— Тогда ей лучше помалкивать! В Истинном Медианне многие недолюбливают Цезаря, даже сами римляне. Говорить о нём следует либо плохо, либо ничего.
Лили промолчала.
Они приблизились к фермам на окраине обширного поселения, построенного на холме. Снизу текла река, бурная и широкая, раскинувшая свои воды от одного лесистого берега до другого, где возвышалась судоверфь с деревянными стапелями и несколькими промышленными зданиями. Сезарро притормозил у верфи.
— Ладно. Луций, на тебе машина, отгонишь её. Кьез, Зэмба, пакуйте наших девочек и айда со мной на баржу.
Начался новый этап их путешествия, на сей раз по воде. Вечером они погрузились в рыболовецкую баржу, курсирующую вниз по течению реки. Альтаир и Лили досталась тесная каюта с одной кроватью. За одной стенкой храпел Кьезон, за другой Сезарро. Египтянка ехидно посмотрела на подругу, когда они готовились ко сну:
— Кровать тесна, спать будем в обнимку?
Уже ночью, когда они занялись любовью, Лили задала удивлённый вопрос:
— Альтаир, я чувствовать себя так хорошо… И мои царапины, мои ушибы — ничего больше не болеть.
Девушка ласково погладила любовницу по щеке.
— Так будет каждый раз. Поэтому я необычная.
— Ты лечить людей любовью?
— Можно и так сказать… Каждый, кто переспит со мной, избавится от болезней и ран.
Лили помолчала, обдумывая сказанное.
— Это мир чудес?
— Мир злых чудес. Здесь всякое бывает.
— Знаешь, мне так хорошо, как с тобой, быть когда-то с одним человеком. Но это быть мужчина.
— И кем же он был?
— О, это быть великий царь. Он побеждать всех. А я быть царица.
Сказав это, она повернулась на бок и уснула.
За круглым иллюминатором проплывали берега срединного мира, окрашенные в лиловые вечерние сумерки. Альтаир впервые в жизни видела ночь. В Дорае никогда не темнело.
***
Спустя ещё неделю баржа причалила у многолюдного города Фоэторис. Свечение эфира ослабло: где-то вдали терялись замысловатые строения и узкие улочки, а из-за повисшей в воздухе кисло-сладкой вони испражнений, машинного масла и рыбы горло сразу стискивало влажным комком. Таков он был, Фоэторис —город тысяч национальностей, сотен языков, миллионов человеческих лиц, мелькающих на грязных улицах. Уже на верфи их встретили сидящие за переносными прилавками торговцы, наперебой предлагающие свои товары — всё, что угодно, от ухвата для сковороды до восточных пряностей. Китайцы, японцы, египтяне, хетты, ассирийцы, англичане, галлы, даки, римляне... Люди из разных эпох и их отпрыски, воспитанные в традициях предков. Люди, многие из которых прибыли из ниоткуда, чтобы отбыть здесь свой короткий век и отправиться дальше — в следующую загробную жизнь.
В Амадисе довелось повидать всякое: и голодающих, столпившихся около Дворца во время празднеств, и ополоумевших убийц, способных вонзить кинжал в сердце за один косой взгляд. Но столь отвратительной нищеты Альтаир не могла себе и представить. Отходы, судя по всему, просто выплёскивали из окон на улицу, поэтому всюду воняло мочой; от многочисленных лестниц разило прогнившим деревом и крысиным помётом, со скотобоен несло выпущенной кровью и бараньим салом, из дубилен — щёлочью, от кладбищ — сладковатым смрадом разлагающихся человеческих тел. Люди мочились и испражнялись в подворотнях, ненадолго подняв подол платья или спустив штаны. Исхудалые коровы бродили по индийским кварталам, тощие псы дрались за огрызок кости с нищими, совсем потерявшими человеческий облик. Мануфактуры пыхтели копотью и чадом из толстых труб. Городовые стояли на площадях и перекрёстках, важно задрав шапки и не обращая ни малейшего внимания на происходящее вокруг безумие.
