Ириска замерла, даже дышать перестала - как мне показалось. Я поднял голову, испугался того, что слишком откровенными показались мои движения для нее. Никогда раньше я не видел в глазах женщины столь обнаженного желания, неприкрытой искренней страсти. Наивные серые глаза, юные, неопытные, излучающие отчаяние и безысходность. Наверное, даже смирение. Именно оно, смирение, ударило под дых, и я понял, что сорвался. Не осталось больше сил для сопротивления. Поцелуй получился жадным, яростным. Я умирал от мысли, что это наяву, а не в моих бесчисленных извращенных фантазиях. Ириска отвечала мне, отдавая всю себя, без остатка, сгорая в пепел, возрождаясь, чтобы сгореть еще ярче. Вчера я познал, каков грех на вкус.
Чем дальше длилось это безумие, тем более чудовищные мысли посещали мою голову. Тело... Желанное, мягкое, податливое, реагирующее на мое малейшее движение. Хлопок и шелк... Ненадежная защита, очерчивающая хоть какую-то границу взаимного сумасшествия. Многочисленные "но" погибали, одно за одним, растворялись в одурманивающем угаре запретной и невероятно сладкой потребности друг в друге. Ириска застонала, зарылась пальцами в мои волосы, обвила ногами талию, прижимаясь невыносимо близко, и, в то же время, оставаясь невозможно далеко. Моя девочка. Она открывалась для меня. Ее тело молило о том, чего она сама еще не понимала. Титаническим усилием я заставил себя оторваться от нее. Потерянная, дезориентированная, опьяневшая без капли спиртного... Не выдержав, снова вернулся к ее губам, сходя с ума от неуверенных торопливых движений. Хриплое дыхание, разрывающее тишину тускло освещенной кухни, бешено колотящееся сердце под моей ладонью. Привкус вины, горчинка неправильности происходящего и в то же время... Собрав всю волю в кулак, я оторвался от ее губ и прижал головку к своей груди, запрещая себе думать "что будет, если...".
Что же я наделал? Как нам жить дальше? Это... Не жалея себя, я называл вещи своими именами. Грязно, отвратительно, подло... И в то же время... Нет! - остановил себя снова. Мне придется с этим жить, коря себя за испытанное удовольствие, возрождая в памяти каждый миг, наслаждаясь запретной болью. Перед нами разверзлась бездонная пропасть. Еще шаг, и...
Ириска потянула меня к себе, приподнимая подбородок, как и я несколько минут назад, заглянула в глаза. В ее взгляде не было осуждения, лишь то же невыносимое болезненное смирение. И жажда сохранить в памяти каждый осколок только что случившегося. Когда моя девочка повзрослела? Когда успела стать мудрой и понимающей? Это только между нами, наше сокровенное... Верно! Глупо отрицать, я люблю ее, как дочь, как женщину, как далекую и недосягаемую звездочку, яркую, желанную, прекрасную. Люблю от светлой макушки до порезанного большого пальчика на ноге. Боготворю. Жажду. Схожу с ума.
Лист плотной офисной бумаги смялся в моей руке. Уже несколько минут пытаюсь читать договор, но смысл ускользает. Строчки прыгали, буквы превращались в нечитаемые кракозябры.
- Привет!
Серега ворвался в кабинет, как ураган.
- Слышал последние новости? Славка только что звонил, просил ребят выслать. У них в регионе передел собственности начался. Так что времечко предстоит горячее. Он никому из местных не доверяет.
- Привет, привет.
Я зажмурился, сдавливая виски пальцами. Вроде помогло.
- Коля, ты меня слышишь? Дело, говорю, выгодное, и не очень хлопотное. Славка наших никуда посылать не будет, ребята только для охраны нужны. Он же знает твое отношение к подобным делам. Ты с Танюхой, что ли, поругался?
Я отрицательно помотал головой.
- С любовницей?
- Серега! - Меня передернуло.
- Так, без кофе тут не обойтись.
