Айви подняла голову, еще сильнее подобралась. Глаза у нее были совершенно черные, а у меня адреналин протоптал болезненную тропку от шеи к середине тела. Черт побери, не может же это быть неудачное решение, раз мы обе такого хотим, правда ведь? Господи, пусть это будет удачное решение.
– Жажду крови я утолила три часа назад, – сказала Айви, и ее спокойный голос прозвучал контрастом к напряженной позе. – Я смогу не увлечься. Если окажется слишком, для любой из нас, я смогу остановиться.
– Так что… все хорошо у нас, – подытожила я. – Давай отсюда, Дженкс.
– Не все хорошо! – Дженкс возник у меня перед лицом, прерывая мой контакт с Айви. – Она пытается преодолеть зависимость. Скажи ей, пусть она уйдет. Если сможет уйти, то, быть может, она собой достаточно владеет, и позже можно будет попробовать. Только не сегодня. Не сегодня, Рэйчел!
Я посмотрела на Айви, стоящую возле мойки. Она так ссутулилась от желания, что даже смотреть было жалко. С Кистеном я ждала, не позволила ему себя укусить, а теперь его нет. Не буду я ждать никакого «потом», когда есть «сейчас». Не буду.
– Я не хочу, чтобы она уходила. – Я подняла глаза на Дженкса. – Я хочу, чтобы ушел ты.
Айви с облегчением закрыла глаза.
– Дженкс, уйди, – сказала она тихо и с угрозой, от которой у меня что-то дрогнуло внутри. – Или оставайся и глазей, извращенец, мне все равно. Только заткни свою дурацкую пасть хоть на пять минут!
Он злобно зафыркал и отлетел вверх, освобождая ей дорогу. Айви двинулась ко мне, и у меня забился пульс, и я знала, чем больше я покажу страха, тем труднее будет ей владеть собой. Пусть сейчас мы это не слишком хорошо умеем, но надо когда-то начать, и я была решительно намерена избежать неудачи.
– Айви! – взмолился Дженкс. – Рано!
– Поздно, – выдохнула она мне в ухо, и ее пальцы ласково легли мне на плечи. Я слышала, как колотится у меня сердце, чувствовала, как бьется жилка на горле. Дженкс застонал от душевной муки, метнулся в мой шкаф с амулетами и порхнул прочь из кухни.
Сразу же прикосновение Айви превратилось в текучий жар. Она подалась вперед, пальцами провела по моей шее, ища на ней невидимый шрам. Я затаила дыхание. Пальцы Айви кружили по моей шее, и напряжение росло и росло. Все должно быть в порядке. Она изо всех сил трудилась, учась смирять собственные желания, и сказать сейчас «нет» – значит просто ее продинамить.
Я судорожно вздохнула, когда прикосновение пальцев к плечу сменилось твердой хваткой. Она чуть передвинулась, и я открыла глаза и удивилась той успокаивающей синеве, в которую погрузили кухню шторы. От Айви я видела только волосы – так близко она была. Господи, отчего она медлит?
– Позволь, – тихо сказала она, касаясь губами чувствительной кожи под ухом, опускаясь ниже, ниже, нагибая голову, и синий свет блестел в ее волосах. Я отдалась этому напряженному ощущению, и сердце стучало колоколом.
Руки Айви опустились ниже, нашли впадинку на пояснице. Она отклонилась, остановила пальцы, и взгляды наши встретились.
– Позволь, – сказала она еще раз, вся уже уйдя в то, что сейчас должно было случиться.
Я знала, что она не договорит до конца. Позволь мне это сделать. Дай это мне.
Просьба разрешения настолько глубоко внедрена в суть живого вампира, что если бы она не сказала этого, ей бы казалось, что это изнасилование – пусть я даже сама бы себя разрезала и в рот ей выжала.
