Исуна Хасэкура
Волчица и пряности
Перевод с японского языка – dendi
Любое коммерческое использование данного текста или его фрагментов запрещено
Том 18
Оглавление
Глава 1. Предел путешествия
Глава 2. Золотые воспоминания
Глава 3. Волчица и грязный воздыхатель
Глава 4. Пергамент и каракули
Глава 1. Предел путешествия
Заснеженные вечнозеленые растения стояли молча, как солдаты. Вокруг было тихо, и только тихое и далекое пение птиц нарушало тишину.
Если бы в небе было хотя бы одно облако, разум человека мог бы блуждать, но сегодня небо было таким же синим, как гладь океана. Не зная, что делать с самим собой, в конце концов он просто смотрел себе под ноги.
«Хорошо, тогда пойдем».
Мужчина услышал голос, и когда он поднял глаза, все было готово.
С мрачным взглядом главный священник один раз поклонился. Позади него двое мужчин держали шесты примерно на высоте человека, украшенные тяжелыми металлическими гребнями. С обеих сторон позади них были еще шесть человек, несущих на плечах гроб.
«Пусть Бог и духи предоставят нам свою защиту».
Торжественно произнес священник, они медленно начали двигаться. Как и они, люди нерешительно вышли из-под вечнозеленых растений, которые росли вдоль улицы.
Некоторые одеты по случаю, а другие, казалось, пришли прямо с работы. Они были не уверены, как олень, который заметил человека в лесу. Воодушевленные священником, они подошли к гробу, и каждый прошептал прощальные слова. Хотя их речи были краткими, можно сказать, что они тщательно продумали то, что сказать, и их слова были полны чувств. Когда он слушал, он почувствовал, что эти слова предназначены для него, и его голова слегка упала к груди.
Нет, я не должен так истолковывать это - он очистил сознание от этих мыслей, когда они приблизились к углу и свернули на следующую дорогу.
Было одно здание. Хотя можно было мельком увидеть его жизненную силу, с момента его постройки, по прошествии времени постройка осела. Даже со всей помощью, в конце концов, те, кто защищал это место, были не чем иным, как он и его спутники. Это должно было стать источником гордости.
Как будто люди, несущие гребни впереди шествия, поделились подобным чувством в своих сердцах, они подняли свои шесты еще выше. На тускло мерцающее зимнее солнце.
На них был выгравирован одинокий волк.
«Под защитой Бога мы благополучно добрались до его дома. Пусть дух нашего друга найдет здесь вечный покой».
Священник сделал свое заявление перед сараем - место, находившееся глубоко в этих горах, было поспешно отремонтировано как церковь, - и люди благоговейно склонили головы. Священник кивнул, и люди занесли гроб в сарай. Подождав немного, мужчина последовал за ними в сарай и обнаружил, что он уже был помещен в алтарь. Словно открывая путь для него, мужчины разошлись на две стороны и вышли. Они закрыли дверь, скорее всего, из уважения.
Он медленно подошел к гробу и сел рядом с ним.
Он снял вуаль с лица, покоящегося в цветах, и это выглядело почти так, как будто он даже сейчас слышал глупые звуки храпа.
«Я никогда не думал, что я буду тем, кто возглавит твои похороны».
Когда Лоуренс сказал, он погладил слегка сухое лицо, лежащее в гробу.
«Холо».
Из-за двери он услышал глубокий и мрачный звук колокола.
Это случилось в один солнечный, зимний день...
***
Запах обеда все еще витал в обеденном зале, и из ванн выплывала мягкая мелодия лютни.
Он работал безостановочно с восхода солнца, и к тому моменту, когда он, наконец, смог передохнуть, был уже полдень.
«Земля скрытой воды, Ньюхира. Тем не менее, единственные, кто могут расслабиться, это клиенты.
Лоуренс, владелец бани «Волчица и Пряности», поднял голову и потер шею. У его проблем было много причин.
Например, многие из его клиентов были высокопоставленным духовенством, и они обычно делали довольно эгоистичные просьбы. Когда они настояли на молитве рано утром, у Лоуренса не было выбора, кроме как подчиниться. Поэтому у него были различные обязанности, такие как подготовка их Священных Писаний, нарезание свечей до однородной длины, прежде чем их зажигать, и выложить меховой ковер для их комфорта, когда они становились на колени, чтобы помолиться.
Пока они молились Богу, не обращая внимания на боль, которую ему пришлось терпеть, Лоуренс начал чистить ванны. Позже он убрал посуду, которую поздние ночные клиенты оставили с предыдущего вечера, выбросил мусор, выбрал опавшие листья из родников и разлил горячую воду вокруг, чтобы оттереть дорожку, соединяющую главный дом с ваннами. Иногда в воде были даже звери, которых нужно было прогонять.