С баржи они сразу сели на два паланкина, в одном из которых поехали Альтаир, Лили и Сезарро, а на другом оставшиеся двое мужчин. Четверо крепких носильщиков быстро несли их по улицам, а бегущий спереди здоровяк с дубинкой разгонял нищих и случайных прохожих. Альтаир выглядывала наружу и видела заполненные людьми улицы и площади: перекошенные рты с плохими зубами, изувеченные язвами лица, грязная одежда и уродства. Где-то во дворе детский хор распевал строки на латыни. Пьяница бранился с бакалейщиком. Лавочник торговался с покупателем. Уличный музыкант бренчал по клавишам плохо настроенного старого пианино. И над всем этим нависало нагромождение домов, похожее на гигантский уродливый муравейник.
— Не смотри на улицу, — прошипел Сезарро, нервно сжимая свой пистолет-пулемёт.
— Почему?
— Это плохой район, тут хватает разных ублюдков.
— Почему так много калек?
— От границы с Хадесом лезет всякая пакость. Не задавай лишних вопросов.
А после, подумав, добавил зачем-то:
— Большинство этих бродяг — пришлецы.
Через пару часов они достигли латинского квартала, где располагались префектура и здание магистрата. Здесь было разительнее чище и спокойнее. Может, из-за гвардейцев и крепких даков, патрулирующих улицы. А может, благодаря населению, состоящему преимущественно из римлян разных эпох, итальянцев и европейцев. Дощатый настил сменился ровной брусчаткой. Здания из хаотичного нагромождения строений приобрели единый архитектурный стиль. Альтаир начала понимать, почему в Истинном Медианне римляне заняли главенствующее положение. Благодаря своему воспетому в веках педантизму и любви к порядку.
Выгрузились у небольшого здания с колончатым фасадом и кариатидами на фронтоне. Сезарро рассчитался с носильщиками и повёл всех по коридорам Префектуры, наполненным нервными людьми с кипами бумаг.
Оглянувшись на женщин, Сезарро строго сказал:
— Мы идём к начальству. Без выходок, ясно?
На третьем этаже они зашли в кабинет и увидели человека, одетого в европейский костюм-тройку. Он восседал за широким дубовым столом, на стенах кабинета были развешаны алые штандарты с орлом и надписью S.P.Q.R. С этого мужчины можно было лепить бюст: в его точёных чертах лица угадывались воля и мужество античных военачальников. Он посмотрел на гостей и царственно протянул руку Сезарро и Кьезону.
— Моё почтение, господа. С работой вы справились.
— А когда мы не справлялись, Клавдий? — спросил Сезарро, усаживаясь в кресле напротив. — Кьез вообще проделал работу, за которую ему положены как минимум медаль и трёхгодичное жалование.
— Я сегодня же отправлю рапорт в Танториум. Кто из них та самая кудесница-весталка?
Кьезон молча указал на Альтаир. Девушка уставилась в пол, когда префект Клавдий встал и подошёл к ней ближе. Он взял её за подбородок, посмотрел в глаза и хмыкнул.
— Вы уверены, что это та самая?
— Я лично проверял, — уверил его Кьезон.
— А вторая?
— Подобрали почти месяц назад на границе. По радиосвязи сказали забрать и отвезти в Фоэторис.
— Ах, да, что-то припоминаю... Знаешь, она мне напоминает кого-то. Одну царственную египетскую особу…
—Эта? Красивая, но точно не высокого рода, — расхохотался Кьезон, — больно живучая. Мы забрали её из зиндана, где она жрала тараканов и пила собственную мочу, чтоб не сдохнуть от жажды.
— Ладно... В общем, сделаем так. Вторая девка тоже ничего так, отправим их в Танториум вместе, но позже. Пока побудут здесь. В Фоэторисе сейчас напряжённая обстановка, в японском квартале убийства, с этим разбирается мой доверенный человек. Отвечать за обеих будете вы трое, я дам денег и необходимые полномочия. Пока отправляйтесь в публичный дом у Рыбного рынка, знаете такой?
— Конечно, — отозвался молчавший доселе Зэмба.
— Вот и отлично. Располагайтесь, как у себя дома. Хозяйку я оповещу. Сегодня приду сам к… Кхм, как там тебя зовут?
— Альтаир, — пискнула Альтаир, по-прежнему не решаясь поднять взгляд. Хотя стоящая рядом Лили безбоязненно смотрела на Клавдия.
— Вот, сегодня навещу Альтаир. Проверим, на что способна ваша женщина с ангельской кровью.
