Имена были напечатаны... Но зачем и для чего?
В голове пронеслись обрывки воспоминаний. Мысли разбежались. Пытаясь сосредоточиться хотя бы на одной из них, Кир услышал голос Меррит: "Останься на одну ночь. Всего лишь одну". Он вспомнил запах дождя, и прохладную тёмную ночь, и тёплую постель... округлые формы женской груди, как сладострастно потаённая плоть сжимала его мужское естество и мучительную кульминацию, во время которой Меррит выкрикивала имя Кира. Перед глазами встал её образ в свете свечей, языки пламени, танцующие в лужицах воска, отражались в её глазах, поблескивали в волосах и на коже... Кир словно опять почувствовал ту свободу, в которую окунулся, доверившись во всём Меррит, и неиссякаемый восторг, который их с ней переполнял. А потом отчаяние от расставания, физическую боль от нахождения вдали друг от друга, будто погружаешься в море и смотришь из бездушных глубин в недостижимое небо. Щёлк. Он увидел, как леди Меррит нажимает кончиком пальца на клавишу пишущей машинки. Щёлк-щёлк. Крошечные металлические стержни ударяли по катушке с чернильной лентой, и появлялись буквы.
Кир тяжело задышал, сжимая в руке листок бумаги. В голове будто отчаянно вращались шестерёнки, пока наконец не замерли в правильном положении, открыв доступ к воспоминаниям.
– Мерри, – произнёс он вслух, дрожащим голосом. – Боже мой... Мерри.
Фиби с беспокойством посмотрела на него, о чём-то спрашивая, но он не слышал ни единого слова из-за бешеного стука сердца в ушах.
Слишком быстро повернувшись, Кир ощутил внезапную боль в рёбрах, но проигнорировал её и забарабанил кулаком по стенке, отделявшей их от кучера. Как только карета остановилась на подъездной дорожке, он резко бросил Фиби:
– Езжай без меня.
Не дав ей ответить, он вылез из кареты и во весь опор помчался к дому.
Глава 25
После того как Фиби и Кир отбыли на железнодорожную станцию, Себастьян вернулся в дом, намереваясь закончить чтение отчётов от управляющих. Но замешкался на пороге кабинета, не желая возвращаться за письменный стол. Какая досада! Он не мог смириться с тем, что позволил сыну, который толком не успел оправиться от ранения, покинуть поместье, где находился под защитой Себастьяна. Кир был мишенью, и если сейчас за ним никто не охотится, то это не надолго. Лорд Ормонд так просто не успокоится.
Себастьяна охватила холодная ярость. Этот эгоистичный ублюдок с продолговатым лицом превратил жизнь Корделии в настоящий ад, и, что самое ужасное, чуть не убил Кира. Какое же дьявольское искушение найти Ормонда и лично избить до полусмерти. Однако убийство Ормонда, хоть и принесёт удовольствие, приведёт к последствиям, которые Себастьяну были не по душе.
Почему Итан Рэнсом так чертовски долго тянет с отчётом? Почему наёмного убийцу до сих пор не поймали и не допросили? Не мог же он раствориться в воздухе.
Погружённый в невесёлые раздумья, Себастьян размял напряжённые мышцы плеч и потёр рукой затёкшую шею.
"Проклятье, – устало подумал он, – я скучаю по Эви".
Когда она уезжала, что, к счастью, случалось редко, земля переставала вращаться, солнце потухало и жизнь превращалась в мрачное упражнение на выносливость до самого её возвращения.
В начале их брака Себастьян и представить себе не мог, что застенчивая, неуклюжая тихоня, которая с детства заикалась, возымеет над ним такую огромную власть. Но Эви сразу же превратилась в хозяйку положения, ясно дав понять, что её любовь, доступ к телу и даже к мыслям нужно заслужить. Ни одна женщина до Эви не бросала ему вызов стать её достойным. Это взбудоражило и восхитило Себастьяна. И, в итоге, заставило её полюбить.
Теперь ему оставалось только считать ночи до её приезда, четыре, если быть точным, в течение которых он будет просыпаться глубоко за полночь, пытаясь наощупь отыскать её рядом с собой. И часы, примерно девяносто шесть, по прошествии которых она снова окажется в его объятиях.
Господи, как же унизительно томиться по собственной жене.
Но он же сам убедил Эви принять приглашение от их друзей сэра Джорджа и леди Сильвии Стивенсон, недавно назначенного британского посла и его жены. Стивенсоны и их дети только-только поселились в роскошном посольстве на улице Фобур Сент-Оноре, всего в нескольких домах от Елисейского дворца.
"Обязательно возьми с собой Серафину и Айво, – писала леди Сильвия. – Мои дети будут так счастливы, если в новом доме их навестят друзья, а осенний Париж не поддаётся никакому описанию".
