— Вы считаете их безмозглыми или, по крайней мере, глупыми созданиями, — вступил, наконец, в разговор Кэддерли.
Он даже не повышал голоса, но в зале мгновенно воцарилась тишина, и все взгляды обратились в его сторону.
Подобное внимание послужило очередным напоминанием об уважительном отношении к нему, и Кэддерли тяжело вздохнул. Создание Храма Парящего Духа было, безусловно, нелегким делом, и все же его нервировало оказываемое почтение, особенно со стороны тех, кто был более искушен в вопросах сражений и магии. Одна группа жрецов, прибывших из Сандабара, провела несколько лет на нижних уровнях, воюя с демонами и дьяволами. Но даже они, приехав в Храм Парящего Духа, затаив дыхание, прислушивались к каждому его слову.
— Вы полагаете, что они отступили только потому, что не выносят солнечного света, а не по тактическим соображениям, — продолжал Кэддерли, тщательно подбирая слова. Он вспомнил о своих пропавших детях и братьях Валуноплечих и постарался преодолеть глупую стеснительность. — А теперь полагаете, что оставшиеся в храме существа должны были продолжать атаки, а не таиться, дожидаясь более подходящей ситуации.
— А что думаешь ты, добрый Кэддерли? — спросил тот самый молодой жрец, который так энергично спорил с Гинанс. — Должны ли мы сидеть внутри и укреплять здание, готовясь к следующей атаке, или надо выйти и самим отыскать врагов?
— И то, и другое, — ответил Кэддерли, и подтверждением его слов стали многочисленные кивки, особенно старших соратников. — Многие из вас пришли сюда не поодиночке, а с доверенными друзьями и помощниками, так что я предлагаю это учесть при формировании боевых групп, определении их численности и назначения. Я бы только предложил, чтобы в каждой группе были и физически крепкие люди, и знатоки магии, как божественной, так и колдовской. Мы не знаем, когда закончится это нашествие и не станет ли обстановка еще хуже, а потому должны постараться предусмотреть все возможности.
— Я предлагаю, чтобы в группах было не меньше семи человек, — высказался один из старших чародеев.
Они продолжили беседу, и Кэддерли счел это неплохим признаком. Эти мужчины и женщины не нуждались в его помощи для обсуждения деталей обороны. Но к нему подошла Гинанс, которая никак не могла успокоиться, услышав предположение о возможном присутствии в храме непрошеных гостей.
— Все ли наши собратья оправились после вчерашней ночи? — спросил ее Кэддерли.
— Почти все. Два десятка человек хоть сейчас готовы отправиться на осмотр помещений, если только ты не захочешь вместе со всеми остальными выйти наружу.
— На это потребуется только несколько человек, — решил Кэддерли. — Надо предложить самым опытным нашим братьям — тем, кто занимался поисками полезных трав и хорошо знает окрестности, — войти в состав разведывательных групп, образованных нашими гостями. Но и внутри храма надо оставить опытных людей, хорошо знающих подземелье, туннели и пристройки. В первую очередь это, конечно, относится к тебе.
Гинанс ответила на комплимент поклоном:
— Леди Даника оказала бы нам неоценимую помощь, как и Айвен…
Она замолчала, заметив обращенный в ее сторону грустный взгляд Кэддерли.
— Даника некоторое время будет отсутствовать в Храме Парящего Духа, — объяснил Кэддерли. — Она отправилась на поиски Айвена и…
— Они в безопасности в Кэррадуне, — заверила его Гинанс. — Все трое, и Пайкел с ними.
— Будем надеяться, — только и смог ответить Кэддерли.
* * *
Спустя некоторое время Кэддерли сидел на балконе в своей комнате и смотрел в сторону Кэррадуна. В его голове метались мысли, полные самых разных тревог и опасений. Жрец беспокоился о своих детях и Данике, отправившейся на их поиски, и о пропавшем Айвене Валуноплечем. Он боялся за свой дом, за Храм Парящего Духа, беспокоился о последствиях, которые могли повредить его ордену и ему лично в случае падения храма. Орды загадочных чудовищ, что с такой яростью набрасывались на обитателей храма, причинили не слишком много разрушений, но каждое разбитое окно отзывалось в теле жреца почти физической болью, словно кто-то пальцем протыкал его кожу. Он ощущал тесную связь с этим местом и порой сам не до конца ее понимал.
