Бабушка Шура пришла проведать своего крестника Солдатова Николая Ивановича. Был он тяжело болен белокровием и лечился в областной онкологической больнице, периодически облучался, принимал химиотерапию.
Встрече с крестной был очень рад и торопился высказать наболевшее, благо им никто не мешал. Жена уехала в город за лекарствами, дочь давно живет отдельно.
Николай рассказал подробно о своей грусти: «Повернуть бы жизнь назад, и может, все было бы иначе, и не заболел бы…».
Николай был призван на войну еще холостяком. В родной деревне Ивкино осталась мать и сестренка, отец умер до войны. Судьба была благосклонна к Николаю на войне, первые два года ни разу не ранили. Но уже где-то у Волги, когда в неравном бою полегло много наших солдат, был тяжело ранен и Николай. Он остался лежать без сознания на поле боя. По счастливой случайности санитарка Катя обнаружила в нем малейшие признаки жизни и притащила к своим. Его эвакуировали в госпиталь, а молодая девушка только и запомнила: красивые темные глаза и черные кудри. И Николай успел посмотреть на свою спасительницу. Глубоко запала она ему в душу.
Встретились еще раз они в госпитале. Целую неделю были вместе. И поняли, что созданы друг для друга. Обменялись адресами и поклялись, если война закончится, и они останутся живы, то обязательно поженятся.
Это знакомство сильно повлияло на Николая. Он быстро встал на ноги после ранения. И на передовой мысленно теперь всегда был со своей Катей. Война закончилась. Возмужавший, закаленный в боях Николай вернулся домой к маме. Аннушка Солдатова была очень рада. Столько лет ждала сына и дождалась. И вдруг сердце ее тревожно сжалось. Пришло письмо от Кати, в котором она писала, что на фронте ее ранило, и теперь она едет домой и очень ждет ответного письма, надеется, что Николай остался жив и приедет к ней.
Для Николая – праздник, для мамы – горе. Снова расставаться с сыном? Ни за что! Мать была непреклонна, несмотря на то, что Николай рассказал ей о своей спасительнице, говорил, как ему повезло. Он убеждал, что обязан ей своей жизнью и во что бы то ни стало должен увидеть ее, как обещал.
Но мать стояла на своем, она не разделяла желание сына ехать к Кате: «Тебе мало тех девушек, которые здесь, рядом? Ему еще и фронтовых подруг подавай!».
Нашла коса на камень. Поездка все откладывалась. Мать использовала все методы убеждения: где не помогала строгость, плакала, просила, умоляла остаться, жаловалась на свое здоровье, одиночество.
Вскоре Николай встретил Агриппину, случайную попутчицу. Она с ночного дежурства в больнице направлялась домой в деревню Юрино, где проживала одна. Родителей уже не было, а сестры вышли замуж. Он проводил ее. Девушка ему приглянулась. И вскоре Агриппина и Николай поженились.
Разумеется, переписка с Катей прервалась. Мать была рада. У Солдатовых родилась дочь Нина. Николай работал в леспромхозе: пилил, грузил дрова. Несмотря на занятость, заботу о семье часто вспоминал Катю, и ныла его душа, что «нарушил клятву он».
Все чаще Николай Иванович стал прибаливать, задыхался. Может, война сказывалась, легочные ранения или наследственность по отцу. Получил путевку в санаторий «Сосновый бор» (в Костромской области). И как тут не поверить в судьбу? В этом санатории лечилась Екатерина.
Она его первой узнала по темным глазам и черным кудрям. Долго думала, признаваться ли? Но от природы не была злопамятна и пошла навстречу.
Для Николая их неожиданная встреча стала настоящим потрясением, он начал извиняться, умолять простить его. А Катя уже давно простила. И словно не было этих долгих лет разлуки. Они не отходили друг от друга ни на шаг. И все говорили, говорили и не могли наговориться.