Когда он все это сделал, дым начал подниматься из кухонной трубы, и начался новый бой - приготовление завтрака. Идея о том, что завтрак священника должен быть простой и легкий, почти не существовала. Клиенты ели и пили, пока бодрствовали, и они, конечно, заказали большой завтрак.
Лоуренс искренне помогал с мойкой посуды рядом с поваром, Ханной, которая умело выполнила работу трех человек самостоятельно. Это не была задача владельца, мыть посуду как обычное дело. Но, потеря двух рабочих, чьи обязанности включали эти работы, потребовала несколько жертв.
В итоге он должен был заботиться о клиентах, которые стекались на завтрак, готовить полотенца и пальто для гостей, направлявшихся в ванны, и выступать в качестве менеджера, когда приходили музыканты и танцоры. Ванны различались по размеру, и сколько заработает музыкант зависело от места, - а Лоуренс был владельцем, решающим, где выступать что бы танцоры и музыканты не мешали.
И для того, чтобы их выступления оживили ванны, он должен был приготовить реквизит, такой как цветы или ветви с зелеными листьями. Если он скупился на эти вещи, чаевые уменьшались, и небольшие чаевые означали, что музыканты поедут в другие бани. Ни одна баня не была настолько унылой, чтобы не иметь никакой музыки или танцев. Конечно, он не мог позволить танцорам танцевать на холодном, мокром камне, поэтому он обязательно клал на камни шерстяной ковер, накануне высушенный над огнем.
Затем, когда убиралась последняя тарелка для завтрака, он должен был готовиться к обеду для ранних гостей.
Лоуренсу иногда казалось, что вся эта работа была напрасной, как попытка поймать весь ливень в один горшок. Но пока он будет упорно трудился, это когда-нибудь закончится.
И все это волнение было всего лишь краткой проверкой терпения.
«Хорошо сегодня потрудился».
Лоуренс сел в тихом обеденном зале, чтобы взять передышку и в комнату вошла Ханна, которую было бы грубо назвать молодой девушкой. Хотя она не была каким-либо образом развита физически, у Ханны был командный дух, и не было следов усталости от утренних дел. Если бы кто-то сказал ему, что она сама воспитала десятерых детей, он бы в это поверил.
На подносе, который она несла, была чаша, наполненная печенными бобами, толстым куском копченого мяса и вином. Чеснок и горчица украшали мясо, его жир все еще шипел, и пах так хорошо, словно грех. Лоуренс вспомнил, что не ел с утра и сглотнул.
«Ты тоже, Ханна».
Хотя он и был хозяином, он не забыл поблагодарить, прежде чем начать есть. Ханна случайно или же специально не заметила его тактичности, поставив свою посуду и налив вино в свою чашку. Он зачерпнул бобы ложкой и отправил в свой рот, и его, лишенное соли тело, стало счастливым.
«Я не против, того что мы так быстро лишились наших помощников, но если бы не вы, сэр, мы потеряли бы все».
Вздрогнув от роскоши запить соленую пищу вином, он отрезал еще один кусочек хорошего мяса и наполнил свой в рот.
В конце концов он привык к тому, что его называли «сэр».
«Конечно, я планирую нанять новых рабочих, но не думаю, что это волнение будет продолжаться так долго. Весной придет время добраться до самой нижней части горы.
«О, это уже почти то самое время? Зимы в горах такие долгие, что забываешь про остальные времена года.
«Тебе не нравится весна, Ханна?»
Слово зима имело то же значение, что и слово настойчивость для тех, кто жил в горах. Все - люди, животные и деревья - мечтали о начале весны.
«Это не совсем так, сэр. Но как только зима закончится, все спускаются с горы, а баня ждет до лета. От этого мне немного грустно».
Она скрестила руки на груди и коснулась своей щеки, глядя вдаль, заставив Лоуренса улыбнуться. Он должен был чувствовать то же самое: его цель в жизни — это упорно работать и оставаться занятым, но Ханна была особенной. С точки зрения того, чтобы быть помощником, никто не мог быть более надежным, чем она. Но Лоуренс сиял от приходящей весны, как и все остальные. Он хотел отдохнуть в этом сезоне, потому что его тело не могло справляться со стрессом, как раньше. В свете всего этого слова Ханны немного ужалили.
С другой стороны, как бывший купец, который не мог выдержать бессмысленных расходов, период между зимой и летом беспокоил его, как камень в обуви. Если бы он мог заставить некоторых клиентов приехать в это время, тогда он мог бы и отдыхать, и работать, и получать прибыль сразу, но его планы на это не очень сильно продвигались.
«Так или иначе, твоя жена все еще спит?»
