М. Богоявленскому
1.
Есть в Библии такое изреченье: не сотвори себе кумира.
Но чем же виновата я, когда в тебе одном – полмира!
2.
Эта весна так непохожа на дни ушедшие мои.
Я с нею становлюсь моложе. Хочу, чтоб молод был и ты!
В страну непознанных желаний зовёшь меня – и я иду.
На сердце тысяча терзаний, но не идти я не могу.
И рук язык стал так понятен, его впервые познаю.
Твой трепет сердца стал мне внятен – всё оттого, что я люблю…
3.
Мне надо бы крикнуть от боли безумной,
А я, присмирев, разговор веду умный.
Мне надо бы крикнуть: Постой! Подожди!..
Слова захлестнули, как шквалом дожди…
Мне руки к тебе протянуть бы для счастья,
А я стала каменной, и – безучастна.
4.
Здесь море плещет по утрам, как будто раны лижет сонно,
И наплывает дым-туман утрат и горестей бездонных.
Крым был всегда по-детски мил! Здесь солнце светит, чайки плачут…
На взгорье – россыпь белых вилл, внизу – коровинская дача.
Впервые я постигла здесь всю глубину небесной сини,
И ритм стиха, и нежность к Вам... А ныне я – в своём бессилье…
Экспромт (15 февраля 1968)
В графическом созвучии двух наших монограмм
Линолеум со стихелем свою сослужат службу!
И пусть искусство в целом лишь помогает нам
Уверовать в простую человеческую дружбу
***
Есть много удивительного в мире:
Улыбка солнца, голос космонавта,
Спокойно говорящего в эфире,
Гиганты новостроек по стране
И новые сады на целине.
Есть книги и цветы, есть дети…
Вот перед кем в грядущем мы в ответе!
И всё, что делаем сегодня, завтра –
Во всём должна быть искренность и правда!
Пусть каждое мгновенье бытия
Примером детям будем ты и я.
***
Вот кипа журналов ещё не разобрана,
Ещё не читала… Ах как я не собрана!
А дней не хватает, а дни улетают,
Как призрак туманный уходят и тают.
Мне только бы выбрать всего лишь часок…
Чего же я жду? Уж белеет висок.
Когда станет белой и вся голова?
Беда – седина не добавит ума.
А дней не хватает, а дни улетают,
Как призрак туманный уходят и тают…
***
Есть вещи, к которым старение, смерть во веки веков не пристанут.
Картинами Бакста всегда любоваться ни сердце, ни ум – не устанут!
Оле
1.
Четырежды рождённой, невероятно влюблённой,
Жизни не знающей, легко порхающей…
А пока под крылышком и на воле – милой, хорошей Оле!
2.
Возможно каким-то я чувством шестым
Проникнулась к трепетным мыслям твоим…
Я верила, знала, что поздно иль рано
Ты якорь свой бросишь в Лагуне Мурано.
3.
И снова в путь, туда, где ждут консоли храма, фрески
Где ждут разгадки письмена на башнях генуэзских
Где вечно нов и вечно юн у скал прибой морской
Спешишь от нашей суеты, печальной и мирской.
А может быть, не уезжай? Спешить совсем не надо?
Но акварельность синих гор манит, как Эльдорадо…
Отныне там всё для тебя и ближе и роднее
И, верю, помыслы одни: к тебе нам в путь, скорее!
4.
Мчится поезд, но не в Заонежье, а всего лишь к озеру Сенежу.
Блеском солнца, синевою режет озеро зеркальное Сенежа.
Ты ведь не бывала в этом крае, полагая: свет в окне лишь Крым,
А по мне – Земля сравнима с Раем, лишь бы сердце было молодым!
5.
Когда покину этот дом и станет жить тебе просторней,
И всё исполнится потом, о чём мечтала ты упорно –
Я удалюсь в края иные, под небо северного лета,
И будут жить со мной немые воспоминанья без ответа…
6.
В спешке дней пролетаем мы мимо
Лишь однажды нам данной весны
А когда проступают седины,
Говорим, что весна - это сны…
7.
О золоте потом забудешь. Порою и оно ржавеет,
Коль повседневно видеть будешь, как сердце не горит, а тлеет.
Ведь бури погасили пламя и было кораблекрушенье…
Уж лучше дружба между нами, в ней есть минуты утешенья.
8.
Похоронишь меня как невесту – в белом платье я буду в гробу.
Скажут люди, что ныне и присно тяжело было мне на миру…
Часто били, секли меня ветры, одиночество – был мой удел.