Я глядела в эти черные глаза из одних зрачков, видела открытую, отчаянную жажду вместо того бесстрастного лица, которое обычно было обращено к миру. Меня пронзил последний укол страха перед тем, как я сейчас рискую. Всколыхнулось воспоминание, как она чуть не до смерти укусила меня в фургоне Кистена, всколыхнулось и угасло. Там, где мы с Айви соприкасались, звенело напряжение: ее правая рука у меня на плече, левая на пояснице, прижавшееся ко мне бедро. Нет, она не перейдет границ, секса в этом прикосновении не будет. Иначе я уйду насовсем, и она это знает. Айви играет с собой в жестокие игры, но она надеется, если ждать достаточно долго, я приду к ней сама.
Может быть, она права. Если бы мне кто-то год назад сказал, что я буду дразнить вампира, заманивать меня укусить, я бы решила, что это полный псих.
У меня закрылись глаза. Без толку пытаться осмыслить мою жизнь – надо просто жить ею. Как живется.
– Возьми, – прошептала я, напрягая колени, чтобы не свалиться от нахлынувшего ощущения.
Со вздохом она чуть прижалась ко мне, пальцы стиснули меня сильнее, и без малейшего колебания Айви наклонилась к моей шее и погрузила в нее зубы.
В загоревшемся восторге боль от укуса немедленно сменилась блаженством. Я ахнула, задержала дыхание в этот ослепительный миг, и тут же овладела собой. Я не имела права раствориться в ощущении, тогда все стало бы плохо, и когда Айви сильнее всадила зубы, я поклялась, что не сделаю этого. Не в этот раз. Я не сделаю так, что решение окажется неудачным.
Дыхание Айви обдавало мне кожу синхронно с толчками ее рта, вытягивающими в нее мою кровь. Я невольно подняла руку к ее новому шраму – и убрала. Стало неловко, я чуть отодвинулась:
– Медленнее, Айви, – выдохнула я. Мне нужно было знать, что она способна остановиться.
Стало страшно, когда она не послушалась, но я сделала вид, что отталкиваю ее, и она оторвала от меня губы, хрипло и отрывисто дыша.
Слава тебе Господи! Можем. Черт побери, мы можем!
Пульс бился как бешеный. Я стояла неподвижно, мы почти соприкасались головами. Я заметила, что держу руки на ее плечах, и оценила свои ощущения, чтобы знать, насколько владеет собой Айви и насколько сильна моя решимость не впадать в навеянный вампирскими феромонами ступор – тогда она не смогла бы противостоять своим инстинктам.
Она стояла, наклонив голову, почти касаясь лбом моего плеча. Дыхание из ее губ обдавало ранку на моей шее, накатывало и стихало, пока она испытывала свою волю и не двигалась. Я ощутила, как теплая струйка – наверное, кровь, – стала прохладной, но Айви все равно не шевельнулась, хотя даже я слышала запах крови.
Она не потеряет самообладание, она справляется с собой. Наверное, не лучшая кровь за всю ее жизнь, но я двигалась детскими шажками, а она прокладывала новый путь. И это был восторг.
Айви в самом воздухе ощутила мое согласие, и медленно, осторожно – сперва убедившись, что я ее жду, – она снова наклонилась ко мне, губы легли мне на шею, мягко присасываясь, и прохладная кожа снова ощутила тепло. Приятно закололо внутри, все сильнее и сильнее.
– Не торопись, – шепнула я, и мне не хотелось, чтобы она останавливалась, хотя от страха я стала осторожной. Получалось, и я не хотела нарушить нетерпением это новое равновесие.
И она медлила, что – как я теперь понимаю – заводило еще больше, чем если бы она просто вонзила зубы. Губы ласкали маленький шрам, который она оставила мне весной, они дразнили и заманивали.
У нас получается, думала я, и плечи у меня обмякли, но я радовалась, что стою пока без поддержки. Я не подавляла ощущений взлета и падения, когда она играла со шрамом, но слушала свое тело, чтобы остановиться, если Айви возьмет слишком много. Ее вампирская потребность доминировать умерялась любовью, но она не позволяла этой любви стать эротической. У нас получалось. И я подумала, что могло бы случиться, если бы я позволила себе тронуть ее новый шрам.
Она снова наклонилась ко мне, и у меня закрылись глаза. Ее зубы осторожно прижались к шраму, у меня вырвался тихий всхлип – и клыки вошли ледяными иголками. Колени подкосились, но я удержалась на ногах. Айви играла со мной – о господи, я оказалась в руках мастера, и она возьмет от меня все, что захочет.
