Предание о плавании Брана, сына Фебала, к волшебным островам западных морей сохранила для нас средневековая ирландская рукопись, однако помнили о путешествии Брана не только в Ирландии, но и на всех Британских островах. У кельтов Уэльса мы можем встретить Брана под именем Бендигейдврана (т.е. Брана Благословенного), сына Ллира; этот же персонаж выступает и как реальный святой Брендан средневековых хроник. Путешествию Брана посвящено много произведений самого разного характера — от фольклорных, до литературных. В числе последних — прекрасная поэма "Имрам"[25], принадлежащая перу Дж.Р.Р.Толкиена:
И вот из просторов бескрайних вод
гонимый пенной волной,
в туман, воротившись из дальних стран,
корабль пришёл домой —
в Ирландскую землю, где колокола
в Клуан-ферта на башне бьют,
где лес темнеет под сводом небес
и туманы стеной встают,
где Шаннон в Лох-Дерг течёт неспеша,
где дождя висящая сеть —
сюда святой Брендан пришёл навсегда,
пришёл, чтобы здесь умереть.
"Отец, ты мне расскажи, наконец,
и ничего не таи —
о том, что встретил в просторе морском,
что узрели глаза твои.
Живёт ли за морем эльфийский народ,
чьи скрыты от нас острова?
Семь лет ты искал — так нашёл или нет
ту землю, что вечно жива?"
"Много забыл я того, что чудно,
но не забыть никогда —
поныне стоят пред глазами они —
Облако, Древо, Звезда..."[26]
Итак, обратимся к древнему тексту, справедливо считающемуся классикой рассказов о Переходе.
Двадцать два четверостишия спела женщина неведомых стран, став среди дома Брана, сына Фебала, когда его королевский дом был полон королей; и никто не знал, откуда пришла женщина, ибо ворота замка были заперты.
Вот начало повести. Однажды Бран бродил вокруг своего замка, когда вдруг услышал музыку позади себя. Он обернулся, но музыка снова звучала за спиной его, и так было всякий раз, сколько бы он ни оборачивался. И такова была прелесть мелодии, что наконец впал он в сон. Когда же он пробудился, то увидел около себя серебряную ветвь с белыми цветами на ней, и трудно было различить, где кончалось серебро ветви и где начиналась белизна цветов.
Бран взял ветвь в руку и отнёс её в свой королевский дом. И, когда все собрались там, им явилась женщина в невиданной одежде, став среди дома. И вот тогда пропела она Брану двадцать два четверостишия, и все собравшиеся слушали и смотрели на женщину.
Она пела:
Ветвь яблочного дерева из Эмайн [27]
Я несу, всем вам в е домую.
На ней веточки из белого серебра,
Бровки хрустальные с цветами.
Есть далёкий-далёкий остров,
Вкруг которого сверкают кони морей.
Прекрасен бег их по светлым склонам волн.
На четырёх ногах стоит остров.
Радость для взоров, обитель славы —
Равнина, где сонм героев предаётся играм.
Ладья равняется в беге с колесницей
На южной равнине, на Серебристой Поляне.
Есть там древнее дерево в цвету,
На котором птицы поют часы.
Славным созвучием голосов
Возвещают они каждый час.
Сияет прелесть всех красок
На равнинах нежных голосов.
Познана радость средь музыки
На южной, туманной Серебристой Поляне.
Там неведома горесть и неведом обман
На земле родной, плодоносной.
Нет ни капли горечи, ни капли зла.
Всё — сладкая музыка, нежащая слух.
Без скорби, без печали, без смерти,
Без болезней, без дряхлости —
Вот истинный знак Эмайн.
Не найти ей равного чуда.
Взгляни на Страну Благодатную:
Море бьёт волной о берег и мечет
Драконовы камни и кристаллы;
Волоски кристаллов струятся с его гривы.
Будут плыть мужи по светлому морю
В Страну — цель их поездки.
Они пристанут к блистающему камню,
Из которого несётся сто песен.
Песнь несётся к плывущим,
Несётся долгие века, беспечальная.
Звучен напев стоголосых хоров,
Они избыли дряхлость и смерть.
Пусть же Бран средь мирской толпы
Услышит мудрость, ему возвещённую.
Предприми плаванье по светлому морю:
Быть может, достигнешь ты Страны Женщин.
Вслед за этим женщина покинула их, и они не знали, куда она ушла; и она унесла ветвь с собою: ветвь выпала из руки Брана и перешла в руку женщины, и в руке Брана не было силы, чтобы удержать ветвь.
На другой день Бран пустился в море. Трижды девять мужей было с ним. Во главе каждых девяти был один его молочный брат и сверстник. После того как пробыл он в море два дня и две ночи, завидел он мужа, едущего по морю на колеснице. Этот муж спел ему двадцать два четверостишия; он назвал ему себя — сказал, что он Мананнан, сын Лера.
Он спел ему:
Чудно, прекрасно Брану
В ладье в светлом море.
Для меня же, едущего на колеснице издалека,
Цветущая долина то море, где плывёт он.
То, что светлое море для Брана,
Плывущего в ладье с кормою,
Радостная равнина со множеством цветов
Для меня, для моей колесницы...
...Пусть усердно гребёт Бран —
Недалеко до Страны Женщин.
Эмайн многоцветной, гостеприимной
Ты достигнешь до заката солнца.
После этого Бран и его спутники поплыли дальше, и вскоре достигли они Страны Женщин и увидели царицу женщин в гавани.
— Сойди на землю, о Бран, сын Фебала! — сказала царица женщин. — Добро пожаловать!
Бран не решился сойти на берег. Тогда женщина бросила клубок нитей прямо в него. Бран схватил клубок рукою, и он пристал к его ладони. Конец нити был в руке женщины, и таким образом она притянула ладью в гавань.
Люди Брана вошли в большой дом. Там было по ложу на каждых двоих — всего трижды девять лож. Яства, предложенные им, не иссякали на блюдах, и каждый находил в них вкус того кушанья, какого желал. Им казалось, что они пробыли там один год, а прошло уже много-много лет.
И вот тоска по дому охватила одного из них, Нехтана, сына Кольбрана. Его родичи стали просить Брана, чтобы он вернулся с ними в Ирландию. Женщина сказала им, что они пожалеют о своём отъезде. Они всё же собрались в обратный путь. Тогда она сказала им, чтобы остерегались они коснуться ногой земли.
Они плыли, пока не достигли берега в Ирландии, что зовётся ныне Мыс Брана. И там люди спросили их, кто они, приехавшие с моря. Отвечал Бран:
— Я Бран, сын Фебала.
Тогда те сказали ему:
— Мы не знаем такого человека. Но в наших старинных повестях рассказывается о Плавании Брана.
Нехтан прыгнул из ладьи на берег. Едва коснулся он земли Ирландии, как тотчас же обратился в прах, как если бы его тело пролежало в земле уже много сотен лет.
После того Бран поведал всем собравшимся о своих странствиях с самого начала вплоть до этого времени. Затем он простился с ними, и о странствиях его с той поры ничего не известно...