Руки – тонкие ивовы ветви, и висок раньше времени бел.
Как и всякой – хотелося счастья, но оно обошло стороной…
Завещанье моё: будь участлива, если кто постучится с бедой.
9.
Когда-нибудь настанет день, а с ним придёт и час,
Когда захочется в тиши тебе всех вспомнить нас.
И обожжёт огнём слеза, и сердцу станет тесно…
Но к нам ближайшая стезя останется лишь в песне.
Р.Хартману
И эту встречу вдохновенно, как дар судьбы приемлю я.
Да будет день благословенным, когда я встретила тебя!
Вальс 1917 года
Ночь. И качает вагон. Странные тени в углу.
И офицер без погон руку целует мою.
Что же мне делать? Молчать, мягко его отстранив,
Или – в лицо закричать, выразив гнева прилив?
Поезд летит в темноту. Слышу дыханье в висок.
То ли во сне, то ль в бреду – я нажимаю курок…
Ночь. И качает вагон. Чёрная тень на стене.
И офицер без погон… Это приснилося мне.
***
Когда я говорю: писать, мне кажется, я говорю: бежать!
Куда бежать? Спасёт пустыня? Бежать от той, что вся во мне
Сидит, как горькая твердыня. И постоянно, ежечасно
Мне говорит, что жизнь опасна, что жизнь – бессмысленный клубок,
И сколько ни мотай его, конца в нём нет – он бесконечен,
Как омут мутен и глубок. А человек – он метой мечен
И одинок…
***
Каждый год встречаем мы с надеждой,
В ожиданье чуда и чудес.
Только год порою, как и прежний,
Полон всяких бед как тёмный лес…
Ну, а этот год пусть будет новым!
Без прикрас – и чистым и простым.
И наш путь, что держим в Киммерию,
Пусть не будет трижды холостым!
Мы от жизни просим ведь немного:
Пусть здоровья всем прибавит нам,
Не тернистой будет пусть дорога,
И ещё – создать искусства храм!
Киммерия, Крым, Судак, Сугдея!
Встреть же нас как истинных друзей.
Мы сполна тебе ответим тем же:
В честь тебя откроем здесь музей!
***
Уходят мужчины не просто куда-то.
Уходят совсем, навсегда, без возврата.
Считаем: они нами нежно хранимы!
Но нет, они тоже безмерно ранимы…
Реквием М.П.Б.
Погасло дневное светило…
А.С.Пушкин
1.
По улицам хожу. Здесь плещет солнце.
Но для меня оно погасло.
Ведь ты и был – что свет в оконце,
Лишь ты один звал к жизни властно.
2.
Я последние дни не согрела теплом.
Я горела в огне – в мыслях всё об одном:
Как покончить мне с бытом и мелочью всей,
Чтоб потом было жить мне с тобою теплей,
И дружней, и родней, как в былые года!
Эту боль мне теперь не унять никогда…
3.
Помнишь, я сказала: без тебя не жить
Время черной лентой впереди бежит
Годы, словно свиток - падают из рук
Смерти час так близок…Только бы без мук
4.
Падают мягко снежинки, словно умершие души.
В небе предутреннем кто-то звёзды последние тушит.
Только б твоя не погасла, только твоя бы горела!
В мире огромном, неясном – всё отошло, омертвело…
5.
Ушёл. Внезапно, как-то вдруг,
Стремительно порвав аорту
Как мало ценим мы вокруг…
Молясь потом - но уже мёртвым
6.
Я не знала, что летом, в июне
Будет стужа…Совсем как зимой.
В этом месяце теплом и юном
Тебя не было больше со мной…
7.
Было ли это? Наверное, было:
Вечер и окна, как будто стаканы
Чаем янтарным до края налиты.
Было ли это? Наверное, было:
Лес и аллея, и солнце багряным
Сосен верхушки резцом золотило…
Только однажды погасли те окна.
Солнце погасло. И – навсегда.
***
Отстрадал и в горе и в печали,
Всё осталось где-то позади.
Как корабль от берега отчалил.
Небо пусть тебя вознаградит
За твои дела земные светлые,
Всё что людям делал ты сполна,
За любовь к друзьям твою приветную!
Только вот… Зачем осталась я?
Без тебя я словно бы потеряна
Меж зыбучих гибельных песков.
Вне пространства словно бы, вне времени –
Дни без ожиданий и без снов.
Дней клубок из серой тонкой пряжи…
Где найти живительной воды?
Эту сеть незримый кто-то вяжет –
Разорвать бы смог один лишь ты.
