Антон Платов
«Д О Р О Г А Н А А В А Л Л О Н »
1998 г.
Иллюстрации С. Ласточкина
СОДЕРЖАНИЕ:
Предисловие автора......
Часть I. Миф о Волшебной Стране
1. Древо Мира......
2. Волшебная Страна......
3. Свидетельства......
4. Трилистник Дороги......
Часть II. Магия Перехода
1. Четвёртая грань......
2. Начало Дороги......
3. Сеть Силы......
4. Магия внутреннего круга......
С. Ермаков. Сублимация недосказанного
(опыт нестандартного послесловия)......
Краткая библиография......
АВТОР ИСКРЕННЕ БЛАГОДАРИТ
Алексея Андреева,
Андрея Артова,
Дмитрия Громова,
Станислава Ермакова,
Алексея Жеребцова,
Павла Калмыкова,
Татьяну Фаминскую,
Владимира Щербакова,
Феликса Элъдемурова
за ценные советы, помощь и содержательные беседы, без которых не было бы этой книги;
а также:
Д.А., А.Б., М.Г., Я.Ж., А.К., Л.К., С.Л., Е.Р., Н.Ф.
и многих других,
с кем довелось сидеть у одного костра, смотреть на одно море, шагать одной Дорогой...
ПРЕДИСЛОВИЕ
Есть камни, не всегда и не всякому открывающие свою красоту. Таков беломорит — камень европейского Севера. Кто-то пройдёт мимо, увидев лишь серую гальку; но кто-то возьмёт его в руки, повертит так и сяк, и вдруг сверкнёт неявная грань, и раскроются глубинные пространства камня, наполненные голубым переливчатым огнём.
На побережье Белого моря, близ рудников, где добывают этот волшебный северный камень, я наблюдал полярное сияние, и кольцо с беломоритом играло на моём пальце. И почудилось, что переплески голубого света в беломорите сродни небесным сияниям, издревле освещавшим долгие ночи над северными скалами...
...Мир, в котором мы живём, похож на беломорит: за привычными тремя измерениями ищущему взгляду может открыться неявная четвёртая грань, раскрывающая иные, наполненные чудесами, пространства. И где-то там, в глубинах этих пространств, лежат далёкие священные острова, где нет ни горя, ни старости, ни лжи, куда далёкие наши предки умели находить дорогу.
Об этой Дороге — книга, которую Вы держите в руках.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
МИФ О ВОЛШЕБНОЙ СТРАНЕ
ДРЕВО МИРА
Ясень я знаю
по имени Иггдрасилъ —
древо, омытое
влагою мутной;
росы с него
на долы нисходят;
над источником Урд
зеленеет он вечно.
(Прорицание вельвы, 19)
Давным-давно в одной стране, там, где лежит NorWeg (Северный Путь), правил князь Гейрред.
Однажды появился в землях князя Гейрреда некий человек, о котором говорили, что он чародей. И правда, где бы ни ходил он, звери ластились к нему, и ни одна собака ни разу не залаяла на него. Подивился этому князь и велел схватить этого человека, чтобы узнать, кто он таков.
И вот привели его к князю. Был этот человек одноглаз, одет в широкий синий плащ с меховой оторочкой. Угостил князь человека пивом и мёдом и велел рассказать, кто он такой. Но тот ответил лишь, что зовут его Гримнир[1], и ничего не сказал больше, как его ни расспрашивали. Рассердился князь и велел пыткой добиться у Гримнира рассказа о себе. И тогда люди князя разложили два больших костра и посадили этого человека между ними, чтобы жар донимал его. Гримнир сказал:
Жжёшь ты меня,
могучее пламя.
Огонь, отойди!
Тлеющий мех
потушить не могу я,
пылает мои плащ
(Речи Гримнира, 1)
У князя Гейрреда был сын Агнар, десяти зим от роду. Агнар увидел, как пытают Гримнира, подошёл к нему, дал ему напиться из полного рога и сказал, что князь плохо поступает, пытая его, безвинного. Тогда освободился Гримнир от пут и огня.
Гримнир сказал:
Счастлив будь, Агнар, —
тебе пожелал
Бог Воинов [2] блага:
какую награду
выше найдёшь ты
за влаги глоток!
(Речи Гримнира, 3)
Гримнир предрёк, что Агнар будет князем земель Гейрреда, и оказал мальчику честь, рассказав ему о том, как устроен мир.