Хотя за последние три недели от Эви пришло множество радостных открыток и писем, они вряд ли могли сравниться со звуком её голоса, утренними поцелуями и причудами, о которых мог знать только муж. Как умилительно она шевелит пальчиками во сне всякий раз, когда Себастьян касается её ступни. Как слегка раскачивается на каблуках, когда счастлива или взволнована.
Боже, ему просто необходимо, чтобы она вернулась в его постель. И как можно скорее. А пока Себастьян постарается вымотать себя до предела, чтобы не думать об Эви.
И он отправился плавать.
После того как экипажи уехали, Меррит удалилась в свою комнаты и устроилась в уютном угловом кресле, чтобы, как называла это мама, предаться “платковому настроению”. Она всплакнула, промокнула слезящиеся глаза и шумно высморкалась. Через несколько минут печаль немного отступила, и на Меррит снизошёл хрупкий покой, она расслабилась в кресле.
– Ну вот, – вслух сказала Меррит, сжимая промокший носовой платок. – Всё закончилось. Теперь нужно найти себе занятие.
Возможно, она расширит свой список чудес. Добавит туда Великую Китайскую стену. К сожалению, к горлу опять подкатило рыдание, и по лицу скатилась ещё одна слезинка. Грусть была готова поглотить Меррит с новой силой.
Боже милостивый! Нужно немедленно это прекратить.
Меррит встала, подошла к комоду за свежим носовым платком и замерла, услышав в глубине дома шум. Господи, неужели кто-то поранился? Подрался? Раздался грохот двери о стену... Топот ног по лестнице... Хриплый возглас, похожий на её имя.
К ней в комнату ворвались без стука, и она испуганно обернулась.
Это был Кир. Огромный и взъерошенный. Он тяжело дышал, как будто бежал сюда что есть мочи. Он остановился как вкопанный и уставился на Меррит пристальным взглядом, от которого у неё зашевелились волоски по всему телу.
– Что случилось? – спросила Меррит, совершенно сбитая с толку. – Почему ты здесь? Ты... ты опоздаешь на поезд.
– Мерри.
По спине побежали мурашки. Не в силах издать ни звука, она лишь наблюдала с широко распахнутыми глазами за тем, как он идёт к ней.
Прерывисто дыша, Кир потянулся к руке Меррит и вложил что-то в её ладонь. Она опустила взгляд на трепещущий обрывок бумаги и прочитала их напечатанные имена.
Обрывок выпал из её онемевших пальцев. Она посмотрела в светлые горящие, как две яркие звёзды, глаза Кира. Боже, он всё вспомнил.
– Кир, – стараясь говорить очень спокойно, начала Меррит, – теперь это не имеет значения. Всё уже решено. Та ночь была отвлечением для нас обоих, прекрасным отвлечением, но... нет смысла делать из мухи тевяка. – Она сделала паузу, подумав, что могла неправильно произнести фразеологизм. – Кир...
Не дав ей договорить, он притянул Меррит к себе и завладел её ртом.
За стенами комнаты жизнь проносилась мимо, словно пейзаж за окном поезда, сливаясь в одно расплывчатое акварельное пятно. Но здесь, в кольце рук Кира, время останавливалось. Минуты воспламенялись и сгорали дотла. Существовали только крепкие объятия Кира, грубые, живительные поцелуи и сила, которую он источал. Она уже и не надеялась когда-нибудь почувствовать их вновь.
Меррит обвила руками его шею, запутавшись пальцами в густых коротко остриженных локонах на затылке. Наощупь чисто выбритое лицо Кира разительно отличалось от того, когда он носил колючую бороду. Но полные губы оставались всё такими же эротичными и обжигающе горячими. Он медленно вкушал поцелуй, глубоко исследуя языком её рот. По телу Меррит пробежала сильная дрожь, колени подогнулись, и ей пришлось опереться о него, чтобы не упасть. Когда её голова откинулась назад, из внешнего уголка глаза к виску скатилась позабытая слезинка. Кир провёл губами вслед за ней, пробуя её на вкус.
Кир обхватил её щёку ладонью.
– Мерри, любимая... Сияние моего сердца, драгоценная капля крови моей… ты должна была мне рассказать, – горячо прошептал он у самых губ Меррит.
– Я подумала... что, возможно, где-то в глубине души... ты хотел забыть, – слабо ответила Меррит, будто слыша свой голос со стороны.
– Нет. – Кир с силой прижал её к себе, уткнувшись носом в волосы Меррит и растрепав заколотые локоны. – Ни в коем случае, любимая. Просто память меня временно подвела, вот и всё. – Его рука медленно скользила вверх-вниз по её спине. – Я чертовски сожалею о том, что пытался держаться от тебя на расстоянии. Я не знал, что ты уже давно живёшь в моём сердце. – Он сделал паузу, а потом иронично добавил: – Не забывай, мне пришлось выпрыгнуть из окна трёхэтажного дома, смягчить удар было нечему, кроме моей же собственной твёрдой головы. – Взяв Меррит за руку, он прижал её ладонь к своему колотящемуся сердцу. – Но ты всё равно осталась здесь. Твоё имя так глубоко вырезано на моём сердце, что и через миллион лет не сотрётся.