Но тебя уж нет… И никогда не будет.
Вот загадка: жизнь – неповторима…
Почему вы так различны, люди?
В чём же смысл – коль смерть необорима?
***
Не знала я, что оставалось тебе два дня.
Шумело море, и печальна была луна.
Не знала я, что где-то рядом – скелет с косой…
О боже, мне бы разжиться живой росой!
Но где достать? В какой долине, в каком краю?
…Твоей душе пребыть отныне навек в Раю.
***
В молчании полки с любимыми книгами – рука твоя их не коснётся…
А я в ожиданье, что, может быть, тень твоя рядом на миг встрепенётся.
А я всё надеюсь и словно бы жду – а вдруг ещё чудо свершится…
Живу я как будто в бреду, и мертвенный свет в мои окна струится.
***
Словно раздавлена древним циклопом.
Словно бы смыта великим потопом…
Кем же я стала? Песчинкой, пылинкой?
Солнцем сожжённой сухою травинкой?
И уж ничто меня вновь не подымет,
И уж никто у меня не отнимет
Мысли единственной, всё о тебе…
Ты же, за гранью, молись обо мне.
***
Чего боюсь? Не похороненною быть с тобою рядом,
Остаться за чужой оградой.
Чего боюсь? Незавершённого большого плана,
Быть похороненною слишком рано.
Чего страшусь? Иметь друзей неверных,
Неискренних и лицемерных.
Но чем поистине горжусь –
Тобою, друг мой беспримерный,
Очей моих единый свет,
Мой звёздный путь недолгих лет…
***
Вы должны быть любимой! – Но возможно ли это,
Коль промчалося мимо счастье бабьего лета?
Вы должны быть любимой… Сколько смысла в словах.
Но ушёл мой любимый, и остался лишь в снах.
***
В безветрии звенят цикады, и память сердца больно ранит.
И нет надежды и отрады. Но всё пройдёт – и в бездну канет.
***
Поверь мне – такое бывает –
Рассеются радости вдруг,
И сердце тревожно взывает:
Куда мне направиться, друг?
Ты хочешь в работе забыться,
Но падает дело из рук,
И что-то не может открыться,
И сердце стареет от мук.
И, кажется, солнце тускнеет,
И серые лица у всех,
И жажду унять не умеет
Ни дума, ни грусть, ни смех…
А ты распрями свои плечи,
Взгляни и вперёд и кругом,
И жди исцеляющей встречи
С прекрасным сердечным стихом.
***
Прохожий! На твоём пути лежит краеугольный камень …
Нагнись и убери его, чтобы другого он не ранил!
***
Как вечерние молитвы льются песни Черубины.
Словно вздохи нежны ритмы, строки – алые рубины.
В тех строках я пью причастье – столь живительную влагу.
Так нуждаюсь я в участье, чтоб вселить в себя отвагу.
Может, слишком дерзновенно я взялась за подвиг ратный?
Но одно лишь несомненно – нет дороги мне обратно.
А.Блоку
Я на картах всё гадаю, и выходят – короли!
А в предутреннем тумане догорают фонари.
Каблучками по панели я веду отсчёт в ночи.
За Невою кто-то стонет, просит помощи, кричит…
Вот двенадцать прошагали, и винтовки на плечах.
Вижу свой портрет в овале, в Ваших гаснущих очах.
Александр! Скажи потомкам – пусть левее держат шаг!
Серп луны на небе тонкий… Рыщет враг, не дремлет враг.
М.Цветаевой
Я трудно устроена. Очень трудно.
Мне не в этом бы времени жить.
Дорогая Марина, мне б с тобою в Трёхпрудном
Повстречаться тогда, и – дружить!
Да испить бы вина киммерийских долин,
Ароматных сугдейских плантаций,
Где в дремоте вздыхает морской исполин
И где марево белых акаций…
А.Ахматовой
Лето Господне … Ах, только б это!
И не другое, а это лето –
Для Вас пусть станет мерилом жизни,
В кругу друзей, а не на тризне…
М. Чеховой
1.
Было всё. Рядом был и Антоша
И весёлых друзей полукруг
Но однажды - всё кануло вдруг
Заметает дороги пороша
И из жизни ушёл лучший друг.
А быть может, пороши и не было?
Это вишенный цвет облетал.
Было чистое, синее небо
Берег Ялты прибой обнимал
2.
Таганрог и Мелихово. Ялта. Вся Россия –
Понесли утрату, и цены ей нет.