***
Он навестил. Неоднократно. Прошла неделя, две, а их не торопились отправлять в стольный Танториум. Помимо префекта Клавдия Септимия Маенуса девушку навещали ещё несколько человек, явно недёшево заплативших за подобный визит. От них пахло болезнью и скорой смертью; их потроха настолько испортились, что Альтаир удивлялась, как эти люди ещё умудряются держаться на ногах. Один оказался импотентом. Но секс — понятие растяжимое, и она проделала несколько трюков в постели, после которых посетитель вышел излеченным от своей хвори.
Лили принимала клиентов в соседней комнате. У неё не было столь привилегированного положения, поэтому её часто избивали. Альтаир это приводило в бешенство. В конце концов, она ворвалась в комнату соседки и устроила скандал, отчего мамочка публичного дома её возненавидела, но ничего поделать не могла — у дверей Альтаир денно и нощно дежурил вооружённый до зубов Зэмба.
Под утро к ней приходила Лили. Чаще всего они просто спали в обнимку, измотанные тяжёлым днём. Лили похорошела. Если раньше она выглядела как хорошо сохранившаяся моложавая женщина лет сорока, теперь ей нельзя было дать больше двадцати пяти. Ангельская любовь делала своё дело!
О своём прошлом на Земле подруга помалкивала. Лишь в приватных разговорах с любовницей пару раз обронила, что там, в другом мире, она была далеко не последним человеком. Лили знала несколько древних языков. Призналась, что имела доступ к знаменитой Александрийской библиотеке. Была знакома лично с римскими диктаторами и полководцами. Римляне Медианна представлялись ей жалким подобием тех, настоящих римлян.
Однажды в дверь к Альтаир, когда она отдыхала после очередного клиента, постучался Зэмба. В последнее время чернокожий охранник проникся к ней симпатией. В то время как Кьезон и Сезарро пьянствовали где-то, он работал за троих, охраняя подопечных девушек. И, естественно, им приходилось много общаться.
Зэмба выглядел мрачно. Он присел на край кровати, безостановочно массируя выпяченную челюсть.
— Знаешь, подружка, я тут слышал о тебе всякое… Брешут, якобы ты лечишь людей, когда трахаешься с ними.
Она кивнула. Неудивительно, что охранник был в курсе всех дел.
— Зубодёры в Фоэторисе паршивые, понимаешь... А я уже скоро на стену полезу от боли. Терпеть совсем мочи нет. Ты можешь что-нибудь сделать, подружка?
Вместо ответа она молча обняла его и потянула к себе в постель.
4.Побег. Путь на границу. Тоттенланде.
Тогда, приласкав Зэмбу, Альтаир впервые задумалась о побеге.
Кьезон приходил время от времени. Справлялся, как у неё дела, спал с ней пару раз. Разок дорвался и Сезарро, но он не смог возбудиться. У неё возникло подозрение, что Сезарро гомосексуалист. И всё равно она обслужила его как могла, ведь секс не всегда одинаков. Спустя пару дней мужчина с довольным видом сообщил, что у него перестали болеть почки.
Новая клетка, жестяная и с непрочными прутьями, едва сдерживала птицу. Но она боялась побега. А куда бежать? В огромный и жестокий мир, где преступников распинают на крестах, а обыкновенные граждане живут в ужасающих условиях? В страшный, разноголосый, булькающий за окнами хаос? Лучше уж благоразумно оставаться в клетке, чем попасть в Чистилище, коим и является по сути своей Медианн, Великая Спираль, вознёсшаяся от сумрачных границ Ада до порогов Рая.
А за окнами бурлила жизнь. Вонь, доносящаяся даже сюда — в римский квартал, со временем приелась и перестала беспокоить. Куда больший страх вызывали сожжения демонопоклонников на площади неподалёку от публичного дома. Власти крупнейших городов Истинного Медианна, Танториума, Фоэториса и Маркианополя, лояльно относились к колдовству, пока магия не затрагивала аспектов, противных человеческой природе. Как поняла Альтаир, её способности могли рано или поздно привести её туда — к тщательно протёртому горючей смолой столбу. Она тоже была «ведьмой», властвующей над живой плотью. И это так же вызывало беспокойство.