Серега вышел в приемную и попросил нашу секретаршу Инну сварить крепкого кофе. Через минуту друг вернулся, довольный и сияющий.
- Оставь девочку в покое. Сообразительная, расторопная, умная. Крути шашни на стороне. А за Инну голову отверну.
Как-то вечером, за чашкой кофе, Инна немного рассказала о себе, и я понял, что ей надо помочь. Добрые люди заслуживают доброго отношения. А женщина, взвалившая на себя добровольно заботу о чужом больном ребенке - тем более.
Друг развел руками, пожал плечами и плюхнулся в кресло.
- Ну, так что случилось-то?
Я набычился и не ответил.
- Ладно, хрен с тобой. Захочешь, расскажешь сам. Так вот, помнишь завод? Я тебе еще статью про него давал читать, и мы долго над ней смеялись.
Я кивнул, что-то смутно вспоминалось.
- Короче. Сорок процентов того заводика принадлежит Игнатову, он решил свой бизнес легализовать, выйти из тени, уйти от братков на заслуженную пенсию. Ну, и отжал по случаю у бывшего директора эти акции. Вторые сорок процентов держит Антонов - местный депутат, большая жирная шишка. Они этот завод никак разделить не могут, есть там второе дно с огромной кучей денег. Кроме того, эти двое время от времени и по другим вопросам лбами сталкиваются, в общем, зуб у них друг на друга большой, длинный и гнилой. А самое интересное, есть там еще третий собственник - Якутин Борис Никонорович, владелец заветных двадцати процентов. Дедок, божий одуванчик, восемьдесят четвертый год землю грешную топчет. Но старик только с виду такой, а на самом деле дела держит так, что молодой позавидует.
От горячего крепкого кофе мысли прояснились. Давно надо было попросить Инну его сварить.
- А причем тут Славка?
- Да притом, что сегодня ночью на Якутина было совершено покушение, его с дыркой в груди отвезли в больницу. В коме сейчас. Дед одинокий, прямых наследников нет. Вот и началась мышиная возня. А Вахрушев все за родину радеет, договорился с кем-то, хочет Игнатова на пару с Антоновым обыграть. Прибрать к рукам заводик. Там же практически все мужики из городка и близлежащих деревень работают. Выгорит у кого-нибудь из этих рвачей дельце, продадут ведь по камушку. Но дело опасное, и не понятно, каким боком Вахрушеву выйдет. Вот и просит помощи, да ребят в личную охрану. Тем более, у него там еще с выборами какие-то заморочки.
Я недовольно поморщился, всегда старался держаться от политики как можно дальше. А тут самое пекло... Хотя, с другой стороны... Скажи мне кто-нибудь о том, что о людях решил позаботиться - я бы только посмеялся. Но Слава не раз и не два доказывал, что у него слова с делом не расходятся. Он действительно занимался благотворительностью, предоставлял реальные рабочие места, создавал людям нормальные условия труда, поддерживал детские кружки и спортивные секции. Нельзя сказать, что Вахрушев снимал с себя последнюю рубашку, но с людьми, нормальными людьми, друг подло никогда не поступал.
- Что-то мне это не нравится...
- Нравится, не нравится. А Славке помочь больше некому. Мы единственные, в ком он уверен, ни тебе, ни мне эта политика на хрен не сдалась. Да и в накладе, сам знаешь, не останемся. Я тут такую тему раскопал! Но туда вливания нужны, и не малые... А денег - сам знаешь.
- Что за тема?
У Сереги зазвонил телефон, ответить он не успел.
- Хорошо, сейчас буду, - быстро бросил он в трубку, отключился и повернулся ко мне. - Давай, потом расскажу. Ты подумай. Мне кажется, надо соглашаться. С кадрами проблем нет - ребята у нас классные, все профессионалы.
Я задумался. Деньги нужны, конечно, но они - не проблема. Можно и кредит в банке взять. А вот друга поддержать, который не раз и не два выручал из самых скверных ситуаций, не жалея для тебя ничего... Решение принято. Осталось только подобрать ребят для этого непростого дела.