Она чуть дрожала, легко касаясь моих плеч, и под каскадом ощущений было что-то пьянящее, гудевшее под кожей, как гудит высоковольтная линия, и это были наши ауры, расплывающиеся на краях, пока Айви брала вместе с кровью то, чем могла поделиться моя душа. И я вспомнила, что уже испытывала такое. А ведь почти забыла.
– Айви, – прошептала я.
Ощущение сливающихся аур почти затмевало ощущение ее зубов во мне и нарастало, как прилив, прилив адреналина. Я чувствовала его, и это было больше, чем просто наслаждение.
Я отодвинулась – ее зубы пробороздили кожу и неожиданными лентами льда обожгли кости. Она распахнула глаза, почти в панике.
– Я… я… – начала она, тоже это почувствовав, но она уже ничего вокруг не соображала. С резким вдохом она вцепилась сильнее, и я чувствовала, как сливаются краями наши ауры, но было и еще что-то, танцующее там, где мне не достать.
– Возьми, – выдохнула я, и снова ее губы легли на мою кожу. Я ахнула, вцепилась в нее покрепче, чтобы не отодвинулась, и жар моей крови обжег ей рот, и она снова присосалась. Я тяжело дышала, боролась за воздух, за сознание – пальцы сжались, и я отказывалась падать в обморок. Не допущу, чтобы не получилось из-за меня!
Всюду, где меня касалась ее аура, покалывало кожу, мою ауру бороздили разряды, как расстеленный на песке шелк, и энергия моей души уходила в Айви вместе с моей кровью, окутывая ее существо. Вампирские феромоны текучей радостью текли по моему телу и поджигали его, и я чувствовала поднимающееся тепло от самой Айви. Что-то происходило с нашими аурами. И чем больше я отдавала ей, тем сильнее становилось это ощущение.
Да, думала я, ощущая взаимопроникновение наших аур, отдавая себя свободно и без страха. Да, это я могу тебе дать.
Как просачивается в песок вода, так наши ауры слились в одну.
И я ахнула от этого ощущения. Айви отодвинулась, скользнула зубами по моей шее и упала бы, если бы я не удержала ее. И застыла, широко раскрыв глаза – наши ауры не просто смешались, они слились в одну. У нас была одна и та же аура. Я глядела, потрясенная, и волна эндорфинов заливала меня – нас. Каждая клеточка пела, освобожденная, пела энергия объединенных аур, резонируя в наших душах.
Пальцы у меня соскользнули, Айви отшатнулась, тяжело припала к столу. У меня тут же голова упала на грудь.
– Бог мой! – простонала я, и стоило мне только об этом подумать, как наши ауры разделились. Все кончилось.
Я судорожно вздохнула, прислонилась к кухонному столу. Мышцы держали меня с трудом, руки дрожали.
– Что за чертовщина? – произнесла я, тяжело дыша. Мне хотелось смеяться от радости того, что сейчас было, и беситься, что так долго пришлось это искать. Айви придется кое-что мне объяснить – я не знала, что с аурами такое бывает.
Но я застыла, увидев, как она пригнулась у двери в прохладном синем свете солнца, фильтрованном через шторы. Глаза у нее почернели и смотрели на меня хищно, не отрываясь. Черт. Я-то справилась, а вот Айви – нет.
Глава тринадцатая
– Айви! – крикнула я, охваченная страхом, и попятилась. Айви двинулась за мной с обессмыслившимся лицом. Я ничего не могла понять. У нас же получилось. Получилось, черт побери!
Но она шла на меня, молчаливая, с явными намерениями. Что случилось? Только что была нормальная, и вдруг – нет.
В последний момент я успела отбить ее руку, но Айви извернулась и поймала меня за запястье. Я успела только ахнуть, как она дернула меня вперед, и я упала, потеряв равновесие.
Айви припала на одно колено, и я покатилась, предупреждая ее движение, ударилась ей в ноги, сбивая на пол. Свернувшись в клубок, чтобы она упала не на меня, я вскочила на ноги.
