть человеческого сердца. А муж высокой жизни просто докопался до истины и понимает, что уже нет давно блудной страсти и нет давно ни зависти, ни ревности, но часть его сердца по-прежнему бунтует против Бога, против того, что Он сделал в этом мире.
Человек высокой духовной жизни знает истину, он знает, что сердце его не просто грешное, как думает новоначальный, что сердце его гордое. И эта гордость проявляется прежде всего в том, что он не подчиняется Богу, часть его сердца не хочет подчиняться Богу. А новоначальный еще этого не видит, но его зависть, ревность, те блудные помыслы, которые мучают его, – это все именно бунт против Бога. «Почему я здесь? Почему я должен так жить? Зачем Бог устроил такой мир? Почему у меня такая природа, которая производит то, что мне совсем не свойственно? Почему Он не мог мне дать денег? Почему Он одному дает больше, другому меньше? Зачем у другого такая машина? Почему у меня нет детей? Почему все ходят к тому, а ко мне никто не ходит?» В любом случае, если бы мы внимательно рассмотрели все эти страсти, порождаемые в человеческом сердце, если бы всмотрелись в их подлинную суть, мы бы увидели, что все это всегда, везде, во всех проявлениях есть бунт против Бога. Только новоначальный этого не разумеет, а совершенный это знает наверняка. Он потому и совершенный, что понял главную боль человеческого сердца и главный грех человеческого сердца.
Вот эта разница показывает, что человек высокой духовной жизни отличается от новоначального только тем, что понял суть человеческой болезни, суть человеческого падения, суть человеческого греха.
Есть произведение Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы». У Достоевского кроме этого произведения есть очень многочисленные свидетельства, которые с очевидной ясностью показывают, что любая страсть, в сущности, есть бунт против Бога, где-то осознаваемый, где-то неосознаваемый, но всегда и везде это бунт. Если человек возмущен бытием как оно есть, жизнью как она есть, устройством общества, существованием плохих людей, существованием плохого в нем, все возмущение человека собой ли, другими ли людьми, миром ли, обществом, временем – всегда очевидный бунт против Бога. И всегда в основе каждого нашего действия этот бунт лежит как корень.
Мы просто перестали узнавать гордость и гордыню, потому что мы не только не мужи духовной жизни, мы даже вовсе не новоначальные. Мы вообще никто. Мы люди, которые, скажем, повесили на стены фотографии, иконы святых, совершенно не собираясь исполнять то, что они нам сказали, что нам написали. Мы перестали узнавать гордость и гордыню, потому что мы их начинаем путать с добродетелью. Мы культивируем гордость в своем сердце, разводим ее, чтобы она принесла плоды на ниве нашего сердца. Естественно, когда мы читаем святых отцов и они говорят о гордости и гордыне, мы не понимаем этой гордыни в себе.
Мы, например, раздражаемся поступком человека и обвиняем его в том, что он горд. Естественно, если он горд, меня это раздражает. Но на самом-то деле, если мы раздражаемся, горды мы, а про другого человека мы ничего сказать не можем. Но мы говорим: «Нет, мой гнев, мое возмущение очевидны, правильны, а поведение другого человека неправильно, потому что он делает не так, как мне нравится».
Мы не только в отношении греха так себя ведем, а в отношении всего. Если меня что-то раздражает вообще в ком-либо, то виноват тот человек, который раздражает, а у меня это вовсе не грех и не раздражение, не гордыня, не гордость, а справедливое возмущение, потому что он делает не так, как мне нравится.
«Если девушка идет в короткой юбке, а я не могу оторвать от нее глаз, виновата она, а не я, это не мой бунт против Бога и против законов естества, это она виновата, она должна одеваться иначе». Вот до чего мы дошли. И наше возмущение, или нашу похоть, или нашу зависть, или наше сребролюбие мы считаем правильными, как еще иначе и жить? А людей, соблазняющих нас или каким-то образом провоцирующих на какие-то действия, мы называем гордыми и испорченными, хотя гордые и испорченные мы.
Например, живет себе человек в какой-нибудь деревушке. Так надо же все сделать, чтобы человек не жил спокойно. Он должен презентовать себя. Если он на работе, он должен доказать, что у него хороший результат. Раньше человек оценивал себя сам? Нет. И никого это не смущало, не возмущало. Человек получал оценку людей, которые опытны в этом деле, они оценивали другого человека как эксперты, их заключение являлось определяющим, может этот человек занимать это место или нет.