Через полчаса Серега вернулся, мы начали составлять списки. Тот уже скомпановал и выслал на электронку заявку. Потом я позвонил по старым связям, раз уж решил в это дело впутаться, надо получить как можно больше информации. Это никогда лишним не бывает. В обед позвонил Славка, сказал, что приедет на выходные, познакомит кое с кем. По недосказанности и намекам я понял, что это и есть загадочный союзник по борьбе с оборотнями в погонах и местной братвой.
Я нагружал себя работой, гнал любые мысли об Ириске, и о Тане... Пытался избавиться от чувства вины, отключая эмоции, выходя в "ноль". Лишь дело, четкие взвешенные решения, результативные переговоры. Слова Сереги до сих пор звенели в ушах. "Любовница"(…) С ужасом понял, что сама мысль об этом уже не кажется совсем уж дикой. Сумасшествие, помешательство, бред! Я любил и уважал свою жену, Таня не заслужила такого! Да и Ириска, девочка достойна гораздо большего! За все время нашего брака у меня была лишь одна попытка измены - когда Ира улетела на лето в Германию, да и та потерпела фиаско. Не смог я предать. А Ириска - она сминает реальность, как пластилин, все начинает казаться возможным. Но цена... Она будет слишком велика, если черное и белое поменяется местами.
На улице начало темнеть. Немногочисленные прохожие, за которыми я мог наблюдать из своего окна, спешили по своим делам. Мне тоже нужно собираться домой. Таня ждет на ужин. И Ириска с Темкой. Теперь, когда сделан шаг за грань, нужно быть осторожным. В следующий раз дороги назад может уже не быть... Не могли мы причинить боль человеку, которого оба любили. Таня подобный удар вряд ли вынесет.
Смотреть в сияющие дымчатые топазы глаз и делать вид, что все, как прежде. Слышать голос и притворяться безразличным. Окунаться в неповторимый аромат и сжимать добела ладони, чтобы удержаться от мимолетного прикосновения. Контролировать себя, чтобы не выдать грешные мысли жестом, взглядом, словом. Я вдруг понял, что у меня совсем не осталось сил. Вымотался. Не смогу сегодня вернуться домой, это выше моих возможностей.
- Привет, Танюш. - Решение созрело мгновенно, медлить не хотелось. - У меня тут завал на работе. Я в офисе останусь. Вы не ждите меня, ложитесь пораньше.
Таня забеспокоилась. Я оставался в офисе считанные разы. Долго уверял, что все в порядке, что ничего не случилось. Наконец, жена поверила, пожелала спокойной ночи и положила трубку. Я добрался до кожаного дивана, который стоял тут же, в моем кабинете, снял ботинки, пиджак и, лишь моя голова коснулась мягкого подлокотника - отключился. Сказывались предыдущая бессонная ночь и напряженный рабочий день.
***
Утром меня разбудила Инна. Она не ожидала застать начальника на кожаном диване в собственном кабинете. Выспался я на удивление хорошо, видимо, разум, измученный метаниями грешной души, просто отключился на какое-то время, дав телу отдохнуть. Одежда измялась, да и побриться не мешало бы, поэтому я, повалявшись еще пару минут, отправился в душ. Когда мы с Серегой делали ремонт, то предусмотрительно оборудовали ванную комнату и небольшую гардеробную. Мне вспомнилось, что Таня оставляла у меня в офисе костюм и пару рубашек - на всякий пожарный. Я мысленно поблагодарил заботливую жену, ехать сейчас домой не хотелось.
После душа, переодевшись в чистое, почувствовал себя человеком. Инна принесла кофе, круассаны, и даже поделилась домашними бутербродами. А самое главное, не стала о чем-либо спрашивать, лишь тепло улыбнулась. Видимо, почувствовала, что с начальником происходит что-то не то, вот и старалась поддержать в меру возможностей. Умная девушка. Вот чего Сереге неймется? Найти замену ей будет сложно, а работать, когда твой зам и твоя секретарша выясняют отношения - не очень(-)то приятно. Нужно будет еще раз с ним об этом поговорить.
