Правила иерархического исключения
В третьем издании DSM описан иерархический принцип, по которому психические заболевания ранжируются в соответствии с их тяжестью.'' Шизофрения считается более тяжелым заболеванием, чем депрессия, а последняя — более тяжелым, чем тревожное расстройство. Допускается формулировка только одного диагноза по оси 1 причем заболевание более высокого ранга имеет преимущество над остальными. Таким образом, если пациент страдает депрессией и паническим расстройством, по последнее игнорируется. Я придерживаюсь точки зрения, что иерархический принцип диагностики в психиатрии неприемлем. Во-первых, представление о тяжести носит неопределенный характер. Что здесь берется в качестве критерия? Потеря трудоспособности? Тяжесть субъективных переживаний? Степень распада личности? Невозможно доказать, что параноидная шизофрения является более тяжелым заболеванием, чем депрессивное расстройство; а меланхолия и дистимия — более серьезным расстройством, чем паническое. Во-вторых, нет достаточных оснований полагать, что подчиненное расстройство является следствием заболевания более высокого ранга, например, что тревожные расстройства возникают на фоне депрессии. Наконец, результаты исследования психических больных искажаются при иерархическом подходе. Кто-то исследует депрессивного больного и коррелирует свои данные с депрессией, которая «официально» правомерна, но игнорирует сочетанное заболевание. Замалчивание — это не решение проблемы коморбидности. В DSM-IIIR и DSM-IV иерархический принцип сохраняется, хотя и в смягченном виде. Допускается формулировка нескольких диагнозов, но один из них обозначается как основной (тот, что послужил основанием для госпитализации или обращения к врачу). Однако, какой диагноз считать «основным» у больного алкоголизмом, если у него постоянно снижено настроение, бывают панические атаки и, кроме того, определяются расстройства личности двух - трех типов? Для выбора тактики лечения необходимо дать ответ, несмотря на то, что в большинстве случаев он субъективен. И опять остается соблазн решить проблему коморбидности по принципу: нет коморбидности - нет проблемы. При наличии сочетания различных психических расстройств более правомерен вопрос: какой диагноз первичен," то есть какое заболевание, диагностируемое по оси I, возникло раньше? Логично предположить, что это и есть основное расстройство, а другой диагноз по оси I - второстепенный. Факты в пользу такого представления дали бы научное обоснование иерархическому принципу (см. также раздел «СеТАдепрессия»). Ретроспективно трудно решить вопрос о первичности заболевания. Необходимы проспективные исследования, но они почти не проводились. Другой способ разрешить диагностические проблемы, связанные с сочетанием тревожного и депрессивного расстройств — формулировать комбинированный диагноз. Будут рассмотрены три примера: атипичная депрессия, смешанное тревожно-депрессивное расстройство и недавно разработанная концепция о СеТАдепрессии.
Атипичная депрессия
Концепция об атипичной депрессии, объединяющей выраженную тревогу и расстройство настроения, была предложена в 1959 г. West & Dally и вскоре модифицирована другими авторами Sargant Pollitt и Hordeii.2" В основу этой концепции положены наблюдения за группой больных, которым не помогали трициклические антидепрессанты и электрошоковая терапия, а было эффективным лечение ингибитором моноаминоксидазы (МАО) ипрониазидом. У больных наблюдались симптомы депрессии и различных тревожных расстройств, таких как генерализованное тревожное расстройство, панические атаки, фобии. У них часто отмечалось извращение «вегетативных» симптомов, если сравнивать их с классическими проявлениями витальной (эндогенной) депрессии, например, гиперфагия вместо анорексии, гиперсомния вместо бессонницы; повышение, а не снижение либидо; нарастание симптоматики в вечерние, а не в утренние часы. Расстройство настроения часто носило неустойчивый характер, но сохранялась реактивность (то есть способность выходить из депрессивного состояния). На первый план выходили истерические черты личности. Таким образом, концептуально атипичная депрессия носила достаточно неопределенную форму. Например, было неясно, как она соотносится с невротической депрессией, которая в то время была нозологической единицей. Возможность того, что депрессия в этих случаях была вторичной по отношению к тревожному расстройству и что ингибиторы МАО могли положительно влиять на симптомы тревожного расстройства, не обсуждалась. В итоге гипотетическое специфическое действие ингибиторов МАО при этом типе депрессии не подтвердилось в двойном слепом контролируемом исследовании. Следовательно, концепция West & Dally не получила поддержки. Как амитриптилин, так и ингибитор МАО при атипичной депрессии были эффективнее плацебо. Pitt заявил, что атипичная депрессия — это гетерогенная группа расстройств, включающая «тревожную депрессию» и формы с извращенными, то есть «атипичными вегетативными», симптомами. Davidson и соавт. разделяли атипичную депрессию на группы А и V соответственно. Klein и соавт. предложили другое деление — на группу с извращенными вегетативными симптомами и на группу, названную «истероидная дисфория», которая характеризовалась истероидными чертами личности, высокой активностью в ремиссии и низкой толерантностью к отказу. В конечном счете, когда Ravares и соавт.25 сообщили, что депрессивным больным, еще способным радоваться приятным событиям, лучше помогает фенелзин, чем амитриптилин, понятие о реактивности настроения было официально введено в набор определений атипичной депрессии. Таким образом, атипичная депрессия, не имеющая четкого определения, слабо отличающаяся от близких ей нозологических форм и постоянно обогащающаяся новыми чертами, оформилась в некого диагностического монстра. В то же время, были опубликовали данные о том, что некоторые атипичные симптомы (гиперфагия, гиперсомния) лучше поддаются лечению ингибиторами МАО, чем трициклическими антидепрессантами. На основании этих результатов колумбийская группа исследователей под руководством Donald Klein предложила рабочее определение атипичной депрессии. Были представлены следующие диагностические критерии: симптомы депрессии в соответствии с RDC (исследовательские диагностические критерии) или DSM (диагностическое и статистическое руководство по психическим заболеваниям); реактивность настроения; один из следующих симптомов: повышенный аппетит/переедание/увеличение массы тела; гиперсомния; повышенная утомляемость; низкая толерантность к отказу. Последний критерий сейчас входит в определение социальной фобии. Наличие тревоги в настоящее время не считается обязательным для постановки диагноза, хотя она часто встречается при атипичной депрессии. Итак, определение атипичной депрессии стало более ясным, но отнюдь не более сбалансированным. Извращенные вегетативные симптомы теперь образуют блок (кластер), хотя и это оспаривается Levitan и соавт. Гипотеза о том, что депрессия с такими симптомами коренным образом отличается от депрессии с типичными вегетативными симптомами, имеет основания. Однако, лабильность настроения является симптомом другого порядка, к тому же, сложно диагностируемым. Поэтому не следует смешивать это явление с извращенными вегетативными симптомами. Колумбийская группа исследователей показала, что фенелзин более эффективен в лечении атипичной депрессии, чем имипрамин. В другом исследовании фенелзин по эффективности не отличался от флуоксетина. Дополнительное подтверждение правомерности концепции атипичной депрессии получено в экспериментах Asnis и коллег. Они установили, что у пациентов с атипичной депрессией сильнее изменяются уровни кортизола в плазме при употреблении ингибитора обратного захвата серотонина — дезипрамина, чем у пациентов с классической депрессией.
В целом, можно заключить, что попытки определить атипичную депрессию как сочетание тревоги и депрессии не удались. В то же время, на основе фармакотерапевтических и биологических данных можно выделить особый тип депрессии с «извращенными» вегетативными симптомами.