Катя рассказала, что живет одна, детей нет, хотя два раза была замужем. Она ждала Николая и надеялась на чудо. Однажды не выдержала и собралась к нему (а может за ним), но, когда приехала, узнала, что он женился, села на попутку и отправилась домой. Не стала мешать, отступилась, так и не увидев любимого.
- Теперь не отступлюсь! – решила Катя, - я тоже хочу простого бабьего счастья.
И Николай Иванович был настроен решительно:
- Это судьба! Теперь нас никто не разлучит. Сейчас мне и дышится легко, и любимая рядом. Вот только съезжу домой и с работы рассчитаюсь!
И опять поверила ему Екатерина. Отпустила его. Надеялась, что ненадолго. Как на крыльях летел Николай Иванович домой после санатория и с порога заявил жене, что отрабатывает две недели до расчета и уезжает.
Агриппина кричала, стыдила, закатывала истерики, он был непреклонен. А как заплакала, сдался: не переносил женских слез. Первый раз не поехал к Кате из-за матери, во второй раз удержала жена.
Время шло. В доме страсти постепенно затихли. Письма от Кати не приходили. Ждала его самого. А Николай все чаще стал подумывать, не поздно ли что-либо менять в своей жизни?
Но вдруг, как удар: пришло от Кати заказное письмо с фотографией сына. Темноглазый, черноволосый малыш с фотографии глядел в упор, как будто спрашивал: «Ну, что ж, отец, опять струсил?».
А дочь Николая Нина, которая в то время уже выросла, вышла замуж и с ними не жила, когда узнала про заказное письмо и увидела своего маленького братца, подлила масла в огонь:
- Как не стыдно, отец, на старости лет позорить маму? Кому ты нужен, трухлявый пень?!
Николай так никуда и не уехал. Но стал молчалив, в одиночестве переносил свои страдания. Фотографию сына носил в кармане.
Над ним смеялась вся бухгалтерия конторы леспромхоза: «Шутка ли? Съездил в санаторий!?». Ведь на его имя пришел иск и решение суда о взыскании алиментов на содержание сына…
- Эх, крестная, - сказал он на прощание, - моя болезнь – это наказание мне за мои грехи. Ах, кабы повернуть жизнь сначала…
Николай Иванович вскоре умер, не выплатив даже и половины алиментов.
Р.S.: Не знал Николай, что на алименты Катя подала под натиском своей подруги, которая буквально заставила ее это сделать, повторяя: «За все надо платить». И Катя потом долго корила себя за свой поступок…
Помнишь, мама моя…
Тете Кате Макаровой снился один и тот же сон, будто ее сын Василий упрекает ее за то, что она его на тот свет снарядила без ремня. Не спала она ночами и все перебирала в памяти прошедшие события.
Сын Василий ушел из жизни молодым, в двадцать один год. Из армии вернулся целым и невредимым, а тут – дома. Да не просто умер: замерз. И обида берет за племянника Сережку: как он мог своего брата двоюродного одного оставить?!
Вспомнился матери концерт в клубе. Ее сын Василий в новом сером костюмчике и голубой рубашке исполняет сольную песню о матери:
«Помнишь, мама моя,
Как девчонку чужую
Я привел к тебе в дом
И тебя не спросил…». (авт.: «Помнишь, мама», автор слов Николай Доризо, композитор Никита Богословский).
Сидела мать тогда в клубе и глаз с него не сводила. Гордилась им, оборачивалась на односельчан, как будто говорила: «Видите, какой сын? Не хуже, чем у других людей!».
- Положили его в гроб в этом самом костюме, как же я ремень-то забыла?! У Василия никогда не было такого костюма. Донашивал чужие обноски, а тут Нина настояла. С ней выбирали в магазине «Одежда». Нина – невеста Василия. Фельдшер, заведующая местным медицинским пунктом. Славная девушка. Не довелось ему привести ее в дом. Как в песне поется: «Я бы с ней поладила»…
Призналась потом Нина: «Многие парни за мной ухаживали, но мне Вася больше других понравился. Скромный, работящий, красивый, хорошо поет, уважительный, а главное – непьющий и меня любит, любил…».