Было уже далеко за полдень, но хозяйку бани нигде не было видно.
Лоуренс поднес к губам побольше печеных бобов и наградил себя каким-то высококачественным импортным вином, прежде чем откусить мясо, политое горчицей. Затем он сказал.
«Она та, кто не может дождаться весны».
«Мой».
Ханна слегка улыбнулась. «Я пойду готовиться к ужину». И вернулась на кухню.
Лоуренс не торопился, а когда закончил, он сам помыл посуду. Затем он сразу же налил вино в маленький графин и направился к своей спальне на втором этаже бани.
В течение дня большинство клиентов находились в бане, поэтому внутри здания было очень тихо. Когда он открыл дверь и вошел в спальню, он мог слышать тихий шум, доносившийся с ванн через открытое окно.
«Эй, как долго ты планируешь спать?» Обратился он к комку на кровати, но ни одного слова не последовало в ответ. Плотно свернувшаяся выпуклость, казалось, указывала, что закрытие окна не стоило бы затраченных усилий.
Лоуренс раздраженно вздохнул и поставил вино на стол, где было перо и стопки бумаг. До сих пор не было ответа, он начал беспокоиться.
«Холо?»
Произнес он, но не было ни движения. Он подошел к кровати и осторожно приподнял одеяло. Под ним было спящее лицо молодой девушки. Обычно она оформляла волосы и одежду, так чтобы казаться менее похожей на девочку, но, глядя на нее сейчас, он видел, насколько молодой она казалась. У нее были длинные волосы, как у знати, и безупречная, подобная жемчугу кожа, что казалась будто она принадлежала к кому-то, чья жизнь не была полна тяжелого труда. То, как она тихо лежала, - неподвижно с закрытыми глазами - как будто она была освобождена от всякой боли и агонии. Ее мирное лицо почти заставило его подумать: «Если бы я умер, я хотел бы умереть именно такой смертью».
Когда палец Лоуренса коснулся ее щеки, уши девушки дрогнули. Они были треугольные и немного темнее, чем ее льняные волосы. Проще говоря, это были звериные уши. Более того, из ее нижней части спины рос покрытый мехом хвост. Холо была не такой молодой девушкой, какой казалась, а ее истинная форма была волком, который мог легко поглотить человека, дух, который сотни лет спал в пшенице.
Лоуренс не мог не благодарить богов за то, что ему так повезло, и что в какой-то степени сама судьба заставила ее стать его женой.
Но повседневная жизнь не была, сказкой.
Лоуренс смотрел на ее довольно суетливые уши, которые не отражали ее неизменное, спящее выражение и спокойное дыхание. «Если хочешь поесть, вставай и спустись в обеденный зал».
С этими словами ее спящее лицо наконец изменилось. Шевельнув ушами, она сжала еще закрытые глаза и еще сильнее свернулась калачиком. Под одеялом ее хвост, вилял в ответ на то, что она слышала.
«Хаааххх... аааа.»
Наконец Холо издал глупый зевок и приоткрыла глаза.
«Я не хочу вставать...» Она говорила эгоистично, как хрупкая, испорченная принцесса. «Должен ли ты будить меня так поздно?»
Она посмотрела на него обвинительным взглядом.
«Хорошо, что... я благодарен», сказал Лоуренс и наклонился ближе к лицу Холо. «Но спящая красавица должна проснуться, не так ли?»
Он поцеловал ее в щеку. Холо закрыла глаза, и ее уши дрогнули, как будто она смутилась.
Он думал, что ему будет скучно после десяти лет жизни под одной крышей, но он ни разу не почувствовал этого.
Какое счастье. Он улыбнулся про себя, и Холо тоже улыбнулась.
«Ты в самом деле дурак».
«Я знаю, что ты устаешь, работая каждую ночь, но тебе действительно пора вставать
Холо, сдалась, когда Лоуренс поставил ее перед фактом. Она протяжно зевнула и вылезла из-под одеяла. Попросить ее заняться другими делами, заставит ее жаловаться до бесконечности, но удивительно, но оказалось, что рукоделие подошло ей очень хорошо, и ее работа была старательной и аккуратной.
«Ох, как холодно!»
«Вот, надень это».
Лоуренс протянул своей дрожащей жене шерстяное платье и дал чашку с вином.
«Недостаточно». Она жаловалась, как ребенок.
«Если ты собираешься выпить, сделай это после еды. Плохо, если хозяйка дома будет пьяна в полдень.
«Строгий, как всегда».
Проворчала Холо и отпила вина.
"И? Как прошла ночью? Лоуренс спросил Холо, когда они выходили из комнаты, почтительно обняв ее, как бы направляя принцессу.