Полностью поверженная, Меррит уткнулась лицом ему в грудь.
– Это невозможно, – в отчаянии проговорила она. – Не нужно было тебе возвращаться. У нас нет будущего. Я не смогу стать счастливой, поселившись на острове, а ты – здесь.
Хотя его рубашка заглушала слова Меррит, Киру удалось их расслышать.
– Ты сможешь стать счастливой без меня? – тихо спросил он.
Меррит с трудом сглотнула.
– Нет, – в ужасе призналась она. – Мы обречены, вместе или порознь.
Кир обхватил её голову рукой и крепче прижал к себе. Меррит почувствовала, как по его телу пробежала дрожь, и на мгновение ей показалось, что он плачет. Но, оказалось, он смеётся.
– Ты находишь это забавным? – возмущённо спросила она.
Он покачал головой, подавив смешок и прочистив горло.
– Я просто подумал, что если мы в любом случае обречены... тогда ведь можно остаться вместе?
Не дав Меррит ответить, Кир наклонился и поймал её губы своими, добиваясь отклика. Конечно, она не смогла устоять. Меррит потеряла голову, и вела себя безрассудно, словно совсем юная девушка, переполненная новыми эмоциями и готовая бросить всё ради любви.
Вот только даже будучи совсем юной девушкой, она не чувствовала ничего подобного.
Поцелуй стал настойчивее. Медленно терзая её губы, Кир давал Меррит понять, насколько сильны его голод и нужда.
Он осыпал её невероятно долгими, чувственными поцелуями, иногда томными, иногда яростными, полными невыполнимых обещаний.
Его губы оторвались от её рта, и Кир принялся нежно водить ими по лицу Меррит, опаляя его своим дыханием.
– Мерри, милая. Ты должна знать, что та ночь очень много для меня значила. Как была прекрасна... той ночью ты утолила жажду моей души.
– Кир, – с трудом проговорила она, – мы не должны путать физическую близость с более глубокими чувствами.
Он отстранился и, нахмурившись, посмотрел на Меррит.
– Я не имел в виду ту часть ночи, когда мы трахались.
Меррит вздрогнула, как будто Кир плеснул ей в лицо холодной водой.
– Ради всего святого, пожалуйста, не называй это так.
Её горячность заставила его слегка приподнять брови.
– Тогда как мне это называть?
– Когда мы переспали, – перебрав в голове различные варианты, предложила она.
Кир бросил на неё ироничный взгляд.
– Той ночью мы ни на секунду не сомкнули глаз.
– Тогда... "когда между нами случилась связь".
Кир фыркнул, предложение пришлось ему явно не по душе.
– Моё слово означает то же самое, но звучит короче.
– Так, что ты хотел сказать? – напомнила Меррит.
– Ах да! Та ночь была замечательной, потому что мы проговорили наедине несколько часов к ряду. Мы не прилагали никаких усилий... словно дрейфовали в море. – Его взгляд стал слегка отстранённым. – Мы оказались в нашем собственном мире. Я никогда раньше ни с кем такого не испытывал, но не сомневался, что могу рассказать тебе что угодно. А когда мы переспали... разговор продолжился, только без слов.
Меррит потеряла дар речи.
Как женщина может мыслить здраво, когда перед ней стоит мужчина и говорит такие замечательные, трогательные слова с шотландским акцентом, а на глаза ему падает выбившаяся прядь золотистых волос?
Меррит подошла к нему, притянула его голову к себе и заставила замолчать поцелуем. Только ради того, чтобы он перестал говорить. А не потому, что хотела его. И не потому, что его горячему, восхитительному рту было невозможно сопротивляться.
Кир машинально её обнял и завладел губами. Он жадно набросился на Меррит, лаская и дразня. Пробуждая в ней мучительное наслаждение. Кир скользнул рукой вниз по её спине и прижал к себе. Его тело было таким крепким. Она хорошо чувствовала воинственный напор возбуждённой плоти. Меррит вспыхнула, вспомнив то ощущение, когда Кир находился внутри неё.
Почувствовав между ног влагу и пульсацию, она пришла в ужас и вырвалась из его объятий.
Кир отпустил её с тихим смешком.
– Осторожнее, милая. Случайно толкнёшь меня своим маленьким локотком и отправишь в нокаут.
Она подошла к окну и прижалась пылающей стороной лица к прохладному стеклу.
– Это безумие, – проговорила Меррит. – Так и разрушаются жизни. Люди выбирают сиюминутные удовольствия, не задумываясь о последствиях. Мы не можем быть вместе по множеству причин, и цепляемся за одну единственную, по которой можем, но она даже не самая веская.