Потеряли друга, человека, сына…
Сколько ни прошло бы лет,
Но о нём над морем стонет Чайка,
По весне грустит Вишнёвый сад…
Три сестры и с ними Дядя Ваня –
В прошлом. Не воротятся назад…
О.Дмитриеву
Бьют кастаньеты, звенят гитары,
Там до рассвета кружатся пары.
Чу, струны громче: ритм хабанеры!
Пляшет цыганка, чувству нет меры.
В вихре кружится, споря с гитарой,
Стеблем ложится, лентою алой.
Звуки – как пламя! Аж дымом тащит…
Чудо-гитара, звени почаще!
Ю.Оленникову
Есть человеческий закон,
Он вечно юн, хоть древний он:
В мороз согреть дыханьем птаху,
Дарить в пургу с себя папаху,
С плеча последнюю рубаху!
От друга – получить наваху,
Созданье рук его искусных,
Частицу тонкого искусства.
В. Дворянской
Мне утро вспомнится медовым ритуалом
И капли первые дождя по крыше…
И вдруг захочется всё повторить сначала
И только с Вами говорить о Мише
О всём, что сердцу моему так близко
В чём с Вами находила я созвучье
А небо осени плыло над садом низко
И плакали навзрыд седые тучи
И было странно - и легко и грустно
О многом говорили в те часы
О сложности мирской и об искусстве
И опыт лет мы клали на весы
Ах, если бы всё взвесить и измерить
Ошибки дней, всю горечь их леча…
По дороге в Симферополь
Откосы красной глины с голубизной полынной
Природных красок диво, и древних, и наивных
И вся земля - палитра, и небо – глянец синий
Ласкает взор и сердце вся первозданность линий
И жить бы только счастьем, но счастье – позади…
А было! Было - рядом! Как сон, в котором - ты
***
Мне трудно поверить, что где-то бегут, по рельсам спеша, поезда,
Что где-то упали, лежат неподвижно с бесстрастьем суровым – снега.
Мне хочется верить – моя не погасла в темнеющей дали звезда.
Но вечно со страхом судьбу я сверяю, и помню: есть в мире беда…
Нет дома, куда бы она не проникла – как дьявол, как грех, как чума.
Так было веками на всех континентах, так будет в сём мире всегда.
***
Как остаться бессердечной? Нет, не чёрствой, не жестокой –
Просто чуточку беспечной (если буду одинокой).
Чтоб рыданьям и печалям места не было в предсердьи…
Это – трудное начало. Помоги мне, Милосердный!
Н. Барсамову
1. 1972
В Вашем доме всегда удивительно тихо
И глядят на меня с полки умные книги
В рамах Ваши творенья, в них загадочность кисти:
Мудреца вдохновенье и художника мысли
2. 1976
Живым не надо трогать мёртвых, а если вспомнить – то тепло.
А если вспомнить вовсе нечем? В душе и в памяти темно…
Он, отлетая, нам оставил не нить живую, а золу.
И след в безбрежности растаял… Я имени не назову.
Мне имя то – пустопорожний, чужой, надломленный язык.
В том человеке были ложны поступки, речи, даже лик.
М. Врубелю
Высоко поднятая кисть
Над прозой жизни повседневной
В органной музыке слились
Движенья, ритмы всей вселенной
Он был трагичен, одинок
С мечтою светлой и далекой…
И жёг сердца его “Пророк”
Глаголом истины глубокой
На кладбище
Нет, не вернуть мне этих дней ни помыслом, ни словом.
Отныне призрак я земной… Мне миг побыть бы снова
С тобой. Вот все мои мечты. В них солнце, всплески моря!
В них аромат весны, лугов… И вся бездонность горя.
***
Спешит сказать мне каждый третий,
Что слёзы есть “великий грех”.
А мне дороже всех утех
Печальной жизни слёзы эти.
***
А я по-прежнему печалями полна
И навсегда теперь одна. Кругом одна.
Под толщей горестей своих погребена
И пред глазами только зыбкая волна
И. Богоявленской
Нет, не понимали мы друг друга
Боль чинили, не себе - ему...
Если я была ему подругой
Ты считала: мол, не ко двору
А года текли, бежали, мчались
Не желая миг остановить.
Розно мы живем. Печалюсь.
А могли б тогда еще любить.
И ему была бы в этом радость
Пусть не велика, пусть даже малость
Что же нам сейчас с тобой осталось?
Горечь и житейская усталость
***
Я смущённо вам всем улыбаюсь,
Через силу беседы веду,
Словно в чём-то пред вами я каюсь,
День и ночь как во сне, как в бреду.