«Ты сейчас сонная, как и всегда».
Холо, жалуясь, слегка толкнула его по плечу.
Он частично уклонился от удара и откашлялся. «Разве это не так?» И затем добавил: «Вот, ну... Это то, что я хочу сделать...»
«Хе-хе. За этот напряженный сезон, да?
Почувствовав прикосновение, он испугался последствий, которые могут последовать, пообещав ей что-нибудь, он нежно держал ее.
«И о горах прошлой ночью, все хорошо. Я избавилась от опасно заснеженных участков.
"Ясно. Спасибо за это."
В последнее время шел снег без остановки, и с приближающейся весной солнце стало сильнее, поэтому возрос риск схода лавин.
В последнее время люди перемещали по горным тропам все больше и больше товаров. Итак, последние несколько дней, Холо возвращалась к своей форме волка по ночам и проверяла опасные области.
Лоуренс ничего не мог с этим поделать, и это причиняло ему боль. У него было небольшое утешение, что Холо была Холо, похоже, что как волк, она хорошо проводила время в горах. И ей, казалось, нравилось возвращаться домой рано утром и погружать свое холодное тело в горячие ванны, пока никого не было вокруг.
«Сегодня до вечера будет очень суетливо, пока все клиенты не вернутся домой, поэтому я ценю это».
"Я не возражаю. Улыбки, когда они приходят и улыбаются, когда уходят, - это смысл нашей бани.
Работа в бане отличалась от работы торговца. Бывали времена, когда это было хлопотно, но если кто-то работал рядом с ним, он брал эту проблему на себя и делал это своим счастьем. Лоуренс кивнул с радостным выражением, ответив своей жене, и Холо улыбнулась, как юная девушка.
Когда они спустились на первый этаж, Холо беспокойно повязала тонкий платок на свою голову. Иногда она чувствовала, что было бы неплохо не делать этого, так как их клиенты как всегда были пьяны, но она никому не могла позволить увидеть ее уши. Единственными, кто знал о ее истинной сущности в Ньюхире, были те, кто работал в этой бане.
Войдя в столовую, Ханна принесла остывшую еду, как будто она слушала их шаги. Не слишком сильно, но соотношение бобов и мяса больше склонилось в пользу мяса, по сравнению с едой Лоуренса. Он криво улыбнулся, понимая, что она еще молода, но то, что Холо ела столько мяса сразу после пробуждения, беспокоило его.
Он понимал и был готов к огромной разнице в жизненных промежутках между собой и волчицей Холо, жившей в пшенице. Но понемногу, он замечал все больше и больше моментов, которые подчеркивали реальность.
Понимание этого в его голове отличалось от того, как это происходило в повседневной жизни.
Каждый раз, когда он снова это осознавал, он задумывался о том, как же он хочет ценить каждый день.
"Ой."
«Хм?»
Лоуренс посмотрел на Холо, прекрасно справляющуюся с мясом.
«Ты справишься со всеми неприятностями. Хоть ты устал, работая без помощников.
«Все в порядке. Я загружен ненамного сильнее, на самом деле я был слишком взволнован Коулом. Он сказал, что хочет путешествовать, но я не мог остановить его».
Более десяти лет назад, когда он встретил Холо и побывал здесь и там, попадая во всевозможные приключения, они встретили мальчика- Коула. В то время он был странствующим школяром, который пытался научиться богословию и был еще моложе, чем казалась Холо.
А теперь он был молодым человеком того же возраста, что был Лоуренс, и эта мысль заставила пожилого человека бояться времени.
В то же время, несмотря на все взлеты и падения, он чувствовал бы себя виноватым, если бы Коул всегда работал в бане, когда мечтал стать священнослужителем.
В итоге, в один прекрасный день Коул, услышав рассказ от гостя, больше не мог этого вынести и, наконец, решил попросить разрешения отправиться в путешествие; У Лоуренса не было другого выбора, кроме как поддержать его.
«Честно говоря я также думаю, что, может быть, нужно было дождаться весны».
«Хм. Ом, ом... Что же, Коул слишком прилежен. Если бы он позволил этому шансу уйти от него, он, вероятно, все равно не выдержал бы. Я чувствую, что ты не ошибся, чтобы отпустил его.
«Это заставляет меня чувствовать себя лучше. Я не хочу мешать ребенку с его будущим».
Лоуренс налил себе вино в оловянную чашку, и Холо слегка рассмеялся над его стариковской речью.
«В самом деле, но я никогда не думал, что это будет оправдание, чтобы убежать».
Клац! Оловянная чашка упала, бочка опрокинулась, и пролитое вино медленно растеклось по столу.