– Только она и имеет значение.
– Ты сам знаешь, что это не так, иначе не пытался бы избежать привязанности ко мне.
– Это не привязанность, – резко бросил он. – Ты у меня в крови.
Кир подошёл к окну и прислонился плечом к раме. Мягкий осенний свет позолотил его нечеловечески прекрасные черты лица.
– Я бы не сел сегодня на поезд, Мерри. Я бы вернулся, даже если бы не вспомнил ту ночь. Всего через минуту после того, как экипаж тронулся в путь, я был готов из него выпрыгнуть. Мне казалось неправильным покидать тебя. Противоестественным. Моё тело физически не в состоянии находиться вдали от твоего.
Меррит заставила себя отвернуться от Кира и подойти к умывальнику. Она неуклюже вылила холодную воду на льняное полотенце для рук.
– Я всегда гордилась своей рассудительностью, – пробормотала Меррит. – У меня всегда были определённые взгляды на брак, и я ждала годами, пока не нашла мужчину, который соответствовал требованиям из моего списка.
– У тебя был список?
– Да, в нём были перечислены качества, которые я желала видеть в избраннике.
– Как в списке покупок? – По его тону было очевидно, что он находит эту идею забавной и бестолковой.
– Я наводила порядок в голове, – объяснила Меррит, прижав компресс к воспалённым, опухшим глазам. – Ты бы ведь не стал устраивать званый ужин, не составив предварительно меню?
Кир подошёл к ней сзади и опёрся руками об умывальник по обе стороны от Меррит.
– Я никогда не был на званом ужине, – сказал он и наклонился, чтобы поцеловать её в шею. Меррит почувствовала, что его губы растянулись в улыбке. – Я отвечаю хоть каким-то критериям из твоего списка? – спросил Кир, пошевелив дыханием крошечные волоски на её шее. – Держу пари, что нет.
Меррит отложила компресс и развернулась, прислонившись спиной к умывальнику.
– Ни в коей мере. Я себе и представить не могла производителя виски с отдалённого шотландского острова.
Он ухмыльнулся.
– Но ты ничего не могла с собой поделать.
– Нет, – призналась она. – Ты прекрасен, как есть. Я бы не хотела ничего в тебе менять.
– Жизнь всех меняет, – заметил он. – И я не исключение. Никто не знает, что нас ждёт.
Это напомнило Меррит об одной теме, которую необходимо было обсудить. Она скрестила руки на груди, внезапно озябнув.
– Кир, – спросила Меррит, – к тебе полностью вернулась память или только частично?
– Она возвращается по кусочкам, как будто складывается головоломка. А что?
– В тот день, когда я показывала тебе квартиру на складе, мы говорили о том, почему у нас с Джошуа не было детей. Ты помнишь, что я тебе рассказала?
Кир покачал головой.
– Я бесплодна, – решительно сказала она, вцепившись пальцами в свои руки чуть выше локтя. – Незадолго до смерти мужа я посетила лондонского специалиста, чтобы выяснить, почему я не могу забеременеть. – Она сделала паузу, вспоминая диагноз, который поставил доктор – миома матки. Но в данный момент не было необходимости вдаваться в такие подробности. – После обследования он сказал, что у меня проблемы с маткой, моему здоровью это не угрожает, но ребёнка зачать не получится почти наверняка. Если я хотела стать матерью, сказал он, мне следовало задуматься об этом гораздо раньше, тогда, возможно, шанс ещё был. Однако к тому времени, когда я наконец вышла замуж, стало уже слишком поздно.
Лицо Кира оставалось беспристрастным. После долгого молчания он осторожно спросил:
– Что сказал твой муж?
– Джошуа сильно расстроился. Ему было трудно смириться с тем, что у него никогда не появятся собственные дети. Не родится сын, который унаследует компанию. Джошуа ни в малейшей степени не винил меня, но для него это стало величайшим разочарованием. Он погрузился в глубокую меланхолию. Я пыталась его утешить, но безрезультатно, ведь именно я и была причиной его горя. Вот почему он отправился в ту последнюю поездку, решил, что, возможно, если проведёт немного времени вдали от меня, в кругу семьи и старых друзей в Бостоне, сможет поднять себе настроение. Так что в некотором смысле его смерть...
Меррит замолчала, удивившись словам, которые едва не сорвались с языка.
"На моей совести".
В первые несколько недель после кончины мужа она обнаружила, что горе – это не однообразное чувство, оно было многогранным и пропитано сплошными "если бы". Если бы только она не оказалась бесплодной. Если бы лучше утешала Джошуа и сумела поднять его дух, он бы не отправился в путешествие. Если бы она не вышла за него замуж, он женился бы на другой женщине и остался бы жив.