Позвонила Таня, пожелала доброго утра, поинтересовалась, как у меня дела. Я старался быть мягким и ласковым, не стоит ее беспокоить лишний раз, и так с Колесовым проблем достаточно. Перед тем, как положить трубку, жена поинтересовалась, не в курсе ли я, что с Ирой случилось? Мне в тот же момент захотелось сорваться с места и немедленно поехать к ней в школу. О себе позаботился, отдохнул, а девочке каково? Таня предположила, что такое ее состояние связано с парнем. Не в бровь, а в глаз. Только не с парнем, а с тридцативосьмилетним мужиком. После разговора я долго держал в руках телефон, уговаривая себя не набирать ее номер. Просто дождаться вечера и поговорить, если она захочет.
К счастью, работа снова затянула. Как только в памяти всплывали сладкие губы и хриплые стоны, я брался за самое сложное, концентрируясь на решении необходимых текущих задач. Даже в юности я так сильно не зацикливался на девчонках, считая, что они должны быть счастливы лишь от одного моего присутствия. Каким же глупым я был! Видимо, это мне такая кара свыше за все девичьи слезы.
Мои старания увенчались переменным успехом, периодически я выпадал из реальности, а потом ловил на себе заинтересованные взгляды Сереги.
- Колись, влюбился?
И откуда у него такие светлые мысли берутся?.. Особенно, когда это меньше всего надо.
Я в ответ промолчал, лишь с намеком взглянув и выгнув бровь. На друга сия пантомима не подействовала.
- Ты так себя вел, только когда с Танюхой встречаться начал. И потом, когда ее с Ирой сюда забрал. Либо любовница, либо отношения с женой вышли на новый уровень. Поделишься секретом, как в жену второй раз влюбиться? Я бы тогда в Наташку... Не всегда же она такой стервой была.
Карандаш в моей руке сломался. В последнее время они у меня быстро приходили в негодность. Инна даже стала регулярно пополнять стратегический запас.
- Серега, отвали. Давай лучше закончим побыстрей.
Друг скептически ухмыльнулся, но замолчал. Не оставит меня в покое - знаю. Сам попытается все выяснить. В тот момент казалось, что он ни за что не догадается. Наивный.
На Славу и его загадочного компаньона потребуется много сил. Мы выделим им лучших, но обескровливать постоянных клиентов тоже нельзя. Поэтому было принято решение начать дополнительный набор сотрудников. Процесс был долгий, кропотливый, сложный. Каждый соискатель пробивался по базам ФСБ, проходил обучение, сдавал тест на профпригодность. И лишь после испытательного срока мы официально принимали нового сотрудника в постоянный штат. Требования в агентстве были жесткими, но я платит хорошо. Текучка была небольшой, коллектив хорошо сработался, парни всегда страховали друг друга.
- Ну что? Я тогда Инне даю добро? Пусть начинает принимать резюме, да и старые посмотрит. Может, у кого что-то изменилось.
Я согласился. На том и порешили. Серега уехал по объектам, а я погрузился в бумажную волокиту. У меня из головы не выходила эта история с заводом. Предчувствие, наработанное на службе, пробудилось. Я искал, снова и снова, было ощущение, как будто не хватало какого-то важного кусочка мозаики. Мне не хотелось подставлять ребят под удар, они мне доверили свои жизни. А потерь в моей жизни было уже достаточно.
Рабочий день подходил к концу. Сегодня я разобрал все бумаги, скопившиеся за неделю. К бизнесу мое отношение довольно серьезное, но раньше за мной все-таки подобного трудолюбия не наблюдалось. Еще пара таких дней, и секретарша останется без работы.
- Николай Александрович, я ухожу. Вы сами на сигнализацию сдадите?
Инна ждала ответа, а я растерялся.
- Иди, отдыхай. Я сам.