Лоуренс отчаянно пытался исправить его ситуацию, которая вылилась точно так же, как вино, из чашки и бочки, но это было безуспешно. Ханна услышала шум и подошла с тряпкой, а Холо рассмеялась.
«Хе-хе. Ты действительно дурак! Почему бы просто не принять это?
«Ч-что ты говоришь?»
Лоуренс говорил жестким деревянным тоном, протягивая Ханне руку. Ханна слегка улыбнулась. После того, как они вытерли вино, Лоуренс сел на стул, и Холо махнула ножом в его сторону.
«Коул хороший парень, разве нет? Ты не думаешь, что что будет хорошо, если он возьмет на себя всё после тебя?
«ГГРР...»
Логика Холо была мертвой, и это было точно, как он чувствовал. Но осознание этого и фактическое противостояние ему было двумя разными вещами. Лоуренс остро осознавал это каждый день.
И если бы этот разговор повернулся к теме их дочери, он, вероятно, не смог бы связать всё вместе.
Действительно, причина, по которой управление баней стало настолько головокружительным, не только потому, что им везло, а еще потому что их клиенты очень ценили их. Лоуренс занялся делами двух молодых помощников после их ухода. Одним из этих помощников был вышеупомянутый Коул. И та, кто совершенно неожиданно ушла, была единственная дочь Лоуренса и Холо, Мьюри.
Когда Коул уезжал в путь, их дочь тоже вышла из бани и последовала за ним.
Конечно, было несколько ответов на вопрос «Почему?». Но было ясно, что один конкретный вопрос занимает видное место среди всего этого. Эта деревня была небольшой, а баня еще меньше. Кто кого любил, было совершенно очевидно.
«Слишком рано ей жениться».
Хотя он думал, что сделал разумное возражение, Холо и Ханна начали смеяться. Это был смех двух женщин, согласных, что люди, сколь умны они ни были, всегда были глупы.
«Тогда, когда не слишком рано?»
«Гм... ммммм...»
«Сэр, не стесняйтесь себя».
Агонизируя замечание Холо, а затем слова Ханны, которые можно было воспринимать как утешительные или дразнящие, Лоуренс, наконец, заткнул уши. Разум не помог ему. Он знал. Он знал! С того дня, как родилась его дочь, он был готов к этому моменту.
«Хе-хе. Тогда какое же облегчение, что она выбрала побег с Коулом».
«Это не бегство!»
Но казалось, что, несмотря ни на что, Лоуренс возразил бы. Холо и Ханна с наслаждением слушали. Он хотел, пить с другими владельцами бань.
«Кроме того, я не понимаю, что ты получишь от того, что не делишься тем, что хочешь сказать своей возлюбленной. Беспокоясь, о том, как моя дочь проводит своё время.
Казалось, Холо ревновала по-своему.
С учетом всех обстоятельств Лоуренс считал, что Холо не имеет права говорить о людях, сдерживающих свои чувства, вспоминая о своем путешествии более десяти лет назад. Конечно, если он действительно скажет это, он знал, что произойдет, поэтому он не развивал тему.
«Как ты думаешь, это связано с влиянием со стороны церковников?»
"Церковников?"
Лоуренс, похоже, не задумывался, а Холо крутила кончиком ножа.
«Да. У них странная привычка никогда не говорить, что важно, пока они не умрут».
«О, ты имеешь в виду их последние признания».
«Да, это».
Молясь о примирении с Богом на пороге смерти, люди доверяли разные вещи священнику, в основном грехи или последние просьбы. Некоторые из этих людей были упрямыми стариками, которые, наконец, разделили свои скрытые мысли со своей семьей или разгласили безнравственную любовь - все, что можно было бы вообразить, могло появиться в эти моменты, поэтому Холо не ошиблась.
«Как бессмысленно говорить о таких важных вещах, в такие моменты».
Лоуренс согласился, особенно теперь, когда он достиг определенного возраста и дрожал от того, как быстро пролетело время. Молодые должны жить активно и вольно.
Однако, когда Лоуренс думал о том, что было слишком рано для того, чтобы Мьюри влюбилась и женилась, Холо внезапно вставила.
«Кроме того, я хочу поторопиться и увидеть лица моих внуков».
"Кого?! Что...?!»
Лоуренс замер, потеряв способность дышать и шевелится. Действительно, они определенно были бы симпатичными, но Мьюри все еще была ребенком. Возможно, она была в том возрасте, когда было социально приемлемым для нее, чтобы жениться, но она была слишком молода. Это не было ошибкой. Было приемлемо по стандартам общества, а так же по семейным стандартам.
Когда Лоуренс попытался оттолкнуть быстро приближающуюся реальность, Холо неторопливо допила свое вино. Ее хладнокровие исходило либо от разницы между его и ее возрастом, либо от разницы между матерью и отцом.