Гримнир сказал:
31 Три корня растут
на три стороны
у ясеня Иггдрасилъ:
Хелъ под одним,
под другим великаны
и люди под третьим.
35 Не ведают люди,
какие невзгоды
у ясеня Иггдрасилъ:
корни ест Нидхегг,
макушку — олень,
ствол мучает влага...
(Речи Гримнира, 3)
Ясень Иггдрасиль — Древо Мира — центральная деталь копозиции. Реджи Бойер, известный европейский исследователь, писал в одной из своих работ, что Иггдрасиль, — это "краеугольный камень <...> наиболее, вне всякого сомнения, грандиозная, наиболее величественная идея нордической мифологии". И это, несомненно, так: именно Древо Мира является в индоевропейской традиции той осью, вокруг которой вращается колесо Порядка (ведическое rta), определяя всё происходящее во Вселенной[3]. Вместе с тем нельзя, разумеется, не отметить, что символ Древа Мира гораздо древнее не только нордической (и даже индоевропейской в целом) мифологии, но и самих индоевропейцев. Вероятно, до последнего времени на Земле не существовало ни одного народа, не знакомого с Древом Мира: география этнографических и археологических свидетельств о вертикальной оси Мироздания действительно охватывает всю планету.
Говоря о Древе Мира в нордической (североевропейской) традиции, нельзя обойти вниманием славянский материал. Быть может, и утратив священные книги, подобные скандинавской Эдде, славянское язычество — одно из самых "живучих" в Европе — всё же оставило нам культурное наследство, ничуть не меньшее, чем язычество германское или кельтское. Достаточно вспомнить "Слово о полку Игореве" — одно из прекраснейших произведений средневековой европейской литературы, до сих пор хранящее и загадки, и настоящие мистические тайны. Такие, например:
Боянъ бо вещий,
аще кому хотяше песнь творити,
то растекашется мыслию по древу,
серымъ вълкомъ по земли,
шизымъ орломъ подъ облакы...
Др.рус. течи, течь означает "идти", "бежать", "передвигаться" (отсюда устаревшее утечь — "убежать"). Растекаться значит путешествовать. По какому такому Древу путешествовал вещий Боян? Более того, эти строки содержат указание не только на вертикальную ось Мира (от земли до облаков), но и на его тройственную структуру. Ряд исследователей "Слова" считает растекашется мыслию ошибкой переписчика, искажением первоначального растекашется мысию, т.е. белкой (др.рус. и диалектное мысь, что родственно современному мышь). Если это так, три личины Бояна представляются символами трёх миров индоевропейской традиции: Нижнего (волк), Среднего (белка) и Верхнего (орёл)...
Действительно, являясь вертикальной осью Мира, священный Ясень связывает три классических пространства: Асгард, Мидгард, Хель — в скандинавской традиции; Правь, Явь, Навь — в славянской.
Средний мир, пронизанный мощным стволом священного Ясеня, славяне называют Явью, скандинавы — Мидгардом (дословно — "средний город", "средняя ограда"). Это — наш мир, мир людей.
Хель и Навь — Нижний Мир, лежащий под глубочайшими корнями Древа Мира. Древнее балтославянское имя этого мира — Навь — имеет один корень с такими старинными русскими терминами, как навьи, навы — "мёртвые", навка (мавка) — "русалка", нав, навной — "домовой" и восходит к ещё более древней индоевропейской основе, связанной с процессом умирания и погребальными обрядами.
Это — пекельное царство славянских мифов, называемое иногда "адом" без придания последнему термину христианской нагрузки. Здесь обитает Хель — богиня Смерти, тождественная славянской бабе Яге. Интересно, что обе традиции подчёркивают некую уродливую несимметричность её облика. У скандинавской Хель одна половина лица цвета мяса, другая — мёртвая, синего цвета. У славянской Яги одна нога живая, другая, как известно, — костяная, мёртвая.[4] Образ богини Смерти, Чёрной Матери, несомненно, один из древнейших образов мировой мифологии. Правда, такой взгляд на владычицу Нижнего Мира отвечает только одной из её "ипостасей" — а есть и другие, не менее важные...[5]
Другой обитатель подземного царства — дракон Нидхегг — также известен всем индоевропейцам: Мировой Змей Ермунганд, иранский дракон Дахака, славянский Ясса (или Яшша) — Ящер. В пекле, подземном царстве гложет он умерших злодеев, и — он же! — кольцом обвивает Мидгард, мир людей. Это — мировое зло, так сказать, "антилогос" нашего мира, дожидающийся часа, чтобы сжать свои смертельные кольца. Отметим, что так же, как и в отношении Бабы-Яги, это только один из возможных взглядов на Мирового Змея, только одно из возможных его восприятий. Того же Змея мы видим на магическом жезле Меркурия, в драконах геомантических традиций, в образах богов-Трикстеров — тех, "кто вечно хочет зла и вечно совершает благо"...[6]
И, наконец, верхний мир — Правь, он же Асгард (дословно — "город богов"). Здесь живут наши боги, и здесь небесные олени объедают листву с Древа Мира:
Четыре оленя,
рога запрокинув,
гложут побеги:
Дайн и Двалин,
Дунейр и Дуратрор.