Логически Меррит понимала, что ни в чём не виновата, это был просто несчастный случай.
Корабль Джошуа затонул не первым и не последним. Но в глубине души засела гадкая мысль, похожая на одну из тех крошечных заноз, которые могли годами оставаться в пальце.
Кир внимательным взглядом следил за малейшим изменением выражения её лица. Вдруг он глубоко вздохнул, внезапно оттолкнулся от умывальника и принялся расхаживать по комнате, но не задумчиво, а как лев в клетке.
Меррит наблюдала за ним с возрастающим замешательством. Он расстроился за неё? Или, как Джошуа, глубоко разочаровался?
Нет... Судя по тому, как яростно Кир провёл рукой по волосам, по усилившемуся румянцу, хмурому взгляду и дёргающейся мышце на стиснутой челюсти…
– Ты сердишься? – озадаченно спросила она. – На меня?
Глава 26
В течение многих лет утро Себастьяна начиналось с водных процедур, которые не только поддерживали его тело в хорошей форме, но и придавали спокойствия и бодрости духа в самом начале дня. Летом он предпочитал плавать в бухте, но в холодные месяцы единственным вариантом оставался бассейн. В курортном городке, славившемся своими лечебными и оздоровительными ваннами, не составило труда найти подрядчиков, которые установили бассейн с морской водой в одном из крыльев особняка Шаллонов.
Сама чаша была размером тридцать на шестьдесят футов, по периметру её окружали платформа из сосны и пол, выложенный замысловатой мозаичной плиткой. Для подогрева воды под бассейном проходили трубы из кухни, а регулируемые отверстия в стеклянной крыше использовались для вентиляции. Вдоль стен тянулись ряды витражных окон из белого, зелёного и синего стекла, которые пропускали свет, сохраняя при этом уединение. Для удобства семьи и гостей, помимо всего прочего, здесь располагались уборные, душевые кабины и зоны отдыха с обитой плетёной мебелью.
Себастьян разделся и бросил вещи на ближайший шезлонг. Он нырнул без брызг и принялся технично плавать кролем от одного бортика до противоположного. Монотонные действия прояснили разум, и вскоре Себастьян сосредоточился только на постоянном движении сквозь водную гладь.
После двадцати минут напряжённого плавания мышцы горели огнём. Он вылез из воды, тяжело дыша, и пошёл к стопке полотенец на столе. Энергично вытираясь, он мельком заметил кого-то на другом конце бассейна. Себастьян замер при виде светло-рыжих волос, розовых щёк, округлившихся голубых глаз... и роскошной женской фигуры в модном шерстяном платье в полоску. Каждая клеточка тела заискрилась от прилива радости.
– Эви? – хрипло спросил он, испугавшись, что она ему привиделась.
Она взглянула на воду и невинно заметила:
– Ты так усердно плавал, я решила, что за тобой гонится ак-кула.
С трудом сосредоточившись, Себастьян небрежно ответил:
– Ты же прекрасно знаешь, милая, – он обернул полотенце вокруг талии и заткнул за пояс свободный край, – я и есть акула.
Он направился к жене без видимой спешки, но постепенно ускорил шаг. Себастьян так пылко схватил Эви в объятия, что её ноги едва не оторвались от пола. Она ахнула, вцепилась в плечи Себастьяна и, улыбаясь, потянулась к его губам.
Он крепко расцеловал жену, упиваясь её вкусом и близостью, а в конце вызывающе укусил за нижнюю губу.
– Эви, красавица моя, ты не забыла привезти с собой наших детей?
– Не забыла. Айво отправился на поиски Аякса.
Себастьян выгнул бровь.
– Меня затмила собака?
Губы Эви дрогнули.
– Я сказала детям, что сначала хочу увидеться с тобой наедине. Серафина обрадовалась, что сможет переодеться и прилечь вздремнуть. – Она обхватила ладонями бугрящиеся бицепсы и одобрительно проворковала: – Если ты продолжишь тренироваться в том же духе, придётся перешивать рубашки.
– Что ещё мне оставалось делать, – мрачно проговорил Себастьян. – С тех пор, как ты меня бросила, я мучился в аду воздержания.
– Бросила? – удивлённо переспросила она.
Он сурово глянул на Эви.
– Ты исчезла посреди ночи.
– Было утро, – запротестовала она.
– Не сказав ни слова о том, куда направляешься.
– Ты же сам занимался б-билетами!
– У меня даже не было возможности попрощаться.
– Была, – возразила Эви. – Ты прощался два часа, я чуть не опоздала на поезд.
Себастьян заглушил смех, уткнувшись в её блестящие локоны.
– О, да. Это я помню. – Он откинул с лица жены несколько рыжих прядей и поцеловал Эви в лоб, но вдруг резко отстранился. Нахмурившись, Себастьян провёл по её лбу и носу пальцем и осмотрел его на предмет остатков косметики. Чисто.