Шесть вечера наступило как-то неожиданно быстро. Что мне делать? При мысли о том, что я сейчас выйду, сяду в машину и поеду домой - охватила паника. Непривычное мерзкое чувство. Доигрался. Я откинулся в кресле, прикрыл глаза. Соскучился по ней, и в то же время... Если я увижу в ее глазах страх или отвращение - что со мной станет? Это уничтожит меня...
Той ночью Ириска не показала подобных чувств, но времени прошло много, эмоции наверняка схлынули, буря улеглась. Ира – девочка неглупая, наверняка все обдумала и пришла к правильным выводам. Недозволительные отношения. Острая, как бритва, грань. Невозможно.
Мой телефон завибрировал. Смс. Нехотя потянулся за трубкой, это информация могла оказаться важной.
"Я соскучилась. И беспокоюсь. Приезжай, пожалуйста, домой!"
Вот и все... Я не посмею поступить иначе. Быстро выключил компьютер и свет, расписался в журнале безопасности, включил сигнализацию и пошел на стоянку. Как ей удается одной фразой, нерешительной просьбой изменить все?
Таня очень обрадовалась мне, сразу побежала накрывать на стол. Я сходил в душ, переоделся, пошел в кухню. Артемка играл машинками, подаренными сестрой, рассказывал о новой компьютерной игре, которую сегодня выбрал вместе с Таней в магазине, делился переживаниями по поводу завтрашнего дня. Первое сентября. Тема идет во второй класс, Ириска - в одиннадцатый. Как же быстро летит время. Я съел все, что положила Татьяна.
- Сильно проголодался?
- Ага!
- Ты предупреждай заранее, что в офисе останешься. Я тогда тебе ужин привезу.
Я улыбнулся. Таня заботилась о нас всех, старалась сделать все, чтобы в семье было хорошо. Притянул ее к себе на колени, и допил чай с домашним печеньем. Артем уже пожелал нам спокойной ночи и ушел к себе в комнату. Ириска так и не вышла из своей комнаты, лишь приглушенная музыка доносилась из-за плотно закрытой двери. Я был рад, что наша встреча откладывается, и в то же время жаждал увидеть ее хотя бы мельком.
- Наелся?
- Вроде.
- Точно? - в интонации жены проскользнули игривые нотки.
- Для десерта силы еще остались.
Таня рассмеялась.
Мы перестелили кровать. Белый холодный атлас. Мне нравился белый цвет, и если говорить о женском белье, он возбуждал гораздо больше, чем черный. Она готовилась к сегодняшнему вечеру, купила новую сорочку. Красивую, открытую, соблазнительную. Мне не хотелось ее разочаровывать, этот шаг навстречу, после всего произошедшего с Колесовым, хотелось по достоинству оценить. Но, все же, больше всего на свете сейчас мне хотелось упасть на кровать и заснуть... До самого утра.
- Милый, все в порядке?
Таня обняла меня, поцеловала в шею. Было приятно, я лег на кровать и потянул ее за собой, сверху. Доверился чутким губам и ласковым рукам.
- Все хорошо. Устал просто.
- Давай, я тебе массаж сделаю. Переворачивайся.
Жена стащила с меня футболку и брюки, выключила свет. Таня классно делала массаж, расслабляя мое тело, снимая напряжение. Ее пальцы периодически нажимали на определенные точки, и я проваливался в негу, с каждым разом все глубже. Быстрые легкие прикосновения опустились с лопаток на поясницу, затем поднялись обратно. Через некоторое время ладони легли на шею и затылок. Я застонал от удовольствия, все-таки кожаный диван в офисе - не лучший вариант для сна. Отвык я уже спать, где придется, лишь бы пули над головой не свистели.
- Вот скажи, много ли человеку для счастья надо?
- Танюш, не знаю, как другие мужчины, но я счастлив.
Она смеялась и продолжала дарить моему телу удовольствие и ласку.
- Переворачивайся.