(Речи Гримнира, 33)
Эти небесные олени, символ Неба, — общий священный символ древнейших индоевропейских религий. До сих пор их рисуют на "писанках" — расписных пасхальных яйцах. В русской вышивке образ оленей, объедающих листву ясеня Иггдрасиль, дожил до прошлого столетия, хотя мифологический смысл этих изображений давно забылся.
Ясень Иггдрасиль, Древо Мира, пронизывает все три мира. Асгард, город богов, находится под самым Небом Мира, и олени, объедающие крону Ясеня, взобрались на крышу самого высокого чертога Асгарда, чтобы дотянуться до листвы. Так сказал Гримнир в палатах Гейрреда:
Эйктюрнир олень,
на Вальхалле стоя,
ест Лерад листву... [7]
(Речи Гримнира, 26)
Высоко в Небе Мира, на вершине Ясеня, восседает, согласно скандинавской традиции, мудрый орёл. (Не потому ли и Боян, взлетая "под облакы", принимал личину орла?) Этот священный образ — образ Орла, венчающего Мироздание, — один из самых потаённых и магических в традициях индоевропейцев. Впрочем, как и самое Древо, Орёл также известен магам практически всех народов. Сюда, в верхние пределы Мира, приведёт нас исследование, если начнём мы распутывать тайны происхождения величайших символов и образов, используемых человечеством. Отсюда берут начало имперские орлы ариев (в том числе и российский двуглавый), и Феникс — огненный орёл магических откровений и инициации, и Орёл Кастанеды, пожирающий осознание... Впрочем, об Орле довольно.
Следует упомянуть ещё одного мифологического обитателя Древа — белку, носящую, согласно Эдде, имя Ротатоск (т.е. "Грызозуб"), бегающую по стволу Ясеня и переносящую новости и перебранку между верхним Орлом и нижним Драконом. Этот образ, имеющий огромное магическое значение, сохранился, к сожалению, лишь в славянской и скандинавской традициях. Мы уже упоминали о варианте трактовки вступительных строк "Слова о полку Игореве", согласно которой Боян путешествовал по Древу в личине белки, — параллель налицо. Другое славянское упоминание о белке Ротатоск принадлежит перу А.С.Пушкина.
Удивительно, насколько неисследованным остаётся сказочное наследие великого русского поэта. Я не имею информации относительно того, кем и во что был посвящён Александр Сергеевич, но сам факт магического посвящения сомнений не вызывает: слишком многое звучит в его сказках, чтобы считать их простым пересказом сказок народных. Так, например, русская фольклорная традиция не знает (!) мифологического петуха по имени Гуллинкамби (т.е. "Золотой Гребешок"), известного нам только по скандинавским текстам; точно так же народные русские сказочники не знают сказаний о волшебном народе Дон (или Дану), о принце Гвидионе из этого народа, но Пушкин упоминает эти имена: царь Дадон, царевич Гвидон... Ещё более удивительно, что новейшие фольклорные сборы в русской глубинке нередко вскрывают именно те не известные доселе пласты общеевропейских параллелей, которые встречаются у Пушкина...[8]
Упоминает Пушкин и о белке Ротатоск — помните, в Сказке о царе Салтане:
Ель в лесу, под елью белка,
Белка песенки поёт
И орешки всё грызёт...
К слову, сия ель (вероятно, вернее будет сказать — сия Ель) возвышается не где-нибудь, а на острове Буян, который выглядит славянским аналогом кельтского Аваллона — священного острова в Западных морях. И белка эта, ещё к слову, не случайно песенки поёт — у Пушкина в сказках вообще нет случайных слов. Но об этом чуть позже, а пока вернёмся к тому факту, что белка ещё и бегает по Древу.