Слишком медленно. Со своей вампирской быстротой она удержалась стоймя, и я оказалась прямо в ее руках.
– Перестань, Айви! – крикнула я, а она толкнула меня назад. Взмахнув руками, я ударилась спиной о холодильник, очень больно, и одновременно пыталась и выпрямиться, и перевести дыхание. Перед глазами все расплывалось от поднявшихся слез, а Айви медленно подошла ко мне, переставляя ноги так, чтобы не наступать на синие пятна света сквозь шторы. В рабочей кожаной одежде видно было, какая она мощная и поджарая, и шла она с дикой, рвущейся с цепи силой. Сжав губы, она прошла последние разделяющие нас несколько шагов. Ей некуда было спешить – я никуда не денусь.
– Остановись! – прохрипела я, сумев наконец перевести дыхание. – Айви, стой, тебе говорю! Стой!
От моего голоса она остановилась в шаге от меня, и у меня сердце стукнуло сильнее.
На долю секунды мелькнуло страдание на уверенном лице.
– А зачем? – спросила она, и серый шелк ее голоса будто прорезал меня насквозь.
Так быстро, что я даже не уследила, она прижала меня к нержавеющей стали холодильника. Одна рука отодвинула назад мое плечо, другая захватила волосы. Она дернула мне голову в сторону, обнажив и без того кровоточащую шею. Господи, нет! Только не так!
Она прижалась ко мне всем телом, вдвинув сапог между моих шлепанцев. У меня колотился пульс, прошибло потом – это нажимало на все ее вампирские кнопки, но я не могла остановиться. Я хотела ее видеть – но хватка у меня на волосах не давала мне повернуться. Напугана я была до умопомрачения. Мелькнула и исчезла мысль о Кистене.
– Айви! – прохрипела я, пытаясь все же посмотреть на нее, но вывернутая шея мешала. – Ты просто отпусти. Ты не смотри на меня, у тебя получится. Получится, черт побери!
– Зачем? – повторила она тем же спокойным голосом и прижалась ко мне сильнее. Но хватка у меня на волосах ослабела, я смогла повернуться. Ощутила, как стекает у меня с лица кровь, и Айви вздрогнула, впивая мой страх как афродизиак для жажды крови.
А глаза у нее были полностью черные, лицо пустое. Идеальная, спокойная она смотрела на меня, вдыхая страх и разжигая им жажду крови. Как будто она уже была мертва. Из глубины мыслей снова мелькнуло воспоминание о Кистене. Я видела у него такие глаза… у него на катере.
– Отпусти, – прошептала я, и мое дыхание шевельнуло волосы вокруг ее лица. – У нас получилось, Айви, отпусти меня.
Уголки ее глаз страдальчески сморщились.
– Не могу, – сказала она едва слышно. Внезапный страх пересек ее лоб уродливой морщиной. Айви боролась с собой. – Ты слишком много мне отдала. Черт возьми, я… – Лицо ее разгладилось – это взяли вверх инстинкты. – Я опять хочу, – сказала она голосом чуть ниже обычного. Я вздрогнула, а она вцепилась крепче. – Дай мне это. Сейчас.
Способность рассуждать отключалась на моих глазах, чтобы она не сошла с ума от противоречий. У меня внутри забурлил панический страх, когда она дернула мне голову вбок.
– Айви! – сказала я, пытаясь говорить спокойно, но это не вышло. – Айви, ты можешь подождать. У тебя получается. Ты просто подожди, ты слушай, что я тебе говорю.
Сердце колотилось бешено, но Айви остановилась.
– Я монстр, – прошептала она прямо мне в шею, и ленты острого ощущения разошлись у меня по коже. Даже сейчас, когда кончалась моя жизнь, эти чертовы вампирские феромоны пытались мне врать. – Остановиться я не могу.
Это был уже почти ее голос, и он молил о помощи.
– Ты не монстр. – Я осторожно положила ей ладонь на плечо – на случай, если представится возможность ее оттолкнуть. – Пискари тебя сбил с пути, но сейчас ты исправляешься. Айви, у нас получилось. Тебе только надо меня отпустить.