Однажды под окнами появился молодой мужчина, скорее даже парень лет тридцати. Рыжий, как лис, с бородой и умными печальными глазами. Он шёл со стороны префектуры и мелкими глоточками пригубливал муншайн из бутылки. Он остановился у окна Альтаир, чтобы подкурить сигарету, а она в порыве внезапно возникшего озорства распахнула ставни и крикнула на всю улицу:
— Как тебя зовут, прекрасный незнакомец?
Он ошеломлённо поднял взгляд и громко рассмеялся, поняв, что встал прямо перед публичным домом. После чего галантно расшаркался.
— Лейтенант Арктур к вашим услугам, мэм.
— Раз уж к моим услугам, то не соблаговолит ли джентльмен подняться к даме? Правда, ко мне вхож не всякий, но ради такого красавчика я сделаю исключение. Тем более наши имена даны в честь звёзд. Меня зовут Альтаир.
— О, милейшая Альтаир, прошу простить, но мне пришлось пережить такое... К тому же, моё сердце принадлежит другой, пускай она уже и покинула этот мир…
Альтаир хмыкнула. Отказ случайного кавалера её взволновал, но верность мужчины женщине она могла понять. Даже если эта женщина уже мертва.
— Тогда счастливого вам пути, лейтенант Арктур.
Он устало козырнул и побрёл дальше по улице. Не удержавшись, Альтаир крикнула ему вслед:
— Куда же вы направляетесь?
Он остановился. На мгновение задумавшись, с горечью в голосе ответил:
— Я направляюсь в Ад, мэм.
***
Пьяные мысли зачастую приводят к неординарным последствиям.
Альтаир с Лили выклянчили себе выходной и устроили маленькую пирушку. Подруга принесла пузатую бутылку виски, подаренную клиентом. Альтаир достала хорошее вино и организовала стол. Некоторое время они сидели вдвоём, наслаждаясь девичьим трёпом, затем Альтаир это надоело, и она позвала Зэмбу. Негр явился незамедлительно, опрокинул две стопки и опёрся локтем о колено, мечтательно глядя на них.
— Знаете, прекрасней женщин я не встречал.
— Ох, Зэмба, прекрати льстить!
— Нет, без шуток. Вы действительно лучше всех представительниц женского пола в этом проклятом мире. Провалиться мне на месте, коли я встречал кого-то прекрасней! Зачем возносить молитвы богам, если можно молиться вам двум?
— Звучит матриархально, — сказала Лили, — почти как дома… — За последнее время она хорошо освоила местное арго, но сильный акцент по-прежнему выдавал в ней пришлеца.
— Давайте так, — серьёзно и почти трезво произнёс Зэмба, — видите эту винтовку? Она ваша. Всё, что прикажете, я сделаю. Хотите, завтра прикончу Сезарро? Меня достал этот напыщенный индюк, что любит пускать хер себе под хвост. А Кьезон? Он столько раз предал обе стороны, что не удивлюсь, если он скоро переметнётся к Хадесу. Зачем служить им? Что они дают мне? А вы — две богини, притом осязаемые, настоящие, живущие на этой земле. Альтаир лечит от любой болезни. И дарит бессмертие. Лили даёт любовь, неслыханную нигде, окромя Рая. Скажи, Лили, ты в прошлой жизни и правда была королевой?
— Да, — коротко ответила Лили, будто поперхнувшись.
— Послушайте, подружки, — Зэмба перешёл на заговорщический тон, — Клавдий не хочет отправлять вас в столицу. Да и жить вам там будет хуже, поверьте мне. Танториум — это кошмар, одним словом. А в Фаэторисе скоро случится передел власти. Чую, грядёт революция. Трибун отправит сюда войска, случится гражданская война, покатятся головы... Головы многих, поверьте мне. И тебя, Аль, сожгут там, на площади. Всё тайное станет явным, а тебя запишут в ведьмы или, что ещё хуже, в полудемоны. Уж попомните слова старины Зэмбы. Думайте о своём будущем, думайте.
Сказав это, он опрокинул стопку и отправился спать в свою каморку у комнаты Альтаир.
***
Поздно ночью Альтаир проснулась от шороха. Кто-то возился с дверью, матерясь и не попадая ключом в замочную скважину. Затем этот некто рассердился, навалился на хлипкую дверь и с лёгкостью выломал её из косяка, выворотив замок.