Сейчас же абсолютно извращенное представление: человек оценивает себя сам и доказывает, что он хороший. Баллотируется он в депутаты или подтверждает категорию, как врачи или педагоги, принимается на работу, в любом случае он должен сделать все возможное, чтобы себя презентовать, чтобы доказать всем, что он лучше, чем другие.
Если это касается деревушки, все равно мы должны заставить его, чтобы он как-то доказал, что он достойный член поселка. Он должен высветиться, выделиться, поставить себя на постамент и бить себя в грудь, доказать, что у него всё лучше, чем у других, что он сам лучше, чем другие, что он умеет это делать лучше, чем другие. Само общество построено на том, чтобы человек ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не избежал того, чтобы не соприкоснуться со своей гордыней, чтобы он культивировал, разводил свою гордыню в тепличных условиях.
А потом удивляемся, почему наши дети или даже мы сами, выросшие в этих условиях, приходя в Церковь, не можем прикоснуться к смирению и благодати. Вся наша жизнь по-прежнему превращается в соревнование с собственной гордостью, мы все хотим доказать, что мы не такие, как все, что мы что-то можем, что у нас получается, что мы лучше других.
О чём нас предупреждает падение Денницы?
Абзац 135-й. Он очень большой. Абзац этот приводит читающему или слушающему человеку на память падение Денницы, падение сатаны. Здесь он называется вполне по традиции латинских авторов Люцифером, то есть светоносцем (это, собственно, слово, которое пытается передать церковнославянское слово «денница»). То есть это некий светозарный, несущий свет ангел, который являет свет всему миру. Падение Люцифера описывается в этом абзаце. Он был совершенный по творению, это было начало путей Божьих, он был высочайшим из всего, что сделал когда-либо наш Творец. И тем не менее он захотел упасть, он упал. И вот об этом Иоанн Кассиан пишет так:
Этот (архангел) одеянный Божественной светлостью, сияя паче других высших сил по щедродательности Создателя, возомнил, что этим блеском премудрости и этою красотою добродетели, какими украшался по благодати Творца, обладает он естественными своими силами, а не по великодаровитости Божией. И вознесшись по сей причине почел себя равным Богу, как ни в чем не имеющий нужды подобно Богу, – как будто для пребывания в такой чистоте не имел он нужды в Божественной помощи. Так всецело положился он на силу своего свободного произволения, веря, что ею одною будет ему в избытке доставляемо все, потребное для полного совершенства в добродетелях и для непрерывности верховного блаженства. Это одно помышление сделалось для него первою причиною пагубного падения. За нее будучи оставлен Богом, в Котором почел себя не имеющим нужды, и тотчас сделавшись от того неустойчивым и влающимся, он и немощность собственной своей природы почувствовал, и блаженство, которым по дару Божию наслаждался, потерял…
Мы видим: чтобы понять, что происходит с человеком (чтобы вошел в плоть, душу, разум смысл человеческого бытия, логика, траектория человеческого падения), всегда нужно помнить о падшем Деннице. Действительно, мы как-то забываем, даже люди очень образованные в духовном смысле, просвещенные, что Люцифер (дьявол, Денница) не всегда был таким. На самом деле он был верхом творений Божьих, он был совершенством творения, он был создан изначально добрейшим и прекраснейшим из ангелов. И при этом он возгордился, пал и превратился в то существо, о котором мы тоже немного представление имеем. Если такому совершенному существу, как сатана, его собственное совершенство не помешало восстать против Бога, его собственное совершенство стало основанием его собственной гордыни, то насколько же осторожнее нужно быть нам! Поэтому школу греха, школу гордыни мы должны возводить именно к описанию падения Денницы. Только наблюдая за ним, зная, как это все произошло, мы можем понять, от чего нам нужно убегать и что нам по-настоящему угрожает.
Если совершенный пал, обольщенный собственным совершенством, то что делать нам, несовершенным? Если совершенство обольстилось совершенством и упало, хотя было совершенно, то что делать несовершенству, которое вдруг возомнит себя совершенством? Что с ним-то будет?
Мы видим, что на самом деле совершенство, хотя бы мы к нему и были призваны, и реальность достижения этого совершенства в нашей эмпирической жизни под сомнением, потому что если мы станем совершенными, то можем возгордиться своей непохожестью, уникальностью, своей особенностью в отношении других людей. Получается, что для нас важно не совершенство, а именно несовершенство. Важна наша слабость, наши изъяны, а не наши победы, не наши достижения, которые всегда приводят к надмению человеческого сердца.