Рассматриваемое магически, Мировое Древо оказывается образом настолько многоплановым, что некоторые авторы считают, что размышлений (медитаций, если угодно) о нём вполне достаточно для понимания центрального ядра северной мифологии и основ волшебных искусств Северо-Запада Европы. Действительно, ведь Древо Мира — это и вертикальная ось Мира, связываемого воедино бегающей по стволу белкой, и личное дерево мага (шамана), и ось вращения Земли, и позвоночный столб человека...
В ряде конкретных славянских традиций энергетический канал, проходящий вдоль позвоночника (Сушумна) называется тропкой. Так и хочется в этой связи снова вспомнить "Слово":
О Бояне, соловию старого времени!
Абы ты сиа плъкы ущекоталъ,
скача, славию, по мыслену древу,
летая умом подъ облакы,
свивая славы оба полы сего времени,
рища въ тропу Трояню
чресъ поля на горы...
Скача по мыслену Древу, рища въ Тропу Трояню — не та ли это тропка, что тянется вдоль Древа Мира, вдоль оси Мира и оси человека? И ведь сказано — белкою — той, что несёт Силу снизу вверх и сверху вниз...
Впрочем, довольно пока и о белке. Спустимся ещё чуть ниже — туда, куда бежит Ротатоск, неся Силу Орла.
Здесь, у корней Ясеня, бьёт священный источник Урд. Здесь — центр Мира. У этого источника богини судьбы — норны — прядут жизни людей, богов и всего живого. Сюда боги съезжаются, чтоб держать совет:
Кермт и Эрмт,
и Керлауг обе
Тор вброд переходит
в те дни, когда асы
вершат правосудье
у ясеня Иггдрасиль;
в ту пору священные
воды кипят,
пламенеет мост ассов [9] .
(Речи Гримнира, 29)
Всё подобно всему — один из основных магических законов. Если ствол Древа Мира — ещё и позвоночный столб человека, и тянущийся вдоль него энергетический канал, то и источник Урд имеет в человеке своё отражение. Это — центр Кундалини...
* * *
Рассказывая о структуре Мира в северной традиции, мы ещё не упоминали кельтов. Это, разумеется, не случайно. Дело в том, что мистическая традиция кельтов, хотя и родственная германо-славянской, всё же стоит несколько особняком. Как и все индоевропейцы, древние кельты прекрасно знали о существовании трёх "ступеней" мироздания, но знание это носило у них гораздо более сложный характер.
В 1862 году в Великобритании Д.Дж.Родериком было опубликовано принадлежащее Перу Йоло Морганнуга собрание валлийских бардовских текстов, озаглавленное "Барддас"[10]. Помимо всего прочего, Барддас содержит и знаменитые "Триады Бардов", где есть строки, касающиеся интересующей нас темы:
Три вещи, необходимые для всего, что живо: рождение в Аннуне, рост в Абреде и полнота на небесах, то есть в круге Гвинвид; ничто не существует вне этих трёх вещей, кроме Бога.
Аннун, Абред и Гвинвид представляют собой кельтский вариант трёхчастного вертикального деления Мира: Аннун выглядит аналогом Хель, Абред — Мидгарда, Гвинвид — Асгарда. Это действительно так, но... не совсем. Даже один-единственный уже приведённый отрывок убеждает, что в триаде Аннун — Абред — Гвинвид скрыто нечто большее, чем в триаде Хель — Мидгард — Асгард. Недаром и сами кельты называли ступени этой вертикальной последовательности не мирами, но кругами, подразумевая под этим иное значение.
По определению Барддас, Абред — круг, " где смерть сильнее жизни, и где всё существующее порождено смертью ". Мидгард — мир людей — этому определению вполне отвечает: каждый из нас смертен. Гвинвид, согласно Барддас, — круг, " где жизнь сильнее смерти, и где всё существующее порождено жизнью ". Вспомним, что языческие боги не бессмертны, но жизнь в Асгарде действительно " сильнее смерти ". Однако понятие "Абред" шире, чем понятие "Мидгард", так же, как Гвинвид — нечто большее, чем просто Асгард — мир человеческих богов. Действительно, в северных сагах неоднократно упоминаются и другие миры, кроме трёх классических: таковы, например, скандинавский Утгард — мир великанов, Альфхейм — мир светлых альвов (эльфов) и т.д. Существа, обитающие в этих мирах, смертны, но Мидгарду не принадлежат. Таким образом, в круге Абред могут сосуществовать различные миры, подобные нашей с вами Яви, в круге Гвинвид — миры, подобные Прави или Асгарду...