Лениво и медленно я выполнил ее просьбу. К рукам присоединились губы. На шее, груди, животе...
- Точно счастлив?
Ее ладонь скользнула под резинку боксеров...
***
Таня спала у меня на плече. Довольная. Немного удивленная. Не знаю, что на меня нашло? Во время массажа мне было приятно, не возникало того острого, необузданного, требующего немедленной разрядки возбуждения, как раньше. Я задумался, а когда в последний раз испытывал подобные чувства по отношению к своей жене? Не могу сказать, что у нас был плохой секс. Нет. Мы друг друга очень хорошо чувствовали, и за прошедшие годы научились доставлять удовольствие, изучив то, что больше всего нравится партнеру. Таня никогда не отказывала мне, когда хотелось чего-то особенного, сначала даже сама предлагала что-то. Просто пропал тот огонек, задор, новизна. Секс был зрелым, размеренным, качественным. Сегодня же, когда она сняла с меня боксеры и начала ласкать, то в неверном свете ночника мне вдруг почудилось... Светло-золотистые волосы рассыпались по моим бедрам и... Будто кто-то вселился в меня. Такого безудержного, яростного, животного секса между нами не было уже давно. Таня громко стонала подо мной, а я пытался хоть как-то заглушать стоны поцелуями. Видимо, и в ней накопилось неудовлетворенное желание, потому что она отвечала не менее эмоционально, отдаваясь полностью.
Я почувствовал себя виноватым, ведь не давал жене всего, что ей хотелось, всего, чего она заслуживала. А сейчас, когда удовлетворил ее желания, то, на самом деле, проделывал все это не с ней. С другой. С нашей дочерью. С моей Ириской. Зажмурил глаза и на миг задержал дыхание. Что же творю, в постели с Таней думаю о ее дочери? Наваждение какое-то. Последним гвоздем стало то, что у меня медленно, но неотвратимо стало проявляться чувство, что я изменил. Ириске. Моей девочке. Как бы ни был сейчас хорош секс с Таней, с Ириской он был бы лучше, в тысячу, в миллион раз!
Я не мог больше оставаться в постели, мне захотелось подышать свежим воздухом, проветрить мозги в слабой надежде, что они все-таки встанут на место. Открыл в кухне окно, и ночная прохлада ворвалась в квартиру, неся с собой долгожданное, пусть и кратковременное успокоение. В голову пришла мысль о том, что наступила осень. Уже первое сентября, час ночи. Стало как-то грустно, от того что и в мою жизнь тоже скоро придет осень. А Ириска, это весна. Май. Такая же веселая, юная, озорная, с претензией на взрослость, но в душе все еще остающаяся ребенком. Я очень надеялся, что она ничего не слышала. Почему-то стало стыдно.
Тишина дома помогала думать. Так дальше продолжаться не может, нужно как можно быстрее разруливать ситуацию с Колесовым, и принимать какое-то решение. Постояв еще около часа, наблюдая за вялотекущей жизнью ночного города, я все-таки решил пойти спать. Завтра день тяжелый, нужно собраться с силами. Завтра я посмотрю в глаза Ириске...
По пути в спальню я все же задержался около ее двери. Прислушался. Тихо. Наверное, спит. Перед глазами возникла сцена, как я вхожу в ее комнату и... Снова почувствовал возбуждение. Нет, так дальше продолжаться не может. Я снова сбежал. В сон.
Глава 8.
Ириска
Мама готовила завтрак, при этом что-то негромко напевая. Я давно не видела ее в столь приподнятом настроении. Это хорошо, что она счастлива, в последнее время было мало поводов для радости. Артемка носился по кухне в трусах и галстуке, с раскрытым портфелем, из которого периодически что-то вываливалось. Неужели и я была когда-то такой? Улыбнулась, представив себя... Нет, бред. Галстуки я никогда не носила!