Второе, что мы видим в этом падении, в причине падения, которая привела к погибели сатану, что Божье на самом деле не Божье, а мое, что все, что у меня есть, это мое, я сам это сделал. Добродетели мои, красота моя, молитва моя. В итоге это приписывание себе Божественной милости, любви и благодати есть действие гордости. Он, сатана, возомнил, что все, что у него есть, все его совершенство, красота, мощь, сила и мудрость, есть его собственные приобретения, ему принадлежащие. И когда он так подумал, он это потерял и опытом познал, что это вовсе ему не принадлежало, это вовсе не его.
То же самое происходит и с человеком. Когда мы начинаем все, что у нас есть хорошего, доброго, умного, сильного, красивого, приписывать себе, благодать Божья отходит, и мы оказываемся в очень печальном состоянии. Мы живем с помыслом, который является самым вредным для человека: «Я сам! Я могу это сделать сам. Мне Бог на самом деле не нужен, я могу справиться с этим сам». Именно этим соблазнил сатана Адама и Еву, именно в этом мы сами подражаем сатане, когда говорим именно «я сам». «Я сам с этим справлюсь, мне Бог не нужен, мне люди не нужны, я сам смогу это сделать». Когда человек так мыслит, он уподобляется сатане и, как и тот, теряет Божественную благодать.
Передача от 19 октября
Книга Иова. Чтобы человек не погиб в гордыне, он должен претерпеть некий ущерб
Мы продолжаем читать наставления святого преподобного Иоанна Кассиана Римлянина. Переходим к 136-му абзацу, где также раскрывается тема гордости. Но прежде чем прочитать этот абзац, вспомним одну историю.
В Ветхом Завете есть Книга Иова. Иов был праведным человеком, причем не с точки зрения самого Иова, а с точки зрения Бога, Который фактически провоцирует сатану обратить внимание на Иова. Сатана не имеет к Иову никаких претензий и знает, что он под защитой Бога. Но Бог бросает вызов сатане и говорит: «Обрати внимание на Иова. Я отниму от него покров, ты можешь сделать с ним что-то».
Мало того что Бог обращает внимание сатаны на мирное и безбедное существование Иова, так еще и дважды отнимает Свой покров, чтобы Иов был испытан, чтобы ему стало плохо, чтобы он действительно почувствовал какие-то страдания, искушения, бедствия. Хотя Иов был праведен, непорочен и очень надеялся, что с ним ничего подобного никогда не случится. Бог фактически отдает Иова на скорбь. Как мы знаем, Иов выдерживает эту брань со скорбью. Тогда Бог второй раз обращает внимание сатаны на Иова и отнимает от него покров еще в большей степени. Но и тогда Иов, теряя все свое здоровье, тем не менее сохраняет верность Богу.
Потом друзья начинают обвинять Иова в том, что он грешник. Иов начинает защищаться, говорит, что он не грешник, просто Бог почему-то с ним так поступил, но он этого не заслужил. Это продолжается несколько раз на протяжении всей книги: то один из друзей спрашивает Иова, а Иов отвечает, то другой. В конце концов, когда эта дискуссия между ними заканчивается, в шуме, ветре, буре является Бог и обличает Иова. Это обличение Иова занимает по объему четыре главы и делится на две части. В первой части обличений ключевым является риторический вопрос: «А знаешь ли ты?.. Ведаешь ли ты?.. Понимаешь ли ты?..» И задаются разные ситуации, связанные с простыми человеческими вещами. «Понимаешь ли ты, почему это происходит? Знаешь ли ты, почему это именно так?»
Вторая часть обличений Божиих в отношении Иова связана с представлением о некоем существе, про которое говорится, что он царь над всеми сынами гордости (Иов 41, 26). Речь идет о сатане; он рисуется очень красочно, в виде большого страшного дракона. И говорится: «Ты ничего с ним сделать не сможешь, ты не в состоянии справиться с сатаной никаким образом и никогда. Ты не в силах его победить, он есть князь над всеми сынами гордости, то есть в какой-то степени и над тобой тоже».
Когда раскрываешь содержание этой книги, понимаешь, что, в сущности, вся эта история о том, как Бог исцеляет Иова от гордыни, которая могла в нем образоваться и уже начала образовываться. Мы сейчас не будем разбирать Книгу Иова, но общая канва книги в том, что Иов – праведник, но именно праведность приводит к тому, что ему нужно это лекарство – скорбь и боль, чтобы он исцелился от той гордыни, которая в нем не образовалась (Бог по-прежнему считает его праведным), но уже начала образовываться. И Иов своими словами свидетельствует, что наставление, которое преподает ему Бог, опыт, который он переживает, действительно помогают понять, что все это произошло не случайно, и подозрения Бога, знающего самые глубины человеческого сердца, были вполне небезосновательны.