Я не верю в своё воскресенье.
Мне, под грузом упавшей, не встать
Может, праздник придет – Вознесенье?
И поможет мне ангелов рать?
Буду ждать. Буду жить всей надеждой
И бороться с судьбою-бедой
Не нужны мне златые одежды,
Буду в рубище - только б с тобой.
М. Богоявленскому и С. Окрокверцхи
Я вспоминать не устану, память словно бы лестница,
Сад и вечерние тени, лампа в окошке светится.
Ты и сестра - вас двое. Знаний бездонные кладези.
Память, будь мне ладьей, вынеси к берегу радости!
Помню гортензии в вазах, всюду листы акварели
Будут потом преподнесены мне на пасхальной неделе
Мы соберёмся все вместе. Солнечно - радостны встречи…
Время, о время жестокое! В вечности канувший вечер.
С.Окрокверцхи
Сегодня с визитом явился Кучуча,
Принёс нам в подарок лимонов кучу!
Стоит, улыбается, щёлочки-глазки.
А вместо галстука – модерн-повязка!
В лице есть армянское и что-то французское.
И хоть он грузин – радушие русское.
***
Неведомо, зачем живём, в неистовом сгорая пламени –
Ведь в воды Стикса все уйдем, судьбой лукавою обмануты…
***
Великий Рерих говорил: есть в мире Тень Учителя…
Ищите, но не среди звёзд – здесь, на земле мучительной.
Н.Самойловой
Ты ещё повилика лесная, ты – предутренний свет на воде.
Пусть же будет дорога прямая в твоей юной, счастливой судьбе!
***
Что-то совсем я в хворании
Дни этой осени жду…
Полное недомогание
Сводит труды все – к нулю.
Падают листья с деревьев,
Блёкнет небес синева.
Есть же в старинных поверьях:
Тайну познай в письменах…
***
Мы сдвинули гору, которой, казалось, не будет конца и начала…
И вот мы всей дружной семьёю стоим у родного причала!
Наш новый отдел – он и будет причалом плывущих к нему кораблей,
Иными словами – началом начал для идущих к искусству людей.
М.Бельской
Приду в обитель тихую, и, встав под образа,
Склоню в печали голову и опущу глаза,
И помолюся Господу: грехи мои прости,
И помоги тяжёлый крест безропотно нести.
И станет мне так радостно, утихнет суета…
В глазах моих, досель слепых, растает пелена.
***
Задули ветры синие, качнулася земля.
Изломанные линии сомкнулись вкруг меня.
И бьются мысли вольные: так в чём же суть моя?
И больно мне, и больно мне – со мною нет тебя.
И лишь однажды заполночь наступит озарение,
И в поезде, под стук колёс придёт ко мне прозрение…
***
Когда нет рядом никого и трудно в жизни выстоять,
Я с болью в сердце подойду к судакской милой пристани.
Мне вдруг почудится: назад скользнуло время с выступа
Нависшей крепостной скалы. И всё напомнит о былом:
Как из Гурзуфа плыли мы, и было нам тепло вдвоём…
***
И каждый раз, идя к ступеням,
Замедленно я покачнусь.
С удвоенным сердцебиеньем
Всей памятью к тебе вернусь.
Но ты далёк и бесконечен,
Ты словно бы в иных мирах.
И путь к тебе мой будет вечен
Во всех моих земных делах.
***
Такое чувство, будто бы отстала
От поезда, ушедшего вчера…
Вплетает день в косу мою усталость
И призрачно – туманны вечера…
Мне не догнать далёких караванов,
Без компаса мне не найти пути…
Но знаю твёрдо: поздно или рано
Придешь ко мне. Не можешь не прийти!
***
Я вам пишу в надежде тронуть окаменевшие сердца.
И чтобы вот о чём напомнить: мне так немного до конца…
От немоты спеклися губы. Душа в бинтах, сплошная рана.
Мне серафимы трубят в трубы – и ждёт заплаканная мама.
Мне больно жить в жестоком мире, но знаю я - мой путь все уже.
Незримый кто-то поет на лире, далёкий кто-то всё чаще нужен.
И я спешу. Совсем немного незавершённых дел осталось.
Смежает веки у Порога мне леденящая усталость…
***
Ты почему молчишь, собака?
Как кость терзаешь жизнь мою.
От горя - не полезу в драку,
Приеду и в упор убью.
Суди потом меня народно,
Через повешенье казни!