Это очень краткое (и довольно поверхностное) описание кельтской модели вертикального строения Мира. На самом же деле триада Аннун-Абред-Гвинвид представляет собой мощнейший аппарат для анализа и описания реальности, тщательно разработанный в книге Барддас и других валлийских средневековых источниках. Но более подробное рассмотрение этой триады уведёт нас в сторону от темы этой книги. Поэтому здесь мы остановимся ещё только на одном понятии, связанном с этой триадой, — на понятии Круга Пустоты, круга Кигант:
Три круга бытия: круг Кигант, где нет ни живого, ни мёртвого, кроме Бога, и никто, кроме Бога, не может пересечь его; круг Абред, где смерть сильнее жизни, и где всё существующее порождено смертью; круг Гвинвид, где жизнь сильнее смерти, и где всё существующее порождено жизнью [...].
Аннун — круг небытия, определяемый в Барддас как " наиболее удалённый от Бога ", — не включён в эту новую триаду, поскольку речь идёт о кругах бытия. На его месте появляется Кигант — Круг Пустоты, ассоциирующийся с тем, что находится в скандинавской традиции выше Асгарда, — с кроной ясеня Иггдрасиль, с Небом Мира.
И, чтобы завершить картину, вернёмся к Речам Гримнира. В 31-й строфе этой песни Один говорит:
Три корня растут
на три стороны
у ясеня Иггдрасиль:
Хелъ под одним,
под другим великаны
и люди под третьим.
В другом произведении Старшей Эдды — в Прорицании Вельвы упоминается ещё больше корней Древа Мира:
Помню девять миров,
и девять корней,
и Древо Предела...
Подытожим сказанное. В Хель, в Аннун, уходит один из корней Ясеня. Другие — тянутся к мирам Абреда: в Мидгард, в Утгард, в Альвхейм. Миры Гвинвида возвышаются над ними, касаясь ветвей Ясеня, уходящих в Небо Мира, в Пустоту круга Кигант.
Такова, вкратце, структура Мира в северноевропейской традиции. Реальный Мир, разумеется, гораздо сложнее, но такая модель всё-таки позволяет сделать вывод, который необходим автору для продолжения рассказа. Тот факт, что корни Древа, отвечающие разным мирам Абреда, сходятся у основания священного Ясеня, свидетельствует о возможности, проходя через эту точку, путешествовать из одного мира в другой. Это — источник преданий о Волшебной Стране.
* * *
А теперь я прерву свой рассказ, чтобы вернуться к князю Гейрреду и его гостю.
Гримнир сказал:
45 Лик свой открыл я
асов сынам...
49 Гримнир мне имя
у Гейрреда было...
51 Пьян ты, Гейрред!
Пил ты не в меру,
отныне лишён ты
подмоги моей... —
милости Одина.
52 Много я рассказал,
но мало ты помнишь;
дружбе конец;
вижу я меч
прежнего друга —
кровью покрыт он.
53 Игг получит
мечом поражённого,
конец твой настал;
разгневаны дисы,
увидишь ты Одина,
коль смеешь — приблизься! [11]
(Речи Гримнира)
Князь Гейрред сидел, держа на коленях меч. Услыхав, что Один тут, он встал, чтобы оградить его от огня. Меч выскользнул у него рукоятью вниз. Князь споткнулся и упал навзничь, а меч пронзил его, и он умер. Тогда Один исчез. Агнар же, сын Гейрреда, стал князем той земли и долго правил...
ВОЛШЕБНАЯ СТРАНА
Это нечто вроде Вселенной, существующей параллельно с нашей. Она становится видимой и осязаемой только для избранных людей, и места расположения ведущих в неё врат известны лишь эльфам и немногим посвящённым...
Из европейских легенд
...Итак, путешествия вдоль корней ясеня Лерад.
В предыдущей главе мы кратко рассмотрели мифологическую геометрию Мира в северноевропейском язычестве и увидели, что северная традиция хранит знание о существовании многих миров круга Абред и круга Гвинвид. Вероятно, есть среди них такие, что лежат ближе, чем наш мир, к кругу Небытия, как есть и те, что приближаются к кругу Кигант. К каждому из них можно добраться, следуя по корням Древа Мира.