То есть для того, чтобы человек не погиб в гордыни, он должен претерпеть некий ущерб. Нам важно, что Писание и Бог свидетельствуют, что Иов праведен. Бог так и говорит: «Нет такого непорочного, как Иов» (см. Иов 1, 8). Тем не менее Сам Бог, свидетельствуя о его непорочности, допускает скорбь, чтобы произвести некую исцеляющую его сердце процедуру. Странное дело: с одной стороны, Господь говорит, что Иов непорочен; с другой стороны, создает ситуацию, в которой его непорочность объективно подвергается сомнению. Как же так? С одной стороны, говоря языком обыденным, Иов – хороший человек; с другой стороны, Сам Бог испытывает его, потому что уверен, что он не совсем хороший человек. Конечно, к Иову выражение «не совсем хороший человек» не относится, тем не менее обличитель Елиуй говорит ему: «Ты говоришь слова, свойственные людям погибшим, речи твои свойственны людям нечестивым. Ты не нечестивый человек, но говоришь то, что говорят только нечестивые люди» (см. Иов 34, 35–36). Вот такой парадокс.
Причем предпоследние две главы напоминают, что сама по себе непорочность и само по себе совершенство не являются гарантом безопасности, гарантом спасенности, вообще ничем не являются; наоборот, являются камнем преткновения, потому что могут уронить человека. Именно совершенство Иова, его честность и праведность являются, по существу, именно тем, что и может привести человека к погибели.
И здесь ссылка на опыт падения Адама, опыт падения сатаны как нельзя кстати, потому что они оба – существа заведомо совершенные, вершина творений Божиих, только один – как творение в мире духов, другой – как творение в мире плотском. Эти два совершенства пали, восстав против Бога, объявив себя как бы в оппозиции Бога. Значит, само совершенство, сама непорочность, которой хвалится Иов, сама безукоризненность жития являются причиной, по которой человек может пасть, потому что может возгордиться.
Чтобы этого надмения не произошло, Бог, предупреждая эту гордыню, проводит человека путем смирения и тем самым выкорчевывает из него то семя гордыни, которое могло его разрушить и погубить. То есть, как ни странно, причина гордости в том, что у человека есть чем гордиться, и чем больше у него оснований для гордости, тем больше в нем гордости. Вот такая простая и очевидная вещь.
Самонадеянность – первое качество, приведшее Денницу к падению. Чем совершеннее существо, тем легче ему впасть в самомнение
136-й абзац:
Вот причина первого падения и начало главной страсти, – которая потом через того, кто первый был ею уязвлен, вкравшись в первозданного, произрастила все множество страстей. И он, – первозданный, – поверив, что одною силою своего свободного произволения и своими усилиями может достигнуть славы Божества, потерял и ту, которую получил по благости Создателя.
То есть причина гордости в том, что у человека есть самонадеянность. Человек надеется, что имеет некие силы, некое свободное произволение для того, чтобы самому справиться с задачей, и считает себя независимым от Бога: Бог ничего не должен делать, никак не должен помогать, он сам со всем справится.
Что такое самонадеянность? Это когда человек надеется на свои силы, и чем больше у него силы, тем больше его самонадеянность и самомнение.
Скажем, необходимо решить какую-то техническую проблему на производстве, связанную с обслуживанием техники. Поручают это дело человеку, который за все время обучения в университете ничего не делал. Этот человек не понимает, как ремонтировать, и ищет, кто бы ему помог, подсказал, решил эту проблему. Рано или поздно он находит такого человека, получает помощь, потому что знает, что сам ничего не может, и этой помощи благодарен. Да, он никчемный человек. Но мы сейчас говорим не про объективную никчемность, а про то, что у него нет оснований для гордости. Этот человек никому не нравится, никому неприятен, он некомпетентный, дилетант, он ничего не может. Но с точки зрения гордыни ему нечем гордиться, потому что он ничего не умеет делать, и он уповает на других людей, просит их о помощи, поэтому совершенно не самонадеянный.
Другой человек, который хорошо учился в институте, все хорошо знает, постоянно читает книги, эту поставленную задачу легко решает. Он очень приятен, очень уважаем всеми сослуживцами. Но оснований для гордости у него больше, и он, естественно, начинает гордиться – именно потому, что ему есть чем гордиться.