Среди всех этих тревог не последней была тревога о судьбе бога, которому посвятил свою жизнь Кэддерли Бонадьюс. Он был там, у истоков Пряжи, и обнаружил Денира, в этом он не сомневался. И еще ему послали заклинания, которых он не знал прежде.
Это был Денир и вместе с тем не Денир, как будто его бог менялся у него на глазах. Как будто Денир, бог философской мысли, которую Кэддерли считал основой своего существования, становился частью чего-то еще, частью чего-то другого, возможно чего-то большего… и темного.
Кэддерли казалось, что Денир, в своей попытке разгадать тайну распада, вписал себя в переплетение Пряжи или, пытаясь объединить Пряжу и «Метатекст», в процессе присоединил к ним и себя!
Вспышка пламени в лесной долине на востоке вернула Кэддерли к действительности. Он поднялся, подошел к перилам и пристально вгляделся в даль. Огонь охватил сразу несколько деревьев — наверняка кто-то из магов разведывательной группы метнул огненный шар или жрец призвал столб пламени.
Это означало, что они столкнулись с чудовищами.
Кэддерли перевел взгляд на юг, в сторону предгорий и далекого Кэррадуна. Стоял ясный день, и жрец, различив очертания западного берега озера.
Импреск, попытался найти утешение в спокойной глади его вод.
Кэддерли стал молиться, чтобы происшедшая катастрофа ограничилась пределами Храма Парящего Духа, чтобы его дети и Пайкел, ушедшие в Кэррадун, не столкнулись с толпами чудовищ, которые появились в горах.
— Отыщи их, Даника, — прошептал он налетевшему утреннему ветерку.
* * *
Даника первой в тот день вышла из Храма Парящего Духа. Путешествие в одиночку позволяло ей передвигаться значительно быстрее. Благодаря многолетним тренировкам женщина быстро оставила позади библиотеку и продолжала идти на юго-восток по узкой фунтовой дороге, ведущей в Кэррадун. Вернее, не по самой дороге, а вдоль нее, легко скользя между кустами и деревьями.
Ее надежда окрепла, когда за спиной встало солнце, а вокруг так и не появилось никаких признаков чудовищ или следов нападения.
Но вскоре женщина почувствовала запах гари.
Не снижая скорости, но, соблюдая большую осторожность, Даника поднялась на насыпь и увидела сцену недавней битвы: разбитую повозку и обгоревшую землю.
Чародеи из Врат Бальдура.
Сбежав по крутой насыпи, она заметила куски опаленной плоти и без труда узнала останки тех же самых чудовищ, которые прошлой ночью атаковали Храм Парящего Духа.
После недолгого осмотра выяснилось, что человеческих останков нигде не видно. Даника обернулась на северо-запад, где остался Храм Парящего Духа. Она припомнила, что в тот вечер, когда четверо магов пустились в путь, Айвен заготавливал дрова, и обычно дворф занимался этим именно здесь, вдоль восточной дороги.
Надежда Даники найти своего друга быстро таяла. Неужели он тоже столкнулся с этой темной ордой? Или увидел, что чудовища напали на бальдурианских чародеев, и поспешил к ним на помощь?
Ни один из вариантов не сулил ничего хорошего. Отличный воин, умный и смелый, Айвен был один в лесу, а та орда, что напала на Храм Парящего Духа и наверняка погубила четверых могущественных чародеев, могла справиться с кем угодно.
Женщина глубоко вдохнула, чтобы немного успокоиться, и сказала себе, что не стоит делать преждевременных пессимистических выводов относительно судьбы магов, Айвена и опасности, грозящей ее детям.
Все они могли постоять за себя, напомнила себе Даника.
Кроме того, тела чародеев и дворфа она так и не обнаружила.
Даника стала внимательнее осматривать поляну в поисках разгадки. Откуда появились чудовища и куда они ушли?
Она нашла след — полосу засохших деревьев и пожелтевшей травы, уходящую на север.
После взгляда в сторону Кэррадуна и короткой молитвы о благополучии детей Даника отправилась на охоту.
* * *
Кровь на лице Гинанс подсказала Кэддерли, что его опасения насчет скрывающихся в храме чудовищ оправдались.
— Подземелье кишит этими монстрами, — подтвердила женщина. — Мы очищаем от них комнату за комнатой, склеп за склепом.
— Методично, — заметил Кэддерли.
Гинанс кивнула:
— Мы не оставляем неосмотренных помещений, так что им не удастся напасть на нас сзади.