Но корни дерева всегда разнятся меж собою, как всегда разнятся родные братья. Вероятно, есть миры, о которых и слыхом не слыхивали посвящённые древности. Но есть и миры, дорога к которым оказывалась короче прочих.
Сотни и тысячи европейских сказок, легенд, преданий на разные лады говорят о существовании иного, по отношению к нашему, мира — Волшебной Страны. У неё много имён; неискушённому читателю она известна, скорее всего, под именем Страны Эльфов. Название справедливо, ибо населяют эту страну, лежащую где-то очень далеко за пределами обычного восприятия обычного человека, именно эльфы — странные существа, не люди, но и не боги. Изредка они сами приходят в наш мир, и тогда их появление становится предметом новых легенд и преданий. Вот, например, как описывал эльфов в начале нашего столетия в Ирландии один из тех, кому довелось свести с ними знакомство (из собрания У. Эванса-Венца[12]):
Это самые замечательные люди, которых я когда-либо видел. Они превосходят нас во всём... Среди них нет рабочих, а только военные-аристократы, благородные и знатные... Это народ, отличающийся и от нас, и от бесплотных существ. Их возможности потрясающи... Их взгляд обладает такой силой, что они, я думаю, могут видеть даже сквозь землю. Они обладают серебристым голосом, их говор сладок и быстр...
Они много путешествуют и, похожие на людей, могут повстречаться в толпе... умных молодых людей, которые представляют для них интерес, они уводят к себе...
Впрочем, оставим разговор об эльфах — это может стать темой отдельной книги; сейчас же мы говорим не о них, а об их Стране.
Одно из древних шотландских преданий сохранило для нас ответ на этот вопрос, данный почти тысячу лет тому назад самой Королевой Эльфов. Это — знаменитая история Томаса Лерм о нта по прозвищу Стихотворец, одного из тех самых "умных молодых людей", которых, случается, эльфы уводят к себе, в Иной Мир.
Вглядись: тропинка чуть видна,
Пророс терновник меж камней...
О, это Праведных тропа,
Немногие идут по ней.
А вот широкий торный путь,
Где на лугах блестит роса...
То этот путь — стезя Греха,
А не дорога в Небеса.
И вот чудесная тропа
В холмах зелёной стороны —
То Путь в Волшебную Страну,
Мы по нему идти должны. [13]
В приведённом фрагменте чётко указаны два направления, по которым возможно перемещение в пределах Мира. Это вертикаль (Небо Мира — Асгард — Мидгард — Хель, или, учитывая, что предание записано уже в позднее христианское время — Рай — Ад) и горизонталь: "то путь в Волшебную Страну..."
...Вертикали всех миров пересекаются у корней ясеня Лерад, и там становится возможным Переход с одной вертикали на другую. Из этого мира — в Иной...
Мысль о Волшебной Стране — одна из самых ярких и светлых черт индоевропейской языческой традиции. Прочнее других народов сохранили её кельты, называвшие Волшебную Страну Тир Тайрнгир Хай Бразил [14] , или Аваллон. Это — остров, лежащий в морях к западу от Британии. Изредка, в особые ясные дни некоторым людям доводилось видеть с утёсов западного побережья Ирландии высокие берега Священного Острова. Другим — и среди них Брану Благословенному и Мерлину — другим удавалось достичь священных берегов Аваллона, неизменно держа курс на запад и храня искреннюю веру в сердце.
Есть далёкий-далёкий остров,
Вкруг которого сверкают кони морей.
Прекрасен бег их по светлым склонам волн.
На четырёх ногах стоит остров...
Есть там древнее дерево в цвету,
На котором птицы поют часы.
Славным созвучием голосов
Возвещают они каждый час...
Там неведома горесть и неведом обман
На земле родной, плодоносной.
Нет ни капли горечи, ни капли зла.
Всё — сладкая музыка, нежащая слух...
Без скорби, без печали, без смерти,
Без болезней, без дряхлости —
Вот истинный знак Эмайн.
Не найти ей равного чуда. [15]
Валлийское имя Острова содержит две древние основы — Авал-Лон. Вторая имеет значение "остров", "холм"[16]; первая же основа совпадает с др. брит, afal (др. ирл. abal, совр. гэльск. ubhal) "яблоко", "яблоня". Действительно, цветущая яблоневая ветвь — один из символов Аваллона.