Всё обойдется благородно,
Когда промолвлю я: прости…
И ты простишь меня, невежду!
Как гордый рыцарь подойдешь,
Целуя край моей одежды
В упор, без промаха убьешь.
***
Мой друг, мы кратки на земле
И круг, сужаяся, сомкнётся
И пусть хоть раз, наедине,
Нам проблеск счастья улыбнется.
Захочешь - к черту на рога!
Где вечные снега кружатся,
Где льдины синие к ногам
Ручной медведицей ложатся.
А летом зацветёт кипрей,
Поспеют ягоды, черника,
И лес распустит свой елей
Я для тебя предстану Ликой,
Твоею, нежною, живой.
Как только можно в этом мире.
Скажи, останешься со мной?
Возьмешь меня к себе в кумиры?
***
Был дождь. И лил как из ведра.
И мне представилась картина:
Раздевшись до полунага
С тобою мчались мы с куртины
Туда, где озеро Кучаны,
Полет стрижей по-над травой.
Мы были счастливы и пьяны
Без страха пред людской молвой
Пусть будут даже чьи-то толки
Ведь нет же вечного покоя
Возьму с любимой книжной полки.
Прочту о Дафнисе и Хлое.
***
Закружен, заколдован и влюблён.
И всё пришло лавиною, как в детстве –
И сердца колокольный перезвон,
И чувства неразгаданное бедствие…
Но не страшись и не противься им.
Всему виною лишь созвездье Лебедя.
Пусть лучезарный день горит, как нимб!
О, что б я делала, когда тебя бы не было...
***
Я для игры воображенья всё чаще призываю Вас.
И струны сердца - притяженье – мне заменяют сотни фраз.
Я не пишу Вам больше песен, закованных в печаль-броню
Вдруг мир покажется мне тесен… Я мысль ненужную гоню.
Ловлю себя на том, что надо ломать Судьбе своей персты,
Менять условья и уклады, чтоб вместе были - я и ты.
Чтоб всё свершилось непохоже ни на одно из тысяч лиц.
Молю, не будь простым прохожим, пади передо мною ниц!
И мы уйдем по взгорьям Крыма, где охра, синь и вод лазурь.
И будем мы неотделимы от ветра, солнца, гор и бурь!
Мы станем малою частицей в священном круге бытия.
Средь моря лиц в знакомых лицах мы растворимся, ты и – я…
***
Ну, вот и лето. Разнотравье,
В лугах, садах – цветы, стозвоны.
И словно книжные заглавья
Полураскрытые бутоны.
Они ещё и не цветы,
Но в них – таинственность свеченья,
Они как сгустки красоты
В полдневных снах, в мирских теченьях.
Они таят в себе зерно
Каких-то новых возрождений.
В цепи – ведущее звено
Полунамёков, восхищений.
Их хрупкость – сила, торжество
Всего, что бренно – над грядущим.
Ты знаешь всё (и – ничего!)
Пока ты видишь мир цветущим…
***
Упавшая в ладонь звезда,
Пушинка тающего снега
Все та же Альфа и Омега,
Чем всё кончается всегда.
И как уж сердце тут ни рвись,
Ни жаждай вечности мгновений,
Осталось мне – уединенье
Но… и оно ведь тоже жизнь
***
Все время взлеты и паденья
И в том вся суетность Земли.
И никакие наводненья
Не смоют боль моей души.
Я не смогла, я не сумела
Сберечь тебя, как редкий дар…
А где-то звонко птица пела
И догорал зари пожар.
В. Шевченко
Без поцелуев и без слез
Однажды Вы со мной проститесь.
Оставите охапку роз на холмике.
И – удалитесь...
А солнце будет тихо лить
Божественную благодать.
И пчелка к розе прилетит
Остаток сладкой дани взять.
О. Поршневой
Ушли цветные чашки к себе, на свои полки
Ушёл этюд весёлый, где Сенечка под ёлкой
Вечерних чаепитий закончилась чреда...
Наверное, такого не будет никогда.
Приезд был очень важным, а значит очень нужным
Ты шла к искусству честным путем, а не окружным
Твоя любовь с моею, любовь к цветам и к Кате
Всё воедино дружно скрестилось очень кстати!
И появился стиль твой, тебе одной присущий,
Такой необходимый, как вечный хлеб насущный!
Сухуми
Кричали химеры и били фонтаны.
Из пастей бездонных неслись ураганы.
А рядом вздыхало спокойное море
С прохладой и негой в сияющем взоре.