То же самое произошло, когда Коул сказал, что собирается уйти, и начал готовиться, к уходу. Именно тогда они узнали, что их дочь, которая всегда говорила, что хочет увидеть широкий мир за пределами горной деревни, как-то пробралась в чемодан Коула.
Путешествие началось с опасности, и, думая о безопасности своей единственной дочери, Лоуренс был слишком нетерпелив, чтобы писать письмо, но Холо остановила его, когда он попытался пойти за ней на санях.
«Все будет хорошо», засмеялась она.
Было высказывание, в котором говорилось: «Если вы любите своих детей, отправьте их в мир». Хотя он в принципе согласился, наблюдая, как Холо действовала, он не мог принять все это.
Холо проигнорировала Лоуренса, который стонал рядом с ней, и она задумчиво заговорила с закрытыми глазами.
«Во всяком случае, хорошо, если она наслаждается своим первым путешествием».
Хотя она казалась безответственной, это было не так, как если бы она не беспокоилась. Лоуренс впился взглядом в Холо, которая, как он считал, держала все самые лучшие части родительства.
Холо поманила его к себе, сухо улыбаясь.
«Все исчезает со временем. Но я всегда буду на твоей стороне.
Холо, пристально посмотрела на него своими красивыми глазами.
«Что-то не так?»
Когда она сказала это, он никак не мог ответить. Для Холо, которая будет жить сотни лет, все, что происходит перед ней, было всего лишь одной короткой поездкой. Это было слишком много для нее, и как только она попыталась закончить дело с Лоуренсом, подумав, что если она должна его покинуть, это может быть очень больно. Но она выбрала мимолетное счастье.
Лоуренс расслабил плечи, уступив ей.
«Не глупи».
«Хе-хе.»
Она слегка рассмеялась и положила голову ему на плечо. Он положил руку ей на голову.
Наверняка это была самая большая степень счастья, которую он мог иметь в своих руках.
И этого было более чем достаточно.
«Хочешь еще вина?» - спросил Лоуренс, и Холо ответила: «Только если с тобой».
Лоуренс мог только смеяться. «Я не смогу победить тебя».
Он легко поцеловал ее в макушку и протянул пустой бочонок изумленной Ханне.
Той ночью была дата ежемесячного городского собрания. В лунном свете Лоуренс, дрожа, нес еду и пил по дороге. Когда он впервые приехал в эту деревню, он не мог избавится от жуткого чувства, которое ночная жизнь доставляла ему на этой далекой горе, но теперь он полностью привык к этому.
И в течение этого сезона, когда было много гостей, по всей деревне до поздней ночи горели костры, в то время как звуки смеха и музыки разносились по округе. Сцена имела эфирную, фантастическую атмосферу, и иногда он ходил с Холо, чтобы смотреть на это.
По пути он проходил мимо музыкантов, когда те ходили из бани в баню и случайно обменялись с ним приветствиями. Прошло уже более десяти лет с тех пор, как он и Холо поселились здесь, и казалось, что они наконец осели.
Но это было хорошо и плохо.
«Ох! Наш сэр Лоуренс наконец пришел!
Когда он вошел в общественный центр, освещенный факелами, сразу раздались приветствия.
Лоуренс сбился с толку, но к нему подошли другие владельцы бань, с уже красными лицами, и похлопали его по плечам.
«Ну, хорошо, Лоуренс! Давай пить до рассвета!»
«А? Ах, да.
Хотя прошло около десяти с лишним лет с тех пор, как они пришли в эту деревню, большинство бань были такими же старыми, как Лоуренс, когда он еще не занимался бизнесом. Он должен был держать себя перед своими пожилыми товарищами, но в то же время они были конкурентами в бизнесе, и поэтому они не были слишком хорошо знакомы со своими товарищами. Во всяком случае, эти люди иногда крали вещи или материалы друг от друга, и чаще всего они были холодны и недружелюбны к своим конкурентам.
«Это внезапно, - подумал он, - и один человек поднял свой напиток.
«Лоренс, я знаю, что это сложно, но это не совсем трудности!»
«Ах... Прошу прощения?»
«Все в порядке, все в порядке! Мы хорошо знаем, как трудно было позволить вашей дочери уйти!»
«А? О да…"
Лоуренс наконец понял настроение людей, которые предлагали ему алкоголь.
Большинство из них были родителями дочерей.
«Хм, ну, дело не в том, что...»
«О нет, мы знаем, что вы не хотите это принимать, мы знаем!»
Другой человек агрессивно пытался успокоить Лоуренса, и он предложил смутную улыбку в ответ. Но в глубине души он продолжал повторять про себя: «Они не убегают, они не убегают!