Думается, "на запад через моря" — не единственная Дорога в Волшебную Страну. Так, Томас Лермонт, герой процитированного шотландского предания (личность, к слову, историческая), попадает в Волшебную Страну через некий лес, следуя один раз за Королевой Эльфов, а другой — за белыми оленями, её посланниками.
Вопреки парадигме современной физики, окружающее нас трёхмерное пространство далеко не изотропно[17]. На Земле существуют места, где иные миры вплотную примыкают к нашему пространству. В таких местах, при особенно сильном напряжении энергий, Переход может произойти спонтанно, случайно, от незначительного толчка. В обычное же время даже самые далёкие от магии люди способны ощущать в этих местах натяжение пространства, слышать его звон. Даже каузальные (событийные) потоки двух миров могут пересекаться в таких местах.
Известнейший пример — берега озера Светлояр, где наш мир соприкасается с миром града Китежа. Пересечение каузальных потоков здесь очевидно: когда в Китеже бьют в колокола, люди, находящиеся на берегу озера, слышат их звон...
Знание о Светлых Городах, подобных Китежу и Аваллону, понимание возможности общения с ними и Искусство Перехода в Светлые Города иных миров — величайшее достижение индоевропейских магов. "И невидим будет Болший Китеж даже до пришествия Христова, яко же бысть сие и в прежние времена... И сокровенные обители не едина, но многи монастыри..." [18]
Так незаметно перешли мы от мифологии к магии, ибо Искусство Перехода — одно из древних магических искусств. Любая магия небезопасна; Искусство Перехода — одно из самых небезопасных. Каждый может приблизиться к воротам в иные миры, но никто не войдёт в Светлые Города, побуждаемый лишь любопытством.
Всё в Природе закономерно, всё управляемо конкретными и одухотворёнными Силами. Разумеется, столь сложное и многогранное явление, как Дорога между мирами разных реальностей, не осталось без небесного Руководителя. Имя Силы, хранящей все пути и перекрёстки Мироздания — от Дороги на Хай Бразил до тропинки в вашем дворе, Велес.
Несомненно, Велес — один из древнейших богов славянского пантеона. Имя его содержит индоевропейский корень wel/wal/f(w)il, столь же старый, сколь стары сами индоевропейцы. Второй компонент имени часто возводят к производной основе от индоевропейского глагола * es - — * esъ-es/os-u-, представленной здесь на нулевой ступени — sъ-os/s-u- [19].
Под несколько изменённым именем этот бог известен всем народам балто-славянской общности. Помимо основного имени Велес славяне употребляют имена Волос, Велс, балты — Wels (литов. и латыш.), Velnias, Velinas (литов.), Velns (латыш.). Балто-славянская реконструкция древнейшего варианта этого имени может выглядеть как * Vels или * Vols.
Основа в данном узком значении встречается во всех североевропейских языках. Безоговорочно основа имени Велес wel/wal/fil может быть связана с Переходами между мирами. Строго научные, академические источники соотносят эту основу с понятиями загробного мира. И это верно: смерть — один из возможных способов перехода. Сравните: балт. welli — "день мёртвых" (в этот день молились Велесу о душах усопших, дабы он проводил их прямой Дорогой); литов. veles — "тени усопших", vele — "душа"; сканд. valkyria — "валькирия", Valhall — Вальхалла, чертог, где собираются павшие в бою герои, и т.д. Но рассмотрим и другие примеры: Вальгринд — ворота Асгарда, города (мира) богов, Идавель-поле — особое место (мир?), где боги играют в мяч и т.д. Возможно, к этому ряду примыкает и кельтское название Волшебной Страны — Аваллон. В предыдущей главе упоминалось, что на кельтских языках Британских островов имя Аваллон может быть прочитано как АвалЛон — "Яблоневый остров" (UbhalEilean — совр. гэльский). Это прекрасный перевод, очень точно (на ассоциативном уровне) отвечающий образу Аваллона, но... Быть может, в древнейшем варианте это звучало как ВалэЛон?
Связью с загробным миром и путешествиями сквозь реальности не исчерпывается значение основы wel/wal/fil. Велес — бог мудрости, волшебных ремёсел и магического знания. Русские слова волшебство, волшба, волшебник содержат эту же древнюю основу. Поэзия, одно из древних магических искусств, также находится "в ведении" этого бога; отсюда — волхв и филид — вещие певцы (и священнослужители) у славян и кельтов соответственно. (Помните, "Боян, Велесов внук"?)
