Из‑за этих ветвей власти у нас уже неба не видно!
Вытхуянская оппозиционная пресса
Ну, вот. В апартаментах Председателя Советующихся, а вернее, в просторной гостиной, предваряющей спальню, Жирафф развил бурную деятельность. Шеф не успел проснуться, как потребовал кофе в постель, а с ним – бутербродов и шоколада. Всё это нужно было быстро отыскать, а ещё приготовить и со вкусом сервировать. Осёл только что сбегал в магазин и теперь выкладывал на стол покупки. В окно с последней надеждой заглядывало позднее сочинское утро.
– Дай сюда, я сама! – Белка, которая была здесь же, перехватила у суетливого Жираффа электрочайник. – Трудно было в ресторан позвонить, заказать завтрак в номер?
– Я эконо‑о‑омлю!
Дверь в спальню, где ещё нежился в постели Бегемот, была приоткрыта. Сквозь щель просачивалась удушливая дымка первой утренней сигары и подсевший за ночь голос:
– …Нет, ты мне прямо ответь, без ксенофобии, почему делегацию вытхуянцев не пустили на Форум «За культуру русского языка»? Что? Говорят, сначала поменяйте то слово, которым вы себя называете? Что за безобразие? Они ещё не знают, как мы себя раньше называли!..
В номер стеснительно постучались, но сразу вошли. То был Зебр – с мокрой головой и полотенцем на плечах.
– Нас у‑утро встреча‑ает рассве‑етом! – бодро напевал он. – В бассейн девчонок набилось – пипец, хоть в ихтиандры переквалифицируйся!
Впрочем, настроение у полосатого случалось и получше. Он плюхнулся на диван, забросил ноги на журнальный столик и включил телевизор.
– Зая, ты чего такой грустный? – спросила Белка. – Скушай вафельку!
– Верх цинизма: постелить мне в соседней комнате, а утром спросить, почему я такой грустный!
– Нет, ну интересно! – Белка передала Жираффу поднос с завтраком для Бегемота, и тот поспешил в спальню. – Ты сам попросился переночевать, сказал, что у тебя в номере не работает кондиционер. Обещал быть паинькой. И что ты теперь хочешь?
– Я хочу или всё, или… хоть что‑нибудь!
По телевизору предлагали то арендовать парусную яхту, то отдохнуть в ночном клубе на воде «Ноев ковчег».
– Что там наш кормчий, дрыхнуть не забодался? – Зебр переключил канал. – Скоро полдень!
И только он это произнёс, как увидел на экране себя в компании вчерашних простушек. От неожиданности полосатый сбил ногой с журнального столика вазочку с цветами.
Белка тоже видела, их глаза встретились.
Зебр мгновенно поменял программу и стал беззаботно насвистывать гимн Вытхуяндии.
– Ну‑ка, переключи назад! – грозно надвинулась рыжая. – Я кому сказала!
– Да тебе показалось!
Они схватились и, возможно, натворили бы дел, если б в двери не возник сам Бегемот, в гостиничном халате и тапочках, с чашкой кофе в руке. Жирафф на ходу помешивал в его кофе сахар.
– Что тут у вас за дестабилизация, детишечки? – поинтересовался Председатель.
Пульт от телевизора оказался в руках Белки. Она вернула канал, по которому только что показывали полосатого.
– Смотрите!
«Мы задались вопросом: кто же они, эти таинственные посетители парка «Ривьера»? – вещала с микрофоном в руках давешняя брюнетка‑журналистка. – Мы покопались в видеоархивах, и вот что нам удалось выяснить. Этот в меру упитанный господин – не кто иной, как глава государства Вытхуяндия…»
На экране возник вчерашний Бегемот, снятый скрытой камерой. Он стоял в очереди на карусель и жадно уплетал мороженое. Затем кадры документальной хроники: он выгружается из правительственного лимузина, у Белого дома, и радостно душит в объятиях растерявшегося президента Америки. Вот он с Фиделем Кастро на сигарной фабрике – неудачно прикурил сигару и подпалил кубинскому лидеру бороду. С королевой Англии в приюте для сироток – неловко поворачивается, и королева кубарем летит с лестницы… И он же выступает в ООН с раздражённой речью, гневно стучит ботинком по трибуне. И ещё на торжественном митинге, посвященном закладке фундамента нового крольчатника…
– Нет, это никуда не годится! Кадр с мороженым надо вырезать! – Бегемот с громким хлюпом глотнул кофе. – А в целом нормально…
Вытхуянцы удивленно на него посмотрели.
– А? Чего? – Бегемот ещё не совсем проснулся.
«…Согласитесь, не каждый день встретишь на наших улицах запросто разгуливающего главу государства, пусть и крошечного, – продолжала жгучая брюнетка. – Мало того, со слов источника, пожелавшего остаться неизвестным (в телевизоре показали крупным планом Зебра, запихивающего в игровой автомат жетон на ниточке), – так называемый Председатель Совета Советов Советующихся Вытхуяндии прибыл в Сочи инкогнито под видом обыкновенного туриста с весьма щекотливой и очень засекреченной миссией…»
А на другом конце города, в новом викторианском особняке, напичканном современными технологиями, царила атмосфера ударного коммунистического субботника. Слуги и доставщики фирм сбились с ног: расставляли в залах мебель, развешивали шторы, расстилали ковры. В кабинете размером с небольшой музей находились двое. Один – такой крутосваренный, фотогеничный, властный сидел за добротным письменным столом, время от времени поглядывая на экран телевизора. Другой – вкусно откормленный, но с энергичным блеском в глазах, скромно стоял напротив, и, судя по всему, приходился первому подчиненным.
– Хомяков, чего опять припёрся? – сказал крутосваренный.
– С новосельицем Вас, господин губернатор!
– Садись. Тьфу, чёрт! Присаживайся. И перестань «господинькать» – сколько раз говорил! Это у них там, – хозяин кабинета показал куда‑то на север, – сплошные господа, да олигархи, а мы тут как были друзьями‑товарищами, так и остались. Понял, дружочек?