Кьезон. Он был вдрызг пьян, настолько сильно, что едва держался на ногах. Комнату мгновенно наполнил запах перегара и едкого пота.
За спиной у Кьезона маячил Зэмба. Негр бормотал что-то успокаивающим тоном, но римлянин рыкнул в ответ:
— Отвянь, ниггер! Не видишь, я.. ик! К даме пришёл, вот.
— Что тебе нужно? — взвизгнула Альтаир, отползая к изголовью кровати.
— А что от тебя всем нужно, шлюха?
Он прошёл через комнату и повалился на кровать, протяжно пустив при этом газы. Его рука цепко схватила лодыжку девушки. Блестящие в темноте глаза не казались такими уж пьяными.
— Зэм! — закричала она. — Убери его от меня!
—Зэм, Зэм… — передразнил ночной гость. — Что, Зэмба, эти две сучки уже загнали тебя под каблук? Смотри мне, сучёныш…
— Кьез, думаю, тебе стоит уйти, — глухо ответил Зэмба.
— Я сам решу, ясно?! Это я за них отвечаю! Чёрт, угораздило же на старости лет… Сидеть и сторожить двух шлюх... И кому? Мне, Кьезону Северусу!
Неожиданно он ударил Альтаир, как всегда — хлёстко и без замаха, но при этом очень больно. Она скорчилась в позе эмбриона, прикрыв на всякий случай голову.
— Ладно... ик! Заголяй жопу, шлюха.
Она послушно спустила нижнее бельё. Мужчина навалился сверху, расстёгивая штаны. В задницу упёрся твердеющий член. Альтаир закрыла глаза и начала считать до ста, как в тринадцать лет, когда её насиловал Абдулл в своём кабинете.
— Что тут... Эй, оставь её, сволочь! Уйди, уйди, скотина! Зэм, почему ты стоишь как вкопанный?
Лили оттащила Кьезона в сторону. Он матерился заплетающимся языком и тащил из кобуры пистолет. Тут Зэмба, приняв, наконец, решение, подскочил и вырвал оружие из рук командира. Римлянин злобно уставился на него.
— Я тебе это припомню, сучёныш.
— Кьез, успокойся. Ляг, отдохни, тебе нужно поспать.
— А я не хочу спать! — он поднялся, но тут же запутался в спущенных штанах и рухнул обратно на пол. — Ох, сука...
Лили стояла, сжимая и разжимая кулаки от злости. При взгляде на неё Альтаир в очередной раз пожалела, что у неё нет и капли той внутренней силы, что была у этой невероятной женщины. Казалось, египтянка готова перегрызть Кьезону горло.
— Пьянь! И ты — римлянин? Ха!
— Молчала бы, отрыжка Анубиса, — обиженно пробурчал мужчина, барахтаясь в тщетных попытках напялить штаны.
— Да как ты смеешь упоминать его имя, ты, ничтожество?
На крики сбежались сонные девочки со всего заведения. Они столпились в коридоре, оживлённо обсуждая происходящее.
— О, чёрт... Достали вы меня, — уже более мирно пробормотал Кьезон, устав сражаться со штанами, — я спать... Разбуди меня завтра, ниггер, а я подремлю, пожалуй.
Под укоряющим взглядом подруги Альтаир подложила ему под голову подушку и укрыла одеялом. Они вышли на улицу, чтобы поговорить.
— Синяки оставил? Дай посмотрю. — Лили хлопотала вокруг подруги.
На лодыжке от пальцев Кьезона расплывалось сиреневое пятно.
— Чёртов урод!
— Да брось, он просто был пьян, — сказал Зэмба, нервно закуривая сигарету.
— Пьян? А ты что там мямлил, прокляни тебя Изида?! Кто позавчера клялся нам в верности, а?
— Клялся, — кисло ответил охранник, — и от своих слов не отказываюсь. Но сейчас ещё слишком рано.
— Рано? А чего ты ждёшь? Пока нас отправят в Танториум и превратят в настоящих рабынь? Или сожгут на площади?
— Я жду человека, который поможет. Он приедет на днях.
— Что за человек? — спросила Лили.
— Увидишь. Ладно, я спать. Сильно не засиживайтесь.
Он выбросил сигарету в ночную тьму и пошёл наверх, в свою каморку.