– Что случилось с твоими веснушками? – резко спросил он. – Где они?
Жена выглядела чрезвычайно довольной собой.
– Мы с Сильвией были на приёме у знаменитого парижского косметолога. Она дала мне с-специальный крем для лица.
Её слова потрясли Себастьяна до глубины души.
– Ты же знаешь, как я любил твои веснушки.
– К лету они появятся снова.
– Это международное оскорбление. Я подам официальную жалобу в посольство. Может начаться война, Эви. – Он взял её лицо в ладони и осторожно наклонил под разными углами, кожа на нём была ровного кремового оттенка. – Посмотри, что они с тобой сделали, – проворчал Себастьян.
Голубые глаза Эви весело сверкнули.
– Возможно, парочка всё-таки осталась, – призналась она.
– Где?
– Позже можешь сам их поискать, – чопорно заявила она.
– Мне нужны доказательства. Покажи сейчас. – Он потянул её к обитому шезлонгу, Эви, сопротивляясь, захихикала.
– Не здесь! – воскликнула она и отвлекла его, прижавшись губами к его рту. После долгого, сладостного поцелуя Эви отстранилась и посмотрела Себастьяну в глаза. – Расскажи, что произошло, пока меня не было, – мягко попросила она. – Я решила вернуться на несколько дней пораньше, прочитав твоё последнее письмо. Мне показалось, что-то случилось.
– Я же так тщательно подбирал слова, чёрт возьми.
– Поэтому я и догадалась.
На его лице появилась печальная усмешка. Он притянул жену поближе и уткнулся носом в её волосы.
– Эви, – тихо проговорил он ей на ухо, – я нашёл его.
Кого Себастьян имел в виду, объяснять не требовалось. Эви посмотрела на него в изумлении.
– Точнее, – продолжил Себастьян, – он сам меня нашёл. Прожил здесь две недели и уехал сегодня, как раз перед вашим приездом. Не удивлюсь, если ваши кареты проехали мимо друг друга.
– Как чудесно! – лучезарно улыбаясь, воскликнула Эви. – Я так... – Она замолчала, на её лице появилось странное выражение. – Подожди. Его зовут Макрей?
– Да. – Себастьян вопросительно посмотрел на жену.
– Когда наш экипаж добрался до дома, – объяснила она, – мы увидели несущегося по подъездной аллее мужчину. Он подбежал к входной двери и исчез внутри. К тому моменту, как мы вошли в главный холл, его уже и след простыл. Но дворецкий сказал, что это твой гость – шотландский джентльмен по имени Макрей.
– Кир Макрей, – рассеянно проговорил Себастьян, обдумывая услышанное. – Должно быть, он вернулся. Полагаю, он отправился на поиски Меррит.
– Нашей Меррит? – пришла в замешательство Эви. – Она здесь? Откуда она знает мистера Макрея?
Себастьян улыбнулся.
– Нам многое предстоит обсудить, любимая. – Он намеренно потянул за концы кружевной шали, которая была заправлена в корсаж платья. – Но сначала, вернёмся к веснушкам...
Глава 27
Кир продолжал молча мерить комнату шагами.
– Прекрати, пожалуйста, расхаживать туда-сюда, – смущённо проговорила Меррит. – Давай присядем и поговорим...
– Не сейчас, у меня вся бирса стоит дыбом, – пробормотал Кир.
– Бирса?
– Типа жёсткого ворса дикого кабана, из которого делают щётки.
– А, щетина. Ты имеешь в виду, что ощетинился. Но... ты же не винишь меня за бесплодие, правда? – Она потрясённо на него уставилась. – Это несправедливо, Кир.
Он в гневе подскочил к Меррит и схватил за плечи, словно намереваясь её встряхнуть. Но сдержался. Кир открыл рот, собираясь что-то сказать, закрыл и попытался снова.
– Почему меня должно волновать твоё бесплодие? – взорвался Кир. – Ты, чёрт возьми, разве не знаешь, с кем говоришь? Родители любили меня как родного. Они гордились мной, несмотря на то, что я был незаконнорожденным. С того момента, как они взяли меня к себе, я стал их сыном, а они моими отцом и матерью. Хочешь сказать, что это всё не по-настоящему? Что у нас была ненастоящая семья?
– Нет. Конечно, нет. Ты же знаешь, я так не думаю! Но большинство мужчин хотят, чтобы сыновья продолжили их род.
– Я не из их числа, – рявкнул Кир.
Нельзя сказать, что он кричал на неё, но его горячность порядком нервировала. Она замялась, не зная, что сказать.
– Мне очень жаль, – робко проговорила Меррит. – Я думала, что для тебя важно иметь родных детей по крови, а я никогда не смогу тебе их дать.
– Мне нужна не племенная кобыла, а жена.