– Я не исправляюсь, – сказала она тоном самообвинения. – Все так, как было.
– Не так, – возразила я, чувствуя, как успокаивается пульс. – Я в сознании. Ты взяла не столько, чтобы мне стало плохо. Ты остановилась. Теперь нужно только отпустить.
Я задержала дыхание, когда Айви отодвинулась и посмотрела мне в лицо В черной глубине зрачков я видела свое отражение: спутанные волосы и следы слез, которых я не помнила. Увидела себя в ее глазах – и вспомнила. Я уже видела себя отраженной в чьих-то глазах, когда сама стояла и боялась смерти. Я это пережила.
И вдруг не лилейные пальцы Айви оказались у меня на плече, а чьи-то чужие, вынырнувшие из памяти. Страх из прошлого пронзил меня, воспоминание заняло место реальности. Кистен…
Уже не к холодильнику я была прижата спиной, а к стенке на катере у Кистена. Все мое существо с головокружительной внезапностью обволокло удушливым слоем страха и беспомощности. Воспоминание, о котором я даже не догадывалась, сменило глаза Айви чужими глазами. И пальцы в моих волосах тоже стали чужими. Тело, прижимавшее меня, окуталось резким чужим запахом разозленного неживого вампира, ведомого одержимостью.
– Нет! – вскрикнула я.
Прикосновение Айви зажгло воспоминания, которых я даже не знала за собой. Пораженная страхом как ударом тока, я оттолкнула ее, следом рванулся найти ее импульс лей-линейной энергии, и я едва успела дернуть его обратно, скрючившись от боли в ладонях, где перекатывалась под кожей эта сила и жгла, пока мне не удалось затолкать ее обратно в линию.
Рука болела в запястье. Этот вампир меня ранил. Прижал к стене. Кто-то прижал меня к стене и… о господи, этот «кто-то» меня укусил.
Господи, да что я тогда чуть не сделала?
Тяжело дыша, я подняла голову и увидела, что Айви сползает по кухонному буфету на пол. Лицо ее было лишено выражения и смысла.
Я прижалась к холодильнику, держа себя за руку выше локтя, и по лицу текли слезы бессилия. Айви выпрямилась, нетвердо стоя на ногах.
– Рейч? – прошептала она, выставив руку, будто ища равновесия.
– Кто-то меня укусил! – заговорила я взахлеб, глотая невесть откуда взявшиеся слезы. – В губу. Пытался… – Душевная боль черной смолой облила меня, и я опустилась на пол. – Кистен был мертв, – всхлипнула я, опускаясь на пол, и колени подобрала к подбородку, опираясь спиной о холодильник. Как я могла забыть? – Он… он был мертв. Вампир, который его убил… – Я посмотрела вверх, испуганная так, как еще не была сегодня. – Айви, его убийца меня укусил… и потому я не могла драться.
На лице Айви не отразилось ничего. Я смотрела на нее в упор, зажимая пальцами другую руку, пока та не стала пульсировать болью. Помоги мне бог, я привязана. Я привязана к убийце Кистена, и я даже этою не знала. Что я еще забыла? Что еще таится в моих мыслях, готовое меня сокрушить?
Айви шевельнулась.
– Стой там! – крикнула я, и сердце дало перебой. – Не трогай меня!
Она застыла. Во мне реальность боролась с ложью, которой я себя обманывала. Язык ощупывал изнутри губу, страх взметнулся снова, когда я нашла крошечный, почти исчезающий шрам. Я привязана. Меня кто-то привязал к себе.
Затошнило так, что показалось, будто сейчас вывернет.
– Рэйчел! – позвала Айви, и я посмотрела на нее.
Она вампир. Я упала, оказывается, и даже не почувствовала, как шлепнулась мордой о землю.
От ужаса я вскочила, забилась, пятясь, в угол, прикрывая рукой шею, чтобы спрятать от Айви свою кровь. Меня привязали. Я кому-то принадлежу.
От моего страха у Айви почернели глаза, она задышала тяжело, прижимая кулаки к бокам.