Последнее заявление обрадовало Кэддерли. Оно подтверждало, что все жрецы, в последние несколько лет пришедшие в храм по зову сердца, были людьми разумными и усердными. Ведь все они были последователями Денира и Гонда, а эти два божества считали разум краеугольным камнем любой веры.
Гинанс подняла осветительную трубку. Это устройство сочетало в себе магию и механику; бесконечное заклинание превращало металлическую трубку с особым покрытием и стеклянной линзой в вечный фонарь. Такой светильник имелся у каждого жреца Храма Парящего Духа и очень пригодился в этой трудной ситуации, чтобы прогнать темноту из самых потаенных уголков подземелья.
— Ничего не оставляйте за спиной, — посоветовал Кэддерли, и Гинанс, кивнув, вышла за дверь.
А Кэддерли мерил шагами свою небольшую комнату и злился, что возложенная на него ответственность удерживает его в храме, в полном бездействии, когда ему следовало быть рядом с Даникой. Потом он немного успокоился и тряхнул головой. Путешествуя в одиночку, его жена может двигаться быстрее и незаметнее, а потому более безопасно. Наверное, ему лучше пойти в подвал и помочь Гинанс очистить библиотеку от пришельцев.
Нет, окончательно решил Кэддерли, его место не в подземелье, но и не в своей комнате. Ему надо восстановить силы, как физические, так и моральные, надо успокоиться и только потом вернуться в мир духовности и искать Денира.
Хотя нет. Кэддерли уже знал, куда ушел его бог. В «Метатекст».
И возможно, навсегда.
Кэддерли требовалось время, чтобы это обдумать, а заодно попытаться оценить изменения, произведенные неожиданно пришедшими к нему заклинаниями.
Но не сейчас.
Он надел пояс с арбалетами, пополнил запас дротиков и повесил связку через плечо на грудь. Потом взял вращающиеся диски — две острые круглые пластины, соединенные короткой перемычкой и привязанные на длинную бечеву эльфийской работы. Кэддерли мог бросать диски на расстояние до трех футов, а потом быстро подтягивать их назад, меняя направление под любым углом, поражая противника, подобно нападающей змее. Он не был уверен, что это оружие окажется полезным против ползунов, но все же решил взять диски с собой и сунул их в кармашек на поясе.
Он уже шагнул к двери, но по пути остановился у висевшего на стене зеркала. Взглянув на отражение, он задумался, насколько его облик соответствует главной и самой важной его цели — руководству людьми.
Он прекрасно выглядел в своей белой рубашке и бежевых брюках, но решил, что этого недостаточно, поскольку казался слишком молодым, чуть ли не моложе своих детей. С ироничной улыбкой, выдававшей истинный возраст жреца, Кэддерли вернулся к шкафу, вытащил широкую голубую накидку и набросил ее на плечи. Потом достал и надел шляпу, тоже голубую, с красной лентой, на которой спереди золотом были вышиты око и горящая свеча — эмблема Денира. Наряд дополнила гладкая трость с набалдашником в форме головы овна, и Кэддерли снова посмотрелся в зеркало.
Теперь он выглядел молодым человеком, который впервые осознал истинность своей веры.
Какие удивительные это были времена! Какое приключение! В период создания Храма Парящего Духа от Кэддерли потребовались все его силы, вплоть до полного самоотречения. Созидательная магия быстро и постоянно старила его, и в какой-то момент все окружающие, в том числе и его любимая Даника, стали думать, что он не переживет строительства. По завершении работы Кэддерли и сам был готов умереть, и к этому все и шло. Но преждевременная старость оказалась лишь испытанием, посланным Дениром, и та самая магия, что превратила его в бессильного старика, потом снова укрепила его, вернула возраст к той точке, с которой начались изменения. После этого он выглядел и чувствовал себя полным сил и энергии молодым человеком лет двадцати, но сохранил мудрость, накопленную за вдвое больший срок реальной жизни.
И теперь он снова был призван на борьбу, хотя Кэддерли опасался, что угрожавшая внешнему миру опасность сейчас гораздо сильнее, чем угроза Проклятия Хаоса.
Он опять посмотрел в зеркало и увидел в нем избранника Денира, готового к сражениям, готового победить силу хаоса силой своего разума.
В Храме Парящего Духа Кэддерли обрел уверенность. Бог не покинет его, и рядом с ним его друзья и могущественные союзники.