При виде скорбного лица Меррит Кир перестал злиться. С тихим стоном он заключил её в крепкие божественные объятия, пригладил её локоны и прижал голову к своему плечу.
– Семью объединяет не кровное родство. А любовь. – Его тёплое дыхание коснулось её волос. – Сколько детей ты хочешь? Мы можем завести хоть дюжину, если тебе угодно. Нет разницы, какого ребёнка любить. Ты станешь прекрасной матерью, сердцем семьи. – Он приподнял пальцами её подбородок. – Что касается твоего покойного мужа, – продолжил Кир, – мне он нравился, и я не хочу плохо отзываться о человеке, который не может себя защитить. Но скажу тебе то, что сказал бы ему, будь Стерлинг жив: он поступил неправильно, оставив тебя одну в такой момент. Его утрата была не больше твоей. И именно ты нуждалась в утешении.
– Джошуа знал, что родственники и друзья помогут мне справиться с потрясением.
– Помочь тебе справиться с потрясением – это обязанность мужа.
– Ты не знаешь, как бы поступил на его месте.
– Знаю, – твёрдо сказал Кир. – Я бы остался со своей женой.
– Даже понимая, что ничем не можешь помочь?
Он посмотрел на неё пристальным взглядом.
– Быть рядом и ничего не делать – уже помощь.
Меррит изо всех сил пыталась держать себя в руках, но её лицо исказилось от нахлынувших эмоций.
– Иногда... – Прежде чем продолжить, ей пришлось замолчать и прочистить горло. – Я ловлю себя на мысли, что жалею о том, что он не женился на другой женщине, которая смогла бы родить ему детей. Тогда Джошуа остался бы жив.
– Милая, ты этого не знаешь. Он мог бы сесть на тот же корабль, в тот же день, по другой причине. Или мог бы жениться на женщине, которая родила бы ему детей, но превратила жизнь в ад. – Кир обхватил её щёку ладонью. – Если бы Стерлинг мог, думаю, он сказал бы тебе, что ты была его счастьем, и попросил бы ни в чём себя не винить. – Его голубые глаза, самого светлого оттенка неба, не отрывались от её слезящихся глаз. – Ах, любимая, – мягко сказал он, – я бы умер вместо него, если бы тогда ты перестала корить себя.
От этой мысли она застыла в ужасе.
– Не говори так.
Кир нежно водил большим пальцем по напряжённым мышцам на её челюсти.
– Тише, – пробормотал он. – Ты ни в чём не виновата. Пообещай мне, что будешь относиться к себе с той же добротой, что и к окружающим.
Закрыв глаза, она прижалась щекой к его ладони и кивнула.
– Скажи вслух, – не унимался Кир.
– Обещаю попытаться, – сказала Меррит, у неё вырвался дрожащий вздох. – Но что же теперь делать?
– Нам? Мы с тобой придём к правильному решению. Позже. А пока... давай отправимся в постель.
Широко распахнув глаза, она бросила на него ошарашенный взгляд.
– Здесь? Сейчас?
– Жду не дождусь, когда ты окажешься в моих объятиях, – сказал он. – Не на пару минут. А надолго.
– О, я не думаю... – Замявшись, Меррит уткнулась лбом ему в плечо. – Проблемы таким образом не решатся.
Он издал горловой смешок.
– Одна из моих решится. – Кир обвёл губами её ухо. – Я готов умолять, если это поможет.
– Кир, это и в первый раз было ошибкой.
– И я готов её повторить.
Она отстранилась и бросила на него возмущённый взгляд.
– Посреди дня?
В его глазах заплясали озорные огоньки.
– Нас никто не услышит. По четвергам слуги полируют серебро внизу, в столовой.
– Они всё равно узнают, – возразила Меррит, поморщившись при этой мысли. – Из-за переполоха, который мы подняли, ни для кого не останется секретом, чем мы вдвоём заняты в моей спальне.
– Мерри, сладкая моя... Я так хочу тебя, мне плевать на остальных. – Кир очаровательно улыбнулся, и у неё перед глазами заплясали тёмные пятна. – Пойдём в постель, сердце моё. Это не самый плохой способ провести день.
Ну как можно перед ним устоять?
Меррит пошла запереть дверь, а когда обернулась, то увидела, что Кир уже раздевается рядом с постелью. Сердце в груди перевернулось. Она зачарованно наблюдала за тем, как он расстёгивает рубашку, снимает её через голову, обнажая гладкий мускулистый торс, покрытый светлой блестящей порослью. Красота Кира поражала. Но заметив, как он поморщился, опуская руки, Меррит озабоченно нахмурилась.
– Ты всё ещё не выздоровел, – сказала она. – Не слишком ли рано для такой активности?
– Нет.
– Я думаю, тебе ещё рано.
Его глаза насмешливо блеснули.