– Рэйчел, все в порядке, – сказала она низким горловым голосом. – Ты не привязана, я это ощущаю.
Она шагнула вперед, я выбросила перед собой руку:
– Не подходи!
– Да я же могу определить, черт побери! – крикнула она, потом заговорила тише: – Я тебя не укушу. Посмотри на меня, я же не тот вампир. Рэйчел, ты не привязана.
Страх пронизывал меня скользкими волокнами, как паутина, и я пыталась с ним совладать. У меня под пальцами стучал мой собственный пульс. Это же Айви, только Айви. Но она шагнула вперед – и моя воля не устояла.
– Стой, я сказала! – крикнула я, вжимаясь в угол.
Она мрачно мотнула головой и сделала медленный, осторожный шаг вперед.
– Стой! Стой, а то плохо будет! – закричала я почти в истерике.
Линию я отпустила, но могу ее найти снова. Могу взять из нее энергию и бросить против Айви. Я пыталась так ударить убийцу Кистена, и этот вампир меня привязал. Привязал, и теперь я готова приползти к нему, умоляя пустить мне кровь. Помоги мне боже, я стала чьей-то тенью!
У Айви дрожала рука, слезы текли по ее точеному лицу, но она подняла руку и положила пальцы мне на плечо. Ее аромат накрыл меня с головой, а прикосновение ее проникло глубже моей разорванной памяти, прямо в сердцевину моего существа, и ужас мой развеялся, как легкий туман. Это же Айви, Айви, а не мой неизвестный мучитель. Она не собирается меня убивать. Это же Айви.
Я разрыдалась. Глубокие всхлипывания сотрясали меня. Я привязана убийцей Кистена. Он поманит пальчиком – и я буду умолять его, извиваясь на полу. Упала – и даже не видела ямы. Какая же я была дура, я играла с вампирами. Я думала, что смогу уберечься – но все бесполезно. Я не хотела этого, но это случилось.
– Рэйчел, ты не привязана! – Айви меня слегка встряхнула. – Иначе бы я учуяла, точно тебе говорю. Убийца Кистена, быть может, пытался, но не получилось. Я бы почувствовала. Да слушай, что я тебе говорю! Ничего с тобой не случилось!
У меня перехватило дыхание, и я попыталась не рыдать.
– Я не привязана? – спросила я, ощущая во рту соленый вкус собственных слез. – Ты уверена?
Господи, сделай, чтобы это было правдой! Дай мне вторую попытку. Я обещаю, я буду, буду хорошей!
С тихим вздохом Айви обняла меня. Притянула к себе и стала укачивать в нашей освещенной синим кухне, как укачивают ребенка.
– Ты не привязана, – шептала Айви, и я рыдала от счастья ей в плечо, начиная в это верить. – Но я найду того, кто с тобой это сделал, и этот гад будет на коленях перед тобой ползать, вымаливая прощение.
Я вцепилась как в соломинку в ее шелковый серый голос, оттаскивающий меня от края. Уверенность и горячая злость ее прорезали мое смятение – я почувствовала, что не одна. Айви мне поможет. Она сказала, что я не привязана, и в это надо верить. Меня наполнило благодарностью, мышцы отпустило. Айви это почувствовала и перестала меня укачивать.
И вдруг я поняла, что я стою у себя в кухне, и Айви меня обнимает. Ее давление на мой бесхозный шрам ушло, и я стояла, ощущая ее силу, ее тепло, ее решимость меня защитить. Я подняла голову – карие глаза Айви, полные слез, смотрели в мои. В них было общее со мной страдание, и только сейчас я могла хотя бы начать понимать ее.
Я облизала губы, пытаясь разобраться, что я чувствую.
– Спасибо тебе, – сказала я, и у нее вдруг расширились зрачки. Будто электрическая искра пронзило меня потрясение.
Но тут застрекотали крылья пикси, и мы повернулись к коридору. Оттуда влетел Дженкс.
– Ох, прости! – выдохнул он, волоча полный флакон. – Я опоздал?
Я глянула в открытый буфет с амулетами, потом на флакон в подрагивающих руках Дженкса. От входа в церковь донесся встревоженный голос Кизли:
– Рэйчел, что у тебя там?