«Хорошо, господа! Извините, что прервал ваше веселье, но, пожалуйста, оставьте его после встречи.
Было хлопанье рук, и, как пробудившись от заклинания, все вернулись на свои места.
Но были и те, кто, вернувшись на свои места, все еще вспоминал, когда они выдавали замуж своих дочерей и всхлипывали. Лоуренс видел их и был наполнен теплом, а не неожиданностью. Хотя они были конкурентами, постоянно борясь без пощады над продажами и делами, они все еще были членами одной и той же общины.
«Хорошо, сегодня, вероятно, будет последняя зимняя встреча. Другими словами, в следующем месяце снег должен растаять, и наши клиенты уйдут. И тогда настанут неприятные дни с ремонтом всех зданий, а также подготовка к летнему сезону, и снова, отправка нашего импорта».
Сидя за длинным столом, владельцы бань слегка улыбнулись. Дороги, ведущие к Ньюхире, были небольшими, и они зависели от города, Сувернера, за доставку ресурсов и предметов снабжения. Это всегда заканчивалось борьбой за товары.
«Оо, об этом, я кое что слышал, что меня беспокоит». Один человек поднял руку и заговорил. «Я слышал, что на другой стороне западных гор будет еще одна деревня с горячими источниками».
«О да, я тоже это слышал».
"Это правда?"
«Если это на другой стороне горы, как это повлияет на поток покровителей...?»
«Тишина!»
Председатель отрезал все громкие ропоты, и снова упала тишина. Лоуренс слышал то же самое от музыканта, который сказал, что в следующем году люди могут не приехать в Ньюхиру.
«Мне сказали, это тоже, и это, по-видимому, правда», сказал владелец “Волчица и Пряности”.
Никто не хотел еще больше конкуренции, но то, о чем все заботились больше всего, это вопрос о том, где этот новый город получит свои ресурсы.
«И Сувернер мог бы снабдить их своими материалами».
«О, Боже!» - закричал кто-то. Подобно тому, как много воды могла удерживать река, количество, которое могло быть перенесено глубоко в горы, было более или определено.
И если эти новые конкуренты получат свои материалы из Сувернера, то это означает, что новое место будет иметь дорогу прямо из города, который будет принимать гостей.
Это означало, что две деревни будут сражаться за покровителей.
«Если бы это было в мое время, мы отправились туда с оружием, но сейчас этого не будет».
После того, как председатель сказал, беспокойство толпы сменилось рябью смеха.
«Мы гордые люди из деревни с горячими источниками, исторически известной как Ньюхира. Каждая ссора, которая впитывается в наши воды, скоро смягчается. У нас нет выбора, кроме как привлечь людей к соблазну этой земли».
«Правильно!» - пришли голоса согласия.
«Но что нам делать?»
Один человек задал очевидный вопрос, и все замолчали.
Председатель слегка улыбнулся, прочистил горло и внезапно посмотрел на Лоуренса.
«Именно тогда я предлагаю серьезно подумать о том, что предложил сэр Лоуренс ранее».
Лоуренс нервничал, когда все смотрели на него, но он сразу понял.
«А, это о новом деревенском событии?»
"Да."
Несколько лет назад Лоуренс предложил провести что-то в не пиковые сезоны весны и осени. Весна и осень были переполнены фестивалями, ярмарками и религиозными празднествами, поэтому, как правило, никто не собирался идти в далекий край лечебных источников.
Таким образом, бизнес замедлялся, и было слишком дорого кормить и обслуживать помощников, которые были наняты зимой, но если их отпустить, не было никакого способа узнать, смогут ли они снова работать летом - такие чрезвычайные изменения в явке посетителей в течение всего сезона приводили к слишком большому количеству потерь.
План состоял в том, что если бы весной и осенью здесь было какое-то забавное событие, то они могли ожидать новых клиентов.
«Но тогда почему мы отказались в прошлый раз?» - удивился один из участников.
«Я думаю, это было потому, что это казалось слишком большой работой. Я хочу отдохнуть весной». В то время Лоуренс думал, что эти владельцы впали в самодовольство, но в последнее время он начал понимать, как они себя чувствуют. Работа в качестве торговца, где потенциально потерянная прибыль побуждала его постоянно двигаться вперед, отличалась от того, как иметь баню, жить в одном месте и заниматься однообразной работой в течение многих лет.
«Пока мы сидим так, из-под нас могут выбить ноги. Как церковь, - серьезно объявил председатель, и владельцы бань все скрестили руки.