Когда же я начала разделять свою недлинную жизнь на "до" и "после"? Как-то незаметно это получилось, да и мысли в моей голове витали совсем недетские. Даже я сама это понимала. Мне хотелось назад, туда, где весело и беззаботно. И в то же время приятно ощущать себя по-новому, взрослой. Только тяжесть решений, которые должны быть обязательно приняты, давила на меня своей неотвратимостью.
После поцелуя я не виделась с отчимом. Впервые за долгое-долгое время он не пришел домой на ночь. Мама сказала, что у него появились срочные дела на работе, но я знала настоящую причину. Всю ночь ворочалась, пыталась выкинуть лишние мысли из головы и, наконец, уснуть. Дежавю... Точно так же, в гостях у Андрея и Алены я не могла нормально спать первые ночи, да и все последующие, если быть до конца откровенной. Мне не хватало его!
Он сейчас мучает себя, точно знаю! Но так нельзя. Нет смысла накручивать себя и ругать. Как же хотелось объяснить, доказать, убедить... Почему все так сложилось? Я достаточно взрослая, чтобы осознать свой поступок и его последствия. Я была виновата. Перед мамой. Но если бы была возможность сделать выбор еще раз, я ни за что бы его не изменила. Это... Это больше, чем просто желание или прихоть. Мое сердце рвалось из груди к нему навстречу, кровь текла по венам только ради того, чтобы еще хоть на секунду продлить это безумие. Мне хотелось позвонить, но я так и не решилась. Это словно вирус, который я привезла с собой из Германии, отказ первой нажать на кнопку вызова и желание раз за разом гипнотизировать взглядом знакомый до последней циферки номер.
"Это больше не должно повториться", - шептал он мне, а глаза кричали о другом! Кто-то там наверху поделил пополам нечеловеческую муку и вылил ее на наши головы, на наши души. Ему плохо, мне плохо... И одновременно... Я люблю! А значит, за спиной крылья, и серебряный ветер шумит в ушах.
Утром он так и не пришел. Я расстроилась, но присутствовало и некое облегчение. Нужно было время, чтобы успокоиться. Нет, я не считала, чтобы мы сделали плохо лишь потому, что он мой отчим. Но мама! Выбирать между двумя дорогими людьми, а ведь выбора, по сути, нет! Что делать, если мой мужчина, любимый и единственный, вырастил меня, воспитал и заменил родного отца? Кто-то скажет, что это временное помешательство, детская болезнь, но почему тогда ТАК больно? А если бы мама зашла в тот момент в кухню? У меня перехватило дыхание, перед глазами поплыла чернота. Нельзя, не должна она страдать. Я ведь никогда себя не прощу, он никогда себя не простит. Но что-то внутри пело, струны души мелодично вибрировали, и казалось, что это повторится снова, снова и снова...
Артемка с мамой не давали мне скучать. Первый день мы бегали по магазинам, покупая все необходимое для школы. Братишка, как сорока, падкий на все яркое и блестящее, тащил нас от палатки к палатке на местной школьной ярмарке, все больше и больше нагружая пакеты. По пути я и для себя кое-что покупала, не много, а так, чтобы хватило на первое время. Позже мы с девчонками еще совершим набег на магазины.
На следующий день бессонная ночь сказалась в полной мере. Я уже не с таким энтузиазмом увлекалась покупками, все больше впадая в апатию. Мама еще вчера спросила, что со мной происходит. Но что я могла ответить? Она сделала свои выводы. Мальчики. В принципе, ее выводы были недалеки от правды, только не мальчики, а один мужчина. Конкретный.
Мое настроение немного поднялось, когда мы зашли в магазин одежды. Я задалась вопросом, а как я выгляжу? В его глазах? Пока мама с Темкой примеряли костюм, рассматривала себя в зеркале. У меня хорошая фигура, все-таки регулярные занятия спортом сказываются, длинные светлые волосы - это плюс, папа не любит короткие волосы у женщин, большие серые глаза, длинные ресницы. Насколько я знаю, такая внешность ему нравилась. А одежда? Яркая цветастая блузка - разлетайка, короткие потертые шорты, босоножки со стразами. Не то, все не то! Рядом с ним должна быть другая женщина. Идеальная! Даже мама, по моему мнению, немного не дотягивала до этого образа, а уж про себя и вовсе молчу...