Даника отыщет детей.
Храм Парящего Духа выстоит и, после того как они разберутся с возникшей турбулентностью магии, будет вести за собой людей к новым целям.
Он должен в это верить.
И должен вести себя так, чтобы все вокруг знали, что он в это верит.
Кэддерли спустился на первый этаж, в главное фойе, распахнул настежь высокие двойные двери и приготовился встречать разведчиков.
Ему не пришлось долго ждать. Едва Кэддерли успел обойти холл, как в двери ввалилась первая группа разведчиков, вернее, половина группы. Четверо членов отряда остались мертвыми на поле боя.
При виде двоих жрецов Денира, которые с обеих сторон поддерживали молодого и крепкого приезжего клирика, одновременно пытаясь наложить повязку на его обгоревшую руку, Кэддерли с трудом устоял на ногах.
— Они были повсюду, — начал рассказ один из разведчиков. — На нас напали меньше, чем в половине мили отсюда. Чародей попытался запустить огненный шар, но тот взорвался почти сразу и обжег мне руку. Жрец попытался ее вылечить, однако заклинание сработало неверно и вызвало еще более сильный ожог, но уже на его теле. У него вся грудь обуглилась, и… Мы уже не можем полагаться на магию!
Кэддерли выслушал его, мрачно покачивая головой:
— Мне кажется, я видел вашу битву с балкона. К востоку…
— Это было на севере, — поправил его жрец. — Скорее даже, на северо-западе.
Его слова болью отозвались в сердце Кэддерли, поскольку он заметил огонь как раз в противоположной стороне. А утверждение о том, что «они были повсюду», напомнило о детях, и он снова попытался убедить себя в том, что дети остаются в безопасности в Кэррадуне.
— Наше положение осложнится, если мы не сможем применять магию, — сказал он.
— Все еще хуже, чем мы думали, — сказал второй жрец Храма Парящего Духа, и Кэддерли угрюмо посмотрел на него, ожидая продолжения.
— Четверо из девяти человек нашей группы были убиты, — сказал жрец. — Но они недолго пролежали на земле.
— Воскресли, да? — спросил Кэддерли.
— Превратились в зомби, — пояснил жрец. — Они встали и продолжили борьбу, только уже против нас.
— Среди монстров был кто-то из жрецов или магов?
Клирик пожал плечами:
— Они умерли, упали, а потом встали, вот и все.
Кэддерли хотел что-то сказать, но внезапно ужаснулся и промолчал. Прошлой ночью во время битвы в Храме Парящего Духа погибли, по меньшей мере, пятнадцать мужчин и женщин, и их тела были сложены в одном из помещений первого уровня подземелья.
Кэддерли, не скрывая тревоги, бросился к выходу.
— В чем дело? — спросил разведчик.
— Пойдемте со мной, все трое, — приказал Кэддерли и направился в дальнюю часть холла.
Он свернул в боковой коридор, который вел в обход основных помещений огромной библиотеки.
* * *
Даника со всей осторожностью, но быстро шла по следу, держась в стороне от зоны мертвого леса. В центре полосы от пяти до десяти шагов шириной деревья были сломаны или вырваны с корнем, как будто здесь прошло огромное существо колоссальной силы. По краям тоже виднелись признаки поражения, но не такого сплошного, как в середине, а кое-где следы гниения остались даже на деревьях с обеих сторон на значительной высоте.
Женщина намеревалась пересечь этот след и даже осмотреть центральный участок, где разрушение было самым сильным, но затем на ровной поверхности заметила какой-то отпечаток и решила, что сначала должна взглянуть на него. Приблизившись, Даника затаила дыхание. Она узнала этот отпечаток гигантской четырехпалой лапы с длинными когтями. Отпечаток лапы дракона.
Даника опустилась на колени и внимательно осмотрела след, обращая особое внимание на траву. Не вся растительность погибла в этой полосе, но чем ближе к отпечатку лапы, тем сильнее проявлялось опустошение. Женщина выпрямилась, посмотрела на стоявшие по краям деревья и мысленно представила, как шел дракон, ломая попадающиеся на пути деревья и кусты, как он время от времени разворачивал крылья и задевал ими стволы деревьев.
Она присмотрелась к омертвевшим заплаткам коры, так резко отличавшимся от ничем не пораженных участков. Неужели одно лишь прикосновение крыльев чудовища несет в себе смерть?