– Сходи за книгой доктора Кента. Может быть, там что-то сказано по данному вопросу?
Меррит неохотно усмехнулась.
– Не помню, чтобы там была глава на данную тему.
– Вот и прекрасно. – Кир протянул руку и прижал Меррит к мускулистой груди. – Ты могла бы принести и секундомер, но я не хочу, чтобы меня торопили.
Кир заглушил её смешок, крепко поцеловав. В одних лишь брюках, он босиком направился к стулу, на котором оставил одежду. К удивлению Меррит, Кир бережно сложил рубашку и положил её поверх аккуратной стопки вещей.
– Калпеппер злится, если я мну одежду после того, как он усердно её выгладит, – объяснил он, увидев её насмешливый взгляд.
– Вы с ним подружились?
– Да. Мы с ним перекидываемся парой слов каждое утро, пока он меня бреет. – Кир подошёл к ней, отвернул от себя и принялся расстёгивать платье. По спине Меррит пробежал трепет предвкушения.
– Почему ты позволяешь ему себя брить? – спросила она. – Я думала, ты решил немедленно отрастить бороду опять.
– Борода растёт неравномерно, в одних местах волоски появляются быстро, в других остаются прорехи. Она напоминает пастбище после того, как по нему прошло стадо козлов, – немного застенчиво ответил Кир.
– И ты не хотел выслушивать насмешки от дяди Себастьяна?
– Нет, мне нет до них дела, ему не переплюнуть парней с Айлея. Когда кто-то из нас отращивает бороду, нет ему пощады. Мы зовём его линяющей уткой или... нет, остальное не для твоих ушей.
– Если тебя не волнует мнение дяди Себастьяна, тогда в чём же дело?
– Я не хочу, чтобы ты запомнила меня с бородой, которая выглядит так, будто её подстригли ручной косилкой.
– Ты брился ради меня? – Меррит улыбнулась и повернулась к нему лицом. – Ты неотразим с любой бородой. – Она наклонилась и провела носом, губами и подбородком по курчавым волосам на его груди.
Его рука скользнула в расстёгнутое сзади платье и легла на обнажённое плечо.
– Теперь мне придётся бриться постоянно, – сказал он. –Твоя кожа нежна, как лепесток. После ночи со мной, ты покроешься пятнами с головы до пят.
– Не покроюсь, – краснея, заверила его Меррит. – Ты не должен отказываться от бороды ради меня.
– Я планирую очень часто спать с вами, миледи, поэтому лучше мне бриться.
Она кинула на него кокетливый взгляд.
– Довольно самонадеянное заявление, ты не находишь?
Кир с улыбкой покачал головой.
– Я всего лишь питаю надежду.
К тому времени, как Кир раздел их обоих, сквозь частично закрытые деревянные жалюзи уже начал пробиваться желтоватый послеполуденный свет и падать на кровать золотым серпантином. Кир растянулся на боку, держа Меррит на сгибе руки. Он неспешно целовал её губы. Пробовал их на вкус, слегка потягивал, затем запечатывал вновь и проникал языком вглубь рта.
– У меня идея, – задыхаясь, проговорила Меррит, когда он стал покрывать поцелуями шею. – Давай займёмся любовью посредственно. Тогда мы излечимся друг от друга. Будем скучными, неуклюжими и невнимательными, и тогда больше не захотим этого повторять. Что думаешь?
Его тихий смех потонул в ложбинке между её грудями.
– Думаю, ты не сможешь излечить меня от себя.
Меррит провела пальцами по его густым волосам, наслаждаясь роскошными прядями.
– Я буду просто лежать и вести себя очень скучно, – сказала она. – Тогда точно испорчу тебе веселье.
– Его может испортить только одно, – послышался его приглушённый голос, – если я чихну.
С губ Меррит сорвался смешок, но когда его рука принялась ласкать её тут и там, нежно разминая, поглаживая, любовно дразня, Меррит умолкла. Она оказалась абсолютно беззащитной перед ним. Теперь он знал о ней слишком много. Рот Кира сомкнулся на кончике её груди и начал его посасывать и покусывать. Меррит пронзила волна удовольствия. От одного прикосновения бёдра распахнулись сами собой, как будто тело больше ей не принадлежало и подчинялось только Киру.
Сквозь бешеный стук сердца в ушах она услышала его тихое бормотание, пока он покрывал поцелуями и ласкал её языком.
– На вкус... ты такая сладкая … Я не хочу останавливаться... Хочу ощущать его каждую ночь.
Прохладный воздух коснулся разгорячённой интимной плоти Меррит. Как неловко, Кир ещё не успел до неё дотронуться, а она уже источала влагу и набухла. Его руки были такими сильными, но кончики пальцев обводили замысловатые контуры с невероятной осторожностью. Меррит всхлипнула. Дразня её, он раздвинул тёмные кудряшки, а зате