Далее, Велес — бог богатства и земной власти. И опять-таки находим в русском языке слова, передающие функции бога и образованные от корня его имени. Это глагол велеть, существительные власть, владение.
...Боги интернациональны. Как бы субъективно ни воспринимали Мир люди, одни и те же Силы действуют для всех народов. Народы античного юга называли Велеса Гермесом и Меркурием, в Египте его имя было Тот, в древнем Вавилоне — Набу... Но наш разговор сейчас о богах северных.[20]
Германские народы называли этого бога Один (др. швед. Othin, др. исл. Odhin) или Воден (др. англ. Woden, др. сакс. Woden и Wodin, др. в.-нем. Wuotan); варианты эти этимологически идентичны и восходят к древнескандинавской основе oðr, связанной с ритуальным экстазом шамана. От этой же основы происходят совр. нем. Wut — "ярость", готское wôds — "неистовый", англо-сакс. wôth — "пение, "песнь". Кроме того, по мнению Арно д'Апремона, к этому же ряду примыкают и латинское uates, и староирландское faith, означающие поэтическое и пророческое вдохновение.
В Скандинавии Один почитается как глава богов и покровитель вождей и магов. Согласно традиции, Один приносит себя в жертву самому себе, чтобы получить знание рун и передать его богам и людям; в обмен на магическое знание он отдаёт свой глаз мудрому Мимиру. Считается, что с тех пор один глаз Одина видит то, что явлено, второй же, лежащий в источнике Мимира под корнями ясеня Иггдрасиль, видит то, что сокрыто.
Одину принадлежит священное копьё Гунгнир, ассоциирующееся нередко с осью Мира, и это приводит нас ещё к одному нордическому аналогу Велеса (на сей раз кельтскому) — к Лугу, владеющему, согласно ирландской традиции, священным копьём Ассал, которое упоминается в поздних мифах о Святом Граале. Имя Луга, известного всем кельтам, как островным, так и континентальным (ирл. Lugh, валл. Lley, галл. Lugus) происходит от основы со значением "свет" (сравните лат. lux "свет", сканд. logi "огонь"). Прозвища этого бога прямо указывают на его покровительство волшебным искусствам: ирл. Самилданах — "Господин-всех-Искусств", валл. Ллау Гифе — "Искусная Рука". Именно к Лугу восходит традиционная ирландская магическая поза, когда человек стоит, поджав одну ногу и закрыв один глаз. Считается, что закрытым глазом человек видит то, что сокрыто. Неправда ли, интересная параллель с Одином?
Другой несомненный кельтский аналог Велеса — Мананнан МакЛлир[21]. Самое имя (МакЛлир может быть истолковано как "Сын Моря") говорит о многом: балты и славяне всегда помнили о связи Велеса с водной стихией, (лит. Velnio akis, латыш. Velna acis — "глаз Велеса" — так называли просветы чистой воды в болоте или зарастающем озере.) Именно Мананнана кельты почитали королём Волшебной Страны и связывали с ним чудесную колесницу, на которой он и люди, которым он покровительствует, совершают переходы между мирами.
Ещё один связанный с Велесом кельтский образ, воплощающий несколько иные стороны и ипостаси этого бога, — Кернунн (Цернунн). Это имя происходит от лат. Cernunnos — "рогатый" и является, по сути, всего лишь хейти[22] этого бога, появившимся во времена римских завоеваний в Галлии. Думаю, не ошибусь, если именно Кернунна назову самым загадочным, самым волшебным и одним из самых значительных персонажей кельтской традиции. Нужно отметить, что Кернунн как мифологический архетип распространён, пожалуй, более всех других образов этого ряда. Его каноническое изображение, которое ни с чем невозможно спутать, — человек с массивными рогами, с гривной на шее, сидящий в позе лотоса, — встречается от Атлантического до Тихого и Индийского океанов...
С Одином Кернунна, почитавшегося на Британских островах богом дикой природы и её скрытых сил, роднит то, что каждый из них является — в своей стране — предводителем знаменитой Дикой Охоты Мёртвых; отсюда ещё одно известное хейти Кернунна — Охотник. Как и Один, Кернунн — Князь Павших, владыка Мира по ту сторону смерти...
...Не раз встречали мы рядом эти слова: смерть и Волшебная Страна. «Давно уже горькая жизнь заставила нашего древнего певца сложить хвалу смерти. И я сейчас повторяю её... "Смерть стоит передо мной, как выздоровление перед больным, как выход после болезни, как пребывание под парусом в в