Получается, что человеку, у которого есть сила, разум, знания, какие-то способности, выделяющие его среди других, и благодаря чему вокруг него есть люди, которые к нему тянутся, с гордыней гораздо труднее, потому что у него есть основания для гордости. А человеку, который понимает, что из себя ничего не представляет, гордиться нечем, но как работник он плох.
Эта ситуация объясняет, почему в Евангелии мы читаем слова: Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное (Мф. 5, 3). Блаженны именно те люди, которые считают, что без Бога ничего не могут. Буквально как говорит Христос: Без Меня не можете делать ничего (Ин. 15, 5). Когда человек понимает, что без Бога ничего не может, он начинает искать Его, надеяться на Него – ему нужна Его помощь. Человеку надо срочно Бога попросить решить ту или иную проблему, потому что он на себя не надеется. Вспомним слова апостола Павла. Когда Господь ему говорит: Сила Моя в немощи совершается, апостол отвечает: «Если так, тогда я буду хвастаться своей немощью, чтобы во мне жила сила Божия» (см. 2 Кор. 12, 9).
Человек позиционирует или репрезентирует свою жизнь именно в соответствии с тем, как он сам себя оценивает. Если он считает, что он сильный, могучий, умный, он так и говорит об этом. Если он считает, что он обыкновенный человек и гордиться ему нечем, он привлекает внешние источники, которые помогают ему сказать: «Это не я, это Бог помог (или люди помогли). Это Бог дал мне молитву, Бог научил меня, Бог открыл мне». Он ничего своим не считает, понимая, что все, что у него есть, – это дары Божественной заботы, человеческой и Божественной помощи, что это кто-то, а не он сделал.
Жизнь самонадеянного человека, наоборот, пронизана совсем другими настроениями. Он говорит: «Я молюсь, пощусь, я заслужил... Я надеюсь, что... Мне кажется, Бог должен...» Он постоянно надеется на себя и ставит себя как бы вровень с Богом, будто бы Бог ему что-то должен сделать, воздать за что-то; он же тратит все силы на Бога, поэтому Бог должен ему воздать.
Самонадеянность ясно показывается даже в лексике человека. Приведу самый простейший, на мой взгляд, в этом смысле пример. В Послании апостола Иакова сказано, что есть те, кто говорит: «Я приду, я сделаю, я смогу». А верующий человек должен говорить: если живы будем и угодно будет Богу, сделаем то-то и то-то (см. Иак. 4, 13–15). Это не пустые слова; человек так чувствует. Человек не знает, что будет дальше, что будет завтра. Может, он завтра умрет. Может, конечно, и не умрет, но, зная свою хрупкость, он не может надеяться на себя.
Когда я сажусь за руль, я не знаю, доеду ли до конца, потому что понимаю, что я обыкновенный водитель, никакой особенной реакцией не обладаю, могу ошибиться. Или другие могут ошибиться, а я не смогу исправить их ошибку, потому что я – не профессионал. Садясь за руль, человек взывает к Богу, и когда его спрашивают: «Ты когда приедешь?», искренне говорит: «Если Богу будет угодно – через полчаса». Он говорит так не потому, что бравирует или смиренничает, а потому, что это объективный факт: он не знает, будет ли это угодно Богу. По навигатору – полчаса, но за эти полчаса может произойти столько событий, что до конца своих дней он больше никуда не доберется.
Когда человек знает, что все в руках Божиих, он так и говорит; и не потому, что пытается подстроиться под кого-то, а потому, что для него это объективная реальность. Человек самонадеянный говорит не так, он говорит: «Я буду... Я сделаю...» Вот об этом говорит апостол Иаков.
Обычная ситуация: человек решил бросить пить. Пил-пил, надоело. Он решил, что возьмется за ум, будет ходить в храм и больше пить не будет. Он ходит в храм, после храма старается не пить, молиться, читать Псалтирь, какие-то акафисты. Проходит неделя, и он говорит батюшке на исповеди: «Я уже не пью целую неделю. Думаю, уже можно сказать, что я побеждаю страсть, потому что меня даже не тянет пить. Я уверенно себя чувствую, поэтому все должно быть хорошо». Он это говорит, а у священника сердце обливается кровью – он понимает, что скоро этот человек упадет, потому что надеется на себя. Он думает, что из-за того, что он такой молитвенник, что у него сильная воля и сильная молитва, произошло такое событие – он бросил пить. Он надеется, в сущности, именно на себя. А раз он надеется на себя и исповедует себя хозяином своей жизни, естественно, он падет еще раз.
Желание ни в чем