Потом перевела взгляд на отпечаток лапы и окружавшие его абсолютно безжизненные участки земли.
Да, это дракон, но дракон, убивающий простым прикосновением.
Даника тяжело вздохнула, осознав, что темные плотные существа могут быть не самой сложной из их проблем.
Глава 15
БРЕМЯ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
— Они совсем не верят в чутье дворфа, если считают его идиотом, — сказала Ханалейса Тимберли, сильно расстроенному перешептываниями в рядах кэррадунских беженцев.
Тимберли настаивал, что вывести их из темноты способен только Пайкел, единственный дворф в группе и единственный, кто мог поддерживать горение своего волшебного светильника в беспросветной тьме подземелья. Несколько человек шепотом выразили недоверие к лишенному дара речи зеленобородому дворфу, но открыто протестовать никто не осмелился. Да и как они могли, если Пайкел был бесспорным героем прошлой ночи, когда заморозил воду и позволил им вовремя отступить?
Но это было вчера, а последние несколько часов они то шли, то останавливались, то возвращались назад и все сильнее убеждались, что заблудились в бесконечных туннелях. По крайней мере, им больше не встречались скелеты и зомби, но в сырых и грязных пещерах, в проходах, где даже дети могли двигаться только ползком, где повсюду шныряли мерзкие насекомые, это было слабым утешением.
— Они испуганы, — прошептал Тимберли. — И стали бы жаловаться на любого, кто возглавил бы отряд.
— Потому что мы заблудились. — Ханалейса поворотом подбородка указала на Пайкела.
Дворф стоял впереди остальных, придерживая светящийся посох обрубком руки, а здоровой рукой почесывал зеленую бороду. Необычно выглядевший дворф уставился на три расходившихся в разные стороны туннеля, вероятно не зная, куда повернуть.
— А как мы могли не заблудиться? — спросил Тимберли. — Разве раньше здесь кто-нибудь бывал?
Ханалейса в ответ лишь пожала плечами и, взяв брата за руку, повела его к Рорику, который стоял рядом с дворфом и опирался на подаренную кем-то палку, чтобы помочь раненой ноге.
— Дядюшка Пайкел, ты знаешь, где мы находимся? — спросила Ханалейса, как только они подошли ближе.
Дворф оглянулся на нее и пожал плечами:
— А где Кэррадун? В каком направлении?
Ничуть не задумываясь, Пайкел уверенно показал назад и вправо, примерно в том направлении, откуда они вышли. Ханалейса считала, что это направление на юго-восток.
— Он старается вывести нас повыше в горы, прежде чем искать выход из туннелей, — пояснил Рорик.
— Нет! — воскликнул Тимберли, вызвав удивленные взгляды Рорика и Пайкела.
— Э?.. — произнес дворф.
— Мы должны выбраться из туннелей, — сказал Тимберли. — И поскорее.
— Ух-ух, — не согласился Пайкел.
При этом он вытянул обе руки вперед и изобразил мимикой зомби, подчеркивая смысл своего несогласия.
— Но мы наверняка уже достаточно далеко от Кэррадуна, чтобы не опасаться этого безумия, — настаивал Тимберли.
— Ух-ух.
— Еще не настолько далеко, — объяснил Рорик. — Туннели сильно петляют. Если мы сейчас выберемся наружу на какой-то возвышенности, то еще сможем увидеть Кэррадун.
— Я бы не возражал, — вздохнул Тимберли.
— Но все равно мы должны выйти из туннелей при первой же возможности, — добавила Ханалейса. — Если мы и дальше будем тащить тяжелораненого мужчину по туннелям, он наверняка погибнет.
— А если выйдем рано, погибнем все, — отрезал Рорик.
Ханалейса и Тимберли обменялись понимающими взглядами. Вид поднимающихся мертвецов, которые тотчас кидались в бой против своих недавних друзей, сильно встревожил Рорика, и старшие брат и сестра вполне разделяли его отвращение и ужас.
Ханалейса подошла к дворфу и обняла его за плечи.
— Хотя бы покажи нам дневной свет, — прошептала она. — Эти замкнутые пространства и бесконечные темные туннели нервируют людей.
Пайкел повторил пантомиму, изобразив зомби.
— Я знаю, знаю, — ответила Ханалейса. — Я тоже не хочу выйти наружу только для того, чтобы опять столкнуться с этими чудовищами. Но мы не дворфы, дядюшка Пайкел. Мы не можем бесконечно долго оставаться под землей.