Феодосия
1. (надпись на книге «Город 25 веков»)
Это город, в котором когда-то
Прошла моя тихая юность.
Это город, в который – увы,
Никогда не дано мне вернуться.
2.
Город моей юности, город дивных снов.
Мне бы о любви сказать – не хватает слов.
С чем тебя мне сравнивать – может, со звездой?
Ты был первой радостью и… большой бедой.
Соликамск
1.
Всё в этом городе мне ново – дома, деревья, крыши…
За воеводским домом тихо река Усолка дышит.
Здесь древность храмов ощутима, ведь городу – столетья!
И всё здесь мной теперь любимо…
2.
Где-то есть города другие
В них закаты - шелка тугие
Необычная даль - новизна
И бескрайних снегов белизна
И малиновый звон-перезвон,
Словно детский несбыточный сон...
3.
Снова алый закат расплескал тихий вечер.
Я пришла поклониться Иоанну Предтече.
Бедный храм! Тишина…Чьей рукой изувечен?
Грязных стен синева - Иоанна Предтечи.
Обесчещенный храм, в ночь - слепыми очами,
Словно бой здесь прошел, осквернив всё мечами.
И потухшие окна - будто вытекший глаз.
Замер в хорах высоких Иоаннова глас…
Будут годы идти по торжественной глади.
Неужели потомки продолжать будут гадить?
Нет, из пепла восстанет! Ведь развал - он не вечен.
Праздник скоро настанет - Иоанна Предтечи.
Концовка книги
Друзей своих не забываю,
За пайку хлеба - не продам.
Но в горе вечном пребываю,
Что неподвластно и годам.
Печаль моя слезой горючей
Сжигает всё, что есть во мне
Однажды я звездой падучей
Навечно скроюся во мгле.
И вот тогда погаснет память
И всё уйдёт в небытие...
И лишь простой надгробный камень
Напомнит людям обо мне.
M. Волошину
1.
Древний Крым, Киммерия, кто тебя разгадает? Ты легендой веков припорошен.
И лишь имя одно как дыханье дано нераздельно с тобою – ВОЛОШИН.
2.
Хочу в венке твоих сонетов хотя бы стать травинкой тонкой.
Вплестися повиликой дикой, коль не могу строкою звонкой…
3.
Где-то лежит Киммерия,
По ветру лоснится ковыль…
Священные дали живые
Как тайная боль и как быль.
О том нам поведал Волошин.
Бесценны его акварели:
То в мощных аккордах органа,
То в нежном звучанье свирели.
В них древние крымские земли,
Лилово-зеркальные воды,
И эху предгорному внемля,
Он Крыму слагал свои оды!
И нет до сих пор ему равных
Напевов весны киммерийской.
Но кто возродит его имя.
Расскажет о сыне российском?
Пока же самою природой
В красе её, силе, отваге
Изваянный профиль в породе
Торжественных скал Карадага.
***
Дом Поэта. Блистательный стол. Дамы, девы, какой-то мужчина.
Благовонье душистейших смол, электричество вместо лучины!
И Цветаева Ася – стихи поэтессы Марины читает.
Как изящны они, как легки – словно вздох, словно облако тает…
В этом Доме всегда хорошо, даже грусть входит в сердце торжественно!
…………………………………………………….совсем несущественно.
М.Волошиной
Прихожу в Ваш Дом, как в храм – помолиться тишине.
Зажигают звёзды свечи – свет алтарный в вышине.
***
Макс. Волошин как личность – драгоценный напиток.
А в строке Мандельштама – неразгаданный слиток.
Может, платина с золотом, серебро и – чуть олова:
Мягкость, гибкость и блеск – в этом сила чудес.
***
Расщепи на атомы, жизнь мою возьми.
Ничего не надо мне от людей взаймы.
Растворюсь я в солнышке, прорасту в земле.
Может быть когда-нибудь вспомнишь обо мне…
***
И снова ночь. А с нею – одиночество.
Но я теперь уж больше не грущу,
Поглощена приходом творчества
И на судьбу не плачу, не ропщу.
Уж так устроено в подлунном мире,
Всему свой помысел и свой черед.
И смотрится по-новому в квартире
Рожденных акварелей хоровод.
Но в некий час вечернего затишья
Зажгутся звезды в синей вышине,
И сознаешь себя: ты в этом мире лишний,
А лучший друг давно исчез во тьме…
Наваждение
Но продуман распорядок действий, и неотвратим конец пути…
Б.Пастернак
Последняя искра погасла в глазах и сердце сковали морозы,
Когда в телефон накатилась гроза, обрушились ливнем угрозы...