- Ира, может быть, тебе что-нибудь подберем?
Я согласилась. Идея эксперимента захватила меня. Но в этом магазине не нашлось ничего подходящего, и мы пошли дальше. Слишком консервативно, слишком открыто, слишком строго... Мне хотелось найти именно то, что будет полностью соответствовать выбранному образу. Наконец, набрели на довольно приличный магазинчик, и я отправилась в примерочную с целым ворохом вещей. Первым на очереди оказался темно-синий костюм - тройка с брючками с заниженной талией. Оделась, вышла в зал.
- Иринка, он на тебе как влитой сидит! Ты такая взрослая, такая красивая.
Мама подошла ближе, покрутила меня в разные стороны. Я почувствовала себя манекеном.
За костюмом последовали брюки, юбки, платья, блузки. Что-то мы откладывали, от чего-то сразу отказывались. Но кучка вещей все росла и росла. Я уже хотела переодеться назад, в свою одежду, когда продавец закатила в зал стойку с новым товаром. И я увидела его. Белое приталенное платье с глубоким квадратным вырезом и рукавом в три четверти.
- Можно? - Я глаз не отводила от белоснежного чуда. Продавцы охотно согласились. Клиенты мы оказались неплохие. Я снова побежала в примерочную. Надела платье и поняла, что точно знаю, в чем завтра пойду в школу! Мой образ стал именно таким, какой мне хотелось создать. Завершенным, совершенным. Строгость, простота, элегантность. Невинность, чистота, свежесть. И... Нет, не буду думать об этом, для белого наряда в моей жизни еще придет время.
Папа... Отчим увидит меня в нем. В голове возникла картинка, как он ждет нас на стоянке, нетерпеливо постукивая пальцами по металлической крыше машины. Наши глаза встречаются... На его губах начинает играть нежная улыбка... Я зажмурилась. Нет! Все, пора заканчивать шопинг!
Зачем? К чему все это? Какова цель? В груди защемило, по щеке покатилась одинокая слеза. Почему я продолжаю мучить себя? А его? Устало опустилась на пуф и с обидой повернулась к собственному отражению. Что же я творю? Никогда, никогда я не буду его женщиной! Быстро скинула платье, натянула свою одежду. Разочарование кислотой жгло в груди. Я хотела просто уйти... Но... Все же, в последний момент решила забрать платье. Слишком оно мне нравилось. А настроение - вещь переменчивая.
По дороге домой я молчала, уныло рассматривала рекламные вывески за окном автобуса, провожала взглядом пролетающие мимо машины. Мама тревожилась за меня — это чувствовалось, но молчала. Я была ей за это благодарна, не хотелось сейчас обсуждать что-либо или еще хуже - врать. В квартире было пусто, одиноко, холодно. Без него. Через какое-то время я просто не выдержала, схватила телефон, напечатала смс и нажала на кнопку "отправить", не задумываясь.
Его машина показалась на стоянке под окном через полчаса. Мне стало страшно, сердце с бешеной силой заколотилось, к горлу подступил ком. Я включила музыку, закрыла дверь. Глупо. Но по-другому сейчас я не могу. Девять шагов... Ровно девять шагов из одного угла комнаты в противоположный. Минут через пять с меня будто огромная глыба свалилась - он дома! Стало спокойно. Тугой узел беспокойства распустился, внутри осталась пустота.
Музыка! Она меня спасает. Я растворяюсь в звуках, лечу вслед за мелодией. Сама не понимаю, куда, но там хорошо, и нет боли. Свет от лампы бил в глаза, я выключила ее, растянулась на кровати в полный рост и постаралась ни о чем не думать. Он дома, буквально в нескольких метрах от меня, а значит... Музыка! Она проникала в меня, расслабляла, позволяла жить дальше...