Пайкел оперся на свою дубинку и тяжело вздохнул. Потом зажал дубинку под обрубленной рукой, сунул в рот палец, немного пососал его и, громко причмокнув, выдернул. Закрыв глаза, он выставил перед собой мокрый палец и стал читать заклинание, позволявшее уловить малейшее движение воздуха.
В конце концов, он указал на правый туннель.
— Ты выведешь нас наружу? — спросила Ханалейса.
Пайкел пожал плечами, не желая давать никаких обещаний. Подхватив свою дубинку, он зашагал вперед.
* * *
— Нам потребуются еще четверо, — решил Яраскрик. Он все еще оставался в теле Айвена. — Лич Первого Предка By для нас потерян, по крайней мере, на некоторое время, но остальные ждут нашего вызова.
— Они заняты, — возразил Гефестус.
— Сейчас нет более важной проблемы, чем та, что стоит перед нами.
Драколич угрожающе зарычал.
— Я их достану! — проревел он.
— Дроу и человека.
— Ты и так знаешь, о ком я говорю.
— Из-за дроу мы уже потеряли Первого Предка By, — напомнил ему Яраскрик. — Хотя не исключено, что Джарлакс и сам погиб в той схватке.
— Нам неизвестно, что случилось с Первым Предком By.
— Зато известно, что для нас он потерян, что он… пропал. Больше нам и не надо ничего знать. Он отыскал Джарлакса и проиграл, и если дроу тоже был убит…
— Мы бы все узнали, если бы ты потрудился поискать! — рыкнул Гефестус, выдав истинную причину своей неугасимой ярости.
— Не перестарайся, — предостерег его иллитид в обличье дворфа. — Мы могущественны и сильны, и чем больше слуг поднимается из трещины, чем больше мертвецов восстает, тем сильнее мы становимся. Возможно, мы отыщем способ оживлять трупы ползунов, и тогда наша армия станет неистощимой. Но и наши враги тоже обладают могуществом, особенно те, кто находится здесь, в пределах досягаемости, в местечке, которое они называют Храмом Парящего Духа.
— Магия разваливается.
— Но она не исчезла. Да, она стала непредсказуемой, но не утратила своего потенциала.
— Фетчигрол и Сольме сумели загнать этого могущественного противника в угол! — саркастически возразил Гефестус, сделав особое ударение на слове «могущественный».
— Но даже сейчас они идут по нашим следам.
— И многие погибают!
— Всего несколько человек, не больше, — поправил его Яраскрик. — Зато эти схватки стоят нам немалых жертв. А мы не черпаем ползунов из неиссякаемого источника, великий Гефестус.
— Зато не иссякает поток мертвецов — миллионы и миллионы откликнутся на наш зов. И чем больше они убивают, тем многочисленнее их же ряды, — заявил драколич.
— В этом мире очень просто вызвать мертвецов, — согласился Яраскрик. — Но все же это не проходит даром для Креншинибона, а кто может отыскать обратное заклинание, как не могущественный жрец Кэддерли?
— Я их уничтожу! — снова взревел Гефестус. — И дроу, и его приятеля-человека, этого калишита. Я схвачу их и проглочу!
Тело Айвена Валуноплечего отшатнулось назад. Обитавший внутри иллитид смиренно качнул головой.
— Тот, кто прожил не одно столетие, должен бы научиться терпению, — негромко проворчал Яраскрик. — Надо уничтожать противников по одному. Давай сначала убьем Кэддерли и разрушим Храм Парящего Духа, а потом отправимся на охоту. Призовем духов…
— Нет!
— Нам потребуются все наши силы, чтобы…
— Нет! Двое на севере, и двое на юге. Двое против дроу, и двое против человека. Если вернется Первый Предок By, возьмем его к себе, а другие четверо будут продолжать охоту, пока не отыщут дроу и человека. Я сам займусь этими мерзкими предателями. И можешь не бояться Кэддерли и его дружков. Мы будем изматывать их силы, пока они не ослабеют, а потом на них обрушится катастрофа по имени Гефестус. Я только сегодня ходил к Сольме, и земля умирала под моими лапами, а прикосновение крыльев сгноило немало деревьев. Я не боюсь ни одного смертного, ни Кэддерли, ни кого-то еще. Я Гефестус. Я катастрофа. Всякий, кто увидит меня, обречен!