И было всё это как страшная месть. Но только за что? И - какая?
Так, словно у девушки отняли честь... Но я - дуэлянтка плохая.
Парировать в трубку мне было невмочь – как стебель, подкошен косою,
В ту странную, роком червлёную ночь умылась я мёртвой росою…
И вот - сколько лет! - меня нету в живых. Остался по странности остов...
В глазах помертвевших, в глазах неживых застыл навсегда полуостров.
На нём и небес отраженье светло, как стражи стоят кипарисы…
Гряда облаков проплывает легко и дуют нежнейшие бризы...
По-гриновски, тайно, в туманной дали, как в сине-зелёных ладонях,
Скользят зачарованные корабли, и вдруг – погружаются, тонут…
А.Пушкину
Когда до слуха твоего весть леденящая домчалась,
Ты понял, и твоя петля незримо для других качалась.
Там, на Сенатской, мог и ты быть вздёрнут среди другов верных,
Чьи имена и среди мглы останутся для нас нетленны.
О, этот день и этот год – он для России будет вечен,
Как вечен синий небосвод, звездой полярною отмечен.
Ушли в изгнание сыны Отечества, за ними жены…
Час пробил, пробудились сны – и пали царственные троны!
***
Каждый вечер ложась,
Встану ль утром - не знаю…
Звёзды в небе дрожат
И к утру – умирают.
***
Незримый кто-то по наковальне
Величиною с пятак Луны
Чеканит дробно, чеканит бранно
Глубины, где мы погребены…
В подводном царстве, в подводном мире –
На распростёртом крыле лечу.
Стозвонный стон стоит в эфире
И я в отчаяньи кричу…
Стансы
Что ты познал из нашей встречи?
Что вынес из моих бесед?
Ты помнишь тот чудесный вечер,
Где ты был - друг, а не сосед.
Мы пили чай с твоим лимоном
И рыжий кот нам щурил глаз,
А в небе за окном бездонным
Плыла Луна в сей поздний час
Как не хватало в этот вечер
Смещенья - чуточку – времен,
Чтоб на столе горели свечи,
Курантов дальний перезвон...
Чтоб речь изысканно и нежно
Слагалась в рифмы и слова,
Чтоб мыслям был простор безбрежный
И постигалась новизна…
По волшебству и мановенью
Ты мог как диво изложить:
“Я помню чудное мгновенье…”
И... навсегда заворожить.
Я отвлеклась. Так что же было?
Был вечер, чай и твой вопрос.
И я о чём-то говорила…
Ты принимал меня всерьёз.
Любовь
Самое лучшее, что есть на свете
Надо дарить маленьким детям.
***
Я не могу понять, что это - но сердце вдруг забьет тревогу...
И хочется взглянуть на небо, чтоб ощутить сближенье с Богом.
***
Ну как мне от себя уйти, найти тропу к дороге новой,
Чтобы осознанно пройти свой путь и краткий и суровый…
***
Мы становимся умными, мы становимся мудрыми
Когда ветер утрат сединой гладит голову...
Если б этот же груз в сумме прожитых лет
Был дарован нам жизнью но – смолоду.
Себе
1.
У Судьбы испросила я свеченьку,
Чтоб зажечь в изголовье своём…
Повела та Судьба со мной реченьку:
Смысл жизни один – быть вдвоём.
И покажутся дни ясным солнышком,
И ромашки расстелят ковры,
И качнет небо синее донышком
До осенней, до зимней поры.
А и зимние дни будут зоренькой,
Будет спориться дело, да - в лад!
Всё вдвоём и вдвоём в своей горенке.
Жить вдвоём - это истинный клад...
А пока куковала Судьбинушка
Про мирские земные дела,
С плеч скатилася у сиротинушки,
Словно с плахи, её голова.
2.
И будет так не раз, и может быть не десять,
Когда тебе захочется, чтобы тебя повесили
Иль на Голгофе века распяли, как Христа.
Жизнь - чудо бесконечности, и как плевок проста.
Мы ищем правды в вечности и тонем в мелочах,
Она же - в человечности и в солнечных лучах.
3.
В этом тёмном коридоре прозы, что зовётся жизнью у меня,
Умирают звёзды, вянут розы, и очаг мой гаснет… без огня.
4.
Беда моя, что я – ранима… Бедой была я сотворима.
В какой-то век была гонима, а ныне я – непримирима.
А в общем, к слову, выходит будто
Нужна я всё же ещё кому-то.