Я протянула руку остановить его, крикнула: «Дженкс, не надо!» – решив, что Кизли зарядил флакон зельем, но тут Айви подняла голову – и Дженкс быстренько сделал заднее сальто.
Все зелье пришлось Айви в лицо. Глаза у нее остекленели, и она рухнула плавно и красиво, как выстиранное белье с перерезанной веревки.
Я подхватила ее под плечи и осторожно опустила на пол. Дженкс плеснул неким утихомиривающим зельем, с которым мы экспериментировали, но бессознательного состояния не должно было быть. Зелье было куда сильнее, чем нужно.
Дженкс влетел между нами, крылья слились в прозрачный круг, и он повис перед ее уснувшим лицом. Новый укус ярко выделялся, и я подумала о своем и почувствовала впервые нечто вроде стыда. О господи, не буду я так больше делать, не смогу. Я рискнула всем. Нет, должен быть способ получше.
– Она без сознания, дышит, – сказал Дженкс, и я с облегчением вздохнула. Модифицировать чары – штука рискованная. Вполне могло у Айви сердце остановиться.
– Слишком оно сильное, – сказала я, радуясь, что на меня ничего не попало. – Она не должна была терять сознание.
Вспомнив Кизли, я огляделась и увидела его в дверях – неловкого и смущенного, в тонкой коричневой пижаме.
– Что с тобой? – спросила я у него.
– Со мной – ничего. Не меня же кусал вампир, – ответил он, разглядывая мою шею, и я нарочно не стала ее прикрывать. – Дженкс сказал, что твоя соседка потеряла голову.
Воспоминание последних десяти минут ударило меня так, что я покачнулась. Я думала, что меня привязал к себе убийца Кистена. Я могла… я могла бы оказаться привязанной к его убийце.
– Я немножко не в форме, – сказала я. У меня кровь капала к коленям. Голова кружилась. Я сделала глубокий вдох, мышцы расслабились, тело стало скользить вниз. Я тупо смотрела в пол.
– Эй! – воскликнул Кизли. Вдруг меня обняли его худые руки, и он попытался положить меня на пол, не сгибая артритных коленей.
– Все хорошо, – пробормотала я, но тут у меня ноги стали разъезжаться. – Все хорошо.
Я заморгала, прислонилась спиной к ящикам под мойкой рядом с Айви и уронила голову между колен, чтобы не упасть в обморок.
– Дженкс! – позвала я чуть слышно, и он оказался на полу между моими шлепанцами, глядя вверх.
– Она тебя укусила! – объявил он, и серебристые искорки сверкали среди черных пятен перед глазами, пока эта чернота заявляла претензии на мое сознание. – Я же тебе говорил, что она не готова. Ну почему меня никто не слушает!
– Да, она меня укусила, – ответила я, и все начало становиться на свои места. – Я, блин, этого хотела, и это совершенно не твое собачье дело, ты, мелкий крылатый враль! – Он возмущенно затрещал крыльями, но слова его умерли у него в глотке, когда он увидел мое лицо. Дженкс подлетел вверх, вдруг растеряв уверенность, и я подняла голову, провожая его взглядом. – Убийца Кистена тоже меня укусил, – сказала я, и он побледнел, отлетел к кухонному столу, подальше от меня. – Я это вспомнила, – сказала я, найдя в себе силы сесть, увидев его виноватое лицо. – Этот вампир пытался меня привязать, и я думаю, ты это знаешь. Давай, пикси, выкладывай.
Не могу больше этого делать. Я играю с огнем, и пора мне остановиться.
Дженкс отлетел в дожде искр. Кизли неловко переступил кроссовками, надетыми на босу ногу, а я встала, злясь и почти обезумев от досады. Увидев Айви на полу, я стиснула зубы, чтобы не дать себе заплакать, схватилась левой рукой за правое плечо, сжала до боли, подавленная воспоминанием о смерти Кистена.
Так нечестно. Так нечестно, черт побери!