Лили повернулась к Альтаир. Её всё ещё трясло от эмоций.
— Ну что, ходу?
— В смысле? — непонимающе спросила Альтаир.
— Собираем вещи и валим из этого гадюшника.
— И куда бежать? Мы не знаем ни города, ни кого-либо из местных. Нас найдут уже завтра к вечеру. Думаю, Клавдий будет не в восторге...
— Милая моя, — Лили ласково взяла её ладонь в свою, — тебе пора прекращать быть такой мягкотелой.
— О чём ты?
— О твоём характере. Не позволяй им так обращаться с собой. Ладно, пойдём спать. Переночуешь у меня.
***
На следующий день Кьезон очнулся с диким похмельем и, ко всеобщему облегчению, практически ничего не помнил. Он попросил принести ему воды, посидел, осоловело разглядывая Альтаир и пытаясь вспомнить вчерашние события, сказал пару грубостей в своём духе и, наконец, ушёл.
Дни шли своим чередом, но появилось призрачное ощущение надежды.
В тот день в публичном доме было мало клиентов, поэтому Зэмба решил порадовать бездельничающих подружек небольшой прогулкой. Они пересекли пару кварталов. Девушки шли в лёгких платьях, Зэм нёс винтовку, отпугивая прохожих своим грозным видом. Чернокожий охранник курил одну сигарету за другой.
— Куда мы идём, Зэм?
— К человеку, о котором я вам говорил. Лучше поговорить в месте, где нет лишних ушей.
В маленьком уютном ресторане их уже дожидался невысокий крепкий мужчина лет сорока, светловолосый и хорошо одетый. Он галантно отодвинул стулья для дам и сделал заказ. С Зэмбой они крепко пожали друг другу руки.
— Guten Tag! Меня зовут Карл, а вы, я так понимаю, Альтаир и Лили?
— Совершенно верно, — сказала Альтаир, — вы немец?
— Был когда-то. Итак, приступим.
Карл оказался бывшим сослуживцем Зэмбы. Альтаир он сразу понравился: серьёзный, немногословный, внимательный и умный. По словам мужчины, он уже десять лет находится в Медианне. Погиб на Земле во время какой-то страшной и большой войны, а как очутился здесь, долгое время занимался тем, что знал в совершенстве: войной. Они с Зэмбой служили на сторожевой стене между Хадесом и Истинным Медианном. Приграничную зону немец знал, как свои пять пальцев, о чём и поведал сразу.
— Я могу раздобыть вам документы на первое время, дать убежище и показать относительно спокойные места около Свалки, где вы сможете нормально жить хоть десять лет, если не будете очень уж рисоваться. И ни в коем случае нельзя приближаться к сторожевой стене. Там творится полнейшее Scheisse.
— Что за свалка? — спросила Лили.
— Великая Свалка. Я тебе позже объясню, — сказала ей Альтаир и спросила у Карла: — А вам какой с этого прок?
— У меня старый должок перед Зэмом. Обещал ему помочь. Не буду юлить: он рассказывал мне о вас. У меня болезнь, понимаете?
— Кажется, я понимаю, к чему вы клоните.
— Рак. Мне осталось недолго, и я бы хотел…
— Вы хотите немного любви, Карл, — она положила ладонь на его руку, большую и сильную мужскую руку. — Исцеляющей.
Немец застенчиво улыбнулся в ответ.
— Так вы поможете мне? Ich bitte Sie...
— Помогу. Даже воины нуждаются в любви, Карл.
Карл потупил глаза, словно пятнадцатилетний мальчишка. Альтаир внезапно осознала — он тоже в неё влюблён. Они все любят её: и Зэмба, и Лили, и даже этот суровый в общем-то человек, с которым они знакомы от силы пять минут. Он уже успел втрескаться в неё по уши, хоть и пытается неумело это скрыть.
Принесли заказ: неудивительно, но это оказалась немецкая кухня. Карл довольно потёр руки.
— Прошу меня простить, фройляйн, но я заказал исключительно высококалорийную пищу. Единственное заведение в Фоэторисе, где хорошо готовят немецкие блюда. Угощайтесь, это белые колбаски Weißwurst, это рулька по-берлински, яичная лапша S paetzle, а тут...
— Карл, — произнесла Лили.
— Да, фройляйн?