Василий со своим братом Сережей закончили трехмесячные курсы трактористов и «обмыли корочки». Василий с непривычки захмелел, ему было тяжело идти десять километров до дома. И когда уже село почти было видно с горы, отстал от брата и заблудился. До утра плутал и замерз. Утром его нашли и привезли в село. Нина ничем не смогла помочь любимому: ни уколы, ни искусственное дыхание не подействовали.
Тетя Катя за неделю превратилась в старушку.
А ремень сыну послала. Положила в гроб к умершей соседке. И сны ей перестали сниться. А теперь радио все время слушает. Вдруг песню споют: «Помнишь, мама моя…».
Лешихино болото
Будучи в отпуске, мы с Клавой Сметаниной встретились в городе Переславле. Невольно обратили внимание на диалог двух женщин, обсуждающих поездки по ягодным местам. Услыхав знакомое место – Лешихино болото, заинтересовались. О Лешихином болоте мы знали с детства. В ту сторону родители не пускали детей ни за ягодами, ни за грибами. Якобы девица по имени Лешиха может любого грибника или ягодника увезти с собой, будет он плутать день и ночь, а утром окажется по пояс в ледяной болотной воде.
А женщины продолжали беседовать: «Этого трясинного болота сейчас уже нет, деревья спилены, образовалась вырубка, заросшая кустарником. Сначала вокруг пеньков было много земляники, затем образовались заросли малины. Но и в вырубке, по словам жителей, Лешиха не унимается. Уговорила одного мужчину, закурившего на пеньке, идти за ней. Обещала показать хорошее грибное место. Завела его и скрылась. Мужчина только на следующее утро вышел в другую деревню. И уж совсем недавно бабушка Феня заблудилась на малине. Куда не двинется – все лес дремучий. Целую ночь глаз не сомкнула, читала молитвы, прислонясь спиной к дереву. Видела в темноте: стоит человек огромный в белом одеянии. Утром березой оказался. Помешалась бабушка Феня впоследствии. Вот оно какое – Лешихино болото.
А с моим сыном, - призналась одна из женщин, произошел жуткий случай – так теперь он туда уже не ездит. Лешиха с дерева спрыгнула прямо на капот его кабины. Глазищи черные, волосы до пят распущены, вся голая и пыталась через стекло то ли обнять его, то ли вытащить».
Мы вышли из магазина, и Клава призналась мне, что тот случай с сыном одной из женщин имеет к ней самое непосредственное отношение: «Представляешь, мы собирали малину, как раз у Лешихиного болота и нашли «кулигу» (авт.: кулига - очень удачное место с большим урожаем ягод или грибов): сплошные заросли нетронутой малины.И вдруг услышали шум машины и голоса приближающихся женщин.
- Пропали ягоды! – расстроились мы, - а у меня созрел план: напугать их. Сняла платье, распустила косы и, как была в сорочке, выскочила к ним из кустов, крича и размахивая руками. Те бросились назад, вслед за спешно отъезжающей машиной.
Клава смеялась, когда рассказывала мне эту историю, а я почему-то расстроилась и рассердилась на нее. И никак не могла понять: «Как так можно поступить!? А если бы кого-то удар хватил?! А еще учительница. И весело ей». Так мы с ней после этого и не помирились.
P.S. Всего наша знакомая бабушка Надя была у нас в гостях в нашем глебовском доме три раза: приносила маме рассаду разных цветов. Потом мы шли на солнечную веранду и пили чай с печеньем. В моих черновиках есть еще наброски историй, которые она нам рассказывала, возможно когда-нибудь я доберусь и до них. Время быстротечно. Бабушка Надя уже никогда не сможет вспомнить и поведать о своей жизни. Но я благодарен ей за ту огромную энергетику, которую она передала нам, и которую я постарался сохранить в виде коротких, не связанных друг с другом общим сюжетом, историй, но в своем единстве открывающих перед нами удивительный мир русских людей, хоть и проживающих в глубинке, но на которых держится наша Родина-мать, наша Россия.
Павел Павлов