– Ты там был, Дженкс, – сказала я, вытирая лицо, чтобы убрать волосы с глаз. – Ты говорил, что был со мной всю ночь. Кто меня укусил? Кто плеснул на меня зельем забвения? – Я глянула на Кизли. Ощущение предательства свернулось в груди гневным комом. – Это был ты? – рявкнула я, и старик замотал головой так печально, что я ему поверила.
– Рейч! – неуверенно начал Дженкс, привлекая к себе мое внимание. Он пятился по кухонному столу от меня подальше. – Не надо. Ты была совершенно безумна, могла себя угробить. Если бы я этого не сделал, тебя бы сейчас не было.
У меня отвисла челюсть. Дыхание вдруг стало тяжелой работой. Зельем на меня плеснул Дженкс?
Такое было чувство, будто я сейчас снова отключусь. Протянув руку за спину, я перевернула чан с соленой водой прямо на Айви. Кизли переступил линялыми кроссовками, когда раствор полился на стол, потом на пол, заливая ее. Я не отрывала взгляда от Дженкса, а Айви проснулась, отплевываясь.
– Ты там был, – повторила я, чтобы ввести Айви в курс дела, пока она с трудом поднималась у меня за спиной. – Ты говорил, что был со мной всю ночь. И ты был при том, как убийца Кистена меня укусил. Говори, кто это! – заорала я так, что горлу стало больно.
С лихорадочно бьющимся пульсом я встала над Дженксом. Я бесилась, боялась до судорог. В ужасе, что он сейчас назовет Айви. Может быть, я привязана, а она этого не чует только потому, что я привязана к ней? И не потому ли я сегодня ответила согласием?
Боже мой, пожалуйста, не надо.
Крылья Дженкса слились в прозрачный круг, но он не двинулся с места. Он смотрел то на меня, то на Айви, на нас, склонившихся над ним. У меня носки пропитались соленой водой, и я просто слышала досаду и злость Айви, что на нее подействовала моя магия. Но вывел ее из строя Дженкс, а не я.
– Не знаю я! – заорал он, когда Айви хлопнула по нержавеющему кухонному столу и брызги соленой воды попали на его крыло. – Кистен был мертв, уже мертв по-настоящему, когда я тебя догнал, – сказал он с горящим от стыда лицом. – Убийцу я не видел. Рэйчел, прости меня. Я не знал, что делать. Ты плакала, вела себя как безумная. Ты сказала, что Кистен укусил своего убийцу, смешал свою и его неживую кровь, чтобы убить навсегда и его, и себя.
Айви застонала и отвернулась. Я тронула ее за плечо, не отрывая взгляда от Дженкса.
– Но у него не вышло, – говорил Дженкс, глядя то на нее, то на меня, – потому что он очень недавно был мертвым, и получилось, что погиб только сам Кистен. Ты хотела броситься за этим гадом и добить его, чтобы он все-таки сдох. Рэйчел, ты бы погибла, пусть даже он уже был почти окончательно мертв. Ты с укусом. Тебе не выстоять против неживого вампира. Это просто невозможно.
Я сжала зубы, закрыла глаза, стараясь вспомнить. Айви молча дрожала рядом со мной. И ничего. Только голый страх и пульсирующая боль в ноге и в руке, где кто-то меня слишком крепко держал. Но боль, рожденная почти три месяца назад, была резка и реальна, как от свежего удара.
– Ты плеснул на меня зельем забвения, – зашептала я Дженксу. – Зачем? – Я беспомощно всплеснула руками. – Стоило ли оно этого? Я хочу знать, кто это сделал!
– Говори, пикси! – рявкнула обернувшаяся Айви. Зрачки у нее расширились, щеки пылали красным.
Дженкс стоял между нами, жалкий и несчастный, рассыпая черную пыльцу.
– Я был вынужден. – Он попятился, взмахнул крыльями, когда запнулся о салфетку. Айви попыталась его поймать, он дернулся в строну. – Я сделал это зелье сам. Состряпал и добавил туда твою кровь. Ты же хотела преследовать убийцу Кистена! Ты бы погибла! А я всего четыре паршивых дюйма ростом, что я еще мог сделать? И я не могу, чтобы ты погибла!