Немалая часть сознания иллитида до сих пор оставалась в объединенном разуме, который он делил с Гефестусом и Креншинибоном, и потому Яраскрик без труда понял, что убедить дракона не удастся. Иллитид, к своему немалому огорчению, осознал, что в соперничестве за союз с Креншинибоном дракон одержал верх.
Возможно, он сделал ошибку, отозвав из объединенного разума большую часть своего сознания. Возможно, пора вернуться к остальным, чтобы противостоять упрямому ящеру.
На лице Айвена Валуноплечего появилась улыбка, и весьма саркастическая, поскольку в этот момент иллитид решил, что, пожертвовав телом дворфа, он сумеет на некоторое время утихомирить ярость дракона, а Яраскрику этого должно хватить, чтобы восстановить свое превосходство.
* * *
Отблески дневного света были встречены измученными беглецами Кэррадуна нестройным хором радостных восклицаний. Они даже не представляли себе, какими глубокими и темными могут быть подземные туннели, кроме Пайкела, разумеется, выросшего в дворфских шахтах.
Даже Рорик, предостерегавший остальных от преждевременного выхода на поверхность, не смог скрыть своего облегчения оттого, что беспросветная тьма туннелей заканчивается. Обрадованные люди с надеждой ускорили шаг и обогнули пологий выступ, загораживавший доступ к дневному свету.
И, словно по команде, одновременно вздохнули, испытывая глубочайшее разочарование.
— Ух-ух, — произнес Пайкел.
Как оказалось, они вышли не к концу туннеля, а к образовавшейся естественным путем трубе, да к тому же еще очень длинной и узкой.
— А мы, оказывается, глубже, чем я предполагал, — сказал Тимберли, заглянув в вертикальную шахту, уходящую вверх на добрую сотню футов.
Большая ее часть была совершенно непроходимой и слишком узкой даже для Ханалейсы и Рорика, самых стройных в группе.
— А ты знал, что мы спустились так глубоко? — спросила Ханалейса у Пайкела.
В ответ дворф стал рисовать пальцем в воздухе силуэты гор, а потом просто пожал плечами.
И Ханалейса, и все, кто за ними наблюдал, понимали, что его доводы имеют смысл, поскольку относительная глубина туннеля зависела от профиля горной цепи, расположенной над ним.
Однако высокая вертикальная шахта свидетельствовала о том, что они уже вышли в горы Снежные Хлопья.
— Ты должен вывести нас на поверхность, — сказал Тимберли Пайкелу.
— Чтобы опять столкнуться с толпами мертвецов? — напомнил ему Рорик, заслужив при этом раздраженный взгляд старшего брата.
— Или хотя бы покажи нам… покажи им, — он оглянулся на остальных беженцев, уже обогнувших поворот, — что выход есть. Даже если мы не покинем туннели, — Тимберли многозначительно посмотрел на младшего брата, — им очень важно знать, что путь наверх есть. Мы ведь не дворфы.
Внезапно раздался испуганный крик.
— Они напали на нас сзади! — закричала женщина. — Зомби! Опять погибшие рыбаки!
— Теперь мы точно знаем, что отсюда есть выход, — печально заметила Ханалейса. — Поскольку есть вход.
— Даже если это тот самый вход, откуда мы пришли, — добавил Тимберли.
И они с Ханалейсой побежали вдоль цепочки беглецов, чтобы снова взяться за оружие и сразиться с кровожадными чудовищами, словно вышедшими из самых ужасных кошмаров.
Тимберли и Ханалейса добрались до места происшествия к тому времени, когда стычка уже закончилась. Три поднявшихся со дна моря полусгнивших трупа уже неподвижно валялись на полу туннеля, но и застигнутая врасплох женщина из Кэррадуна тоже погибла. Зомби одним ударом разорвал ей горло.
— Что же мы будем с ней делать? — спросил один из рыбаков, в то время как муж женщины, тоже рыбак, горько оплакивал свою спутницу.
— Сожгите ее, и побыстрее! — закричал кто-то.
В ответ раздались многочисленные возгласы, но мнения разделились. Обе стороны все более энергично отстаивали свои мнения, пока не возникла опасность, что дебаты перерастут в жестокую драку.
— Мы не можем ее сжечь! — закричала Ханалейса.
То ли из уважения к детям Бонадьюс, то ли просто из-за силы и уверенности, прозвучавшей в ее голосе, но люди, хотя бы ненадолго, прервали словесную баталию.