Лоуренс не знал подробностей, но, видимо, у подножия гор, Церковь достигла важного поворотного момента. Они официально закончили свою войну язычниками, которые десять лет назад были уже тенью того, кем они были. Но когда они думали, что мир наконец настал, появился еще один враг из своих рядов. Коул слышал об этом от гостя и не мог стоять без дела. «Мне придется столкнуться с этим критическим моментом истории, или я буду сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь», - сказал он.
«Как вы знаете, битвы с язычниками закончились и поэтому Ньюхира утрачивает свою репутацию опасного, но тем не менее непреодолимого неизведанного места на враждебных землях. Мы должны действовать быстро.
Председатель был потомком этой деревни, но когда он был молод, он был учеником в большой коммерческой фирме на юге, поэтому его мышление отражало и южное восприятие региона.
Поскольку то, что он сказал, было правильным, особых возражений не последовало, и участники одобрили его аплодисментами.
Но было также понятно, почему похвала была немного нерешительной.
"Так что же мы будем делать?"
Председатель протянул руку и схватил винный бочонок, который стоял на длинном столе.
«Мы будем думать вместе».
В воздухе висело чувство паники, но плана не было. Если бы все думали о чем-то вместе, практические проблемы казались бы бесконечными, и они никогда бы не пришли к выводу, но если один человек придумал идею, этот человек должен был бы действовать как координатор.
И поэтому они не могли быть обвинены в том, что собрание неожиданно стало застольем, поскольку они упрекали друг друга, за идеи. Эта сезонная встреча также означала передышку, чтобы помочь каждому выпустить пар в самое загруженное время года.
Лоуренс также был в присутствии отцов с дочерьми, которые все слышали о «побеге» Мьюри и Коула, поэтому в конце дня ничего не случилось.
Но то, что Холо сказала ранее, засело в уголку Лоуренса.
«Все со временем исчезает».
Сделайте то, что вам нужно сделать, когда вам это нужно, или вы пожалеете об этом.
Размышляя об этом так, возможно, именно поэтому Миури старалась изо всех сил.
Как Лоуренс думал об этом, он позаботился о том, чтобы смыть чувства вином.
Освободив свой стресс после ночной выпивки на собрании и последующего похмелья, Лоуренс каким-то образом преодолел ежедневную работу, которая угрожала подавить его в любой момент.
Но когда гости ушли, он вдруг обнаружил, что баня опустела.
Благодаря Холо, из-за снега не было несчастных случаев, и казалось, что Ньюхира благополучно встретит весну.
«Ммм... Купание на рассвете - лучшее».
В тот день, когда последние неохотные гости были окончательно отстранены от своих наставников, пришедших, чтобы забрать их, Холо запрыгнула в ванну, как будто она долго ждала этого. Музыканты и танцоры также спустились с горы, стремясь получить больше прибыли на весенних фестивалях, поэтому на данный момент было прекрасно отдохнуть, не обращая внимания на других.
«Почему бы тебе не присоединиться ко мне? Смой все истощение зимы.
«Хм-м? Мм...»
Лоуренс дал смутный ответ и поставил спиртное, которое было охлаждено только для нее, рядом с порцией свиных отбивных и ее недавним фаворитом, из винограда и меда.
Он не смотрел на ее красивое обнаженное тело, но вместо этого сосредоточился на чем-то совершенно другом.
«Дурак!»
«Ха?!»
Внезапно она брызнула на Лоуренса горячей родниковой водой, и тот отпрыгнул назад. Он убедился, что письмо, которое он держал, было в порядке, Холо, которая в какой-то момент вылезла из воды, вырвал его из рук.
«Как долго ты будешь смотреть на него? Они в порядке, и ты знаешь, что они будут в порядке, несмотря на то, что с ними случится!
«Э-э, мм...»
Лоуренс сделал лицо, похожее на овчарку, у которой забрали её закуску и следил глазами за письмом в ее руках. Оно было от Коула и Мьюри. Коул написал верхнюю половину, а Мьюри - нижнюю; Вторая страница была написана вместе.
Верхняя половина была о том, как мир менялся даже сильнее, чем ожидала путешествующая пара после того, как они спустились с горы, и было много чему поучиться. Нижняя половина была о том, что было так много людей, и насколько это было много, и всевозможные вещи - все было заполнено орфографическими ошибками.
Когда Лоуренс прочитал то, что написал Мьюри, он еще раз усмехался, но когда он подошел ко второй странице, его лицо застыло.
Был полный отчет о тех неприятностях, которые с ними случились. Когда Коул пытался написать спокойно, Мьюри прилипала и пыталась написать странные вещи. Было много моментов, когда казалось, что моменты, описанные Коулом были умышленно переписаны с преувеличение Мьюри.
Подводя итог, они оказались в гуще событий. Коул был тревожен, в то время как Мьюри, похоже, действительно наслаждалась. В то время как Ло