— Вы действительно поможете нам? Это не пустой трёп?
— Он поможет, подружка, — напомнил о себе Зэмба, — я ручаюсь.
— Дело не в том, помогу я или нет, — сказал немец, отрезая кусочек колбаски, — а в вашей готовности принять мою помощь. Если мы разработаем план вашего побега, в назначенное время вы должны быть собраны и готовы. И обязательно — без лишних глаз и ушей. Если хоть одна душа узнает о том, куда мы с вами направимся, все усилия насмарку.
— А если там окажутся наши... хозяева?
Немец пожал плечами.
— Тогда нам с Зэмбой придётся их убить.
Оставшееся время они спокойно беседовали и обедали. За полчаса составили несложную схему побега, запланировав всё на тот день и то время, когда в публичном доме меньше всего посетителей. Карл подъедет к заднему входу на арендованной карете, Альтаир и Лили под прикрытием Зэмбы сядут в неё и уедут в новую жизнь.
Следующие три дня прошли в напряжённом ожидании. Альтаир ходила сама не своя, а из Зэмбы было сложно выудить и пару слов. Только Лили держалась более-менее естественно.
Но, как это всегда бывает, в назначенный срок всё пошло наперекосяк…
Когда девушки вместе с Зэмбой собрались выходить, в комнату вошли Кьезон и Сезарро.
— Куда-то собрались? — грозно спросил Сезарро, а его товарищ потянулся к кобуре.
***
Зэмба выстрелил Сезарро прямо в лоб; всего мгновение: вскинуть винтовку, взять врага на мушку и нажать на спусковой крючок. Мозги итальянца разлетелись по стенке маслянисто-красными ошмётками.
Кьезон успел среагировать очень быстро. Он выхватил малокалиберный пистолет и выпустил три пули Зэмбе в бок, пока на него не прыгнула, по-кошачьи шипя, Лили. Они покатились по полу, и в этот момент в комнату ворвался Карл, поднявшийся по лестнице с чёрного входа. Он пнул Кьезона, тот выругался, поднимаясь на ноги и пытаясь вырвать пистолет из цепких рук Лили.
— Ты кто такой, чёрт тебя дери? — заорал он на немца.
— Твоя смерть, Sprintficker, — пафосно ответил Карл, чем украл у себя драгоценные полсекунды. Кьезон выхватил наконец пистолет у Лили и навёл его на немца.
Альтаир, наконец, пришла в себя. Происходящие события, начавшие разворачиваться слишком стремительно, вогнали её в оцепенение. Она бросилась на спину римлянину, отводя в сторону оружие; в это время из коридора раздались выстрелы, и Карл, обернувшись, выстрелил несколько раз в ответ. Одна из прилетевших пуль пробила наличник дверного косяка и просвистела совсем рядом с ухом Альтаир. Она упала и зажмурилась, сжимая ладонями звенящие колокольным звоном виски.
Вокруг бегали люди. Кто-то истошно кричал, завоняло пороховой гарью. Когда девушка осмелилась открыть глаза, прямо перед ней лежал, раскрывая по-рыбьи рот, её давний знакомый Кьезон Туллий Северус. В его груди алели несколько дырок, из которых толчками сочилась кровь. Кьезон пытался что-то сказать, но из-за пробитого лёгкого мог лишь сипеть, будто закипающий чайник. Рядом свернулся калачиком убитый Сезарро. В коридоре виднелся ещё один труп, его лицо исказила испуганная гримаса.
Карл прислонился к стене, тяжело дыша. В него тоже попали несколько раз. Он болезненно морщился и зажимал ладонью рану в животе. Над ним хлопотала Лили. Зэмба валялся на полу, стекленеющими глазами в потолок. Он был всё ещё жив, но, судя по всему, ненадолго.
— Scheisse, — шептал немец, — вот дерьмо...
— Лили... — всхлипнула Альтаир.
— Да, милая моя, со мной всё в порядке! Соберись, сейчас мы что-нибудь придумаем!
— Иди, договорись о повозке. — Альтаир удивилась собственной решимости. — На заднем дворе должен стоять заказанный возница, ты помнишь. Тот мальчишка из прислуги поможет перетащить парней. А о них я позабочусь... Поторопись, скоро на стрельбу сбегутся гвардейцы.